Geum.ru

Темы благовестия. Духовный облик проповедника Евангелия. Новозаветные принципы христианской миссии

Вид материалаДиссертация

Содержание


14. Святой Равноапостольный Николай (Касаткин) и Японская Духовная Миссия.
Подобный материал:
1   ...   12   13   14   15   16   17   18   19   20

14. Святой Равноапостольный Николай (Касаткин) и Японская Духовная Миссия.


Основание духовной отрасли Русской Церкви - Японской Православной Церкви - результат неустанних миссионерских трудов святого Николая (Касаткина). Его по праву именуют апостолом Японии.

Родился святой Николай, в миру - Иван Дмитриевич Касаткин, в 1836 году в Смоленской губернии. Рано испытал нужду и горечь сиротства. Получил полное, по тем временам, духовное образование. Благодатью Божией он был явно призвав на миссионерское служение, которое он решил проходить в монашеском чине.

На пути в Японию Промысл Божий свел его с великим мисионером святителем Иннокентием (Вениаминовым) - они вместе коротали зиму в г. Николаев-ске. Архиепископ Иннокентий щедро делился с молодым иноком своим богатым миссионерским опытом и преподал ему много ценных указаний и практических советов. Он как бы начертал перед Николаем настоящую программу действий, посоветовав ему перевести на язык японцев Священное Писание и богослужение с тем, чтобы православие укоренилось в их культуре. Говорил о необходимости внушать уважение туземцам даже своим внешним видом и одеждой.

Кратко обозначим основные этапы деятельности святого Николая в Японии. В 1861 г. он прибывает в Японию в качестве настоятеля консульской Церкви в г. Хаккодате. В течение восьми лет изучает язык и культуру Японии и приобретает первых учеников (всего - 12 крещенных и 25 оглашенных). В 1869 г. едет в Петербург и добивается разрешения открыть Духовную Миссию в Японии (с 1871 г.).&1872 г. приезжает из России помощник - иеромонах Анатолий, которого начальник Миссии оставляет в Хаккодате, а сам перебирается в Токио. В этом же году происходит последнее гонение на христиан, которое заканчивается в 1873 г. указами о ветотерпимости. В 1875 г. - рукоположен первый японский православный священник. В 1879 г. - снова поездка в Петербург за материальной помощью и хиротония архимандрита Николая в епископа для Японской Церкви. В 1891 г. - освящение знаменитого Воскресенского собора в Токио. 1904 - 1905 гг. - деятельность Миссии в условиях русско-японской войны. С 1908 г. в помощь архиепископу Николаю назначен викарий - епископ Сергий (Тихомиров). 1912 год - кончина равноапостольного Николая.

Эпоха святого Николая - это уже вторая волна христианской проповеди в Японии. Впервые христианство (католичество) проникло туда в XVI веке и нашло для себя очень благоприятную почву. Почти треть населения была крещена, воздвигнуто тысяча храмов. Но проповедники Евангелия очень часто применяли не евангельские средства. Они смешали религию с политикой, непрестанно ссорились между собой, интриговали при дворе князей, создали угрозу национальной самостоятельности Японии. При обращении японцев они не гнушались ложными чудесами и фокусами с использованием научных достижений европейцев. Они также стали жестко преследовать адептов и жрецов языческих религий, насаждая христианство огнем и мечем. Вскоре это принесло свои горькие плоды. Последовало жесточайшее гонение на христиан - было замучено 280 тысяч человек. Христианство было названо развращенной сектой и запрещено под страхом смертной казни. Его считали темным пятном в прошлом японской нации (5,19). С конца XVII века оно считалось уничтоженным, а иностранцам был закрыт въезд в страну.

В середине XIX века японское правительство вновь стало заключать торговые отношения с европейскими державами. В 1858 г был подписан трактат между Японией и Россией, а в 1859 г. русский консул в Хаккодате впервые в истории Японии построил православный храм.

В Японии господствовали буддизм и синтоизм и, в меньшей мере, конфуцианство. Нравственное учение буддизма могло подготовить японцев к восприятию возвышенной христианской этики. Но буддизм не выражал народной души японцев и не определял её идеалов; "не буддизм определил народную жизнь, а наоборот, эта народная жизнь совершенно преобразовала буддизм" (16,93). Синтоизм с его культом императора соответствовал национальному духу японца, для которого характерна некоторая патридомания - болезненный патриотизм. Конфуцианство, как религия рассудка, побуждала его последователя при принятии христианства тщательно изучить его вероучение. "В Японии даже простолюдина надо философски убеждать" (7,711) . Однако несовершенство и недостаточность этих религиозных систем привело многих японцев (как и китайцев) к атеизму и индифферентности в вопросах веры (18, 111). Это подавало мало надежды на обращение в христианство. Наоборот, процветание языческого культа в некоторых районах было симптомом для миссионера живого религиозного чувства в этой местности, готовность её населения к восприятию христианства и побуждало посылать туда проповедника (7,191).

