Сталин и Каганович. Переписка. 1931–1936 гг
| Вид материала | Документы |
- Редакционной Комиссии Чрезвычайного VIII съезда Советов Союза сср товарища Сталина, 430.47kb.
- Переписка М. Горького с И. Сталиным, 588.58kb.
- Материалы к уроку, 70.4kb.
- Реферат по культурологии на тему: Хосе Ортега-и-Гассет, философ и мыслитель, 218.62kb.
- Реферат по книге Хосе Ортега-и-Гассет «Восстание масс», 285.55kb.
- Анализу поэтического текста» Под таким названием была опубликована статья Каганович, 60.65kb.
- Историческая справка фонда р-20, 98.99kb.
- Генетика и Сталин, 427.5kb.
- -, 6377.76kb.
- Арестовать берию сталин не успел, 220.69kb.
АННАЛЫ
.коммунизма
СТАЛИН И КАГАНОВИЧ
ПЕРЕПИСКА. 1931–1936 гг.
Серия основана в 1995 г.
издательством Йельского университета
(Yale University Press)
с 2001 г. книги серии выходят на русском языке
в издательстве
« Российскаяполитическая энциклопедия «
Федеральная архивная служба России
Российский государственный архив социально-политической истории
СТАЛИН И КАГАНОВИЧ ПЕРЕПИСКА. 1931–1936 гг.
Составители
О.В.Хлевнюк, Р.У.Дэвис, Л.П.Кошелева, Э.А.Рис, Л. А. Роговая
Москва
РОССПЭН
2001
ББК 63.3(2)6–8 Сталин — Каганович; 63.3(2)615; 66.1(2)6 С 77
Издание осуществлено при финансовой поддержке
Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ)
проект № 01–01–16177,
а также издательства Йельского университета (Yale University Press)
Работа над проектом осуществлена при поддержке
Британского Совета экономических и социальных исследований
(British Economic and Social Research Council), grant № R000 23 73 88
С 77 Сталин и Каганович. Переписка. 1931–1936 гг. / Сост. О.В. Хлевнюк, Р.У. Дэвис, Л.П. Кошелева, Э.А. Рис, Л.А. Роговая. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2001. — 798 с; ил.
В книге опубликована переписка И.В. Сталина и его заместителя по партии Л.М. Кагановича. Выезжая летом-осенью 1931–1936 гг. на несколько месяцев на юг, Сталин оставлял Кагановича руководить работой Политбюро, однако сам получал все материалы к заседаниям Политбюро и фактически направлял его деятельность при помощи писем и телеграмм на имя Кагановича (некоторые из них адресованы всем членам Политбюро). Публикуемые документы содержат уникальную информацию о механизме принятия решений высшим советским руководством по вопросам как внутренней, так и внешней политики. Среди ключевых тем переписки — голод 1932 г., принятие закона о борьбе с хищениями социалистической собственности от 7 августа 1932 г., конфликты с Японией, война в Испании, подготовка открытого процесса по делу «троцкистско-зиновьевского центра» и другие.
Издание рассчитано на историков, а также на широкий круг читателей, интересующихся историей СССР и КПСС.
© Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ), 2001.
© О.В. Хлевнюк, Р.У. Дэвис, Л.П. Кошелева, Э.А. Рис, Л.А. Роговая, составление, предисловие, комментарий, 2001.
© «Российская политическая энциклопедия»
ISBN 5–8243–0241–3 (росспэи), moi.
