Часы всей моей жизни
| Вид материала | Документы |
- Посвящается моей любимой жене Ирине Ефимовне Головенченко, которую я в течение всей, 8360.83kb.
- Моу гимназия №3 Кардинал Ришелье – историческая действительность и художественная литература, 409.58kb.
- Значение русского языка в моей жизни, 29.35kb.
- В. Н. Фросин Биология в моей жизни, 335.63kb.
- Библиотека Альдебаран, 4748.57kb.
- Сочинение на тему: «Яживу в одном городе с Калашниковым», 58.2kb.
- Your family and your health, 2586.41kb.
- Конкурс проводится по номинациям. Математика в моей будущей профессии, 30.59kb.
- Концепция обучения в течение всей жизни и опыт её реализации. Новые вызовы и возможности, 42.32kb.
- Доклад на тему «История моей семьи», 44.14kb.
Память хранит …
Часы всей моей жизни…………………... ..1 Убийство новорождённых детей………..43
Шум далёкой жизни …………………….....2 Гибель в отходе………………………….. 45
Чуканы и талагаи ……………………….....2 Лечение по-русски………………………..46
Как говорили левороссошанцы? ………...4 О дураках…………………………………. 47
Ископаемые слова в нашем говоре………6 Кукуруза и «кукурузники»…………….. 48
Из еды ……………………………………… 10 Наш солёный огурец……………………….49
Время………………………………………..11 Грибки! Какая прелесть!..........................50
Направление, место и др. ………………...11 Одиночество……………………………….51
Абось да небось ……………………………11 Заветный отложек………………………..52
Одежда и прочее…………………………...12 Домовой……………………………………53
Животные, растения………………………13 Дух земли………………………………….56
В доме и около……………………………...14 Забытая трагедия………………………..58
Что делать ………………………………….14 Про клады………………………………...66
Какие люди, какие лица!............................16 Наш первый Новый год………………..71
Такие милые женщины! …………………17 Фальшивка «Умереть за Сталина?»….71
Дети …………………………………………18 Сельское кладбище …………………….75
Другие слова ……………………………….18 Как мы учились читать ………………76
Иностранные слова………………………..19 Лотерея…………………………………..79
Щегольство культурой……………………20 Существенное замечание……………...81
Прозвища …………………………………..21 Земельный конфликт
Наше матерство …………………………...23 левороссошанцев с оболенскими……..81
Ругательства ……………………………….23
Антиругательство …………………………24
Раскулаченные и их потомки……………24
Несколько слов о пьянстве……………...27
Имена первопоселенцев Левой Россоши.29
Голос войны………………………………..33
Гибель мадьяра……………………………33
Возвращение с войны…………………….34
На Мамаевом кургане……………………35
Работать не грех.
Вера и попы………………………………..36
Работать в праздник не грех…………….39
Снохачество………………………………..41
Часы всей моей жизни.
В нашей избе на стене напротив входной двери всегда висели старенькие самые обыкновенные часы-ходики, с рыжевато-буроватой картиночкой шишкинских медведей в сосновом лесу над круглым циферблатом. Мерный стук ходиков прерывался раз в сутки шумом и треском при подтягивании гирь для завода часов на очередные сутки. В нашей тихой избе их громкое тик-так было слышно всегда, но особенно чётко в ночной тиши. С самых первых дней моей жизни, когда я лежал в пелёнках под этими часами, до девятнадцати лет, когда я навсегда покинул свою избу, эти ходики неутомимо отстукивали над моей головой свой ясный и неумолимый ритм. Сейчас мне семьдесят два года, а часы продолжают всё также мерно и чётко стучать в моей голове так же, как и семьдесят два года назад. В течение всей жизни я слышу их, где бы я ни был, что бы я ни делал, в каком бы состоянии я не был, часы стучат. В минуты, когда во мне затихают все звуки, и даже замирает мысль, стук часов остаётся так же ясен и чёток, как в первые дни моей жизни. В эти мгновения в голове звонко отбивают ритм навечно помещенные во мне ходики, да где-то в груди глухо и неритмично толкается сердце. Я жив.
Шум далёкой жизни.
