Ассоциации Эрнста Блоха (Нюрнберг, фрг) и Центра Эрнста Блоха (Людвигсхафен, фрг) Cодержание Введение: Блох как вечный еретик, или Парадоксы восприятия биография

59 Bloch E. Politische Мessungen. Pestzeit… S. 145.

60 Bloch E. Ibid. S. 17–18.

61 Bloch E. Politische Schriften. S. 204.

62 Блох задается вопросом, чем повредит Германии военное поражение и отвечает: ничем. Возможный географический ущерб – потеря Эльзаса-Лотарингии, однако это, по мнению Блоха изначально французская территория, да и сами эльзасцы тяготеют к Франции. Моральный ущерб? Но добрая репутация Германии давно потеряна из-за нападения на Бельгию, опустошения во Франции, войны подводных лодок и т.д. Напротив, считает Блох, возможен значительный экономический и политико-демократический выигрыш – возможность спокойно работать, проводить демократические преобразования. См.: Bloch E. Kampf, nicht Krieg // Politische Schriften 1917–1919. Fr.a.M., 1985. S. 457–461.

63 Ойкен Рудольф (Rudolf Eucken, 1846–1926), немецкий философ-идеалист, исследовал проблемы философии жизни. Начинал свою философскую карьеру блестящими исследованиями по Аристотелю, по истории философской терминологии, первым среди немецких философов получил Нобелевскую премию (правда, по литературе) в 1908 г. Затем занялся разработкой философии войны как философии немецкой «Innerlichkeit”, для которой Первая мировая война – это проверка на прочность и перспективность. Эта война – спасение немецкой души, «Innerlichkeit», без которой мировая история потеряет свой глубочайший смысл. См.: Kjellen R. Die Ideen von 1914. Eine weltgeschichtliche Perspektive(1915). Leipzig, 1918; Die politische Probleme des Weltkrieges(1915). Leipzig; Berlin, 1916; Plenge J. 1789 und 1914: Die symbolischen Jahre in der Geschichte des politischen Geistes. Berlin,1916; а также: Scheler M. Die Ursachen des Deutschenhasses. Eine nationalpaedagogische Eroerterung. Leipzig,1917; Weber A. Gedanken zur deutschen Sendung. Berlin,1915. Герман Люббе считает, что именно формулировку «идей 1914 года» можно считать «вкладом» немецкой философии в Первую мировую войну. См.: Luebbe H. Politische Philosophie in Deutschland. Studien zu ihrer Geschichte. Basel; Stuttgart. 1963. S.173.

64 См. подробно об этом: Riedel М. Tradition und Utopie. Ernst Blochs Philosophie im Licht unserer geschichtlichen Denkenerfahrung. Fr.a.M., 1994. S.33–65.

65 Bloch E. Kampf, nicht Krieg. S. 457.

66 Riedel M. Deutsche Zeitschrift fuer Philosophie.1992. №10. S.1110.

1.2. Отношение к советскому социализму

67 Negt O. Nachwort zu E.Bloch: Vom Hasard zur Katastrophe.Fr.a.M.,1971. Критику этой точки зрения см.: Riedel M. Zukunft in der Vergangenheit? Ueber Ursprung und Sinn von Blochs Geschichtsdialektik // Deutsche Zeitschrift fuer Philosophie.1992. № 12. S.1173–1189 (далее: DZfPh).

68 Bloch E. Geist der Utopie . S.118.

69 Правда, Блох оговаривается, что большее впечатление это стихотворение произвело на Лукача, который шел от Кьеркегора и Достоевского, в то время как сам Блох  от Гегеля, в философской системе которого Иисус Христос не играл существенной роли. Cм.: Gespraeche mit Ernst Bloch. Fr.a.M.,1975. S.36.

70 Этот интерес был достаточно широким. Спустя несколько десятилетий в «Принципе надежды» Блох cнова ссылается на Достоевского и Толстого, а также на Горького и Эйзенштейна, Чернышевского и Эренбурга, Плеханова и Ленина, Сталина и Троцкого, Чайковского и Стравинского, Мечникова и Павлова, Станиславского и Пудовкина, Чехова и Тургенева и т.д. См.: Bloch E. Das Рrinzip Нoffnung. S. 8, 245, 337, 372, 460, 476, 494, 535, 637, 695, 929, 1230–1231,1255.

71 Арно Мюнстер указывает на влияние еврейской мистики позднего средневековья на молодого Блоха. По мнению исследователя, это проявляется в использовании отдельных понятий, например «встречи с самим собой», «змеи», «демона смерти», элементов кабалистики, в частности ангелологии. С другой стороны, Блох не использует другие важные части кабалистики, например мистику чисел. Cм.: Muenster A. Utopie, Messianismus und Apokalypse im Fruehwerk von Ernst Bloch. Fr.a.M. 1972. S. 134–141. Ссылки на каббалу встречаются у Блоха и впоследствии, но уже в виде фрагмента развития философской мысли, как, например, в работе «Проблема материализма, его история и субстанция», написанной в 1930-е гг., но опубликованной только в 1972 г. См.: Bloch E. Das Materialismusproblem // GA. Bd 7. Fr.a.M., 1972. S. 264. А. Мюнстер указывает также на влияние мистики Я. Бёме, проявившееся в использовании идеи “освещения”, понимания самого себя через вопрошающее и удивляющееся вхождение в самого себя. В целом об отношении метафизики молодого Блоха к мистике см.: Steinacker-Berghaeuser K.-P. Das Verhaeltnis der Philosophie Ernst Blochs zur Mystik. Diss. Marburg, 1973; Christen A.F. Ernst Blochs Metaphysik der Materie. Bonn, 1979.

72 Мистически-религиозная интерпретация революции у Блоха находилась в контексте своего времени и потому совпадала по многим интенциям с идеями других авторов. Так, например, исследователи творчества Блоха указывают, что можно найти много параллелей между идеями молодого Блоха, высказанными им в «Духе утопии» (1917) и идеями работ Густава Ландауэра (см. работы последнего: Призыв к социализму. Берлин, 1911; Революция. Берлин, 1907; Скепсис и мистика. Берлин, 1909). Общим является возвращение к большим утопиям Т. Мора и Т. Кампанеллы, критика идеологии послушания начальству в лютеранском протестантизме, высокая оценка роли Томаса Мюнцера и попытка оживления духа раннего христианства, вера в способность обновления человечества посредством утопии. При этом Блох идет своим путем: он не заимствует «топии» и «утопии», разделенные Ландауэром, и прежде всего стремится онтологизировать, а не политизировать это понятие. См.: Muenster А. Op. cit. S.125–126.

73 Bloch E. Politische Messungen… S.70.

74 Bloch E. Каmpf, nicht Krieg. S.1.

75 Zudeick P. Op. cit. S.153. Блох восторженно пишет об уважении к интеллигенции в СССР, о том огромном значении, которое ей там придается. См.: Bloch E. Philosophische Aufsaetze zur objektiven Phantasie. Fr.a.M., 1959. S.283.