Архимандрит Сергий (Страгородский), будучи некоторе время миссионером в Японии, проанализировал воздействие основных религиозных учений на национальную психологию японцев; ведущую роль он отводит конфуцианству. Эта религиозная система выработала в мировоззрении японцев приоритет настоящего (земного) перед будущим, общества и государства перед личностью. Из конфуцианства вытекала приверженность к внешней обрядности в ущерб духовности. "Далее простой корректности, гражданской порядочности японец со своим Конфуцием не простирается, глубоких падений и бушевания страстей он не знает, ему говорят о покаянии, а он выставляет вперед свою корректность" (16,95). Этноцентристская тенденция психологии японцев приводила к тому, что и в христианстве они часто видели не религию, спасающую душу, а духовное средство, способствующее возрождению нации. Они "смотрят на Христианство, как на дойную корову, дающую молоко для их Отечества" (12, 41). Поэтому и среди первых приверженцев Христа при святом Николае были молодые люди из среды самураев. "В христианстве их больше всего привлекали не доктрины греха и его искупления, а сила характера Христа и упорство апостолов. Их вера была более этической, нежели религиозной и вписывалась в наследованные ими идеи конфуцианства о чести и стойкости в достижении цели" (10,24).

Апостол Японии всегда был полон оптимизма по поводу принятия Страной восходящего солнца христианства и, особенно, Православия. Это было следствием глубокого изучения этой страны. Он считал, что христианское учение соответствовало характеру японцев. Им присущ здравый смысл и склонность к самостоятельному мышлению, они имеют большие потенции для духовного и культурного роста.

"Взгляните на этот молодой, кипучий народ,- говорил Святитель,- желание просвещаться, заимствовать от иностранцев всё хорошее проникает его до мозга костей" (5,64). Особенно отличала японцев искренность и сердечность при обращении в христианство, необыкновенная ревность и горячность веры. У них нет формального отношения к религиозным обязанностям. "Японец, если делается христианином, то делается им вполне, посвящает всего себя и свое состояние Богу" (4,38). При этом ему приходится выдерживать борьбу не только с язычеством, но и с общественным мнением. Но японские христиане жаждали пострадать за Христа,и миссионеру приходилось иногда сдерживать их ревность.

В Японии было широко распространено образование в народных массах, японцы очень любознательны и любят читать книги (японские христиане больше всего любили читать жизнеописания святых). Удивительная способность у них к ораторскому искусству, но они умеют и терпеливо слушать собеседника, уважая чужие мнения. К христианству более склонен простой народ, чем представители высших классов, которые часто безразличны к религиозным вопросам. Но несмотря на некоторую предрасположенность к христианству японцев, успех православной проповеди, несомненно, во многом зависел от личности самого просветителя Японии, его неустанных пятидесятилетних трудов.

С ранних лет пережитые испытания и лишения укрепили в будущем миссионере силу воли и выносливость; глубокую религиозную веру перенял он от своей матери. С детства отличался он прекрасными умственными способностями. Святитель обладал и величественной привлекательной наружностью. Он был высокого роста (вдвое выше японцев), атлетического телосложения, очень энергичен в движениях. Его появление на улицах Японии вызывало заметное оживление и любопытство жителей. Лицо его "обличало энергию, силу и необыкновенную волю, но глаза в то же время светились кротостью, добротой, мягкостью и смирением" (4,113) Служил святитель не торопясь, проникновенно, с молитвенной настроенностью. Господь наградил его исключительным даром слова проповеди. "Сущность его личности - в широких святых идеалах и неистощимом трудолюбии" (3,227). Святой Николай никогда не помышлял о покое, даже на склоне своих лет, когда был уже удручен смертельным недугом. Его характеризовали крайнее самоотвержение и жертвенность. Непоколебимое мужество и твердая вера в свое призвание и надежда на Бога помогли ему не падать духом в тех невыносимых условиях, в которых началось бытие Японской Церкви: над ним издевались, травили собаками, бросали камни, однажды он только чудом спасся от неминуемой смерти" (4,15). Святитель был мягким и отзывчивым, полным любви к людям, но, когда надо было, он проявлял железную волю и твердость, и, где считал нужным, применял строгие меры воспитания к подчиненным. Это был человек широкого кругозора, государственного ума, прекрасный администратор. Глубокое смирение венчает портрет этого замечательного человека. Несмотря на блистательные результаты его миссионерских трудов, Владыка считал себя только орудием в руках Божиих и все приписывал Божественной благодати. "Откровенно скажу, - писал он обер-прокурору по поводу своего преемника, - что в глубине души считаю себя совершенным ничтожеством, чем-то вроде заржавленного гвоздя, крепко держащегося в стене благодаря своей за-ржавленности, но благоразумный хозяин знает, что такому гвоздю долго не продержаться и заранее вбивает около него новый, более надежный" (5,143).

Благодаря самоотверженным трудам святителя Японцы не только узнали Евангелие, но и увидели перед собой человека, жившего по Евангелию. Перед ними был всё время не только проповедник, но и отец, друг, перед которым, как дети, открывали свои сердца пасомые " (12, 76).

