Часы всей моей жизни

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12

мидведь, значит нужно писать первую букву М?

Тут бабушка сама становится в тупик, действительно, какая же первая буква в этом слове? Но она не любит уступать.

- Сказала видметь, значит видметь. Чего понимает твоя мать? – вдруг обижается бабушка, надувается и прекращает наш урок. Но мне очень хотелось научиться читать, я терпеливо сносил все выходки, обиды, несправедливые подзатыльники за свою бестолковость. Проглочу навернувшиеся слёзы и прошу:

- Ба, составь ещё слово.

И она составляла мне слова знакомые с пелёнок. В-А-Л-Ь-К-Я, вместо ВАЛЬКА, Ч-И-Л-И-Ч, вместо ВОРОБЕЙ, Л-О-Ш-А-Т-Ь, вместо ЛОШАДЬ, К- В-А-С-О-Л-Ь, вместо ФАСОЛЬ, и другие такие же повседневные слова. Скоро я стал читать их так бойко, что бабушка не успеет закончить ставить кубики как, я выпаливаю слово. Тогда она стала составлять мне целые предложения. К-А-Р-О-В-А Е-С-Т-Ь С-Е-Н-У, вместо правильного предложения: корова ест сено. Так я научился читать неправильные слова и предложения. Бабушке скоро надоело возиться с кубиками, и она забросила наше обучение. Что она не составит, я читал хорошо. Дело совсем остановилось. Детских книжек в доме не было ни каких, кроме Библии и Евангелия, да ещё книжечки Льва Толстого Кавказский пленник, и огромной книги Брема о животных. Но в Библии слова были написаны другими, не понятными буквами, а Толстой для меня был тоже не понятен. Пока доберёшься до конца предложения, забываешь, что прочитал в начале предложения. Стал я читать всякие бумажки и вывески, но это было не то, что мне хотелось. Да и вывесок в селе раз-два и обчёлся. На аптеке была вывеска «Аптека», а однажды я увидел вывеску «Оптика», и опешил. Что же это? Ошибка на вывеске? Не может быть, там пишут правильно. Специально сбегал к «Аптеке» и посмотрел, вдруг я неправильно прочитал. Я долго не знал, что такое Оптика. Да мы все тогда много чего не знали. Когда узнали на улице, что я научился читать, то посоветовали записаться в библиотеку. Заявление нужно было написать маме, что она несёт полную материальную ответственность за выданные мне книги. Кто-то написал за маму заявление, ведь она не умела писать, кое-как она расписалась, и я побежал в библиотеку. Там работала наша соседка Пашиха, так звали её в селе, толстая баба, очень не дружелюбная ко всему на свете. Долго крутила она заявление, и всё допытывалась, умею ли я читать.

- Я научился, - говорю ей в двадцатый раз.

Видно было, что не хотела она меня записывать в библиотеку, но заявление было написано по форме, и я не уходил от стола. Ей ничего не оставалось, как записать меня. Дала она мне книжку Н.А. Некрасова Генерал Топтыгин. Это была моя первая книжка, которую я должен был сам прочитать. Я схватил её, принёс домой, пулей влетел на печь, и начал смотреть картинки, они были удивительно хороши. Насладившись картинками, я принялся читать. И моя радость таяла от строки к строке. Почти все слова были написаны незнакомо, совсем не так, как учила меня бабушка. Даже хорошо знакомый мне видметь обзывался в книжке медведь. Я был удручён и совершенно растерян. Чтение не давалось, полдня я упорно разбирал только первую страничку. От обиды и огорчения я даже заплакал. Увидела мама моё горе, успокоила меня, взяла в руки книжку, долго смотрела в неё и шевелила губами. Потом говорит:

- Бестолковая Пашиха, суёть дитю абы што, книг детских ей што ль жалко? Отнеси эту книжку и возьми другую.

- Ага, а если она спросит: - Ты прочитал книжку? - Что я тогда ей скажу?

