Депрессивные расстройства
| Вид материала | Документы |
- Публикуется по изданию: Н. А. Корнетов, Е. В. Лебедева Депрессивные расстройства, 218.38kb.
- Первое информационное письмо, 64.23kb.
- Н. А. Корнетов нии психического здоровья Томского научного центра со рамн, 481.16kb.
- Литература. Введение, 181.09kb.
- F0 Органические, включая симптоматические, психические расстройства, 4147.6kb.
- Лекция IV, 354.94kb.
- Большинство психозов, например маниакальные и депрессивные расстройства, относятся, 642.31kb.
- И в срок Депрессивные расстройства в последние года остаются актуальной проблемой., 13.8kb.
- Класс V: психические расстройства и расстройства поведения (F00-F99), 837.18kb.
- F48. 8 Другие уточненные невротические расстройства, 5516.65kb.
Аффективные расстройства при пищевой аддикции
А.В. Ротов, А.А. Марков
СГМУ, ГУ НИИ психического здоровья ТНЦ СО РАМН, Томск
affective disorders in food addiction
А.V. Rotov, А.А. Мarkov
Siberian Medical State University, Mental Health Research Institute, Tomsk Science Centre, Siberian Branch RAMSci, Тomsk
Summary: The problems of food addiction are discussed. The purpose of research is to study the severity of anxiety in individuals with food addiction. They demonstrate rather high level of personal anxiety. So the psychotherapy of eating disorders must be directed to reduction of patient’s anxiety.
Адаптационные возможности человека зависят от взаимосвязи психических, эмоциональных и вегетативных процессов, лежащих в основе адаптации организма к различным раздражителям внешней и внутренней среды (Вейн А.М., 1981; Корнетов Н.А., 1999; Ветлугина Т.П., 2000; Семке В.Я., 2002). Культуральные и семейные стереотипы, связанные с приёмом пищи, являются компенсаторным способом нормализации эмоционального фона (Коростелева И.С. с соавт., 1994; Краснопёрова Н.Ю., 2001). Переедание становится источником положительных эмоций, вариантом адаптации при неблагоприятных социальных условиях или психическом неблагополучии (Князев Ю.А., Бушуев С.Л., 1984; Гаврилов М.Л., 1999; Ротов А.В, 2000).
Пищевая потребность, будучи чисто биологической по своей природе у животных, у человека предстаёт в более сложном виде, являясь средством разрядки психоэмоционального напряжения; средством чувственного наслаждения, выступающего как самоцель; средством общения, когда еда связана с пребыванием в коллективе, с выходом из одиночества; средством самоутверждения, когда представление о престижности пищи связано с соответствующей «солидной» внешностью; средством поддержания определённых ритуалов или привычек (религиозные, национальные, семейные традиции).
Механизм употребления пищи в качестве разрядки психоэмоционального напряжения формируется и закрепляется в раннем детстве. По мнению Е.Т. Соколовой, В.В. Николаевой (1995), кормящая ребёнка мать, навязывая вопреки его желанию ритм кормления, навязывает ребёнку тем самым недоверие к себе самому, к окружающему миру, способствует формированию взаимозависимости. Кормлением мать может поощрять и наказывать, с молоком матери ребёнком «впитывается» система значений, опосредующих естественный процесс поглощения пищи и превращающих его в орудие внешнего, а затем и внутреннего самоконтроля (Столин В.В., 1983). Ребёнок получает в руки мощное средство воздействия на других своим поведением во время кормления, вызывая тревогу, радость, повышенное внимание, т.е. учится манипулировать поведением значимого взрослого (Bruch H., 1973). Еда для ребёнка создаёт бессознательную фантазию единения с матерью, при этом впоследствии мать может символически замещаться продовольственным магазином или холодильником. Для многих взрослых людей быть сытым означает находиться в безопасности и не быть покинутым матерью, поэтому непреодолимое желание поесть и удовлетворение его неосознанно способствуют ослаблению страха (Обухов Я.Л., 1999).
Используя избыточный приём пищи в качестве средства ухода от реальности и нормализации эмоционального состояния, аддиктивный пациент «наживает» новые проблемы в виде алиментарно-конституционального ожирения, свидетельствующего о духовном неблагополучии. Пациенты с нарушением пищевого поведения часто обнаруживают повышенный уровень тревоги (Коркина М.В., Цивилько М.А., 2002; Wolf J.M. et al., 1985; Ash J.B. et al., 1995; Ikeda A. et al., 2002).
Цель нашего исследования – изучить уровень тревоги у лиц с пищевой зависимостью. С этой целью нами применялась «Шкала тревоги Гамильтона», по которой обследовано 30 женщин с нарушением пищевого поведения в возрасте 25-40 лет, с различным социально-профессиональным статусом. У обследованных пациенток избыточный вес составлял от 2 до 49 килограммов. Средний уровень тревоги по шкале Гамильтона составил 15,3 балла, при этом у 33,3% обследованных показали уровень тревоги был 20 и более баллов. У обследованных пациентов выявлялись аффективные колебания, подавленность, раздражительность, нарушения сна, когда периоды бессонницы сменялись периодами сонливости. Уровень собственно психической тревоги составил 6,3 балла (в расчете на 1 симптом 1,05 балла). Обнаруживались субъективные нарушения взаимоотношения «мозг – тело»: неприятие собственного тела, негативные высказывания по поводу своего внешнего вида с присоединением в последующем симптомов соматического ранга. Уровень соматической тревоги составил 5,6 балла (в расчете на 1 симптом 0,93 балла). Все пациенты отмечали нарушения вегетативной нервной системы: дистальный гипергидроз, лёгкий тремор, сухость во рту, цефалгии, головокружения. Уровень нейровегетативной тревоги составил 2,1 балла (в расчете на 1 симптом 1,05 балла).
Таким образом, у пациентов с нарушением пищевого поведения обнаруживается высокий уровень личностной тревоги, который преимущественно имеет психический и нейровегетативный характер. Следовательно, психотерапия расстройств пищевого поведения должна быть направлена на снижение личностной тревоги каждого пациента с целью дезактуализации тревоги как триггерного фактора в механизме переедания, а также на повышение уровня переносимости личностной тревоги путём укрепления механизмов психологической защиты более высокого уровня и механизмов стрессоустойчивости.