Депрессивные расстройства
| Вид материала | Документы |
- Публикуется по изданию: Н. А. Корнетов, Е. В. Лебедева Депрессивные расстройства, 218.38kb.
- Первое информационное письмо, 64.23kb.
- Н. А. Корнетов нии психического здоровья Томского научного центра со рамн, 481.16kb.
- Литература. Введение, 181.09kb.
- F0 Органические, включая симптоматические, психические расстройства, 4147.6kb.
- Лекция IV, 354.94kb.
- Большинство психозов, например маниакальные и депрессивные расстройства, относятся, 642.31kb.
- И в срок Депрессивные расстройства в последние года остаются актуальной проблемой., 13.8kb.
- Класс V: психические расстройства и расстройства поведения (F00-F99), 837.18kb.
- F48. 8 Другие уточненные невротические расстройства, 5516.65kb.
КЛИНИЧЕСКИЙ ПОЛИМОРФИЗМ ДЕПРЕССИВНЫХ РАССТРОЙСТВ У ВИЧ-ИНФИЦИРОВАННЫХ ПОДРОСТКОВ
Е.Н. Кривулин, Е.В. Малинина, Н.Б. Хотяновская,
И.В. Куприн, Ф.А. Беликов
Уральская государственная медицинская академия дополнительного образования, Челябинск
CLINICAL POLYMORPHISM OF DEPRESSIVE
DISORDERS IN HIV-POSITIVE ADOLESCENCES
E.N. Krivulin, Е.V. Malinina, N.B. Hotianovskaya,
I.V. Kuprin, F.А. Belikov
Ural Medical State Academy of supplementary education,
Chelyabinsk
Summary: Medico-social status of HIV-positive adolescents and their families was studied. Psychologically traumatizing factors, which had influenced the development of different depressive reactions, were viewed. Varieties of depressive reactions were considered as the reflection of the penitential maladaptation.
По данным отечественных и зарубежных исследователей, значительный удельный вес в структуре психических расстройств в популяции молодых заключенных занимают алкоголизм и наркомания, эти цифры варьируют от 33,3 до 65,3% (Агаларзаде А.З., Гонопольский А.М., 2000; Motiuk L., 1991; Bulten B.H., 1996; Anderson A.S., Sestoft D., 1996). Высокая распространенность ВИЧ-инфицированных среди подростков, страдающих опийной наркоманией, определило необходимость изоляции их в отдельные отряды в условиях пенитенциарного учреждения. Помещение таких подростков в пенитенциарное учреждение является для них психогенно-травмирующей ситуацией и часто приводит к расстройствам адаптации, агрессивному и аутоагрессивному поведению в рамках депрессивного или иного аффективного расстройства. Исследования, касающиеся вопросов аффективной патологии у осужденных ВИЧ-инфицированных подростков, страдающих опийной (героиновой) наркоманией, в доступной нам литературе не найдены.
Цель настоящего исследования заключалась в выявлении типологии аффективных расстройств у осужденных ВИЧ-инфицированных подростков, страдающих опийной (героиновой) наркоманией, и изучении роли социально-психологических, клинико-биологических и психогенно-травмирующих факторов на возникновение пенитенциарной дезадаптации у данного контингента несовершеннолетних.
Изучено 27 ВИЧ-инфицированных подростков, страдающих героиновой наркоманией и обнаруживающих признаки расстройства адаптации и нарушения поведения в первые 6 месяцев интернирования их в пенитенциарное учреждение. Критериями включения в исследование являлись: принадлежность к мужскому полу, возраст больных до 19 лет, наличие в анамнезе и клинике облигатных признаков наркотической (героиновой) зависимости, коморбидной с ВИЧ-инфицированием. Из исследования исключались больные с умственной отсталостью, острыми психическими расстройствами, сопутствующими психическими и хроническими соматическими заболеваниями в стадии обострения. Все пациенты были лица в возрасте от 16 до 19 лет (средний возраст – 17,2±1,5 года). Продолжительность болезни составляла от 6 месяцев до 8 лет (в среднем 3,5 года). Основными методами обследования были клинико-анамнестический, клинико-психопатологический, экспериментально-психологический. Использовались клинико-диагностические шкалы оценки аффективных расстройств в двух ситуациях: при помещении подростков в следственный изолятор и пенитенциарное учреждение.
Изучение социально-психологических и клинико-биологических факторов позволило выделить медико-социальный статус семьи, в которой воспитывался подросток и клинико-психологический статус пациентов, злоупотребляющих ПАВ.