От составителей
Данный сборник документов можно рассматривать как своего рода продолжение предпринятой несколько лет назад публикации писем И.В.Сталина В.ММолотову1. Занимая пост секретаря ЦК ВКП(б), Молотов в 20-е годы был заместителем Сталина по партии. Во время отпусков Сталина Молотов оставался в Москве и руководил работой высших партийных инстанций, готовил решения по важнейшим партийно-государственным вопросам. Обсуждению этих вопросов и принимаемых постановлений посвящена основная часть опубликованных писем Сталина Молотову. Хронологически эти письма охватывают период с 1925 по 1930 г. (несколько писем за 1931–1936 гг., включенных в подборку, имеют случайный характер). В декабре 1930 г. Молотов был назначен председателем Совета Народных Комиссаров СССР вместо А.И.Рыкова и оставил пост секретаря ЦК ВКП(б). Обязанности своего заместителя по партии Сталин передал Л. М. Кагановичу, влияние которого в последующие несколько лет неуклонно расширялось. После назначения на второй по значению пост в ЦК, Каганович не только возглавил работу Оргбюро и ряда важнейших отделов ЦК, но руководил заседаниями Политбюро в периоды отпусков Сталина, председательствовал в многочисленных комиссиях Политбюро.
Все это объясняет, почему основной поток писем Сталина из отпуска (по понятным причинам переписку советские вожди вели только во время отпусков или командировок), направляемых в 20-е годы в адрес Молотова, в начале 30-х годов был переключен на Кагановича. Каганович (даже больше, чем до него Молотов) согласовывал со Сталиным все сколько-нибудь значительные решения, принимаемые в Политбюро. Обсуждение вопросов, связанных с заседаниями Политбюро, составляют большую часть публикуемых писем и телеграмм. Ряд сталинских писем, полученных Кагановичем, предназначались также некоторым другим членам Политбюро, чаще всего Молотову, или Политбюро в целом. В них Сталин требовал решить ту или иную проблему, ставил перед Политбюро определенные задачи.
Сборник «Письма И.В.Сталина В.М.Молотову» включал в себя, что и было зафиксировано в заголовке, только письма Сталина. Письма Молотова Сталину находились в фонде Сталина в бывшем архиве Политбюро (теперь — Архив Президента Российской Федерации (АП РФ)) и были недоступны исследователям. Лишь недавно фонд Сталина частично передан в Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). В новой книге наряду с письмами и телеграммами Сталина приводятся ответы Кагановича, что значительно повышает ценность вводимых в оборот материалов.
Публикуемый комплекс документов получен из нескольких источников.
Письма И.В.Сталина В.М.Молотову. 1925–1936 гг. Сборник документов. М., 1995. Сборник писем Сталина, так же как и данная переписка Сталина и Кагановича, готовился в рамках серии «Анналы коммунизма», организованной издательством Йельского университета (США), и в том же 1995 г. был опубликован «Yale University Press» на английском языке.
Письма Сталина находятся в фонде Кагановича, переданном в РГАСПИ из АП РФ в 1995 г. (РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 99–102)2. Эти письма Сталина в основном автографы, написанные ручкой или карандашом. Ряд писем сохранился в виде машинописных копий.
Письма Кагановича отложились в фонде Сталина (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 739–743). Они также представляют собой автографы, написанные ручкой. Составляя письма Сталину, Каганович сначала готовил черновики, которые затем либо переписывал полностью набело, либо переписывал с некоторой правкой. Эти черновики сохранились в личном архиве Л. М. Кагановича, который его дочь Мая Лазаревна Каганович в 1995 г. сдала на хранение в РГАСПИ. М.Л. Каганович любезно разрешила составителям использовать эти документы. Сверка подлинников и копий позволила в ряде случаев выявить некоторые существенные разночтения, которые оговариваются в примечаниях. Кроме того, несколько писем, черновики которых сохранились, отсутствуют среди подлинников. Возможно, что Каганович не отправлял эти письма. Однако поскольку содержащаяся в них информация представляет интерес, эти документы также включены в публикацию.
