Средства выражения модальности и эвиденциальности в хантыйском языке (на материале казымского диалекта)

Вид материала

Автореферат

Содержание Общая характеристика работы Цель и задачи исследования Материал и методы исследования Штейниц В.К Научная новизна Теоретическая и практическая значимость исследования Теоретической и методологической базой Положения, выносимые на защиту Апробация работы Структура работы Гуя Я. Морфология обско-угорских языков // Основы финно-угорского языкознания: Марийский, пермские и угорские языки. М., 1976. С Ał ńawrεm šŏkat-e Настояще-будущее время Будущее время (сложное, аналитическое) Индикатив пассив Императив пассив Конъюнктив пассив Заходи, расскажи, что сделал’; Pătlama jił – ał Jăŋχ-a, aj, tŭt woχ-a, pojkś-a В хантыйском языке также широко представлены модальные и модально окрашенные “частицы речи” (nεš ‘оказывается’, χułna ănta ‘еще ... Полное содержание

Подобный материал:

• Языковые средства выражения комической модальности (на материале произведений английской, 321.74kb.
• Особенности компрессии средств выражения информации в современном языке (на материале, 323.54kb.
• Средства выражения будущего времени в немецком языке, 130.74kb.
• Мнацаканьян А. Н., кандидат филологических наук, доцент кафедры английского языка при, 94.47kb.
• Грамматические средства выражения количественной оценки в произведениях в. Ю. Драгунского, 489.92kb.
• Средства выражения модального значения возможности в языке русского фольклора (функционально-семантический, 416.14kb.
• Способы выражения причины и условия в немецком языке (курсовая), 17.32kb.
• Средства выражения категории ретроспекции в текстах-воспоминаниях (на материале диалектов, 65kb.
• «Рациональная оценка и средства её выражения в русской разговорной речи», 833.72kb.
• Семантика противительности и средства ее выражения в русском языке, 628.73kb.

На правах рукописи


Каксин Андрей Данилович


Средства выражения модальности и эвиденциальности

в хантыйском языке (на материале казымского диалекта)


Специальность 10.02.02 - Языки народов Российской Федерации

(финно-угорские и самодийские)


АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

доктора филологических наук


Саранск 2011

Работа выполнена в отделе хантыйской филологии и фольклористики Бюджетного учреждения Ханты-Мансийского автономного округа-Югры “Обско-угорский институт прикладных исследований и разработок”


Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор

Куклин Анатолий Николаевич


доктор филологических наук, профессор

Лыскова Нина Алексеевна


доктор филологических наук, профессор

Мызников Сергей Алексеевич


Ведущая организация: Учреждение Российской академии наук Институт языка, литературы и истории Коми научногоцентра УрО РАН


Защита состоится “__” __________ 2011 г. в __ часов на заседании диссертационного совета Д 212.117.09 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук по специальности 10.02.02 – Языки народов Российской Федерации (финно-угорские и самодийские) в ГОУ ВПО “Мордовский государственный университет имени Н.П.Огарева” по адресу: 430005, г. Саранск, ул. Демократическая, 69 (403 ауд.).


С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО “Мордовский государственный университет имени Н.П.Огарева” по адресу: г. Саранск, ул. Большевистская, 68.


Автореферат разослан “__” ___________ 20__ г.


Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат филологических наук А.М.Гребнева


ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования определяется тем обстоятельством, что хантыйский язык до сегодняшнего дня остается малоизученным, особенно по семантической линии (и меньше всего исследований в области лексической семантики понятийных и близких к ним категорий). Наша работа относится к тому ряду исследований, которые связаны с представлением о цельности и системности языка (в данном случае - хантыйского), что выявляется как при сопоставлении языков, так и при отдельном рассмотрении какого-либо естественного языка.

Более конкретно в работе исследуются языковая модальность и средства ее выражения в хантыйском языке, что до сих пор не было предметом специального изучения и описания. Вопрос об объеме этой языковой категории может быть удовлетворительно решен и освещен только на обширном письменном материале, предпочтительнее – художественной речи. Письменность на хантыйском языке существует сравнительно недавно, и мало еще оригинальных художественных произведений для описания таких неоднозначных языковых явлений, как модальность. В нашей работе за основу приняты записи разговорной речи, тексты в учебных пособиях, фольклорных сборниках и в периодической печати. Наша цель – выявить и описать средства выражения в хантыйском языке основных значений, относящихся к сферам модальности (объективной и субъективной) и эвиденциальности. Основной проблемой при этом является отделение модальности от смежной с ней в языке категории эвиденциальности, а также разграничение двух названных типов модальности – объективной и субъективной (и относящихся к их выражению средств).

