Л. В. Савельева 1 Репрезентация
| Вид материала | Презентация |
| Говоря за рулем по мобильнику, ты рискуешь навсегда остаться вне зоны доступа; Превышение скорости может навсегда круто переверн Думаете, налоги уходят в песок? |
- Г. Р. Ижбаева репрезентация, 13.96kb.
- Тезисы победителей конференции Языковая репрезентация концептосферы "Пища и напитки", 153.61kb.
- А. В. Савельева маркетинг казань 2009 федеральное агентство по образованию РФ институт, 2194.14kb.
- 25 апреля, 14. 15, ауд. 302 (пр. Ленина, 29) Руководители Савельева Л. В., д филол, 100.57kb.
- Репрезентация масонской символики в языке русской художественной литературы XVIII начала, 899.2kb.
- Статьи, 2548.73kb.
- Как репрезентация многообразия отношений, 342.58kb.
- Экфрасис как матричная репрезентация образных знаков 10. 02. 19 теория языка, 579.2kb.
- Бедность и богатство в современном российском обществе: изменения в социальной структуре, 325.67kb.
- Языковая репрезентация феномена игры в адыгской и английской лингвокультурах 10. 02., 1045.63kb.
порождения речевого высказывания
Процесс образования творческой идеи не может происходить путем простого перекодирования готовых смыслов. Творческое смыслообразование совершается благодаря внутреннему диалогу, который является необходимым компонентом мыслительного процесса.
Современные исследователи в области психологии и психолингвистики сходятся во мнении о диалоговой природе мышления человека, поэтому, изучая процесс творческого мышления, мы обратили внимание на внутренние механизмы, благодаря которым совершается образование новых идей. Изучение внутреннего диалога как механизма создания творческого смысла составляет, на наш взгляд, важную линию разработки проблемы мышления и творчества в общей психологии и открывает новые пути к познанию механизмов творчества и разработки специальных методов для его развития и актуализации.
В исследованиях психологических механизмов творчества существуют различные мнения и толкования этого явления. Например, В.С. Библер, Л.С. Выготский, К. Ясперс считали, что универсальной формой человеческого творчества является речь. Поэтому современные исследования в большей степени ориентируются на нестереотипные, продуктивные, творческие возможности речи и языка.
По мнению лингвистов, речевая деятельность является одним из важнейших показателей уровня продуктивности мышления и представляет собой продукт творчества. В частности, Н.И. Жинкин считал, что «человеческий язык обладает той замечательной особенностью, что из ограниченного числа речевых звуков (фонем) образует громадное число слов, из слов может быть составлено бесконечное число предложений, из предложений могут быть сформированы тексты (речь) также в бесконечном разнообразии. Любая новая ситуация может быть отражена в речевом высказывании. Вот почему следует считать, что речь – это творческая функция человеческой психики» [Жинкин, 1998, с. 157].
В процессе развития человек формирует новые сферы жизнедеятельности и, соответственно, создает новые, свои способы освоения (видения) мира и его осмысления, то есть свои способы познания. «Язык вбирал и вбирает в себя новую информацию, накапливает коллективный опыт, пополняется новыми единицами, перерабатывает их и включает в обиход часть семантических единиц, сложившихся в иных сферах деятельности» [Симашко, 2006, с. 19]. «Нововведения рождаются в индивидуальной речи <…> язык, созданный народом, обслуживает его многообразные потребности не пассивно, а превращаясь в фактор развития народа» [Леденев, 2007, с. 12]. Иными словами, речевая деятельность / язык является отражением преобразующей, творческой деятельности человека, результатом его культурно-исторического развития. Поэтому процесс порождения речевого высказывания мы рассматриваем как творческий процесс, внутренние механизмы которого до сих пор остаются недостаточно изученными.
Сравнение мыслительных и речевых процессов позволяет обнаружить много общих механизмов, в том числе и внутриречевых, поэтому мы попытались проследить путь рождения творческой мысли на ее внутреннем уровне на примере процесса речеобразования.
Внутренняя речь является необходимым компонентом любой мыслительной деятельности. Она имеет сложную динамику осознания во время творческого поиска, а посему не всегда подлежит самонаблюдению. Однако для полного понимания творческой деятельности следует принять во внимание не только участие внутренней речи в мыслительном процессе, но и определить ее непосредственное место и исполняемые функции на определенном этапе данного процесса.
