Экфрасис как матричная репрезентация образных знаков 10. 02. 19 теория языка

Вид материала

Презентация

Содержание Актуальность работы Объектом данного исследования Предметом исследования Цель и задачи работы Материалом исследования послужили Научная новизна Теоретическая значимость работы Практическая значимость Апробация работы. Cтруктурa исследования Содержание работы матрица m (кпм) субъект Примеры «второго прочтения» В третьей главе В четвёртой главе А. Публикации в рецензируемых научных журналах.

Подобный материал:

• Категория персуазивности и её репрезентация в окказиональных дериватах ( на материале, 401.71kb.
• Программа вступительного экзамена по специальности: 10. 02. 19 «Теория языка», 114.46kb.
• Ономастические и лингвокультурологические характеристики словесных товарных знаков, 338.39kb.
• Языковая репрезентация феномена игры в адыгской и английской лингвокультурах 10. 02., 1045.63kb.
• Репрезентация концептов "мужчина" и "женщина" в русской лингвокультуре (на материале, 372.06kb.
• Р. М. Ханинова сон-экфраза и «оживший» экфрасис в прозе а. Н. Толстого 1910-1920-х, 534.78kb.
• Тезисы победителей конференции Языковая репрезентация концептосферы "Пища и напитки", 153.61kb.
• Роль образных средств в развитии речи младших школьников 13. 00. 02 теория и методика, 323.18kb.
• Чарльз Уильям Моррис Основания теории знаков, 860.71kb.
• Метафорическая репрезентация экономических понятий в семиотическом аспекте 10. 02., 756.61kb.

На правах рукописи


ТРЕТЬЯКОВ Евгений Николаевич


ЭКФРАСИС КАК МАТРИЧНАЯ РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ

ОБРАЗНЫХ ЗНАКОВ


10.02.19 – теория языка


АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук


Тверь 2009


Работа выполнена на кафедре английской филологии «Тверского государственного университета»


Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Н.Ф. Крюкова


Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

В.А. Пищальникова


кандидат филологических наук

Ю.А. Львова

Ведущая организация: Калужский государственный педагогиче-

ский университет им. К.Э. Циолковского


Защита состоится « » 2009 г. в __час __мин. на заседании диссертационного совета__________ в Тверском государственном университете (170000 г. Тверь, ул. Желябова, 33, зал заседаний).


С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Тверского государственного университета по адресу: г. Тверь, ул. Володарского, 44а.


Отзывы можно направлять по адресу: Россия 170000, г. Тверь, ул. Желябова, 33, ученому секретарю.


Автореферат разослан « »__________2009 г.


Ученый секретарь

диссертационного совета

кандидат филологических наук, доцент В.Н. Маскадыня


В лингвистической литературе экфрасис рассматривается как «жанр», «литературный приём», «кодовое преобразование, представляющее собой знаковый процесс», «перевод с языка одной семиотической системы на язык другой», «тип текста» и т.д. Интерес к изучению семиотических оснований экфрасиса, формированию текстов и их визуализации отражён во множестве отечественных и зарубежных публикаций [Балли 2009; Меноро 2009; Арнхейм 2007; Самойлов 2008; Крюкова 2007, 2009; Биркин 2007; Гак 2006; Сонин 2006; Греймас 2004; Елина 2003; Геллер 2002; Гринёв 1997; Дидро 1947, 1951, 1980, 1989; Барт 1987, 1989, 2002; Бобрык 2002; Богин 2001; Павлович 1995; Лотман 1992, 1994, 2002; Антипов 1989; Лекомцев 1979; Бахтин 1979; Жолковский, Щеглов 1973].

Данное диссертационное исследование посвящено изучению явления экфрасиса как матричной репрезентации образных знаков, случая художественной дискурсии, осуществляемой между объектом, инициировавшим появление текста, т. е. художественным произведением (в нашем случае произведение изобразительного искусства, которое рассматривается как живописный текст) и собственно текстом экфрастического описания в условиях эстетической коммуникативной цепи. Объектами многих лингвистических исследований, посвящённых проблемам анализа и интерпретации художественного текста, являются вербальные письменные тексты. Однако вербальная интерпретация активно функционирует в применении к эстетическому объекту не только вербального, но и иных кодов, которые позволяют осуществить интерсемиотический перевод с целью формирования экфрастического текста. Исследование внутренней и внешней организации текстов-интерпретаций произведений изобразительного искусства, включая экфрасис, позволяет рассмотреть, каким образом и в какой форме происходит перекодирование текстов, осуществляющих замену живописного кода вербальным.

Актуальность работы определяется (1) потребностью в отечественной лингвистике в системном анализе формирования экфрастического текста на основе матричного принципа и кодового преобразования, представляющего собой знаковый процесс, в ходе которого происходит перевод из одной семиотической системы в другую; (2) необходимостью изучения механизмов интерсемиотического перевода; (3) отсутствием исчерпывающего описания особенностей матричной репрезентации образных знаков в процессе метафоризации текста и реализации художественных образов, различных типов ментальных репрезентаций и потенциала материальных систем выражения.

Объектом данного исследования является структура креативного пространства экфрасиса, её функционирование в ходе представления вербальными средствами внутренней смысловой сущности экфрастических текстов.

Предметом исследования является экфрастический текст, формируемый по матричному принципу, а также текст экфразы как конкретный вариант совмещения изображения и его вербального описания, представляющего собой самостоятельное произведение.

