Курс Философии и Философии Науки ХХI века для студентов физического факультета мгу им. М. В. Ломоносова проф. М. В. Желнова февраль май, сентябрь декабрь 2008, январь 2009, Москва
Подобный материал:
- Курс философии и философии науки ХХI века для студентов физического факультета мгу, 307.64kb.
- Курс философии и философии науки ХХI века для студентов физического факультета мгу, 405.21kb.
- Курс философии и философии науки ХХI века для студентов физического факультета мгу, 572.63kb.
- Курс Философии и Философии Науки ХХI века для студентов физического факультета мгу, 1090.02kb.
- Курс философии и философии науки ХХI века для студентов физического факультета мгу, 501.94kb.
- Курс философии и философии науки ХХI века для студентов физического факультета мгу, 429.38kb.
- Курс философии и философии науки ХХI века для студентов физического факультета мгу, 291.91kb.
- Курс философии и философии науки ХХI века для студентов физического факультета мгу, 355.3kb.
- Курс философии и философии науки ХХI века для студентов физического факультета мгу, 369.62kb.
- Курс философии и философии науки ХХI века для студентов физического факультета мгу, 533.89kb.
Понедельник, 21 апреля 2008 г.
Столповкий Михаил Валентинович (08/раздел 3//11)
© Mark V. Zhelnov. Student’s Lectures. 2008
Курс Философии и Философии Науки ХХI века для
СТУДЕНТОВ физического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова.
проф. М.В. Желнова февраль - май, сентябрь - декабрь 2008, январь 2009, Москва
Лекция 09.00. – 09.45 ; 09.50- 10.35. ауд. 1-34.
Семинар в первом семестре: 10.50 – 11.35; Консультация 11.40 – 12.25.
Студенческая запись и концептуализация поставленных на этой лекции проблем из интеллектуальной жизни нашей Страны на 11 февраля 2008.Работа выполнена Столповским Михаилом Валентиновичем
кафедра физики элементарных частиц (Протвино) группа №434-534.Раздел третий. мировая филосовская идея в переходный период постмодернизма на начало 21 века в интерпретации сегодняшнего дня Лекция №11 (2008) Попытки постигнуть самотворчество конкретности меры размытости субъективного и объективного в нео-тео-онто-феноменологических концепциях 21 века.Восстание языка, вещей и масс-культурного овещненно-разовещненного практически-волевого в условиях виртуальной реальности в целом теперь и здесь в этом человеке филосовских идеях в их состоянии на 21 апреля 2008 года. (Левинас и Гадамер, Ганс Кюнд и Гвидо Кюнд, Джон Роулз и Деррида, Поль Рикер и Рудольф Анкерсмит)Вопросы:1. Концепции нео-тео-онто-феноменологического типа 21 века о новой субъективизации виртуальной реальности (восстание языка, вещей и масс-культурного овещненно-разовещненного практически-волевого в условиях виртуальной реальности в целом теперь и здесь в этом человеке(1998-2008гг.)). Новое видение: игра бессмысленности смысла. Невозможность возможного (Эммануэль Левинас) и возможности невозможного (Ганс-Георг Гадамер).
2. Нео-тео-логические концепции воссстания языка – речи при рассмотрении смысла бессмертия (Ганс Кюнд) и бессмертия смысла (Гвидо Кюнд) 21 века.
3. Нео-онто-логические концепции восстания власти вещей при глобальной технике. Безответственность ответственности (Джон Роулз) и отвветственность безответственности (Жак Деррида) 21 века.
4. Нео-феноменологические концепции восстания власти масс-культурного. Власть культуры игры масс, скучающая бодрость (Поль Рикер) и бодрящаяся скука (Рудольф Анкерсмит).
5. Материально-практическое овещнение-разовещнение в условиях диктата виртуализирующейся реальности. Специфика конкретности меры свободы и необходимости в игре.
Литература к лекции №11:
Учебно-справочная:
1) Канке В.А. «История философии. Мыслители и концепции». Часть 6 «Философия XX века» стр. 241-274.
2) Дж. Роулз «Теория справедливости».Новосибирск, издательство Новосибирского университета 1995г.
Дополнительная литература:
- Ганс-Георг Гадамер «Актуальность прекрасного». Москва издательство «Искусство» 1995г.
- Жак Деррида «Наконец-то научиться жить». «Вопросы философии» 2005г. №4.
- Довина И.С. «Памяти Поля Рикера». «Вопросы философии» 2005г. №11.
- Рудольф Анкерсмит «Возвышенный исторический опыт». Москва, издательство «Европа» 2007г.
- Апенян Т.А. «Сущностно-универсальное определение игры: феноменология фантома». «Вопросы философии» 2008г. №2.
Основная цель сегодняшней лекции будет состоять в следующем:во-первых: я постараюсь показать специфику филосовствования после кризиса всех предыдущих идей нео-эпистомологического типа, которые возникли в XX веке и особенно развились теперь. Суть их в том, что они выражают кризис менталитета восставших масс людей, как, помните, сказал Артега-и-Гасет, а на самом деле это только следствие того, или, может быть, причина и следствие, что переплетаются, восстания уже теперь не текста или предметов, цивилизационного, а восстание языка, вещей и масс-культурного. Вот в чем суть дела – зарожается особое состояние общества.
