Различные статьи последних лет
| Вид материала | Документы |
| Дворы с посевом до 2 дес. Дворы с посевом от 2,01 до 4 дес. Дворы с посевом от 4,01 до 6 дес. Дворы с посевом от 6,01 до 10 дес. Дворы с посевом от 10,01 до 15 дес. Дворы с посевом свыше 15 дес. |
- Различные статьи последних лет, 2166.86kb.
- Информационно-библиографический отдел Новосибирск: в поисках имиджа Библиографический, 546.41kb.
- Различные подходы к кризису развития, 155.87kb.
- Особенности изучения России 90 х гг. ХХ в в западной историографии, 70.25kb.
- Землетрясений с определенностью можно утверждать, что исследованиями последних десятилетий, 155.53kb.
- Консерватизма на протяжении последних десяти лет разрабатывается достаточно активно, 650kb.
- Статьи Натальи Сухининой, публиковашиеся газете «Семья» в течение последних пяти лет,, 893.02kb.
- А. самсонова: Сегодня ведем программу "Лукавая цифра", как, впрочем, и всегда. Исегодня, 317.59kb.
- Вэфире канала Кинопоказ hd 1 все лучшее из мира зарубежного остросюжетного кино последних, 37.17kb.
- Людмила Владимировна Матвеева в течение последних лет работает над темой педагогического, 8.47kb.
III.
Опубликовано: ) Роднов М.И. Социальная структура русского крестьянства Зауралья (деревня Скилягино в 1917 году) // Аграрная сфера в контексте российских модернизаций XVIII–XX веков: макро- и микропроцессы: сб. статей / науч. ред. Г.Е. Корнилов, В.А. Лабузов / Мин-во образования и науки РФ; Правительство Оренбургской области, Мин-во образования Оренбургской области; ИИиА УрО РАН; Оренбургский государственный институт менеджмента. Оренбург: Изд-во ГУ «РЦРО», 2010. С. 454–465.
стр. 454: М.И. Роднов
Социальная структура русского крестьянства Зауралья
(деревня Скилягино в 1917 году)
В первой половине XVIII века на Урале возник крупнейший в России индустриальный район, который в то же время представлял собой гигантский продовольственный потребительский рынок, следовательно, рядом должен был появиться такой же огромный производящий рынок, поставляющий продовольствие. И он возник в Зауралье (бывшая Исетская провинция). Ежегодно правления частных и казённых уральских заводов закупали здесь миллионы пудов хлеба (только в провиантских магазинах / складах Миасса хранилось 300 000 пудов зерна)1 и прочих продуктов питания. Через Челябу и другие центры торговли огромные обозы из тысяч телег / саней везли зерно, муку, крупу на север, в Екатеринбург и Нижний Тагил, Касли и Златоуст.
На протяжении двух столетий функционировала эта своеобразная «мир-экономика» Урала – северный и средний производили металл, юг – снабжал хлебом. Строительство в конце XIX в. железной дороги лишь укрепило подобное разделение труда2. История аграрного строя Зауралья наиболее изучена исследователями Кургана3, слабее интерес к данной проблеме в Челябинске4 и Оренбурге5. Важное значение для более глубокого анализа аграрных отношений имеет привлечение новых источников, и особую роль играет первичная документация, позволяющая увидеть жизнь конкретной крестьянской семьи. В 2002 г. сотрудник Центрального государственного исторического архива Республики Башкортостан Л.В. Асеева обнаружила среди советских фондов большой комплекс различной дореволюционной документации, возможно, из архива так называемой Малой Башкирии. Среди них находится и внушительная коллекция подворных карточек Всероссийской сельскохозяйственной и поземельной переписи 1917 г.1 В данный момент она ещё не введена в научный оборот, не включена в состав государственного архивного фонда и не имеет архивного номера в связи с продолжающейся предварительной обработкой этих вновь выявленных материалов (скорее всего, будут находиться в составе фонда Р-473), поэтому ссылок на местонахождение карточек в этой статье не будет (в скобках лишь будут проставлены номера подворных карточек), в архиве автора есть точные копии. Мною по программе гранта РГНФ2 проведена сплошная обработка примерно половины коллекции подворных карточек, среди которых сохранились и подворки по деревне Скилягино Шадринского уезда Пермской губернии.
Деревня Скилягино находится на самом западе современной Курганской об стр. 455: ласти в Катайском районе на берегу печально известной речки Течи недалеко от впадения её в Исеть. До революции она входила в состав Шадринского уезда Пермской губернии Бугаевской волости, население – русские, бывшие государственные крестьяне. Поблизости проходил важный гужевой тракт из Шадринска в Челябу, по правую сторону которого при речке Тече по данным на 1869 г. лежали село Бугаевское, деревни Дубасова (Савинкова) и Бисерева3, Скилягино ещё не упоминается. Но уже в самом начале XX века по списку населённых мест 1904 г. известен выселок Скилягино. По всей видимости, в связи с ростом числа жителей в волостном центре – селе Бугаевском, часть жителей отселилась немного выше по течению Течи на другой (правый) берег, где и был основан выселок Скилягинский. На 1904 г. он всё ещё входил в состав Бугаевского сельского общества, то есть новосёлы оставались в одной поземельной общине с материнским селом. Выселок Скилягинский насчитывал в 1904 г. 108 дворов, где проживало 749 человек (367 мужчин и 382 женщины)4. По переписи 1917 г. в Скилягино было уже 124 хозяйства и оно составляло самостоятельное Скилягинское сельское общество Бугаевской волости. В начале XX в. жители выселка юридически отделились от материнского общества.
В 1917 г. абсолютно все жители Скилягино приписные, то есть приписаны в здешнем сельском обществе. Сословие у всех домохозяев в подворной карточке записано как «быв. гос. кр.»: бывший государственный крестьянин, национальность – русский (в форме «великорусс»). Отчество в карточках указывалось ещё без «вич», например: Налетов Фёдор Терентьев (сын), а не Терентьевич. Земля в подворных карточках указана или надельная общинная (в списке проставлено просто «надельная») или общинная укреплённая отрубная (то есть в годы Столыпинской реформы все полосы были сведены в один участок – отруб, дом с огородом по прежнему оставался в деревне, а юридически земля укреплена, по современному приватизирована, и является уже личной собственностью домохозяина), тогда в карточке записано «надельная отрубная». Один душевой надел земли в Скилягино составлял 5,98 дес. (в карточках сначала часто были записаны другие данные, 5,79 дес., но потом перечёркнуты), в который входили 2,83 дес. пашни и 0,25 дес. покоса. А два надела, соответственно, составляли 11,96 дес. (5,66 пашни и 0,5 покоса) и т.д. Остальные угодья (выгон, пастбища, лесные заросли, неудобья и пр.) находились в фактическом общем, общинном пользовании.