Результаты исследования показали, что медико-социальный статус семьи определяли неполные семьи с отсутствием одного из родителей, наследственной отягощенностью по алкоголизму, с невысоким образовательным, профессиональным и социально-культурным уровнями, неудовлетворительными материально-бытовыми условиями. Отсутствие в таких семьях доверительных и теплых отношений между родителями и детьми, невнимание к формированию у детей жизнеутверждающих позиций и привитию позитивного интереса к учебе, труду, здоровому образу жизни с низкими морально-этическими установками являлись факторами высокого риска приобщения к ПАВ детей и подростков в таких семьях.
Клинико-психологический статус подростков характеризовался выраженной ранней органической церебральной недостаточностью, анте-перинатального или травматического генеза. Для них были типичны эксплозивные, реже – астенические поведенческие реакции, которые лежали в основе формирующегося характера неустойчивого, возбудимого или смешанного типа, реже отмечались зависимые и гипертимные черты. Различные формы антидисциплинарного, асоциального, агрессивного и аддиктивного поведения сопровождались посредственной или неудовлетворительной успеваемостью и определяли низкий образовательный статус подростков. Анализ аддиктивного поведения свидетельствует, что для пациентов этой группы типичен богатый наркологический опыт, характеризующийся ранним употреблением никотина до 11 лет (88,9%) и приобщением к алкоголю и наркотикам в препубертатном и раннем пубертатном периодах с пиком в 13-14 лет. Причем у 81,5% больных этого возраста имел место полинаркотизм. Ранняя алкоголизация и наркотизация приводили к грубым и необратимым проявлениям дизонтогенеза, что выражалось нарушениями психофизического развития с преобладанием когнитивных, эмоционально-волевых и поведенческих расстройств.
При изучении клинико-психопатологических проявлений аффективных расстройств учитывалось влияние в их возникновении психогенно-травмирующих ситуаций, в которых находились подростки. Анализ таких ситуаций показал, что возникновению депрессивных расстройств, а, следовательно, и пенитенциарной дезадаптации способствовали в первую очередь известия о ВИЧ-инфицировании, а также факторы судебно-следственной ситуации: ожидание и страх перед наказанием, срок лишения свободы. Внутрирежимные психогенные факторы: режим ожидания; дискриминация вследствие унижения, оскорбления, притеснения, вовлечения в гомосексуальные связи; межличностные и производственные конфликты; фактор занятости; эффективность коррекционно-воспитательных и исправительно-трудовых воздействий; отказ в помиловании, амнистии или условно-досрочном освобождении; отсутствие или неприятные известия из дома; ожидание или отсутствие свидания с близкими; разлука после свидания с близкими; возвращение из отпусков или медицинских учреждений; переживания бесперспективности будущего и неопределенность в восстановлении утраченных связей; невозможность освоить новую роль или занять определенное место в иерархии неформальных группировок; влияние метеоусловий.
Результаты клинико-психопатологического обследования свидетельствуют, что у 96,3% подростков психическая патология появилась в первые дни помещения их в пенитенциарные условия и характеризовалась в основном депрессивной симптоматикой с нарушениями поведения, которые укладывались в рубрику МКБ-10 "Расстройства адаптации" (F43.2). По длительности дезадаптивного поведения выделены кратковременные (менее 1 месяца) и пролонгированные (не более 2 лет) депрессивные реакции (F43.20, F43.21). При помещении в следственный изолятор у 17 подростков отмечалась кратковременная депрессивная реакция и у 9 – пролонгированная, а при интернировании в пенитенциарные учреждения эти показатели соответствовали 15 и 10 случаям. Разнообразие структуры депрессивного синдрома позволило проследить тоскливый, тревожный, апатический, астенический, дистимический, иппохондрический и фобический варианты.
Тоскливая депрессия (5 чел.) была типична для подростков при помещении их в пенитенциарное учреждение и характеризовалась эмоциональными расстройствами, сопровождающимися двигательной заторможенностью. Ведущими являлись тягостные ощущения в области груди. Свое настроение больные определяли как тоска, грусть, подавленность, печаль. Суточные колебания настроения были невыражены. Моторные нарушения проявлялись замедленностью движений, обеднением мимики, застывшим взглядом, монотонностью речи. Вектор переживаний был направлен в прошлое (воспоминания "о доме", "о матери" с чувством собственной виновности, раскаянием, безнадежности будущего), иногда появлялись кратковременные суицидальные мысли. Несмотря на преобладание тоскливого аффекта, большинство больных стремились к общению. Диссомнические расстройства определялись трудным засыпанием, аппетит чаще оставался нормальным.
