Сближение Церквей Евангельских Христиан для дела миссии. Перспектива развития Миссионерского Евангельского Движения программа

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11

Доклад Тараса Николаевича Приступы:

«Препятствия, стоящие на пути развития миссионерского служения в России»

Прошло 10 лет с тех пор, как Бог, Своей могущественной десницей осуществил Свое намерение относительно народов, проживающих на территории бывшего СССР. Он исполнил Свое обещание – услышал молитвы христиан всего мира и ответил на них. Бог открыл дверь для проповеди Благой Вести, и никто не может закрыть ее уже более 10 лет.

30 января в нашей церкви проходила миссионерская конференция, на которой выступала двадцатипятилетняя миссионерка из ЮАР. Она сказала, что в детстве, посещая воскресную школу, она со своими сверстниками молилась о двух нуждах: о солдатах, воевавших защищая границы их родины, и о детях, проживающих за “железным занавесом”, чтобы их достигло Евангелие Иисуса Христа.

Мне хотелось бы, чтобы мы никогда не забыли того, что совершил Бог перед очами нашими, и не перестали благодарить и славить Его. Это самое большое дело, какое мы можем сделать здесь на конференции – прославить Всемогущего, Премудрого Бога, говорить о Его Великих и Чудных делах и в смирении поклониться Ему.

При этом мы имеем право для критического анализа деятельности церкви, так как по милости Божьей и Его Воле стали к ней причастны. Мы даже обязаны критически смотреть на то, что мы делаем. Это нам поможет на фоне нашей немощи и вереницы заблуждений, ошибок и несовершенств еще более ярко и отчетливо увидеть Его Славу, Величие, Премудрость и Совершенство!

Иногда у меня складывается впечатление, что Бог Свой план осуществляет не благодаря нашему участию и нашим достоинствам, а вопреки нашим несовершенствам и даже неосознанному противодействию. ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВЕЛИКА МИЛОСТЬ И ВЕРНОСТЬ ТВОЯ, ГОСПОДИ!

Так как конференция «Русь-2000» – российская конференция, я, как гражданин Украины, делая критический анализ, боюсь быть воспринятым как критикан. Я не настроен критически в адрес россиян. Работая для России в течение 10 лет, я отождествляю себя с христианами России, и поэтому пользуюсь правом на свой критический анализ прошедших событий и сложившейся ситуации в прошлые годы. Кроме этого хочу подчеркнуть и то, что у наших народов общая история, потому и проблемы идентичны, за редким исключением. Представляя свой взгляд, я не претендую на то, что обладаю истиной в последней инстанции.

Сегодня мы ведем разговор о Великом Поручении Иисуса Христа. Это задача не отдельного человека, это функция всей Церкви Иисуса Христа, причем это функция направленная в мир. Миссионерство – это не частное добровольное дело. Это стратегическая задача Божьего Царства, Царства, не имеющего пределов и границ, не имеющего ограничений во времени и пространстве, Царства, не имеющего аналогов, абсолютная власть в котором, принадлежит Иисусу Христу, а мы – подданные этого Царя. Для Церкви не стоит вопрос в том, заниматься миссионерством или нет. Для Церкви стоит вопрос: как делать это лучше и эффективнее. А для этого нужен критический анализ, чтобы дать оценку прошлому, увидеть причины успехов и неудач, побед и поражений, “обновиться духом ума”, исходя из этого, получить новое видение и с Божьим благословением осуществлять его. Причем желательно такой анализ делать не раз в сто лет, а регулярно, проходя определенные исторические вехи.

Немало христиан, в том числе и христианских лидеров, за прошедшие годы переживших много разочарований из-за того, что не оправдались ожидания, которые были у них 10 лет назад. Через это прошли целые организации. И сейчас многие не удовлетворены и даже разочарованы, потому что не видят реальной перспективы.

Одна из причин этих разочарований и неоправданных надежд состоит в том, что, вступая в новые исторические реалии 10 лет назад, мы не способны были сделать глубокий критический анализ предыдущего исторического периода. И это не столько вина евангельского братства в наших странах, сколько его беда. Христианство оказалось разрозненным, и поэтому не было возможности сделать объективный анализ, который был бы принят как авторитетный материал, способствующий развитию Церкви Христовой на территории бывшего СССР. Выход из этой ситуации был один – пригласить независимую зарубежную экспертную группу христианских специалистов для духовного аудита и консультаций. Но и этого, к сожалению, не произошло.

Итак, вступая в новый период, мы не дали объективной оценки прошлому, не определились в настоящем, и поэтому не могли иметь правильного видения новой перспективы для Церкви в нашей стране.

Не имея общей реальной оценки самих себя, мы не раз, на различных многочисленных форумах того времени, пели дифирамбы своей победе, своей стойкости, своей уникальности. Не раз было слышно “Мы выстояли!” А правда ли выстояли?! Как говорится, многое познается в сравнении. Так вот, если сравнить нашу ситуацию с ситуацией в Румынии, то в период жестоких репрессий, которым подвергались христиане от режима Чаушеску, Церковь в Румынии сохранила единство, не взирая ни на провокации, ни на жестокие преследования.

Церковь в Китае в условиях язычества и коммунистических репрессий от времен культурной революции выросла более чем в десять раз, так как не утратила свое предназначение.

Еще один пример – церковь в первом веке. Ее влияние активно распространялось на территории всей Римской империи и даже за ее пределами, преодолевая активное противодействие иудеев и жесточайшие преследования со стороны Рима.

Что касается христиан в СССР, то с 1928 до 1985гг их количество уменьшилось почти в десять раз.

Я не думаю, что честно будет с нашей стороны говорить, что мы выстояли, если мы утратили главные ценности христианства – любовь и единство, и главную функцию церкви – миссионерство. На практике мы совершенно забыли знаменитые слова Августина: “В главном – единство, во второстепенном – свобода, во всем – любовь”. Но Бог любит нас как сынов и дисциплинирует нас. Бог ввел нас в это трудное, но благословенное десятилетие, чтобы научить, воспитать и сделать нас готовыми и способными на объективный, критический анализ нашей деятельности сегодня, на этой конференции, спустя десять лет.

Наша история – наше наследие. Она может быть достоянием и богатством, а может быть бременем и проклятием. Мы сегодня должны ради будущего обратить серьезное внимание на прошлое, рассмотреть исторический аспект. Ни один человек, ни одна группа людей никогда не сможет избежать влияния общества, в котором живет. Церковь не исключение. Евангельское движение в наших странах находилось под сильным влиянием двух доминирующих идеологий: партийно-коммунистической и религиозно-православной.

Какие тенденции всегда преобладали в православной церкви?

а) Претензии на политическую власть, что определяло структуру и форму управления внутри православной церкви, а также стиль и методы руководства ее лидеров.

