Л. В. Савельева 1 Репрезентация

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 13

Семья в русском и европейском региональном сознании^⁹

(на примере анализа проблем семьи в Баренц регионе)

Благосостояние общества в Баренц регионе базируется на микро- и макроуровнях. Эти уровни зависят друг от друга. Важную роль в адаптации и общественной интеграции детей и молодежи играет, однако, микроуровень, то есть семья. В понятие «благосостояние», популярное в Швеции и известное в выражении «общество благосостояния», шведы включают и человеческий фактор – семью и индивида. В политике Швеции значение семьи особо подчеркнуто, для шведов это – ведущий общественный институт. Возрастает роль семьи в северном пространстве еще и потому, что на севере Европы и России происходят значительные демографические и миграционные перемены.

В связи с актуализацией проблем семьи в политике северных стран, участников Баренц сотрудничества, важно исследовать положение семьи в регионе.

Скандинавия является регионом, в котором суровые климатические условия не создают благоприятных условий для длительного проживания. Несмотря на это, многие остаются на севере, создают семью, растят детей. Любовь к суровой природе и своим корням, к сожалению, не является решающим фактором. Это не объясняет, почему люди остаются жить в Скандинавии. Человек и его работа, то есть социальный фактор, играет все большую роль в развитии региона. Интересно в этом плане обратиться к исследованию зависимости форм организации семейных и экономических отношений в обществе. Рынок руководит развитием общества, и эта зависимость ощущается и на макро- , и на микроуровне. Современная европейская и американская наука постулирует положение об индивидуализации семьи [Beck, Beck-Gernsheim, 1995]. Это означает, что семья теряет некое единство и превращается в «место встречи» индивидов, которые в лучшем случае имеют единую цель и интересы. Критика этой точки зрения заключается в том, что процесс индивидуализации представляется в упрощенном виде [Bauman, 1997]. Другая точка зрения на процессы, происходящие в семье, связана с идеей занятости [Hansfeldt, Hansson, Hjelm, 2009]. Возможность иметь работу зачастую связана с возможностью родителей переехать в другую область. Мобильность – понятие, которое связано с проблемой занятости. «Мобильность» занятости подчас противостоит «антимобильности» семьи. В этой ситуации жертвой чаще всего является женщина. Именно она жертвует своей социальной значимостью в угоду семье: теряет работу или работает на полставки [Annerblom, Sjöström, 2001]. Тем не менее вопросы «качества жизни» все больше и больше привлекают внимание исследователей. Понятие «качество жизни» раньше воспринималось как экономическое, теперь оно все более социологизируется. Поэтому важно изучить условия проживания семьи на севере, чтобы пробудить интерес общественности к вопросам, связанным с проблемами воспитания детей, занятости женщин, здоровья и «качества жизни» на Крайнем Севере.

Таким «проблемным» регионом в России является Мурманская область. Отношение к семейным ценностям и философия семейных отношений в Российской Федерации предстает несколько иначе.

Традиционно семья в России играет важную роль в социальной интеграции индивида. В парадигме «индивид – семья – общество» связь «индивид – семья» в России в отличие от Скандинавии сильнее, чем, например, «индивид – общество».

В современной социальной ситуации Кольского полуострова демографический фактор выглядит следующим образом: прогнозируется увеличение рождаемости, сокращение трудоспособного населения, рост миграции населения в другие регионы, в основном в Санкт-Петербург и Ленинградскую область. Старение населения и увеличение количества детей увеличивает роль семьи в современной социальной ситуации. В 2009 г. в Мурманской области прогнозируется рост рождения детей на 4%, в 2011 г. – на 7%. Кроме того, миграция населения и увеличение числа безработных, прогнозируемое в связи с мировым финансовым кризисом, создает социальные проблемы, которые также концентрируются в пространстве семьи. По пессимистичному сценарию численность занятых в 2011 г. в Мурманской области по сравнению с 2008 г. сократится на 2,6 тыс. человек, численность безработных увеличится на 2,6 тыс. человек, официально зарегистрированных безработных увеличится на 0,9 тыс. человек [URL].