Интересны требования, которые предъявлял святой Николай к миссионеру. Последний должен не только наружно жить среди народа, которому он бла-говествует, но должен слиться с ним и своей внутренней жизнью и полюбить эту чужую страну, как свою Родину. Ему нужно иметь сердце, способное проникнуться нуждами ближних, почувствовать их скорби и радости как свои собственные, "Я, когда посещаю Церковь, - говорил Владыка, - как бы мала она ни была, на то время делаюсь всецело её членом, так что для меня в то время других церквей, да и всего мира, как будто не существует. Естественно, что все состояние той церкви со всеми местными нуждами, скорбями, радостями, до мельчайших частностей, все целиком вольется в душу, - и трудно ли затем обсудить, посоветовать, убедить... Все это так просто, все само льется с языка, из сердца" (5, III). Кандидат в миссионеры должен иметь "искреннее расположение к миссионерскому служению, совершенно свободное желание принять его на себя и твердую решимость навсегда посвятить себя ему" (5,144). Жизнь его должна быть строго упорядоченной, всегда в труде, в сфере и мысли религиозного чувства (1,8). Ему необходимо повышать свой богословский уровень, в качестве самообразования уделять время для чтения богословской литературы. Двери дома миссионера всегда должны быть открытыми для всех, кто пожелает его слушать, равно как и идти всюду, где будет надежда на успех проповеди.

Апостол Японии в своем служении благовестию Христову придерживался определенных принципов и правил. Миссия у него служила только чисто духовным целям и не носила характера дипломатической, торговой или ученой деятельности. Святой Николай преодолел искушавший его соблазн заняться научными трудами: "Наука и без меня найдет себе много сынов, мои же силы всецело посвящены надеждам миссионерским" (4,20). В своей деятельности Миссия не биыла связана ни с какими государственными российскими структурами, но только с Русской Церковью и Миссионерским Обществом. Глубоко изучив опыт предшественников, святитель решительно отмежевался от всякого смешения религии с политикой. Проповедь его была ориентирована на простых людей из беднейших слоев населения; представителей аристократии было очень мало. Это, конечно, сыграло большую положительную роль: несмотря на сильную подозрительность японцев к русским, владыка Николай заслужил глубокое уважение у правительства Японии, каким не пользовался ни один инославный миссионер.

Святитель относился с уважением к культуре японского народа и в отличие, например, от католиков, никогда не порицал открыто религии японцев. "Глубоко проникнув в существо веками господствовавших в Японии религиозных воззрений, он увидел в них зерна искренних духовных исканий добра и правды, которые подготовили народ к принятию христианства. Понимая исторические процессы, он не пошел по пути обличения, осуждения синтоизма, буддизма, конфуцианства, как заблужений. Он проповедовал Православие, стремясь привести своих учеников к сознанию неполноценности этих древних религий, не оскорбляя в то же время их религиозных чувств" (18,112).

У него никогда не было никаких столкновений с буддийскими бонзами. Последние относились к святителю с большим уважением и предупредительностью.

Проповедь он советовал вести ненавязчиво, проникая в душу обращаемого. "Вот те начала, на которых основана и которыми живет наша проповедь в Японии: православный идет туда, где есть желание его слушать Если же где не прмним-.-от его. он совсем не старается насильно там утвердиться, а идет в другое место (Мф. 10,14)" (12,76).

Главным руководящим правилом святителя было: "сначала завоевать любовью, а потом нести туда слово" ( 3,197). Другое правило обязывало крестить японцев только после тщательного испытания и оглашения при убеждении в твердости и искренности религиозного чувства.

Большое значение святой Николай придавал созданию национальной Японской Церкви. Русским миссионерам отводилась лишь роль инициатора, сеятеля, а уж местные миссионеры должны создать собственную Японскую Церковь. Это диктовалось и политической ситуацией в стране - иностранцам долгое время запрещено было проникать вглубь империи и был в силе запрет на открытую христианскую проповедь. Местные же проповедники могли постепенно насаждать семена святой веры, начиная с круга своих близких и знакомых. Святитель желал также, чтобы"японцы сами создавали свой духовный мир. Он хотел иметь японских архитекторов, японских иконописцев и японские хоры. Необходимы были японские катихизаторы и священники" (8,6).

Для национального сознания японцев представлялось унизительным находиться на содержании у иностранцев, поэтому святитель всячески поддерживал стремление церквей к самостоятельности в материальном отношении. Это вызывало и более теплую связь клира с прихожанами. "Служитель Церкви, получая содержание от Миссии, не считает себя ничем обязанным местным христианам, оттого и истинного чувства любви к ним и попечения о них не может возбудиться у него; местные христиане, ничем крепко не связанные с ним, холодно относятся к нему и его делу..; жертвуя же на их содержание имеют право ожидать, чтобы те ревностно исполняли свои обязанности. А служители Церкви отвечают на их помощь сердечною признательностью, одушевляются к исполнению своего служения", - писал архипастырь в своем окружном послании (5,169).

Теперь посмотрим, как равноапостольный Николай на деле осуществлял свои принципы, насаждая православную веру в Стране восходящего солнца. В течение восьми лет он прилагает неимоверные усилия, чтобы изучить в совершенстве труднейший японский язык. После этого идет изучение религии, истории, литературы и культуры Японии; он стремится проникнуть в дущу японского народа. Он много читает классической литературы, участвует на различных приемах, собраниях в японском обществе и даже проживает некоторое время в буддийском монастыре и слушает проповеди буддийских бонз. Все эти труды его увенчались блестящим успехом: русский священник стал пользоваться авторитетом крупнейшего знатока в области японоведения, человека, знавшего Японию и её культуру лучше природных японцев. Вся история этой страны была у него как бы перед глазами. После такой тщательной подготовки можно было приступить к самой "жатве".