76 Bloch K. Emigration und Antifaschismus // Bloch K. Die Sehnsucht des Menschen... Bd 2. S.109. Ср. позицию Л. Фейхтвангера в его книге «Москва,1937 год». Более критичен был Вальтер Беньямин в описании своих московских впечатлений. См.: Benjamin W. Kleine Prosa. Baudlaire-Uebertragungen // Benjamin W. Gesammelte Schrifte. Bd 9 - 1. Fr.A.M.,1991. S. 316–348.

77 Gespraeche mit Ernst Bloch. Fr.a.M.,1975. S.140.

78 Bloch E. Reaktionaeres und der 20 Parteitag; Ueber die Bedeutung des 20 Parteitages // Bloch E. Politische Messungen. Fr.a.M.,1975. S.322–330; S.358–364.

79 Как указывает П. Цудейк, текст статьи о значении XX съезда КПСС не был опубликован и распространялся среди ближайших учеников. См.: Zudeick P. Op.cit. S. 230.


1.3. Вариация на тему «cоциализма в цветах ГДР»

80 Разработка теоретической модели немецкого социализма предпринималась многими теоретиками и функционерами социал-демократической и коммунистической партий. Одной из первых и наиболее примечательных была попытка одного из видных деятелей КПГ (позже кандидата в члены Политбюро СЕПГ) А. Аккермана наметить в феврале 1946 г. контуры “особого немецкого пути к социализму”, отличающегося по своим историческим условиям от советского социализма. Эти идеи Аккермана были с воодушевлением встречены и социал-демократами, однако уже в 1948 г. он должен был под давлением руководства СЕПГ отказаться от своих тезисов. В 1953 г. после подавления восстания Аккерман был снят со всех постов. В 1956 г. он был реабилитирован, но уже не участвовал в большой политике. В 1973 г. покончил жизнь самоубийством. См: Pоlitische Zeitschrift. 1996, № 87. S.16–17.

Последний вариант — “социализм в цветах ГДР” — появился в конце 1988–начале 1989 г. Он подразумевал общество, построенное на немецкой земле в полном соответствии с учением К. Маркса, Ф. Энгельса, В.И. Ленина. Более конкретно это выражалось в следующих основных положениях: общественная и кооперативная собственность на средства производства, а также частная собственность ремесленников; земля – собственность сельскохозяйственных кооперативов; единство экономической и социальной политики, которая ориентирует экономический рост на повышение благосостояния народа; существование комбинатов в промышленности, строительстве, транспорте, позволяющих полностью использовать для увеличения производительности труда и повысить эффективность преимущества социалистического планового хозяйства; разработка и внедрение ключевых технологий; тесное переплетение науки и производства, обучения и практики. Социализм в цветах ГДР – это применение марксизма-ленинизма к конкретным условиям ГДР и местным традициям ( см.:Neues Deutschland. 1989.02.27; а также: Еinheit.1989. № 7.

81 Из имевшихся в конце 1989 – начале 1990 г. возможных альтернатив политического развития, а именно: 1) сохранение существовавшего политического режима с одновременным усилением репрессий против наиболее активных борцов за демократию и герметизации границы с ФРГ и ЧССР; 2) сохранение суверенитета ГДР при постепенном сближении с ФРГ вплоть до образования конфедерации; 3) вступление ГДР в состав ФРГ — из всех этих вариантов осуществился лишь последний. Объяснение сложившегося положения следует искать не только в дипломатическом мастерстве государственных структур ФРГ, ведущих политиков, лично канцлера Г. Коля, но прежде всего во внутренних тенденциях развития политической жизни ГДР, особенностях политической культуры восточногерманского населения.

82 Литературу о ГДР см.: Германская Демократическая Республика. Рекомендательный библиографический справочник. М.,1983 г.; Актуальные проблемы строительства развитого социалистического общества в ГДР: Реферативный сборник. М.,1987. Вып.4. Еще в 1990 г. в советской научной прессе были возможны такие высказывания: «Советскому Союзу не в чем себя упрекнуть в отношении развития событий в ГДР, разве что (!!! – авт.) в том, что сталинистская модель копировалась республикой сначала под нашим сильным нажимом, а затем добровольно и по инерции... В то же время вмешательство в дела других партий и государств было и остается для нас неприемлемым» (Международная жизнь.1990. № 6. С.45). См. также литературу, появившуюся после “поворота” 1989 г.: Карягин В. Берлин от железного занавеса до бетонной стены // Международная жизнь.1991. № 5. С.85–89. Павлов Н. Германский вопрос и “общеевропейский дом”// Мировая экономика и международные отношения.1990. № 6. С.5–18; Потапов А.В. Кризис ГДР в 80-х гг. и объединение Германии // Новая и новейшая история.1991. № 5. С.134–159.

83 О подготовке антифашистов см.: Бланк А., Левель Б. Наша цель — свободная Германия. Из истории антифашистского движения “Свободная Германия”(1943–1945). М.,1969. С.280-281. Данный момент вхождения антифашистов в послевоенную повседневность в историографии ГДР интерпретировался в разные исторические моменты по-разному: сначала замалчивался (до 1955 г.), затем упоминался (но упоминались не все члены группы, как, например, член “группы Ульбрихта” В. Леонхард, прибывший в Восточную Германию в 1945 г., но из-за несогласия с политическим курсом СЕПГ бежавший в 1949 г. в ФРГ, выпустивший в 1955 г. знаменитую автобиографическую книгу “Революция пожирает своих детей”), затем подавался как начало осуществления четкой стратегической программы КПГ. См., например: ГДР. Становление и рост. К истории Германской Демократической Республики. М.,1977. С.15. Затем, с конца 70х гг., этот период истории снова исчез из учебников истории. См: Politische Zeitschrift. 1996, № 96. S.9. Отсутствие ссылок на данную ситуацию можно заметить и в более ранних работах, посвященных немецкой истории. См, напр: Streisand J. Deutsche Geschichte in einem Band. Berlin,1977.

Можно предположить, что зыбкость и анонимность исходного момента, казавшаяся несущественной, связанная с отсутствием сильной харизматической личности при основании истории ГДР  сравнительно с образами В.И. Ленина, Ф. Кастро, Мао,  также сыграла свою роль в развитии кризисных процессов 1989–1990 гг. В. Пик, будучи председателем СЕПГ и президентом ГДР, не смог стать подобной личностью, в частности, в силу своего возраста (родился в 1876 г.) и тяжелой болезни (с 1953 г.)

