Л. В. Савельева 1 Репрезентация

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 13

Образ Архангельска в устной практике горожан

Русский Север – не просто как территория, но и как историко-культурная категория – имеет ряд устойчивых значений, концептуальных и оценочных, связанных по преимуществу с традиционными этнокультурными комплексами. В процессе колонизации постепенно сформировались определенные культурные очаги, или микроареалы, со своими конфигурациями культурных элементов. Одни из них воспринимаются и населением, и исследователями как «центры», «средоточие» традиционной северно-русской культуры, другие, по умолчанию, представляют или сферу ценностей модернизированного общества («цивилизации», но не «культуры»), или некое промежуточное пространство с неопределенным культурным статусом. Так, Кольский Север, входя в состав Архангельской губернии, затем – Карело-Мурманского края, не только в формально-административном, но и в историко-культурном смысле всегда рассматривался как периферия Русского Севера, основным ареалом которого являются Архангельская губерния / область и Олонецкая губерния / Карелия.

Если идет речь о культуре городов Русского Севера, то можно почти не сомневаться, что это старинные города, само имя которых вызывает определенные исторические и этнические ассоциации: Архангельск, Каргополь, Великий Устюг и т.п. Ряд таких городов имеет официально закрепленный статус «исторических», другие, не обладая данным статусом, имеют соответствующую заслуженную репутацию. При этом подходе Русский Север представляет собой своего рода заповедник, на территории которого наблюдается сосредоточение центров традиционной культуры. В них отчасти консервируются, отчасти обретают новые формы жизни элементы социокультурных систем доиндустриальной эпохи.

«Традиционным» городам противопоставлены «новые», «индустриальные», «социалистические» и т.п. Именно таких городов больше всего на Кольском полуострове. Исследования показали, что даже в пределах одной области (территории) малые города представляют сложную систему, у них свои сходства, различия и свои взаимоотношения [Разумова, 2006б]. Кроме того, севернорусские культурные ареалы значительно различаются системами взаимоотношений между сельской и урбанистической культурами. Там, где есть «исторические» города, которые формировались, в основном, за счет населения близлежащих территорий, существует и преемственная связь двух типов локальной культуры – традиционной и городской (модернизированной). Обстоятельства же экстремальной урбанизации, например, Кольского полуострова, сказались на культурной дистанции, которая разделяет городские и традиционные сельские сообщества, в том числе старожильческие поморские, делая последние либо terra incognita, либо частью предыстории края. При этом даже очень молодой индустриальный город Полярные Зори, 1974 года рождения, получивший городской статус в 1991 г., имеет свою культуру и свое прошлое. Наконец, если учитывать этноязыковую ситуацию, следует признать, что мы в данном случае имеем дело с локальным (северным) вариантом урбанистической русской культуры. В свою очередь, старинные города – это не просто памятники культуры, достойные лишь музеефикации, в этих «культурных резервациях» живут современные люди.

Архангельск, как и все города, имеет свою локальную историю, которая наложила отпечаток на его устную традицию. Во время сбора материала мы столкнулись с тем, что в Архангельске оказалась недостаточно выражена устная повествовательная традиция. Крайне редко встречаются рассказы с развитым сюжетом, повествующие об историческом прошлом города. Устная история Архангельска выражается через отдельные факты, которые во многом восходят к печатным источникам или же к недавнему прошлому, свидетелями которого были сами респонденты.

C конца XIX в. Архангельск активно заселялся выходцами из различных районов Архангельской и Вологодской областей, которые принесли с собой в город традиции крестьянской культуры. Внутри города до настоящего времени сохранились сельские по своему происхождению анклавы, хотя в современном Архангельске осталась лишь небольшая часть коренных архангелогородцев, которые поддерживают тесные отношения друг с другом. Устойчивое ироничное высказывание: Архангельск - большая деревня – все друг друга знают (Т. Быстрова, 1982 г.р.), – характерно для больших городов (ср.: то же о Москве). Здесь противопоставлены размеры города и такие его свойства, которые оцениваются как «деревенские», в данном случае – уровень коммуникаций.