Проблемы семьи становятся в последнее время во главу угла государственной политики Российской Федерации. Тем не менее компоненты единого целого (семья – дети – молодежь) предстают в таком подходе разобщенными. Семья – это единство всех поколений (старики – трудоспособные родители – трудоспособная молодежь – дети). Включение этих индивидов в активную социальную деятельность осуществляется через такую ячейку общества, как семья. Самочувствие семьи – важный фактор самочувствия общества. Особенно важно проследить самочувствие семьи в экстремальных условиях. Природные условия Баренц региона – это естественный экстрим. Кроме того, экстремальность создается и социально-экономическими условиями: плохая экология, безработица, алкоголизм, закрытие школ, отсутствие транспортных сообщений. Важно определить, как семья, решая экономические и социальные проблемы, воспитывает своих детей так, чтобы они смогли интегрироваться в обществе, быть социально активными, иметь гражданскую позицию, развивать и совершенствовать среду, в которой они будут жить.

Библиографический список

Annerblom M.-L., Sjöström S. Partiell sjukskrivning arbete och livssituation. Luleå, 2001.

Bauman Z. Postmodernity and its discontents. Cambridge, 1997.

Beck U., Beck- Gernsheim E. The Normal Chaos of Love. London, 1995.

Hansfeldt H., Hansson E. Hjelm. Anställningsbarhet hos studenter. En undersökning om studenters ambition att hålla sig anställningsbara utifrån ålder civilstånd och hemmaboende barn. Kandidatuppsats i Opus-programmet. Institutionen för Pedagogik. Borås, 2009.

URL: urman.ru/.

Е.Ю. Годаева^¹⁰

Этническая концептосфера и современная публицистика

На рубеже XX–ХXI столетий при исследовании вопросов функционирования языка все большее значение приобретает лингвокультурологический подход. Модели мира рассматриваются не только с позиций фольклора, мифологии, культуры, истории, обычаев, психологии народа, но и с позиции их вербального выражения, отражающего жизнь этноса во всех ее проявлениях. Если сам язык является «своеобразным зеркалом жизни народа» [Бельчиков, 1996, с. 93], то его высшая литературная форма, по справедливому тезису Л.И. Скворцова, заключает в себе еще более глубокий смысл: «Возникнув на определенном этапе и в известных культурно-исторических условиях, литературный язык сам по себе служит свидетельством уровня духовного развития народа» [Скворцов, 1996, с. 13]. Коллективное сознание, отраженное в культурном языке нации, представляет концептосферу языка (термин, введенный сравнительно недавно Д.С. Лихачевым), которая воплощает в себе систему взаимосвязанных концептов – своего рода «вербализованных квантов культуры» [Колесов, 1994, с. 15]. По выражению Д.С. Лихачева, каждый концепт возникает «как отклик на предшествующий языковой опыт человека в целом – поэтический, прозаический, научный, социальный, исторический» [Лихачев, 1993, с. 5].

Современные исследователи уже не раз отмечали негативное воздействие СМИ на лингвистическую этноконцептосферу, в том числе публицистики, вышедшей на первое место в творческой лаборатории русского литературного языка и демонстрирующей собою по меньшей мере неуважение к традиционным этническим концептам.

Ряд ученых связывают это влияние с одной из самых ярких характеристик современных языковых процессов – бурной демократизацией, пришедшей на смену обилию идеологизированных штампов советской эпохи [Костомаров, 1999, с. 5; Мокиенко, 1994, с. 156; Савельева, 2000, с. 71]. Изменения в функционировании языка подробно обсуждались учеными в дискуссии на страницах журнала «Русская речь» в 1992 г. Лингвистами отмечено, что «большое число носителей языка демонстрируют низкий уровень общей культуры, культуры общения и культуры речи (игнорируя порой вообще их необходимость); индивидуальное языковое сознание носителей языка и их умение “строить тексты”, то есть владение общенациональным языковым потенциалом, весьма низкого уровня» [Кожина, 1992, с. 46]. В настоящее время заметно демократизируются такие сферы литературного общения, как массовая коммуникация, ведь с начала 90-х гг. расширился состав ее участников, менее жесткой стала самоцензура, ранее в значительной степени определявшая характер речевого поведения.