После вчерашнего дождя окучиваем картошку. Влажная земля дышит горячим паром, пряный аромат потревоженной земли смешивается с запахом картофельных листьев, солнце начинает печь голые плечи и голову. Над головой вечная, бесконечно повторяющаяся, милая песнь жаворонка льётся небесным ручейком. Под ногами рядом и далеко вокруг, не умолкая, стрекочут кузнечики. Село живёт своей обычной жизнью, эта жизнь долетает до меня звучащим пространством, неуловимым ухом звуком, будто мелодично звенят солнечные лучи, тронутые дыханием земли, дуновением ветерка и повседневным шумом села. На фоне этого звучания слышны тарахтение подводы, пофыркивание лошади, покрикивание мужика. Ведро упало на землю и со звоном покатилось по кочкам. Вдруг закудахчут куры, закукарекает петух, ему отзовётся второй, третий, и все петухи по очереди до самого края Болгарии. Звуки их пения, переливаясь из одного в другой, всё слабее и слабее доносятся до нас, пока не сольются с тихим шумом села. Старуха кого-то кличет, Параха Гайдова кричит, ругается на всю улицу. Беззлобно, от безделья залает собака, брехнёт лениво ей в ответ другая. Где-то далеко на речке пронзительно кричат и смеются дети. Через чьё-то открытое окно доносится хрип чёрной тарелки радио. На проводах щебечут ласточки, воробьи то мирно чирикают, то шумно дерутся. Скрипит журавель над колодцем. В неведомом далёком почти не слышно стучит колёсами поезд. Кузнец звонко бьёт ручником что-то на наковальне. Перепела бьют за селом в хлебах. Налетит лёгкий ветерок, тихо зашелестит повсюду листвой, смешает все звуки, утишит, уровняет, осветлит их, перемешает с медовым запахом полей. Монотонно, неслышным звуком поёт пространство над селом и надо мной. Ветерок колыхнёт звучащий мир, изменит его тон ненадолго, настороженно примолкнет на это мгновение стрёкот кузнечиков, и опять восходит к небу протяжная песнь моей маленькой родины, затерянной среди хлебов и оврагов Форосанских полей.
Чуканы и талагаи.
Население села Левая Россошь составляли переселенцы из подмосковных монастырских слобод: Студенецкой, Хмелёвской, Куймани и Лубянской. Отличались ли говоры этих слобод в начальное время их совместной жизни? Неизвестно. Скорее всего, не отличались. Говоры были устойчивы вплоть до войны и дольше. Интересный пример: из Бирюча каждое лето в наше село приезжал мальчик к своей бабушке на время школьных каникул. Он учился в Бирюче в школе, где, как и везде, допускался только пушкинский язык, московский говор, а во время летних каникул нам на удивление он говорил только по-чукански. А ведь это было в 1945-1950 годах! От верховьев Московского лога, где кончаются левороссошанские земли, рукой подать до Бирюча. Стоит это небольшое село на речке Хворостань. Там говорят: торгуютцуть, вместо торгуют, дерутцуть, вместо дерутся, найдутцуть вместо найдутся, всё тцуть, да тцуть. Всё было правильно, так говорили пошехонцы, жители Бирюча были переселенцы оттуда на Форосанские поля. За эту особенность говора бирюченцев и называли чуканы. А заодно и жителей других сёл по Хворостани записали в чуканы, хотя те говорили почти также как и левороссошанцы. Тут не по говору, а по месту жительства: на Хворостани все чуканы. Хворостань с востока от нас. По речке Левая Россошь в селах Солонцы, Рябчево, Старина, да и Данково говор не отличался от нашего. Нашенские девушки без боязни выходили туда замуж, и парни женились на тамошних девушках.
А с запада от нас Дон, там живут талагаи. Принцип определения то же: на Дону все талагаи. По говору они не сильно отличаются от нашенского, а всё как-то не так, у них йон (ён) вместо он, йаны (яны) вместо они, да щё вместо нашенского што (что). Если чуканы с нашенскими были в хороших отношениях, уважительные были люди, то талагаи редко бывали у нас, они всё за Дон тянулись да в Воронеж. Талагушки за наших парней замуж не выходили и наши парни не женились на них вплоть до строительства Нововоронежской атомной станции. С начала строительства началось смешение населения сёл левого берега Дона от самой Хворостани до левобережных талагаев. Здесь говоры смешались и выровнялись до современного общепринятого, а талагайский говор остался только у стариков.