Информация подворных карточек переписи 1917 г. весьма богата, по ним можно изучать демографическое положение крестьянства, его экономику (землевладение и землепользование, а также арендные отношения, земледелие и скотоводство, обеспеченность инвентарём, использование найма), здесь же рассмотрим один вопрос – социальную структуру деревни Скилягино. Мною в качестве главного (итогового) показателя при изучении социального состава деревни используется группировка по посеву. Для регионов с абсолютным преобладанием зернового производства как главной статьи дохода семьи, когда прочие отрасли хозяйства (огородничество, животноводство, промыслы) имели подсобное значение и предназначались в основном для домашнего потребления, именно анализ группировки дворов по посеву позволяет увидеть внутреннее состояние деревенского социума, темпы и направления его эволюции / изменений1. В 1917 г. из 124 семейств в деревне Скилягино абсолютно все занимались земледельческим производством, не было ни одного беспосевного хозяйства. Для более детального анализа разобьём население на несколько посевных групп.
Дворы с посевом до 2 дес.
Однозначно бедняцкую прослойку составляли семьи с посевом до 2 дес. (здесь десятина казённая = 2400 кв. саж. = 1,09 гектара), их насчитывалось 21 двор из 124 (17%). При приблизительной норме потребления (18 пуд.) и урожайности (42 пуд.) того времени для годового пропитания одного взрослого человека требовалось примерно 0,33 дес. посева. В этих семействах хлеба с собственных полей могло хватать на продовольствие, но нужно до стр. 456: бавить расходы на уплату податей, получение запаса семенного зерна для посева будущего года, а овёс частично расходовался на корм скоту, в год одной рабочей лошади требовалось 12 пудов1. Но в реальности на прокорм лошадей шло небольшое количество овса, меньше научных нормативов. Например, в Австрии в 1830 г. в условиях господства трёхполья, принудительных севооборотов и низких урожаев (примерно, 44 пуда с дес.), как в России к 1917 г., при кормлении скота «зерно или другая съедобная биомасса составляли менее 5% сухой массы», «побочные продукты зернового производства, преимущественно солома» давали 40% кормов, сено и выпас – по 25%2. Бедняки редко могли позволить кормить лошадей овсом.
Наконец, нужно учитывать, что даже в самом натуральном хозяйстве требовались покупные товары (соль, железные орудия труда, а в степных краях – лес и многое другое). На это обращал внимание известный исследователь русской деревни В.П. Воронцов, утверждавший, что переход от натурального к товарному хозяйству в значительной мере происходит «вследствие перемен бытового характера, вследствие распространения в крестьянской среде потребления чая, сахара, керосина и других продуктов, которые можно приобрести только на деньги»3. А их можно было получить в основном от продажи зерна. И чем сильнее в деревню проникали рыночные отношения, тем больше возникшие новые потребности (пить чай с сахаром, носить фабричные ткани, сапоги и пр.) вынуждали сельчанина выносить свой урожай на рынок. Крестьянин Белебеевского уезда Уфимской губернии в 1911 г., вернувшись с промыслов, рассказывал: «Я бы и не поехал: хлеб есть – для себя-то хватит, ну продажного, голова, нет, а деньги на расход надо на чай – сахар, на соль, на керосин»4. Соблазнённый красочными товарами «буржуазных» витрин, сельчанин пускал на рынок хлеб, который раньше составлял страховые запасы на случай засухи, шёл на корм скоту и пр. И доход с одной десятины, а то и менее, исчислялся в 20–40 руб., чего вряд ли хватало для обеспечения семьи даже минимумом требуемых товаров.
Дворы с посевом до 2 дес. с трудом сводили концы с концами, нуждались в дополнительных источниках доходов, или могли существовать за счёт сокращения до минимума своих расходов, «трудом, умеренностью до лишений»5. Малопосевные скилягинские семьи, однако, делились на несколько типов. Восемь дворов из 21 представляли собой хозяйства стариков и одиночек. Можно сказать, что это завершение «чаяновского» цикла крестьянской семьи, когда дети отделились и старики-родители доживали свой век одни, хотя, если имелись взрослые дети, они оказывали посильную помощь отцу и матери, которые самостоятельное хозяйство просто вели по привычке к труду, а в доходе значительную роль играла поддержка детей, возможно и более дальних родственников. Так, 67-летний Фёдор Терентьевич Налетов 2-й в карточке отмечен как «полутрудовой», то есть здоровье уже не позволяло выполнять все полевые работы самому, на пахоту приглашал какого-то на помощь. А супруга (66 лет) вообще указана как нетрудоспособная (№ 138). В хозяйстве имелись рабочая лошадка, засевалось 2 дес. (пшеницы и овса). В принципе этим старикам много-то и не требовалось. На карточке № 5 сначала статистик записал Абрамова Егора Ивановича, но потом зачеркнул. Видимо, домохозяин скончался в самый канун переписи летом 1917 г. Единоличной домохозяйкой указана 72-летняя Абрамова Екатерина Алексеевна. У неё, как и у Ф.Т. Налетова, был один надел земли, скотины не имелось, засевалось тоже 2 дес. (1,25 яр. пшеницы, 0,75 овса по жнивью).