б) Теология, в некоторых ключевых позициях радикально отличающаяся от апостольской и реформатско-протестантской, в центре которой не Бог и Его благодать, а человек и его религиозный опыт, зачастую спровоцированный желанием греховной природы своими усилиями достигнуть любви и расположения Бога. Как следствие – Источник Истины и настоящей духовности, Слово Божье, – в пренебрежении.

в) Предания, традиции, обряды, праздники, “святые” являются главными ценностями православной церкви, подменившими истинное богоискание и богопознание.

г) Синкретизм – настоящая духовная реальность православия, попытавшегося объединить в себе христианскую и языческую культуру с элементами мистицизма.

Неудивительно, что в такой обстановке от взгляда рядового прихожанина ускользает главное – сущность христианства. Люди не знают Христа, Его искупительной силы, Его безусловной любви и служащего сердца. Православная церковь никогда не отличалась желанием завоевать сердца людей для Христа через любовь и служение. Распространение Благой Вести никогда не было приоритетом в служении. Главные приоритеты – внешние формы, сохранение вековых традиций, стремление к политическому и религиозному господству. Нет ничего удивительного в том, что именно православная Русь стала колыбелью Октябрьской революции - этого жестокого и безумного переворота, повлекшего за собой вереницу последующих, уму не постижимых трагический событий, направленных на уничтожение своего же народа.

На протяжении долгих веков в сознании славян формировалось именно “православное” представление о Боге, о церкви и ее функциях. Не только православные, но и неверующие не могли иметь другие представления, так как формировались именно в такой мировоззренческой среде.

Евангельское движение, зародившееся в нашей стране во второй половине девятнадцатого века, на протяжении всей своей истории пополнялось людьми, приходящими именно из “православной” среды, потому что другой просто не было. Изменить ситуацию к лучшему возможно было только при помощи качественного теологического образования и постоянного активного общения с мировым христианством, но, к сожалению, такой возможности не было, так как Евангельское движение развивалось в условиях жестоких преследований со стороны православной церкви, а позже со стороны атеистической политической системы, объявившей открытую войну Богу и христианству и организовавшей тотальные преследования христиан.

При этом считаю необходимым отметить, что лидеры евангельского движения в дореволюционной России выгодно отличались от лидеров евангельского движения, появившихся после периода сталинских репрессий тридцатых годов.

Во-первых, они были лучшими представителями русской интеллигенции второй половины 19 и начала 20 веков (Корф, Павлов, Пашков, Проханов, сестры Левин, Марцинковский).

Во-вторых, они должное место отдавали теологическому образованию и, имея очень ограниченные возможности для этого, все же их использовали (Проханов, Каргель, Павлов - мл., Одинцов и др.).

В-третьих, они сознательно склонялись к протестантизму, о чем красноречиво говорят их духовные статьи, книги, проповеди и вероучение. Этому, естественно, способствовал духовный кризис Русского Православия и жестокие преследования со стороны Православной церкви. Так что отмежевание от православных традиций, культов, теологии напрашивалось само собой.

В-четвертых, они были бескомпромиссными проповедниками Благой Вести, видевшими предназначение Церкви в исполнении Великого Поручения Иисуса Христа.

Все это способствовало быстрому росту церкви в период относительной свободы с 1917 по 1928 годы.

С того времени, как Богом избранные и подготовленные к служению лидеры были выдворены из страны или уничтожены, началось постепенное вырождение евангельского движения. Новое послевоенное поколение христиан не было способным отличать, тем более, противостоять разрушительным влияниям, исходящим от идеологий православия и коммунизма, оказавшимися во многих аспектах очень схожими.

Некоторые аспекты коммунистической идеологии.

Теперь поговорим о некоторых аспектах доминирующей коммунистической идеологии, оказавшей свое влияние на общество и на церковь. При этом стоит отметить, что Церковь, защищаясь от агрессивной враждебной политической системы, противостояла ей во второстепенных аспектах, зачастую копируя ее сущность.

а) Коммунизм как идеология в большой мере спровоцирован старыми, как мир, идеями гуманизма, облеченными в новые привлекательные философские формы. Стремление построить “свой новый мир”, в котором нет места для Бога Творца, привело к “созданию” “нового бога”, имя которому «человек». Этот новый “бог” неоднократно заявлял о своих претензиях на то, чтобы все подчинить себе: и небо, и землю, и законы природы, и стихию, и научные открытия, волю и разум человека, и даже целые народы. Различные гуманистические лозунги формировали в сознании людей позицию собственной непревзойденной значимости и абсолютной независимости от Бога. Такая установка сначала поднимала в гордыни человека до небес, а потом со всей силой бросала его на землю, разбивая и растирая в прах его достоинство, как существа созданного по образу и подобию Божию. В итоге общество получило “нового человека” раздавленного, безнравственного, но гордого и не способного признавать свою полную зависимость от Вседержителя.

б) Приватизировав принципы Христа и при этом отвергнув Его Самого, коммунисты, установив высокие нравственные стандарты, лишили человека силы и возможности соответствовать установленным стандартам, что привело к двойной морали и к широко распространенному во всех слоях общества лицемерию и ханжеству.

в) Революция 1917 года активно навязывалась как одна из самых больших и важных исторических ценностей, что неизбежно привело к тому, что общество поражено духом бунтарства. Люди считают достоинством, когда они выражают ненависть и непокорность власти, критикуют и высмеивают, противодействуют и подстрекают других к неподчинению. Это проявляется и на уровне страны и на уровне семьи и на уровне трудового коллектива. Законность и порядок игнорируется. В итоге, мы имеем общество не способное к консолидации и сотрудничеству, раздираемое противоречиями и расколами.

г) Труд, благодаря дарвинизму, также был возведен в ранг наивысших ценностей. А раз сам труд ценен, то и оплачивать его необязательно. Но что еще хуже, что исходя из таких мировоззренческих позиций, общество стало оценивать человека исключительно по поступкам, действиям, работе, а не по сущности человеческой личности, созданной Богом по Его образу. Поэтому нет ничего удивительного, что одни использовали других в достижении личных и общественных целей, совершенно не заботясь о взаимоотношениях, игнорируя эту Богом подаренную ценность, без которой не может развиваться никакая ячейка общества.

д) Тоталитаризм и авторитаризм власти привели к созданию громаднейшей, вертикально-иерархической, неподвижной структуры управления, которая предполагала безграничную власть отдельных личностей и их окружения, тоталитарный контроль над всеми формами деятельности человека, его личной жизнью и убеждениями, нетерпимость к инакомыслию, недопустимость никакой оппозиции. Такая система не могла не привести к деградации и вырождения общества. Особенно сильно авторитаризм власти ударил по мужской части населения. Мужчины стали пассивными. Общество и семья потеряли лидера.