В основу данной работы положена следующая гипотеза: существует механизм метафоризации как способ передачи смысла, основанный на организации понимания в метафорической текстовой среде, который может быть рассмотрен как процесс интерсемиотических трансформаций; этот механизм может быть объективно установлен с помощью специальных методов и процедур лингвистического исследования. Можно выделить, в частности матричный метод, который подразумевает проведение исследования на базе созданной нами системы матриц, позволяющей не только анализировать статический аспект образного перекодирования, но и динамику «продвижения» формируемого текста, в частности, экфрасиса. В ходе экфрастического освоения произведения искусства и перекодирования учитываются семиотические членения, которые реализуют синтаксический, семантический и прагматический аспекты матричной репрезентации экфрасиса.

Цель настоящего исследования заключается в рассмотрении специфики феномена экфрасиса как процесса, осуществляемого в рамках интерсемиотического подхода сквозь призму целостной многоуровневой системы матричной репрезентации образности. Для реализации поставленной цели потребовалось решить следующие задачи:

1. с учётом анализа существующих точек зрения на экфрасис и сходные с ним явления, в частности метафоры, определить критерии идентификации экфрасиса как матричной репрезентации образных знаков путём выявления в эстетическом объекте уникальных семиотических свойств, основанных на иконическом характере знаковости;
   
2. обосновать систему формирования экфрастического текста на основе сопряжения вербального и визуального рядов, а также выяснить путём вычленения текста экфрасиса как звена эстетической коммуникации «объект – текст – реципиент», насколько те или иные явления языка, характерные для экфрасиса, связаны с внеязыковыми коррелятами;
   
3. проанализировать особенности матричного подхода к исследованию экфрасиса как процесса создания цельнооформленного описания внутреннего видения художественного произведения, передачи его смысла в процессе коммуникативных отношений в коммуникативной цепочке «объект – интерпретатор – реципиент».
   

Цель и задачи работы определили применение следующих методов: метод моделирования, матричный метод, итеративный метод, кластерный анализ.

Теоретической базой работы послужили: исследования отечественных и зарубежных авторов, посвящённые изучению места и роли текста в языковой системе (Ю.М. Лотман, Г.И. Богин, Л.Я. Гинзбург, А.К. Жолковский, Ю.К. Щеглов, Б.А. Успенский, Ю.С. Степанов, Г.В. Степанов, А. Мейе, Н.Б. Мечковская, В.М. Петров, Р. Якобсон, У. Эко, А.А. Залевская и др.,); работы по изучению экфрасиса и сходных с экфрасисом способов формирования текстов описания (С. Франк, В.И. Самохвалова, А.А. Хадынская, Е. Ворончак, К. Бремон, М. Рубинс, A. Ларю, И. Майер, Н.Л. Галеева); работы, направленные на изучение креативного аспекта языкового употребления (В. Гумбольдт, Д. Дидро, Ш. Бодлер, А.А. Потебня, Л.С. Выготский, Ж. Базен, Ж. Фоконье, М. Тернер, Дж. Лайонз, Л.Дж. Нортон, В.У. Тернер, Н.Ф. Крюкова); искусствоведческие и культурологические работы (А.А. Карбышева, Е.П. Воробьёва, А.К. Якимович, И.С. Немилова, Ю.К. Золотов, А.Д. Чегодаев, И.А. Есаулов, К. Леви-Стросс, Г. Мак-Уинни и др.).

Материалом исследования послужили: 1) экфрастические тексты: статьи Д. Дидро (общим количеством 120 текстов) и стихи Ш. Бодлера и А. Рембо; 2) в качестве материала для формирования экфрасиса – ряд картин из собраний Третьяковской Галереи (около 300 произведений живописи); 3) для примера реализации семиотического перевода – авторские описания картин М. Чюрлёниса и В. Кандинского (около 200 реципиентов).

В ходе работы над диссертацией были сформулированы и выносятся на защиту следующие положения.

1. Анализ объективированной и интерпретативной моделей экфрастического освоения произведения изобразительного искусства (ПИИ) предполагает рассмотрение произведения живописи как живописного текста; затем (в ходе интерсемиотических преобразований) – как метафоризированного текста, имеющего своей целью формирование экфрасиса и воссоздание в воображении адресата адекватного авторскому ментального образа на основе моделирования представления о конкретном произведении искусства путём троекратного «прочтения» ПИИ.
   
2. Преобразование визуального кода живописного текста в вербальный путём его перевода в другую семиотическую систему требует использования матричного принципа с целью фиксации на матрице результатов опосредованного соответствующим кодом восприятия объективных характеристик произведения искусства.
   
3. Образный и ментальный модусы мышления в условиях матричной системы образного перекодирования на первом этапе исследования формируют единую систему координат ESCO (фр. espace de coordination), представляющую собой набор матриц для внесения в их ячейки данных, полученных при работе с таблицей ТАТ (Table Art Tretyakov – от названия Третьяковской галереи, картины которой экфрастически описывались автором) как анализе метафоризированного текста, в соответствие с чем формируется экфрасис по матричному принципу.
   
4. При реализации внутренних и внешних процессов интерсемиотического перевода в ходе экфрастического освоения художественного произведения, имеющего целью адекватное представление художественного образа в иной системе кодов, большая роль принадлежит системе образных знаков, формирующей изначальную интерпретацию художественного образа с помощью системы кодов (театрального, живописного и поэтического), представляющих, в данном случае, опорное ментальное образование. Знакообразовательная деятельность человека как экстериоризированный продукт сознания играет важнейшую роль в понимании формы мысли и закономерностей логических построений в ходе экфрастического освоения артефакта.
   