Начиная с 1910-х гг. в Архангельск хлынули волны переселенцев. В начале Первой мировой войны в Архангельске жило 40 000 человек, в конце – около 70 000 [Куратов, 2001а, с. 42]. Город был переполнен выходцами из других регионов. Гражданская война, социальные кризисы привели к перенаселению Архангельска. В 1920–1930-х гг. в Архангельск отправляют спецпереселенцев из Центральных регионов России для развития лесной промышленности и освоения края, в 1950-х гг. – из Западной Украины, Польши, а также немцев с Поволжья. В 1950–1960-е гг. активно развивалась лесная промышленность, были организованы спецнаборы (или оргнаборы) по волжским и некоторым другим территориям Советского Союза в целях мобилизации людей для работы на лесозаводах Архангельска, поэтому в городе оказалось много татар и мордвы.

Ранее, в 1943–1944 гг., произошло добровольное массовое переселение жителей из центральных областей России на север. Мигранты из других регионов ехали в Архангельск на заработки, так как здесь были порт и лесозаводы, которые обеспечивали их работой. Существовало представление, что Архангельск – город хлебный. В Архангельске оказалось много переселенцев из соседних областей – Вологодской и Кировской.

В городской культуре действуют две противоположные тенденции. Первая связана со стремлением к самоидентификации, самоизоляции локальных сообществ, вторая - со стремлением к проницаемости их границ и бытованием различных форм собственно городского фольклора [Неклюдов, 1997, с. 77–89; Щепанская, 2003, с. 27–33]. В Архангельске, с одной стороны, есть развитая система землячеств, с другой стороны, наблюдается быстрая степень усвоения мигрантами устной городской культуры.

За годы советской власти почти полностью была разрушена архитектура старого города, что привело к исчезновению его исторической среды. Массовое уничтожение церквей произошло в 1930-х гг., когда началась перестройка города, вызванная тем, что Архангельск являлся столицей Северной области (1936–1937) [Куратов, 2001б, с. 361]. В состав области вошли бывшие Архангельская и Вологодская губернии. Окончательное разрушение старых построек произошло в 1970-е гг., в период массового строительства жилья, – так была уничтожена Немецкая слобода, в которой жили иностранцы, переехавшие в Архангельск (слобода возникла в конце XVI – начале XVII вв.) [Огородников, 1890]. Жители старых микрорайонов были переселены в новые, например, жителям Соломбалы дали квартиры в Привокзальном районе. Исчезали исторически сложившиеся пространственная структура и среда города, и это не могло не привести к трансформации его культурной памяти.

Образы места и локального сообщества создают стабилизированные устно-исторические тексты. Часть из них можно отнести к преданиям. Основной этиологический сюжет городского фольклора обычно связан с имянаречением, которое знаменует символический акт рождения города. Жители Архангельска придают названию своего города сакральный смысл. Город был назван в честь Михайло-Архангельского монастыря, находившегося на месте будущего города [Куратов, 2001а, с. 41], поэтому, по утверждению местных жителей, когда в 1929 г. власти хотели переименовать Архангельск в Сталинопорт, то не смогли этого сделать. Действительно, в 1928–1929 гг. существовали попытки назвать Архангельск Беломорпортом, Лесопильском, Сталинопортом, но так как Архангельск был портовым городом, занимавшимся экспортной торговлей, то изменение наименования требовало больших финансовых вложений, поэтому было оставлено прежнее название [Агапитов, 2001, с. 44]. В полном соответствии с традицией в имянаречении участвует царская особа – Петр I. Он будто бы видел сон, в котором к нему явился Архангел Михаил и сказал о необходимости строительства нового города-порта (С.Л. Лебедева, 1954 г.р.). На самом деле строительство Архангельска происходило в период правления Ивана Грозного. Официально датой основания Архангельска считается 1583 г. [Огородников, 1890], но в архангельской традиции, как и на всем Русском Севере, образ Петра I занимает особое место. Во многих рассказах Петр I выступает имядателем различных населенных пунктов, в том числе Архангельской области.

