В. А. Михайлов Право и Закон москва 1996 МихайловВ. А. Меры пресечения в российском уголовном процессе. М. Право и Закон

Вид материала

Закон

Подобный материал:

• Гражданско-правовая регламентация интеллектуальной собственности в российском праве, 662.97kb.
• Планы семинарских занятий по дисциплине «Международное частное право», 47.81kb.
• Бадри Джемалович Накашидзе программа рассмотрена на заседании кафедры от сентября 2005г., 402.57kb.
• Меры обеспечения производства по делам об административных правонарушениях в области, 296.91kb.
• Учредители (участники) хозяйственного общества и их правовой интерес в процессе несостоятельности, 315.63kb.
• Муниципальное право, 5269.52kb.
• Маруженко Олексій Петрович удк 34: 002 (477) інформаційне забезпечення закон, 984.9kb.
• Ш. Н. Хазиев Судебная экспертиза и принцип состязательности в уголовном процессе, 69.17kb.
• Программа курса "Европейское право: право и институты" Москва 2009, 779.42kb.
• «Конфискация имущества в уголовном праве», 265.15kb.

118

Арест как мера пресечения в восьмидесятые - девяностые годы применялся: в 1980 г. - в 53% случаев из всех примененных следователями мер пресечения к обвиняемым и подозреваемым, в 1981 г. - в 51%, в 1982 г. - в 46,4%, в 1983 г. ~ в 45,6%, в 1984 г. - в 42,1%, в 1985 г. - в 36% случаев, В 1992-1995 г. -

до 30-40%.

Такова статистика. Не случайно в ряде директивных актов специально подчеркивалось, что заключение под стражу, явля­ющееся исключительной мерой пресечения, применялось неоп­равданно широко*.

В период культа личности и в период застоя главное внима­ние в доказывании уделялось показаниям, особенно "призна­тельным" показаниям подозреваемых и обвиняемых. Стремле­ние получить "признательные" показания толкало органы рас­следования и работников оперативно-розыскных служб заклю­чить как можно больше обвиняемых (подозреваемых) под стражу, поскольку в условиях следственных изоляторов получить такие показания гораздо проше, чем когда обвиняемые на сво­боде. В условиях формирования правового государства, в об­становке гласности и широкого действия принципа презумпции невиновности показания, в особенности показания обвиняемых и подозреваемых, не подкрепленные другими объективными данными, перестали иметь то значение, которое им придавалось ранее в процессе осуществления правосудия. Все реже и реже суды стали выносить обвинительные приговоры, основанные только на показаниях обвиняемых, стали требовать доказатель­ства, полученные и из других объективных источников. Обвиня­емые стали изменять свои показания в судах даже в ситуациях, когда в процессе расследования показания были у них получены в строгом соответствии с законом.

Ослабление доказательственного значения вербальной ин­формации подозреваемых и обвиняемых объективно привело к ослаблению стремлений органов расследования и оперативно-розыскных служб во что бы то ни стало поместить подозревае­мого и обвиняемого в изолятор временного содержания или в следственный изолятор. Это одна причина. Вторая причина - ужесточение требований судов, прокуроров, общественности

О дальнейшем укреплении социалистической законности и правопо­рядка, усилении охраны прав и законных интересов граждан: Постановле-""“• ЦК КПСС от 20 ноября 1986 г.//Правда. 1986. 30 нояб.

119

к каждому факту незаконного и необоснованного ареста обвиня­емых. В такой обстановке заключение под стражу на слабой доказательственной базе уже рискованно, недолго поплатиться за безосновательные аресты служебным креслом, карьерой. Сей­час перестали заключать под стражу тех, против кого улики шатки, обвинение натянуто, а также в тех случаях, когда, кроме показаний обвиняемого и его соучастников, других доказа­тельств нет. Все большую популярность среди практических работников приобретает такой принцип: "заключать до суда под стражу не тогда, когда это можно сделать, а когда этого не сделать нельзя". Это правильный, основанный на законе подход.

В условиях формирования правового государства нарушения законности при применении мер пресечения к обвиняемым не­допустимы. Следует постоянно повышать ответственность сле­дователей, работников органов дознания, прокуроров и судей за неукоснительное соблюдение конституционных гарантий не­прикосновенности личности. Любые отступления от закона, не­объективность и предвзятость, незаконные задержания и аресты, необоснованное привлечение граждан к уголовной ответствен­ности необходимо рассматривать как чрезвычайное происше­ствие. В каждом конкретном случае руководители следственных аппаратов и органов дознания должны ставить вопрос об ответ­ственности виновных должностных лиц.