84 Подобную логику интерпретации тех или иных фактов социальной жизни можно найти в автобиографиях антифашистов и функционеров СЕПГ, в большом количестве издававшихся в ГДР. Одним из наиболее характерных является, например, автобиография Э. Хонеккера, в которой часто встречаются пассажи, подобные следующему:” ...В юности мне довелось самому познать тяжелые условия жизни саарских горняков и их семей. Это позволяет мне со знанием дела судить о работе и жизни горняков. И я испытываю тем большее удовлетворение, убеждаясь во время моих встреч с горняками в том, насколько изменились у нас условия их жизни и труда” / Хонеккер Э. Из моей жизни. М., 1982. С. 191; cм. также: С.194,207, 306.

О сравнении Веймарской республики и ФРГ см., например.: Ясперс К. Куда движется ФРГ? М., 1969. Эта книга, написанная известным немецким философом, является адекватным и глубоким отражением поисков национальной самоидентификации, предпринимавшихся в Западной Германии.

85 О сходстве языковых выражений см.: Schlosser H.D. Die deutsche Sprache in der DDR zwischen Stalinismus und Demokratie. Koeln,1990.

86 Руге В. Германия в 1917–1933 гг. М.,1974. С.267.

87 Впоследствии, уже после краха ГДР, это обстоятельство признавалось и ведущими функционерами СЕПГ. Так, Эгон Кренц, ставший на короткое время (18.10.1989–3.12.1989) генеральным секретарем СЕПГ, в критическом разборе книги Э.Хонеккера “Крушение” (см.: Andert A., Herzberg W. Der Sturz. Erich Honecker im Kreuzverhoer. Berlin; Weimar, 1991) признал: «Мы уравнивали ведущую роль СЕПГ с ложным представлением о том, что только партийное руководство — а в нем снова лишь некоторые доминирующие товарищи владели истиной об общественном развитии» (Spiegel. 1991. № 6. S. 54). О внутрипартийном (в СЕПГ) и внутриполитическом (в ГДР) климате см. книгу воспоминаний бывшего начальника Главного управления разведки МГБ ГДР Маркуса Вольфа: «По собственному заданию. Признания и раздумья» (М., 1992); а также воспоминания члена ЦК и Политбюро ЦК СЕПГ Г. Шабовски: Schabowski G. Der Absturz. Berlin, 1991.

Подобное насилие — классовое, антифашистское, внутрипартийное, образовательное — стало парадоксальным образом питательной средой для неофашизма, появившегося, правда, лишь в 1980-е гг. См.: Geschichte der DDR. Informationen zur politischen Bildung. № 231. 2 Quartal 1991.S.11.

88 См.: Spiegel.1991. № 15. S.160.

89 По данным газеты “Die Welt” в период с 1945 по 1968 г. в ГДР насчитывалось от 250 до 300 тыс. политических заключенных, из которых умерло 85–95 тыс. человек (Die Welt. 16.05.1990). О репрессивном аппарате ГДР см.: Schell M., Kalinka W. Stasi und keine Ende. Die Personen und Fakten. Bonn,1991.

Одной из самых черных страниц восточногерманского ГУЛАГа является торговля политическими заключенными. Подобная практика началась с 1963 г., два года спустя после возведения Берлинской стены. Целью этих операций было получение твердой валюты от ФРГ. За каждого заключенного с 1963г. по 1977 г. Федеральное правительство ФРГ выплачивало 40 тыс. немецких марок. С 1977 г. цена за одного заключенного возросла более чем вдвое и достигла 95 847 немецких марок. Темпы прибыли от такой политической торговли стремительно возрастали: в 1964 г. было получено 37,9 млн. немецких марок, в 1970 г. - 50,6 млн, в 1976 г. 130 млн, в 1982 г. 176,9 млн, в 1985 г. 302 млн. В целом до момента крушения режима СЕПГ было продано почти 34 тысячи политзаключенных и получено более 3 млрд немецких марок (Spiegel. 1991. № 14. S. 65).

Об этой форме торговли граждане ГДР в большинстве своем ничего не знали. Напротив, в Западной Германии эти факты время от времени становились предметом обсуждения. Людвиг Релингер, участвовавший на протяжении многих лет в экономическом сотрудничестве между ФРГ и ГДР, сообщает, что в официальном Бонне эта тема обсуждалась в начале 60-х гг. (см.: Rehlinger L. Freikauf. Die Geschaefte der DDR mit politisch Verfolgten 1963–1989. Berlin, 1991). Мнения относительно возможности такой торговли разошлись. Франц Тедик, тогдашний госсекретарь в Министерстве по общегерманским вопросам, находил эту форму торговли неприемлемой и аморальной. Другие участники дискуссии поставили вопрос, что является более моральным: продажа людей за деньги или же освобождение узников? Победила вторая точка зрения. Западноберлинские адвокаты уговорили издателя Акселя Шпрингера, а тот в свою очередь смог убедить Райнера Барцеля, бывшего в 1963 г. министром по общегерманским делам, в необходимости выкупа политзаключенных...

На что использовались в ГДР полученные средства? Прежде всего, закупались необходимые народному хозяйству материалы и сырье: нефть, промышленные алмазы, медь. На Рождество в магазинах Восточной Германии вдруг появлялись экзотические южные фрукты — бананы, апельсины и т.д. Существовали и другие статьи расходов. Все полученные от продажи людей суммы перечислялись в бюджет Министерства госбезопасности. С течением времени А. Шальк-Голодковски, занимавшийся этими операциями, открыл специальный счет (№0528), строго засекреченный даже в самом бюджете МГБ. Деньги с этого и подобных счетов использовались для “оперативных мероприятий” против ФРГ, закупки необходимых технических устройств и т.д. В марте 1974 г. Э. Хонеккер поручил Шальк-Голодковски открыть еще один счет, теперь уже специально для него. Такой счет (№0628) был открыт в Немецком Торговом банке (ДХБ) в Восточном Берлине. По замыслу Генерального секретаря, на этом счете все время должно было находиться не менее 100 млн немецких марок. На этот же счет стали поступать суммы от фирм, принадлежавших СЕПГ, но действовавших в ФРГ (так называемый С-гешефт). Суммами, находившимися на этом счете, Э.Хонеккер распоряжался как считал нужным: никарагуанскому президенту Д. Ортеге он подарил 10 млн долларов, в ноябре 1980 г. поддержал польское правительство (80 млн немецких марок) (см.: Spiegel. 1991. № 14. S. 67).

90 Под влиянием советского уголовного права изменялись и формулировки статей. В Конституции 1949 г. в статье 6 говорилось о «подстрекательстве к бойкоту», «проявлении ненависти к народам», «подстрекательстве к войне», «безответственной оппозиции». В 1957 г. были внесены изменения в уголовное право. Из уголовного права СССР было перенесено понятие “материальный состав преступления” и определена ответственность за преступления против государства и его органов, против социалистической собственности, против военной дисциплины, угрожающие государству пропаганда и подстрекательство, клевета на государство, бегство из республики (см.: Die WELT. 1990.05.16).