Актуальность работы определяется именно тем, что указанная проблематика еще не разрабатывалась на материале хантыйского языка. Выявление проявлений эвиденциальности как отдельного явления в языке – это актуальная научно-исследовательская задача.

Более конкретная актуальная проблема – отбор и адекватное описание средств выражения модальности и эвиденциальности в хантыйском языке. Теоретические выводы исследования актуальны не только для описательной лингвистики, но и для других языковых дисциплин: финно-угроведения, семантики, структурной и ареальной типологии. Положения работы имеют актуальность также для теории и методики преподавания хантыйского языка в высшей и национальной средней школе.

Цель и задачи исследования. Основной целью исследования является лингвистический анализ категорий модальности и эвиденциальности в синхронном аспекте, всестороннее описание плана выражения этих категорий (в части специальных и дополнительных средств).

Целью является также синхронное описание субъективной модальности в хантыйском языке; при этом под хантыйским языком понимается преимущественно базовый диалект (казымский), выполняющий функции хантыйского литературного языка, но вместе с тем учитываются наиболее разительно отличающиеся модальные характеристики других диалектов.

Достижению этих целей способствует решение следующих конкретных задач:

а) выявить категориальное значение (семантику) категорий модальности и эвиденциальности в современном хантыйском языке путем определения функциональной направленности ядерных средств их выражения;

б) исследовать средства выражения категории модальности в ее основных разновидностях – средства выражения возможности (невозможности), необходимости, желательности;

в) исследовать средства выражения категории эвиденциальности, группирующиеся вокруг причастных форм в предикативном употреблении (форм на –m и -t); определить условия выражения перфектной и эвиденциальной семантики данными формами;

г) определить круг значений, входящих в сферу субъективной модальности в хантыйском языке; выявить и систематизировать средства выражения субъективной модальности в хантыйском языке; классифицировать их по уровням языка: лексические, морфологические, синтаксические, а на уровне синтаксиса межфразовых единств – также и комбинации разных средств;

д) сопоставить привлеченные к анализу факты хантыйского языка с аналогичными фактами родственных финно-угорских языков (прежде всего – мансийского).

Материал и методы исследования. Основным материалом для изучения послужила выборка примеров из фольклорных, художественных и учебных текстов, а также массив примеров из текстов, опубликованных в газете “Хăнты ясаң” (“Хантыйское слово”). Использовались также данные грамматик и словарей, полевые записи автора. При сборе языкового материала в местах проживания ханты использовались традиционные приемы: опрос, наблюдение, фиксация устной речи при помощи технических средств. Разговорная хантыйская речь представлена в основном записями носителей казымского диалекта, в небольшом количестве – представителей березовско-шурышкарского (по Штейницу) и ваховского диалектов.

Диалектология хантыйского языка (как специализированная часть хантоведения) еще не создана, но лингвисты-исследователи хантыйского языка не могли пройти мимо вопроса о его диалектной раздробленности. Высказано много мнений по данной проблеме, предложены различные классификации. Наиболее известные системы (или даже просто списки) диалектов и говоров хантыйского языка предложены в трудах таких ученых, как А.Алквист, К.Ф.Карьялайнен, В.Штейниц, А.Н.Баландин, Н.И.Терешкин, Я.Гуя, Л.Хонти. Автору более других близка классификация В.Штейница, которая, с учетом фонетических и морфологических признаков, представляет диалектное членение хантыйского языка следующим образом: северную группу составляют диалекты обдорский, шурышкарский, березовский, казымский и шеркальский, южную группу – атлымский (низямский), кеушинский и иртышско-кондинский, восточную группу – салымский, сургутский и вахо-васюганский. Различия между отдельными группами – прежде всего морфологические, в меньшей степени – фонетические. Есть незначительные расхождения также в лексике и синтаксисе [1].

Основными методами исследования являются дистрибутивный анализ, компонентный анализ, психолингвистический метод, лингвостатистика. Описание результатов анализа и классификационных процедур проводится в синхронии, с поиском сходных и различительных черт между диалектами. На промежуточных этапах использовался также трансформационный метод, в т.ч. прием проб на возможность замены одних форм и лексем другими.