Уголовно-процессуальному законодательству и уголовно-про" цессуальной практике известны разнообразные виды заключе­ния под стражу. Наиболее распространенными являются: пред­варительное заключение под стражу, домашний арест, превен­тивный арест, кратковременное задержание, задержание и арест за противодействие органам уголовного процесса. Но не все эти виды заключения под стражу являются мерами пресечения.

Предварительное заключение под стражу как мера пресече­ния в законодательствах различных государств имеет различные наименования. В Уставе уголовного судопроизводства 1864 г. эта мера пресечения именовалась взятием под стражу (ст. 416, 416', 430, 431). В отдельных статьях данная мера пресечения именова­лась содержанием под стражей (ст. 419 Устава уголовного судо­производства). УПК РСФСР 1923 г. именует рассматрива­емую меру пресечения заключением под стражу (п. 5 ст. 144, ст. 158-160). Содержанием под стражей именовалась мера пре­сечения в УПК УССР 1927 г. (п. 6 ст. 142, ст. 156-158). В осталь­ных союзных республиках бывшего СССР мера пресечения име-

120

новалась так же, как и в УПК РСФСР 1923 г. Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1924 г. именовали меру пресечения лишением свободы и арестом

(ст. 9-11).

Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных

республик 1958 г. и принятые в соответствии с ними УПК союзных республик меру пресечения именуют заключением под стражу (ст. 33, 34; ст. 89, 96 УПК РСФСР). В то же время в указанных законодательных актах и в Конституции СССР 1977 г. рассматриваемая мера пресечения называлась и арестом. Указанные наименования употреблялись и в Законе о Прокура­туре СССР, Положении о военной прокуратуре. В то же время в законодательный оборот введено еще одно наименование - предварительное заключение под стражу (Положение о пред­варительном заключении под стражу 1969 г.) и предварительное заключение.

В странах Европы уже с прошлого столетия законодательно закреплены такие понятия, как арест или задержание подозрева­емого (Англия, Норвегия), арест (Германия), заключение под стражу и задержание (Франция), подследственное заключение (Австрия).

В теории уголовного процесса употребляются все перечислен­ные наименования, но делается различие между заключением под стражу (арестом) и задержанием (краткосрочным арестом или краткосрочным лишением свободы). Употребляется и такой термин, как подследственный арест, подследственное заключе­ние под стражу (подследственное лишение свободы).

Домашний арест был отнесен к мерам пресечения Уставом уголовного судопроизводства 1864 г. и УПК РСФСР в ред. 1922 и 1923 гг. УПК РСФСР в ред. 1960 г. домашний арест к числу мер пресечения не относит, однако проекты УПК РФ предлагают реставрировать эту меру пресечения. Кратковременное задержа­ние согласно ст. 122 УПК РСФСР к мерам пресечения не от­несено, хотя в международном праве зачастую не делается раз­личий между задержанием и предварительным заключением под стражу. Превентивный арест действующим УПК РСФСР не пре­дусмотрен ни как мера пресечения, ни как иная мера процессу­ального принуждения. Однако Устав уголовного судопроизвод­ства 1864 г. допускал в отдельных случаях превентивный арест (ст. 420'). Нередко превентивный арест используется в адми­нистративной непроцессуальной деятельности. Задержание

121

и арест за противодействие органам уголовного судопроизводст­ва к мерам пресечения не относится; действующим УП К РСФСР эти меры процессуального принуждения не предусмотрены, хотя они широко применяются по УПК Франции, Польши и других государств, применялись по Уставу уголовного судопроизводства (864 г. Целесообразно предусмотреть эти меры принуждения и в реформируемом УПК Российской Федерации.

§ 2. Основания предварительного заключения под стражу и обстоятельства, учитываемые при избрании данной меры пресечения

"Никто не может быть подвергнут произвольному аресту или содержанию под стражей, никто не должен быть лишен свободы иначе, как на таких основаниях и в соответствии с такой проце­дурой, которые установлены законом"*. В российском уголов­ном процессе основания и процедура заключения под стражу установлены ст. 11, 89, 96, 97. 393 УПК РСФСР, Федеральным законом о содержании под стражей подозреваемых и обвиня­емых в совершении преступлений и рядом других законодатель­ных актов, а в ряде случаев - и нормами международного права.

Заключение под стражу применяется к обвиняемым и в ис­ключительных случаях - к подозреваемым в совершении пре­ступлений. В последнем случае обвинение должно быть предъяв­лено не позднее десяти суток с момента ареста. Если в этот срок обвинение не будет предъявлено, мера пресечения отменяется (ст. 90 УПК РСФСР).