Большая часть собранных нами текстов представляют неразвернутые нарративы, в которых факты даются без интерпретации, формульно и не имеют развитого сюжета. В них, скорее, обозначен круг знаковых объектов, событий и персонажей. Информанты отмечают, что Архангельск был основан как окно в Европу и для кораблестроения, что в Архангельск бежали старообрядцы и крепостные, что здесь три раза был Петр I. Жителям Архангельска свойственно особое отношение к Петербургу, которое можно сравнить с рефлексией жителей Петербурга по отношению к Москве. Оно связано с падением роли Архангельска как порта, происшедшего после строительства Петербурга [Огородников, 1890]. Информанты говорят, что Архангельск остался бы окном в Европу, если бы подобное окно не прорубили в другом месте. Вплоть до основания Петербурга в 1703 г. Архангельск был единственным русским портом, по которому осуществлялось морское сообщение со странами Северной Европы.

К знаковым событиям наши респонденты относят строительство в 1693 г. в Соломбале судоверфи [Огородников, 1890], которая в 1922 г. была преобразована в судостроительный завод «Красная кузница»; основание в самом начале XVIII в., в период Северной войны, знаменитой Новодвинской крепости [Крестинин, 1792]; разрушение Троицкого кафедрального собора (1928–1931 гг.); морские конвои, приходившие во время Второй мировой войны в Архангельск из других стран.

По стилю и сюжетике некоторые архангельские предания порой близки к анекдотам. Текст «Архангелогородцы-шанёжники», записанный С.В. Максимовым в 1856 г. [Криничная, 1991, № 349], содержит мотив соперничества двух городов-портов - Архангельска и Петербурга. В роли арбитра выступает Петр I, в роли свидетеля – голландский матрос. Посещение русских городов иностранцами – один из популярных мотивов, доказывающий значимость города в народном сознании и нашедший отражение в фольклорной прозе [Разумова, 2003, с. 550]. Основным аргументом, подтверждающим приоритет Архангельского порта перед Петербургским и имеющим анекдотическую мотивировку, являются вкусные шаньги (пироги), которыми всегда угощали иностранных моряков жители города.

Советский период, особенно для молодежи, тоже постепенно становится отдаленной историей. К архангельским преданиям можно отнести не только рассказы об исторической связи региона с Новгородом, о былом значении архангельского порта, о Петре I, но и о «кукурузной» кампании, развернутой в середине ХХ в. Современные архангелогородцы используют в высказываниях о городе повествовательные стереотипы, часть которых восходит к советской риторике. По мнению информантов старшего поколения, город знаменит тем, что является воротами в Арктику и всесоюзной лесопилкой (метафоры советского периода).

К сфере архангельского пригородного фольклора относятся анекдотические сюжеты о происхождении локально-групповых прозвищ (далее – ЛГП) окрестных деревень. В нем выделяется несколько устойчивых тем и мотивов (кукурузники / картофельные короли / жипники) (из фольклорного архива Поморского государственного университета – ф. 30, л. 35; здесь и далее – ФА ПГУ). Поясним, что Картофельными королями жители Архангельска называли население пригородных деревень, занимающееся выращиванием картофеля и его продажей. Оба прозвища (картофельные короли и жипники) имеют культурные коннотации, связанные с «зажиточностью», «корыстью». Продажа овощей, которой занимались обитатели этих деревень, вызывала негативную реакцию населения Архангельска.

Ассоциации с воровством и разбоем вызывает коллективное прозвище кукурузники, которым называли жителей многочисленных селений, находящихся вокруг Архангельска. Некоторые из них впоследствии вошли в черту города (Заостровье, Кегостров, Лисестрово, Мечка, Пустошь, Повракула, Тойнокурье). Это же прозвище имело население отдаленных микрорайонов Архангельска – Бакарицы, Левого берега (Северной Двины) и Соломбалы (ФА ПГУ, ф. 30, л. 50, 69, 85, 140, 145, 169, 203, 235, 248, 261, 267, 270, 274, 297, 301, 304, 319, 320, 321). В нашем распоряжении имеется восемь вариантов рассказа о кукурузниках. По распространенным объяснениям, а) когда-то в Архангельск пришла баржа с кукурузой, жители окрестных деревень растащили груз и получили после этого прозвище кукурузники; б) баржа вначале утонула, а только после этого они украли с нее кукурузу (В.К. Свещева, 1949 г.р.). Предание содержит точное указание на дату события: пятьдесят лет назад, в пятидесятые годы, реже происхождение прозвища относят ко времени интервенции или Гражданской войны (1918-1920 гг.). В рассказах отразился местный ландшафт - действие происходит на реке Северной Двине или же около нее. В нескольких записях образование данного антропонима напрямую связывается с деятельностью Н.С. Хрущева, требовавшего заниматься выращиванием кукурузы в приполярных районах. В архангельском фольклоре образ Хрущева пришел на смену царственным персонажам. Руководитель государства выступает в роли своеобразного культурного героя [Дранникова, 2004, с. 233].