В те времена библиотекарши часто допрашивали детей, действительно ли они читали книжку, и что в ней написано. Некоторые дети брали книги, но не читали их, а смотрели картинки. Я боялся, что меня спросит Пашиха, что написано в книжке, а я не знаю, и она не даст мне другую книжку. Мама твёрдо говорит:

- Скажи, што прочитал. Такую книшку она и сама, небось, не читала.

Через два дня я пошёл в библиотеку. Со страхом я ждал допроса, но его не последовало. На столе лежало много детских книг, я выбрал сразу две, их записали в мою карточку. Эти книги я прочёл довольно легко. За год до школы я стал страстным приверженцем чтения. Особенно много читал зимой, когда на улице холодно, и наша одежда не особенно нас согревала. Вечер наступал быстро, и мы с Валей забирались на печь, зажигали коптушку, придвигали к ней вплотную книжки и читали. Коптушка - это пузырёк из-под духов, в него наливали керосин, на горлышко надет железный пятачок с трубочкой посредине, через трубочку пропущен марлевый фитиль, конец которого плавал в керосине. Света она давала мало, чтобы читать книжку, нужно держать её в плотную к пузырьку, но даже и тогда последние строки на странице были видны не очень хорошо. Мы ставили коптилку между книгами, и по мере чтения передвигали её вдоль книг к последним строкам страницы. Валя хорошо читала с четырёх лет, а к пяти годам она читала те же самые книжки, что и я. Вечерами напролёт мы читали, пока кончался керосин или мама не сгоняла нас с печи спать. После такого чтения у нас всегда было полный нос копоти. Читали мы всё подряд. Никто нами не руководил при выборе книг для первоочередного чтения, некому было. Поэтому мы прочли великое множество всякой ерунды, а большинство нужных книг оказались не прочитанными. Больше всего мы любили читать сказки, книги о путешествиях, приключениях, фантастику Ефремова, Обручева, Жюля Верна, книги по географии. Потом наши интересы разошлись. Валя стала читать больше художественной литературы, а я о путешествиях. Позже я совершенно перестал читать фантастику, и до сих пор считаю её ерундой, без пользы забивающей голову детям. Исключение делаю для классических детских авторов: Жюля Верна, Майна Рида, Ефремова, Обручева и некоторых других.

У Виньки Бондаренко в углу стояла этажерка, заваленная книгами. Тогда этажерки были очень распространены повсеместно, в некоторых избах можно было увидеть очень красивые этажерки, которые и сейчас могли бы украсить любую городскую квартиру. На той этажерке стояли тома Советской энциклопедии. С какой завистью я смотрел на эти тома! Ведь там были объяснения любого слова, там было написано про всё! Но мне запрещалось брать в руки эти книги. И только когда мы оставались вдвоём с Винькой, он разрешал мне полистать заветные тома. Однажды у его сестры в руках увидел огромный потрёпанный том о дальних странах, путешествиях, приключениях с картинками, изображающими диковинных птиц и зверей. Но Галка не дала мне эту книжку посмотреть. До сих пор в памяти моей стоит картинка, где изображены птицы похожие на колпиц (молотоглав), стоящие в воде под густыми зарослями тростников и кустов. Однажды на погребе я нашёл толстенную книгу Робинзон Крузо, у неё не было многих первых страниц, но последние сохранились, на последней странице была картина памятника Робинзону, только не помню, где он установлен. Эту книгу я очень любил. Потом эта книга неожиданно пропала. Через некоторое время в Коопкниге я увидел большую белую книгу Приключения Робинзона Крузо с красивыми картинками. Я прямо заболел от желания получить эту книгу в свои руки. Долго я просил рублик у мамы, наконец, я получил его и купил книгу. Я очень берёг её, но одно меня огорчало, это была только первая часть той толстенной пожелтевшей книги, которая так бесследно попала.

Лотерея.