Заключение под стражу применяется при наличии достаточ­ных оснований полагать, что обвиняемый (подозреваемый) скроется от дознания, предварительного следствия, суда, или воспрепятствует установлению истины по уголовному делу, или будет заниматься преступной деятельностью, а также для обес­печения исполнения приговора. Органы расследования решение об аресте принимают с санкции прокурора. Прокурор лично может арестовать обвиняемого (подозреваемого). Суд при за­ключении подсудимого или осужденного под стражу решение об

* Международный пакт о гражданских и политических правах от I/ декабря 1966 г. Ратифицирован Президиумом Верховного Совета СССР 18 сентября 1973 г. и вступил в силу 23 марта 1976 г.//Ведомости Верховного Совета СССР. 1976. № 17. Ст. 291.

122

этом принимает в коллегиальном порядке, а в ряде случаев такое решение принимается единолично судьей.

При разрешении вопроса о необходимости заключить об­виняемого под стражу органы расследования, прокурор, суд обя­заны учесть помимо вышеуказанных обстоятельств также тя­жесть предъявленного обвинения, личность обвиняемого, род его занятий, возраст, состояние здоровья, семейное положение (ст. 91 УПК РСФСР). Подлежат учету и другие обстоятельства. Прежде всего заключение под стражу допускается по делам о преступлениях, за которые законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше одного года, а в ис­ключительных случаях - и на срок не свыше одного года (ч. 1 ст. 96 УПК РСФСР).

К лицам, совершившим наиболее тяжкие преступления, пере­чень которых устанавливается ч. 2 ст. 96 УПК РСФСР, заключе­ние под стражу допустимо по мотивам одной лишь опасности преступления. При заключении под стражу несовершеннолетних подлежат учету обстоятельства, указанные в ст. 91, 96, 392, 393 УПК РСФСР. При заключении под стражу лиц, страдающих психическими недостатками, подлежат учету обстоятельства, предусмотренные ст. 403, 404, 188 УПК РСФСР.

Основания и обстоятельства, учитываемые при применении заключения под стражу, классифицируются нами натри группы:

общие, особенные и единичные (специальные).

Общие основания и обстоятельства, учитываемые при заклю­чении под стражу, - это те. которые являются едиными для применения всех мер пресечения, они установлены ст. 89, 90, 91 УПК РСФСР.

Особенные основания и обстоятельства, учитываемые при при­менении ареста, - это те, которые подлежат учету только при избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу в отношении обвиняемых и подозреваемых. Они установ­лены ст. 90, 96 и 11 УПК РСФСР, а также ст. 22; ч. 2 ст. 6 разд. 2 Конституции РФ.

Единичные основания и обстоятельства, учитываемые при применении ареста, - это те, которые подлежат учету в отноше­нии строго определенной категории обвиняемых либо подо­зреваемых. Так, для несовершеннолетних такими основаниями ^и °бстоятельствами являются те, которые установлены в ст. 392, 93 УПК РСФСР. Для лиц, страдающих психическими недостат­ками, - те, которые установлены в ст. 403, 404 и 188 УПК

123

РСФСР. В ряде законодательных актов установлены основания и обстоятельства, подлежащие учету при избрании меры пресе­чения (заключения под стражу) в отношении депутатов, судей народных и присяжных заседателей. В признанных Россией международных актах мы находим положения, которые следует учитывать в отношении женщин: беременных, кормяших гру­дью. имеюших малолетних детей. С учетом положений междуна­родных договоров о правовой помощи применяется заключение под стражу иностранных граждан и граждан, находящихся за рубежом. Установлены специальные правила, с учетом которых осуществляется арест работников прокуратуры- Все эти положе. ния. правила носят единичный, специальный характер.

Общие основания у обстоятельства, подлежащие учету при применении мер пресечения, уже достаточно подробно освещены. Однако имеется ряд особенностей, которые необходимо иметь в виду при решении вопроса об аресте обвиняемого с учетом этих общих оснований и обстоятельств. В качестве одного из общих оснований для заключения обвиняемого под стражу закон называет опасения, что обвиняемый скроется от дознания, след­ствия или суда. Вероятным или достоверным должно быть зна­ние лииа. производящего дознание, следователя, прокурора, су­дей о таком опасении? В теории и практике по этому вопросу имеется два противоположных суждения. Одни считают, что такие знания должны быть приблизительными, вероятными и в то же время достаточными для решения вопроса об аресте*. Другие полагают, что эти знания должны быть достоверными**. Первую точку зрения разделили в проведенном нами опросе 78% руководителей следственных аппаратов республик, краев, облас­тей. 72% следователей и 86% работников дознания. Вторую точку зрения считают правильной 22% опрощенных руководителей. 28% следователей и 14% работников органов дознания***.