Известно, что любая современная наука стремится ко всё бóльшей строгости, точности, объективности результатов исследования. В этом плане лингвистика - наука семиотическая и в своем роде также и точная - стремится разграничивать исследования эмпирические (конкретных языков) и общетеоретические (языка вообще, человеческого языка). Наше исследование – эмпирическое, а такого рода исследование, конечно, может и должно заключать в себе и проблемные постановки, и теоретические выводы, которые могут оказаться верными для более широкого круга объектов; но если исследование проводилось на базе одного языка или ограниченного однородного множества языков, его выводы имеют силу лишь по отношению к этой базе. В этой работе мы руководствовались

_____


1. Штейниц В.К. Хантыйский (остяцкий) язык // Языки и письменность народов Севера. Часть I. Л., 1937. С.193-227; Терешкин Н.И. О некоторых особенностях ваховского, сургутского и казымского диалектов хантыйского языка // В помощь учителю школ Крайнего Севера. Вып.8. Л., 1958. С.319-330; Терешкин Н.И. Очерки диалектов хантыйского языка: Ваховский диалект. М.-Л., 1961; Хантыйский язык: Учебник для педагогических училищ. Л., 1988; Хонти Л. Хантыйский язык // Языки мира: Уральские языки. М., 1993. С.301-319; Николаева И.А. Обдорский диалект хантыйского языка. М.; Гамбург, 1995.

именно такой общей установкой, а также и тем, что в современных научных трудах предполагается рефлексия самого исследовательского процесса.

Исследование проведено в рамках функционально-семантического подхода с применением разнообразных приемов и методов лингвистического анализа, включая метод структурного моделирования. При использовании данного метода постулируется существование на синтаксическом уровне готовых образцов – моделей синтаксических конструкций, соотносимых с определенными обобщенными ситуациями действительности и служащих их знаками. Их формальная сторона может быть записана в виде структурной формулы, а содержание каждой отдельной модели составляет пропозиция – семантическая конструкция, представляющая класс однотипных ситуаций. В нашей работе мы стремились представить основные модели конструкций с модальным значением.

Семантика предложения, построенного по определенной модели, - это конкретная смысловая реализация, являющаяся результатом соединения типового значения (модели) и грамматических и лексических значений входящих в предложение словоформ. Мы обращали особое внимание на отдельные яркие примеры таких реализаций по каждому из рассматриваемых типов объективной и субъективной модальности (намерения, желания,

возможности, необходимости, достоверности), а также эвиденциальности. Основным методом при этом служил метод лингвистического описания. Как более частные применялись также методы дистрибутивного, компонентного и трансформационного анализа. Эти методы были использованы на предварительном этапе анализа фактического материала, а в диссертации изложены уже выводы, к которым мы пришли по завершении классификационных процедур и анализа.

Научная новизна работы определяется тем, что впервые проведено синхронное семантическое исследование сфер модальности и эвиденциональности в одном из малоисследованных языков – хантыйском. Впервые объектом исследования становятся модальные слова и модальные конструкции хантыйского языка, в которых выражается та или иная субъективная модальность (желание, возможность, необходимость, долженствование и т.п.). Как известно, субъективная модальность чаще всего имеет основой модальность объективную, т.е. видо-временные и временные формы глагольных наклонений, поэтому исследуется и категория наклонения глагола. Но понятие модальности шире понятия наклонения, и в поле зрения исследователя попадают и конструкции с именным сказуемым. Таким образом, мы описываем единицы разных уровней языка, в той или иной мере участвующие в выражении значений субъективной модальности.

Новизна также в том, что диссертационная работа представляет собой первое монографическое описание двух важных функционально-семантических категорий хантыйского языка – модальности и эвиденциальности:

а) впервые детально рассмотрено функционально-семантическое поле модальности - эвиденциальности в хантыйском языке, состоящее из целого комплекса субполей (возможности, необходимости, желательности и др.; цитативности, неочевидности, неожиданности действия и др.); внутри каждого из субполей выделены центральные типы модальных отношений, кодируемые наиболее грамматикализованными языковыми средствами;

б) впервые выделено как отдельное, “другое” (не относящееся к модальности) и детально описано функционально-семантическое поле эвиденциальности в хантыйском языке, складывающееся из нескольких семантических разновидностей; для каждой из этих разновидностей определены типичные контексты;

в) впервые выявлено семантическое соотношение в хантыйском языке форм перфектности и эвиденциальности (неочевидности); акцентируется, что эти два значения, исходя из одной и той же формы, взаимно дополняют друг друга;

г) впервые констатируется своеобразие хантыйского языка в плане лексического выражения модальных и эвиденциальных значений; в то же время выявляется общее в средствах выражения этих значений между хантыйским языком и некоторыми языками финно-угорской семьи и уральской типологической общности.