В связи с тем, что стилевая норма газетно-публицистической речи время от времени меняется, «сдвигается в сторону разговорности, раскованности и свободы» [Дускаева, 2003, с. 668], публицистическая речь подвергается в настоящее время изучению в разных аспектах: нормативном, социолингвистическом (В.И. Беликов, Л.П. Крысин, Х. Яхнов), историко-культурном аспекте (Л.В. Савельева, З.К. Тарланов, В.В. Колесов, Ю.А. Бельчиков), а также в аспекте лингвоэкологическом (Л.И. Скворцов, Л.В. Савельева, Т.К. Донская, Г.А. Звездова, В.И. Троицкий и др.).

В направлении изучения концептосферы языка и лингвоэкологии работает «Лаборатория языковой экологии и лингвокраеведения», созданная в ГОУ ВПО «Карельский государственный педагогический университет» и поддержанная грантом РГНФ в 2003 г. (проект № 04–04–4901 а/С, руководитель – профессор Л.В. Савельева). Систематизированная база данных лаборатории подтверждает опасения лингвистов в том, что в современных публицистических текстах часто замечается не только грубое нарушение литературной нормы по невежеству, но и нигилизм по отношению к традициям родного слова.

Лингвоэкологические экспертизы, проведенные по методике Л.В. Савельевой [Савельева, 2006, с. 37–38], показали, что этические концепты, являющиеся в русском литературном языке лексемами с вполне определенной оценочной коннотацией, нередко подвергаются разрушению в современной молодежной прессе, в том числе, хотя и в меньшей степени, в карельской. Показательны в этом отношении статьи популярного карельского журналиста Александра Фукса, в которых достаточно активно трансформируются фрагменты концептосферы «интеллигентность», «брак / семья», «любовь», «женщина»: И вот вы уже наседки, матрешки, мужедробилки (ФА, с. 226). Привычные лексемы наседка («курица, которая высиживает или уже водит цыплят» [БАС, т. 7, с. 483]), матрешка («румяная круглолицая кукла в крестьянской одежде» [БАС, т. 6, с. 710]), нейтральные по стилистической окраске, в статье журналиста наполняются новой семантикой (наседка – «женщина, занимающаяся домашним хозяйством»; матрешка – «женщина, ставшая матерью») и приобретают пренебрежительную стилистическую окраску. Мужедробилки – окказионализм, выражающий достаточно циничное отношение автора к семейной жизни. Все перечисленные образования не соответствуют традициям русской этики.

Приведем еще два фрагмента: Годы уходят. Женщины рано стареют, нам надо рожать, и соседи косятся. Все уж подруги пристроены, блин, только я, словно чувырла какая... Свинья ты, Ромео. … И невдомек чудаку, что всего, что хотела Джульетта, это в фате постоять... Чтоб Мендельсон надрывался, чтобы букетом на драку-собаку швырять, и чтобы «Горько» кричали (ФА, с. 175); Вот так, мужики, целуемся с этими чертовками по подъездам, ходим за ручку, пялимся на звезды, а потом начинаем вести совместное хозяйство и получаем пулю в туловище. Психолог один мне сказал, что всем женщинам хочется замуж. И лучше за принца. За доброго принца, но так, чтобы на утро он помер, и не было б больше проблем (ФА, с. 10).

Во многих статьях иронически высмеиваются не только формы свадебного обряда, но и вообще семейные основы жизни. Концептуальное ассоциативное лексико-тематическое поле «семья», «любовь»: любовь с первого взгляда, до гроба, счастье, безответная, вечная, искренняя, неземная; семья дружная, многодетная, большая, дом, опора, узы [РАС, т. 3, с. 87–88; РАС, т. 4, с. 252] – изменяется. Тиражируется циничное отношение к женщине (наседка, матрешка, мужедробилка, чувырла, бой-фрэндиха, телка, вайф в законе, чертовка), к семейным ценностям (бой-фрэнд, соплята, хазбэнды). К разрушению концептов приводит не только изменение значения слов, внесение новых смыслов, но и пренебрежение средствами русского литературного языка в пользу дисфемизмов. В целях развлекательности, повышения экспрессии текстов авторы используют жаргонизмы разных типов (от молодежного до уголовного): блин, фигня, отмаза, халява, отстой, понты, крутой, титьки, фиолетово (‘все равно’) и др. Такое обилие резко сниженных лексем говорит о неуважении современных авторов и издателей к широкому кругу читателей. Огромный пласт дисфемизмов вторгается не только в произведения на криминальную тему, ставшую сегодня столь популярной, но даже в статьи о науке, искусстве, образовании, порою и в официальный стиль: По сведениям пресс-службы МВД, проколовшиеся сотрудники уже не первый год служат в милиции, в район они были командированы из Петрозаводска (ЗА, с. 3); Действительно ли Америке скоро кирдык или она еще всех нас переживет? (ЛО, с. 9); Кто «заказал» депутата? (СН, с. 4).