Письма между Москвой и югом пересылались при помощи курьера НКВД, что обычно занимало два-три дня. По этой причине помимо писем Сталин и Каганович в период отпусков Сталина регулярно (в большинстве случаев почти каждый день) обменивались телеграммами, которые передавались шифром. В фонде Сталина эти шифротелеграммы составляют двадцать дел (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 76–95). Телеграммы Кагановича в адрес Сталина сохранились в основном только в виде машинописных расшифровок и в данном сборнике публикуются по ним. Что касается телеграмм Сталина, то мы располагаем как их подлинными текстами (автографы Сталина или записи его секретаря), так и машинописными расшифровками на бланках, сделанными в Москве при получении. В сборнике сталинские телеграммы публикуются по подлинникам (в основном автографы Сталина, в ряде случаев написанные под или даже по тексту расшифровок телеграмм Кагановича). При отправке сталинских текстов на зашифровку секретарь делал отметку о дате отправки и ставил номер телеграммы. Эти данные, наряду с указаниями о времени приема телеграммы в Москве, сохранившимися на бланках расшифровки, оговариваются в примечаниях. Дело, содержащее телеграммы за период с 5 по 20 октября 1935 г., осталось на секретном хранении в АП РФ. В связи с чем в приложениях № 6 и 7 приводятся перечни и краткое содержание этих телеграмм. Как видно из перечней, причиной засекречивания этих документов не может быть их содержание; скорее всего речь идет о каких-то пометках, связанных с процессом зашифровки. Это позволяет надеяться, что через какое-то время эти телеграммы также будут доступны исследователям.
Помимо телеграмм, перечисленных в приложениях № 6 и 7, в данном томе не публикуются также телеграммы, касающиеся рутинного согласования со Сталиным кадровых назначений.
Несколько корреспонденции Сталина и Кагановича обнаружены в других фондах РГАСПИ, что указано в легендах к соответствующим документам.
Подробную характеристику этого комплекса писем см.: Cohen Yves. Des lettres comme action: Stalin au dйbut des annйes 1930 vu depuis le fonds Kaganovic // Cahiers du Monde russe. 38(3). 1997. P. 307–346.
6
Все документы публикуются в хронологической последовательности в соответствии с датой написания. Телеграммы, имеющие одну и ту же дату, располагаются в соответствии со временем их отправки или получения (расшифровки).
В приложении печатаются несколько документов, имеющих непосредственное отношение к переписке. Однако многие материалы, которые Каганович пересылал Сталину, упоминая об этом в своих письмах, обнаружить не удалось, что оговаривается в примечаниях.
По понятным причинам письма представляют собой более интересный и содержательный вид источника, чем телеграммы. Однако публикуемая коллекция документов вновь подтверждает закономерность, уже известную историкам: с середины 30-х годов переписка советских вождей становится все более фрагментарной и формальной. Письма почти полностью вытесняются сухими телеграммами. Начиная же с 1937 г. переписка между Сталиным и его соратниками, характерная для 20-х — первой половины 30-х гг., почти прекращается. Это обстоятельство требует специальных пояснений.
Самое простое объяснение отсутствия писем начиная с определенного периода — их уничтожение в силу «деликатности» (напомним, что в 1935 — 1936 гг. набирали новую силу репрессивные акции, а на 1937–1938 гг. пришелся взрыв «большого террора»). Однако многие факты позволяют утверждать, что такие письма просто не существовали. В пользу этого утверждения можно упомянуть несколько обстоятельств как политического, так и чисто технического характера.
Несомненно, что по мере укрепления личной власти Сталина у него оставалось все меньше оснований обсуждать с соратниками те или иные проблемы. Политбюро как коллективный орган руководства теряло свое прежнее значение. Принимая решение, Сталин уже не должен был убеждать или переубеждать членов Политбюро, потому что заранее был уверен в их покорности. Такое соотношение власти Сталина и его окружения окончательно сложилось в ходе «большого террора» 1937–1938 гг., когда были физически уничтожены несколько членов Политбюро, а остальные находились под угрозой репрессий.