91 См.: Spiegel. 1991. № 15. S.161

92 Подобная практика замалчивалась: все, кто уцелел и возвратился домой, давали подписку о неразглашении того, что было с ними. Эти люди были настолько запуганы органами госбезопасности ГДР, что впервые заговорили лишь осенью и зимой 1989 г.

93 См: Schell M., Kalinka W. Stasi und kein Ende. Die Personen und Fakten. Fr.a.M.; Berlin,1991.

94 В начале июня 1953 г. члены Политбюро ЦК СЕПГ О. Гротеволь, В. Ульбрихт, Ф. Ольснер были вызваны в Москву на переговоры с кремлевским руководством, которое потребовало введения нового курса, направленного на «ускоренное построение социализма» в ГДР, провозглашенное В. Ульбрихтом в 1952 г. Новый курс должен был изменить соотношение тяжелой и легкой промышленности в пользу последней, приостановить борьбу с церковью, давление на крестьян-единоличников, ремесленников и средние сословия. Однако последующие события изменили эти планы (см.: Spiegel. 1990. № 24. S.128).

95 Детонатором послужила забастовка 300 строительных рабочих, трудившихся на 40-м блоке аллеи им. Сталина в Восточном Берлине. Радиостанция из Западного Берлина быстро распространила информацию о берлинской акции. Активное участие СМИ Западной Германии в поддержке требований бастующих, а также неизбежные при крупных общественных волнениях акты хулиганства (поджоги, избиение членов СЕПГ, уничтожение символов СЕПГ) позволили руководству ЦК СЕПГ дать упрощенную оценку происшедшим событиям как фашистской провокации (см: ГДР. Становление и рост. М.,1977. С. 200). Однако, по свидетельству Густава Юста, большая часть рабочих выступала не против социализма, а против тех методов, с помощью которых СЕПГ пыталась решить сложные народнохозяйственные задачи (см: Just G. Zeuge der eigener Sache // Der Morgen. 1990.02.16. S. 5). Напротив, работники аппарата верховного комиссара СВАГ, работавшие тогда в ГДР, отмечали, что эти события имели “выраженный антисоветский, антирусский характер” (Карягин В. Берлин от железного занавеса до бетонной стены // Международная жизнь.1991. № 4. С.102.).

96 Handwoerterbuch zur deutschen Einheit. Bonn. 1991. S. 50.

97 Это обстоятельство косвенно признавалось и историками ГДР: “Государственные органы земель, сыгравшие важную роль в ходе антифашистско-демократических преобразований, препятствовали (выделено мной.–С.В.) установлению связей между центральными и местными органами и особенно затрудняли единое управление экономикой” (ГДР. Становление и рост. М., 1977. С. 185).

98 См.: Гутен Таг.1990. № 10. С.4.

99 По мнению берлинского историка П. Борна, трудно представить себе, что какой-нибудь житель ГДР (и даже партийный функционер) в 1980-е гг. мог сказать: ”Я из округа Карл-Маркс-Штадт”. Такой человек скорее всего сказал бы: ”Я саксонец” (из письма к автору от 25.10.1998). Наличие регионального самосознания сыграло важную роль в развитии оппозиционного движения в ГДР: массовые демонстрации начались в Лейпциге, а не в Берлине, Ханс Модров смог стать премьер-министром ГДР, потому что он был из Дрездена и тем самым олицетворял не только прорыв региональных элит на общегосударственный уровень, но и оппозиционные центральной власти настроения масс.

100 Парадокс сохранялся все время существования ГДР и принимал различные формы. Так, например, после придания Восточному Берлину в 1952 г. статуса “столицы ГДР” постоянно предпринимались усилия для повышения его роли в глазах населения. Восточный Берлин должен был демонстрировать — в противовес Западному Берлину — процветание и успехи всей республики. Особенно усилилась эта тенденция в середине 1980-х гг. в связи с 750-летней годовщиной Берлина (1987). Обнаружившиеся к тому времени кризисные явления в экономической и политической жизни ГДР заставляли искать новые аргументы для легитимации централизма. Такие аргументы были найдены — парадоксальным образом  снова в региональной истории, на сей раз прусской. 1980-е гг. в ГДР могут быть названы открытием Пруссии. Были организованы выставки, посвященные Пруссии и Фридриху II, на Унтер-ден-Линден в Восточном Берлине была вновь установлена конная статуя этого знаменитого прусского монарха. Исчезновение страха перед прусским милитаристским духом привело к оживлению реставрационных работ и восстановлению архитектурных ансамблей и исторических зданий. Пресса широко отмечала памятные даты (например, дни рождения прусских генералов Н. фон Гнейзенау, Г.Й.Д. фон Шарнхорста и др.). Прямо или косвенно началось восхваление прусских добродетелей: верность государству, неукоснительное исполнение служебного долга и т. д.

Однако развитие событий в 1989–1990 гг. отчетливо показало, что региональное сознание способно быстро актуализироваться. После решения о возврате к старой системе земельного деления Восточной Германии среди общественности не было напряженных дискуссий о способах разделения. Скорее речь шла о границах земель, об отнесении тех или иных городов и общин к тем или иным землям. Хотя следует подчеркнуть, что три из пяти земель – это своего рода новообразования. Только Тюрингия и Саксония остались в своих прежних границах. Бранденбург — это уменьшенная копия Пруссии, Саксония–Ангальт — это вообще некая сборная конструкция, Передняя Померания, бывшая частью Пруссии, объединилась с северными территориями Восточной Германии.

101 Ответственность была возложена на ФРГ, а ГДР объявила о своей невиновности. Следствием были многочисленные шаги, например, отказ выплачивать компенсации Израилю и его гражданам (Белая книга об агрессивной политике правительства Федеративной Республики Германии. М., 1959. С. 64–71, 210–214).

102 Cм. рассуждения на эту тему видного церковного оппозиционера Фр. Шорлеммера (Gauss G. Zur Person. S.14–17). Можно лишь констатировать, что СЕПГ такой тактикой запустила гибельный для себя бумеранг — спустя несколько десятилетий большинство жителей ГДР дружно возложили вину за кризисное состояние дел на эту партию и участь последней была предрешена. Поразительна зеркальность ситуаций конца 1940 – конца 1980-х гг. в Восточной Германии: населению страны, находившемуся под жестким идеологическим контролем, определенные политические силы извне успешно предлагают (навязывают) свой политический порядок и новую идеологию. Именно это обстоятельство заставляло некоторых левых интеллектуалов (например, известного западногерманского социолога О. Негта) говорить о начавшейся “колонизации” ГДР (см: Die Wende in der DDR. Berlin.1991. S 36).

103 См.: Димитров Г. Наступление фашизма и задачи коммунистического Интернационала в борьбе за единство рабочего класса против фашизма: Доклад и заключительное слово. М., 1935. С.11, 77.