С другой стороны в ряды малопосевных сельчан входили три молодых домохозяина, недавно создавших семьи, а также 7 дворов, из которых мужчин-домохозяев призвали в армию. Например, 24-летний Василий Фёдорович Журавлёв (№ 65) около 1914 г. «отделился от № 56» (Журавлёв Фёдор Егорович, 63 года, земли пять наделов, 10,66 дес. посева). Сыну отец выделил всего один надел так как были и другие сыновья. Василия призвали в армию, дома остались молодая жена (22 года) и двухлетний сын, посева было всего 1,75 дес., но лошади не имелось. Это хо стр. 457: зяйство, наверняка, велось в «сотрудничестве» и при поддержке отцовского. Практически у всех было по одному наделу земли, как у № 37 – Пермякова Алексея Ивановича 1-го, 37 лет, тоже призванного на войну. Дома оставались сыновья 12 и 10 лет, жена 32 года. Часть надельной земли сдавалась в аренду в чужое общество (1,33 дес. пашни), из скотины имелась лишь корова, засевалась 1 дес. яровой пшеницы.
«Просто» бедняков в Скилягино в 1917 г. насчитывалось всего 3 семьи Пермяковых, двое однонадельных и лишь (№ 119) Пермяков Матвей Зиновьевич, 45 лет, имел четыре надела земли (29,32 дес.), рабочую лошадь и 4 овцы, но засевал почему-то лишь 1,5 дес. пшеницы. Большую часть своих угодий он сдавал в аренду односельчанам. Для пропитания семьи (сын 3 года, брат 38 лет был в армии, жена 38 лет, дочери 17, 13 лет) требовалось приблизительно около 1,3 дес. (без брата). Жили скудно.
Дворы с посевом от 2,01 до 4 дес.
Вторую группу составляли семьи, где имелось в 1917 г. от 2,01 до 4 дес. Подобных хозяйств в Скилягино насчитывалось 33 из 124 (27%). Их можно охарактеризовать как обычные полунатуральные крестьянские хозяйства, обеспечивавшие себя собственным хлебом со своих полей, «трудовые» хозяйства по народнической терминологии того времени. Хлеба хватало в общем на пропитание, но излишка почти не имелось, уровень жизни был такой же скромный, если не бедный. Здесь главную роль играла обеспеченность семейства землёй. Почти половину во второй группе составляли дворы с одним наделом (17 из 33), но своей земли не хватало и в 11 дворах прибегали к аренде в своём обществе, в соседних деревнях или у учреждения (Крестьянского поземельного банка, Пермское отделение). Здесь уже держали достаточно скота, начал появляться дорогой усовершенствованный (фабричный) инвентарь. Так, (№ 13) Бугуев Алексей Матвеевич, 45 лет, имел один надел общинной земли (2,83 дес. пашни), дополнительно брал в аренду в Скилягино 1,5 дес. пашни и в какой-то соседней деревне ещё арендовал 2 дес. пашни и 3 дес. покоса. В Скилягино абсолютно преобладала кратковременная аренда на один год, точнее, на один посев / укос, рассчитывались только деньгами. Немало было в этом хозяйстве скота – 4 овцы, телёнок, корова, жеребёнок, рабочая лошадь до 4-х лет, рабочая лошадь старше 4-х лет, итого 9 голов. Засевалось в 1917 г. 3,33 дес. (0,25 озимой ржи, 2 пшеницы (1,5 на аренде), 1 овса по жнивью, 0,08 льна по жнивью). В Скилягино сохранялось экстенсивное землепашество, по непаханному полю под борону высевались овёс, лён и другие культуры, так называемые борноволочные посевы. Плодородные девственные чернозёмы позволяли получать хорошие урожаи и при такой примитивной обработке, хотя понятие примитивности относительно. Впоследствии именно здесь, на курганской земле, агроном Т.С. Мальцев будет разрабатывать почвосберегающие технологии, наиболее пригодные для степных чернозёмов, опираясь на вековой народный опыт. А хозяйство А.М. Бугуева уже многоотраслевое – сеял пшеницу и озимую рожь (наиболее засухоустойчивую культуру, дающую более гарантированные урожаи), овёс, а также лён, из которого вполне вероятно могли изготавливать домоткань, или же льняное семя продавалось. Свои имелись мясо, молоко и шерсть. Для этой семьи (жена – 37 лет, дочь – 15 лет) требовалась на пропитание примерно всего-навсего одна десятина засеянного хлеба. С учётом уплаты податей, семенного и фуражного зерна, урожай примерно с 1,5 дес. вполне мог пойти на продажу, или составить страховой запас на случай неурожая.
Близкая картина и во многих других дворах. Семейству (№ 109) Налетова Андрея Васильевича (33 года, сын 6, жена 32, дочери 11, 2 года) требовалось около одной десятины посева, а засевалось 3 дес., семейству (№ 111) Налетова Анисима Астафьевича (32 года, жена 26, дочери 7, 2 года) хлеба на пропитание было достаточно примерно столько же, а засевалось 2,66 дес. Это существенный вопрос. В советской (марксистской) историографии бедняцкими, с намёком на полупролетарский характер, дворами обычно считались хозяйства с посевами до 4 дес. Анализ под стр. 458: ворных карточек показывает, что крестьяне с посевом от 2 до 4 дес. представляли обычные (традиционные) хозяйства общинников, основанные на самообеспечении, с минимальным товарным излишком, который, в принципе, в степной засушливой зоне должен оставаться на крестьянском подворье на случай возможного неурожая, случавшегося здесь регулярно раз в пять лет.
Повторимся, что уровень жизни в этих крестьянских семьях был невысок, и можно характеризовать положение этой посевной группы как бедность (но не нищета), при которой «так или иначе удовлетворяются основные потребности» (кроме социальных), при том, что «граница между этими двумя состояниями довольно подвижна»1. Вообще «массовая бедность населения это характерная черта всех крестьянских обществ»2. Бедностью можно считать «совокупное проявление отсталости экономики, общества, культуры. Это созданный низкими доходами вид существования, которому свойственны недостаток материальных благ и отсутствие возможностей развития». К бедности «приводит переплетение многих причин, отчего она становится устойчивым экономическим явлением»3. При этом надо добавить, что взгляд на крестьянскую бедность имеет своим первоисточником городские стандарты, часто несопоставимые с деревенским образом жизни.