И во-вторых: я постораюсь показать преимущество того принципа, который мы приняли для того чтобы осознать, что происходит. Это работа в стиле компоративного презентизма. То есть, как вы видите, мы не занимаемся теориями, которые были две тысячи лет назад и даже двести лет назад, поскольку сами по себе они никакого интереса не представляют. Мы только пытаемся понять что только сегодня – презентизм – но сравнивая с чем-то, потому что без сравнения вообще ничего нельзя вычерпать из материала, который нужно анализировать. Ну а здесь помимо всех проблем, которые старые, но предстают в совсем новом виде, выясняется что главным здесь оказывается проблема безобразного и прекрасного, свободы и необходимости, свободы и блага. Чтобы понять как сейчас мы подходим к этому вопросу, бросив рассуждения об абсолютах, переходим к особому пониманию. Мы говорили об истине, что нужно быть свободным чтобы понять истину, а не истина чтобы быть свободным. Также нужно понять что есть свобода, прекрасное, чтобы понять истину.
Вопрос первый: Концепции нео-тео-онто-феноменологического типа 21 века о новой субъективизации виртуальной реальности (восстание языка, вещей и масс-культурного овещненно-разовещненного практически-волевого в условиях виртуальной реальности в целом теперь и здесь в этом человеке(1998-2008гг.)). Новое видение: игра бессмысленности смысла. Невозможность возможного (Эммануэль Левинас) и возможности невозможного (Ганс-Георг Гадамер). соотношение сознания и бытия |
Итак, первый вопрос: что это за концепции нео-тео-онто-феноменологического типа XXI века? Вспомните, если первый разде говорил о что постепенно от понятия соотношения бытия и сознания, когда признается, что вне меня есть бытие, природа, Бог, я перехожу к другому соотношению, соотношению сознания и бытия. Я теперь в центре, я сомневаюсь, я создаю мир, как мы увидели и у Декарта, и у Канта, я накладываю сеточку пространственно-временную на вещь в себе, я переделываю все.
Тогда для второго периода я должен был все это объективизировать. Ведь все что я придумал как-то соотносится с реальностью, я начинаю идею выдвигать, волю выдвигать, действия мои выдвигать, практики всякие выдвигать, потом придумал и онто и еще всякие штуки, включая даже мир номер 3 Карла Раймонда Поппера. Вот как я пытаюсь, объективное ищу не в природе, не в стороне, а в том, что я сам создал, этот третий мир – он объективен. И вот настает новый этап, а настает он из-за того, что я во всем этом в некоторой степени разочаровался.
Выяснилось, что главное – не это дурацкое бытие, не эта природа, а главное – это я. Вот этот человек, здесь и теперь, сегодня существую, и меня интересует только что я делаю. Раньше считалось и так все и думали, что есть какие-то общие законы, истории общества. А теперь выяняется, что творцом истории оказывается отдельный человек. Но что можете вы сотворить, ничего не делая, ничего не зная, просто существуя? А тем не менее вот вы-то и творите историю. Ничего не делаю, дурак дураком, а историю творю. Когда эта мысль доходит, когда масса людей в сумме что-то порождает, вот это меня сейчас интересует. Что решили где-то наверху в правительстве – это ерунда, они не могут ничего такого придумать, чтобы словами заставить меня действовать, меня, единицу жалкую. А я определяю все. И меня сдвинуть с места очень трудно. И в этом искусство, если кто-то хочет кем-то действительно распоряжаться.
«я, по сути, занима-юсь игрой, также, как ребенок» |
И вот возникает эта новая субъективизация, о себе я думаю, причем в условиях виртуальной реальности, то есть когда вот это объективное-субъективное различить очень трудно, практически невозможно. Для каких-то целей только могу различить. И выясняется, как мы сформулировали, что теперь восстал язык, речь, восстали вещи, как я осваиваю эти предметы, которые везде вылезают откуда-то. Оказывается не цивилизация, а культура, символ все определяет, он тоже восстал, я все потерял, что мне делать. Есть процесс – я осваиваю это все, превращаю предметы в вещи, которые мои, которые со мной живут. Но их тоже отчуждаю, разовещняю, и так вот в процессе материального практически-волевого происходит изменение мира. Какое же новое видение мира вскрывается? Кажется нереальным и кажется, что люди шутят, но на самом деле выясняется, что если я потерял ту убежденность рациональности, если я потерял ориентацию, что вне меня есть мир, а я его только отражаю, если все смешалось, то выясняется определенная сторона сущности человеческой деятельности, она состоит в том, что я кричу, что я рациональное, я строю великие вещи, а на самом деле я всего навсего возвращаюсь к детству и просто играю бессмысленностью смысла. Прежний смысл исчезает, он для меня каждый раз новый или бессмысленный вообще, я, по сути, занимаюсь игрой, также, как ребенок. И это основная идея. Все, что происходит: и восстание языка, и вещей, и культуры – это своего рода игра. Выяснилось, что моя иговая природа человека никуда не делась. И вот на этом фоне и появляются разные концепции.