Господь послал миссионеру первых учеников в лице языческого синтоит-ского жреца, самурая Савабэ и его друзей. Жизнь Савабэ до и после обращения напоминала путь ко Христу святого апостола Павла. Из пылавшего лютой ненавистью ко христианству и всему иностранному и замышлявшего разгром русского консульства Савабэ стал самым ревностным проповедником веры Христовой. Тяжелейшие скорби и испытания постигли его после оглашения, но не смогли поколебать его веры. Не зная покоя ни днем, ни ночью, он проповедовал Христа. Вскоре он привел ко Христу своих друзей - врачей Сакаи и Урано. Отец Николай нарек им имена в честь апостолов - Павла, Иоанна и Иакова. Проповедь пока велась тайно, в окрестностях города Хаккодате во время прогулок. Затем первые японские христиане отправились вглубь Японии, куда путь русским подданным был ещё закрыт. Вскоре около отца Николая собралась группа в пятьдесят человек. По своей жизни она напоминала христианскую общину апостольского века: у них также всё было общее и их в любую минуту могли ожидать пытки и гонения.

С открытием Духовной Миссии святой Николай перебирается в Токио, где также непрестанно сеет семена святой веры. Последняя вспышка гонений заканчивается указами о веротерпимости. Вскоре возникла необходимость в книгах Священного Писания на японском языке. В переводческом деле святой Николай увидел сущность своего миссионерского труда. "В настоящее время,- говорил он,- работа Миссии не может ограничиться одной устной проповедью. В Японии при любви населения к чтению и при развитии уважения к печатному слову, верующим и оглашаемым прежде всего нужно давать книгу, написанную на их родном языке, непременно хорошим слогом тщательно, красиво и дешево изданную. Печатное слово должно быть душою Миссии". (5,37-38). В дальнейшем он планировал иметь одного освобожденного миссионера, который занимался бы исключительно переводом священной, богослужебной, религиозно-научной, учебной и нравственно-назидательной литературы. Но теперь эту функцию просветитель Японии взял на себя. Это был титанический труд. Приходилось использовать одновременно греческий, славянский, русский тексты, Вульгату, а также экзегетические творения святых Отцов. Большое затруднение вызывало отсутствие в японском языке слов, адекватно передающих смысл богословских христианских терминов. Надо было образовывать новые словосочетания. Нередко святитель обращался письменно ко всем общинам с просьбой посоветовать, как ближе к православному пониманию перевести ту или иную фразу. Им был создан замечательный православно-богословский словарь. В течение тридцати лет? ежедневно четыре часа вместе с одним православным японским ученым-лингвистом святой Николай занимался переводами. В эти часы двери его келТ-ш были абсолютно закрыты. Если целью миссионера было отстоять максимальную понятность смысла, то его сотрудник избегал вульгаризмов и соблюдал изящество стиля. Принципы отношения святителя к переводу отражены в его письме к митрополиту Макарию: "Я позволяю себе свободу, хотя и с большой осмотрительностью. Я делаю перевод не для ученого исследования, а для церковного употребления и назидания верующих. Главная цель у нас - при возможной точности перевода - хрустальная ясность мысли. Каждый стишок (Отктоиха) у нас должен везде и во всякое время служить текстом для проповеди... Перевод звучит ясно и понятно; имея только открытыми ухо и сердце, будешь умилен и научен догматам Церкви" (12,74).

Но святитель избегал также вульгарного упрощения, предпочитая, чтобы верующий с некоторым усилием постиг правильный, хотя и более трудный текст перевода (3,212). Постепенно был переведен весь круг богослужения и множество "классической" богословской литературы. Среди первых книг - Православное исповедание святого Димитрия Ростовского, Катихизис, утренние и вечерние молитвы, Правило ко Причащению, жизнеописания некоторых святых и Новый Завет (4,61).

Одним из средств сближения японцев, особенно молодежи, с Россией и Православием, святой Николай считал распространение знания русского языка и перевод русских "классиков". "Узнав русскую литературу, узнав Пушкина, Гоголя, Лермонтова, графов Толстых, узнав Достоевского, нельзя не полюбить Россию", -говорил он (5,138). Святитель побуждал заниматься этим японских юношей .и создал целую школу переводчиков лучших произведений художественной русской литературы на японском языке (12, 75). Много потрудились на этом поприще выпускники Токийской семинарии.

Большую роль в деле христианизации Японии святой Николай придавал духовному образованию. "Самое первое и надежное, о чем мы должны стараться,- говорил он, - это воспитывать детей в христианстве, а для этого - иметь школу ;из неё должны выйти настоящие христиане, без закваски язычества, способные уже потом и своими силами, без помощи миссионеров поддерживать и распространять христианство (5,66). Вообще, святитель всегда очень внимательно. относился к детям; видя в них опору Церкви, он везде, где была возможность, собирал их возле себя, ласково беседовал с ними, спрашивая о главных событиях из жизни Иисуса Христа (4,93).

Для подготовки будущих кандидатов священства была устроена духовная семинария при Миссии с программой по типу российских семинарий без классических языков (с изучением русского языка). Владыка преподавал там догматическое богословие. Особенно хорошо было поставлено проповедническое дело. Лучшие ученики направлялись в Духовные Академии России. Основаны были также катихизаторские училища с трехлетним курсом обучения. Их очень ценил Святитель, как плодотворные рассадники христианского просвещения. "Катихизаторская школа,- говорил он, - это орган для передачи христианства миллионам, это родник для неоскудеваемого, обильного и славного священства в стране" (5,91). Там преподавались следующие предметы: догматическое богословие, толкование Св. Писания, священная и церковная история.