Среди 33 хозяйств с посевом от 2,01 до 4 дес. в одном дворе было 1,5 надела земли, в 13 семьях имелось по два надела. Например, (№ 4) Абрамов Матвей Пантелеевич, 41 год (находился в армии), семья: сын 18 лет (тоже на службе), жена 40 лет и сноха 19 лет, ничего не арендовал, пользовался только двумя своими наделами земли – 11,96 дес., держал 8 голов скота (5 овец, телёнок, корова, рабочая лошадь). Посева было 3 дес. пшеницы, 0,5 дес. овса по жнивью, 0,08 дес. льна по жнивью, всего – 3,58 дес. На четырёх взрослых требовалось хлеба с 1,5 дес. посева, из остального урожая появлялся небольшой товарный излишек. Наконец, среди этой группы имелось по одному хозяйству на трёх- и четырёхземельных наделах. В среднем, среди крестьянских дворов Скилягино с посевом от 2,01 до 4 дес. на одну семью приходилось 2,93 дес. посева.
Дворы с посевом от 4,01 до 6 дес.
В следующую посевную группу вошли 21 хозяйство из 124 (17%) деревни Скилягино с посевом от 4,01 до 6 дес., в которых в среднем на двор приходилось уже по 4,8 дес. посева. С моей точки зрения это были однотипные хозяйства с предыдущей группой, но с более высоким уровнем жизни. Получавшийся товарный излишек целиком расходовался на повышенное, более качественное потребление семьи. И обеспеченность землёй здесь была выше: с одним наделом три двора, с двумя – 11, с тремя – шесть, с четырьмя – один. Свыше половины хозяев дополнительно арендовали угодья, единицы сдавали землю в аренду. На смену традиционным (деревянным) орудиям труда начинают приходить однолемешные плуги, некоторые обзавелись дорогим инвентарём. Так, (№ 74) Лихачёв Иван Михайлович, 40 лет (в армии), семья: сын 20 лет (тоже на службе), жена 42 года, купил жнейку, молотилку, веялку, держал 8 голов скота (2 свиньи, 3 овцы, корова, 2 рабочих лошади), засевал в 1917 г. 0,5 дес. озимой ржи, 3 дес. пшеницы, 1 дес. овса, всего – 4,5 дес. Урожай примерно с двух десятин целиком мог быть продан, но доход (до 100 руб.) оставался ещё невелик.
Даже в многолюдных семьях товарный излишек ориентировочно не превышал урожай с двух десятин посева, как в хозяйстве (№ 39) Пермякова Ивана Яковлевича, 56 лет, нетрудоспособный (семья: сыновья 26, 24 (оба в армии), 15 лет, жена 55 лет, дочери 18 и 11, сноха 23 года). Уже неработавший, видимо по состоянию здоровья, хозяин имел три надела земли – 8,49 дес. пашни, 0,75 дес. покоса, итого – 17,94 дес. Кроме того, он арендует в своём обществе 1 дес. покоса, у учреждения (Пермского отделения Крестьянского банка) – 3,75 дес. пашни (на 2 года) и сдаёт в аренду в своём обществе 2,34 дес. пашни (тоже на 2 года). Немного имелось скота – свинья, 2 овцы, телёнок, нерабочая лошадь, рабочая лошадь. Под посевом находилось 0,5 дес. озимой ржи по жнивью, 2,5 дес. пшеницы (2 на аренде), 1 дес. овса стр. 459: по жнивью, 0,12 дес. льна по жнивью, всего – 4,12 дес. Потребности семьи в продовольствии с учётом мобилизованных не превышали 2,5 дес. посева.
Дворы с посевом от 6,01 до 10 дес.
«Начиная уже с посева в 6 дес. и свыше, – отмечал уфимский земский исследователь М.П. Красильников, – характер товарного производства выступает более резко и, чем выше группа, тем сильнее»1. За счёт семейной кооперации и лучшей обеспеченности угодьями здесь начинало складываться мелкотоварное хозяйство. Видимо, вовлечение в рыночную экономику происходило в первую очередь через механизм потребления. В деревне Скилягино в 1917 г. с посевом от 6,01 до 10 дес. насчитывалось 27 хозяйств из 124 (22%) и в среднем на каждое приходилось 7,41 дес. посева. Размер «избыточной» площади посева здесь уже достаточно велик, что позволяет предполагать целенаправленное мелкотоварное производство зерна на рынок. Своеобразным доказательством этому является присутствие в группе единственного на всё Скилягино безнадельного домохозяина – (№ 146) Разноглядова Дмитрия Михайловича, 43 года (в армии), семья: сын 7 лет, жена 43 года. Скорее всего, судя по фамилии, это посторонний человек, переселившийся сюда и не имевший прав на надельную землю (но был приписным, то есть был принят / приписан в Скилягинское сельское общество). Он арендует в своём (Скилягинском) обществе 6,66 дес. пашни и 0,5 дес. покоса на 15 лет, да ещё в каком-то чужом обществе снял в аренду 6 дес. пашни на 10 лет. Долгосрочный характер аренды явно свидетельствует о предпринимательском характере. Разноглядов приобрёл однолемешный плуг и в 1917 г. засевал 0,25 дес. озимой ржи, 5 дес. пшеницы, 0,75 дес. овса по жнивью, 0,12 дес. льна по жнивью (все на арендованной земле), итого – 6,12 дес., тогда как для пропитания своей небольшой семьи хватило бы одной единственной десятины. Урожай по меньшей мере с четырёх десятин шёл на продажу.
Земельная обеспеченность в этой посевной группе значительно выше: три двора с одним наделом, один имел полтора, восемь с двумя, одиннадцать с тремя, двое с четырьмя и один с пятью наделами. Для мелкотоварного зернового производства своих угодий не хватало и абсолютно все домохозяева из этой группы прибегали к аренде. Современного инвентаря по прежнему немного, часто встречаются однолемешные плуги, хотя кузнец (№ 33) Пермяков Владимир Матвеевич, 63 года, обзавёлся двумя однолемешными плугами, жнейкой, молотилкой, веялкой, косилкой. Держал немало скота (свинья, 11 овец, 3 телёнка, корова, 2 раб. лошади), засевал 9 дес.
На подворных карточках появляются записи о найме батраков. К примеру, (№ 85) Федотов Семеон Михайлович, 39 лет был в армии, семьёй (сын 3 года, жена 38 лет, дочь 12 лет, мать 70 лет) руководили женщины, которые видимо и взяли недостающую рабсилу. При доме жил работник 45 лет. Скота было 15 голов (6 овец, 3 телёнка, 2 коровы, жеребёнок, 3 рабочих лошади), под посевом 8,04 дес. Уровень жизни в таких «крепких середняцких» семействах был уже достаточно высок по деревенским меркам.