Много не понятных слов мы встречали при чтении и в разговорах взрослых. И не я один был такой бестолковый. Жека (Женя Попов) в классе прочитал вслух строку из сказки Пушкина: «Что ты, баба, блинов объелась?» Весь класс полчаса смеялся, хотя мы все не знали, что такое белена, но зато знали, что такое блины, и знали, что Пушкин не мог здесь написать про блины. Спустя год-два Жека удивил нас ещё больше, когда с таким апломбом вдруг сказал о больном, что у него «… может быть летательный исход …». И мы все склонили перед ним свои головы, как же, он знает нечто такое, таинственное, чего мы не знаем. Ладно уж – исход, это слово иногда повторяют наши бабки, года берут в руки Библию. Это куда-то идти, выходить, как-то важно выходить. А тут ещё летательно выходить, будто на крыльях или на самолёте. Мама ответила на мой вопрос коротко: «Не знаю». Любил я читать журнал Вокруг света. Однажды я читал там о Рио-Де-Жанейро, столице Бразилии, и встретил не понятное слово лотерея. Я не смог понять, что это такое, почему она является обманом трудящихся. Мне было совершенно не понятно, почему взрослые люди, зная, что их обманывают, отдают деньги жуликам совершенно добровольно. Это была какая-то неразрешимая загадка. По наблюдениям за сельской жизнью я знал, что денег у людей очень мало, и что никто не сможет выманить эти деньги, если наши сельские люди посчитают, что за что-то платить не стоит. Загадочная лотерея. Cначала мне казалось, что это какой-то ящик, куда простодыры опускают деньги, а им за это ничего из ящика не выходит. Потом думал, что это какая-то тёмная комната, куда трудящихся завлекают и там им карманы обчищают. Потом думал, что это какие-то цыгане гадают трудящимся, и тем же временем шарят у них по карманам, как делают карманники в Воронеже на Толпе. Что же это такое? Единственные люди, которые могли объяснить мне загадку, были учителя.

- Александра Петровна, что такое лотерея? – спрашиваю у нашей учительницы русского языка Александры Петровны Слепокуровой.

Она долго смотрела на меня ничего не выражающим взглядом, наверное, раздумывала, уж не подвох ли какой таится в этом вопросе.

- Слово-то какое! Ты откуда его выкопал?

- Я в журнале Вокруг света прочитал.

- Может, ты не так прочёл его? – И опять долго и подозрительно смотрела на меня. Я понял, что учительница не знает об этом слове ничего. Но вера в то, что учителя знают всё, была так велика, что я в этот же день сходил в библиотеку и ещё раз прочитал статью в журнале. Ошибки не было, там было написано – лотерея. Я выписал на тетрадочный лист это слово печатными буквами. Раз пять проверил, что записал без ошибок. На другой день я снова стою перед учительницей.

- Александра Петровна, в журнале написано вот так, лотерея.

Она долго думала над этим листком и никакого ответа мне не дала. Не ответила и всё. Я взял бумажку и около недели приставал к другим нашим учителям с просьбой объяснить значение слова лотерея. Но никто не мог ничего сказать мне об этом странном слове. Потом были летние каникулы, и я забыл это слово. Может быть, позднее я слышал это слово, но этот эпизод я вспомнил много-много лет спустя, когда уже знал, что значит это слово.