Распространение жаргонизмов влияет на мировидение человека, приводит к разрушению таких концептов, как «интеллигентность», «достоинство», «непристойность», «непечатное». При этом криминальная тематика, повышающая рейтинги СМИ, не только стирает рамки дозволенности на страницах печатных изданий, но и нивелирует сложившееся в сознании русского человека отношение к этическим ценностям.

Очень важно, что жаргонизмы все реже поясняются в тексте, что не требуется их «перевода» на литературный язык (на это обратил внимание еще В.Г. Костомаров). Это означает, что жаргонные слова уже вошли в речь образованного общества, в том числе в речь журналистов. Жаргонизмы – это, как правило, «эмоционально-оценочные экспрессивные образования» [Химик, 2000, с. 13], однако опасность процесса их распространения, в том числе в речи публициста, заключается в том, что они «отсекают от речевого сознания огромные пласты литературной лексики, обедняют речь, препятствуя тем самым интеллектуальному и творческому развитию личности» [Колтунова, 2003, с. 49].

Одной из основных социоречевых проблем, угрожающих этноисторическому мировидению, исследователи считают наплыв заимствований. Процесс заимствования иноязычных слов естественен для языка, однако сегодня он вызывает опасения ученых-лингвистов: не все новые слова адаптируются к специфике языка, к историко-культурной традиции.

Данные языковой лаборатории КГПУ показывают, что журналисты намеренно употребляют малопонятные русскому читателю новейшие заимствования, нарушая тем самым основную, коммуникативную, функцию языка. Например, в заголовке Убойный беби-бунт (АиФ, с. 17) автор не только намеренно нарушил литературную норму (убойный – вместо убийственный, беби – неправильная транслитерация бэби), но и продемонстрировал циничное отношение к человеческой жизни, характерное для постперестроечной эпохи. Игривый заголовок статьи явно не соответствует информации о бунте в колонии для несовершеннолетних и о прискорбных итогах происшествия. Информация об убийстве, душегубстве низводится ерничающим журналистом до повседневных развлекательных юморесок.

Приведем другие примеры: Перфоманс (от англ. Performance – ‘выступление, представление, постановка, спектакль, исполнение’ [OD, р. 1013]), который продемонстрировали ребята из объединенной команды проекта «Леспромхоз» <…> не преследовал какой-то материальной цели (ЕЮ, с. 24); Отбор проходил жестко, в шорт-лист (от англ. Short – ‘короткий, краткий, недолгий’ [OD, р. 1125]) были включены всего 10 человек (ОН, с. 3).

Использование заимствований подобного рода не только воспитывает привычку неполного понимания читаемого текста и умышленно снижает когнитивную составляющую языковой личности, нанося ощутимый урон культуре аналитического чтения, но и приобщает к цинизму в отношении к собственной культуре.

Реализуя информативную и воздействующую функции, публицистический стиль всегда использовал разнообразные средства усиления экспрессии, обеспечивающие выражение авторского отношения к описываемым ситуациям и воздействие автора на адресата – массового читателя. Однако употребление новейших заимствований, а также сниженных пластов лексики в большинстве случаев неоправданно, так как не только демонстрирует невысокий уровень культуры речи, но и ведет к искажению исконно русской картины мира.

Экспрессию, оценочность, «эффект новизны», как необходимые элементы публицистического стиля [Лихачев, 1964, с. 343], можно внести в текст, используя средства литературного языка, обладающие дополнительной стилистической окраской, обращаясь к прецедентным текстам, а также к тропам и фигурам речи. Поскольку СМИ во многом влияют на речевую культуру населения, они призваны служить образцом правильной речи.

Библиографический список

Бельчиков Ю.А. Язык – это путь цивилизации и культуры // Русский язык в школе. 1996. № 6.

Дускаева Л.Р. Языково-стилистические изменения в современных СМИ // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / под ред. М.Н. Кожиной. М., 2003.

