Аналитические материалы к переговорному процессу по выработке нового соглашения «Копенгаген 2009»

Вид материала

Можно ли просчитать развитие энергетики России на 15-20 лет вперед, чтобы составить надежный сценарий изменения выбросов парнико
Сценарный прогноз выбросов парниковых газов в России до 2050 г.
Динамика и структура выбросов СО2 от сжигания ископаемого топлива в России
Оценки выбросов СО2 по 2 вариантам влияния экономического кризиса
Оценки выбросов СО2 при введении торговли квотами (связанной с мировым углеродным рынком) для инновационного сценария
Возможные сценарии и роль различных финансовых институтов 40
2. Предложение США о Глобальном климатическом фонде 52
Источники финансирования и оценка потенциальных объемов средств
Источник средств

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 16

Возможности прогнозирования динамики выбросов парниковых газов (на примере России)

Можно ли просчитать развитие энергетики России на 15-20 лет вперед, чтобы составить надежный сценарий изменения выбросов парниковых газов?^²⁶

Первые оценки объемов выбросов парниковых газов (ПГ) были выполнены академиком Михаилом Будыко примерно 40 лет назад. Но в то время расчеты не увязывались со сценариями развития экономики. Даже в 1997 г., когда принимался Киотский протокол, реальных сценариев изменения выбросов еще не было. Принятие Россией обязательства в рамках Киотского протокола «не превысить уровень выбросов 1990 г. в течение 2008-2012 гг.» основывалось исключительно на интуитивном желании восстановить объем производства до прежнего уровня. Однако, когда пришло время протокол ратифицировать, ситуация изменилась.

Прогноз, сделанный в 2004 г. тогдашним экономическим советником Президента Андреем Илларионовым, прямо говорил о том, что с таким обязательством нам ни при каких условиях не справиться. Запланированный рост ВВП неизбежно означал резкий рост выбросов. Прогноз опирался на чисто аналоговые соображения – были рассмотрены случаи, как в разных странах ВВП за год возрастал на 6-9% и как, соответственно, при этом росли выбросы. Далее среднее значение полученного коэффициента умножалось на прогноз роста ВВП в России. Получалось, что к 2008-2010 г. выбросы ПГ превысят уровень 1990 года. Подобная «математическая мистификация» никак не учитывала ни фазу индустриализации сравниваемых стран, ни трансформацию экономики.

С 2000 по 2007 гг., когда экономика России росла в среднем рекордно высоким темпом 8,5% в год, выбросы парниковых газов прирастали за год на 1-1,5 % (без учета нетто-поглощения от земле- и лесопользования). В результате показатель ВВП на душу населения в России в 2006 г. вернулся к уровню 1990 г., а выбросы парниковых газов (без учета земле- и лесопользования) оказались ниже уровня 1990 г. примерно на 30 процентов.

Таким образом, как и предсказывали критики г-на Илларионова, в частности из Высшей школы экономики, из московского Центра по эффективному использованию энергии, WWF России и многих других организаций, рост выбросов шел в несколько раз медленнее роста ВВП, что характерно для стран, уже прошедших фазу "первичной" индустриализации

В следующем поколении прогнозов эта ошибка учитывалась. Пропорция между ростом ВВП и потреблением энергоресурсов (коэффициент эластичности) стала вычисляться по российским данным последних лет. Так поступили, например, Институт народнохозяйственного прогнозирования, а также Агентство по прогнозированию балансов в энергетике. Расчеты базировались на "Генеральной схеме развития электроэнергетики", принятой в начале 2008 года. После «кризисной ямки» в 2009-2010 гг. в 2011-2025 гг. идет линейный рост выбросов примерно с той же скоростью, какая наблюдалась в 2005-2008 годах. В результате выбросы ПГ в России в 2025 г. достигают уровня 1990 г. и продолжают расти.

Принципиальная проблема таких расчетов – невозможность описать будущие изменения коэффициента эластичности, которые прямо зависят от фазы развития экономики и энергетики. В самом общем смысле можно выделить три фазы.