е) Политическая система, используя СМИ, беззастенчиво внушала советскому человеку веру в уникальность всего советского. “Мы самые лучшие и самые прогрессивные” – в это “свято” верил советский народ. Общество жило в закрытом пространстве и было искусственно лишено возможности сравнивать, анализировать, тем более, что-либо изменять. Искусственно была создана своя закрытая культура, а также был изваян образ уникального “советского гражданина” и “советского народа”.

Следует также отметить и то, что Церковь в СССР находилась под невероятным прессом враждебности, в условиях тотального контроля и жесточайших репрессий со стороны политической системы. Атеисты рассматривали христиан, как главных идеологических оппонентов и врагов. Партийная верхушка задалась целью, как можно скорее “покончить с организованной религией”. К сожалению, атеисты во многом преуспели.

Во-первых, за годы преследований (1928-1987) Церковь была лишена своих лидеров. С уходом “отцов евангельского движения”, была утрачена преемственность поколений, полноводная река веры заметно обмелела, не стало присущей евангельскому движению глубины познания Бога и Божьей Воли, миссионерский дух утрачен. Миссионерство в церквях, практически, не упоминалось.

Во-вторых, церковь переживая блокаду, была лишена возможности обогащаться, приобщаясь к духовному наследию мирового христианства. Христианское образование стало недоступным и невозможным.

В-третьих, рост церкви осуществлялся только за счет детей верующих родителей, что лишало Церковь новизны, делало ее закрытой по отношению к неверующим.

В-четвертых, враждебность со стороны государства вызвала ответную реакцию Церкви. К сожалению, незаметно враждебность по отношению к миру, способствовала созданию церковной субкультуры, совершенно не доступной для неверующего человека. Мы удалились от мира настолько, что неверующие не понимали наш язык, не могли принять нашу “христианскую униформу”, наш образ жизни.

В-пятых, властям с помощью сильного психологического прессинга удалось достичь компромисса со стороны лидеров братства. Неверность руководства привела к расколу. В последующие годы положение усугублялось. Большая зияющая рана не заживает до сих пор. Тенденция к разделениям сохранилась и в 90-е годы. Сложилось впечатление, что этот процесс необратим. Непримиримость, дух осуждения и сектантства овладел сердцами верующих. Заповеди Христа в пренебрежении, «сильные» не готовы нести немощи «бессильных». Консолидация и сотрудничество невозможно.

Все это историческое наследие на самом деле оказало влияние на евангельские церкви в нашей стране, создало множество твердынь в умах христиан, ставшими большим препятствием в жизни Церкви при осуществлении Великого Поручения Иисуса Христа. Именно эти твердыни стали причиной того, что Церковь с опозданием увидела реальные перемены и сильно “задержалась на старте”, причем стартовала, будучи неготовая к выполнению своей миссионерской функции в новых исторических условиях.

Итак, мы встретили новое время теологически неподготовленными. Лидеры церквей не имели систематизированных знаний, были лишены возможности изучать труды отцов церкви, а также классиков протестантизма и даже первопроходцев евангельского движения в России. Поэтому не удивительно, что типичное для нашего общества мышление легко прививалось в Церкви. Нет времени и возможности делать подробный анализ отечественного богословия, но следует признать, что оно находится под сильным влиянием православного. Я далек от той мысли, что богословие Восточной церкви совершенно неверно и не имеет никаких достоинств. Но главная проблема, которую я лично вижу, это то, что оно более человекоцентрично, нежели богоцентрично.

Попытаюсь объяснить, что я имею в виду. Я не хочу в данный момент рассматривать проблему с точки зрения различий между Западным и Восточным богословием, между кальвинизмом и арменианством и говорить о преимуществах одного перед другим. Я хочу рассматривать этот вопрос с точки зрения того, во что практически верят христиане в наших церквах. Они верят в то, что им постоянно проповедуют. Именно проповеди в церквях наиболее красноречиво говорят о сути нашего исповедания. Во что мы верим на самом деле, о том чаще всего говорим, как написано: “От избытка сердца говорят уста” (Лук. 6:45).

Итак, слушая проповеди, приходишь к выводу, что это больше проповеди морали, нежели проповеди Евангелия Благодати и Силы. Проповедь Евангелия Благодати Божией пред взором слушателей открывает Иисуса Христа, Его Силу и Величие, Его Власть и Любовь. Познание Господа и Его Искупительной Жертвы открывает верующему источник силы, любви и радости. Взирая на Христа и Его славу, верующий человек преображается в тот же образ, что непременно сказывается на его практической жизни, посвящении и служении (2 Кор. 3:18). Это и есть главная задача проповедника – вести человека к Источнику Жизни, Иисусу Христу, на Нем сконцентрировать внимание слушателей, чтобы помышления людей были пленены в послушание Христу (2 Кор. 10:5).

Проповедь морали, напротив, концентрирует внимание людей на самих себе. С одной стороны, она показывает несостоятельность человека в вопросах жизни и веры, а с другой – настаивает на том, что человек должен полностью соответствовать Божьим стандартам. Итак, человеку предлагается путем постоянного самосозерцания и самоанализа изменить себя. Естественно, такой путь обречен на провал. Человек никогда не найдет в себе самом источник освящения. В принципе, это ничем не отличается от воззваний коммунистов, призывающих своих последователей соответствовать моральному облику строителя коммунизма, и от православной идеологии, не способной предложить людям, жаждущим истинного освящения, ничего, кроме аскетизма и “святых мощей”. Проповедь, в центре которой человек, а не Христос, неизбежно ведет к подмене истинных ценностей, вследствие чего молитвенные дома наполняются разочарованными, подавленными христианами, напрасно пытавшимися что-либо изменить в своей жизни собственными усилиями, но, не достигнув реальных результатов, они втайне оплакивают свою несчастную жизнь, сохраняя при этом вид благочестия. Это очень сильно напоминает мне ситуацию в Израиле, когда Бог через пророка говорил: “Меня, источник воды живой, оставили и высекли себе водоемы разбитые, которые не могут держать воды” (Иер. 2:13).

Разве могли быть эффективными в миссионерстве церкви и отдельные люди, разочарованные в бесплодных попытках личного освящения, при этом ничего не знающие об уверенности в спасении и о других дарах Благодати Божией!? Разве может быть такое состояние верующих привлекательным для ищущих? Как нищий может убеждать нищего?

Итак, напрашивается вывод. Наше историческое наследие оказало влияние на проповедуемое в церквах богословие, лишившее верующих способности всегда и всецело полагаться на Христа в вопросах спасения и практического освящения. Это главная причина пассивности многих церквей и отдельных верующих в осуществлении Великого Поручения в последнем десятилетии 20 века, что стало большим препятствием на пути развития миссионерского движения.