Дворы с посевом от 10,01 до 15 дес.
В дореволюционной статистике, как земской, так и государственной (при всероссийских сельскохозяйственных переписях), высшей посевной группой чаще всего считались хозяйства с посевом свыше 10 дес. При подобной величине посева размеры товарных площадей становились уже весьма значительными и получаемый доход исчислялся внушительными суммами. В 1917 г. в деревне Скилягино имелось 14 таких хозяйств, в среднем в каждом из них под посевом было 12,1 дес. посева. Хотя здесь доминировали достаточно крупные семьи, товарные посевы в разы превышали потребительские, предназначенные для пропитания своей семьи. Перед нами целенаправленное, чисто рыночное производство зерна на продажу. Например, (№ 45) семейство Пермякова Марка Васильевича, 57 лет, включало сыновей 30, 25, 22 лет (все в армии), жену 56 лет, дочерей 17, 15, 11 лет, сноху 30 лет. Им требовалось примерно три десятины посеянного хлеба, а было 14,62 дес. Урожай не менее чем с 10 десятин исключительно продавался, доход в пределах 400 руб.
стр. 460: Все хозяева этой группы участвовали в арендных отношениях, один сдавал землю. Вообще земли здесь у каждого было достаточно. Четверо по старинке обходились дедовским инвентарём, все прочие обзавелись фабричным, не редкость здесь жнейки, молотилки и пр., достаточно скота. Например, (№ 76) Лихачёв Михаил Андреевич, 80 лет, возглавлял обширную семью: сын 49 лет, внук 25 лет (в армии), правнук 3 года, внук 10 лет, жена 75 лет, внучка 4 года, сноха 48 лет, внучка 24 года. Имел четыре надела земли – 11,32 дес. пашни, 1 дес. покоса, итого – 23,92 дес., арендовал в чужом обществе 6 дес. пашни на 2 года, 4 дес. покоса. Купил однолемешный плуг и жнейку, держал 2 свиньи, 9 овец, 3 телёнка, 2 коровы, нерабочую лошадь и 4 рабочих лошади. Под посевом находилось 1 дес. озимой ржи, 7 дес. пшеницы, 2 дес. овса по жнивью на аренде, 0,25 дес. льна по жнивью, 0,25 дес. конопли, всего – 10,5 дес. Наверняка, именно посевы пшеницы и овса и предназначались для продажи.
Дворы с посевом свыше 15 дес.
Наконец, «верхушку» социума в Скилягино составляли самые многопосевные хозяева с посевом свыше 15 дес. – 8 дворов, в среднем на каждый приходилось более 20 дес. посева. Эти хозяйства в наибольшей степени являлись «типичными» предпринимательскими хозяйствами фермерского типа, средними по российским меркам той эпохи предпринимателями. Именно они производили основную часть товарной продукции в Российской империи и тем более в регионах к востоку от Урала, где не было помещиков.
Приведём полные сведения о всех восьми многопосевных дворах деревни Скилягино по переписи 1917 г. Знак (*) означает, что данное лицо в момент обследования находилось в армии, условия аренды проставлены в форме (1Д) – то есть земля взята на один год за денежную плату.
1) № 31 – Пермяков Иван Иванов 1-й, 66, сыновья 32*, 29*, 25*, внук 1, снохи 34, 29, 25, внучки 1, 16 лет. При доме жили работники 12 и 10 лет. Пять наделов. 3 однолемешных плуга, сеялка, 2 жнейки, молотилка, веялка, косилка, 3 телега на железном ходу.
Земля – надельная – 14,15 пашни, 1,25 покоса, итого – 29,9 (сначала было 28,95 – зачёркнуто в подворной карточке)
арендует в своём обществе 5,66 пашни (10Д), 0,5 покоса (10Д)
арендует в чужом обществе 29 пашни (2Д), 10 покоса (1Д)
Скот – 45 (4 свиньи, 22 овцы, 4 телёнка, 4 коровы, бык, 3 нерабочих лошади, 7 раб. лошадей)
Посева – 4 озимой ржи на арендованной земле, 18,5 яр. пшеницы (12 на арендованной земле), 8 овса по жнивью (6 на арендованной земле), 0,37 льна по жнивью, 0,08 конопли, всего – 30,95 дес. Пар – 7,86 (2,66 на арендованной земле) дес.
2) № 40 – Налетов Семён Иванов, 59, сыновья 36*, 26*, 18*, 16, внуки 6, 5, жена 58, снохи 25, 24, 19, внучка 7 лет. Шесть наделов (сначала было 7). Однолемешный плуг, телега на железном ходу.
Земля – надельная – 16,98 пашни, 1,5 покоса, итого – 35,88 (34,74 – зач.)
арендует в своём обществе 0,5 пашни (1Д)
арендует в чужом обществе 7 пашни (2Д), 8 покоса (1Д)
Скот – 35 (5 свиней, 15 овец, 4 телёнка, 4 коровы, 7 раб. лошадей)
Посева – 0,75 озимой ржи, 8,5 яр. пшеницы (0,5 на аренде), 5 овса по жнивью на аренде, 0,5 гороха по жнивью, 0,5 льна по жнивью, 0,5 конопли, всего – 15,75 дес.
3) № 49 – Заонегин Максим Зотов, 66, зять 48, внуки 30, 9, правнук 4, дочь 48, внучка 12, правнучки 6, 1, жена 66, внучка 30 лет. При доме жил работник 16 лет. Три надела. 2 однолемешных плуга, молотилка.
Земля – надельная – 8,49 пашни, 0,75 покоса, итого – 17,94 (17,37 – зач.)
арендует в своём обществе 8,83 пашни (12Д), 0,75 покоса (12Д)
арендует в чужом обществе 11 пашни (2Д), 5 покоса (1Д)
Скот – 39 (5 свиней, 18 овец, 5 телят, 3 коровы, бык, жеребёнок, 6 раб. лошадей)
Посева – 2 озимой ржи на аренде, 12 яр. пшеницы (8 на аренде), 7 овса по жнивью на аренде, 0,5 гороха по жнивью, 0,5 стр. 461: льна по жнивью, 0,08 конопли, всего – 22,08 дес.