С севера лежало село Боево. Село основано монастырскими крестьянами в 1770 году. Возможно, крестьян перевели сюда из тех же мест, что и наших. Поэтому говор их не отличался от нашего. Они жили одной ногой в Боевее, другой в Воронеже. От Воронежа у их молодёжи разболтанность была, к жителям других сёл неуважительность. И всегда в Боеве шпаны было много. Не любили нашенские боёвцев, особенно после убийства на Болгарии нашего мальчика Витьки Медведя (прозвище) боёвцем. В результате семейных и судебных махинаций в тюрьму за это убийство отправили непричастного несовершеннолетнего Юру Шемонаева (по подворью Филина), его сестра была замужем за убийцей. Боёвцу, настоящему убийце, грозил большой срок или расстрел, он был рецидивист. Вот эти махинации и несправедливость ещё больше усилила неприязнь нашенских к боёвцам.
А подальше с юга, вокруг Лисок и на том берегу Дона обитали хохлы. Не то, что говор, язык другой. Но, что удивительно, нашенские на русском говорят, те на своём хохлацком, а друг друга понимают полностью. Хохол говорит: - Такий вин. Хай ёму бис! А наш согласен с ним: - Такой он, чёрт бы его побрал! Хохлы даже перебирались жить в наше село, таких у нас было больше чем чуканов или рябченских. Наш сосед Иван Цирульников со своей хохлятской семьёй всю жизнь прожил в Левой Россоши. Они хоть и были в молодости хохлы, но стали полностью нашенские. Левороссошанцы оказались окружены с востока, запада и юга разными говорами.
Посмотрим, что говорит по этому поводу наука.
О чуканах.
Словарь В.И.Даля. Цукан м. тмб, вор. Цокальщик, кто говорит ц вместо ч.
Словарь М.Фасмера. Цукан мн. -ы "название части населения" [бывш.] Воронежск., Курск., Орл., Сарат. губ., которая вместо с произносит ц в случаях вроде делаетца, купаютца;
М. Фасмер точнее относительно наших чуканов. Слово «цукан» в левороссошанском говоре не прижилось, оно вернулось к исходному звуку и стало звучать - «чукан». Уважаемый М.Фасмер привёл в качестве примера слова: делаетца, купаютца. Но, вряд ли это удачный пример, наши чуканы говорили купаютцуть. Очевидно, цуканы так говорят. Но левороссошанцы не чуканы и не цуканы, а пошли дальше. Они обычно говорят делаетса, купаютса, при этом –тс- произносят как один звук, но в эмоциональных филлипиках –тс- переходит в звонкое -ц-, делаеца, купаюца. И нашенские не одиноки в произношении этих слов, так говорит пол-России.
О талагаях.
Словарь В.И.Даля. Талагай м. лентяй, шатун, тунеядец; || большой болван, неуч, невежа….|| Вор. бран. однодворец; || вообще сторонний, чужой мужик, отличаемый по одежде….
Словарь М.Фасмера. Талагай "прозвище воронежских старожилов у новоселов",
2. "однодворцы в [бывш.] Воронежск. губ.", 3. "прозвище жителей Хворостани, [бывш.] Воронежск. губ.", 4. "болван" (Мельников). Вероятно, от названия одежды талагай.
Талагай - "мордовская женская верхняя рубашка", симб. (Даль). Вероятно, тюрк. происхождения, ср. казах. dalaγai "неподпоясанный, нараспашку" (Радлов 3, 1634), а также необъясненные сербохорв. талàган "верхнее мужское платье", алб. tallagan "плащ с капюшоном" (Г. Майер, Alb. Wb. 428).
Небольшой комментарий. Здесь Хворостань - село в устье реки Хворостань, т.е. на Дону в месте впадения в него реки Хворостань. Происхождение названия населения от названия одежды, по нашему мнению, нужно полностью исключить, в первую очередь мордовскую женскую рубашку. Это интерпретация исследователей значения по созвучию слов, остальное домысливается. Невозможно свести несовместимые линии от сербов и казахов к незначительной группе населения на Дону, к пришлому населению, появившемуся здесь только в XVI-XVII в.в. как сословие однодворцев, и в 1724 году это сословие было ликвидировано царским Указом, и причислено к государственным крестьянам. Непонятно почему исследователи забывают, что слова dalaγai существовали у казахов и tallagan албанцев за сотни лет до появления однодворцев, и однодворцы не имели с албанцами контактов. Однодворцы растворились среди русских и украинцев через сотню лет, не оставив после себя ничего, кроме прозвища. Словарные определения не дают ответов на вопросы. Нужно также учитывать, что талагаи выходцы из разных мест России, а не компактная группа населения, переселившаяся из одного места обитания на берега Дона, принесшая сюда своё особое наречие. Слово «талагаи» имеет местное происхождение и его значение нужно искать в местных условиях и особенностях. И ещё пара замечаний. Талагаи никогда так себя не называют, это первое. Если чукан получил название по факту особенностей говора, то талагай и этого лишён, это всего лишь прозвище вроде «шпана всякая». И второе, никто из исследователей не представил доказательств особенностей одежды талагаев, никто не отметил отличие их одежды от одежды другого населения, по простой причине – их не было. Отмечают только особенности говора, но, по большому счёту, они столь незначительно отличаются от говоров окружающего населения, что представляют интерес разве только для лингвистов, в первую очередь для скрупулёзных диалектологов.