5. Многоуровневая интерсемиотическая трансформация представляет собой процесс развёртывания непрерывного художественного дискурса, отражающего одну из форм освоения эстетического содержания мира в условиях межкультурной и интерлингвокультурной коммуникации.
   

Научная новизна исследования состоит в моделировании по матричному принципу механизма перекодировки языка живописи в вербальные экфрастические тексты, в выявлении роли метафоризации при семиотической корреляции вербальной интерпретации с артефактом – произведением изобразительного искусства – и в том, что ранее экфрасис не был предметом отдельного исследования как целостная многоуровневая система семиотической репрезентации образности, предполагающая комплексный подход с учётом всех современных требований, предъявляемых к анализу текстов. Экфрасис как категория, реализующая перевод специфических черт живописи в ранг словесного творчества, получает в ходе исследования дополнения, уточнения и рассматривается также как п р о ц е с с, который предполагает выделение константных приёмов троекратного «прочтения» живописного текста (ЖТ) и лингвистических средств объективации исходного произведения в экфрастических текстах.

Теоретическая значимость работы состоит в изучении особенностей экфрасиса как художественной и лингвистической категории в рамках теории метафоры и лингвистики текста, выявлении механизма его формирования как интерсемиотического перевода, а также в определении специфики экфрасиса как процесса исследования художественных образов, соответствующих им эмоциональных состояний и семантических пространств.

Практическая значимость работы заключается в том, что материалы исследования могут быть использованы в курсе лекций по семиотике, когнитивной лингвистике, теории межкультурной коммуникации, лингвокультурологии, а также в спецкурсах, семинарах по истории искусств и в прикладном плане, при обучении иностранным языкам.

Апробация работы. Результаты исследования обсуждались на научно-практических конференциях и были представлены в форме докладов на Международной научно-практической конференции по актуальным вопросам междисциплинарных исследований «Лингвистика. Психология. Культура» (Москва, 21–30 августа 1990 г.), на научно-практической конференции по актуальным вопросам лингводидактики, семиотики и межкультурной коммуникации «Искусство. Иностранные языки. Психология» (Москва, 15–19 июня 1998 г.), на Международном научно-методическом симпозиуме «Преподавание иностранных языков и культур в начале XXI столетия: инновации и традиции» (Пятигорск, 29–30 мая 2008 г.), на Международной научной конференции «Понимание и рефлексия в образовании, культуре и коммуникации» (Тверь, 10–12 октября 2008 г.), на научно-практической конференции по вопросам семиотического подхода в междисциплинарных исследованиях «Семиотика. Лингвистика. Культура» (Москва, 18–25 ноября 2008 г.)., на научно-практической конференции по актуальным вопросам теории творчества и межкультурной коммуникации (Эвиан – Лозанна. Франция – Швейцария, 24–26 августа 2009).

По теме диссертации опубликовано 16 печатных работ общим объёмом 70 печатных листов, в том числе три книги и 2 статьи в рецензируемых изданиях.

Cтруктурa исследования. Диссертация состоит из 180 страниц машинописного текста и включает введение, четыре главы, заключение, список литературы (220 наименований, в том числе 23 на иностранных языках) и приложений, содержащих таблицы с изображением используемых в ходе исследования произведений живописи, послуживших непосредственными референтами, и матрицы.


СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ


Во введении определяется объект исследования, обосновываются актуальность и научная новизна, формулируются цель и задачи исследования, выдвигаются основные положения, выносимые на защиту, указываются методы исследования, раскрывается теоретическая значимость работы, указывается область практического применения полученных результатов.

Экфрастическое освоение ПИИ подразумевает трёхкратное «прочтение» живописного текста с распределением информации по матричному типу в соответствии со структурой матричной системы ТАТ.

Примеры анализа особенностей «первого прочтения» ЖТ исследуются в первой главе, «второго прочтения» – во второй, «третьего прочтения» – в третьей главе. В четвёртой главе приводится пример самостоятельного прочтения ЖТ. Причём, работа, проводимая в рамках «первого» и «второго» прочтения осуществляется по матрицам ESCO. «Третье прочтение» подразумевает работу по матрицам «ТАТ» и «М» (от фр. mеmoire – память, или КПМ – концептуализированная предметная матрица).

В первой главе «Семиотические основания экфрасиса» рассматриваются особенности семиотических и эстетических знаков, оппозиций, а также соотношение синтактики, семантики и прагматики в рамках когнитивного подхода. В главе представлен обзор существующих современных точек зрения на экфрасис, рассмотрены особенности различных семиотических систем, проанализирован потенциал разных типов знаков в культурной коммуникации, показаны основные особенности и механизмы метафоризации текста и феномена интерсемиотического перевода при создании экфрасиса.

При «первом прочтении» ЖТ основным типом информации является, по терминологии А.А. Брудного, фенестрационный (от лат. fenestra – окно) тип. Данный подход позволяет нам рассмотреть ПИИ как некое «семиотическое окно»: информацию, представленную в едином восприятии.