Теоретическая и практическая значимость исследования

1. Хантыйский язык и его диалекты в настоящее время находятся под угрозой исчезновения; вместе с выходом хантыйского языка из живого употребления исчезнет и определенный, присущий только хантыйскому языку, содержательный ряд, непередаваемый на бумаге смысл изречений на этом языке, и детальная обрисовка этих семантем средствами другого языка (русского или английского) поможет сохранить осязаемый материал этого языка в трудах лингвистов, как необходимый комментарий к звучащим фонограммам.

2. Акцент в нашем исследовании сделан на потенциальных способах выражения, на возможностях передачи средствами хантыйского языка значений (и оттенков этих значений) двух функционально-семантических категорий, конкретное воплощение которых определяет и специфику хантыйского языка в целом, (т.к. эти категории необходимым образом связаны с грамматическими категориями), и специфику самих этих категорий, неодинаково проявляющихся на лексическом, морфологическом, синтаксическом уровнях хантыйского языка, а в полной мере, по настоящему проявляющихся лишь на уровне текста и в речи носителя хантыйского языка.

3. Достоверность полученных результатов определяется тем, что материалом исследования послужили данные по всем диалектам хантыйского языка, т.е. не только речь современных носителей, говорящих на всех, ныне еще живых, диалектах, но и образцы текстов на тех диалектах, которые вышли из живого употребления, но сохранились в записях (в частности, фольклор усть-иртышских и кондинских ханты, записанный в свое время С.Паткановым). В будущем результаты исследования и особенно методологический подход к выделению лексем хантыйского языка помогут составителям большого, наиболее полного словаря хантыйского языка (толково-комбинаторного типа), в котором были бы учтены в том числе и все модальные лексемы.

4. Анализ функционально-семантических полей модальности и эвиденциальности в хантыйском языке, одном из младописьменных языков народов Российской Федерации, находящихся на грани исчезновения, имеет важное теоретическое и практическое значение. Этот анализ вводит в научный оборот данные по одному из сибирских уральских языков и тем самым обогащает наши представления о том, как в языках разного строя устроена система наклонений и способов выражения точки зрения говорящего. Этот анализ помогает понять, что каждый естественный язык располагает своим набором средств выражения модальной оценки (в плане возможности, невозможности, необходимости и т.п.) и по-своему структурирует семантическое пространство реальности и потенциальности.

5. Имея основой большой и разнообразный фактический материал, работа вносит определенный вклад в синхронное исследование морфологии, синтаксиса и семантики, чем заполняет один из пробелов в изучении хантыйского языка. Тем самым работа обогащает общую теорию финно-угроведения, а также уралистики в целом.

6. Исследование представляет безусловный интерес в аспекте общей типологии и интересно как справочный материал по исчезающему хантыйскому языку, представляя ценность для деятельности по сохранению уникальных языковых систем. Результаты и материал исследования могут найти применение при составлении учебных и методических пособий по хантыйскому языку, лекционных курсов и семинарских занятий по финно-угорским языкам, в преподавании хантыйского языка в школах с этническим компонентом, при составлении электронной базы исчезающего хантыйского языка.

Теоретической и методологической базой исследования послужили результаты исследований отечественных и зарубежных ученых по общему, типологическому и сопоставительному языкознанию, а также результаты исследований специалистов по отдельным языкам финно-угорской, самодийской, тунгусо-маньчжурской, тюркской и индоевропейской семей.

Теоретической основой нашего подхода в вопросах модальности являются взгляды представителей санкт-петербургской (ленинградской) школы функциональной грамматики, согласно которым модальность представлена двумя основными разновидностями – реальной и потенциальной, которые выражаются средствами разных уровней языка. В то же время значительное место в данной концепции занимает теория поля (и периферии). Например, функционально-семантическое поле модальности возможности объединяет различные языковые средства, выражающие представление говорящего о такой связи между субъектом предметной ситуации и его признаком, при которой существует обусловленность ситуации детерминирующими факторами (объективными или субъективными), допускающими различный исход потенциальной ситуации – ее реализацию или нереализацию [2].