Мыслительное действие часто разворачивается как такое столкновение различных позиций и подходов, которое отражается и во внутренней речи. Переход от мысли к внутренней речи и от нее к речи внешней, то есть полноценного вербализованного выражения мысли – процесс не только не прямолинейный, а вообще такой, который не может быть описанным на плоскости. Преобразование личностных смыслов в значение делает процесс перехода от мысли к слову весьма сложным, а иногда и непреодолимым для человека.
Базируясь на концепции Л.С. Выготского о фазовом построении речемыслительного процесса, центральным этапом которого является этап внутренней речи (внутреннее программирование по А.А. Леонтьеву), и принимая во внимание работы А.Р. Лурия, Л.С. Цветковой и Т.В. Ахутиной о динамической афазии, мы пришли к выводу о том, что внутренняя речь принимает активное участие как в развертывании мысли в речь в акте говорения, так и в свертывании речи в мысль в акте восприятия языка (речи). Внутренняя речь является своеобразным и очень важным психологическим механизмом, с помощью которого возникающая мысль вербализируется и фиксируется в сознании человека, и является основанием для дальнейшего развертывания речевого высказывания. При этом Т.В. Ахутина, вслед за Л.С. Выготским и А.А. Леонтьевым, различает смысловую и грамматическую организацию высказывания и считает, что «этап внутренней речи непосредственно отвечает за смысловую организацию высказывания» [Ахутина, 1975, с. 123]. По данным исследований ученого, следует различать как минимум три уровня и соответственно три операции программирования речи: внутреннее (смысловое) программирование, грамматическое структурирование и моторную кинетическую организацию высказывания. Этим операциям отвечают следующие операции выбора: выбор семантических единиц (которые комбинируются в соответствии с правилами смыслового синтаксиса), выбор лексических единиц (которые комбинируются в соответствии с правилами грамматического структурирования), выбор звуков (которые комбинируются по правилам этого уровня).
Близкое понимание процесса формирования высказывания находим у С.Д. Кацнельсона. Он пишет: «В процессе порождения речи можно выделить три основных ступени: речемыслительную (или семантическую), лексико-морфологическую и фонологическую. Первая ступень охватывает все собственно семантические процессы, начиная с квантирования элементов сознания (знаний) на отдельные «пропозиция» и заканчивая формированием глубинных семантико-синтаксических структур. На второй ступени совершаются процессы подбора лексических единиц и грамматических форм. На третьей ступени имеет место выработка глобальных «произносительных» схем, опираясь на звуковые схемы отдельных словоформ, синтагм и фонетических фраз. «Фонационное исполнение» произносительных схем завершает весь процесс порождения предложений» [Кацнельсон, 1972, с. 123].
Понимание того, что процесс образования речи не является процессом простого перекодирования в речь готовых смыслов, что он представляет собой процесс создания смыслов, объединяет С.Д. Кацнельсона с психологами школы Л.С. Выготского и отличает его от большинства лингвистов, занимающихся моделированием порождения речи. По С.Д. Кацнельсону, семантическая ступень порождения речи состоит из двух фаз. В первичной фазе – фазе внутренней речи – вырабатывается сегментация потока приходящей информации. Образовывающиеся семантические структуры отличаются близостью к чувственному образу и недостаточной для внешней речи расчлененностью. При необходимости преобразовать это содержание в сообщение для другого в действие вступает вторичная фаза – фаза внешней речи. Содержательные структуры этой фазы основаны на понятиях и близки по своему характеру к поверхностным предложениям. Для перехода к последним (это уже содержание второй ступени порождения речи) «остается лишь подобрать... лексемы и сформулировать на их основе предложения, отвечающие нормам определенного языка» [Кацнельсон, 1972, с. 126].
Таким образом, все функции семантической ступени С.Д. Кацнельсон сводит к «квантированию элементов сознания» на отдельные «пропозиции» и преобразования их в глубинные семантико-синтаксические структуры. Однако чтобы эти структуры содержали всю полноту информации, необходимую для формирования предложений, неизбежно необходимы оценка и отбор полезной с точки зрения субъекта информации. К сожалению, эти задачи выпадают из поля зрения ученого. Не рассматривает он и того, как совершается переход от синкретических структур первичной фазы в базируемые на понятиях структуры вторичной фазы. Он лишь констатирует наличие минимально детерминированных, продуктивных операций, но ничего не говорит об их механизмах. Таким образом, ряд существенных проблем, связанных с вопросом смыслообразования, с вопросом, каким образом говорящий или творящий человек выбирает содержание своих высказываний, ученым только ставится, но не решается.