104 Й. Геббельс отмечал три черты фашизма:”...Фашизм по своей сущности антилиберален, и не только как действие, но и как духовный принцип... Он также является антипацифистским... Третьим принципом была борьба против анонимности (подразумеваются масоны.–С.В.).” (J. Gebbels. Der Faschismus und seine praktische Ergebnisse // Nolte E. Theorien ueber den Faschismus. Koenigstein/Ts.1984. S. 316–317).

105 См., напр.: Встреча на Эбро. Немецкие писатели в борьбе против фашизма (1933–1945). М.1989.

106 Хепке К. Литература и жизнь. М.,1984.С.197.

107 Хепке К. Жизненные ценности и наши книги. М.,1988. С.61.

108 Weiss K. Die neue alte Gefahr (Junge Faschisten in der DDR) // Sowjetliteratur.1990. № 4. S.173. Известная писательница Криста Вольф, принимавшая активное участие в демократических преобразованиях 1989–1990 гг. также отмечала, правда, в более абстрактно-социологической по сравнению с К. Вайсом форме, в своих публицистических статьях: ”Наши общественные системы, наше индустриальное общество имеют тенденцию подавлять эмоциональные элементы...” (см.: Вольф К. От первого лица. Художественная публицистика. М.,1990. С. 333). В 1980-е гг. резко возросло число неофашистов в ГДР: с 1983 по 1987 г. в 5 раз и составило около 3 тыс. человек. (См.: Spiegel.1990. № 2. S.19–20). Об идеологических установках в работе с молодежью ГДР см.: Geschichte der Freien Deutschen Jugend. Berlin, 1983.

109 Bloch E. Politische Messungen. Pestzeit. Vormaerz. Fr.a.M., 1970. S.185.

110 См.: Вольф К. От первого лица. С.313.

111 Geschichte der DDR. S. 35.

112 Loest E. Durch die Erde ein Riss. Leipzig, 1990. S. 265.

113 Следует подчеркнуть, что столь массовый базис просуществовал только до весны, до выборов 18 марта 1990 г. После победы тех сил, которые ориентировались на воссоединение Германии, политическая активность населения пошла на спад.

114 Diemer G., Kuhrt E. Kurze Chronik der deutschen Frage. Mit den drei Vertraegen zur Einigung Deutschlands. Muenchen, 1991. S. 55, 61. Следует отметить одну особенность партийных и прочих чисток, проводившихся в 1950-е гг., — они не имели антисемитского оттенка, в отличие от других восточноевропейских стран. Это было связано, во-первых, со стремлением как можно более дистанцироваться от нацистского режима — ведь любое отождествление оппозиционеров с сионизмом вызвало бы сильную международную реакцию; во -вторых, существовали и чисто идеологические причины. По мнению известного итало-французского исследователя истории евреев в Европе Энцо Траверсо, “ антифашистская легитимация, которую дала себе ГДР, продолжила историческую ошибку рабочего движения: вытеснение еврейского вопроса” (См.: Traverso E. Die Juden und Deutschland. Auschwitz und die “Juedisch-deutsche Symbiose”. Berlin, 1993. S. 180). Согласно официальной идеологии, нацизм прежде всего рабочее движение считал основным врагом, т.е. классовый аспект являлся значительно более важным, чем этнический. Соответственно и о еврейских жертвах упоминалось прежде всего тогда, когда они были участниками коммунистического движения Сопротивления.

115 Согласно переписи 1964 г. 60% населения отнесли себя к протестантам и лишь 8% к католикам. Спустя 20 лет численность соответственно уменьшилась до 30% и 6%. См.: Weidenfeld, Korte... S. 424. Любопытно, что, например, даже в “Карманном статистическом справочнике Германской Демократической Республики”, изданном в Берлине на русском языке в 1986 г., не приводится никаких сведений о количестве верующих и их распределении по конфессиям.

116 Конкретным поводом стало соглашение EKD с правительством ФРГ о деятельности священников в армии. Несмотря на это, церковь сохранила свои привилегии: обучение теологов за государственный счет в 6 старых университетах, лесные и сельскохозяйственные угодья, и хотя рамки традиционной социальной работы были сужены, но реабилитация душевнобольных и физически неполноценных людей была продолжена (см: Henkus R. Die evangelische Kirche in der DDR // Deutschland-Handbuch. Eine doppelte Bilanz 1949–1989. Bonn,1989. S.194–196).

117 Таковы заявления В. Ульбрихта перед Народной палатой ГДР 4 октября 1960 г. о том, что христианство и гуманные цели социализма не противоречат друг другу, его встречи с теологом Э.Фуксом 9 февраля 1961 г., с епископом Митценхаймом 18 августа 1964 г. и т.д.. В результате такой политики после принятия новой Конституции ГДР в 1968 г. евангелические церкви ГДР вышли из EKD и образовали Союз евангелических церквей ГДР. Однако нормальные отношения были восстановлены только в 1978 г. После встречи 6 марта 1978 г. генерального секретаря ЦК СЕПГ Э. Хонеккера с правлением Союза ЕЦ ГДР во главе с епископом Альбрехтом евангелическая церковь была признана самостоятельной общественной силой (см: Weidenfeld, Korte. S. 425; также: Церковь в социалистических странах и идеологическая борьба. Реферативный сборник. М., 1987. С. 206–227).

118 См.: Weidenfeld, Korte. S. 424–431. Hoeller M. Die katholische Kirche in der DDR // Dеutschland-Handbuch. S.177–180. Добавим, что в этой местности Айхсфельд с высокой традиционной религиозностью населения СЕПГ не удавалось набрать функционеров из местного населения и потому управленческий состав всегда формировался из “чужаков”. Можно, видимо, говорить о элементах регионального религиозного гражданского общества в данной местности, оппозиционного доминирующему политическому режиму. Более того, если делать некоторые обобщения, то можно заметить удивительную историческую ситуацию: на востоке Германии возникал тоталитарный режим, но господство евангелического вероисповедания облегчало задачу его построения. Напротив, на западе и юге Германии преобладало католическое вероисповедание, и оно, по-своему, способствовало созданию иного типа государства и общества. Концепции “рейнского капитализма”, “социального рыночного хозяйства” и т.д. — возникали в католических районах Германии. Ведущие политики ФРГ (например, К. Аденауэр) происходили именно из этой среды. Видимо, и традиционное понимание соотношения «протестантской этики и духа капитализма» (М.Вебер) должно быть скорректировано подробным анализом соотношения протестантской этики и духа тоталитаризма в исторических условиях 20 в.