Я уже работал на Волжской ГЭС, когда у нас в стране появилась лотерея. Первые лотерейные билеты распространялись так же торжественно, как когда-то папа римский выдавал первые индульгенции. Выбирали передовиков производства, награждённых, работников с безупречной репутацией. В этой лотереи никто не выиграл. Спустя некоторое время билеты стали продавать менее заслуженным людям. Они то же ничего не выиграли. Потом продавали всем подряд, за исключением прогульщиков, и прочих нарушителей трудовой дисциплины, и этот период был кратковременным. Скоро билеты силой заставляли покупать по разнарядке по цехам, а прогульщикам и прочим нарушителям впихивали в первую очередь, как наказание. А потом эти билеты отказались брать и те и другие, их стали продавать везде, где только можно, особенно активно навязывали в магазинах в качестве сдачи. Там люди сильно возмутились, и такая лотерея благополучно скончалась. Потом вышла лотерея ДОСААФ. Опять всё пошло по проторенной дороге. Первые билеты ветеранам войны, затем ветеранам труда, затем блатным. Кому не доставалось, сильно обижались. Наш секретарь парторганизации ГЭС Фёдор Жилин ходил по станции как чиновный бог, с папочкой в руках, где были списки осчастливленных им ветеранов, и рассказывал, каким нужно быть, чтобы получить лотерейный билет ДОСААФ, как попасть в его список. Но его авторитет продавца индульгенций быстро испарился, как только подвели итоги розыгрыша. Все остались с носом. Второй выпуск билетов не брал никто, распространители ходили по цехам и слёзно умоляли взять хотя бы один билетик, иначе их накажут за несоответствие. Тут я вспомнил свою детскую загадку о значении слова лотерея. Это загадка не имела отгадки в моём детстве. Нынешние люди быстро разгадали значение слова, а главное, что это значило для них. Прошло четверть века от лотерейных страстей. Сменилось поколение людей. Это поколение попалось на другой лотерее под названием пирамида. Это были пирамиды откровенного жульничества, сцементированные непроходимой глупостью. Это был не Рио-де-Жанейро с его жалкими билетиками, тут трудящихся чесанули так, что некоторые до сих пор не могут опомниться. Бразилец наверняка, следуя своему весёлому характеру, посмеялся над тем, как его обманули на три рубля. Нашего игрока в пирамиду средь бела дня натурально раздели на центральной улице города до гола, и он побежал домой, закрывая свой срам ладонью. Но смеялся не он над собой, а смеялись над ним. Разница есть!

Существенное замечание.

Мы возвращались с практики на Куйбышевской ГЭС и в поезде узнали, что в космос был запущен Юрий Гагарин, и он благополучно вернулся на Землю. Нас охватил не обыкновенный энтузиазм. Мы все кричали от восторга, говорили все сразу, никто не мог спокойно усидеть на месте. Все считали нужным высказать своё мнение, и никто не слушал мнение другого. Кое-как успокоились. С нами ехал обыкновенный мужик, лет тридцати, очень простой с виду, каких много встречается по русским сёлам. Когда все успокоились, и дошла очередь ему высказать своё мнение, он выразил его простыми словами:

- А чего тут удивляться? Сейчас такая техника, такая наука… Гагарину нечего бояться. Там всё автоматически. – Помолчал и тихо добавил: - Может, только штаны меняют не автоматически.

Подумать только, как много он сказал! Он думал о человеке, о его возможностях, слабостях и беззаветной храбрости. Какой умница!

Земельный конфликт левороссошанцев с оболенскими.

Интересующиеся историей нашей маленькой родины, села Левая Россошь, располагают столь незначительной информацией, что составить достоверное представление о жизни наших предков в XVIII и XIX веках практически невозможно. Такая ситуация характерна не только для Левой Россоши. При нынешней доступности для учёных архивов история простого народа нашего края остаётся почти неизвестной. Есть сухая констатация факта о происхождении названия и версия о значении названия населённого пункта. Есть окаменевшая точка зрения о времени заселения воронежских земель, которая автоматически принимается читателями как достаточная и окончательная. Но наши предки были живыми людьми, со всеми человеческими страстями, переживаниями, жили в горе и в радости, в жуткой бедности, надрывались в непосильном труде, умирали от голода, растили детей. И рвались в дальние земли в поисках хлеба и счастья для семьи. Об этом их потомкам ныне ничего неизвестно. Вот простой пример.