Из работ, посвященных эвиденциальности, использованы известные труды по общему языкознаю, по типологии грамматических систем и результаты исследований по ряду индоевропейских, тюркских, финно-угорских языков [3].

Положения, выносимые на защиту

1. Функционально – семантическое мегаполе модальности / эвиденциальности в хантыйском языке состоит из двух полей: модальности и эвиденциальности. Они автономны, поскольку ядерные формы их выражения – а это глагольные формы – различны по своему происхождению и по своей парадигме, т.е. показателям, следующим после основы глагола.

2. Объективная и субъективная модальность в хантыйском языке различаются по свойству обязательности / необязательности и по наличию / отсутствию вербально выраженного отношения говорящего к сообщаемому. Такое же разделение на объективную и субъективную разновидности действует и в сфере эвиденциальности.

3. Функционально-семантическое поле модальности в хантыйском языке состоит из двух основных субполей: возможности/ невозможности и необходимости. Они автономны, хотя и тесно взаимосвязаны: во-первых, общей основой ситуаций возможности и необходимости, как и ряда других, является семантика потенциальности; во-вторых, ситуации возможности и необходимости являются ситуациями модальной оценки, в которых есть субъект, объект, основание и средства оценки. Различие же между возможностью и необходимостью связано со степенью детерминированности предметной ситуации.

4. Перфектное значение в хантыйском языке выражается и формами индикатива (поле модальности), и формами неочевидного наклонения (поле эвиденциальности). При выражении перфектности индикативом определяющую роль играют глагольное окружение и контекст, а при выражении перфектности формами неочевидного наклонения решающее значение имеет семантика глагольной основы.

_____

2. Беляева Е.И. Возможность // Темпоральность. Модальность / В сер.: Теория функциональной грамматики / Отв. ред. А.В.Бондарко. – Л., 1990. – С.126-142.

3. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка / Пер. с франц. М., 1955 [франц. изд. - 1932]; Виноградов В.В. Русский язык (грамматическое учение о слове). М., 1947; Виноградов В.В. О категории модальности и модальных словах в русском языке // В.В.Виноградов. Исследования по русской грамматике: Избранные труды. М., 1975. С.53-87; Темпоральность. Модальность / В сер.: Теория функциональной грамматики / Отв. ред. А.В.Бондарко. Л., 1990 Lazard G. Mirativity, evidentiality, mediativity, or other? // Linguistic typology. 1999. Vol. 3-1; Evidentials: Turkic, Iranian and Neighbouring Languages. Berlin, 2000; Плунгян В.А. Общая морфология: Введение в проблематику. М., 2000. С.308-329; Эвиденциальность в языках Европы и Азии. Сборник статей памяти Наталии Андреевны Козинцевой / Ин-т лингвистических исследований РАН; отв. ред. В.С.Храковский. – СПб.: Наука, 2007.

5. Оптативность в хантыйском языке является одним из значений, образующих категорию коммуникативной рамки высказывания (или типов предложения по цели высказывания). В хантыйском языке выделяется синтаксическая категория оптатива (как наклонения), и это наклонение следует отнести к другому ряду наклонений, нежели наклонения, действующие в сферах повествовательности и вопросительности.

6. Достоверность в хантыйском языке представляет собой субъективную модальность, выражаемую собственными специфическими средствами. Наряду с другими случаями внутри данного типа модальности специально обозначается предметная ситуация, когда у говорящего нет достоверных знаний о положении дел и он может лишь допустить наличие связи между субъектом и признаком (субъективная возможность) или сделать умозаключение о необходимости этой связи (субъективная необходимость).