119 Подобная оппозиционность со стороны католической и евангелических церквей в течение тридцати из сорока лет существования ГДР стала в конечном итоге тем организующим началом, вокруг которого в 1970–1980-е гг. стали объединяться все другие общественные силы, сначала в виде групп борьбы за мир, за охрану окружающей среды, права человека и т.д. Многие теологи (С. Хилсберг, Ф.Шорлеммер, П. Циммерман, Ф. Магириус) активно участвовали в событиях 1989–1990 гг., а церковные проповеди стали катализатором многочисленных мирных демонстраций. Евангелическую церковь в Лейпциге – Николайкирхе – можно считать колыбелью восточногерманской революции (см: Neues Forum Leipzig. Jetzt oder nie – Demokratie. Leipziger Herbst 89. Leipzig.1989. S.288–293).

120 Вольф К. От первого лица. С. 327.

121 См.: Актуальные проблемы строительства социалистического общества в ГДР. М.,1987. Вып. 4.; 30-летие ГДР. М., 1979.

122 См: Хепке К. Жизненные ценности и наши книги. М.,1988. С.24–27. Некоторые конкретные подробности вхождения эмигрантов в новую историческую ситуацию можно найти в интересной книге Г. Вайса “Утром, после войны”( М.,1984).

123 Gaus G. Zur Person. S. 46. Подобная роль литературы активно использовалась в политике СЕПГ. Министр культуры ГДР Клаус Хепке подчеркивал: “Большое значение приобретает в нашей повседневной жизни, а также в отражающей ее литературе страстная, бескомпромиссная борьба за поведение человека, отвечающая нашим общественным отношениям” (Хепке К. Литература и жизнь. М.1984.С.166; см. его же: Жизненные ценности и наши книги. М.,1988). Постановка таких задач для литературы означала ее тотальное включение в систему идеологической обработки населения. Это не могло не вызвать возражений со стороны части либерально настроенных писателей, которые подвергались критике со стороны СЕПГ. Так было на XI Пленуме ЦК СЕПГ в декабре 1965 г., когда Э. Хонеккер критиковал “скептицизм и аморальность” в сфере культуры. Критике подверглись С. Хайм, В. Бирман, Р. Хавеман. Подобные симптомы обнаружились и в 1974 г. на 7 съезде писателей ГДР. На этом съезде произошло столкновение двух позиций. С одной стороны, Хельмут Заковски, кадровый партработник, а по совместительству и популярный писатель, утверждал, что искусство — часть идеологии. На что не менее известный Ф.Фюман отреагировал замечанием о том, что литература не полностью растворяется в идеологии. Через два года партийная линия воплотилась в жестких мерах по отношению к творческой интеллигенции: известный певец и композитор Вольф Бирман был выслан из ГДР и лишен гражданства, писатель Р. Кунце исключен из Союза писателей ГДР. Против этой акции протестовали писатели С. Кирш, К. Вольф, Ф.Фюман, С.Хермлин и многие другие интеллектуалы. Некоторые из них (С.Кирш, Г. Кунерт, Э. Лест и др.) в 1977 г. покинули ГДР. В августе 1977г. бывший функционер СЕПГ Р. Баро был арестован из-за опубликования в ФРГ своей книги “Альтернатива”, где рассматривал возможные социалистические альтернативы существовавшему политическому режиму ГДР. В июне 1978 г. он был приговорен к 8 годам заключения, в 1979 г. лишен гражданства и выдворен в ФРГ (см: Benz W. Deutschland seit 1945. Entwicklingen in der Bundesrepublik und in der DDR. Chronik, Dokumente, Bilder. Muenchen,1990).

Следует отметить, что у творческой интеллигенции проблемы были не только с властью, но и с “народом”. Послевоенная ситуация с прибытием интеллигентов-антифашистов на родину была трагичной вдвойне: во-первых, популярность национал-социалистического мировоззрения среди населения означало существование значительной мировоззренческой дистанции, во-вторых, данная ситуация накладывалась на историческую традицию, о которой И. Бехер с горечью писал в 1952 г.: “Ко всему тому, что не по его части, немец в своем высокомерном чванстве склонен относиться лишь с пренебрежительным снисхождением, если он вообще соблаговолит принять это к сведению. Так же обстоит с литературой. Судьба выдающихся немецких поэтов и мыслителей свидетельствует о том, что они жили и творили среди своего народа, как чужие, и это их одиночество не могло быть возмещено запоздалым почитанием, казенное лицемерие которого было равно нанесению новых оскорблений этим непризнанным. Никто не станет утверждать, что в нас, немцах, живы традиции Гете” (Бехер И.-Р. О литературе и искусстве. М.,1981. С. 29). Тем не менее очень многие представители интеллигенции считали свой союз с народом достаточно крепким на основе веры в научный разум и слово, на основе стремления к справедливости и антифашистской миссии, высоко оценивали интеллектуальный потенциал народа (например, в высказываниях писателей ГДР о развитии республики и изменении общественного сознания эти иллюзии проявлялись весьма заметно, см: Вопросы литературы. 1970. № 12). Нередко можно было встретить подобные высказывания художников и писателей: «...Я считаю население ГДР одним из самых просвещенных в мире» (Инга фон Вангенхайм), см.: Ansichtssache. Schriftsteller und Kuensler im Gespraech. Hrsg. von Hannelоre Roehl. Halle; Leipzig, 1988. S.100. Вера в разум, силу слова, казалось, объединяла широкие слои населения с художественной интеллигенцией. События осени (сентябрь–ноябрь) 1989 г., когда интеллигенция оказалась в авангарде борьбы за изменение политического режима и стала катализатором восточногерманской “перестройки”, казалось бы, подтверждали это. Однако уже в конце января 1990 г. и особенно после выборов 18 марта 1990 г. стало ясно, что стремление интеллигенции улучшить существующий общественный строй, создать более справедливую модель социализма натолкнулась на массовое неприятие этой идеи и желание скорейшего объединения с ФРГ. Пути “народа” и левой интеллигенции ГДР разошлись, революционное “хождение в народ” обернулось поражением — и это было трагическим потрясением для многих представителей художественной интеллигенции.

124 Некоторые исследователи из ФРГ справедливо указывают на то, что “модель тюрьмы” является не совсем адекватной для изучения общественного самосознания жителей ГДР. Так, известный политолог из Западной Германии проф. В. Беккер замечает: ”Кто жил в 80-е гг. в ГДР, тот тем или иным способом заключал свой мир с государством” (Becker W. Das Dilemma der Deutschen nach der Einheit. Das Problem der gemeinsamen Zukunft angesichts gegensaetzlicher Praegungen. In: Jahrbuch fuer Politik. 1992. Halbband 2. S.193).