При Миссии была организована женская духовная школа. Помимо религиозного образования, там обучали кулинарному искусству и рукоделиям. Выпускницы, как правило, выходили замуж за священников и катихизаторов и были хорошими их помощницами в деле просвещения японок. Из них выходили и певчие для церковного хора.

Владыка Николай вынашивал идею открытия семинарии и для язычников, в которой предполагалось наряду с обычной программой гимназии ввести духовные предметы и воспитывать учеников в нравственно-религиозном духе. "Будьте уверены,- писал он, - многие -и хорошие - языческие родители поручат нам детей для того, чтобы при воспитании сохранять их добронравственными и религиозными" (12,67). Предполагалось также чтение лекций для студентов университета. Эти идеи, однако, не были проведены в жизнь из-за недостатка средств у Миссии.

Успех миссионерской деятельности зависел и от правильной организации управления в молодой Японской Церкви. Её основатель сразу стремился привить своей пастве дух соборности. На соборах, которые начали уже проводиться с 1874 года, избирались кандидаты в священнослужители, назначались катихиза-торы, распределялись материальные средства между общинами, обсуждались различные вопросы церковной жизни.

Из сообщений катихизаторов о положении на местах складывалась общая картина Церкви, и было видно, где имелась потребность в духовенстве и проповедниках. Но значение соборов не ограничивалось только решением насущных вопросов. Они были необходимы для поддержания духа апостольской ревности и братского единства между членами Японской Церкви.

Начальник Корейской Миссии архимандрит Хрисанф так отзывался о смысле этих собраний: "Поделиться с кем-либо своими сердечными скорбями и открыть свои душевные боли является органической потребностью каждого миссионера. И вот тут-то съезды и незаменимы: слово искренней любви и полного сочувствия, благодушие и нравственное мужество пред самыми трудными жизненными обстоятельствами и огромный миссионерский опыт такого гиганта духа, как преосвященный Николай, сразу ободрит страдальца, уничтожит угнетенность духа, рассеет сердечные тучи на душе его; он снова оживет., обновится., почувствует новый прилив энергии и с запасом этой жизнерадостной бодрости снова возвратится к трудам и подвигам благовестия Евангелия" (2,21).

Это было хлопотливое, но самое оживленное и радостное для всех время. Подобно пчелам, слетающимся в родной улей, собирались все слушатели Японской Церкви в свое родное гнездо, чтобы поведать собратиям, что сотворил Бог у язычников их служением (2,22). На соборах царил дух простоты и братства и взаимного соревнования в деле евангельской проповеди, чуждый какой бы то ни было зависти, соперничества или равнодушия. Заканчивались они обычно ко-леннопреклоненной благодарственной молитвой Господу за ежегодное пополнение Христова стада.

Главным органом управления Японской Церкви служил Токийский церковный совет под председательством епископа Николая. Во внутреннем управлении Японская Церковь была почти автономна и лишь формально подчинялась Св. Синоду. Совет ведал вопросами расширения пределов Церкви во вне и развития духа истинного христианства внутри. Для первой цели собирались сведения о положении на местах,и на совещаниях решали, куда послать проповедников. Для выполнения второй задачи Совет внимательно следил за религиозным воспитанием христиан. Обычно назначался один из членов Совета для периодического посещения всех христианских семей на дому (5,61).

Ячейку Православной Церкви в Японии составляла община с катихиза-тором или диаконом во главе. В каждой такой общине имелся церковный дом, где христиане собираются, молятся, слушают поучения. Благовестием занимаются не только катехизаторы, но вся община. Она избирает старосту, обязанность которого состоит в том, чтобы расширять для катихизатора круг знакомств, находить и приводить к нему новых слушателей (5,95).

При больших приходах били организованы "женские дружеские общества". Их члены - православные японки - должны были выступать на собраниях с заранее приготовленной речью - рассказом из житий святых, толкованием молитвы или христианского праздника, историей из Священного Писания. Эти собрания привлекали новых членов и воспитывали участников в духе христианского благочестия. Другой формой православного братства были "кружки испытателей вероучения". На них разыгрывались диспуты: подробно налагался какой-либо пункт вероучения и затем ставились возражения. Это вело к углубленному усвоению православной догматики (3,90).

Высший надзор за всеми общинами лично осущесггвлтсамрадщЩЕ Для этого он ежедневно предпринимал "Николая" заранее вывешивалось объявление; это христиан. После богослужения в храме или церковном скому обычаю, сидя говорил поучения народу, в Евангелия (в обращениях к язычникам он обычно излаал] христианства). Познакомившись с жизнью общины,

христиан, благословлял, ободрял и утешал их. После окончания,.дракр.{|юЖ щенного миссионерской работой дня Владыка обязательно вёл тщатель|ЩзД||||: пись того, что увидел: о церквах, о катихизаторах, о молитвенщх домахрщ занных поучениях и замечаниях. После этого он ещё читал письма и отвел;

них. В каждой общине святой Николай оставался один-два-три дня;(4,9ф|||щ ным в таких объездах было, конечно, не ревизия епархии,и сцщанеслу! лей Церкви, но посещение Церкви, ободрение христиан,, устщен жизни. По целям и способу исполнения эти путешествия были Bnpj скими. Посещение епископом церквей неизменно воодушевляло много добрых намерений, обещаний и дел.; 5 ч,\м г.