Люблинский П.И. Свобода личности в уголовном процессе. - Спб., 1906. С. 427, 428: Ливший /0,4. Меры пресечения в советском уголовном процессе- - М.. 1964. С. 24, 25.

**Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т. 1. - М.,

1968. С, 280. 281.

"""'"Опрошено 185 руководителей следственных аппаратов. 296 работ­ников органов внутренних дел районного и городского звена, обучавшихся на факультете повышения квалификации Академии МВД СССР, и 312 следователей, обучавшихся на факультете повышения квалификации Выс­шей следственной школы МВД СССР (1985-1990 гг.).

124

Мы разделяем вторую точку зрения. Профессор М.С. Строго-вич по этому поводу указывал: "Опасение, что обвиняемый скроется от следствия и суда, как основание для заключения под стражу, должно вытекать из обстоятельств данного дела. из пове­дения обвиняемого, из его образа жизни и других характеризую­щих его данных, а не из общих и абстрактных соображений, что всякий обвиняемый может скрыться"*.

О том, что обвиняемый может скрыться от следствия и суда, обычно свидетельствуют разнообразные обстоятельства, в том

числе:

- отсутствие постоянного места жительства у обвиняемого, семьи, прочных родственных связей, производственных, общес­твенных связей и контактов, бродяжничество время от времени, и тем более когда оно стало потребностью, образом жизни об­виняемого;

- привычка не работать, но жить не по средствам, удовлетво­рять свои потребности неправомерными путями и средствами, в том числе преступными:

- наличие стойких установок на совершение Противоправ­ных деяний, в том числе преступлений;

- профессионализм преступного поведения, постоянные конфликты обвиняемого с законом, конфронтация с обществом, государством и правоохранительными органами.

Чтобы выводы органов расследования, прокурора, суда о на­личии оснований для заключения под стражу были достоверны­ми, а не умозрительными, при планировании расследования, выдвижении версий и проверке их следственным и оперативно-розыскным путем следует также отработать и версии о возмож­ных попытках или намерениях обвиняемого уклониться от уго­ловного преследования, уйти от уголовной ответственности, в том числе скрыться от следствия и суда.

Подлежат обстоятельной проверке также версии противопо­ложного характера, т.е. о нежелании, об отсутствии склонности обвиняемого к побегу или иному уклонению от следствия и суда. Об этом могут свидетельствовать разнообразные обстоятельства, в том числе:

- наличие у обвиняемого более или менее веских оснований полагать, что уголовное дело будет прекращено, либо суд вы­несет оправдательный приговор, либо хотя и обвинительный

*Строгович М.С. Указ. раб. С. 280, 281.

125

приговор, но с освобождением подсудимого от уголовного наказания;

- в отношении обвиняемого отсутствуют отягчающие его ответственность обстоятельства и обстоятельства, отрицательно характеризующие его личность, поэтому сомнительно полагать, что, пытаясь скрыться или иным образом уклониться от уголов­ного преследования, обвиняемый искусственно создает отрица­тельные для себя обстоятельства, ухудшающие его положение;

- готовность обвиняемого психологически выдерживать дли­тельные стрессовые перегрузки при возможном побеге или ином активном уклонении от уголовного преследования; не всякий обвиняемый с учетом мягкости его характера решится скрывать­ся. иным образом активно уклоняться от органов расследования, суда и тем самым подвергать себя дополнительным психологи­ческим перегрузкам;

- наличие сопутствующих преступлению ситуаций, свиде­тельствующих не столько о закономерном, сколько о случайном для данного обвиняемого характере совершенных им преступ­ных действий;

- проявление со стороны обвиняемого нетерпения к судеб­ной развязке, свидетельствующего о стремлении обвиняемого найти успокоение и выйти из состояния ожидания результатов решения своей участи; подобные обстоятельства обычно свиде­тельствуют о стойком нежелании обвиняемого не только скры­ваться от уголовного преследования, но и вообще как-то от­рицательно проявлять себя по отношению к органам уголовного судопроизводства*.