Историческое наследие оказало пагубное влияние на структуру управления союзов и церквей. Христиане, не осознавая того, в точности копировали структуру, формы и методы управления у государства и православной церкви. Людям свойственно легко усваивать то, что они видят своими глазами, тот опыт, который у них на виду. Поэтому и не удивительно, что попытки использовать другие формы руководства в церквях не увенчались успехом, и даже если решение принималось членским собранием, то чаще всего оно принималось по воле сильного лидера и его окружения.

Тоталитарная структура управления всегда направлена на самосохранение. Она, по сути, исключает развитие. Застой и деградация – характерные ее черты. Скопировав существующую в обществе структуру управления, руководство перенесло в Церковь всю патологию этой структуры.

Структура, желающая сохранить сама себя, не могла своевременно перестроиться, и в новое время вошла, не помышляя о развитии миссионерства, так как это чуждо ее природе. Возникновение независимых миссий было прямым следствием сложившейся ситуации. Существующие структуры ради самосохранения, зачастую препятствовали возникновению миссий, тормозили их развитие, не оказывая им поддержки. Время было утеряно. Лидеры, управляющие в таких структурах, не могли воспитывать лидеров для нового времени, для новой структуры управления. Старая структура способна была воспитать авторитарного лидера, нужного ей для самосохранения.

Поэтому в новое время мы вошли с невосполненным дефицитом лидеров для нового этапа в истории церкви. Этот дефицит не ликвидирован до сих пор. У нас нет реального положительного опыта подготовки лидеров служащего типа, и новые церкви уже столкнулись с проблемой авторитарных лидеров новой волны, которые покруче отцов. Напрашивается сравнение с Ровоамом, сыном Соломона.

Думаю, что преодолеть кризис руководства в евангельской церкви очень сложно, но крайне необходимо. Это возможно сделать, только реформировав структуру управления союзов и церквей. С одной стороны, необходимо защитить евангельское миссионерское движение от тоталитаризма и авторитаризма, с другой – от “незрелой демократии”, когда церковью управляет “толпа”, которая имеет очень смутное представление о церкви, вообще, и ее функциях. На мой взгляд, новое время требует перехода на коллегиальную форму управления, при чем ответственность на себя будут брать зрелые и подготовленные к этому люди.

В чем еще проявился кризис руководства в евангельском движении? Так как структура управления работала на самосохранение, она не могла иметь миссионерского видения и поэтому не видела нужды в том, чтобы формировать это видение в церквах. Поэтому церкви были направлены на внутреннее устройство, на самообеспечение, а вкладываться в миссионерство – не было мотивации. Отсутствие видения предполагает отсутствие стратегии развития миссионерства и плана ее реализации. Не имея миссионерского видения, стратегии и плана, руководство не могло быть эффективным.

Если мы действительно хотим развития миссионерского движения в будущем, нам необходимо не только изменить структуру управления в христианских союзах, миссиях, церквях, но и обеспечить их стратегией развития, и разработать план реализации этой стратегии.

Выше мы уже говорили о различных причинах, которые привели к расколам и разрозненности в евангельском движении. Эти тенденции сохранились, а, может, даже усилились в 90-е годы. Вера в собственную уникальность лишала нас возможности консолидации и сотрудничества и привела к нездоровой конкуренции. Таким образом, каждая деноминация лишала себя возможности духовно обогащаться теми благословениями, которыми Бог одарил других. Нарушая заповеди любви и единства, мы огорчали Господа, и лишали себя Божьих благословений. В послании Ефесянам 4:11-16 апостол Павел сказал, что Церковь Божия растет и развивается, благодаря укреплению взаимоскрепляющих связей. Мы же склонны, разрывая и игнорируя связи, стремиться к независимости и от Бога, и друг от друга. Дал бы Бог нам избавиться от этой глупой веры в собственную уникальность и самодостаточность. Освобождение от этого непременно послужит к развитию Царствия Божия и умножению Его Славы в новых спасенных сердцах.

Особенности менталитета русского человека.

Считаю необходимым обратить внимание на некоторые ментальные особенности русского народа. Они тоже являются частью культурно-исторического наследия. О вере в собственную уникальность или исключительность, а, может быть даже величия, с оттенком национализма мы уже говорили. Следует только отметить, что такая особенность является препятствием в развитии отношений с зарубежными партнерами, а также в развитии миссионерского служения среди других народов населяющих Россию, в том числе, и малых народов.

Русскому менталитету свойственно рассчитывать или ожидать легкого успеха. Может быть, даже склонность пожинать плоды, не участвуя в сеянии, собирать там, где не рассыпал. Русский фольклор построен на этом. Христиане не исключение. В начале 90-х было много энтузиазма. Богом подготовленные люди быстро реагировали на Божий призыв и приходили в церкви. Но когда “время собирания первых плодов” прошло, энтузиазм значительно поубавился, и многие уклонились от работы. Просто даже не знали, что делать, когда нет быстрого успеха.

Русскому менталитету больше свойственно принимать, нежели отдавать. Я верю, что Бог обильно изольет Свои благословения тогда, когда мы, доверившись Ему, найдем блаженство в том, чтобы отдавать, жертвовать, вкладывать в Божье дело, используя те небольшие возможности, которые у нас есть в настоящее время. А в Его руках ничтожное - умножается.

Культурно-историческое наследие способствовало предрасположенности русского народа к мистицизму. Люди неразборчивы в этих вопросах. Все сверхъестественное для них божественное. Язычество и мистицизм в православии, помноженный на духовный вакуум посткоммунистического периода, сделали людей беззащитными перед влиянием оккультизма, восточного мистицизма и тоталитарных деструктивных сект. Порабощенный разум их пленников не способен увидеть свет Христа, и многие навсегда останутся в этих сетях. Бурный рост харизматических и, в какой-то степени, пятидесятнических церквей обусловлен тем же культурно-историческим контекстом, что и вышеупомянутые явления. Немаловажную роль в этом играет и “человекоцентричное” богословие, о котором мы уже говорили, и структура управления, не предполагающая развития. Люди, ищущие жизни с избытком, не находя ее, наполняют харизматические церкви, но в надежде получить ответ на свою нужду, получают фальшивку. При этом евангельские церкви теряют лучших людей – потенциальных пасторов, миссионеров, руководителей.

В девяностые годы на территории СНГ появилось немало теологических учебных заведений. Это большое благословение Божье. Но при этом следует заметить, что большинство из них нацелены на повышение академического уровня обучения. На это делается акцент. В результате выпускники оказываются перегружены академическими знаниями, но, не имея навыков практического служения, ищут возможности продолжения обучения, часто на Западе. В последнее время учебные заведения работают над этой проблемой и, я надеюсь, они найдут пути ее решения и евангельское движение в нашей стране получит много подготовленных и зрелых служителей-практиков. В предыдущие годы их дефицит был большим препятствием для развития миссионерства.