125 Подобное состояние общественного сознания и психики характеризовались позже как “эмоциональный затор” и “невротическая зажатость” (см: Maaz H. Der Gefuehlsstau — Ein Psychogramm der DDR” Berlin,1990). Однако значение и функции подобного коллективного тождества в различных исторических контекстах могут быть весьма позитивными. Так, при нарастании кризисных явлений в общественной жизни ГДР, вылившихся позже в многосоттысячные демонстрации и митинги, это тождество проявилось в выдвижении лозунга: “мы–народ”. Этот лозунг выдвигался по отношению к собственной политической элите и сыграл системообразующую роль в объединении всех демократических сил. По сути дела, он означал стремление к свободе, демократии, правам человека и являлся выражением критического отношения к политике СЕПГ, отграничением от нее. Кроме того, эта идентификация стала основой создания эффективных механизмов демократических преобразований. Поразительно быстро  по сравнению, например, с постсоветской Россией  произошла институционализация такой формы выработки общественного консенсуса, как Круглый стол. Уже в декабре 1989 г.  спустя 3 месяца после начала открытого демонстрирования против политики СЕПГ  Совет Министров ГДР издал распоряжение о выделении государственным банком ГДР кредита на общую сумму 6 млн восточногерманских марок для финансирования деятельности основных оппозиционных группировок и партий. Роль организатора Круглого стола взяла на себя церковь, в состав участников вошли как представители пяти “старых” партий, так и новых политических группировок, всего 16 человек. С 7 декабря 1989 г. Круглый стол стал регулярно собираться по понедельникам, а две программы ТВ ГДР вели прямую трансляцию его заседаний. Основным содержанием деятельности Круглого стола стало обсуждение основных проблем переходного периода. Благодаря этому были разрешены многие важные проблемы взаимодействия конфликтующих сил, например, введение 8 министров без портфеля от оппозиционных партий в состав правительства Х. Модрова, перенос сроков выборов в парламент ГДР с 6 мая на 18 марта 1990 г. и т.д. (см: Chronik der Ereignisse in der DDR. Koeln, 1990). Опыт Круглого стола оказался столь эффективным для решения политических проблем, что позже известный психотерапевт из Восточной Германии Х. Маац рекомендовал создание самых разнообразных круглых столов для решения проблем приспособления восточных немцев к реалиям ФРГ и постепенного преодоления сохранившейся “психологической стены” (Maaz H.-J. Das gestuerzte Volk oder die ungluekliche Einheit. Berlin,1991).

Следует подчеркнуть, что, несмотря на значительное присутствие западногерманских СМИ и политиков всех рангов во внутренней жизни ГДР в 1989–1990 гг., именно внутриполитический консенсус и воля основных политических сил и большинства населения позволили осуществить процесс перехода к капитализму. Это новое — в условиях постоянного сравнения западных и восточных немцев — обстоятельство позволило некоторым западногерманским интеллектуалам сделать нетрадиционные выводы в пользу ГДР. Так, известный писатель Г.Грасс заявил, обращаясь к жителям ГДР: ”Вы завоевали то, что нам в Федеративной Республике было подарено. Мы имеем там подаренную свободу. Вы же имеете завоеванную свободу. Это принадлежит истории ГДР” (Extra-Blatt. Febr-Maerz 1990. S.5). Этот факт, по мнению Грасса, свидетельствует о существовании собственного самосознания жителей ГДР, что позволяет им не быть просителями у богатых западных собратьев (см. также: Neues Forum Leipzig. Jetzt oder nie — Demokratie! Leipziger Herbst 89. Leipzig.1989; Die deutsche Vereinigung. Dokumente zu Buergerbewegung, Annaeherung und Beitritt. Koeln,1991).

Наконец, следует отметить, что в ходе мирной политической революции выдвигалось множество критических (и часто очень остроумных лозунгов), среди которых, однако, выделялось несколько постоянно и настойчиво повторявшихся: ”Мы остаемся здесь”, “За нашу страну”, “Никакого насилия” и т.д. Это был ответ населения на традиционную практику политического насилия со стороны СЕПГ, и свидетельствует он не только об осторожности, но и о действительно высоком уровне самосознания в данном отношении.

Что же касается способов манипуляции подобным коллективным тождеством, то нельзя не отметить политического искусства команды Г.Коля, заменившей в лозунге “Мы–народ”(“Wir sind das Volk”) всего лишь одно слово и превратившей его в лозунг “Мыодин народ” (“Wir sind ein Volk!”). Смысл поразительно изменился: вместо призыва к самостоятельности действий и противопоставления себя “верхам” возник призыв к объединению с западными немцами (см: Die Wende in der DDR. Berlin,1991.S.35).

126 См.: Geschichte der DDR... S .49. Именно в таких малых дружеских кружках и сохранилась та “пуританская этика совести”, которая стала катализатором общественного протеста в 1970–1980-е гг. См. также интересное исследование ГДР как “приватизированного общества”: Ash T.G. Und willst Du nicht mein Bruder sein… Reinbeck,1981.

127 Фюман Ф. 22 дня или половина жизни. М.1976. С.171.

128 См об этом: Exil in der UdSSR. Leipzig,1979.

129 Об антирусских настроениях можно судить по результатам любопытного опроса, проведенного институтом демоскопии (Алленсбах) в ноябре 1948 г. среди жителей Западной Германии и Западного Берлина на тему их восприятия оккупационных войск. Среди опрошенных число тех, кто мало почувствовал присутствие британских войск, составило 47%, американских войск – 36%. Соответственно очень неприятным это было для 11 и 17% респондентов. Напротив, неприятным сочли появление русских (так в анкете.–С.В.) войск – 24% опрошенных и очень неприятным – 71%. (См.: Geschichte der DDR. Informationen zur politischen Bildung. № 231. S. 58). Таким образом, после окончания войны существовала явная диспропорция в восприятии западных и восточных оккупационных войск и всего того, что они с собой приносили. Это обстоятельство, на наш взгляд, позволяет несколько иначе, чем это принято в западногерманской историографии, объяснить причины бегства восточногерманских немцев в Западную Германию после войны. Не столько страх перед репрессиями, которые были и при нацистском режиме, сколько неприятие оккупации со стороны советских войск, которые воспринимались прежде всего как русские войска. Об изменениях в общественном сознании немцев см.: Der neue Flirt. Russen und Deutsche auf dem Weg zu veraenderten Beziehungen. Hamburg,1989.

Общее антинациональное настроение, царившее после войны в обеих частях Германии, выражено в словах западногерманской писательницы Э. Лангассер, сказанных в 1947 г.: “Поэт берет слова “кровь”, “почва”, “родной очаг”, “родина”, “герой” и др., взвешивает их на ладони и с отвращением отбрасывает. Ими злоупотребляли, их опозорили, опустошили, они стали псевдопоэтическими и более того — смешными” (цит. по: Фрадкин И. Литература новой Германии. Очерки и статьи. М.1959. С.73). О познании родины см. также: Кант Г. Рассказы и размышления. М.,1984, С.307–347; об аналогичных трудностях послевоенной национальной самоидентификации западных немцев см.: ФРГ глазами западногерманских социологов. М.,1989. С. 257–280; а также: Graf von Krockow Ch. Heimat. Erfahrungen mit einem deutschen Thema. Muenchen,1992.