4) № 53 – Журавлёв Степан Архипов, 47, сыновья 14, 11, племянники 16, 6, жена 47, мать 72, тёща 90, сноха 38, племянница 4 года. Три надела. Молотилка, веялка.
Земля – надельная – 8,49 пашни, 0,75 покоса, итого – 17,94 (17,37 – зач.)
арендует в своём обществе 2,83 пашни (10Д), ? покоса (10Д)
арендует в чужом обществе 17 пашни (2Д), 5 покоса (1Д)
Скот – 29 (4 свиньи, 13 овец, 4 телёнка, 2 коровы, нерабочая лошадь, 5 раб. лошадей)
Посева – 1 озимой ржи, 10 яр. пшеницы (7 на аренде), 3 овса по жнивью на аренде, 1 гороха по жнивью, 0,25 льна по жнивью, 0,04 конопли, всего – 15,29 дес. Пар – 13,03 (9,83 на аренде) дес.
5) № 54 – Журавлёв Александр Степанов, 48, сыновья 25*, 19*, 16, 5, брат 35*, племянник 5, жена 40, снохи 33, 24, 20, племянница 6 лет. Шесть наделов. 2 однолемешных плуга, жнейка, молотилка, веялка.
Земля – надельная – 16,98 пашни, 1,5 покоса, итого – 35,88 (34,74 – зач.)
арендует в чужом обществе 18,5 пашни (2Д), 26 покосов (1Д)
арендует у частных лиц «у свящ.» 4 пашни (2Д)
Скот – 29 (2 свиньи, 12 овец, 6 телят, 2 коровы, нерабочая лошадь, 6 раб. лошадей)
Посева – 1 озимой ржи, 18 яр. пшеницы (15 на аренде), 7 овса по жнивью на аренде, 0,5 льна по жнивью (0,25 на аренде), 0,25 конопли на аренде, всего – 26,75 дес. Пар – 12,73 дес.
6) № 84 – Федотов Василий Ефимов, 31*, сестра 10, братья 25*, 17, 10, жена 32, снохи 27, 18, мать 49, сестра 13, дочь 2, племянницы 4, 2 года. При доме жил работник 26 лет. Четыре надела. 2 однолемешных плуга, ½ сеялки, жнейка, молотилка, веялка, телега на железном ходу.
Земля – надельная – 11,62 пашни, 0,7 покоса, итого – 23,92 (23,16 – зач.)
арендует в своём обществе 4 пашни (2Д)
арендует в чужом обществе 2,25 пашни (1Д), 28 покоса (1Д)
арендует у учреждений («Пер. б.») 10 пашни (?Д)
Скот – 49 (3 свиньи, 24 овцы, 7 телят, 5 коров, бык, жеребёнок, нерабочая лошадь, раб. лошадь до 4-х лет, 6 раб. лошадей старше 4-х лет)
Посева – 1,5 озимой ржи, 10 яр. пшеницы (3 по жнивью на аренде), 5,5 овса по жнивью (1,5 на аренде), 0,5 льна по жнивью, 0,12 конопли, всего – 17,62 дес. Пар – 10,25 дес. на аренде.
7) № 88 – Тюшняков Кирилл Леонтьев, 55, сыновья 29, 19*, 16, 9, 7, жена 55, снохи 30, 19, дочь 12 лет. Четыре надела. Однолемешный плуг.
Земля – надельная – 11,32 пашни, 1 покоса, итого – 23,92 (23,16 – зач.)
арендует в чужом обществе 10 (2Д), 7 покоса (1Д)
Скот – 28 (3 свиньи, 10 овец, 4 телёнка, 3 коровы, бык, 3 нерабочих лошади, 4 раб. лошади)
Посева – 0,75 озимой ржи на аренде, 10 яр. пшеницы (7 на аренде), 3,75 овса по жнивью (2,25 на аренде), 0,5 льна по жнивью, 0,04 конопли, всего – 15,04 дес. Пар – 6,28 дес.
8) № 92 – Бугуев Степан Яковлев, 46, сыновья 23*, 21 нетруд., 12, 10, жена 46, сноха 23, внучка 1½, дочери 7, 4 года. Четыре надела. Однолемешный плуг.
Земля – надельная – 11,32 пашни, 1 покоса, итого – 23,92 (23,16 – зач.)
арендует в своём обществе 6 пашни (2Д)
арендует в чужом обществе 2 пашни (1Д), 4 покоса (1Д)
арендует у учреждений 7 пашни (2Д)
Скот – 41 (23 овцы, 6 телят, 4 коровы, 3 быка, нерабочая лошадь, 4 раб. лошади)
Посева – 2 озимой ржи, 9 яр. пшеницы (2 по жнивью, 7 на аренде), 5,5 овса по жнивью (3,5 на аренде), 0,25 льна по жнивью, 0,12 конопли, всего – 16,87 дес. Пар – 9,45 (2,5 на аренде) дес.
Как видим, каждое такое подворье представляло из себя мощный хозяйственный комплекс с обилием земли, большими стадами скота, современным инвентарём и значительными посевами, среди которых доминировали две самые главные товарные культуры – яровая пшеница и овёс. стр. 462: Пшеница была основным вывозным (экспортным) продуктом Зауралья, а овёс – «лошадиное топливо» – потребляли соседние уральские заводы, производство на которых ещё в очень большой степени продолжало зависеть от гужевого транспорта, а также лесоразработки. Ни о каком традиционном потребительском крестьянском общинном хозяйстве здесь и речи идти не может. А общинные устои являлись тормозом, «лежачим камнем» на пути развития российского аграрного строя1 и скилягинским фермерам приходилось изыскивать способы преодоления мирского коллективизма.