Кожина М.Н. Выступление в материалах почтовой дискуссии «О состоянии русского языка» // Русская речь. 1992. № 3.

Колесов В.В. Ментальные характеристики русского слова в языке и философской интуиции // Язык и этнический менталитет. Петрозаводск, 1994.

Колтунова М.В. Что несет с собой жаргон // Русская речь. 2003. № 1.

Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи. Из наблюдений над речевой практикой масс-медиа. СПб., 1999.

Лихачев Д.С. Арготические слова профессиональной речи // Развитие грамматики и лексики современного русского языка. М., 1964.

Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Известия РАН. Сер. литературы и языка. 1993. № 1. Т. 2.

Мокиенко В.М. Субстандартная фразеология русского языка и некоторые проблемы ее лингвистического изучения // Динамика русского слова. СПб., 1994.

Савельева Л.В. Об одном насущном направлении творческой мысли Д.С. Лихачева: к теории и практике языковой экологии в России // Наука. Культура. Общество: к 100-летию со дня рождения акад. Д.С. Лихачева. Петрозаводск, 2006.

Савельева Л.В. Русское слово: конец ХХ в. / предисл. Д.С. Лихачева. СПб., 2000.

Скворцов Л.И. Экология слова, или Поговорим о культуре русской речи: книга для учащихся. М., 1996.

Химик В.В. Поэтика низкого, или Просторечие как культурный феномен. СПб., 2000.

Словари

Мокиенко В.М., Никитина Т.Г. Большой словарь русского жаргона. СПб., 2000. (В тексте – БСРЖ.)

Русский ассоциативный словарь. М., 1994–1996. (В тексте – РАС.)

Словарь современного русского литературного языка: в 17 т. М.; Л., 1950–1956. (В тексте – БАС.)

Oxford Russian Dictionary. Oxford University Press, 2000. (В тексте – OD.)

Источники

Аргументы и факты. 2007. № 43. (В тексте – АиФ.)

Ермакова Ю. «Леспромхоз»: и себе, и людям! // Молодежная газета. 2004. № 29. (В тексте – ЕЮ.)

Зинчев А. Сколько стоит правопорядок // Молодежная газета. 2004. № 44. (В тексте – ЗА.)

Любомиров О. Америке скоро кирдык? // Аргументы и факты. 2007. № 45. (В тексте – ЛО.)

Овсянникова Н. Победа карельских писателей // Молодежная газета. 2004. № 46. (В тексте – ОН.)

Смирнова Н. Кто «заказал» депутата? // Губерния. 2004. № 49. (В тексте – СН.)

Фукс А.Г. Верхом на уходящем троллейбусе. М., 2006. (В текте – ФА.)

А.И. Белоусова^¹¹

Фреймовый анализ концепта Россия

(на материале заголовков газеты «Аргументы и факты»)

Тексты газетно-публицистического дискурса представляют несомненный интерес для специального лингвистического изучения в силу особой роли, которую средства массовой информации играют в современном обществе. Интенсивное изучение таких текстов ведется несколько десятилетий. Толкование дискурса как «текста, взятого в событийном аспекте, речи, рассматриваемой как целенаправленное социальное действие» [БЭС, с. 136] довольно точно объясняет и наше понимание этого термина. Отметим, что масс-медийный дискурс – это текст-однодневка, который создается для сегодняшнего дня, он всегда динамичен и современен.

В условиях интенсивного развития наук, фокусирующих внимание на исследовании персуазивного потенциала газетной речи (социолингвистики СМИ, прагмалингвистики различных газетных жанров, политической лингвистики и др.), особую значимость приобретает анализ функционирования концептуальных и прагматических компонентов газетного заголовка, который чаще всего попадает в фокус читательского внимания. Заголовок медиа-текста рассматривается в работе в качестве «сгустка» информации, он репрезентирует в сжатом виде смысл медиа-текста. Ю.А. Белова отмечает, что особенностью заголовка является то, что он играет роль медиатора между данным медиа-текстом, совокупностью предшествующих текстов и человеком, его эмоционально-ценностной средой, опытом и объемом имеющихся у него фоновых знаний [Белова, 2009, с. 5].