Понятие чуканы и талагаи уже в XIX веке в нашем селе полностью отличалось от определений, которые мы находим в словарях. У нас первоначальные значения чуканов и талагаев, происходящих от особенностей говоров или особенностей жизни, социального положения, быстро трансформировалось в названия по территориальному признаку, жители Подонья – талагаи, жители сёл по верховьям реке Хворостани – чуканы. По этому признаку эти названия исключали значения прозвищ или насмешек. Хотя различие говоров оставалось до середины XX века реальностью.
Как говорили левороссошанцы?
Поскольку я не лингвист, то могу сказать о говоре жителей села Левая Россошь очень немногое. Мои воспоминания по этой теме не имеют научной ценности, всё уже давно изучено, всё описано, правда, все эти описания сложены в хранилища, где их усиленно изучают мыши. Я пишу для моих земляков, рассеянных по стране, которые покинули нашу малую родину и уже больше не вернутся в село, но они помнят о ней, с интересом читают всё, что связано с родным селом, что будит воспоминания о предках, родственниках, друзьях детства, об истории села. Земляки, прочитав приведенные ниже строки, узнают почти забытые слова наших дедов, и эти слова воскресят в памяти речи их родных, соседей, товарищей.
Говор левороссошанцев относится к юго-восточной зоне южного наречия Центральной России. Поскольку нашенские выходцы из Подмосковья, то оттуда было принесено московское аканье, в котором гласные звуки [а] и [о] в безударных слогах после твёрдых согласных произносится [а]: дама вместо дома, карова – корова, галава – голова, палынь – полынь, стаять – стоять, (каша) праховая - (каша) проховая и т.д. Да и в ударном слоге звук [о] не всегда сохранял своё звучание, например, хуть (бы што) вместо хоть (бы что).
В нашем южном наречии во многих формах глаголов и прилагательных между гласными в конце слов ясно слышится звук [j], хотя в грамматике слова он не показывается: копает – коп[аjе]т, бегает – бег[аjе]т, мечт[аjе]т, стар[аjа], худ[аjа], плешив[аjа]. Но в рамках южного наречия в нашем говоре мы пошли дальше, в глаголах звуки [аjет] у нас произносятся как [ая]: он капая, бегая, мечтая. Расхождения с общим южным говором очень заметны и иногда замечательны. Посмотрите случай из жизни.
Вера Павловна Чикова, ругая поссорившихся мальчишек, говорила: - «Два Гурея один одного дурея». Грамотному читателю, несомненно, режет ухо последнее слово этого ругательства. Но, как ни странно, это правильное слово нашего диалекта. В поддержку этого утверждения рассмотрим два примера. Талагай. При переходе слова в фамилию Талагаев в грамматике исчезает последняя буква [й], но в фонетике она остаётся. Фамилия звучит - Талага[j]ев. Аналогично: Шемонаев – Шемона[j]ев, Фалеев - Фале[j]ев. Кажется, что пример не объясняет произношение слова дурея. Пойдём дальше, рассмотрим другой пример. Сравнительные степени слов: светлый – светлее – светлейший, тёмный - темнее – темнейший. И здесь в речи слова светлее, темнее звучат - светле[j]е, темне[j]е. В превосходной форме в этих словах появляется звук [й], скрытый в грамматике сравнительной формы. Почему? В нашем говоре слова светлее, темнее произносятся светлей, темней, т.е. звук [й] фонетически присутствует во всех приведенных словах. Отсюда, в основе фамилий Шемонаев и Фалеев должен содержаться конечный звук [й] слов шемонай, фалей. Народная фонетика его сохранила. Но в нашем говоре была более распространена сравнительная степень с заменой [й] на [я], слова звучали: светлея, темнея. Это правило относится ко всем видам цветовых оттенков. Вера правильно говорила по грамматике своего говора: (дурее → дурей →) дурея.