Концеп-ция Эмануэля Левинаса |
Первая такая концепция это концепция Эмануэля Левинаса. Левинас родился в Вильнюсе. Это единственный филосов, который умер в 95 году, все остальные уже после нового века. Он исток, с помощью которого мы свяжемся с прошлым. Что же он придумал? Он прошел конц-лагеря и оказался в послевоенной Европе когда не на что было опереться, и поэтому он стал думать – как же быть, на что человек может опереться? А оказывается человек может опереться только на инаковость другого. Люди думают, что они могут опереться на науку, на какие-то объективные вещи – ничего подобного. Это специфический взгляд. Он полурелигиозный человек все-таки, и он говорит, что надо у другого его инаковость вскрыть. Время другое начинается, когда вы с другим сталкиваетесь. Нарушается. У вас один тон, одна мелодия, а когда вы встречаетесь с другим, то нарушается ваша мелодия. Что-то фальшивит – у другого фальшивит. И вот когда инаковость эта наша сталкивается, двух человек или больше, но не очень много, то и выясняется суть. Тогда выясняется, что это центр, и без этого общество жить не может.
Божий лик в каждом человеке |
И, пройдя все испытания, он, наконец, приходит к Богу, и говорит, что если другой человек такой-то, то есть еще инаковость лика, которую я могу увидеть через другого человека, его обобщить, и вот это будет Бог. И вот когда я общаюсь к этому лику, я могу понять суть мира. Лик, кажется, я это уже говорил, в религиозной терминологии употребляется только по отношению к Богу. А именно: Бога увидеть нельзя. Разные течения боролись, те кто считал, что можно рисовать Бога, расовать иконы, а кто-то говорил – нельзя. Победили люди, которые говорили, что все-таки можно изображать Бога, человек несовершенен, он отвлеченно мыслить не может, поэтому к чему-то надо ему прикоснуться. Но это не изображение Бога, как такового, а только символ, идея. Поэтому, посмотрите на икону – там не изображен Христос. Все закрыто, и только где-то глаза, какой-то образ, но очень отдаленный, туманный и не представляет собой что-то яркое. Вот это и считается, что вы общаетесь с Богом. И Левинас говорил: проблема трагедии смерти состоит в чем? – что человек ищет, ищет, а все возможности, которые он может достигнуть, они обрываются со смертью. Но, что делать, только приходится как-то заместить то, что человек исчезает в этом мире вот этим отношением к чему-то высшему. Таковы его представления. Поэтому этика стоит на первом месте, а не метафизика, онтология, или, даже, антропология.
Концеп-ция Ганса-Георга Гадамера |
Другой противоположностью, а всегда везде у нас две концепции по каждому вопросу, является концепция Ганса-Георга Гадамера. Есть предшественник, конечно. Это ученик Мартина Хайдеггера, это последователь феноменологии, он создал так называемую генерализированную герменевтику. Что это означает? Ну, если Хайдеггер говорит, что нужно рассматривать некий design, что-то присущее человеку, вот он идет к смерти, и там реализуется его устремленность к неизбежной смерти, это определяет время и все поступки человека, хотя он не осознает, то Гадамер начинает вводить понятие роли искусства вместо рациональных рассуждений. Он создает не просто, как Хайдеггер, герменевтику, это трактовка слов, языка, что я могу, на самом деле, анализируя язык, что-то в глубине его понять, хотя мне кажется, что там нечего понимать, я все знаю – нет, это что-то от меня не зависимое, которое несет всю историю, в которой я живу как в доме. А здесь он генерализирует: все можно трактовать, а если все можно трактовать, то значит все рассуждения людей всегда идеологичны. Я ничего не могу понять, если что-то утверждаю монологично. Обязательно в диалоге с другими.
Актуаль-ность прекрас-ного |
А поскольку я вынужден всегда это делать с другими людьми, то вводится особое понятие – актуальность прекрасного. Исходным является не рациональное, не научное, не просто трактовка, а представление прекрасного, и что оно актуально. Когда мы говорим по русски «актуально» - это очень неудачный перевод, он затуманивает смысл – мы трактуем, как «полезен», «современен», нет. Это слово происходит от слова act, мы подругому воспринимаем этот термин, а для зарубежных философов это означает «действие», «живущий в действии». Значит, актуальность прекрасного для Гадамера это не просто на ряду с другим – где-то посмотрел на небо, на картинку и там что-то прекрасное есть. Оно везде, оно суть моя, оно act. В акте прекрасном я и существую. Но прекрасное это еще не красота. Красота это гармония, а акт прекрасного это разрушение гармонии. Это избыточность, переходящая в безобразное, которое само становится прекрасным и красотой. Вот какие хитрые вещи он здесь рассматривает.
Прекрас-ное – отрица-ние старой красоты |
А раскрывая эту свою идею он рассматривает жизнь прекрасного в трех моментах: первое это игра. Игра есть реализация прекрасного. Всегда присутствует избыточность игры, а значит это и будет прекрасное. Если вы увидите что-то стабильное, это надоедает человеку. А когда ребенок играет, он так повернет кубик, так его сломает, вот его интересует выход на что-то новое. Скольких кукол вы разодрали, чтобы посмотреть, что там внутри? Сколько вы уничтожили всяких вещей? В некоторых семьях хранят игрушки, которые были когда-то прекрасными, они представляют собой обычно какие-то оторванные руки каких-то разбитых кукол, и это родителям дорого, потому что они жили, они формировали этого ребенка. Важно подчеркнуть, что это всегда искусство выхода на новое. А потому прекрасное это отрицание прошлой красоты, выход вперед. Почему люди носятся на мотоциклах с такой скоростью и каждый столб их родной становится? Зачем? А вот хочу! Зачем? Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет, а идут и лезут, и потом мы будем рассказывать случаи – дикие, но они существуют. Это первая характеристика прекрасного – игра.