Первая – электрификация, когда население только получает доступ к электричеству и современному энергоснабжению. Здесь примером может служить Индия, африканские страны, где говорить о замедлении роста выбросов парниковых газов еще рано.
Вторая – индустриализация, когда каждый год появляются все новые и новые заводы и фабрики, требующие больше и больше энергии. Примером может служить Китай и другие страны Юго-Восточной Азии. Там скорость роста потребления энергии увеличивается пропорционально ВВП, но пропорция зависит от структуры экономики, того, какую долю роста дают энергоемкие отрасли, а какую – сфера услуг, торговля и высокотехнологичное производство.
Третья фаза – индустриальное общество, где ввод нового завода обычно сопровождается закрытием старого. Потребление энергии, конечно, растет при росте численности населения, при развитии тяжелой промышленности, но оно компенсируется изменением структуры и модернизацией энергетики, все более и более энергоэффективным производством. Примером могут служить почти все развитые страны. Рост выбросов там начинает зависеть от массы различных факторов, от цен на импортируемые энергоносители до изменения поведения населения. Собственно рост ВВП уже не является доминирующим фактором. При принятии правительствами надлежащих мер выбросы расти прекращают, и начинается их снижение. Примером сегодня может служить Евросоюз, а в будущем – детально просчитанные планы новой администрации США «с 2005 по 2020 гг. снизить выбросы парниковых газов в США на 15 процентов».

Россия, несмотря на успехи последних лет, страна с переходной экономикой. Поэтому после кризиса есть все основания ждать роста выбросов. Вопрос насколько?

В материалах «Энергетической стратегии России на период до 2030 г.» делается вполне логичная попытка «распилить» потребление энергии по секторам экономики и определить объемы эмиссии парниковых газов на основании суммы прогнозов развития отдельных секторов. При неограниченности (и дешевизне) энергоносителей подход был бы в целом правильный, и рост выбросов на 1-2% в год был бы гарантирован.

Но ситуация иная. Добыча энергоносителей – дело все более дорогое и «удаленное», а их экспорт – залог нашего финансового благополучия. Поэтому вместо «распила растущего ВВП по потребителям энергии» требуется моделирование «реализации растущего ВВП при дефицитных энергетических ресурсах».

Первый шаг в этом направлении был сделан Игорем Башмаковым и его коллегами из московского Центра по эффективному использованию энергии и Агентства по прогнозированию балансов в энергетике. В конце 2008 г. они подготовили обстоятельный доклад, где рассмотрение шло от «печки» наличия энергоресурсов и поддержания высокого уровня их экспорта. Сначала были проанализированы все варианты изменения основополагающих входных параметров: численности населения, изменения ВВП (роста экономики страны в целом); добыли нефти, газа, угля; производства энергии на АЭС и на ГЭС. Затем были выявлены реальные по цене и объемам «продукции» наиболее вероятные диапазоны изменения параметров. После чего данные заложили в разработанную Игорем Башмаковым модель ENERGYBAL-GEM^²⁷. Она относительно проста: расчеты ведутся в Excel, основой методического подхода к прогнозированию является использование модели единого топливно-энергетического баланса для 38 секторов. Модель имитационная, на ней можно воспроизводить широкий спектр мер по управлению выбросами парниковых газов. С другой стороны, она не может «оптимизировать» внутри себя развитие секторов экономики. Ей также сложно «опуститься» до уровня отдельных энергетических объектов. Но она наглядна и, главное, является сейчас единственным инструментом, описывающим трансформацию энергетики и экономики в целом в условиях ограниченности энергоресурсов для внутреннего потребления.

Результатом усилий явился веер прогностических кривых, которым Игорем Башмаковым были даны очень выразительные названия.

«Дорога Сизифа» – наименее вероятная зона, где выбросы быстро растут, но для этого нужно в огромных количествах закупать энергоносители за границей.
«Углеродное плато» – наиболее вероятная зона, если не предпринимать специальных мер по снижению выбросов. Этот сценарий подразумевает разработку и реализацию политики повышения энергоэффективности и развития возобновляемых источников энергии. Но это требуется не столько для того, чтобы контролировать эмиссию ПГ, сколько для того, чтобы была возможность поддерживать динамичный рост экономики. Именно такой путь мы уже видим в последних решениях российского правительства. В этом случае уровень выбросов после "кризисной" остановки, с 2011 г., начинает расти, сначала довольно быстро, а с 2020 г. более медленно.