После секуляризации церковных и монастырских земель началось переселение монастырских крестьян на свободные земли юга и востока России. Наших предков расселили на богатых чернозёмных землях в верховьях речки Левая Россошь. Дату переселения никто точно не даёт, определяют между 1766 и 1768 годами. Сколько земли дали на душу переселенцам? Документы не известны. Но известно, что прокормить семью со своего надела крестьянин не мог. И опять приблизительность, неопределённость: «не прожив на воронежской земле и двух десятилетий, переселились из-за малоземелья в 1786 году в Саратовскую область». Действительно ли эти переселенцы составляли часть населения Студенецкой слободы? Неизвестно. Откуда это известие, подтверждено ли документами? Неизвестно. Документы должны быть, не могли люди уйти самовольно. Сколько душ ушло в Саратовскую область? Неизвестно. Где они осели там? Неизвестно. Как сложилась судьба этих переселенцев? Неизвестно. Но вот что известно. «Сёла Михайловка, Красная поляна, Левая Россошь (Падовка), Мало-Архангельское и деревня Тростянка были образованы в Уральской степи после Генерального межевания (1805-1807 годы) на землях, отрезанных от посёлка Овсяной Гай» (Центральный госархив древних актов)…. «Распределение земли шло равномерно. Передел происходил раз в 6 лет. У членов общин были и общие земли: страховой фонд на случай неурожая; для содержания священников; на помощь сиротам и т.д. Зарождение села относится к 1805-1807 г.г.. Тогда село называлось Боровское. В честь уезда Воронежской губернии, откуда переехали в наш край жители. Затем новое переименование - Левая Россошь. Сегодняшнее название села созвучно протекающей через него речке. Заселяли Падовку выходцы из Воронежской губернии, пензяки, калужане. Память о них сохранилась в старых названиях улиц: Воронежская, Тамбовская, Козлиха. Последняя - по городу Козлов Тамбовской губернии. До революции падовские крестьяни жили бедно.^⁶ Обратите внимание, здесь ссылка на архивные документы»^⁷.

Чтобы иметь хоть какое-то представление о проблемах при переселении крестьян на новые земли в те далёкие времена, рекомендую очень внимательно прочитать на замечательном, бесценном для нас сайте «Чёрный Отрог» первый раздел «Течёт Сакмара». В книгах, научных работах, статьях в Интернете по топонимике Воронежского края ничего подобного Вы не найдёте. Если действительно в 1786 году имело место переселение части крестьян из Левой Россоши, то это было первое переселение в Саратовские земли..

А в 1827 году началось новое переселение крестьян из села Левая Россошь в Омскую область. Не будем полностью пересказывать материал сайта «Чёрный Отрог», отметим то, что там ярко отражают те трудности и проблемы, с которыми столкнулись левороссошанцы при переселении на новые земли. Подчеркнём важнейший факт: все события отображены по архивным документам. Самым ранним документом является дело «О прошении поверенных от переселенцев Воронежской губернии Матвея Добрынина и Василия Чурикова о поселении в Оренбургской губернии» (ГАОО, ф. 6, оп. 4, ед. хр. 9229). Первый лист дела датирован 19 августа 1827 года. Чиновник рассказывает в записке к вышестоящему начальнику со слов поверенного — экономического крестьянина Василия Чурикова о бедственном положении переселенцев из села Левая Россошь Коротоякского уезда Воронежской губернии: «…в числе 101 души причисленных в Омскую область проехали всего они около 1600 верст, а еще осталось почти столько же. При сем переходе потеряли они своих лошадей и скот, и пришли в совершенную невозможность продолжить путь. Из их же числа 45 душ остались в Саратовской губернии. По сим причинам поверенный от остальных 56 душ просит остаться в Оренбургском уезде и допустить их до приискания земель». О том же просит и поверенный от переселенцев из села Аношкина того же уезда — однодворец Матвей Добрынин, указывая на то, что «…их было 48 душ, но 14 остались в принадлежащей Преображенскому заводу деревне и работою снискивают пропитание». Началась длительная переписка между чиновниками Казенной палаты, Земского суда, Губернского правления, Департамента государственных имуществ, затянувшаяся на несколько лет».