Однако переписка между высшими советскими руководителями во многом зависела не только от политических обстоятельств, но и от состояния связи между Москвой и южными курортными районами. Долгое время письма, посылаемые со специальными курьерами, были важным видом связи. Подобная переписка имела многие недостатки. Письма шли достаточно долго, и Сталину, как видно из публикуемых документов, приходилось нередко сетовать на отсутствие своевременной информации по тому или иному вопросу. Параллельно с перепиской использовался телеграф. Но передача, прием и расшифровка посланий, особенно значительных по объему, были достаточно трудоемкими. К тому же, причастность к этому процессу группы технических сотрудников исключала обсуждение ряда вопросов. Выходом из положения могла быть надежная телефонная связь. Однако она долгое время отсутствовала. «Жаль, что нет с Сочи (не понимаю почему) связи «вертушкой» (правительственная телефонная связь — Сост.), все же можно было бы почаще сноситься непосредственно, а не посредством переписки», — писал Сталину 21 июня 1932 г. К.Е.Ворошилов3. «По телефону нелегко говорить —
1 РГАСПИ. Ф. 74. Оп. 2. Д. 37. Л. 49.
7
приходится реветь, слышно очень плохо, хотя иногда слышно довольно прилично»; «Пишу это письмо и посылаю с тов. Гинзбургом. Пытались раз по телефону, ничего не вышло», — писал Г.К.Орджоникидзе (у которого, кстати, были проблемы со слухом) жене с юга в марте 1933 года4.
Закрытый (высокочастотный) канал телефонной связи («ВЧ») между Москвой и правительственными дачами на юге, судя по всему, был налажен в 1935 г. С этого времени Сталин и его соратники начали обмениваться также телефонограммами (см. документы № 716, 812, 817, 823, 825, 850, 853, 855, 857). Часть вопросов решалась в непосредственном общении Сталина с членами Политбюро по телефону. Так, в письме Кагановича Сталину от 14 сентября 1936 г. есть фраза: «Об испанских делах я вас информировал по телефону» (см. документ № 819). В общем, технический прогресс нанес непоправимый ущерб будущим историкам. Как и повсюду в мире, Сталин и его соратники все больше предпочитали телефон письмам.
В 1937–1940 гг. Сталин, судя по журналам записи посетителей его кабинета в Кремле, вообще не выезжал в отпуск за пределы Москвы5, что объясняет отсутствие переписки Сталина и его соратников за этот период. Впервые после длительного перерыва Сталин уехал в отпуск на юг только осенью 1945 года6.
Несмотря на пробелы, публикуемые письма являются важным, уникальным источником, мимо которого не сможет пройти ни один исследователь советской истории 30-х годов. Составители сборника не претендовали на то, чтобы всесторонне проанализировать этот комплекс документов или глубоко изучить все проблемы, которые отражены в переписке. Задача была более скромной: максимально облегчить исследователям и читателям, интересующимся историей, знакомство с коллекцией, прояснить смысл и содержание документов, вписать их в исторический контекст. Этим определялась форма публикации документов.
В примечаниях к каждому письму содержатся разъяснения к конкретным фактам, о которых идет речь в переписке. Справочный характер имеют также вводные статьи, составленные по годам. В них дается общая характеристика процессов, происходивших в данный период, и более подробно описываются те из них, которые чаще всего обсуждались в переписке Сталина и Кагановича. В общем введении события, вокруг которых сосредоточена переписка, анализируются в контексте советской истории предвоенного периода и политических биографий Сталина и Кагановича. Вводные статьи и примечания дополняют друг друга. Факты, которые разъясняются во вводных статьях, как правило, не комментируются в примечаниях.
Для подготовки примечаний и вводных статей использовалась как имеющаяся литература, так и широкий круг архивных источников. Среди этих источников необходимо выделить документы Политбюро, поскольку в переписке прежде всего обсуждались проблемы, составлявшие предмет деятельности именно этого высшего органа партийно-государственной власти. Решения по поднимаемым в переписке вопросам выявлялись в протоколах (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3), а также в особых протоколах (решения с грифом «особая папка») заседаний Политбюро (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162). Материалы
4 РГАСПИ. Ф. 85. Новые поступления.
5 Исторический архив. 1995. № 4, 5–6; 1996. № 2.
6 Там же. 1996. №4. С. 113.
8
к решениям Политбюро, многие из которых обсуждались в письмах Сталина и Кагановича, выявлялись в подлинных экземплярах протоколов заседаний Политбюро (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163), а также в фонде Политбюро (АП РФ. Ф. 3).