«Низкоуглеродная Россия» – принципиально новый сценарий, где развитие страны идет преимущественно на низкоэмиссионных технологиях, внедрение которых стимулируется с помощью внутренней системы торговли квотами на выбросы. Тогда Россия развивается почти без увеличения объемов эмиссии ПГ.

Сценарный прогноз выбросов парниковых газов в России до 2050 г.^²⁸

С точки зрения долгосрочного и конкурентоспособного развития энергетики России, "наиболее эффективной для климата и электроэнергетики является реализация сценария: специальные меры по сокращению СО₂ + энергоэффективность + ВИЭ» – именно такой вывод сделан Агентством по прогнозированию топливных балансов в энергетике.

Несмотря на весь оптимизм и прогрессивность таких прогнозов, это все же не то, как считает "весь мир", в частности, Международное энергетическое агентство (МЭА) и ведущие страны. Международно-признанным стандартом расчетов являются модели «семейства» MARKAL, в частности, ее последняя версия модель TIMES.

Преимущества TIMES – высококлассный алгоритм расчетов, возможность введения в модель детальных характеристик энергообъектов и предприятий, моделирование поведения предприятий с учетом будущих изменений в регулировании их деятельности, учет технологических факторов развития и многое другое.

МЭА пыталось применить эту модель к России, но в одних случаях туда вносились крайне обобщенные и не слишком соответствующие реальности данные по нашей стране, в других случаях Россию еще продолжали считать в едином модельном блоке со странами бывшего СССР. В итоге эти расчеты воспринимались в лучшем случае со сдержанной улыбкой и не могли стать серьезной основой для принятия решений.

Ситуация изменилась, когда к работе подключились специалисты Высшей школы экономики, Института экономики переходного периода в сотрудничестве с представителями программы ETSAP МЭА и WWF России. Фактически они взялись за работу по калибровке модели для России и внесению в нее огромного массива реальной информации. Пока модель работает только для "большой энергетики". В нее включены все электростанции и производители тепловой энергии. Их доля в суммарных выбросах СО₂ от сжигания топлива в России составляет 75%, в российских выбросах парниковых газов в целом около 50 процентов. Отдельно рассматриваются (но пока не моделируются) выбросы от промышленных предприятий, транспорта и прочих источников.

Динамика и структура выбросов СО₂ от сжигания ископаемого топлива в России

Источник: Международное энергетическое агентство

В модель сейчас заложены детальные характеристики более 1200 источников генерации тепла и электроэнергии, включая производственные, технологические, экономические, экологические показатели. Объем ресурсов ископаемого топлива и прогнозный объем добычи и экспорта нефти и газа, прогнозы по АЭС и ГЭС задавались по «Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации» (КДР-2020).

Учитывались средние затраты на строительство, эксплуатацию, вывод из эксплуатации энергообъектов, производственные и технические характеристики новых технологий и оборудования, данные энергобалансов по видам топлива. Задавались темпы выбытия «старого» оборудования, равные до 2015 г. 2%, а в 2015-2030 гг. – 4 процентам в год. Это очень консервативная оценка. По данным МЭА, полное замещение существующего оборудования в мире происходит за 20 лет (у нас 80% – за 25 лет). Новым считали оборудование современного уровня (по данным, указанным в «Генеральной схеме развития электроэнергетики», что во многом соответствует данным МЭА). Это также консервативное предположение, так как оно не учитывает возможности технологического прогресса в ближайшие 20 лет. В свете кризиса было сделано предположение о спаде промышленного производства в России в ближайшие 3 года с последующим восстановительным ростом.