Сюжет о затонувшей барже является самым популярным в этой группе преданий, баржа «тонет» около каждой из перечисленных выше деревень. Менее известен сюжет о том, что кукурузу украли с судна новгородских купцов жители Повракулы, когда торговцы (купцы) были в казёнке.

Жителей деревни Повракулы называют кукурузниками. Все время в деревню заезжали люди с Новгорода - торговцы. На сей раз оставили баржу с кукурузой, деревня была в то время зажиточной. В то время в деревне был магазин (казёнка) с огромным ассортиментом продуктов. Торговцы туда и зашли, пока они там были, деревенские жители всю кукурузу с баржи растащили (А.Г. Лапина, 1960 г.р.) (ФА ПГУ, ф. 30, л. 50).

Упоминание о новгородских купцах повышает статус местного сообщества. Стереотипные представления о происхождении местного населения от новгородцев или о более поздних контактах с ними являются составной частью локальной идентичности населения Архангельской области.

ЛГП кукурузники включает в себя не только семантику воровства, но и богатства, материальной обеспеченности. В одном из вариантов рассказа кукурузники - зажиточные люди, имевшие свои мельницы. Локальные микрогруппы обладают речевой гомогенностью: прозвище кукурузники в речи архангелогородцев стало именем нарицательным, означающим жадного человека (это же значение имеет еще одно пригородное прозвище - жипники). Имеющийся у нас в единственной записи сюжет о том, что жители этих деревень ходили обвешанными лукошками, подобно початку кукурузы, следует считать более поздним, как и встретившийся в двух записях сюжет о том, что на деревню упал самолет-кукурузник.

Широкое распространение прозвища можно объяснить тем, что кукурузная кампания, организованная Н.С. Хрущевым, проводниками которой были местные обкомы и райкомы партии, произвела сильное впечатление на жителей Архангельской области и привела к возникновению своеобразного «черного» юмора в виде рассказов и анекдотов о кукурузниках-ворах, а «утонувшая баржа» стала символом бессмысленности развернутой государством кампании.

В Архангельске очень развито противопоставление центра города и его периферии [Дранникова, 2004]. Оно виртуально прослеживается уже в XVIII в.: в городе сосуществовали жители Немецкой слободы и остальное русское население, между ними практически не было контактов [Огородников, 1890]. К специфическим топографическим особенностям Архангельска относятся удаленность и труднодоступность его окраин. Город протянулся на сорок километров вдоль Северной Двины и частично расположен на островных территориях. На его окраинах находятся лесозаводы. Культурная жизнь сконцентрирована в центральной части города. Все респонденты делят Архангельск на центральные и окраинные районы, или спокойные и спальные. По мнению наших респондентов, город – это все то, что находится за железнодорожной насыпью. При ответе на вопрос, куда направляется горожанин, можно часто услышать: «В город». Если у собеседника возникает недоумение, следует пояснение, что город только с Обводного канала начинается и т.п. Современный Обводный канал (ныне это улица) находится в центре и начинается от железнодорожного моста.