Национально-культурная специфика газетного заголовочного комплекса российских СМИ заключается в использовании лексики с социокультурным компонентом семантики (русские, Русь, Родина, Отечество), которая непосредственно репрезентирует концепт Россия. В работе объектом рассмотрения стал концепт Россия. Предметом изучения являются языковые способы представления данного концепта. Цель работы – анализ концепта Россия в аспекте такой ментальной репрезентации, как фрейм «государство». Материалом для анализа послужили заголовки газеты «Аргументы и факты» (далее – АиФ) за период 2007–2009 гг. Выбор издания обусловлен тем, что АиФ имеют статус «общероссийской газеты», сохраняют относительно возможную независимость от внешних факторов, неся в себе признаки как серьезного, так и массового периодического издания.

Исследователь С.Г. Воркачев понимает концепт как лингвоментальное образование, которое пришло на смену представлению (образу), понятию и значению и включившее их в себя в редуцированном виде [Воркачев, 2005, с. 77]. В работе за основу берется классификация А.П. Бабушкина и рассматривается такой тип лексического концепта, как концепт-фрейм [Бабушкин, 1996, с. 21–28]. Под фреймом понимается объемный концепт, который в самой большей степени связан с понятием семантического и ассоциативного полей [Кульчицкая, 2006, с. 18]. Для исследования концепта применена лексико-семантическая методика.

В центре внимания оказывается концепт, представленный именем собственным – Россия. Под концептуальностью имени собственного М.В. Голомидова понимает совокупный объем представлений о возможностях его применения – языковые и экстралингвистические знания, которые связаны с использованием ономастического знака и сложились у носителей данного языка [Голомидова, 1998, с. 16] Важно отметить, что содержание концепта Россия объемнее одноименной языковой сущности. Концепт Россия объективирован в публицистических текстах в виде сложной структуры признаков, объединенных в субфреймы и фреймы. Подобная совокупность элементов дает возможность обратиться к понятию концептуального поля, под которым понимается система имен концепта и слов-элементов, связанных с основными именами на основе интерпретации в них ядерного концептуального представления и обусловленного ими [Кульчицкая, 2006, с. 18]. Концептуальное поле Россия широко: в центре находится имя Россия, в которое входит не только инвариант значений репрезентирующего его слова, но и инвариант словообразовательного гнезда, и одноименного гнезда, и одноименного семантического поля (русские, СССР, россияне, Русь, Родина, отечество и др.). Понятие «инварианта» было заимствовано у И.А. Юрьевой. Под инвариантом понимается единица языка, обладающая совокупностью основных признаков всех ее конкретных реализациях и тем объединяющая их [Юрьева, 2008, с. 8].

Реализацию данного концепта через фреймовую структуру проанализируем на материале заголовков таких рубрик газеты АиФ, как «Главное», «Наболевшее». Выбор данных рубрик неслучаен. Во-первых, названные рубрики имеют место в большинстве номеров газеты и являются максимальными по объему. Во-вторых, в «Главном» и «Наболевшем» освещаются вопросы, связанные с экономическим и социальным устройством общества. Последнее обстоятельство является принципиальным, поскольку нам необходимо рассмотреть реализацию концепта Россия в заголовках рубрик, обращающихся к темам государственного устройства, функционирования страны. В первую очередь нас будет интересовать прямое использование имени Россия и его инварианта «государство». Обратимся к содержательной структуре фрейма «государство» и подробно проанализируем его.

Фрейм «государство» отсылает нас к властным составляющим общества, то есть ядром данного фрейма является понятие «власть». Власть в обществе осуществляется посредством экономических, политических, культурных структур. В деятельности органов государственной власти используются законы экономического развития общества. В свою очередь адекватность, совершенство органов государственной власти (политики) определяется уровнем развития культуры данного общества. Именно данное общепризнанное положение дает возможность объединить сферы политики, экономики, культуры в общее понятие «власть».