Хотя, как показывают архивные материалы, Каганович в 1931–1935 гг. был основным адресатом Сталина, это не означает, что вождь во время отпусков не поддерживал контакты с другими своими соратниками. Помимо писем, направленных на имя Кагановича, но фактически обращенных к другим членам Политбюро, Сталин эпизодически обменивался корреспонденциями по разным вопросам с Молотовым, Орджоникидзе, Ворошиловым и другими членами высшего руководства. Эта переписка находится в личных фондах членов сталинского руководства, а также в фонде Сталина в РГАСПИ и была использована при подготовке комментариев и вводных статей.
Все документы опубликованы полностью. Встречающиеся в них отточия принадлежат авторам писем; сокращения в цитатах, сделанные составителями во вводных статьях й комментариях, отмечены отточиями в квадратных скобках. Письма Сталина публикуются практически без поправок. Опечатки и мелкие ошибки, не имеющие смыслового значения, в этих письмах исправлены без оговорок. В письмах Кагановича встречаются многочисленные орфографические и пунктуационные ошибки. Все они также исправлены без оговорок.
Характерное для 30-х годов или бытовавшее в кругу высшего советского руководства того времени написание или сокращение ряда слов сохранено (например, Казакстан вместо Казахстан, Манчжуго вместо Маньчжоу-Го, совпра — вместо советское правительство и т.д.).
Письма имеют сплошную нумерацию. Не все письма были датированы их авторами. Даты, установленные составителями на основании содержания писем, помещены в квадратные скобки.
Работа над этой книгой была начата в рамках проекта издательства Йельского университета «Анналил коммунизма». Английская, более короткая, версия книги выходит в США практически одновременно с российской.
Составители искренне благодарят за помощь и консультации коллег архивистов и историков: Г.А.Юдинкову, С.В.Сомонову, М.Гебла, М.Илич, СКоткина, Дж.Морисона, СВиткрофта.
Особая благодарность Мае Лазаревне Каганович, которая любезно позволила составителям использовать материалы из семейного архива Л. М. Кагановича.
Введение
Незадолго до своей смерти Каганович говорил о Сталине: «[...] Его надо брать по временам, по периодам, разный он был. Послевоенный — другой Сталин. Довоенный — другой. Между тридцать вторым и сороковым годами — другой. До тридцать второго года — совсем другой. Он менялся. Я видел не менее пяти-шести разных Сталиных»1. Эти наблюдения в значительной степени подтверждаются публикуемой перепиской. 1931–1932 гг., а также несколько месяцев 1933 г., прошедшие до нового урожая (примерно до конца июня или июля), были отмечены нарастанием острейшего кризиса, оказавшего огромное воздействие на формирование сталинской системы и самого Сталина. Пик этого кризиса был отмечен ужасным голодом, унесшим жизни нескольких миллионов человек, разрушением финансовой системы, огромной инфляцией, критическим ростом внешней задолженности и стагнацией промышленного производства. Это было всемя нарастания недовольства в стране и в партии политикой Сталина и усиления государственного террора. Именно в этот критический период, в ноябре 1932 г. покончила собой (или, как полагают некоторые, была случайно убита мужем) жена Сталина Н.С.Аллилуева, что породило тогда многочисленные слухи и, по многим свидетельствам, еще больше озлобило Сталина. События тех лет, а также их непосредственные результаты, проявившиеся в 1933–1935 гг., нашли определенное отражение в публикуемой переписке Сталина и Кагановича.