Еще один важный штрих – внутрицерковное образование. Во многих церквях оно остается в пренебрежении. В церковных библейских классах люди возрастают в познании Бога, становятся зрелыми христианами, подготовленными работниками, что непременно способствует созиданию церквей. Через внутрицерковное обучение христиане приобретают миссионерское видение и посвящают себя Господу для миссионерского служения.

Еще одна боль – социальные проблемы. Не все они были вредными для миссионерства. Но эмиграция – это социальное явление, вырвавшее из рядов национального миссионерского движения множество подготовленных работников, ослабив тем самым кадровый и духовный потенциал церкви.

К сожалению, взаимоотношения и сотрудничество между национальными и зарубежными христианскими организациями не всегда были доверительными и конструктивными. Можно привести много примеров, когда партнерство развалилось или просто не получило развития. Назову некоторые причины такого явления.

Причины, затруднявшие сотрудничество с зарубежными христианами

Национальные организации относились к зарубежным настороженно, защищая от них свои традиции и субкультуру. При этом лишали себя возможности научиться многим важным принципам, касающимся и теологии и практического служения, и, особенно, в области миссиологии. Часто национальные организации демонстрировали потребительские тенденции, что огорчало зарубежных христиан, и отношения или угасали или просто прекращались.

Еще одна причина – использование финансов не по назначению. Иногда структура управления не предполагала подотчетности, и подконтрольности в вопросах финансов и поэтому право распоряжения финансами концентрировалось в одних руках, что было неприемлемо для зарубежных организаций, так как такой подход ведет к злоупотреблениям и большим соблазнам.

Зарубежные организации, в свою очередь, разрушали отношения, игнорируя миссионерские принципы: не учитывали национальной культуры, стремились к созданию своих организаций, структур, деноминаций, а не способствовали развитию национального движения.

Зарубежные организации иногда вели себя не как партнеры, а как господа, по принципу “кто платит, тот и музыку заказывает”. Не секрет, что национальные организации потеряли немало кадров, их переманивали, предлагая лучшие финансовые возможности. Зарубежные организации развращали незрелых, хотя и очень способных людей, и эти действия разрушали партнерские отношения.

Миссионерское движение связано с большими финансовыми расходами, об этом все знают. И проблема не в том, что их мало поступало из-за рубежа. Проблема в нашем отношении к ним. Вот что я имею в виду.

Каждой миссии, центру, союзу, церкви нужна не только стратегия развития миссионерского служения, но и финансовая стратегия, в которой четко должны быть определены приоритеты. И так как Великое Поручение является главной функцией Церкви, то должно быть и соответствующее финансирование для этого. И если мы действительно хотим развития миссионерства, то именно наши союзы, центры и церкви должны вкладываться в миссионерское служение.

Хочу обратить внимание на некоторые резервы для миссионерской работы. Не секрет, что во многих случаях финансирование, поступающее из-за рубежа, используется для поддержки пасторов, хотя чаще всего предназначается для миссионеров и их служения. Но если бы церкви взяли на себя обязательство содержать своих пасторов, и многим это по силам, миссионерское служение получило бы большую поддержку.

Подобная ситуация и со строительством молитвенных домов. Это очень важное и нужное дело, но нельзя заниматься строительством в ущерб миссионерству.

Было бы большим благословением для всех нас, если бы объединения церквей или даже отдельные церкви создали свой миссионерский фонд, который пополнялся бы исключительно за счет национальных жертвователей. Знаю, что некоторые церкви уже практикуют подобное. Одна из таких церквей за счет такого фонда содержит двух миссионеров. Бог благословил это решение, и внутренние церковные сборы тоже возросли. Теперь они полностью содержат своего пастыря и решают другие текущие проблемы: аренда помещений, помощь нуждающимся, расходы воскресной школы и др. Финансовое служение может быть большим благословением, и через это слава Божия умножается и Царствие Божие растет.

Каким видится нынешнее время? Сейчас многие задают вопросы по поводу того, что время сейчас худшее или лучшее по сравнению с началом 90-х. Я хочу сказать, что это время лучшее по следующим причинам. Я перечислю их:

сейчас мы способны сделать анализ
мы получили неоценимый опыт в Божьей школе, через которую Бог проводил нас
многие получили образование
научились работать
способны выработать миссионерское видение для всей страны.

В чем нужда? Нужда в осознании глубокой зависимости от Бога и осознание нужды в партнерстве, сотрудничестве друг с другом и другими христианами. Заканчивая, я хочу сказать, что у нас есть все основания прославить Господа за путь, которым он нас вел в последнее десятилетие. Он дал Свою благодать для русского народа, и мы свидетели его могущественного действия. Его благодать преодолевала все препятствия и покорила Евангелию многих людей. Мы свидетели и милости, и любви, и верности Божьей. При этом мы нуждаемся в реальных изменениях, что непременно откроет доступ к новым благословениям и успехам. Будем молиться, чтобы эти изменения производил Сам Господь, чтобы наша жизнь и служение умножали Славу Божью на земле. Заканчивая, я хочу прославить Господа словами из 102 псалма.«Благослови душа моя Господа, и вся внутренность святое Имя Его….»

Аминь.

Вопросы-ответы по прочитанному докладу:

Ведущий: Я рад, что этот доклад созвучен с переживаниями и мыслями каждого из нас, потому, что в нем не названы какие-то организации, какие-то объединения, какие-то структур. Только лишь в общем: структуры, движения, новые миссии или старые… Какие? Отвечать на вопрос будем мы. Я бы хотел, чтобы в вопросах, которые мы сейчас будет задавать, мы говорили: «Это мы, это мы отвечаем сами себе. Это он отвечает за нас и для нас, и мы – ему». Я хотел бы, чтобы мы пошли сейчас дальше в этом размышлении и о ментальности русского народа и о ментальности наших церквей и о том, что мы пережили.

Вопрос: В начале Вашего доклада вы сказали, что не готовы делать серьёзный критический анализ, а в конце доклада, что готовы. Немного объясните.

Ответ:
Если внимательно прочитать, то я говорил о времени конца 1980-х и начала 1990-х,что мы не были готовы сделать анализ. В конце я говорю о нынешнем времени, чем оно лучше. Оно лучше тем, что сегодня мы способны сделать этот анализ, и я думаю, что это собрание подтверждение тому.