Поскольку газета АиФ носит аналитический характер, материалы газеты в основном посвящены политическому и экономическому устройству страны. Отметим, что ядро концептуального поля Россия составляет такой сегмент, как «государство» – лексические единицы, актуализирующие этот семантический компонент, являются обязательными в словарных статьях. Этим объясняется то, что в многочисленных заголовках фигурирует имя государство: Кому поможет государство? (АиФ, 2009, № 44); Государство заберет квартиры (АиФ, 2009, № 6); Государство наводит порядок (АиФ, 2009, № 40); Почему в нашем государстве никогда нет крайних? (АиФ, 2009, № 7); Как русские казаки послужат государству (АиФ, 2009, № 12); Неужели школьные поборы узаконены государством? (АиФ, 2009, № 12); Либо Россия будет сильной, либо ее сожрут… (АиФ, 2007, № 3); Могут ли управлять государством инженер и стоматолог? (АиФ, 2009, № 8); Разве Россия – полицейское государство? (АиФ, 2009, № 22); Президент России: государство возвращает долги церкви (АиФ, 2008, № 3); Быть России олигархически-сырьевой или высокотехнологической державой? (АиФ, 2009, № 21); «Придаток» или все же сверхдержава? (Там же). Отметим, что в последних двух заголовках вводится понятие «держава». Безусловно, имеется отсылка к прошлому государства, к тому времени, когда Россия была сверхдержавой – СССР.

На страницах АиФ рисуется образ России, вышедший на некий новый уровень развития и динамично развивающийся: С кем будет богатеть Россия? (АиФ, 2007, № 19); В России становится меньше «подданных» и больше граждан (АиФ, 2007, № 20); Россия нырнула за богатством (АиФ, 2007, № 32); Россия должна стать самой привлекательной для жизни страной (АиФ, 2008, № 7); Николай Валуев. Россия встает после нокдауна (АиФ, 2008, № 14); без России Европе туго (АиФ, 2008, № 41). Однако образ России не идеализирован. Это можно проследить в следующих заголовках: Россия теряет 20 млрд. долларов из-за коррупции. Как? (АиФ, 2008, № 40); Россия – под энергетическим колпаком (Там же); Прикурить у товарища Сталина… Почему Россия плохо усваивает уроки истории? (АиФ, 2008, № 27); Почему фашизм прижился в России (АиФ, 2008, № 25); Что мешает России побеждать? (АиФ, 2007, № 42).

Приведенные заголовки построены в форме вопроса, и эта особенность заголовочных конструкций является одной из специфических черт газетно-публицистического дискурса. В заголовках, посвященных судьбе России, подобная конструкция является доминирующей. Можно предположить, что авторы хотят дать возможность читателям самостоятельно сформировать в своем сознании образ России. На данную идею работает и использование такого средство экспрессивного синтаксиса, как апозиопезис. В стилистике под апозиопезисом традиционно понимается «внезапный обрыв мысли в середине высказывания или недоговаривание ее до конца, вызванные ситуативными обстоятельствами – осторожностью, приглашением к размышлению» [Гуслякова, 2008, с. 17]. Это можно проследить в следующих примерах: Какой быть России? Империя возрождается или умирает… (АиФ, 2008, № 44); Вениамин Смехов: «Мы живем в эпоху дефицита совести! Иногда мне кажется, что великого русского народа больше нет…» (АиФ, 2009, № 10). В данном случае авторы не находят достаточных ситуативных оснований, чтобы завершить высказывание.

Опираясь на приведенные примеры, можно говорить о персонификации образа России. Ряд признаков концепта Россия выявляется в его метафорической сочетаемости с предикатами. В одних контекстах образ России представлен как некая сущность, которую можно свести к архетипу «власть» [Чернейко, Долинский, 1996, с. 28]. Отметим, что данный феномен имеет свои формы: господство, руководство, управление, организация, контроль, а также свои методы – авторитет, право, насилие, убеждение, манипуляция [Бессонова, URL]. Рассмотрим следующие конструкции: Россия предотвратила войну; Россия выиграла, государство должно быть великим; Россия богатеет; Россия должна стать самой привлекательной; Россия будет сильной. Отметим, что в большинстве случаев используются формы будущего времени, то есть данный образ России представлен в перспективе. Подобные сочетания говорят об исключительно мирных и прогрессивных программах устройства России. Однако представлены и другие контексты: Что можно и нужно позаимствовать России; Россию опять засудили; Россия не борется за свои права; Россию сожрут; России мешают побеждать. В подобных сочетаниях указанный образ выступает как сущность, которую можно покорить. В данной ситуации можно говорить об архетипе «раб» [Чернейко, Долинский, 1996, с. 28].