Объединя-ющая сила символа |
Вторая идея – это символ. В античности «символ» просто означает «черепок». Когда ко мне приходят гости, когда они уходят я беру какую-то вещь, табличку, ломаю ее, даю другому, как бы разламывая пополам то что есть. То есть символ всегда содержит половинчатость. И потом, когда ко мне кто-то придет, или хочет сказать, что он мне что-то присылает, он присылает мне черепок, я могу их сложить и определить, что это действительно был тот человек. Ну и что получается? Вот сложили вы этот черепок, а дальше? А дальше я выделяю, все распалось. Платон еще писал: «когда все распалось каждая половина стремится к единству». У меня рождается сила, это есть суть культуры. Культ символа, который двойствен, он должен нас объединять, хотя мы разные какие-то. Крест, знамя, что я подразумеваю? Я какой-то культ обозначаю. Что это такое? И выражается и живет это прежде всего в искусстве.
Прекрас-ное живет в празднике |
Ну, а наконец, самое-то интересное. Что прекрасное актуальное живет не где-то в картине, в произведении искуства, оно живет в празднике. В празднике я расттворяюсь во всех, в празднике нельзя быть уединенным. Человеку нужно свою жизнь устраивать так, чтобы время от времени участвовать в каких-то карнавалах, когда все можно. Так нельзя сказать ничего о царе, а шут на карнавале, скоморох может что угодно сказать. Им разрешается это, потому что нужно дать выход этой внутренней напряженности. Вот в чем суть идеи. И получается, что если Левинас говорит о невозможности возможного, что человек умирает, то Гадамер наоборот говорит, что ничего подобного, возможность невозможного. Мы, казалось бы, замкнутые, не знаем, как мы живем. Нет, мы живем прекрасно и невозможное возможно.
Второй вопрос: нео-тео-логические концепции воссстания языка – речи при рассмотрении смысла бессмертия (Ганс Кюнд) и бессмертия смысла (Гвидо Кюнд) 21 века.Второй вопрос у нас это нео-тео-логические концепции восстания языка и речи при условиях, когда происходит выявление смысла бессмерия и, бессмысленности смысла и уже другая, несколько, тематика. Естественно, потом возникнет и другая тематика – смысла бессмертия. В таком виде это ставится. Что значит, восстали речь, язык? Ну, во-первых, век атеизма наступил, никуда от этого деться нельзя. Большинство, хотя и считаются в принципе религиозными, но все-таки позиции теряются. Разве что за счет Востока в некотором смысле. Хочу обратить внимание, что вот эти китайцы там, буддисты, которые мы там, они другого типа. Это не теисты. Теисты – это один Бог нашего типа, как личность, персона. К этому употребляется термин «те», то есть «бог». А когда это растворенная природа там, все эти бегают неизвестно что, кто. Поэтому Индия и все эти Китай, Восток выпадают из этого представления. Это недошедшее до разделения на субъективное-объективное. В этом их и прелесть и интерес.
Идеи религии в новом смысле |
А что касается европейской мысли, а мы с вами занимаемся этим, это наши истоки, то получается, что тексты не так трактуются, постоянно открываются новые какие-то книжки, язык становится разным, а именно – церковники говорят на своем языке, у нас старословянский, у католиков – латынь, другой переходит там на свой язык, надо все это утрясать, не воспринимается людьми нового поколения этот старый язык, он теряется, он изменяется. И вообще, идеи религиозные должны предстать в каком-то новом смысле. А где же здесь проблема такая? А проблема состоит в том, что вот эта прежняя власть слова, особенно религиозного, Библии, всяких текстов, которые воспринимались не как текст напечатанный просто, а традиция, устно их передавали. Они ослабли, восстали, тоже как бы. И встал вопрос: а почему людям не объедениться? И вот есть у нас Кюнды такие, один швецарец, а другой немец, ну это все близко там, да кстати и в швецарии Кюнды это немцы, там многонациональное государство.