Главная черта концепции Л.С. Выготского состоит в том, что она включает формирование смысла в единую схему речевого механизма, то есть ставит в основу всей проблематики именно саму конфликтную границу – сферу перехода «неречевого» в «речевое» [Выготский, 1982, с. 56, 194].
Смысловые синтаксис и семантика имеют место на этапе внутреннего программирования (по А.А. Леонтьеву), что совпадает с планом внутренней речи (по Л.С. Выготскому). Причем именно синтаксические операции Т.В. Ахутина называет собственно внутренним программированием. «Задание внутриречевого этапа состоит в преобразовании результата предыдущего этапа – мыслительного образа ситуации – в смысловые структуры высказывания» [Ахутина, 1975, с. 128].
Следует заметить, что роль воображаемого образа как структурного компонента глубинных высказываний выявляется при анализе детской речи. Чтобы понять речь ребенка, следует не только видеть, как он говорит, но и знать ситуацию, о которой он говорит. Ребенок истолковывает образ, который ему представляется, не следя за тем, чтобы его высказывание давало все необходимые штрихи для воссоздания слушателем этого образа. Развитие речи идет по линии овладения умением «слушать» свою речь и оценивать, достаточно ли полно и адекватно она передает описываемую ситуацию. Вначале овладения речью в роли такого слушателя выступает взрослый, задающий соответствующие вопросы. Постепенно ребенок учится предвидеть эти вопросы взрослого, сам становясь своим слушателем, следящим за адекватностью выражения. Таким образом, в процессе развития речи происходит интериоризация диалога говорящего и слушающего, который превращается во внутриречевой диалог мысли и слова.
С точки зрения Т.В. Ахутиной, внутриречевое развертывание совершается как двусторонний процесс. Первая его сторона – это акт говорения. Здесь впервые определяется во внутренних словах воображаемое содержание. Связь внутренних слов с наглядным представлением ситуации (о чем мы писали выше) позволяет фиксировать одним словом значительно большее смысловое содержание, нежели фиксирует внешнее слово. Доступный для осмотра набор таких слов позволяет моделировать будущее высказывание в целом. Далее эта модель (программа) будущего высказывания «выслушивается», то есть оценивается с точки зрения ее полноты и адекватности исходному воображаемому содержанию. Этот акт слушания – вторая сторона внутренней речи. В случае отрицательной оценки программы начинается ее перестройка и повторное сопоставление с воображаемым образом ситуации. При положительной – содержание найденного набора внутренних слов снова сопоставляется, но теперь уже с объективным речевым значением этого набора (напомним, что содержание внутреннего слова строится на основе объективного значения, что, образно говоря, является камнем преткновения в образовании содержания). При отрицательной оценке, то есть если обнаруживается, что система объективных значений неполно передает смысловое содержание, это содержание подвергается дополнительному предицированию и сопоставлению, и так продолжается до положительной оценки. Положительная оценка свидетельствует о том, что смысловое образование завершено и что далее должно вырабатываться лексико-грамматическое образование по правилам внешней речи.
В простейшем случае смысловое содержание первого же набора внутренних слов может стать адекватным воображаемому содержанию ситуации и объективному речевому содержанию. Следовательно, в одном акте, как считает Л.С. Выготский, происходит слияние и фазы «опосредования мысли во внутреннем слове» (фазы внутренней речи), и фаза «опосредования в значениях внешних слов» (семантическая фаза). В иных случаях эти фазы разведены, и необходима специальная работа как по строению первичной адекватной программы (внутриречевой схемы), так и по ее развертыванию, конечным результатом которого являются смысловые структуры с «психологическими» подлежащим, сказуемым и второстепенными членами.
Несложно заметить, что Т.В. Ахутина близко подошла к проблеме смыслообразования в процессе внутриречевого процесса, определяя его как двусторонний: между говорением и слушанием. Разведя фазу внутренней речи и семантическую фазу (по Л.С. Выготскому), автор выдвигает мысль о существовании «специальной работы» по строительству первичной внутриречевой схемы. На наш взгляд, эту «специальную работу» выполняет внутренний диалог, который является необходимым компонентом в продуктивном мышлении.