У нас [г] произносится заднеязычным фрикативным звуком [γ] в одних словах и прямо переходит в [х] в других словах, например: нога - на[γ]а -но[х], [γ]усь - гусь, бере[х] – берег, снех – снег (диалектологи свидетельствуют, что слово снех принесли пришельцы с юга в Подмосковье, значит, предки левороссошанцев перенесли это слово при переселении на речку Левая Россошь), врах - враг (сатана, чёрт) и т.д. Из-за этих моих мягких [γ] и [х] в течение жизни меня иногда спрашивали: – Ты украинец? Этот вопрос показывает, как мало знает народ о своём языке.
Глагольные окончания в 3-ем лице в нашенском говоре отличительны от приводимых в научных исследованиях. Считается, что в указанном лице глагол звучит: он носить, они носять (от носить). Это не совсем точно. В действительности: он носить, но они носють; он пьёть, но они пьють (поёть – поють, льёть – льють, танцуить - танцують и т.д.)
Не минули изменения в произношении и согласные звуки. В некоторых словах [ч] перешло в [ш] или [щ]: што ← что, щас ← сейчас. Само [щ] редуцируется в двойное [шш]: ишшо – ещё.
В некоторых словах действуют сразу несколько диалектных особенностей. В качестве примера предлагаем рассмотреть два слова. Литературное слово голубь в нашенском диалекте принимает вид: голупь, галупка, но голуби. В первом слове [о] не переходит в [а], т.к. это ударный слог, но происходит оглушение звука [бь] до [пь], во втором слове ударение смещается на второй слог и безударное [о] сразу переходит в [а], звонкое [б] переходит в глухое [п] и в третьем случае ударение возвращается на первый слог и восстанавливается звонкое [б], т.к. изменился звуковой ряд слова. Точно такие же изменения происходят при изменении слова прорубь (во льду): прорупь, прарупка, но проруби. Это слово имело более употребительный у нас лексический вариант - пролупь, пролупка (см. ниже). Этот вариант мне напоминает известный переход р/л, хорошо известный дешифровщикам древних индоевропейских письменностей (древнегреческая линейная письменность В). Реминисценция? Если это так, то этот пример отправляет нас далеко в глубь истории. И здесь нужно сделать ещё одно замечание. Если более пристально рассмотреть приведенные слова, можно к ним добавить другие слова, например, корова, погода и т.д., то мы увидим, что в обычной спокойной речи присутствует ровный звуковой фон, все слоги слов и предложений звучат на одном звуковом уровне, независимо от изменения в структуре слова, появления новых букв и слогов. Ударение может перемещаться на другие слоги слова, но ударные слоги отличаются от остальных слогов не высотой тона, а разной долготой звучания. Это общее правило русского языка. Изменения в звучании букв и слогов в целом в диалекте также следует фонетическим законам русского языка, точнее московского говора. Диалектные слова подчиняются общим грамматическим правилам. Различие в самих словах, в их строении и значении.
Конечное [вь] в нашем диалекте часто переходит в [фь]: свекровь → свекрофь, церковь → церкафь, или церкофь, но во множественном числе церкви; морковь → маркофь. Присутствует здесь и лексический вариант: церква, церквы, морква или морква.
Твёрдый конечный звук [д] переходит в [т] в таких словах как яд → ят, снаряд → снарят, парад → парат, велосипед → велосипет. По каким-то народным правилам конечное [т] получает часть иностранных слов даже не оканчивающиеся на [д]: крант ← кран, левольверт ← револьвер (о переходе р/л см. выше).
Приводим ниже два примера совершено уникального звука в нашем говоре.
Не’ – нет. Вместо «т» произносится ларингальный звук, так называемая гортанная смычка. Этот звук чётко слышен и в таких восклицаниях, как: «’ах, ты!», «’ага!», «’а!», «’ох!», «’ух!», «’олух!» и т.д.
Да’ – да. В этом случае гортанная смычка следовала после «а». Чаще всего употреблялась в дружеских разговорах при «поддакивании». Обычно слышен при произнесении отдельных слов, оканчивающихся на «а», чаще всего при ударении на последний слог слова с большой эмоциональной или экспрессивной нагрузкой в неторопливых дружеских разговорах: «Война’!», «Беда’!». Но здесь звук несколько приглушённый. Не знаю, как в других говорах, но в нашем сельском говоре такой звук был настолько характерен, что можно было бы и отдельной буквой его отметить. Он стопроцентно совпадает с арабским звуком (гортанной смычкой) «хамза». Это слово да учёные толкуют по-разному, но все сходятся на его древности в значении утверждения.