В главе рассматриваются примеры анализа трёх этапов декодирования эстетического сообщения в процессе его восприятия, понимания и интерпретации как извлечения из текста максимума заложенных в него смыслов, которые рассматриваются на трёх матрицах:

• первый этап (матрица «А») – трансформация и внесение иконической информации в эмоциональную и интеллектуальную сферу субъективного творческого восприятия, при условии понимания текста как «рефлексии в снятом виде», без дискурсивности, как нечто, «возникающее сразу» [Богин 1982: 79];
  
• второй этап (матрица «В») состоит в «дискурсивно (опосредованно, логически, понятийно) представленной рефлексии» [Богин 1982: 80], т. е. аргументированной понятийно-эстетической интерпретации произведения искусства реципиентом.
  

Реализация моделей ESCO (статика) осуществляется на таблице ТАТ (динамика), которая имеет с ESCO структурное соответствие в рамках матричной системы ТАТ. Матрицы ESCO используются при «первом прочтении» живописного текста с целью исследования цепочки автор – текст – получатель, т. е. замысла автора ПИИ; с их помощью анализируется знаковая последовательность, включающая локальную связанность и композицию как её предел; код и цельность как глобальную связность; семантическую структуру как её итог и, наконец, интерпретацию реципиента. Отметим, что выявленные при «втором прочтении» и размещённые в ячейках тропеические средства осуществляют метафоризацию живописного текста, пробуждая тем самым собственно разные формирования рефлексии, которые объективируются на матрицах ТАТ в ходе интерсемиотических трансформаций по объективированной модели экфрастического освоения ПИИ. Вся матричная система может быть представлена в виде схемы, на которой снизу вверх и слева направо указываются основные этапы формирования экфрасиса как матричной репрезентации образных знаков (см. рис. 1).

КОДЫ:

А С В театральный

-  ЭКФРАСИС выход  вход поэтический

МАТРИЦА DJT МАТРИЦЫ ТАТ (динамика) живописный

– Третье прочтение

 

 

МАТРИЦА M (КПМ) СУБЪЕКТ

КОДООБРАЗОВАНИЯ

– Второе прочтениевход 2 А С В выход 2  АРТЕФАКТ – Первое прочтение  вход 1 выход 1 

МАТРИЦЫ ESCO (статика)

Рис. 1. Матричная система ТАТ.

Интерпретация ПИИ зависит от объективных достоинств эстетического объекта, от индивидуальных особенностей интерпретатора и соответствующей лингвокультурной системы (ЛКС). По мнению В.А. Звегинцева, «описание картины можно сделать самым различным образом, но любое такое описание, сделанное на свой манер тем или иным... «создателем», будет описанием, в основе которого лежит личный мир данного «создателя» – один из «возможных» миров. И то, что «создатель» делает своё описание увиденной картины таким, а не иным образом, располагая предложения, входящие в описание, в определённой последовательности, есть способ его интерпретации картины, – это и раскрывает его «возможный мир» [Звегинцев 1980: 20]. При работе с матрицами рассматриваются примеры формирования образных парадигм как основы метафоризированного текста ПИИ при его первом и втором «прочтениях».

При «третьем прочтении» живописного текста осуществляется, в соответствии с итеративным методом исследования, переход от анализа информации, распределённой по ячейкам матрицы «С» к матрице «А», что позволяет осуществить некий «выхода за рамки» видимого смысла и осуществления нового «входа» в креативное пространство матриц ТАТ с целью освоения новых смыслов. Эстетическая коммуникация является условием метафоричности, возникающей, когда автор кодирует послание адресату. Потребность создать новый смысл приводит к метафоризации живописного текста, а необходимость поразить адресата требует наличия новых необычных комбинаций, что заставляет реципиента мыслить в направлении, задуманном автором, и осуществить интерсемиотический перевод. В этом случае речь идёт о языковой игре как способе прочтения нарратива и выявлении в нём экфрасиса. Прочтение нарратива метафоризированного живописного текста приводит сам нарратив в движение. Матрицы ТАТ задают правила языковой игры. Реципиент в этом случае выступает в качестве интерпретатора, осуществляющего синтез данного нарратива с собственной формой жизни, которая актуализирована в языковой игре. Способы «прочтения» автора и реципиента, таким образом, приводятся в соответствие, необходимое для интерсемиотического перевода, при этом авторская метафора выполняет роль механизма, обеспечивающего данное соответствие путём формирования на матрице «А» лексических рядов (Sl), на матрице «В» – образных универсалий (Su), на матрице «С» – авторских или креативных рядов слов (Sc), при этом на последней формируются образные парадигмы путём столкновения слов, что ведёт к образованию метафор как согласования и преодоления смыслового противоречия или прямой несовместимости семантических свойств столкнувшихся слов. Возникают новые смыслы-образы и смыслы-эмоции, т. е. имеет место ситуация превращения свойства в смысл.

Отмечается, в частности, что при переходе из одной семиотической системы в другую, на среднем столбце матрицы «С» фиксируется шкала оценок интерпретатора. Как отмечает В.А. Кухаренко, «из бесконечного разнообразия свойств объекта человек отбирает главные (для себя) в данной ситуации и строит свою шкалу оценок и своё поведение, отталкиваясь от них» [Кухаренко 2002: 9], что служит основой для формирования ментальных пространств-матриц. В содержательном отношении, в соответствии с теорией концептуальной интеграции, ментальные пространства представляют собой модели дискурсного понимания. Они формируются, детализируются и претерпевают постоянные изменения в ходе коммуникации.