Так, С.Я. Бугуев, восьмой по списку фермер из Скилягино, кроме своих четырёх наделов в широких масштабах прибегал к аренде – у себя дома, в соседней деревне и у Крестьянского банка. Но, обратим внимание, преобладает краткосрочная аренда, то есть бизнес неустойчив, на следующий год владелец земли может и не сдать её в аренду. С другой стороны, никто из скилягинской верхушки не укрепил свою надельную землю в годы Столыпинской реформы, хотя в Скилягино некоторые оформили свои участки в личную собственность в форме отруба. Сельские предприниматели, мучаясь с общинными безобразиями, в то же время научились эффективно использовать общинные институты в своих интересах, подчинять, подкупать «агрессивно-послушное» большинство, для чего им требовалось оставаться внутри общины. В случае выхода из неё они попадали в положение помещиков, вступали в открытый конфликт с общинными «правдорубами».
Отметим также возраст скилягинских фермеров. Среди предпринимателей встречались лица самых разных возрастов – от 31 до 66 лет. В этом социальном слое чаяновская демографическая дифференциация уже не действовала, главным являлось не обеспеченность рабочими руками, а наличие капиталов. И мы видим 31-летнего Василия Ефимовича Федотова, после смерти отца возглавившего братскую семью. В случае раздела каждый, наверняка, унаследовал бы внушительные средства в виде ценного движимого имущества и без сомнения семейных накоплений, правда через несколько месяцев грянет «Октябрь», увы.
Важным является вопрос об удельном весе каждой социальной группы среди населения Скилягино в 1917 г. Всего в деревне у всех жителей по данным переписи под посевом находилось 756,14 дес., из них:
- группа с посевом до 2 дес. – 21 хозяйство = 29,32 дес. посева;
- группа с посевом от 2,01 до 4 дес. – 33 хозяйства = 96,69 дес. посева;
- группа с посевом от 4,01 до 6 дес. – 21 хозяйство = 100,84 дес. посева;
- группа с посевом от 6,01 до 10 дес. – 27 хозяйств = 200,02 дес. посева;
- группа с посевом от 10,01 до 15 дес. – 14 хозяйств = 168,92 дес. посева;
- группа с посевом свыше 15 дес. – 8 хозяйств = 160,35 дес. посева.
Таким образом, 22 товарным хозяйствам, засевавшим более 10 дес., принадлежало 329,27 дес. общедеревенской площади посева, или 43,6%. А вместе с мелкотоварными дворами (посева от 6 до 10 дес.) у них находилось 529,29 дес., что составляло 70% всей площади. Доминирование рыночно-ориентированных хозяйств в Скилягино очевидно и не случайно. Севернее и южнее пролегали железнодорожные магистрали – транссибирская от Челябинска на Курган и далее с 1890-х гг., а в 1913 г. открылась линия до Шадринска. Скилягинским фермерам было весьма удобно везти хлеб на ближайшие станции Далматово и Катайск, недалеко лежит Каменск-Уральский (Каменский завод), значительный потребительский рынок. В целом же предпринимательская прослойка в Скилягино в 1917 г. охватывала 22 хозяйства, что составляет 18% от общего числа дворов, что вполне нормально, так как удельный вес предпринимателей обычно не превышает 15%.
В целом социальная структура населения Скилягино в 1917 г. представлена нами в таблице 1.
Большинство населения в Скилягино (по числу дворов) составляли бедняцко-традиционалистские слои (60%), которым, однако, принадлежало всего лишь 30% посевных площадей, а доля товарного хлеба, вывозившегося за пределы Ски стр. 463:
Таблица 1.
| № | Группа (по посеву) | Доля семей | Доля посевов |
| 1 | Маргиналы-пауперы (до 2 дес.) | 17% | 4% |
| 2 | Традиционные общинники (от 2 до 6 дес.) | 43% | 26% |
| 3 | Мелкотоварные хозяйства (от 6 до 10 дес.) | 22% | 26% |
| 4 | Предпринимательские дворы (более 10 дес.) | 18% | 44% |
лягино, без сомнения, была ещё меньше, эти семьи с трудом обеспечивали себя продовольствием. Рыночно-ориентированные хозяйства охватывали 40% деревни, но им принадлежало 70% посевных площадей, в основном сконцентрированных в верхней группе, у фермеров, засевавших свыше 10 дес. Именно эта часть крестьянства и производила основную массу товарного хлеба, кормила города и заводы, да ещё пол Европы в придачу.
Переход от полунатурального потребительского хозяйства, где главной целью являлось обеспечение семьи продовольствием (так называемая «моральная экономика»), к рыночному хозяйству, целенаправленному производству зерна и иной сельскохозяйственной продукции на продажу происходил постепенно и малозаметно, и, вероятно, он начинался в группе дворов с посевом 4–6 дес., в «верхних слоях» общинников-традиционалистов. Натуральное крестьянство, по всей видимости, сначала трансформировалось в рыночно-ориентированное традиционное хозяйство (3-я группа в таблице), уже которое постепенно преобразовывалось в «чистое» предпринимательское. Причём все эти три этапа сосуществуют одновременно.
Различия между «обычной» традиционной общиной и производившими на продажу мелкими крестьянами невелики, уровень агротехники и пр. почти одинаков, но разница была в ментальности. По оценкам современных востоковедов, «деревни, ориентированные на самообеспечение, и деревни, ориентированные на рынок, представляют "два различных мира"»1. Изучение подворных карточек переписи 1917 г. по деревне Скилягино Бугаевской волости позволяет предположить здесь именно такое развитие. Внешне всё оставалось по-прежнему: община, сходы, наделы, но внутренний «мир» этих крестьян уже сильно изменился, около половины семей перешли к товарному производству (в разных масштабах).
В заключение отметим, что первичные материалы переписи 1917 г. позволяют (в русских селениях) увидеть явление, которое почти не оставило следов в исторических источниках, крайне скудно представлено в публицистической и художественной литературе, но для всех традиционных обществ весьма характерно. Это семейно-клановая структура деревни1. Близкие родственники, которые вели юридически самостоятельное хозяйство, в действительности оказывали друг другу широкий комплекс услуг (помощь в исполнении полевых работ, предоставление рабочего скота, инвентаря, отдача земли в аренду на льготных условиях, безвозмездная помощь во время голодовок и иных бедствий и т. д.). Незримые экономические и другие узы связывали односельчан. В таблице 2 показано распределение населения Скилягино по фамилиям.