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования отражены в докладах на более чем 50 научных конференциях различного уровня, в частности, на международных: “Аборигены Сибири: Проблемы изучения исчезающих языков и культур” (Новосибирск, июнь 1995 г.); Congressus Octavus Internationalis Fenno-Ugristarum (Финляндия, Ювяскюля, август 1995 г.); “Перспективные направления развития в современном финно-угроведении” (Москва, МГУ им. М.В.Ломоносова, ноябрь 1997 г.); Congressus Nonus Internationalis Fenno-Ugristarum (Эстония, Тарту, август 2000 г.); “Актуальные проблемы финно-угорской филологии”, посв. 70-летию профессора И.С.Галкина (Йошкар-Ола, ноябрь 2000 г.); “Сохранение традиционной культуры коренных малочисленных народов Севера и проблема устойчивого развития” (Ханты-Мансийск, июнь 2003 г.); I Симпозиум по полевой лингвистике (Москва, Ин-т языкознания РАН, октябрь 2003 г.); XXIV Дульзоновские чтения “Сравнительно-историческое и типологическое изучение языков и культур” (Томск, ТГПУ, июнь 2005 г.); Congressus Decimus Internationalis Fenno-Ugristarum (Йошкар-Ола, август 2005 г.); “Активные процессы в современной грамматике” (Москва, МПГУ, июнь 2008 г.); XXV Дульзоновские чтения “Сравнительно-историческое и типологическое изучение языков и культур” (Томск, июнь 2008 г.); “Развитие языков и культур коренных народов Сибири в условиях изменяющейся России” (Абакан, сентябрь 2008 г.); XII Симпозиум “Пермистика: Диалекты и история пермских языков во взаимодействии с другими языками” (Ижевск, октябрь 2008 г.); I конференция “Актуальные вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков” (Санкт-Петербург, Государственная полярная академия, февраль 2009 г.); Активные процессы в различных типах дискурсов: политический, медийный, рекламный дискурсы и Интернет-коммуникация” (Москва, МПГУ, июнь 2009 г.); IV Бодуэновские чтения (Казань, сентябрь 2009 г.); “Арктика и циркумполярная цивилизация в глобальном измерении: Соловецкий форум” (Архангельск; Северодвинск, сентябрь 2009 г.); “Лингвистическое наследие Шарля Балли в XXI веке” (Санкт-Петербург, РГПУ им. А.И.Герцена, октябрь 2009 г.); XII “Русистика и современность” (Украина, Одесса, 30 сентября – 4 октября 2009 г.); I Крымский лингвистический конгресс “Язык и мир” (Украина, Ялта, октябрь 2009 г.); III конференция по полевой лингвистике (Москва, Ин-т языкознания РАН, октябрь 2009 г.); II конференция “Актуальные вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков” (Санкт-Петербург, Государственная полярная академия, февраль 2010 г.); Congressus Undecimus Internationalis Fenno-Ugristarum (Венгрия, август 2010 г.); на всероссийских: I конференция финно-угроведов “Узловые проблемы современного финно-угроведения” (Йошкар-Ола, ноябрь 1994 г.); II конференция финно-угроведов “Финно-угристика на пороге третьего тысячелетия” (Саранск, февраль 2000 г.); III конференция финно-угроведов “История, современное состояние, перспективы развития языков и культур финно-угорских народов” (Сыктывкар, июль 2004 г.); II конференция “Урал-Алтай: через века в будущее” (Уфа, июнь 2005 г.); “Духовная культура финно-угорских народов России” (Сыктывкар, ноябрь 2006 г.); VII Югорские чтения “Обские угры: научные исследования и практические разработки”, посвященные 75-летию создания письменности народов Севера на родных языках (Ханты-Мансийск, декабрь 2006 г.); III конференция “Урал–Алтай: через века в будущее”, посв. 110-летию со дня рождения Н.К.Дмитриева (Уфа, июнь 2008 г.); “Динамика структур финно-угорских языков” (Сыктывкар, ноябрь 2009 г.); IV конференция финно-угроведов “Языки и культура финно-угорских народов в условиях глобализации” (Ханты-Мансийск, ноябрь 2009 г.); “Инновации и традиции науки и образования” (Сыктывкар, апрель 2010 г.); на региональных: “Ханты-Мансийский автономный округ: историко-культурная и социально-экономическая характеристика в аспекте создания региональной энциклопедии” (Ханты-Мансийск, ноябрь 1996 г.); “Детский фольклор обских угров” (Белоярский, март 2007 г.); “Человеческое измерение в региональном развитии” (Нижневартовск, декабрь 2008 г.).

Публикации. Содержание диссертации отражено в трех монографиях и в более чем 50 статьях и тезисах докладов.

Структура работы. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, одного приложения (“Словарь модальных слов и сочетаний хантыйского языка. Проект”), списка условных сокращений и библиографии.