Как показывают наши исследования, абсолютное большинст­во следователей, работников дознания, а также взаимодействую­щих со следователями сотрудников оперативно-розыскны служб органов внутренних дел не планируют и не проверяют специально версии по указанным вопросам, считая это пустой тратой времени, необходимого прежде всего для своевременного и полного раскрытия преступлений. Тем не менее нельзя со­гласиться с нигилистическим отношением следователей, опер­уполномоченных и лиц, производящих дознание, к планирова-

*Квачевский А. Об уголовном преследовании, дознании и предвари­тельном исследовании преступлений по судебным уставам 1864 г.: Тео­ретическое и практическое руководство. Ч. III. О предварительном следст­вии. Вып. 2. - Спб.. 1870. С. 412-414.

126

нию версий, следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий для достоверного установления намерений об­виняемого в отношении уклонения от уголовного пресле­дования.

Стереотипы мышления следует менять не только у следова­телей. оперуполномоченных, лиц, производящих дознание, но и у руководителей, прокуроров, судей, ибо от безразличного отношения к данной проблеме меры пресечения, в том числе заключение под стражу, зачастую избираются не столько на основе собранных доказательств, сколько на основе волеизъяв­ления правоприменителей, не подкрепленного материалами уго­ловного дела.

Предположения, что обвиняемый, находясь на свободе, про­должит преступную деятельность, будет мешать в установлении по делу истины и в обеспечении исполнения приговора, также не должны быть беспочвенными, надуманными. Их следует про­верять следственным и оперативно-розыскным путем, и только после того, как они найдут объективное подтверждение в ма­териалах уголовного дела. данные могут быть положены в основу решения об аресте обвиняемого.

Некоторые практические работники своеобразно понимают попытки обвиняемого помешать в установлении истины по уго­ловному делу: когда обвиняемый не признает себя виновным в предъявленном обвинении, не дает угодных следователю пока­заний, выдвигает разнообразные ходатайства по дополнительной проверке его возражений против предъявленного обвинения и т.п. Нередко в следственной практике и практике органов дознания подобное поведение обвиняемого расценивается как его стремление помешать ходу расследования, затянуть его сро­ки, воспрепятствовать в установлении истины и тем самым укло­ниться от уголовной ответственности. Как реакция на такие ситуации и принимается решение об аресте обвиняемого, для того чтобы оказать на обвиняемого своеобразное давление. Не­редко такая тактика ареста действует безотказно: обвиняемые, даже невиновные, смиряются со своей участью, "ломаются", "дут на вынужденное признание, оговаривают не только себя, но и других лиц. Но она ничего общего с пресечением попыток обвиняемого помешать ходу следствия и установлению по делу истины не имеет, а направлена на лишение обвиняемого права "а защиту, на использование заключения под стражу для получе­ния показаний, угодных недобросовестным следователям, опер-

127

уполномоченным и работникам органов дознания. С подобной практикой следует бороться самым решительным образом.

При заключении обвиняемого под стражу должны учитывать­ся обстоятельства, изложенные в ст. 91 УПК РСФСР, но они при всей их значимости не могут выступать в качестве самостоятель­ных оснований для ареста. Их следует рассматривать как ус­ловия, способствующие правильному выбору оптимальной меры пресечения. Эти обстоятельства - тяжесть обвинения, личность обвиняемого, род его занятий, возраст, состояние здоровья, се­мейное положение - также должны быть объективно установле­ны путем следственных и судебных действий (при расследова­нии - с помощью оперативно-розыскных служб органов внут­ренних дел). Даже при совершении тяжкого преступления при выборе меры пресечения могут быть приняты во внимание смяг­чающие вину обвиняемого обстоятельства, его особые заслуги перед обществом и государством, несовершеннолетие, преклон­ный возраст, тяжкое заболевание и другие обстоятельства.

Какому из указанных в ст. 91 УПК РСФСР обстоятельств следует отдавать предпочтение при избрании меры пресечения:

тяжести предъявленного обвинения или личности обвиняемого? В практике можно встретить такое суждение; первым и главным критерием при избрании меры пресечения следует считать тя­жесть предъявленного обвинения, вторым - насколько обвиняе­мый опасен для общества. Есть суждения противоположного свойства: первым и главным критерием при избрании меры пресечения следует считать личность обвиняемого, вторым кри­терием - тяжесть совершенного им преступления. Полагаем, что законченных рецептов в данном вопросе быть не может. Преуве­личение значения одного из указанных критериев и одновремен­ное с этим преуменьшение другого могут повлечь ошибку при решении вопроса о мере пресечения. Поэтому одинаково следует учитывать оба критерия. При этом не лишне учитывать и такой важный фактор, как наличие основанной на материалах уголов­ного дела твердой уверенности в том, что обвиняемый, не заклю­ченный под стражу, не встанет на путь правонарушений и проти­водействий уголовному судопроизводству.