Обратим внимание на то, что 45 душ наших земляков остались в Саратовской губернии. Второе непредвиденное переселение. Их след и доныне не найден. 56 душ дотянули до Оренбургской губернии. И начались их мытарства, жизнь на грани смерти от голода и холода. Наступил 1828 год. Крестьяне обоих сел пишут уже совместные прошения о земле. Они просят дать им земли около Зилаирской крепости, недалеко от Преображенского завода, где уже работает часть крестьян из Аношкино. Но губернатор не дал разрешения на передачу просимых земель переселенцам, земля была зарезервирована другим людям. Прошёл год, как ушли переселенцы из Левой Россоши. Как они жили целый год, где жили, чем питались, где добывали кусок хлеба? Сколько горя, слёз и сожалений пережили. Мы об этом нигде не прочтём.

Воронежцы, не получив согласия на поселение близ Зилаирской крепости, находят другую землю — урочище под названием «отсужденная от крепости Пречистенской в казенное ведомство в количестве 134 839 десятин», и просят допустить их до заселения в числе 90 душ в Оренбургском уезде. Но чиновник из Казенной палаты сообщает, что планы относительно этих земель к нему не поступали, «а потому и неизвестно о свободности ея».

Решение «Дела воронежцев» затягивалось и по той причине, что переселение назначалось не в Оренбургскую, а в Омскую губернию. Чиновники вполне понимали, что доехать туда эти переселенцы никак не смогут, но требуют «выправить документы». В Воронежскую губернию направляется запрос: действительно ли тем крестьянам из сел Левая Россошь и Аношкино было дозволено переселяться в Омскую губернию. В октябре 1828 года из Воронежской губернии, наконец, доставляется «именной тем душам реестр» (список фамилий крестьян, назначенных к переселению). Но воронежские чиновники просят причислить тех крестьян на новом месте «к платежам податей без всякой льготы с начала 1828 года».

Однако у чиновников Оренбургской губернии — свои проблемы. Бюрократическая машина и в те времена требовала всяческие справки, объяснительные. Ей не было дела до того, что неграмотные крестьяне уже второй год не могли получить землю для поселения. Между тем положение переселенцев становилось всё более безнадёжным, это видно из очередного прошения Савелия Чаусова и Матвея Добрынина: «Мы находимся всеми семействами в Оренбургском уезде другой уже год и, переезжая с места на место, претерпеваем великое разорение… к тому же у всех переселенцев пало 17 лошадей, то и не можем изыскать другой свободной земли, кроме означенной — отсужденной от Пречистенской крепости, чтобы не прийти до крайней бедности… И к тому же из числа переселенцев многие находятся в тяжких болезнях…». Чиновники бездушно отписываются: «Межевой книги на сию казенную землю не сочинено и надлежащих копий в повеленные места для хранения в архиве не разослано».

Безысходность толкнула воронежцев на самовольство: летом 1828 года они уже поселились в землянках, и только осенью в Оренбург была отправлена просьба «дозволить поселиться на означенной даче хотя бы землянками». Вторая зима на носу, а переселенцы не получили разрешения ни на право поселения, ни на землю. Больше того, на землю, где наши поселились в землянках, претендуют и другие переселенцы. Просят об этой же земле однодворцы Курской губернии, татары-переселенцы из Стерлитамакского уезда. А летом 1829 года сюда прибывает еще и партия переселенцев с Украины. В 1831 — 1832 годах рядом с воронежцами появились переселенцы из Рязанской губернии. Конфликты из-за земли стали просто неизбежны. Воронежцы в июне 1830 года пишут жалобу: «…просили Оренбургскую казенную палату отвести к поселению землю при реке Сакмаре, но Палата в том отказала… а между тем на просимую землю допустила к заселению из Харьковской губернии 110 душ, из Стерлитамакского уезда 30 душ татар, которые поселились рядом и стесняют в пользовании землей». Разразился конфликт с татарами, которые с угрозами требовали, чтобы землю, на которую претендовали воронежцы, отдали татарам, взамен нашим крестьянам грозили «кому – нож, кому – топор». Отметим, это потребуется в дальнейшем, что 17 ноября 1830 года губернатор делает предписание: «Буйствующих татар Насыра Асаева и сына его предать суду».

Blog

Часы всей моей жизни