Вопрос: Я сердечно благодарю Вас за Ваш доклад, он мне очень понравился. Я хочу Вам задать такой вопрос, Вы говорили о кризисе руководства в Евангельской церкви, что его крайне трудно преодолеть, но важно. Это можно сделать только реформировав структуру союзов и церквей. Вопрос такой, Как Вам видится эта реформация?
Ответ:

Ну, во-первых, я думаю, что она не состоится, если сами Союзы и церкви не подумают об этом. Так что речь не идет о том, что группа каких-то людей будет реформировать чьи-то союзы или чьи-то церкви. Это забота каждого из нас, в своей структуре. Что я могу сказать? В докладе я немного касался этого вопроса. Ведь это не секрет, что у нас маятниковое сознание. Если мы отталкиваемся от тоталитарной структуры или убегаем от тоталитарного лидера или авторитаризма, мы ищем демократическую форму, чтобы все - всё решали.

С чем мы столкнулись на сегодняшний день в новых церквях? Не будем говорить о старых. Например есть такая проблема в нашей церкви. В нашей церкви люди очень активные на богослужении. Они активно участвуют, и от микрофона их отогнать невозможно – очередь. Когда объявляем членское, – они так милостиво смотрят в глаза…, мол, решайте, там, братья, все нормально, ничего не надо, все хорошо. Рядом есть еще одна новая церковь. Там нормальные решения нельзя принять, потому что не дадут, если соберешь все членское. Что происходит?

Я считаю, что у нас есть две проблемы в обществе в целом и это, в частности, коснулось новых церквей. Одна проблема: люди приходят с православным восприятием церкви, где все решает батюшка, а их это вполне устаивает, они только пришли на службу и ушли. Есть другая проблема: это другая часть людей. Они пришли, например, с коммунистической партии. И много участвовали на партийных собраниях. Там уж, кто кого перекричит. Эти неподготовленные люди приходят и не имеют представления о церкви. Так как мы решаем все, тут они и принимают решения.

Вот приведу вам пример. Явно человека надо было уже отлучить. Церковный совет решил и представил это на церкви. Но не дали отлучить, хотя все говорило о том, что нужно. Это потому что совершенно люди не ориентируются в этих вопросах. Так что есть две крайности.

Но можно найти такую обычную форму управления, где управляют специалисты, подготовленные люди, пресвитеры. Коллегиальная форма управления. О ней много написано и говориться. Все будет хорошо. На данный исторический период. Я не говорю, что это панацея от всех болезней и на все времена. Если изучать писание, там мы встречаем, что были случаи, когда один человек получал от Бога видение, ясность, и все это признавали и получали ответы на вопросы. Были случаи, когда, действительно, все общество решало. И были случаи, когда решали люди, которые знали, что они делают, – группа людей решала. Так что я не говорю, что есть только одна такая уникальная форма управления, которая всех и от всего спасет. Но на данном историческом этапе, я думаю, что она во многом поможет в развитии церкви.

Вопрос: После такого глубокого анализа, скажите, как особенности руководства сказались в Вашем опыте, в опыте миссионерских союзов и новых церквей?

Ответ:

Во-первых, попытаюсь ответить, почему я сделал так, а не иначе. Я говорю, что миссионерство – это задача всей церкви. И если мы говорим, что не совсем оно было успешным в 1990-е годы, то, прежде всего, потому что вся церковь не была к этому готова. И только поэтому я касаюсь этого вопроса. Мне кажется, что в докладе я говорил об этом. Эти проблемы касаются больше миссионерского движения, а не старых традиционных церквей, которые существовали ранее и вредили миссионерскому движению. Туда приходили лидеры с таким мышлением, которые считали, что они должны управлять, и мы знаем множество примеров, когда лидер создавал новую церковь, и больше никого туда не подпускал, и правил, как хотел, пока эти люди не выскакивали и не говорили: «Где найти спасение от этого «нового»!» Это ведь явление, известное для нас.

Затем, структура управления. Она коснулась уже нового движения. В новом движении, точно как в старом, всякое инакомыслие пресекалось. Чем мы, новое движение, отличались от старого, предыдущего? Это та же система, потому что мышление такое же. И то, что было до того, повлекло и принесло те же проблемы в новое движение.

Касаясь теологии, здесь все было освещено. Мы толкаем на миссионерское движение людей, которые плачут сами над собой и не видят решения проблем. Как они пойдут, и что они будут там делать, если их внутренние проблемы не решены? Это проблема новых церквей так же, как и старых. В этом нет ничего удивительного.

Вопрос: Что Вы подразумеваете под коллегиальным управлением? Кто в церкви сейчас является специалистом руководства?
Ответ:

Во-первых, я освещаю это как проблему. Это действительно проблема, что нет лидеров и нет специалистов. И мы все это понимаем. Во-вторых, я хочу сказать по этому поводу, что когда все поднимали руки, все собрание – это не было коллегиальной формой управления, а конфликтная, когда все руководили. Когда мы говорим о коллегиальной форме управления, мы говорим о том, что в церкви должны быть зрелые лидеры, которые будут определенно руководить. Они будут представлять уже готовые предложения церкви, и об этом открыто говорить. А у нас получается наоборот: мы готовые решения представляем церкви, а потом говорим, что церковь решила. Надо открыто к этой форме перейти, что решают действительно специалисты, решают братья, которые имеют опыт в духовной жизни, которые подготовлены и имеют образование и положительный опыт руководства и служения. Вот о чем я говорю. Да, и еще, имеющие определенные дары на это служение.

Вопрос: А чем тогда отличается коллегиальная форма от других?

- Ответ:

Я, скорее всего, Леониду Викторовичу вопросом на вопрос отвечу. Как это называется то, о чем вы говорите? Как это управление называется?

Вопрос: Чем отличается братский совет от коллегиальной формы руководства?
Ответ:

Пресвитерианская по-другому называется коллегиальная.

Вопрос: Ваши взгляды антиконтекстуальны. Чем вызваны Ваши антиправославные позиции, пасторским опытом или недостаточным знанием?
Ответ:

Что я имею в виду в данной ситуации? Я хотел бы разделить то, что вы сказали, вопросы культуры. Здесь я за то, что нам нужно войти в контекст нашей истории, и об этом я говорю, когда касаюсь вопроса сотрудничества с зарубежными миссионерами, или зарубежными христианскими организациями. Но когда мы говорим о теологии, здесь немного другие вещи. В теологии мы должны четко определить – что есть истина, а что не является истиной и это принципиально. а там, где касается контекста культуры, исторических событий и самого культурно-исторического контекста, здесь я за то, что нам надо учитывать и ментальность, и культуру и входить в эту культуру. Это моя позиция. Естественно, у меня было искушение, когда я писал доклад, писать еще больше, но также я понимал, что не могу ответить на все вопросы, на которые хотелось бы ответить.