Город делят на Центр, Соломбалу и окраины. Между жителями различных районов бывают выяснения отношений. Респонденты отмечают, что Архангельск – город контрастов. Приведем типичное выражение: Центр – это город, все остальное – отшиб. Жители окраин противопоставляются проживающим в центре, что не отличает Архангельск от большинства городов. Пригородное население наделяется культурной отсталостью. Жителей острова Хабарки называют дикарями, а про сам остров говорят: Хабарка – остров дикарей (М. Фокина, 1980 г.р.). Происхождение прозвища относится к прошлому: раньше на этот остров селили всех ссыльных (Е.А. Сивцева, 1985 г.р.). Неофициальная словесность пригородов хорошо разработана. Так как центральная часть Архангельска находится между двумя мостами через Северную Двину и Кузнечиху, то бытует следующий афоризм: От моста до моста - город: все остальное - индейская резервация (О.В. Лосева, 1982 г.р.). По представлениям жителей центра города, обитателям пригородов свойственна свобода поведения и тяга к нарушению закона: Фактория – страна чудес: кто туда попал - навсегда исчез (О.Н. Карманова, 1981 г.р.). Пригород Архангельска – Исакогорку, находящуюся на левом берегу Северной Двины, называют Косорыловкой, а ее жителей - косорыловцами. Косым рылом называли и пьяниц. В прозвище используется метатеза (перестановка в слове букв, образующая другое слово), в результате возникло название, которое ассоциируется с пьянством. Исакогорка когда-то была конечной железнодорожной станцией по трассе Москва - Архангельск, и там действительно был кабак.

Образ окраины города наделяется криминальными чертами: Сульфат - деревня без чудес: вошел с зубами - вышел без (Э.С. Рудалева, 1982 г.р.). Сульфат - рабочий пригород Архангельска, на территории которого находится целлюлозно-бумажный комбинат. Еще одно подобное выражение: Ночью едешь на Сульфат - бери с собою автомат (А.В. Пилинкович, 1955 г.р.). Репутацию «бандитских» имеют районы Третьего лесозавода, Маймаксы, Варавино, Фактории и др.: Третий лесозавод - ментовское поприще (И.В. Кульнева, 1982 г.р.); дикая Маймакса - маленькое Чикаго (Э.С. Рудалева, 1982 г.р.); Варавино - страна чудес: вошел с деньгами - вышел без или зашел в калошах - вышел без (Е. Гречко, 1982 г.р.). Сульфат, Маймакса, Третий лесозавод, поселок Гидролизный завод и др. являются рабочими окраинами Архангельска, здесь расположены различные предприятия, деятельность которых связана с переработкой целлюлозы и леса. Архангелогородцев, проживающих в центральных микрорайонах, жители окраин называют снобами. Считается, что они имеют хорошее материальное положение и отличаются завышенной самооценкой (А. Баранова, 1985 г.р.).

К страшным и неприятным местам традиционно относят районы, построенные на местах кладбищ или находящиеся рядом с ними. В Архангельске это Привокзальный район, так как в 1930-е гг. на его месте происходили массовые расстрелы, а сейчас в нем чаще, чем в других районах, происходят криминальные истории и бегают крысы, а если по городу ходят слухи о маньяке, то там обязательно находят трупы (С. Москаленко, 1984 г.р.). С Привокзальным районом связана история о маньяке Третьякове, зверски убивавшем женщин, которая потрясла Архангельск в 1970-е гг. Еще одним страшным местом считается Маймакса – рабочая окраина Архангельска, так как по соседству с ней находится городское кладбище.

К тем же категориям мест респонденты относят отдаленные и труднодоступные районы, например, Третий лесозавод (в мотивациях подчеркивается нежелание таксистов ехать в этот район); микрорайоны и улицы со старыми и деревянными домами: Варавино, Фактория, Красноармейская (они мрачные, плохо освещены, грязь); все окраины. Расслоению общества соответствует стратификация пространства по признакам чистоты / грязи, ухоженности / заброшенности, безопасности / опасности и т.д. Отмечаются большое число гопников, убожество окраин и помойки, разваливающиеся деревянные дома.

Неприятные ассоциации вызывают места торговли. Территорию около городского рынка называют черный квадрат. Такие же ассоциации вызывают здания, в которых находятся органы власти, например, мэрия (негатив от них идет какой-то) и здание Областной администрации.

Представители разных поколений имеют различные любимые маршруты, которые демонстрируют несовпадающие ценностные ориентиры. Представители старшего поколения предпочитают часть Набережной – от старой пристани до Соломбальского моста через Кузнечиху, улицу Чумбарова-Лучинского, на которой расположены старинные особняки; старые кладбища, включая остров Ягры в г. Северодвинске; Кемский поселок в Соломбале, бывшую Красную пристань, где до сих пор находятся старые дебаркадеры, железнодорожный мост; а также лыжную трассу, пролегающую от Соломбалы до железнодорожного вокзала. Студенты в качестве любимого маршрута называют Троицкий проспект (вдоль него расположены крупные магазины и современные постройки). К любимым местам горожан, независимо от их возраста, относится площадка у фонтана около драмтеатра на Троицком проспекте, площадка около памятника Ленину, которая отличается своей ухоженностью и обилием цветов, летняя Набережная Северной Двины, залитая солнцем.