Тревожная депрессия (13 чел.) достоверно чаще наблюдалась у подростков в следственном изоляторе и усугублялась известием о ВИЧ-инфекции. В структуре этого варианта ведущими являлись тревожный фон настроения, беспокойство, волнение, чувство внутреннего напряжения, ожидание несчастья, неприятностей со стороны окружающих. Нередко тревожный аффект доходил до состояния ужаса и сопровождался суицидальным поведением. Вектор переживаний был направлен на ближайшее и отдаленное будущее. Подростки думали о своей дальнейшей жизни, близости смерти, нередко мысли концентрировались на предстоящем интернировании в пенитенциарное учреждение. При утяжелении аффективных расстройств тревога достигала ажитации с нарушением целенаправленной деятельности, назойливостью. Темп речи менялся в зависимости от интонации. Типичны нарушения сна в виде трудного засыпания, кошмарных сновидений, поверхностного сна. Аппетит зависел от выраженности аффекта, чаще существенно не нарушался.
Апатическая депрессия занимала второе место по распространенности как в следственном изоляторе (7 чел.), так и в пенитенциарном учреждении (5 чел.) и проявлялась ощущением вялости, апатии, безразличия. Больные субъективно отмечали снижение физической и интеллектуальной деятельности. Наблюдалось безразличие к своему настоящему положению и будущему. Иногда к апатическому аффекту присоединялись тревожный или дисфорический, несмотря на это больные оставались отгороженными, замкнутыми, возникали суицидальные мысли. Сон и аппетит не имели специфических особенностей.
Астеническая депрессия (7 чел.) достоверно чаще наблюдалась при помещении в колонию. Больные жаловались на слабость, усталость, утомляемость в течение дня, чувство "разбитости" по утрам, трудности засыпания, поверхностный сон, сонливость в дневное время. Во время беседы истощались, отмечалась ипохондрическая фиксация на соматических ощущениях. На высоте астенической симптоматики могли прослеживаться агрессивные и аутоагрессивные тенденции. Поведение чаще всего было экстравертированным, иногда подростки уединялись, искали покой. Аппетит чаще всего не нарушался. Ночной сон не всегда давал чувство бодрости.
Дистимическая депрессия наблюдалась только в следственном изоляторе у 2 подростков. При этом варианте депрессивной реакции наряду с подавленностью, тоскливостью, скукой наблюдались раздражительность, несдержанность, плаксивость, чувство обиды, переживание бесперспективности будущего, при этом больные стремились к общению, искали помощи, поддержки, сочувствия. При наличии благоприятного окружения успокаивались, смирялись с ситуацией. Типичны были нарушения сна, трудности засыпания, снижение аппетита.
Ипохондрический вариант депрессивной реакции имел место у 1 пациента в следственном изоляторе. Ведущим была ипохондрическая фиксация на болезни с выраженными телесными ощущениями. Определяющим аффектом была тревога или напряженное ожидание. Ипохондрические опасения нередко сочетались с идеями самообвинения по поводу наркоманического поведения в прошлом. В поведении активно стремились к общению, требовали медицинской помощи. Характерны нарушения сна и аппетита.
Фобическая депрессия (4 чел.) наблюдалась у несовершеннолетних в течение первых 2 недель нахождения в колонии. Ведущими являются напряжение, ожидание знакомства с отрядом, невозможности иной социализации, неуверенность, постоянные сомнения, опасения, стремление к общению, желание получить как можно больше информации об условиях жизни в отряде. Напряженное ожидание и страх перемежались с подавленностью и тревогой. Отмечались нарушения сна в виде трудного засыпания, ночного пробуждения, поверхностного сна. Аппетит зависел от ведущего эмоционального состояния.
Таким образом, исследования показали, что клинический полиморфизм и выраженность депрессивных реакций у ВИЧ-инфицированных подростков определяли уровень и динамические проявления пенитенциарной дезадаптации. Выраженность и продолжительность депрессивных расстройств в условиях пенитенциарных учреждений зависели от сенсибилизирующей роли неблагоприятного медико-социального статуса подростка и семьи, в которой он воспитывался, от преморбидных особенностей личности, длительности наркологического опыта и особенностей психотравмирующих факторов. Известие о ВИЧ-инфицировании, будучи одним из основных психогенно-травмирующих факторов при формировании тревожной депрессии, являлся сенсибилизирующим фактором в отношении других психогенных вредностей. Затяжным течением отличались тоскливый, апатический и ипохондрический варианты депрессивной реакции.
Литература:
Агаларзаде А.З., Гонопольский А.М. Структура психических расстройств у осужденных к лишению свободы (аналитическая справка).- М., 2000.– С. 19.
- Anderson H.S., Sestoft D. Prevalence of ICD-10 psychiatric morbidity in random samples of prisoners on remand // Int. G. Law & Psychiatr.– 1996.– V.19.– P. 61-74.
- Bulten B.H. Gevongen tussen straf en zorg. Psychische jengdige, kortgestrafte gedetineerden // Psychiatry.– 1996.– P. 1132-1134.
- Motiuk L. Report of the task force of mental health // Correctional Service of Cannonada.- Ottawa, 1991.