Оппозиции являются основой образного перекодирования по матричному принципу и осуществления интерсемиотического перевода, в ходе которого происходит формирование текста экфрасиса на основе считающихся наиболее ранними формами ментальных репрезентаций - образов, составляющих основу визуального мышления. К конкретно-чувственным образам матрицы «ТАТ» добавляются единицы, образуемые путем абстрагирования - концепты, или абстрактные ментальные образования матрицы «М», а на матрице «ESCO» происходит их означивание. В системе ТАТ оппозиции рассматриваются на центральной матрице «С» по обе стороны от разноцветного столбца с иерахическими уровнями подтекстов, на котором фиксируются образы, реализующие перекодирование путём замены визуального кода словесным. Основное отличие образных представлений, фиксируемых на матрице «В», от вербально-пропозициональных представлений матрицы «А» состоит в том, что первые изображают объект спонтанно в его целостности, а вторые его описывают, моделируя субъективное представление об объекте.

Как отмечает Б. А. Успенский, «можно считать, что различные подходы к вычленению точек зрения в художественном произведении (то есть различные планы рассмотрения точек зрения) соответствуют различным уровням анализа структуры этого произведения. Иначе говоря, в соответствии с различными подходами к выявлению и фиксации точек зрения в художественном произведении возможны и разные методы описания его структуры; таким образом, на разных уровнях описания могут быть вычленены структуры одного и того же произведения, которые, вообще говоря, необязательно должны совпасть друг с другом» [Успенский 2000: 12]. В ходе экфрастического освоения объекта происходит выделение разных уровней в структуре формируемого текста на матрицах ТАТ, которые могут не совпадать с уровнями матриц ESCO. Для исследования данного явления возникает необходимость описать референтную ситуацию, т. е. «прежде всего выделить, опознать и квалифицировать элементы ситуации, её основных участников, а также те отношения, которые их связывают» (см.: [Долинин 2005: 18]) как на матрицах ESCO, так и на матрицах ТАТ, что позволит сформировать единую интерпретационную систему с учётом жанровых особенностей ПИИ.

Примеры «второго прочтения» приводятся во второй главе «Синтаксический аспект матричной репрезентации экфрасиса». В ходе исследования уточняется, что для реалистического искусства свойственно преобладание семантики и «почти однозначная интерпретация произведения» [Лекомцев 1979: 137], в то время как для импрессионистов, не подчиняющихся правилу детального соответствия, характерно некое равновесие синтактики и семантики, и при определённом преобладании синтактики сохраняется семантика художественного образа, как, например, благодаря отдельным силуэтам веток или листьев распознаётся дерево, т. е. возникает некое «перспективное видение», которое «различает такие объекты благодаря их общим силуэтам, тону и контексту, не различая деталей» [Шапиро 1972: 161]. Преобладание синтактики свойственно кубизму и экспрессионизму, в частности кубизм часто называют «синтаксисом» (см.: [Степанов 1985: 181]). В свою очередь абстракционизм, лишённый предметности, является примером внутренней гармонии линий и цветовых пятен, сохраняя при этом, как отмечает М. Шапиро, многие свойства и формальные отношения предшествующего миметического искусства (см.: [Шапиро 1972: 34]) и даже при отсутствии денотата, автором рекомбинируются образы, хранящиеся в его памяти (см.: [Лекомцев 1979: 135]) и зафиксированные в НКС (набор ключевых слов).

Таблица ТАТ включает восемь порталов-столбцов с терминами и определениями, необходимыми при отборе лексики и формировании экфрасиса, им соответствует восемь основных типов проблематики произведения:

• первый портал – медийный, которому соответствует первый тип проблематики (мифологическая); данный портал сформирован в соответствии с теорией К. Леви-Стросса о мифологии как фундаментальной основе формирования культурных оппозиций и с теорией Р. Барта о СМИ как семиотической системе и проблеме мифологизации. Собственно мифология рассматривается в двух значениях: 1) как система мифов; 2) как наука о мифах (обозначение на таблице ТАT: mythes);
  
• второй портал – родительский, которому соответствует сказочная проблематика (обозначение на таблице ТАT: contes);
  
• третий портал – социокультурный, которому соответствует фольклорная или социокультурная, по Г.Н. Поспелову, проблематика (обозначение на таблице ТАT: folklor);
  
• четвёртый портал – философский, которому соответствует философская проблематика (обозначение на таблице ТАT: philosophie);
  
• пятый портал – литературный, которому соответствует литературная, или романная, по Г.Н. Поспелову, проблематика (обозначение на таблице ТАT: littеrature);
  
• шестой портал – научный, которому соответствует научная и рациональная проблематика (обозначение на таблице ТАT: sciences);
  
• седьмой портал – творческий, которому соответствует художественная проблематика (обозначение на таблице ТАT: arts);
  
• восьмой портал – формирования личности, которому соответствует личностная проблематика (обозначение на таблице ТАT: personnalitе).
  

При переходе от (нижних) матриц ESCO к (верхним) матрицам TAT данные типы (строки) проблематик в сочетании с пятью компонентами (столбцами) изображённого мира (художественные детали, портрет, пейзаж, мир вещей и психологизм) формируют матрицу субъекта кодообразования, что позволяет осуществить арт-анализ при третьем прочтении, когда между объектом и реципиентом устанавливаются определённые отношения (см. Глава 4).