Информанты, отличающиеся чувством юмора, в качестве любимого места назвали Петровский парк, известный тем, что в нем собираются лица нетрадиционной ориентации.

Символическая карта города имеет прорисованную в деталях Набережную и заканчивается Троицким проспектом (его по-прежнему называют проспектом Павлина Виноградова – героя Гражданской войны). На символической карте, кроме Набережной, отмечены Петровский парк, памятник «Нулевой километр», проспект Троицкий, высотное здание на углу Троицкого проспекта и улицы Воскресенской и др.

На вопрос о том, какие достопримечательности можно показать приезжим, большинство из опрошенных жителей Архангельска ответили, что в первую очередь показали бы своим гостям Музей деревянного зодчества и народного искусства Малые Корелы. Считают, что приезжим надо показывать храмы, Набережную, музеи, а в музеях – экспозиции северных икон и прялок. Достопримечательными признаны также Гостиные дворы, памятник народам Крайнего Севера около здания Областной администрации, танк, который оставили англо-американские войска во время оккупации Архангельска в период Гражданской войны; раньше показали бы плоты с лесом на Северной Двине, которые перегораживали реку. Символическое значение для архангелогородцев имеет баня: ее посещение связывают с проявлением гостеприимства.

При ответе на вопрос о достопримечательностях города мы встретились с ироничными высказываниями, указывающими на социальные и экологические проблемы города: некоторые из горожан хотели бы показать слив нечистот из Архбума (раньше так назывался Новодвинский целлюлозно-бумажный комбинат), а также окраины и помойки.

Образ города связан также с наблюдаемым или приписываемым восприятием Архангельской области жителями других городов. По анекдотическим рассказам архангелогородцев, жители более южных местностей спрашивают, есть ли в Архангельске олени; считают, что в Архангельске по городу ходят белые медведи и т.п. Сюжет обнаруживает абсолютное сходство с рассказами жителей Заполярья и прочих «северов» и свидетельствует об устойчивой традиции самопрезентации северян, отмечаемой пока только в городах. При этом наблюдается определенная иерархия «северов», и, с точки зрения самих архангелогородцев, известные стереотипы вполне применимы к Крайнему Северу.

Таким образом, в устойчивых высказываниях, характеризующих Архангельск и его жителей, преобладают типовые реалии: белый медведь - Северяне - суровый народ, но и терпеливый, выносливый, как белый медведь. (О. Викторова, 1979 г.р.); белые медведи гуляют по улицам ночью (Н.В. Поспеловская, 1979 г.р.); морж - купаются в море с моржами; лед - «Это северные люди - они во льдах купаются», - говорят об архангелогородцах на Юге (М. Фокина, 1979 г.р.); олени / оленьи упряжки - вечная мерзлота - Мы ездим к бабушке в Ростовскую область, и нас спрашивают, как мы можем жить в вечной мерзлоте, без травы, зелени и солнца (Ю.Н. Синебрюхова, 1982 г.р.).

Жители Архангельска утверждают, что в других городах их называют замороженными, имея в виду особенности темперамента и поведения, и трескоедами. Локально-групповые прозвища были приняты самими жителями города и превратились в самоназвания. В городском фольклоре распространены шуточные диалоги, в которых обыгрываются эти прозвища.

- Почему, когда по всей России проходила цепь забастовок, стачек, в Архангельске было спокойно?

- Люди у нас замороженные - и не такое терпели, но молчали (О. Викторова, 1979 г.р.).

Архангелогородцы считают, что их везде уважают. Они утверждают, что моряки из других городов радуются, узнав, что их собеседник из Архангельска. Образ типичного жителя города, по мнению респондентов, отличается следующими чертами: замкнутость, некоторая угрюмость, честность, твердость, выносливость, свободолюбие, чувство собственного достоинства, добродушие, сдержанность, верность слову. В определении характера архангелогородца наши респонденты опираются на типовую характеристику помора, сложившуюся в краеведческой, художественной и научной литературе.