В творческом процессе можно увидеть целое разнообразие таких внутренних диалогов. Так, Г.М. Кучинский [Кучинский, 1988, с. 16–17] считает, что внутренний диалог может быть «диалогом чистых мыслей» (скрытый диалог), где обе смысловые позиции реализованы в воображаемой внутренней речи. Если рожденная в этом диалоге смысловая позиция имеет значение для субъекта мышления, она включается им в дальнейший диалог (дадим ему название «диалог между мыслью и словом», поскольку другая смысловая позиция реализована развернутой произнесенной внутренней речью). В отличие от скрытого диалога, «диалог между мыслью и словом» частично осознается и контролируется субъектом мышления. Далее смысловая позиция включается в «диалог голосов», в котором обе смысловые позиции реализованы произнесенной внутренней речью.
Таким образом, с помощью внутренней речи совершается оценка и отбор полезной с точки зрения субъекта информации и образуется новое знание, новый смысл в виде новой творческой идеи, нового отношения или жизненной установки, изменяя дальнейшее течение сознания. И после того, как выделено это «новое», происходит переход к опосредованию мысли в значениях внешних слов (синтаксис значений).
Следовательно, у нас имеются все основания выделить внутренний диалог в один из этапов процесса построения речевого высказывания. Мы считаем этот этап принципиально значимым в связи с тем, что именно от него зависит качество смыслообразования и продуктивность мышления субъекта не только во внешнеречевой, но и в любой деятельности человека. Если же говорить о творческой деятельности, то внутренний диалог является тем психологическим механизмом, который определяет высокую продуктивность этой деятельности.
Библиографический список
Ахутина Т.В. Нейролингвистический анализ динамической афазии (к вопросу о механизмах построения связного грамматически оформленного высказывания). М., 1975.
Выготский Л.С. Мышление и речь // Собр. соч.: в 6 т. Т. 2. М., 1982.
Жинкин Н.И. Язык – Речь – Творчество. М., 1998.
Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. Л., 1972.
Кучинский Г.М. Психология внутреннего диалога. Минск, 1988.
Леденев Ю.И. Системность и синергетика как факторы устойчивости языка // Язык. Текст. Дискурс: научный альманах Ставропольского отделения РАЛК / под ред. Г.Н. Манаенко. Вып. 5. Ставрополь, 2007.
Симашко Т.В. Языковая картина мира и способы ее формирования // Языковая картина мира в кумулятивном аспекте. Архангельск, 2006.
И.А. Дьяконова20
Принцип диалогичности в рекламном тексте
Современный потребитель различными способами защищается от надоедливой рекламы: во время просмотра телевизора переключает рекламные ролики, не обращает внимания на наружную рекламу, заходя в Интернет, игнорирует баннеры, не просматривает рекламные газеты и журналы. Прагматический потенциал рекламы, построенной на стереотипных приемах воздействия на потребителя, заметно снижается, рекламу не спасают множественные повторы роликов, яркие иллюстрации, приглашенные в качестве экспертов звезды. Один из возможных путей повышения эффективности рекламной коммуникации – организация диалога с потребителем и на языковом, и на маркетинговом уровнях. Рассмотрим диалогичность рекламного текста с точки зрения лингвистики.
Рекламный текст, организованный как диалог (как обмен репликами), встречается достаточно редко в современном рекламном пространстве, в большей степени он характерен для таких носителей рекламной информации, как телевидение и радио. В то же время следует отметить, что рекламный текст может принадлежать одному говорящему, формально быть монологичным, но при этом отвечать принципу диалогичности. Обратимся к ключевому понятию статьи.
Диалогичность в лингвистике понимается широко: как учет фактора адресата (как реального, так и абстрактного), его смысловой позиции, а также обозначение данной ориентации при помощи определенных языковых средств. Риторический подход к данному понятию позволяет считать диалогичным любой текст, в котором содержится прямое обращение к адресату или реализуется попытка вступить в контакт с адресатом, установить с ним эмоциональный контакт (М.Н. Кожина, Г.Г. Хазагеров, А.К. Михальская, Е.В. Столярова, Л.Р. Дускаева и др.).
В диалогизированной рекламе читатель становится как бы участником действия, связанного с рекламируемым товаром. Создатели диалогизированного рекламного текста стараются погрузить потенциального потребителя в ту атмосферу, которая окружает рекламируемый товар и сделать его активным действующим лицом. Рекламное слово служит для убеждения и передачи некоторой информации. И живой разговор с потребителем имеет установку на его будущий ответ: этот разговор провоцирует ответ, даже предвосхищает его, строится по направлению к нему [Крылова, 2006, с. 280].