«Арт-анализ» ЖТ предполагает препарацию метафоризированного текста и анализ взаимодействия трёх кодов: театрального, поэтического и живописного и использование трёхзвенной дискурсивной модели, которая совпадает с дискурсивной моделью Т.А. ван Дейка и В. Кинча, которая в отношении ПИИ выглядит следующим образом: произведение изобразительного искусства – рассказ об этом ПИИ – реципиент, воспринимающий данный рассказ.

В третьей главе «Семантический аспект матричной репрезентации экфрасиса» отмечается, что при «третьем прочтении» изменяется цель текста: созерцательность живописного текста заменяется идентификацией его концепта и «выходом за рамки» буквального смысла; рассматривается продвижение метафоризированного текста с помощью матрицы динамики театрального кода «DJT». В главе дан подробный анализ готового экфрастического текста на примере произведений Дидро. Уточнены особенности системообразующего концепта «красота», который непосредственно связан с понятием «творчество» и восходит к Аристотелю. Творчеством (это слово ещё не существовало) Аристотель называл «подражание», подразумевая не копирование, но изображение действительности не только такой, какой она является, но и другой, отличной от оригинала, а красоту - называл «чувством гармонии и ритма» (чувством прекрасного), собственно искусство рассматривается им как деятельность, которая связана с творчеством и красотой, а само произведение - как система; ансамбль событий, цвета, формы. При перекодировании и формировании экфрастического текста нами были учтены компоненты энтропии, которые включают разнообразие возможного в пределах содержания текста, разнообразие различных типов выражения одного и того же содержания, которое, в конечном счёте, в случае его предельности, приводит к созданию художественной информации - и формальные ограничения, которые накладываются на язык и уменьшают энтропию предыдущего компонента. Для математических кодов, энтропия сведена к нулю, поэтому при построении и реализации образных парадигм, как один из вариантов такого построения, мы используем математический код. В образной системе эту роль выполняет концепт «красота». Непрерывность культуры и передача накопленных знаний фиксируются и закрепляются также на основе концепта «красота».

Механизм интерпретирования (по Г.И. Богину) предполагает понимание и освоение текста (объекта) путём обращения интерпретатором всего своего опыта на текст и восприятия его содержательности таким образом, чтобы она стала его неотъемлемой частью, затем необходимо разделить содержательность как отражение чужого опыта (опыта автора) в согласии с опытом субъекта. Такой подход подразумевает субъективность действий реципиента и объективную информированность [см.: (Богин 1982: 5)]. Интерпретатор как субъект, который интерпретирует текст, становится реципиентом, т. е. субъектом, воспринимающим объект. В нашем случае интерпретация подразумевает деление текста на три части, каждая из которых также имеет трёхчастную структуру, в соответствии с матричным принципом системы ТАТ. Переход от одной части к другой требует соответствующего обоснования. Как ПИИ, так и ЭТ (экфрастический текст) имеют одну цель – максимальное эстетическое воздействие на реципиента, определяющее результативную трансляцию информации в виде концепта текста. Концепты этих текстов на «входе» и «выходе» из системы ТАТ должны совпасть после интерсемиотических трансформаций. Рассматриваются примеры того, каким образом мы получаем представление о сюжете ПИИ как вербализованной версии интерпретатора на основе визуальных, затем вербальных данных с учётом социальных контекстов. Происходит разделение события, запечатлённого на ПИИ и вербального факта, причём «в отличие от структуры события структура вербального факта – это виртуальная реальность, неоднозначность которой усиливается тем, что она стремится не показать, а оценить себя» [Базылев, Сорокин 2002: 102].

Собственно интерпретацию мы рассматриваем как интерпретацию скрытых смыслов («интерпретация – это работа мышления, которая состоит в расшифровке смысла, стоящего за очевидным смыслом, в раскрытии уровней значения, заключённых в буквальном значении» [Рикёр 1995: 18]). Формирование экфрастического текста изначально предполагает написание лингвистического сценария, включающего рассмотрение произведения с точки зрения выявленных оппозиций и идиолекта как организующего начала понимания метафоризированного текста ПИИ. Традиция введения такого статуса восходит к Дидро, который, осуществляя анализ ПИИ, в частности при формировании экфрастических текстов под общим названием «Салон 1767 года», называл себя гидом, а собственно анализ – экскурсией. В этом случае гид-переводчик рассматривается как некий «первый рассказчик», связанный непосредственно с эстетическим объектом, в то время как автор ПИИ становится «вторым рассказчиком». Данный подход соответствует условиям проведения «глубокого анализа» («commentaire composе»). Интерпертативная и объективированная модели рассматриваются нами на примере анализа экфрастического текста картины Лагрене «Меркурий, Герса и Аглавра, завидующая сестре» Д. Дидро.

Главная идея текста Дидро: разочарование по поводу того, каким образом одна неточно выполненная деталь произведения может разрушить общее впечатление о произведении. Препарация живописного текста подразумевает деление текста на фрагменты с указанием соответствующих смыслов-эмоций. Анализ текста Дидро представлен в работе в соответствии со следующим планом:

1. Дидро помогает реципиенту определить «вход» и «выход» из картины, анализируя изменение эмоциональных состояний реципиента;
   
2. уточнение состояний приведёт к оппозиции «динамика - статика» (живые и застывшие формы на картине);
   
3. данная оппозиция приводит Дидро к мысли о создании отдельной картины с изображением одной ноги для юмористического обыгрывания недостатка картины Лагрене. Дидро раскрывает суть своего разочарования по поводу картины через анализ трёх образных оппозиций:
   
   1. описание телесной красоты Герсы, которое находится в оппозиции с описанием застывшего по неизвестной причине Меркурия;
      
   2. оппозиция смыслов-эмоций, характерных для Герсы и Меркурия: страсть и кажущееся безразличие;
      
   3. оппозиция внутреннего содержания и формы: несоответствие внутреннего намерения Меркурия соблазнить Герсу, приостановленного, по юмористическому замечанию Дидро, неправильно написанной ногой Герсы, ставшей причиной разочарования.
      