Отметим, что на страницах АиФ рисуется образ государства, крайне индивидуального в своем развитии, отличающегося самобытностью своего существования. Авторы статей постоянно подчеркивают это обстоятельство: Почему мы не Европа (АиФ, 2007, № 10); Россия – Запад: на грани войны? (АиФ, 2007, № 20); Европейская демократия приобрела в России уродливые формы (АиФ, 2007, № 11); Россия или Запад – кому «латать» белорусские экономические «дыры»? (АиФ, 2007, № 9); К западу лицом, к России – … (АиФ, 2007, № 7); Россия снова «в кольце врагов» (АиФ, 2007, № 3); Россия – США: чья армия сегодня сильнее (АиФ, 2007, № 9). В названных примерах употребление имени Россия основано на антитезе, иными словами, Россия противопоставляется Западу.

Россия противопоставлена Западу в большинстве заголовков. Человеку свойственно давать оценку всему, с чем он сталкивается. Для того чтобы оценить объект, человек должен «пропустить» его через себя: природа оценки отвечает природе человека, неизбежным становится рассмотрение базовой оппозиции «свой – чужой». Подобная оппозиция широко представлена на страницах АиФ. Представители другой культуры традиционно воспринимаются как «чужие». Понятие «чужой» может связываться с носителями определенной культуры, контакты с которой наиболее интенсивны или особо значимы для культуры реципиента. В заголовках, содержащих название другой нации, отношение к ней оформляться графически, ставится тире между Россией и другой нацией, или вводится разделительный союз или, которые выполняют функцию разграничителя между своей и иной культурами. Однако в период экономического кризиса АиФ отражают тенденцию к наибольшему сближению России и Запада. Например: Что можно и нужно позаимствовать России из плана Обамы (АиФ, 2009, № 10); Начнут ли Россия и США «гонку разоружения»? (АиФ, 2009, № 7); У России к Западу дело (АиФ, 2009, № 9); Юрий Бондарев: «В России живет «царь доллар» (АиФ, 2009, № 11).

Таким образом, концепт Россия имеет широкую представленность в заголовках газеты АиФ посредствам фрейма «государство», который является элементам ядерной зоны его концептуального поля. Целесообразность использования понятия «концептуальное поле» объясняется тем, что заголовки репрезентируют не только непосредственно имя Россия, но и инвариант семантического поля «государство». Концептуальное поле Россия в заголовках АиФ репрезентировано двумя противоположными образами: Россия-хозяйка и Россия-раба. Кроме того, в заголовках газеты представлен образ самобытной России, что подтверждается наличием на страницах АиФ оппозиции Россия – Запад.

Библиографический список

Бабушкин А.П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике. Воронеж, 1996.

Белова Ю.А. Стратегии интерпретации смысла газетных заголовков британских медиа-текстов: автореф. дис. … канд. филол. наук. Уфа, 2009.

Бессонова Л.Е. Концептуальная и семантическая природа лексемы «власть» в лексикографическом дискурсе. URL: roup.org.ua/publbesson.shtml.

Воркачев С.Г. Лингвоконцептология и межкультурная коммуникация: истоки и цели // Филологические науки. 2005. № 4.

Воркачев С.Г. Слово «Родина»: значимостная составляющая лингвоконцепта // Язык, коммуникация и социальная среда. Воронеж, 2006. Вып. 4.

Голомидова М.В. Искусственная номинация в ономастике. Екатеринбург, 1998.

Гуслякова Н.В. Функционально-прагматический анализ заголовочных комплексов газетного дискурса в переходный период (на материале немецкого и русского языков): автореф. дис. … канд. филол. наук. Ставрополь, 2008.

Кульчицкая Н.А. Фрейм как тип лексического концепта (о новых взглядах на проблему фрейма в лингвистике). Горловка, 2006.

Чернейко Л.О., Долинский В.А. Имя СУДЬБА как объект концептуального и ассоциативного анализа // Вестник Московск. ун-та. Сер. 9. Филология. 1996. № 6.

Юрьева И.А. Концепт РОССИЯ как фрагмент русской национальной картины мира периода XX – начала XXI вв.: автореф. дис. … канд. филол. наук. Челябинск, 2008.

Словарь

Большой энциклопедический словарь / гл. ред. В.Н. Ярцева. М., 1998. (В тексте – БЭС.)

Источник

«Аргументы и факты» (выпуски с 10.01. 2007 г. по 27.04. 2009 г.).

Е.Н. Егорова^¹²

Blog

Л. В. Савельева 1 Репрезентация