Так вот Ганс Кюнд – это такой священник, которого не признают официальные инстанции – он выдвинул идею глобального этоса и всеобщей толерантности. Он задается особым вопросом: ну если основная идея христианства это победить смерть, потому что именно эта идея – я хочу быть бессмертным, жду чего-то, пришествия, не всмысле, что завтра оно состоится, но как-то раньше действовало опосредованно – ну когда-то состоится – а люди теперь начинают понимать совсем по-другому. Вот оно в мае состоится, теперь я залезу в землянку и буду там сидеть и ждать, поскольку действительно в книгах есть, что когда перед новым пришествием надо спрятаться в горы, потому что будут всякие землетрясения и все прочее, они трактуют так. То есть теряется смысл. Потом вся эта распалась основная-то на три основных течения авраамические религии-то распались библейские, теперь помимо иудаизма, христианства появилось еще и мусульманство, и как же их? А нужно чтоб был этос общий. А тут выясняется, что во всех других религиях, кроме христианской, не признается воскрешение Христа. Там говорят: это ну сказки какие-то. А сила вся христианства в том, что мифом заменяется реальный процесс, и это объединяет, я верить начинаю во что-то более высокое. И тогда больше возможностей и сил для укрепления моей веры, к чему-то стремлюсь более близкому для меня, чем отвлеченные рассуждения о Боге, который наказывает, великий, могучий, которому я должен поклоняться безропотно. Мне дали свободу. Вот основная идея. И предсказали, что может быть бессмертие. Надо его побеждать здесь. А Христос смертью смерть поправ, и что будет в следующее воскресенье? Никто из вас не знает. Пасха будет. А в это воскресенье было какое воскресенье? Вербное. А значит ничего не должны есть целую неделю. Даа. И ждать, ждать. А там христосоваться можно. Вот в чем дело-то! И что же?
Объединение вокруг религии |
И вот как это создать? Вот он ко всем обращается: давайте, давайте. Но эти все его повисают в воздухе. Но идея такая есть. Да почему люди не могут договориться и жить в мире? А вот почему-то они не могут. И вот в этом-то да. На уровне бессмертия я могу объединиться, теоретически, но реально – никак.
Гвидо Кюнд – новая эпистомо-логия |
Ну а другой представитель это вот Гвидо Кюнд. Это швецарец, он как раз представитель первой тенденции эпистомологической, но католик он. Религиозный. Он создал такую другую концепцию.он критикует вот этих всяких эпитомологов. А в чем он их критикует? А потому что, говорит он, везде есть что-то какой-то знак или что-то вне меня есть. Потом смысл какой-то выделяется всегда. А потом уже заключение, какой-то там результат. Я отражаю что-то, что есть вне меня. А посредине я должен смысл какой-то найти. А современные эпистомологи возвращаются к прежним концепциям, когда серединку выбрасывают. Говорят: есть мир, а я его отражаю – ничего подобного. Вот смысл-то выброщен. Нужно найти это острие копья смысла. Поскольку, по сравнению с Фомой Аквинским, который этот смысл видел, а смысл – это, конечно, что нам сюда дается сверху, от Господа, он пытается соединить теологическую концепцию с эпистомологической. Считает, что он аналитик, аналитическую философию. Он сам-то родился в Швецарии, женился потом на американке, преподавал там в Америке, и вот решил усовершенствовать такую концепцию. Ну и получается, что у него вот нужно как-то вот он пытается найти бессмертие этого смысла. Значит вот смысл-то он и есть тот божественно, что происходит. Вот основная в чем идея. Ну и вообще, многое сейчас меняется, новые евангелия появляются, знаете, появилось евангелие от Иуды. То есть получается так, что Иуда это не предатель какой-то, а собственно ведь логически, не было бы Иуды, не казнили бы Христа – не было бы того христианства, которое существует, а вот якобы он никуда не казнили, что он женился, детишки там есть, теперь есть. Вобщем, теряется. Получается, что главным – Иуда. Он пожертвовал собой, чтобы создать вот этот образ Христа. Так трактуются новые найденные документы. Вот с этим вы должны как-то понимать. Тут выясняется, что своевременно – думать о таких простых вещах, или о бессмертии.
Третий вопрос: Нео-онто-логические концепции восстания власти вещей при глобальной технике. Безответственность ответственности (Джон Роулз) и ответственность безответственности (Жак Деррида) 21 века.Третий, который у нас есть с вами вопрос, это нео-онто-логические концепции восстания власти вещей при глобализации глобальности техники. Что же это такое? Мы с вами занимались частично этой проблемой. выделяем два представителя этой концепции. Это тоже реализация идеи невозможности возможного, возможности невозможного, но в особом смысле и типе. Как же это происходит. Эта концепция имеет два вида.
Первое – это такие концепции безответственности ответственности. Родоначальником этой концепции является Мишель Фуко, о котором мы с вами говорили. Это такой, который генеологию, знание рассмотрел. Он неприятен всем, кто у власти тем, что он раскрыл знание темных сторон структуры власти. Он «физика» употребил слово применительно к власти, «макрофизика власти», «медиофизика власти» и «микрофизика власти». Властвование и произвол. Значит, произвол это не власть. Более того, когда начинается произвол это значит, что властитель потерял власть. Не может четко проявить себя. Властвование мыслится вами, как присущее человеку свойство. Он властный, говорят. Вот в семье один властный, другой безвластный, да ничего подобного. Власть это неуловимая определенная точка взаимоотношений между людьми, когда вот оказывается, что она уплывает, и вы только потому оказываетесь обладателем власти, можете кого-то что-то заставлять потому что вы, как говорится, оказались в этой точке сейчас теперь и здесь сегодня случайно в конце концов. Вот в чем проблема.