Общие процессы утверждения и развития диктатур и диктаторов — важнейшая проблема для историков. Однако для ее исследования и понимания существует не так много источников. Как правило, мы располагаем документами, характеризующими не саму систему диктатуры, а результаты ее деятельности — всевозможными постановлениями, статистикой, отчетами, докладами и т.п. Куда меньше возможностей у историка для исследования того, что можно назвать социологией власти. Реальные механизмы принятия решений, важнейшей частью которых были взаимоотношения в правящей' верхушке, определение границ правящего слоя и степени влияния различных его группировок, методы выстраивания и поддержания стабильности властной иерархии и т.п. — все это почти всегда с трудом реконструируется на основании исторических источников. Это утверждение вдвойне справедливо по отношению к сталинскому периоду, отмеченному чрезвычайной закрытостью. Публичные речи и выступления советских руководителей лишь отчасти отражали их подлинные намерения и мысли. Записи заседаний высших органов партийно-государственной власти (Политбюро, Совнаркома) практически не велись. Советские лидеры сталинской эпохи не писали дневников2. Лишь много лет спустя Хрущев и Микоян продиктовали свои не слишком
Чуев Ф. Так говорил Каганович. М., 1992. С. 154.
На нынешний момент исключение составляют только дневниковые записи В.А.Малышева, отрывочные и содержащие слишком мало информации (См. Источник. 1997. № 5. С. 103–147).
10
откровенные мемуары3, Молотов приоткрыл душу в беседах со своим поклонником, поэтом Ф.Чуевым4, а Каганович, кое-что рассказавший тому же Чуеву5, составил вдобавок свои «Памятные записки»6, оказавшиеся, к сожалению, лишь смесью из отдельных биографических фактов и изложения многочисленных партийных документов и трудов Ленина и Сталина.
В этих условиях историки уже не раз могли убедиться, что важнейшим источником, более или менее отражающим реальные расчеты, взаимоотношения и действия советских лидеров является переписка. Переписка высших советских руководителей включала в себя разного рода официальные служебные обращения (докладные, отчеты, сопроводительные записки к проектам решений и т.п.), шифрованные телеграммы, при помощи которых поддерживалась оперативная связь и согласовывались различные решения и т.д. Однако наибольший интерес представляют личные письма. Хотя в действительности они никогда не были посвящены сугубо личным проблемам, а по существу являлись разновидностью служебной переписки, в них отражены многие детали неформальных отношений советских лидеров, более откровенно и полно высказываются мотивы их действий и настроения. Подобных личных писем сохранилось немного. Переписка Сталина и Кагановича — уникальный комплекс такого рода как по своей полноте, так и по содержанию.
У этой книги два героя — Сталин и Каганович. Один был вождем для народа и «хозяином» (как называли его между собой высшие советские чиновники) для своего окружения. Второй — верным помощником и исполнителем воли «хозяина». В годы, к которым относится переписка, Каганович занимал важнейшие должности в партийно-государственной верхушке. В 1931 — 1934 гг., в период своего наивысшего влияния, он был одновременно секретарем ЦК ВКП(б), фактическим заместителем Сталина по партии, руководителем столичной московской партийной организации, заместителем Сталина в Комиссии обороны — важнейшем совместном органе Политбюро и СНК СССР, а в начале 1934 г. возглавил вдобавок Комиссию партийного контроля при ЦК ВКП(б) и Комиссию по железнодорожному транспорту — организованную по типу Комиссии обороны высшую партийно-государственную инстанцию для руководства транспортом. Неудивительно поэтому, что переписка Сталина и Кагановича отражала ряд важнейших проблем руководства страной и партией, и, в конечном счете, процесс изменений характера власти, самого Сталина и его взаимоотношений с соратниками на том важном рубеже советской истории, который хорошо запомнил Каганович: до и после 1932 г.
3 Мемуары Н.С.Хрущева неоднократно издавались в России и на Западе. Последняя наиболее полная их публикация была предпринята в журнале «Вопросы истории» в 1990–1995 гг., а затем отдельным изданием: Хрущев Н.С. Время, Люди. Власть. Воспоминания. В 4 кн. М., 1999. Диктовки Микояна, долгое время хранившиеся в АП РФ, несколько лет назад были переданы в РГАСПИ и теперь изданы: Микоян А.И. Так было. М., 1999.
4 Сто сорок бесед с Молотовым. Из дневника Ф.Чуева. М., 1991.
5 Чуев Ф. Так говорил Каганович. М., 1992. fi Каганович Л. Памятные записки. М., 1996.
11