В итоге получили три сценария. Первый – базирующийся на докризисных представлениях и названный в КДР-2020 инновационным, хотя более правильно называть его сценарием «без учета ограниченности энергоресурсов и без кризиса». Два сценария учитывают кризис и различаются темпами послекризисного роста. Увы, фактические данные по падению производства уже значительно превосходят сценарные предположения (при заданных в модели 10% в январе 2009 г. промышленное производство снизилось на 16% от уровня января 2008 г.). Таким образом, лучше ориентироваться на сценарий с меньшими выбросами.

Оценки выбросов СО₂ по 2 вариантам влияния экономического кризиса

Также был проведен модельный эксперимент: что может дать создание российской системы торговли квотами на выбросы и что может дать введение «простого» налога на выбросы СО₂. Цена и налог на СО₂ задавались как 15 долл./т СО₂ в 2015 г. с ростом до 25 долл./т СО₂ в 2025 году. Расчеты велись от «инновационного» сценария. Оказалось, что предприятия не только не увеличивают эмиссию ПГ (как при инновационном сценарии), но им становится выгодно сокращать выбросы при растущих ценах на углеродном рынке. Фактически участие России в международной торговле квотами останавливает рост выбросов. Введение налога такого же эффекта не дает, в этом случае выбросы начинают снижаться только после 2020 г., когда налог становится достаточно большим.

Оценки выбросов СО₂ при введении торговли квотами (связанной с мировым углеродным рынком) для инновационного сценария

Таким образом, введение рыночной системы регулирования выбросов фактически становится эффективным средством модернизации и технологического перевооружения энергетики. Однако, чтобы система заработала при достаточно низких ценах на выбросы (порядка 15 долл./т СО₂), нужна ее «подпитка» через связь с международной системой торговли. Это может быть как участие России в международной торговле квотами через новое соглашение по климату, которое должно начать действовать с 2013 г. (оно сейчас разрабатывается и носит название «Копенгаген-2009»), так и двусторонние соглашения с ЕС или США о связи российской торговой системы с европейской или американской.

Итак, можно ли гадать на модельной гуще? Конечно, можно, если использовать современные инструменты. Несмотря на более низкий ВВП на душу населения, Россия и ряд других стран СНГ страны Приложения 1 РКИК ООН. А значит, как и другие развитые страны, мы можем и должны тщательно и детально просчитывать свои шаги.

01 декабря 2009 г.

Финансово-экономические вопросы нового соглашения
по проблеме изменения климата на период после 2012 года.

Содержание

Предисловие 35

Источники финансирования и оценка потенциальных объемов средств 36

Возможные сценарии и роль различных финансовых институтов 40

Приложения:

1. Аннотированное изложение переговорного текста по финансам и инвестициям (по состоянию перед Конференцией в Копенгагене в декабре 2009 г.) 44

2. Предложение США о Глобальном климатическом фонде 52

3. Международная аукционная продажа квот как источник средств 54

Предисловие

Подготовка нового соглашения по проблеме изменения климата «Копенгаген – 2009» во многом сводится к финансово-экономическим переговорам. Вопросы о том, почему и как меняется климат, почему так важно удержать антропогенный рост средней температуры в пределах 2⁰С, почему нужно в 2 раза снизить глобальные выбросы парниковых газов к 2050 году на переговорах не обсуждаются. Все страны сошлись во мнении, что научной основой переговоров является четвертый Оценочный доклад Межправительственной группы экспертов по изменению климата (МГЭИК или IPCC), а правовой основой Балийский план действий, принятый в декабре 2007 года на тринадцатой Конференции сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата (КС РКИК ООН). В Балийском плане содержатся положения о «новом и дополнительном», а также «адекватном и предсказуемом» финансировании со стороны развитых стран для снижения выбросов, адаптации, прекращения сведения тропических лесов и наращивания потенциала в развивающихся странах, а также для передачи им технологий. В принципе те же положения содержатся в Статье 4 РКИК ООН, говорящей о помощи развитых стран развивающимся, но сейчас предполагается, что объем помощи будет кардинальным образом увеличен, что потребует и новых институциональных решений.

Если бы суммы были лишь несколько больше нынешних финансовых потоков помощи развитых стран развивающимся, то, вероятно, обсуждение не было бы столь сложным и противоречивым. Однако речь идет о выделении дополнительных средств, которые к 2020 г. могут достичь 100 и более долларов в год, в то время как в 2008 году весь поток помощи развитых стран развивающимся был порядка 120 млрд. долларов^²⁹.