Вопрос: Как вы считаете, Тарас Николаевич, где должна присутствовать Евангелизация в современной церкви посредством домашних групп. Вот мы сейчас говорим о миссионерстве, есть ли место здесь Евангелизации таким образом?
Ответ:

Я в своем докладе ничего не говорил о методах, но моя позиция такова: все методы, которые работают в обыденной ситуации и не противоречат принципам Евангелия, должны использоваться. Но почему я говорю, что церковь должна в этом участвовать? У нас не будет нормального миссионерского движения, если к каждой церкви не будет привито миссионерское виденье, которое поможет в будущем создать в каждой церкви миссионерскую структуру, которая будет работать в своей местности, если этого не будет, то и методы никакие не помогут. Они будут отдельными методами. Здесь должно быть конкретное видение у лидеров, которое должно быть передано всей церкви, а затем создана программа в каждой церкви и они работают тогда на миссионерство, вся церковь.

Все, вопросов больше нет? Спасибо.

Доклад Андрея Васильевича Бондаренко

Я вас приветствую, братья, и должен сказать, что никогда не находился в таком исключительно трудном положении, в такой ситуации, как сейчас. Ради справедливости стоит сказать, что Семен Алексеевич последовательно старался вовлечь меня в то, чтобы я был одним из докладчиков. Я уклонялся от этого по причине моей природной скромности, но дело даже не в этом. Поменяв страну и место жительства (я сейчас живу в Америке), я считал и считаю, что у меня нет достаточного основания, чтобы быть одним из докладчиков, и поэтому я отказывался. И когда он сейчас, буквально за 15 минут, сказал мне, что я все-таки должен выступить в роле содокладчика, вы представляете, какое состояние у меня было тогда и сейчас. Действительно трудно сосредоточиться, сказать то, что пережито, то, что действительно есть, хотя это не значит, что нечего сказать. Поэтому вы простите, это не будет такой глубокий анализ и такой колоритный доклад, как у Тараса Николаевича, но, тем не менее, я хотел бы кое-что сказать, что мне кажется очень важным и, думаю, для всех нас.

Прежде всего, моя огромная благодарность Господу и братьям за доверие. Не смотря на изменившуюся ситуацию, что я два года уже работаю в Америке, как директор миссии «Свет на Востоке», я по-прежнему остался здесь с братством, в этой работе, в работе палаточных миссий. Приезжая сюда, я не чувствую себя чужим, я чувствую себя одним из братьев. И факт эмиграции не лишил меня этого.

В 90-е годы, даже чуть раньше, открылось много дверей. Я был одним из тех с моими друзьями, которые хотели войти сразу во все двери. Вспомните, чем только мы не занимались! Абсолютно всем, что даже не соответствовало нашему призванию. Мы входили в двери евангелизации просто потому, что эти двери открывались. Я никогда не думал, что буду тюремным евангелистом. Я им стал на добрых 3 или 4 года. Хотя, я не думал и сегодня не думаю, что это является моим самым главным призванием. Думаю, что я прошел во все открытые двери, которые только были. Я не вошел только в одну дверь, потому, что чувствовал, что эта дверь, христианское образование – совсем не для меня. Точно, что я этого не коснулся и на него не претендовал никогда, и сегодня даже не претендую. В силу этого, один из моих друзей в тесном братском кругу однажды сказал: «Да что ты там толкуешь об этом вопросе. Ты же в богословии – «ни в зуб ногой». Может быть, в какой-то степени это и справедливо, но, как евангелист, я считал, что в основных позициях, о чем я проповедую людям я все-таки разбираюсь.

90-е годы – это были особые годы. Это были годы, с одной стороны, открытых возможностей, с другой стороны это были годы сильного противостояния и противодействия. Как сейчас я понимаю, различные, скажем, церковные структуры в лице их лидеров противодействовали не потому, что они видели в нашем лице врагов, хотя иногда и поступали, как враги, но потому, что это было совершенно несвойственно многолетнему опыту, традициям, ментальности. Это было нечто новое. Я помню, когда мы только готовили палаточную евангелизацию в Челябинске и по Уралу, я говорил с лидерами, братьями, которые там по 40 лет были членами церкви. И один из братьев наконец-то сообразил, о чем идет речь и говорит мне с таким возмущением: «Так что это получается? Это что? Здесь, в Челябинске будет еще одна баптистская церковь?» Он говорил это очень искренно, но не представлял, что в Челябинске, где проживают около 1 500 000 должна быть не одна баптистская церковь, а хотя бы одна на каждую тысячу человек. И то, что сегодня там все еще нет такого количества евангельских церквей, говорит о том, что мы еще многого не достигли в нашей стратегии. К сожалению, идея массовых евангелизаций очень трудно входила в сознание и понимание старых традиционных верующих, и развитие этой идеи было весьма затруднительно. Ну, кое-как еще смирились с самой идеей больших евангелизаций, включая, может быть, палаточные. Но, чтобы это связать с идеей развития и организации новых церквей, до этого было еще далеко. Медленно, но эта идея все-таки входила в жизнь.

Но знаете, что происходило? Происходило следующее. Я думаю, что это одна из проблем, которую миссионерское движение не смогло решить на протяжении этих 10 лет. Да, появились новые миссионерские церкви, даже Миссионерские Союзы. Да, появились церкви, где совершенно по-другому идут служения. Но согласитесь, что и тогда, и сегодня существует огромная разница между духом евангелизационных собраний и духом евангельских церквей.

Это была визитная карточка христианства. Человек приходил на палатку, или на стадион, или на какую-то евангелизацию в ДК и видел замечательную программу. Он видел свободное, нормальное общение, нормальные, без кавычек, лица христиан, открытые, радостные, улыбающиеся. А потом он попадал в церковь. И он был шокирован тем, что находил там.

Вы знаете, меня это часто тоже коробило, что мы нормальные люди, но только на два часа. Это, как сфинкс с острова Пасхи. Это как какой-то пастырь, устремленный куда-то взгляд, мрачное, каменное выражение лица. Люди были шокированы, они не могли понять, почему такая огромная разница между тем, что они видели на евангелизации и тем, что видели в церквах.

Даже создавая миссионерские церкви, многие лидеры, пришедшие с традиционных церквей, стараясь изменить кое-что, соответствующее их видению, старались не трогать сам ход служения. Это было какой-то «священной коровой», к которой нельзя было притронуться. Много раз за время моего служения я сталкивался с такими заявлениями. Это говорили мои друзья: «Ну ладно, ты свое отыграй со своей палаткой, а люди, все равно придут в нашу церковь. Мы их научим так, как мы находим нужным».

Друзья мои, я считаю, если сегодня мы, как лидеры, сможем хорошо организоваться, если мы сегодня увидим возможность, как нам коммуницировать на самом лучшем уровне, как нам объединить наши усилия, как нам подготовить лидеров, чтобы они могли действительно понимать роль лидеров церкви, но если церковь не будет научена в целом, если церковь вся не будет охвачена этой идеей и не станет на правильную позицию – евангельское движение останется на том же уровне и мы через 10 или 20 лет, если Бог нам продлит жизнь, мы снова будем констатировать те же факты и говорить о тех же проблемах, о которых мы говорим сегодня.