В Японской Церкви, как и в других молодых церквах, торые явления, которые можно назвать "болезнями роста1. ;-г,с

Основной акцент в Японии делался на просвещении взрослых В этом отношении дети христиан находились в худшем положении, они были в раннем детстве без всякого оглашения. Затем они обучают дарственных безрелигиозных школах и вырастают без знания веры, tB их крестили. А в языческой среде это ведет к потере христианства, никает нужда в создании воскресных школ. В этом не всегдазаинте тихизаторы: они увлекаются расширением Церкви, а уже её членами. Поэтому новые христиане часто более верующие, чем дети христианских родителей. Выходом из этого положения явилось устроение воскресных школ при каждой Церкви.

Другой характерной "болезнью" было стремление неокрепнувшей Японской Церкви к самостоятельности и независимости от Русской Церкви. Особенно эти тенденции стали возникать после победы Японии в русско-японской войне. Но епископ Николай, видя и материальную беспомощность, и незрелость служителей Церкви (мало было лиц с высшим богословским образованием), и отсутствие монашеского иститута, считал такое стремление преждевременным и строго осаждал реформаторов. Он разъяснял японским священникам, что для того, чтобы воспитаться в ветвь Единой Соборной Апостольской Церкви и не скатиться до уровня протестантской секты, Японская Церковь не должна торопиться с самостоятельностью. Она не менее ста лет должна быть под управлением Святейшего Синода и получать епископов из России, пребывая в безусловном им подчинении. (7,484).

Когда Японская Церковь стала обладать всеми присущими Поместной Церкви институтами, возникла нужда в своем собственном епископе. Архимандрит Николай обратился в Св. Синод со своими предложениями по дальнейшему устроению Миссии. Епископа он хотел видеть не из среды самих миссионеров (будучи оторваны многие годы от православного мира среди инославия и язычества, они сами могли впасть в погрешности). При этом он мог проверить правильность учения и практической деятельности Миссии. Конечно же,епископ необходим как "источник священнодействующей благодати и для создания правильного церковного устройства. Последнее особенно было необходимо для юной Церкви, для приучения её христиан к церковной законности, т.к. с "этого времени начинаются в Церкви предания, навыки, примеры. Пусть потом являются учителя беспорядка и уклонений, - истинные овцы никогда не пойдут за ними, - будут говорить: "не так было прежде, не тому учит пример отцов" (5,87). Кроме епископа была нужда в новых миойнерах. Один - исключительно для переводческой деятельности. К этому служению Начальник Миссии предназначал себя. Второй опытный миссионер - в качестве благочинного Японской Церкви. Японские священники, сами -вчерашние язычники - мало ещё знакомы с церковными правилами и обычаями; живущие в плотном кольце язычества, они могут наделать немало ошибок, потерять духовную бодрость и стать формальными исполнителями нескольких, им знакомых треб, что тотчас же "отзовется мертвящим влиянием на их юные паствы и преградит расширение Церкви" (5,90). Благочинный, он же духовник, должен постоянно делать объезды Церквей, останавливаясь при них на необходимое время (до нескольких недель), руководить служителями Церкви и налаживать их отнощения с христианами.

Ещё несколько миссионеров предполагалось сделать начальниками кати-хизаторских училищ (в Токие и Оосаке), ректором Токийской семинарии и заведующими миссионерскими станами в Нагасаки и Хаккодате. К сожалению, эти мудрые проекты не смогли быть осуществлены.

Святой равноапостольный Николай не щадил сил и средств по устроению богослужения в Японской Церкви во всей его красоте, свойственной Православию. Вначале служба совершалась по-славянски, и святитель торопился перевести её на японский язык. Главная сложность состояла в переложении на музыку японских церковных текстов, вследствие совершенно различных конструкций этих языков. Без церковного хора японцы не могли ощутить красоту церковных песнопений. Наконец, было организовано стройное пение хора (в сто человек) Духовной Миссии в Токио, которое является украшением японской столицы и играло важную роль в распространении и популяризации Православия. Великолепным был и знаменитый Воскресенский Собор в Токио (освящен в 1891 г.), привлекавший к себе массы японцев-язычников.

Русско-японская война 1904-1905 гг. явилась тяжелым испытанием для православной Миссии в Японии. Резко усилились враждебные настроения и подозрительность в отношении православных христиан. Последние были поставлены перед дилеммой: воевать ли со своими братьями по вере и таким образом проявить черную неблагодарность к России - Матери Православия для Японии или же стать в глазах японцев предателями своей страны. Святой равноапостольный Николай призвал их воздать "кесарево кесареви" и исполнять свой гражданский долг, но воевать не по ненависти к врагу, а защищая свое Отечество. Архипастырь не оставил в эти тяжелые годы свою паству и единственный из русских остался в Японии. Он отказался только от общественных богослужений, чтобы не принимать участия в молитвах за поражение России. "Несущий в себе любовь к родной России и к порожденной и воспитанной им Японской Церкви, святой Николай чувствовал, что русско-японская война словно разрывает его пополам" (7.XVI). Душевные страдания этого- горячего патриота передает его дневник. Иногда он доходил до отчаяния и смерть казалась ему радостью. (8,456,468). Но как служитель Христа, дело Которого непобедимо, он должен быть бодрым, радостным и спокойным, и Владыка сумел преодолеть в себе уныние и расслабление духа. Вскоре Святитель нашел утешение в организации активной материальной и духовной помощи русским военнопленным.