Лингвистика предлагает обширный набор специальных средств, которые служат для того, чтобы диалогизировать даже монологическую речь. Рассмотрим некоторые их них, выбрав объектом для анализа конкурсную социальную рекламу, представленную в сети Интернет [Социальная ... , URL].
Авторы рекламного текста, стремясь целенаправленно воздействовать на поведение адресата, используют лексические средства выразительности языка. В объективную информацию привносится дополнительная информация, имеющая субъективную направленность. Она образуется за счет использования стилистически окрашенной лексики, разговорных конструкций, ненормированных речевых средств из внелитературной сферы русского национального языка − слов, выражений, словообразовательных и орфоэпических вариантов, свойственных диалектам, жаргонам, просторечию. Так, например, в рекламном сообщении Зубов пока нету. Зато есть брат с сестрой. Они меня понимают употреблен нелитературный вариант частицы нет с целью имитации детской речи. Текстовое сообщение дополняется изображением малыша, что в целом создает иллюзию непосредственного общения, и реципиент вовлекается в эмоциональный диалог.
В рекламных сообщениях, посвященных теме безопасности на дороге ( Говоря за рулем по мобильнику, ты рискуешь навсегда остаться вне зоны доступа; Превышение скорости может навсегда круто перевернуть твою жизнь!) сленгизмы и разговорные варианты литературного языка применяются в целях более эмоциональной характеристики описываемого предмета и явления. Подобный прием позволяет автору рекламного сообщения поставить себя в один социальный круг с реципиентом, завоевать его доверие. Применение внелитературного пласта языка в тексте рекламного сообщения также позволяет избежать излишней назидательности. Лексические единицы таким образом приобретают отрицательную эмоционально стилистическую окраску и создают негативное отношение к изображаемому и ставят целью своей дискредитировать описываемые явления.
Убедительная тональность рекламного обращения часто создается за счет последовательного применения коммуникативной модели: «мы, наш» – для обозначения рекламодателя; «Вы, Ваш; ты, твой» – для обращения к реципиенту, например: Мы гордимся людьми, которые разбили фашизм; Наш город – наш дом!; Они не слышат то, что ты должен знать о СПИДе; И ты оттолкнешь меня? Детям-сиротам нужна ваша забота. Отправь SMS – сообщение «DETI» на номер 5599. Каждый твой звонок – реальная помощь детям-сиротам.
В большинстве исследуемых рекламных текстов содержится форма личного местоимения ты и притяжательного местоимения твой. Их использование оправдано принципом диалогичности: они усиливают рекламное обращение, позволяют перевести рекламный текст в диалог, стремятся приблизить адресата к рекламодателю, приравнять его. Как, например, в рекламном сообщении о вреде наркотиков: Употребляя наркотики, ты становишься товаром для наркодиллеров. Федеральная служба Российской федерации по контролю за оборотом наркотиков. Телефон доверия: Управление по г. Москве (495) 316–86–55. Управление по Московской области (495) 152–53–52.
Попытка включить адресата в диалог прочитывается и в рекламных сообщениях, построенных на приеме языковой игры. Использование в тексте иноязычных лексических единиц, написанных латиницей и выделяемых шрифтом, позволяет сделать текст «своим» для определенной целевой аудитории – для тех, кому не требуется перевод, например: Don’t panic. Телефон доверия ФСБ РФ: 914–22–22; Не Sorry; Существует достаточно света для тех, кто хочет видеть и достаточно мрака для тех, кто не хочет… STOP AIDS.
Использование формул речевого этикета – еще один прием диалогизации рекламного сообщения. Так, в рекламных сообщениях Спасибо, что не VIPендривались на переходах; Вы знаете, что в воде? Пожалуйста, будьте осторожны! адресант, используя этикетные конструкции, добивается согласованности во взглядах с адресатом и соответствующей ответной реакции на информацию.
Для придания тексту диалогичности могут использоваться различные грамматические конструкции, которые выполняют определенную контактоустанавливающую функцию, актуализируют содержание текста, воздействуют на принятие решения адресатом. Простые предложения, неполные предложения, эллиптические конструкции создают определенные ритмико-синтаксические особенности текста, порождая ассоциации с устной речью, и нацелены на диалогическое общение.
Проведенный анализ показывает, что в корпусе исследуемых единиц преобладают тексты с использованием простых предложений: Станьте донором сегодня. Подарите детям надежду на завтра; Они сражались за Родину! Пожалуйста, помните!; «Серая» зарплата урежет ваш кредит. Требуйте «белую» зарплату. Употребительность простых предложений объясняется стремлением как можно короче и яснее сформулировать слоган и комментирующую часть рекламного текста.