В четвёртой главе «Прагматический аспект матричной репрезентации экфрасиса» рассматриваются вопросы отношений в ходе декодировки ПИИ между объектом и реципиентом, для которых характерны не пассивное созерцание, но возникновение некоего диалога (по М.М.Бахтину), что объясняется наличием общей памяти у адресата и адресанта (матрица «М»). Долговременная память текста представляет собой сумму контекстов, концептов и констант соответствующей ЛКС, которая инкорпорируется в формируемый экфрастический текст, при этом «переводчик-интерпретатор» транслирует новые смыслы в соответствии с отобранными и зафиксированными на матрице «М» культурными концептами и соответствующей ЛКС. На матрице «В» осуществляется препарация ЖТ, при которой основным типом информации вновь является фенестрационный. Картина как некое «семиотическое окно» представляется в едином восприятии, что позволяет осуществить перекодирование изобразительного кода в вербальный. Из «окна» становятся «видимыми» следующие в ходе препарации друг за другом знаки, в соответствии с линейным типом передачи информации [Брудный 1998: 99], которая подкрепляется последовательностью иерархического строения форм-матриц культурных концептов.

На матрице «М» осуществляется отбор соответствующих ассоциативных признаков, заполняющих формы-матрицы для моделирования культурных концептов и отливки смысла концепта путём заполнения ячеек матрицы «М» смыслами слов-признаков по принципу алфавитных матриц, используемых для отливки содержания [Степанов, Проскурин 1993] и осуществления интерсемиотического перевода с целью формирования экфрасиса. Анализ выходит за рамки индивидуального мнения и становится проявлением общественного. «Это создаваемое текстом вокруг себя смысловое пространство вступает в определённые отношения с культурной памятью (традицией), отложившейся в сознании аудитории. В результате текст вновь обретает семантическую жизнь» [Базылев, Сорокин 2000: 10], происходит «образное оживление» вербального текста, полученного после препарации и перекодирования живописного текста, т. к. долговременная память или матрица «М» хранит информацию о культурных концептах в ячейках-формах, необходимых для «отлива» смыслов из «сплавов» ассоциативных признаков, на основе оппозиций при новом «входе», при котором живописный текст получает некое «второе рождение», но уже в виде вербально оформленной интерпретации.

Одним из важнейших условий исследования по матричному принципу является следование научной парадигме соотношения мысли и слова, которое соответствует мнению Л.С. Выготского, утверждавшего, что всякая мысль стремится соединить что-либо с чем-либо. Самостоятельный перевод из одной семиотической системы в другую реализуется в двух направлениях: от слова к образу, например, от текста к картине (от матрицы «А» к матрице «В», реализующей визуализацию экфрасиса через посредство креативного пространства центральной матрицы «С») и от образа к слову (от матрицы «В» к матрице «А», на которой формируются фразы и сверхфразовые единства), при этом замена визуального кода словесным осуществляется в словесной формуле, получаемой на центральной матрице «А», которая сочетается с ассоциативными рядами матрицы «В», представляющей собой препарированный «живописный текст» с выделенными в соответствующих ячейках сегментами данного текста (изображением объектов, жестов и т. п.), формирующими иконическую модель художественного образа, которая мгновенно провоцирует чувственный образ в его целостности.

Чувственный образ включает систему ТАТ и её ячейки, представляющие собой набор индивидуальной для каждого реципиента вербально-понятийной информации в соответствии с индивидуальными особенностями культурной детерминированности кодов узнавания. При этом изначальные чувственные образы становятся константами, которые, сочетаясь с культурными константами записанными на матрице «М», дают возможность коммуникантам достигнуть понимания, даже при использовании ими разных систем кодов. Пробуждение множества перцептуальных образов в символьной репрезентации матрицы «М», хранящихся в нашей долговременной памяти, осуществляется путём одновременного совмещения двух матриц-«картин» матрицы «М» и «ТАТ», которые создают условия для подвижности воспроизводимого артефакта пространственной реальности, необходимой для формирования экфрастических текстов, в которых речевая и логическая универсалия описание является доминирующим типом дискурса на уровне текстовой экспликации; «областью кодовых переходов является внутренняя речь, где совершается переход от внешних кодов языка к внутреннему коду интеллекта, на основе которого формируется содержание текста как результат понимания» [Новиков 1983: 46].

В ходе экфрастического освоения произведения искусства и образного перекодирования учитываются следующие особенности интерсемиотических трансформаций:

1. Формирование экфрастической описательной модели предполагает её семиотическое обеспечение, т. е. в первую очередь введение категории «знак» в отношении средств живописи, представление картины как «живописного текста».
   
2. Трансформация на уровне эстетических знаков представляет собой процесс замещения, реализуемый в виде различных аллегорий, метафор, которые соприкасаются с теми синтетическими художественными образами, которые находятся не в опосредованной связи с действительностью, а представляют собой динамические обобщения явлений действительности.
   