Городская устная культура демонстрирует образ города глазами самих жителей, поэтому можно предположить, что этот образ будет менее цельным и более вариативным, чем представление о том же городе извне. Собирание материалов только начинается, и пока еще рано делать выводы о степени устойчивости образа Архангельска в массовых представлениях архангелогородцев. Перспективным является сопоставление этих представлений у собственно горожан и населения разных районов Архангельской области, а также тех или иных регионов. Архангельск – город «исторический», поэтому он известен во всей стране, по крайней мере, как имя. При этом уже можно заметить наличие определенных типовых свойств в локальных образах Архангельска, так и вариативность этих образов. Согласно стереотипу, Архангельск – заснеженный северный город на берегу реки Северной Двины, город корабелов и моряков, северный порт, отправной пункт всех арктических экспедиций (обратим внимание, что за исключением конкретного гидронима, все определители соответствуют, в частности, Мурманску). Есть реалии, которые больше роднят этот образ с другими северными краями, например, с Воркутой: один из образов Архангельска связан с тем, что он долгие годы был краем ссылки и массовых расстрелов. Можно сопоставить ландшафтный образ Архангельска с образами прочих северных городов и территорий: все информанты отмечают просторы, свойственные городу, реку, на которой он расположен, море, находящееся неподалеку, а также обилие островов.

Архангельск, на наш взгляд, имеет свою смысловую доминанту – это северный город, жители которого обладают поморским самосознанием. То, что одним из символов Архангельска называют Музей деревянного зодчества и народного искусства «Малые Корелы», подтверждает, что современные архангелогородцы считают себя прямыми потомками носителей традиционной крестьянской культуры Русского Севера.

Библиографический список

Агапитов Ф.С. Архангельск: попытки переименования 1928–1929 // Поморская энциклопедия / гл. ред. В.Н. Булатов, сост. А.А. Куратов: в 5 т. Т. 1. Архангельск, 2001.

Дранникова Н.В. Локально-групповые прозвища в традиционной культуре Русского Севера. Функциональность. Жанровая система. Этнопоэтика. Архангельск, 2004.

Крестинин В.В. Краткая история о городе Архангельском. СПб., 1792.

Криничная Н.А. Предания Русского Севера. СПб., 1991.

Куратов А.А. Архангельск // Поморская энциклопедия / гл. ред. В.Н. Булатов, сост. А.А. Куратов: в 5 т. Т. 1. Архангельск, 2001а.

Куратов А.А. Северный край // Поморская энциклопедия / гл. ред. В.Н. Булатов, сост. А.А. Куратов: в 5 т. Т. 1. Архангельск, 2001б.

Неклюдов С.Ю. Устные традиции современного города: смена фольклорной парадигмы // Исследования по славянскому фольклору и народной культуре (Studies in Slavic Folklore and Folk Culture). Вып. 2. Berkeley, 1997.

Огородников С.Ф. Очерк истории города Архангельска в торгово-промышленном отношении. СПб., 1890.

Разумова И.А. Несказочная проза провинциального города // Современный городской фольклор. М., 2003.

Разумова И.А Репрезентация Севера в устных и письменных текстах современной городской культуры Заполярья // XVII Ломоносовские междунар. чтения. Поморские чтения по семиотике культуры: сб. науч. докл. и ст. / отв. ред. Н.М. Теребихин. Вып. 2. Архангельск, 2006а.

Разумова И.А. Стереотипное и уникальное в образах заполярных городов // Культурное разноoбразие в эпоху глобализации // Cultural Diversity in the Epoch of Globalization: материалы междунар. конф. (Мурманск, март 2006 г.) / отв. ред. Н.И. Курганова. Ч. 1. Мурманск, 2006б.

Щепанская Т.Б. Традиция городских субкультур // Современный городской фольклор / отв. ред. С.Ю. Неклюдов. М., 2003.

Е.В. Романовская^⁵

Ценностные установки жителя города 40-х годов

Blog

Л. В. Савельева 1 Репрезентация