Я абсолютно не хочу сказать, что стою перед вами, как специалист или критикан и т.д. Я хочу, чтобы мы сегодня все подумали о том, как изменить в целом нашу ситуацию в церквах. Как сделать так, чтобы лучшие идеи стали не только достоянием какой-то определенной группы лидеров, но чтобы это сплотило все церкви, независимо от их принадлежности к Союзам, чтобы это стало достоянием всего евангельского движения. Здесь Тараса Николаевича пытались загнать в угол, может быть, так мне показалось, об управлении церкви, о братском совете, о коллегиальности и т. д. Я думаю, что разница между братским советом и командой заключается в следующем. Говорю это на основании моей практики: когда я начинал церковь, у меня еще не было такого видения, как это было через 10 лет, когда я передавал служение другому пастору. Очень часто церковный совет подбирается по следующему принципу. Туда входят люди, которые являются дьяконами, проповедниками. …Ну, этот брат пожилой, ему уже 60 лет, поэтому его можно ввести в совет. Этот сидел, а этот родственник этого, если его не выберешь, то против тебя будет половина церкви. Давайте смотреть правде в глаза, таким образом, по этому принципу построены советы. Они не работоспособны, потому, что они сковывают инициативу. Они не дают развиваться в правильном русле той или другой идеи.

Команда – это не люди, которые думают одинаково. Команда – это люди, которые имеют одну цель и идут в одном направлении. И если в церквах евангельского братства будут созданы, или организованны, или по, крайней мере, к этому будет сделана попытка, чтобы такие советы или такие команды были, ситуация может радикально измениться. Потому что вся церковь сама по себе не может решать правильно или видеть правильно. Людей нужно мотивировать и направлять. Допустим, евангелизация или миссионерство – это только часть видения, это еще не все видение. Все видение гораздо шире: это служение или виды служения, которые могут иметь место в церкви.

Еще мне кажется, чрезвычайно важно отметить: за эти годы, не имея опыта, не имея достаточного образования, потому что наше братство было лишено этого на протяжении многих лет, мы имели проблемы в следующих вопросах или в следующих моментах.

Ну, во-первых, когда впервые для евангелизации пришли разные христианские организации, разные церкви, разные деноминации, то очень трудно для многих было определить, что это за церкви. Даже потом, когда уже люди определились, многие заключали контракты, вступали в какие-то отношения с организациями, мотивируясь только материальными соображениями. Я разговаривал с очень хорошим пастором. Он делал очень хорошую работу, у них хорошая поддержка с Запада, много денег на эту баптистскую церковь инвестировала «Церковь Христа». Я у него спрашиваю, как же ты можешь находить эту грань, когда они приезжают, учат? Он говорит: «Они своему учат, а потом уезжают, и мы переучиваем по-своему». Он делает это абсолютно сознательно. Но, как говориться: деньги не пахнут.

Второе – увлечение различными методами. Приезжали, и сегодня приезжают разные организации, начинают работу, и братья загораются: «Вот! Вот это нам необходимо! О, малые группы! Это то, чего у нас не было! Все. Только малые группы!» Это захватывает. Один раз прошло. и, знаете, это нужно отнести на счет менталитета нашего народа. Мы никогда не могли долго разрабатывать какую-то стратегию, долго следовать ей. Все было построено так, знаете, «Эй, ухнем!» Раз… ухнули… ничего, через три месяца ничего не осталось. Следующее, мужское движение. Да, мужчины нужны в церкви, захватили… мужские конференции… потом раз, все это сошло на нет. Массовые евангелизации… нужно взорвать. «Взрыв евангелизации» и так далее. Все методы могут иметь место, но вот такое чрезмерное увлечение или акцентирование или то, что какой-нибудь метод может быть панацеей от всех бед, это неверно, и может быть, иногда вредно.

Проблема в том, что нет стратегии, подготовки лидеров. Я порой думаю о том, что же оставило в наследство наше братство, которое выстрадало, которое прошло тюрьмы? Какое наследство оставили они? Сколько лидеров под ними выросло? К сожалению, о многих лидерах, о многих замечательных лидерах, чье имя было на слуху на протяжении десятилетий, можно сказать: «Они были деревьями, под которыми ничего не выросло». Стратегия лидерства или воспитание лидеров включает в себя целый комплекс мер. Это видение, это ведение человека за собой в течение многих лет. Может быть, в ущерб себе, своему авторитету, своему влиянию на уровне церкви, объединения, миссионерской организации, но вывести его на тот уровень, на котором он мог бы оказывать влияние. Многие лидеры в нашей стране, в России, не выросли или не достигли уровня, не потому, что у них не было потенциала. Потому, что рядом не оказалось того человека, который поверил бы в них, который поддержал бы их, который смог бы вывести их, хотя бы на тот уровень, который он сам занимает. Который мог бы молиться, который мог бы видеть их будущее, как лидерство.

И напоследок я бы вновь хотел вернуться к теме церковной структуры. Мы очень много внимания уделяем евангелизационным собраниям. Мы видим людей, мы говорим, что столько грешников вышло вперед. Они приняли Христа! Мы им вручили Евангелие и благословили их. Потом они пришли в церковь, правда, не все пришли, но мы все равно продолжаем уделять им внимание, мы их учим, мы их ведем к крещению. Слава Богу, хоть срок сократился! А то раньше мы человека по три года вели. Он приближенный, а мы его все ведем. Все его доктринами и так и сяк: надо тебе такую кофту одеть, такую рубашку и такие штаны. И так ведем его к крещению. И вот, наконец, и крестили. Покрестили и все. На этом наша стратегия по отношению к этим людям закончена. В лучшем случае мы о нем вспомним в день свадьбы, в худшем – в день похорон.

Друзья мои, это действительная правда, горькая, но правда наших церквей. Я думаю, что нам нужно сегодня посмотреть и на старые, и на новые церкви. Они все в большей или меньшей степени больны этой болезнью. Мы должны увидеть по-другому миссионерскую стратегию, увидеть людей, которые нас окружают, увидеть церковь другими глазами, увидеть команду, с кем мы можем работать. Мы должны изменить ситуацию таким образом, чтобы люди, попадая в церковь, действительно могли почувствовать, что здесь их любят, что здесь христианство в действии, что здесь нет места двойным стандартам. Об этом можно много говорить. Я очень извиняюсь, что получилась такая, вырванная из контекстов, информация, но вы великодушно простите. Я действительно не готовил доклад, это то, что было у меня на сердце. Чем я жил и с чем я приехал на эту конференцию. Пусть Господь вас благословит. Если есть вопросы, я готов ответить.

Blog

Сближение Церквей Евангельских Христиан для дела миссии. Перспектива развития Миссионерского Евангельского Движения программа