Другим испытанием для Миссии была крайняя скудость материальных средств и недостаток в людях. Миссионерская деятельность развивалась, усиливалась катихизация, расширился состав школ - вместе с этим росли и расходы Миссии, и вскоре средств не стало хватать на самые необходимые нужды. Не было денег отправить катихизаторов даже в те места, где прямо были желающие слушать православного проповедника в то время, как инославные миссионеры рассылали толпы своих катихизаторов по всем направлениям.

"Тысячи людей жаждут источника жизни, а мы не можем дать им людей, могущих научить, напоить эти жаждущие души", - писал иеромонах-миссионер Анатолий Тихай (4,96). Из-за бедности Японской Церкви приходилось закрывать школы и сокращать число семинаристов и катихизаторов - и это при постоянном росте православных в Японии. Ощущался большой недостаток книг религиозного содержания на японском языке в то время, как протестанты и католики затопляли страну своей литературой.

"Какой благодатный час! Какая бесценная рабочая пора! А мы связаны (нуждой) по рукам и ногам", - писал Владыка. Особенно ощущалось оскудение средств после русско-японской войны. Материальная нужда, а также тщетные ожидания миссионеров из России вызывали в душе Святителя горькие упреки в адрес русских людей: "Тридцать пять лет жду миссионера сюда, прошу, ищу его - и нет! Четыре академии в тридцать пять лет не могут дать одного миссионера. Чудовищно! Не смотрел бы на свет Божий! Перо падает из руки !"(13,55). "Не хотели (в Академиях) и слышать об этом или вопрошали о выгодах и привилегиях службы. Таково настроение православного духовенства в России относительноинтересов Православия! Не грустно ли? Посмотрели бы что деется за границей, в неправославных государствах. Сколько усердия у общества служить средствами! Сколько людей, лучших людей, без долгой думы и сожаления покидают родину навсегда, чтобы нести Имя Христа в самые отдаленные уголки мира! Убила ли нас насмерть наша несчастная история? Или же наш характер на веки вечные такой неподвижный, вялый, апатичный, неспособный проникнуться Духом Христовым?" (1,4-5).

Но апостол Японии был далек от того, чтобы идеализировать состояние инославного миссионерства. При такой гигантской разнице в материальных средствах и количестве миссионеров успехи их были более, чем скромные. Для сравнения он приводит результаты работы Духовных Миссий трех конфессий за сорок лет, т.е. когда было достаточно времени освоиться на новом поле действия (данные на 1896 год).

У католиков: 1 архиепископ, 3 епископа, 93 миссионера, 25 монахов, 83 сестры, всего 205 человек; христиан всего - 52177 (в том числе и остатки существовавшего здесь в XVI в. католичества).

У протестантов: 680 миссионеров и миссионерок; христиан -38681.

У православных: 1 миссионер; христиан - 23 153.

Есть и другие факторы, благоприятствующие инославной проповеди - это, во-первых, обаяние католических и протестантских стран для японцев, т.к. последние энергично усваивают все их научные и прикладные знания; к этому следует прибавить частые путешествия туда японцев и оживленные торговые отношения. Кроме того - щедрая материальная помощь новообращенным.

У России все наоборот. Японцы относятся к ней с предубеждением и православных часто обзывают врагами и предателями. И, конечно, православной Миссии было не до подачек, тогда как она еле сводила концы с концами. "В православную купель идут только труждающиеся и обремененные, ищущие благого ига Христова", среди них не найти людей корысти и склонных к наживе (2,34-35).

Скептически оценивал святой Николай качественные достижения ино-славных. Обращение в инославие часто мотивировались чисто земными интересами - материальной выгодой или покровительством миссионеров в житейских делах (12,42). Особенно критически он относился к протестантам: "На весь мир накидывает свои сети протестанство. Но вот беда: сети - гнилые; поймается рыба, а потом - вон. В Японии это очень сказывается" (там же). Их успехи эфемерные, подобные мыльному пузырю (12,43-44). В своих дневниках святитель описывает отзывы самих протестантских журналистов об-одном большом протестантском проповедническом движении ("такёо дендо"): "Это было большое возбуждение, и люди, которые обыкновенно ничего не делают для Христианства, двигались в толпе и казались делающими великое дело. Но мыслящие христиане задавались вопросом: "Как продолжительны будут результаты происходившего?"

Устойчивые христиане не приобретаются так называемыми "оживляющими движениями". Месяцы спокойного, терпеливого научения требуются для воспитания действительных христиан. Взрывы чувства не составляют действительной веры в Христианство. Не довольно искать заблудших овец. После того, как они найдены, их нужно пасти и питать на тучной пажити, иначе они - не к похвале нашедших" (12,44). Но, к сожалению, это "разлагащееся протестанство, отрицающее догматы Церкви, сбивало японцев с толку, и таких "помутившихся" навести на истинный путь было гораздо труднее, чем простых язычников" (12,42). Владыка считал, что, если православные оставляют веру по недостатку научения, то протестанты - из-за истощения их скудного вероучения, не обоснованного на твердом фундаменте непререкаемого догматизма.