Все страны говорят о важности справедливого распределения груза финансирования мер в развивающихся странах. На начальном этапе переговоров это ограничивалось риторическими ссылками на принцип «равной, но дифференцированной ответственности всех стран», где развитые страны подчеркивают слово «все», а развивающиеся страны – слово «дифференцированной».

Сейчас дискуссии в основном ведутся по вопросам институциональной структуры, источников и объемов средств на 2020-ый год. Однако, очень важен вопрос и о «раннем» или пилотном финансировании. Имеется в виду немедленная помощь, прежде всего, для наиболее уязвимых к ударам стихии и наименее развитых стран.

Маловероятно, чтобы долгосрочные решения по институциональным вопросам и источникам средств на период до 2020 года были приняты на конференции в Копенгагене в декабре 2009 г., скорее всего, для этого понадобится еще год переговоров. Однако, что касается немедленной помощи, есть все основания ожидать срочного принятия решений о финансировании на ближайшие 3-5 лет.

Финансовые ресурсы и инвестиции обсуждаются в специально образованной Контактной группе как часть деятельности Специальной рабочей группы по Долгосрочным мерам сотрудничества (СРГ-ДМС или AWG LCA), созданной на Бали и работающей в рамках переговоров по РКИК ООН.

На последнем раунде переговоров в ноябре 2009 г. в Барселоне Контактной группой был выработан неофициальный документ №54 (non-paper No.54) от 6 ноября 2009 г., где отражены все предложения стран. Они сведены в очень краткий 5-страничный текст по двум главным аспектам переговоров: источникам средств и институциональным вопросам. Остальные, менее спорные вопросы, содержатся во второй части документа, повторяющей соответствующие разделы более раннего документа №34 от 20 октября 2009 г.

С другой стороны, в процессе переговоров неоднократно подчеркивалось, что все “non-papers” - неофициальные документы, не замещающие единого переговорного текста по всем вопросам, подготовленного летом 2009 г. (документ FCCC/AWGLCA.2009/INF.2)^³⁰. Весьма вероятно, что страны могут вернуться к более ранним версиям документов.

В последующих разделах обзора дается:

1) краткий анализ источников финансирования, включая оценку потенциального объема средств на 2020 год; и

2) ориентировочный прогноз развития ситуаций по трем сценариям, включая роли различных институтов: ГЭФ, органов РКИК ООН, банков развития и национальных агентств помощи крупнейших развитых стран.

Эти разделы представляются автору обзора как менее подверженные резким изменениям на конференции в Копенгагене. Переговорный текст, наоборот, может существенно меняться. Поэтому его изложение дано как приложение к обзору.

В двух других приложениях рассматриваются инновационные предложения США и Норвегии – создание Глобального фонда – операционного органа финансового механизма нового соглашения; и аукционная продажа квот как источник финансовых средств.

Источники финансирования и оценка потенциальных объемов средств

Как выходить из кризиса? В 2008 г. объем международных трансакций снизился на 14% - налицо «деглобализация» финансовой системы. По мнению многих экспертов это удачная возможность для перенаправления финансовых потоков в направлении развития ВИЭ и технологий с низкими выбросами парниковых газов. С этой точки зрения, не только получение, но и предоставление целевых инвестиций может быть выигрышным для долгосрочного развития бизнеса в развивающихся странах. В принципе частный бизнес это понимает, но все же, особенно в условиях кризиса, не спешит активно участвовать в климатических инвестициях. Поэтому планируя первые шаги на следующие 5-10 лет, все страны на первый план ставят государственные средства – официальную помощь развитию (ОПР).