3. Формирования образных парадигм осуществляется на основе оппозиций и метафоризации текста как важнейших условий образного перекодирования и осуществления интерсемиотического перевода, в ходе которого происходит формирование текста экфрасиса.
   
4. Языковые единицы реализуют знаковую функцию, которая обусловлена их свойством обобщать и выражать результаты познавательной деятельности человека, при этом языковые элементы способны не только нести определённую информацию, но и выполнять коммуникативную, прагматическую, номинативную и экспрессивную функции в процессе экфрастического освоения произведения искусства или артефакта.
   
5. Языковая деятельность рассматривается как один из модусов «когниции», основу которой составляют когнитивные способности, позволяющие осуществить наполнение экфрастического текста, характеризующееся множеством признаков вербального и невербального планов.
   

В заключении обобщаются полученные результаты, формулируются выводы проведённого исследования и намечаются перспективы дальнейших исследований в данной области.


Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях.

А. Публикации в рецензируемых научных журналах.

1. Третьяков Е. Н. Экфрасис как семиотический перевод // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета.– Серия «Лингвистика и литературоведение». – 2009. – № 1. – С. 167–172.
   
2. Третьяков Е. Н. Семантико-когнитивная структура креативного пространства образных систем (русская и французская лингвокультуры) // Вестник Московского государственного областного университета. Серия «Лингвистика». – 2008. – № 4 – С. 88–94.
   

Б. Прочие публикации.

3. Третьяков Е. Н. Культурное многообразие Европы. Франция. Россия. Страноведение. Французский язык через искусство. – М.: Культура и сотрудничество, 2007. – 635 с.
   
4. Третьяков Е. Н. Культурное многообразие Европы. Франция. Россия. Лингвистика и искусство. – М.: Культура и сотрудничество, 2007. – 254 с.
   
5. Третьяков Е.Н. Миропорождающее пространство концепта «живопись» в русской и французской лингвокультурах. – М.: Книга и бизнес, 2008. – 100 с.
   
6. Tretyakov E. Communication interculturelle et creativite (Межкультурная коммуникация и креативность). – Nantes (France): Sol`Air, 2007. – 30 p.
   
7. Третьяков Е. Н. Культуро-семиотические и психологические аспекты театрального кода при формировании экфрасиса // Материалы научно-практической конференции по актуальным вопросам лингводидактики, семиотики и межкультурной коммуникации «Искусство. Иностранные языки. Психология». Москва 15–19 июня 1998 г. – М.: Книга и бизнес, 2008. – С. 46–54.
   
8. Третьяков Е. Н. Семантико-когнитивная парадигма концепта «живопись-семья» в межкультурной коммуникации // Преподавание иностранных языков и культур в начале XXI столетия: инновации и традиции. Сб. ст. по матер. международного научно-методического симпозиума. – Пятигорск: МГЛУ, 2008. – Ч. 2. – С. 275-281.
   
9. Третьяков Е. Н. Кино-экфрасис: фильмы А. Тарковского (на франц. яз.) // Материалы научно-практической конференции по вопросам семиотического подхода в междисциплинарных исследованиях «Семиотика. Лингвистика. Культура». Москва 18–25 ноября 2008 г. – М.: Книга и бизнес, 2008. – С. 6–12.
   
10. Третьяков Е. Н. Теория референции как семиотическая система // Материалы научно-практической конференции по вопросам семиотического подхода в междисциплинарных исследованиях «Семиотика. Лингвистика. Культура». Москва 18–25 ноября 2008 г. – М.: Книга и бизнес, 2008. – С. 37–44.
    
11. Третьяков Е. Н. Поэтический экфрасис на русском и французском языках: театральный, поэтический и музыкальный коды // Материалы научно-практической конференции по вопросам семиотического подхода в междисциплинарных исследованиях «Семиотика. Лингвистика. Культура». Москва 18–25 ноября 2008. – М.: Книга и бизнес, 2008. – С. 73–89.
    
12. Третьяков Е. Н. Экфрастический перевод как разновидность межъязыковой и межкультурной коммуникации // Вестник Тверского государственного университета. – Серия «Филология». – 2008. – № 27 (87). – Вып. 14 «Лингвистика и межкультурная коммуникация». – С.147–150.
    
13. Третьяков Е. Н. Лингво-семиотический аспект матричного принципа перекодирования в теории творчества // Материалы первой международной научно-практической конференции по актуальным вопросам междисциплинарных исследований «Лингвистика. Психология. Культура». Москва 21–30 августа 1990 г. – М.: Книга и бизнес, 2008. – С. 17–25.
    
14. Третьяков Е. Н. Культуро-семиотический перевод: система тренингов (Мастер-класс) // Материалы первой международной научно-практической конференции по актуальным вопросам междисциплинарных исследований «Лингвистика. Психология. Культура». Москва 21–30 августа 1990 г. – М.: Книга и бизнес, 2008. – С. 70–94.
    
15. Tretyakov E. N. L`ekphrasis dans la theorie de la creativite. – Nantes (France): Sol`Air, 2009. – 30 p.
    
16. Tretyakov E. N. L`ekphrasis comme la representation matricielle des signes images // Conference scientifique franco-russe «Creativite et la communication interculturelle» // Материалы научно-практической конференции по актуальным вопросам теории творчества и межкультурной коммуникации. (Эвиан – Лозанна. Франция – Швейцария, 24–26 августа 2009). – Nantes (France): Sol`Air, 2009. – С. 8–28.