Макро- и медиа- физика власти |
А отсюда макрофизику власти, как говорил Фуко, это ерунда. Это мы все знаем. Вот есть великие личности в истории, наполеоны там всякие, бисмарки, гитлеры, сталины, и они поведут и дадут счастье людям. Это чушь и ерунда. А ниже есть медиафизика власти. Это такие вот структуры, которые представительные, изображают одни монархию, другие существуют режимы, фашистский, не фашистский, диктатуры, недиктатуры, авторитарные, неавторитарные, это средненькое, в парламенте чудики сидят, что-то говорят, треплются, болтают, что-то выходит, какие-то законы издают, вот и судьи есть какие-то – да, это можно, чего-то делается.
Но самое главное, с точки зрения Мишеля Фуко, это микрофизика власти. Вот в чем дело. Это мелкий механизм на самом низшем уровне. Мы бы сказали – на сколько власть грязна. Потому что она не может обойтись без убийств, без насилий. Причем не в каких-то там интересах, а самое низкое, бандитское. Как говорил еще Августин, никакого государства и власти самого по себе нет, везде только шайки бандитов, просто та шайка, которая победила она называет себя властью, государством в интересах всех, а на самом деле как только ее свергли, так она такая же и оказывается. Это Августин, трехсотый год нашей эры. Потом, вы знаете, и Макиавелли был в таких же, власть осуждал в этом ключе. А как же сейчас можно это подумать?
Все-таки каждый заботится о чем-то чтобы как-то жить. Вот эту идею выдвинул и разработал в наше время Джон Роулз. Это американец, который написал книгу «теория справедливости». В чем дело? А дело в том, что общество всегда неравенство в нем присутствует. Не может быть равенства, потому что люди ведь разные. Кто придумал, что мы равны, тот жулье, которое придумало чтобы что-то себе схватить под предлогом равенства, что мы все равны. К комунизму он никакого отношения не имеет. Комунизм это разновидность христианства. Христианство что говорит: есть бедность, есть справедливость, надо о других думать, молиться за всеобщее благо, потому что вы свободный человек, делать добро и, поскольку вы сами не в состоянии сами сообразить, вам еще 10 заповедей. Чем вы занимаетесь? Всегда только их нарушаете. Не упоминай имя Бога в суе – вы только и говорите «ой, Господи!» не пожелай жены ближнего своего – кого же желать, если не жену? Не воровать – как это не воровать? Как не воровать, когда все этим занимаются постоянно.
Список Форбса – кто богатый растет. У нас теперь 112 миллиардеров долларовых. Откуда они? Они, оказывается, за десять лет заработали. У одного нашего физика бывшего 16 миллиардов долларов. У другого столько-то. Откуда они взялись? Они вместо того, чтобы сидеть, как лодыри, как ваши родители, они с утра до вечера работали и выработали эти миллиарды долларов. Неравенство. Если неравенство, то к нему можно подойти с двух точек зрения. С точки зрения общего блага, нужно ли это. И с другой точки зрения – правильности такого расределения средств. С точки зрения блага. Когда ругают миллиардеров наших, это верно, что они хапали, как и Рокфеллер заявил, что я могу все документы представить, о всех своих операциях за столетие, куда тратили, откуда у вас появились деньги, кроме первого миллиона. Первый миллион это так называемая халява то есть вот, без первой халявы никакое дело создать нельзя. Кто говорит, что он экономит и не ест, на мелочах он может только остановиться. Значит где-то надо грабануть. Что получилось. Были залоговые аукционы. Это значит, все развалено, вся промышленность лежит, ничего нет, а нужно людей кормить. Откуда взять деньги – неоткуда. Возникла мысль – пусть кто хоть есть купит это лежащее, неработающее, разваливающееся, и действительно они за 5-10 лет подняли это все. Теоретически надо было всем раздать поровну, пусть они разделят, чтобы было все справедливо – это нереально. Потому что для поднятия нужен был крупный частный капитал. Другого быть не могло, это был замечательный гениальный выход.
Другое дело, вы видите на берегу лодочку лежащую, пренадлежащую нашему коллективу. Вы говорите: я починю лодочку и буду ей пользоваться. Вам говорят: да, чини. Но как только вы починили и начали пользоваться, появляются: а почему это ты пользуешься лодкой? Она наша. Сейчас приблизительно на этом же уровне говорится. Оправдание какое-то этоо крупного капитала есть. И сейчас тоже. Падает промышленность, чиновник не будет работать, не за чем ему. Он будет тысячи раз решать, согласовывать и все у него не так получится. Все-таки крупный капитал нужен. И он есть, его держат. Но в узде. Для этого кого-то надо посадить. А я не буду называть – кого. Как это применимо ко всему? Везде применимо, говорит Роулз. А обуждение того правильно это или нет, а в конечном счете, справедливо это или нет, это нерешаемый вопрос. Потому что никто разумом до того, как устроено общество не дойдет. Масса – она питается своими иллюзиями обыденной жизни. «почему не мне это досталось?» Почему? Потому! И все вопросы решены. Попробуйте отнять – а тут возникает целая пробоема. Надо исходить из того, говорит Роулз, что вот эта идея справедливости фиктивная и ведет только к драке. Ничего из нее не вытащить. Потому что реализуется старый тезис Аристотеля: когда справедливо все? Когда всем поровну, а мне немного больше. Вот как это можэно реализовать – это вещь очень сложная. Тогда что же делать. Он (в чем новизна) в отличие от всех теоретически обосновал, что это так и должно быть, что общество не такого типа загнивает и умирает, но что кто владеет должны, как мы теперь говорим, должны делиться, то есть должна быть развита благотворительность самого широкого масштаба. Другого выхода он не видит.