Экспертный анализ хода официальных и неформальных дискуссий позволил составить ориентировочную таблицу с описанием максимальных и минимальных оценок источников средств^³¹. Источники средств ранжированы в таблице по мере убывания вероятности их реализации: на первом месте традиционная практика выделения ОПР. Затем идет уже практикуемое для наполнения Адаптационного фонда Киотского протокола отчисление с проектов Механизма чистого развития (МЧР). Далее платежи с авиа и морских перевозок, активно обсуждаемые на переговорах и уже запланированные рядом стран, в частности ЕС. Замыкает таблицу международная аукционная продажа разрешений на выбросы. Эта идея также обсуждается, но больше как внутренняя мера США, ЕС и других стран. Как международная мера она гораздо менее популярна (см. описание международной аукционной продажи ниже в Приложении 3).

Группа 77 и Китая, в частности, Индия, малые островные государства считают, что развитые страны должны дополнительно отчислять не менее 0,5% ВВП на помощь развивающимся странам в деле адаптации и снижения выбросов парниковых газов. Группа наименее развитых стран предлагает увеличить помощь до 1% ВВП. Это означает увеличение ОПР в 2-3 раза, сейчас она составляет около 0,3% или примерно 120 млрд. долл.

Заметим, что еще в 2002 г. принималось решение об увеличении ОПР на все цели развития до 0,7% (Монтеррейское решение^³²), что на 2007 г. означало бы 260 млрд. долл. Однако, на деле это решение не выполняется, пока только пять небольших развитых стран достигли уровня 0,7%, еще семь стран поставили своей задачей достичь данного уровня к определенному сроку. Крупнейшие страны «Семерки» (Восьмерка минус Россия) сильно далеки от данного норматива, в среднем для этих стран ОПР составляет 0,23%, что дает среднее значение для всех развитых стран равное лишь 0,28%. Вероятно, это наглядная иллюстрация того, что благие решения, не подкрепленные международным соглашением, подлежащим ратификации, в мире не выполняются.

В целом эксперты достаточно сдержано относятся к предложениям о резком дополнительном росте ОПР, специально направляемой на климатические цели. Учитывая неофициальные заявления ЕС, США, Японии и ряда других развитых стран, рост «климатической» ОПР до 10 млрд. долларов можно считать гарантированным в любом случае. По максимуму этот рост оценивается как 50 млрд. долларов на 2020 год, что в 2-3 раза меньше требований Группы 77. Вопрос роста ОПР обсуждался на встрече Группы 20 (G20) в Питтсбурге в сентябре 2009 г. Там отмечалось, что источником роста ОПР может быть удаление субсидий на использование ископаемого топлива в развитых странах, в том числе в России. Но там же отмечалось, что этот процесс должен идти синхронно с удалением аналогичных субсидий в сильнейших развивающихся странах, прежде всего, в Китае и Индии.

Источник средств	Мин. оценка, 2020 г., млрд. долл.	Макс. оценка, 2020 г., млрд. долл.	Принятые предположения
Официальная помощь развитию (ОПР) от развитых стран по каналам ООН.	~10	~50	Сейчас все ОПР составляет 120 млрд. долл., на климат приходится ~1 млрд. Развивающиеся страны настаивают на дополнительном финансировании, а не на перераспределении средств. Увеличение ОПР может, в частности, идти при высвобождении средств в результате отмены субсидирования использования ископаемого топлива в развитых странах.
Отчисления с проектов (МЧР, ПСО) и межгосударственной торговли квотами	0,3	1,7	Диапазон оценок зависит как от процента отчислений (2-12%), так и от объема проектов и трансакций. В любом случае этот источник играет минимальную роль. Работа Адаптационного фонда только за счет данного источника (сейчас 2% с МЧР) невозможна. Принятие решений о сходных отчислениях с проектов ПСО и международной торговли квотами не сможет кардинально улучшить наполнение данного фонда
Платежи с авиационных перевозок или их включение в системы торговли квотами	4	12	Оценка Oxfam International, Dec. 2008
То же с морских перевозок	6	17	Оценка Oxfam International, Dec. 2008
Аукционные продажи квот (ЕУК) развитыми странами	4	40	Продается от 2 до 6% всех квот стран Приложения 2 (или Приложения 1) по цене от 20 до 50 долл. за тонну.

Blog

Аналитические материалы к переговорному процессу по выработке нового соглашения «Копенгаген 2009»