Неполные и эллиптические предложения также широко представлены в текстах социальной рекламы. Подобные конструкции особенно типичны для диалогической речи, представляющей собой сочетание реплик или единство вопросов и ответов. Приведем примеры: Рыба или нефть? Камчатскому лососю угрожают нефтеразливы!; Повышаешь голос на старших? Уважай своих родителей!; Коробка или опасность? Правильный ответ по телефону; Одна нога здесь, другая там. Скорость убивает.
Еще одним синтаксическим средством выражения принципа диалогичности являются побудительные конструкции. Они выражают предложение, призыв, приглашение, придают живость и эмоциональность высказыванию, выражают непосредственность разговорной речи и, тем самым, реализуют диалог в рекламе. Например: Выберите учебник для своего ребенка. Модернизация. Программа модернизации Российского образования; Строя город, помните о нас!; Брось курить!; Соблюдайте правила: Радуйтесь жизни! Верьте в себя! Чаще улыбайтесь!
К широко используемому синтаксическому средству выражения принципа диалогичности можно отнести обращение в рекламных текстах, которые выделяются своей эмоциональностью и также нацелены на диалог с адресатом: Водитель, будь добрей к себе подобным!; 3-е поколение после войны. Помни! 60 лет Победы в Великой Отечественной войне.
С помощью вопросно-ответной формы потенциальный читатель вовлекается в диалог с рекламодателем. «Живой» разговор с потребителем имеет установку на его будущий ответ: этот разговор провоцирует ответ, даже предвосхищает его, строится по направлению к нему. Естественно, речь идет об имплицитном, то есть внутреннем, ответе потребителя. Например, на вопрос: Не хочешь продать последнюю рубашку? предполагается положительный ответ, так как дальше следует призывная фраза: Иди на выборы!
В некоторых случаях создатель рекламного текста предугадывает вопросы читателя: Думаете, налоги уходят в песок? и дает подробный ответ-разъяснение: Да, это правда! В 2004 году в Москве за счет налогов оборудовано 200 детских площадок. Спасибо тем, кто заплатил налоги. Пожалуйста тем, кто этого еще не сделал.
Ответ на вопрос может отсутствовать, если автор формулирует проблему, не делая при этом попыток ответить на него, предоставляя возможность реципиенту задуматься и самому найти ответ. В этом случае вопрос акцентирует необходимость постановки самой проблемы. Эта форма создает иллюзию непосредственного личного обращения и стимулирует работу механизмов внутренней речи. Как, например, в следующем рекламном тексте: Еще по 50 и купаться?
С целью включения адресата в эмоциональный диалог в рекламе активно используются стилистические средства выразительности: метафора, олицетворение, ирония, использование фразеологизмов и др. Наиболее частотной по употреблению в рекламных текстах является метафора, представляющая собой средства номинации на основе сходства оригинала и объекта номинации. Обобщенность и образность метафоры делают ее весьма удобным и привлекательным инструментом коммуникации. Она эмотивно окрашена. Ее замысел заключается в возбуждении у адресата программируемого в этой метафоре эмоционального отношения. Для метафоры достаточно, чтобы адресат понял на основе образа, представленного ассоциативным комплексом, одобряет или не одобряет субъект метафоры то, что ею в реальности обозначается, например: Последний акт? Не дай умереть великой культуре своей страны; Терроризм – это болезнь. Доктор пришел. Спецназ предупреждает: Захват заложников опасен для здоровья.
Приемом вовлечения читателя в своего рода культурный диалог является цитирование. По роли в тексте выявленные нами цитаты являются риторическими. Их назначение − используя образ уважаемого, известного человека, охарактеризовать объект рекламного текста, раскрыть социальную проблему. В тексте рекламы цитата используется как риторический прием создания благоприятного отношения к объекту рекламного текста, например: Человек есть то, что он ест (Людвиг Фейербах). А ты ешь генетически модифицированные продукты?; Живи и жить давай другим. Г.В. Державин.
Итак, как показал анализ текстов рекламы, использование лексических, грамматических и стилистических средств языка направлено на достижение прагматических целей адресанта – установление диалога с потребителем и воздействие на него.
Библиографический список
Крылова О.А. Лингвистическая стилистика: Учебное пособие: в 2 кн. Кн. 1. Теория. М., 2006.
Социальная реклама: Информационно-аналитический портал. URL: eklama.ru.
О.К. Кулакова21