Безответст-венность ответствен-ности |
А потому он и ставит вопрос о безответственности ответственности. Вот проблема-то какая возникает. Я что-то делаю, мне кажется, что я отвечаю за то, как работает промышленность, индустрия, банковская система, а на самом деле то, что я делаю, мне кажется, что я ответственен – нет, человек сделал, а дальше все пошло само и он уже неотвечает за результаты своей деятельности. Что бы вы ни делали, вы не отвечаете зп результаты. Вы можете сказать, я поставил чайник и не выключил и он сгорел или что-то такое, я ответственен. Вы кого-то убили – можно сказать. И то, если вас не поймали, что-то ушло, изменилось, обратно не вернуть этот процесс. И вот эта идея, что, на самом деле власть ни за что не отвечает реально, тот, кто принимает решения, скажем, начать войну в Афганистане, это разорило Союз, это тысячи убитых. Кто за это ответственен? Никто. И так везде. Завтра примут закон, потом хорошо если что-то пойдет хорошо, тогда у успеха, как говорят, много родителей. А беда всегда сирота. Ничего не известно. Какое у нас общество – никто за это не отвечает. Виноват Брежнев, Ельцын, березовский особо, вот кто – все это чепуха. Как пошло так и пошло. Вот интересная идея. А решение неравенства через благотворительность.
А другую идею по поводу онтологии власти вещей выдвинул Жак Деррида. Он умер в 2004 году. Он создал онтологию деконструкции различия в вещах и языке при виртуальной реальности. Что это означает. Западный логоцентризм называется. Культура западная называется фаллоцентрической. А он создал полифонический центризм. Что это означает? Он занялся языком. И создал эту концепцию. Если я скажу «деструкция» - это значит я что-то разрушаю. Если «деконструкция», значит я что-то разрушаю чтобы создать новое. Все время в языке происходят деконструкции. Язык восстал. Вещи восстали. Они все время двойственны, согласно Деррида.
Идет судебный процесс – вам только кажется, что можно кого-то засудить, даже формально правильно. Нельзя, потому что закон – это текст, высказанный в речи. А речь всегда двойственна. Сегодня один свидетель сказал, что мужчина, который на него напал, был большой, другой – он маленький. Меняется все, да и просто в речи всегда есть зазор, где нельзя что-то точно сформулировать. Формулировка всех законов всегда двойственна, а поэтому ни о какой истине идти речь не может. Да и вообще, это не верно, что в суде устанавливают истину. Это глупость. В суде устанавливают не истину, а как трактовать тот или иной поступок по тем формулировкам, которые какбы приняты в этом обществе. Только и всего. Статья – параграф – срок от одного месяца до двадцати лет. Да еще можно условно. Можно доказать все что угодно. Есть картина такая знаменитая: нарисована трубка для курева, а с низу написано: это не трубка. Любое утверждение является утверждением такого типа.
И все вещи, которыми вы владеете, все что с вами происходит, все тоже такогоже типа. Двойственны всегда. Нельзя ничего понять. Чтобы вам еще глубже понять эту идею ответственности безответственности, то есть, ничего ответственного нет, все безответственно. И тем не менее через эту безответственность мы как-то за что-то отвечаем, как-то организуем свою жизнь.
В последней работе, которая вам порекомендована он провозгласил следующий тезис (это древний тезис, но принявший современные формы): все говорят - чтобы было хорошо надо научиться жить. Изучать, читать и т.д. А главное – научиться жить, пишет Деррида – это значит научиться умирать. Что это означает? То, что вы всегда смотрите вперед, а на самом деле время временится из будущего, а что вас ждет в будующем – никогда не догадаетесь. Оттуда идет ваше представление. Вы не хотите думать об этой стороне, но она всегда присутствует в любом вашем действии, в любом вашем проявлении. А главное – если вы хотите, говорит Деррида, посмотреть на свою смерть и с ней поговорить, посмотрите в лицо своим детям. Потому что женщина 40-45 лет, у которой 20-тилетняя дочка, на самом деле дочка – это ее смерть. Она смотрит на дочь, как на будущее,а на самом деле дочь ее вытеснила из жизни. Она говорит: мама, тебе не место на земле, ты свою функцию уже выполнила. Я не говорю о мерзавцах, которые физически убирают родителей, но оказывается, что все равно молодое поколение вытесняет старое. Мы не называем это смертью, а почему? Умирание. Либо молодое поколение над родителями начинает господствовать, отстранять, даже если любит, не важно, все равно стуктура меняется. Да и вынуждено старое поколение отдавать власть молодому. Он должен работать – деньги, должности, знания и т.д. Нокогда я отдал деньги и власть я умираю. Это потом я умру физически. Но это самое неинтресное и смешное. Я, все-таки, человек. Это собачка – у нее иссякли силы, она – ах – и умерла. А человек – совсем другое. И вот он тут и говорит, что безответственность, да, но я не могу так жить, я должен за что-то отвечать.