Инославные миссионеры вредили православной проповеди более, чем буддийские бонзы и светская власть. "Японские язычники человечнее протестантов, ненавидевших Россию за то, что она не дозволяет им петь свой кошачий концерт разноголосицы проповеди", - писал святитель в своих дневниках (13,58). Они бесцеремонно клеветали на Православие, хулили его и распространяли разные выдумки.

Несмотря на разные препятствия успехи православной Миссии в Японии были налицо. О её быстром росте свидетельствуют цифры:

Годы
Число православных христиан

1881
6.099

1887
15.541

1894
21.712

На конец жизни святого Николай - в 1912 г. - было 33.017 православных японцев, 43 клирика (40 японцев), 14 псаломщиков, 116 катихизаторов, более 200 церквей. В семинарии в Токио обучалось 98 семинаристов. Ежегодно совершалось более тысячи крещений. Перед Первой мировой войной Православная Церковь в Японии была на высоте, обещавшей расцвет в будущем (6,280).

Но не только внешним состоянием могла похвалиться Японская Церковь. Не менее замечательная была её внутренняя красота. Просветитель Японии в своем рапорте Св.Синоду показывает нравственные достоинства японских христиан. Священники - почти все дворянского происхождения, умные и способные, предпочли служить Церкви без всяких видов корысти, личной выгоды и карьеризма, получая лишь скудное пропитание и одежду, в постоянных трудах и огорчениях; они разорвали связи с миром, их злословят, как врагов Отечества, причиняют им физические и моральные страдания.

Катихизатор, отправляясь на место своего служения, все имущество несет за своими плечами, идет в темную, неприглядную среду язычества, которое большей частью безучастно к нему и нередко враждебно. Он должен быть светильником - неустанно проповедовать устами и жизнью. А он сам всего 3-5 лет назад был таким же темным язычником, жившим по законам падшего мира.

Простые христиане - у них вера ещё не обратилась в привычку, но жива и действенна: они часто прибегают к церковным Таинствам, усердно молятся за ближних-живых и мертвых, доброохотны на подачу милостыни - так, что среди христиан нет заброшенных вдов и сирот, а при посещении больного изумляют язычников, которые по их усердным посещениям и заботам думают, что это какое-то великое лицо. В общем, весь приход - это единая родная семья (5,92-94).

В чем же была причина такого успеха православной Миссии, несмотря на различные неблагоприятные обстоятельства и активное ей противодействие? С одной стороны,- считал святитель, - это было вызвано расположением японского народа к принятию христианства вообще, а тем более - в такой неискаженной его форме, как Православие. "Истина Православной веры привлекала ей помощь и благоволение Божие" (5,141). Другую причину он видел в полном отмежевании Православия в Японии от связи с политикой.

Со .-лоси стороны, мы можем добавить, что в неме-ньшей степени причина?::

успех.в Личности самого Господа!. Японии - в его духовных д<:

И миссионерском таланте, неистощимой энергии и самоотверженной

японскому народу и пламенном желании видеть его в ограде Христо]вой Церкви|1

И японский народ отдавал ему должное: "после императора не было челрвека!вй

Японии, пользовавшегося в стране такой известностью", как равноапостол1Йный|д


БиблиографияI

1. Праведное житие и апостольские труды святителя:-Николай архиепШ скопа Японского по его своеручным записям.- Спб, 1996.- Часть1;!-;363}еТ*::-;:!":*"*;

2. Недачин С. Православная Церковь в Япония.-Спб, 1911. 9:сЖ« ; шр де;ш %

3. Архимандрит Сергий (Страгородокий). ПоЯщц1Л(гуШШ:с:\

4. Зубарев И. Преосвященный Николай (Касаткин), его жизньЩЙ тельность.-Загорск.МДА, 1955,-Машинопись.- 152с5. Кондратов И., прот. Архиепископ Николай

сионера).-М, 1998.-229 с. • .;

Японии. -Л., ЛДА , 1965.- 249 с.• >-:;С*•• Ъ-да.

6. Смолич И .К. История Русской Церкви 1700-1917-Книга8, Часть®

7. Дневники святого Николая Японского.- Изд-во Хоккайдского ун-та, 1994 г.-771 с."

8. Православие на Дальнем Востоке.// Сборник.- Вып. 2: Памяти святителя Николая, Апостола Японии 1836-1912.- СПб:Изд-во Петербург.ун-та,1996.-Предисловие Боголюбова М.Н.-С.5-9.

9. Зенина Л.В. Японские ученые о Российской Духовной Миссии в Японии.//Православие на Дальнем Востоке.-С.21-30.

10. Логачев К.И. Российская Духовная Миссия в Японии и ее взаимоотношения с другими христианскими миссионерами.//Православие...- С.40-49 .

11. Логачева Л.Н. Япония и Россия в дневниках святого Николая Японского.// Там же.-С. 50-58.

12. Хохлов А.Н. Роль Токийской Православной Семинарии в подготовке переводчиков - японистов./ЛГам же.-С. 65-78.

13. Самойлов Н.А. Страны Дальнего Востока в восприятии русского миссионера.// -С.79-98.

14. Боголюбов A.M. Традиционные верования японцев в период становления Православной Духовной Миссии.//-С. 107-112.