В Скилягино доминировали шесть фамилий: Пермяковы (40 семей), Бугуевы и Налетовы (по 18 каждые), Лихачёвы (16), к которым примыкали Журавлёвы (9) и Абрамовы (5). К этим шести фамилиям принадлежало 106 из 124 семейств Скилягино, абсолютное большинство. Особенно выделялись Пермяковы, охватывавшие треть всех жителей. По всей видимости, группа родственных кланов и выселилась из материнского села Бугаево, создав выселок Скилягино. К ним присоединились единичные представители прочих родов. Уровень зажиточности (среднестатистической) для каждой фамилии был разный. Если среди Пермяковых мелкотоварные и предпринимательские дворы (более 6 дес. посева) составляли 12 из 40 семей, то среди Бугуевых – 8 из 18, Налетовых – 4 из 18, Лихачёвых – 5 из 16, Журавлёвых – 7 из 9, Абрамовых – один из пяти. Высчитаем такой условный показатель как размер посева в среднем на одно хозяйство однофамильцев. Итак, Налетовы – 18 хозяйств, под посевом 83,65, стр. 464:Пермяковы – 40 дворов и 200,77 дес., Абрамовы – 5 дворов и 26,83 дес., Бугуевы – 18 дворов и 114,68 дес., Журавлёвы – 9 дворов и 101,22 дес., Лихачёвы – 16 дворов и 87,98 дес.
Таблица 2
| Фамилии | Число семей в группе дворов с посевом | |||||
| До 2 дес. | 2 – 4 дес. | 4 – 6 дес. | 6 – 10 дес. | 10 – 15 дес. | Свыше 15 дес. | |
| Пермяковы (40 семей) | 12 | 11 | 5 | 8 | 3 | 1 |
| Бугуевы (18) | 2 | 4 | 4 | 4 | 3 | 1 |
| Налетовы (18) | 2 | 8 | 4 | 3 | – | 1 |
| Абрамовы (5) | 1 | 2 | 1 | – | 1 | – |
| Волосников | 1 | – | – | – | – | – |
| Журавлёвы (9) | 1 | 1 | – | 1 | 4 | 2 |
| Кузнецов | 1 | – | – | – | – | – |
| Юрковы (2) | 1 | – | – | 1 | – | – |
| Кирьянов | – | 1 | – | – | – | – |
| Климовы (2) | – | 1 | – | 1 | – | – |
| Лихачёвы (16) | – | 4 | 7 | 3 | 2 | – |
| Анчуговы (Ачугов) (3) | – | 1 | – | 2 | – | – |
| Разноглядов | – | – | – | 1 | – | – |
| Заонегины (2) | – | – | – | 1 | – | 1 |
| Федотовы (2) | – | – | – | 1 | – | 1 |
| Кузьминых | – | – | – | 1 | – | – |
| Буторин | – | – | – | – | 1 | – |
| Тюшняков | – | – | – | – | – | 1 |
В среднем же на одно хозяйство Журавлёвых приходилось 11,25 дес. посева, Бугуевых – 6,37 дес., Лихачёвых – 5,5 дес., Абрамовых – 5,37 дес., Пермяковых – 5,02 дес., Налетовых – 4,65 дес. Средний уровень жизни по фамильным группам примерно одинаков, хотя выделяются зажиточные Журавлёвы. При этом самые многочисленные Пермяковы находятся на предпоследнем месте, недаром больше половины самых малопосевных дворов (до 2 дес.) как раз Пермяковы. Это, видимо, не случайно. Можно предположить, что в начале 1900-х гг. решились на переселение на новое место в первую очередь малоземельные жители материнского села Бугаево. Но необходимо отметить, что складывание индивидуального предпринимательского хозяйства происходило не благодаря семейно-клановой поддержке, а на основании личного преуспевания фермера. Самый богатый многопосевный сельчанин в Скилягино был тоже Пермяков. Обратим также внимание, что среди скилягинских домохозяев встречалось несколько женщин – одинокие Пермякова Надежда Ефимовна (65 лет) и Абрамова Екатерина Алексеевна (72 года), Бугуева Мавра Ефимова (46 лет), возглавлявшая большую семью после смерти мужа и хозяйство (посева – 4 дес.), такое же семейство 39-летней Бугуевой Василисы Гордеевны и др.
Рассмотрим подробнее фамилию Журавлёвых, внутри которой скрывалось несколько родственных линий. Большое и зажиточное (10,66 дес. посева, пять наделов земли) хозяйство возглавлял 63-летний Фёдор Егорович Журавлёв (№ 56), в семье которого проживало несколько взрослых сыновей, призванных в армию. Семья – сыновья 39*, 29*, 27*, 20*, 15 лет, внуки 11, 9, 2 лет, жена 62 года, сноха 20 лет отсутствующая, дочь 17 лет. Но, видимо, двое сыновей уже отделились от отцовского хозяйства, получив по одному наделу земли. Это 24-летний Василий Фёдорович Журавлёв (был в армии), семья (сын 2 года, жена 22 года) (№ 65), посева 1,75 дес. и 37-летний Никифор Фёдорович Журавлёв (тоже был мобилизован), семья (сын 9 лет, жена 36 лет, дочери 16, 14, 7, 3 года), под посевом 2,41 дес. (№ 57).
Скорее всего являлись братьями Журавлёвы Матвей Степанович (38 лет, был стр. 465:в армии, посева 10,25 дес., № 55) и Александр Степанович (48 лет, посева 26,75 дес., № 54). Даже номера карточек соседствуют, наверняка их вызывали на запись во время переписи один за другим. Также в Скилягино проживали Журавлёв Павел Егорович (70 лет, посева 7,11 дес., № 58), Журавлёв Андрей Николаевич (36 лет, в армии, посева 12 дес., № 17), Журавлёв Афонасий Стратоникович (62 года, посева 15 дес., № 59), Журавлёв Степан Архипович (47 лет, посева 15,29 дес., № 53). Как видим, кроме двух явно родственных линий (3 и 2 семьи) в Скилягино проживало ещё шесть Журавлёвых и все «крепкие» хозяева. Это подводит к мысли о ментальности, трудовых и культурных традициях в определённых семействах, предпринимательских способностях.
Таким образом, подворные карточки переписи 1917 г. представляют собой интереснейший первоисточник, который, в отличие от обобщающих поуездных и погубернских данных, позволяет увидеть реальную картину положения крестьянства Зауралья.