Четвертый вопрос: Нео-феноменологические концепции восстания власти масс-культурного. Власть культуры игры масс, скучающая бодрость (Поль Рикер) и бодрящаяся скука (Рудольф Анкерсмит).Наконец, четвертая концепция – нео-феноменологическая. Восстание власти масс-культурного. Есть два представителя такой концепции, превый это Поль Рикер. Он создал концепцию конфигурации прошлого. Никикой истории, как вы хотите, нет. Есть история рассказа, есть история исторического рассказа, или нарротива. А история начинается с каждого из вас. Нет никакой истории. Какой Петр I? Был, не был. А есть вы, есть родители, какие-то сведения, дяди, тети, вот это для вас есть история. Реальная история. Вы про нее рассказываете. А потом захотите подняться на ступеньку выше. Тогда говорят об историческом рассказе, когда начинаете придумывать, из школы, из телевидения какие-то обрывки намешаете – у вас средненькое получается. А потом вы захотите научное создать. Конфигурация отвлеченных сведений, о которых вы будете спорить до потери сознания. Вы эти споры видите каждый день по телевидению, когда вызывают 4-х, и они спорят: «нет, это виноват Сталин», «нет это виноват Петр I»... Кто виноват? Классический русский вопрос. «Кто виноват?», «Что делать?», а третье – «где мои очки?» Как-то вы не знаете русские художественные произведения.
И поэтому что я могу сказать об истории? Я могу сказать, что это скучающая бодрость. Я хочу познать, я не могу жить без истории, но при серьезном отношении это все скука. Это восстание масс-культурного происходит. Нету старого: вот живу я в деревне, у меня царь государь-батюшка. А когда это разрушается, то кажется, что восставшие массы должны создать что-то новое – ничего подобного. Они к средневековью идут. Им нужно: власть, сила, хлеб, чтобы ничего не трогали, вот проблема какая. Мне не нужна свобода, мне нужна стабильность, и возвращается патриархат. Барин приедет – рассудит. Вот и все. Зачем мне что-то делать? Вот это идеи Поля Рикера.
Другой, более тонкий, это Рудольф Анкерсмит. Он создал концепцию возвышенного исторического опыта. Суть примерно та же, но несколько в другом виде. На самом деле я ничего не могу сказать об истории, но у меня все время происходят какие-то стрессы. Или травма. Травматичность происходит. Я живу-живу, а потом рраз – и дефолт. Все жили в Совецком Союзе, а потом раз, и в течении 3-4 дней нету его. А когда это произошло я начинаю сравнивать, искать. И у меня складывается новая картина самого причудливого образа. Но я не могу и на ней остановиться.
Непосредст-венный исторический опыт |
Это мой непосредственный исторический опыт. Надо в этой действительности увидеть свою историю. Он другие приводит примеры, но, грубо говоря, вместо дальней истории посмотреть на свою жизнь. Как вы живете, непосредственно как вы воспринимаете прошлое по сравнению с нынешним. Тогда вы как-то непосредственно проникнете вот в это. И у вас должен како-то возвышенныйопыт эстетический возникнуть. Это и есть все, что вы можете придумать. И все что вы рассказываетеоб истории, это просто рассказы о возвышенном историческом опыте. А живете вы совсем в другом. И на самом деле, поскольку много точек зрения, то вы даже не можете никакой общей картины создать. Можете создать только методы исследования, объединения и утрясания единства всех этих методов и картин. Вот это и есть возвышенный исторический опыт. Ничего другого придумать вы не в состоянии. А поэтому, в результате, скучно этим всем заниматься. Но нельзя так просто сидеть. Надо бодриться. Поэтому все понимают, что никакой истории нет особой, но нужно ее создавать и бодриться. Поэтому он такую, в частности, повторяет фразу: истории нет,а есть только историки.
Пятый вопрос: Материально-практическое овещнение-разовещнение в условиях диктата виртуализирующейся реальности. Специфика конкретности меры свободы и необходимости в игре. Смысл жизни – всегда выходить на прекрасное |
Ну а что касается последнего вопроса, то вот это овещнение-разовещнение в условиях диктата виртуализирующейся реальности, которая непоймешь какая. Но она не просто мое изобретение. Она мне диктует, как мне быть и жить. Вот в чем проблема. И поэтому я вот эту проблему невозможности возможного, бессмысленности смысла я осмысливаю вот в таких понятиях. А в результате я сталкиваюсь с тем, что такое свобода и необходимость, как мне сочетать эти понятия, у меня перемешивается все. Раньше было ясно, что я должен познать необходимость, тогда я буду свободен, а теперь выясняется, что необходимость она свободная. А свобода она необходима, не просто что делать. То есть я какое-то нахожу среднее. И выясняется, что все мои рассуждения – это игра. Только такая – иногда скучающая бодрость, а иногда бодрящаяся скука. Но значит ли это, что не надо это думать, что человек не должен так думать – он должен постоянно порождать смысл, он должен какие-то новые возможности придумывать, обсуждать, потому что в этом и состоит смысл его жизни – всегда выходить на прекрасное. То есть на отрицание прошлой гармонии и к новому безобразному, которое становится прекрасным.