130 См: Фоске Х., Ницше Г. Вильгельм Пик. М.,1978. С. 304. а также: ГДР. Становление и рост. К истории Германской Демократической Республики. М.1977. С.142–143. Ориентация на СССР означала следование в фарватере той политики, которая разрабатывалась в Москве и в случае изменения той или иной политической стратегии и тактики создавала большие проблемы для руководства ГДР. Так произошло и в середине 1980-х гг., когда политическое руководство СЕПГ отмежевалось от процессов, происходивших в СССР: в октябре 1987 г. развернута кампания против кинофильма “Покаяние”, в ноябре 1988 г. запрещено распространение советского журнала “Спутник”, изъяты из свободной продажи журналы “Новое время”, “Проблемы мира и социализма”, запрещены к показу советские фильмы “Комиссар”, “А завтра была война”, “Холодное лето 53”. См.: Wir sind das Volk. Aufbruch 89. Halle; Leipzig, 1990. Э. Кренц отмечал позже, что дистанцирование от политики М.С.Горбачева спровоцировало конец ГДР (Spiegel. 1991. № 6. S. 56). Однако такой запрет усилил интерес к событиям, происходившим в СССР. Вера в возможность влияния советского руководства на руководство ГДР особенно ярко проявилась в дни празднования 40-летия ГДР в Берлине, когда во время факельного шествия молодежи раздавались крики «Горби, помоги нам!» (см.: Кислинг Г. Отказ от политики “с позиции силы”: аспект политической философии // СССР- ФРГ: навстречу друг другу. Духовные предпосылки и проблемы сотрудничества. М.,1990. С. 217). Подобные упования на помощь извне оказались очень кстати, когда взоры жаждущих перемен устремились с Востока на Запад.

В ГДР были предпосылки для появления “немецкого Горбачева”, на роль которого более других мог бы претендовать Ханс Модров, бывший окружной секретарь Дрездена, с ноября 1989 г. по апрель1990 г. премьер-министр ГДР (см. о Х. Модрове: Arnold K.-H. Die ersten hundert Tage des Hans Modrow. Berlin,1990); но темпы развития политической жизни исключали возможность повторения советского варианта.

Ориентация на СССР означала и заимствование некоторых идеологических конструкций, например “успехи, несмотря на ...(бедность, происки империалистов, внутренний заговор и т.д.)”. Именно это обстоятельство улавливалось советскими дипломатами, работавшими в ГДР: «...К середине 70-х гг. и еще больше к началу 80-х гг. стало ясно различимы признаки роста самосознания ГДР как особой части немецкой нации. Возникло понятие “патриотизма ГДР”. Росло чувство гордости за достигнутое в условиях, которые были гораздо менее благоприятны для ГДР, чем для ФРГ… за более справедливую организацию общества” (“ мы живем беднее, но у нас нет и социального разрыва между богачами и нищими, организованной преступности и т.д.)» (Максимычев И., Меньшиков П. Единое германское отечество? // Международная жизнь.1990. № 6. С.39).

131 О формировании образа ГДР как осажденной крепости см.: Хайнрих Э., Ульрих К. Вражда с первого дня. М.,1983. Особенно отчетливо это проявлялось в изображении Восточного Берлина как фронтового города (см: Keiderling G., Stulz P. Berlin 1945-1968. Zur Geschichte der Hauptstadt der DDR und der selbstaendigen politischen Einheit Westberlin. Berlin, 1970).

132 См: Успешные годы. Вклад СЕПГ в теорию и практику развитого социализма. М.,1985. С.202.

133 Гимн ГДР был создан на слова И. Бехера и музыку Г. Эйслера.

134 Положение изменилось лишь с 28 ноября 1989 г., когда гимн стал исполняться вместе со словами. Последний раз гимн был исполнен 2 октября 1990 г., перед юридическим вступлением ГДР в ФРГ 3 октября 1990 г. По свидетельству очевидцев, многие жители ГДР, слушавшие в этот момент радио, плакали…

135 См.: Weidenfeld W., Korte K.-R. Handwoerterbuch zur deutschen Einheit. Bonn,1991. S.505.

136 Германия уже к концу 30-х гг. ХХ в. представляла собой страну с уже сложившимися сильными традициями автомобилестроения (Даймлер-Бенц, Опель, Форд, Ауто-Унион и т.д.). Состоявшаяся в мае 1938 г. в местечке Фаллерслебен закладка нового автомобильного завода ознаменовала начало новой эпохи в германской истории – эпохи народного автомобиля, фольксвагена. В массовое сознание внедрялась мысль о “фольксвагенсоциализме”. Автомобиль становился одним из способов национальной самоидентификации. В соответствии с этим новый режим в Восточной Германии должен был ответить как на исторический вызов нацистского государства по обеспечению личного благосостояния широких масс населения, так и на все усиливавшуюся конкуренцию со стороны автомобильных концернов Западной Германии. Стартовые условия были крайне неблагоприятны: единственные крупные автопредприятия в Цвикау, принадлежавшие Августу Хорху, в 1946 г. были национализированы и большая часть оборудования была позже отправлена в СССР в счет репараций. Были нарушены и традиционные связи с землями западной части Германии, откуда поступали многие комплектующие. В 1948 г. на основе этих двух предприятий было создано автообъединение “Ифа”. Началось производство сначала грузовиков, а затем и легковых автомобилей. Новый этап наступил в 1955 г., когда народное предприятие Заксенринг Аутомобильверке Цвикау показало новую автомашину П-70 с кузовом из пластмассы. Эта модель была для своего времени достаточно современной и стала для населения ГДР и руководства СЕПГ свидетельством экономического подъема и успешной конкуренции с автомобилестроителями ФРГ. Однако эту машину ждало печальное будущее: все попытки конструкторов усовершенствовать ее наталкивались на отказ партийного руководства. Даже в 1955г. двухтактный мотор мощностью в 18 л.с. и цена 8 тыс. марок выглядели не очень убедительно в сравнении с традиционным “фольксвагеном”. В 1968 г. конструкторы создали модель, которая, по позднейшим отзывам специалистов с “Фольксвагена”, по некоторым показателям превосходила западногерманский технический уровень. Партийное и государственное руководство отвергло предложение запустить эту модель в серию. То же произошло и в 1979 г., когда новая модель, также по “лености” верхов, осталась только в чертежах. Производство автомобилей до последних месяцев выпуска оставалось убыточным: 3 тыс. марок государственных дотаций на каждый автомобиль. Очередь на машину растягивалась на 10–15 лет (Deutsche Tribuene. 1991. № 32. S.9).

137 См: Geschichte der DDR. Informationen zur politischen Bildung. 2. Quartal 1991. S.20.

138 См.: Bloch K. Die Sehnsucht des Menschen ein wirklicher Mensch zu werden. Rede und Schriften. Bd 2. Moessingen-Talheim. 1989. S.67–72.

139 Руди Дучке пересказывал рассказ Блоха о событиях 1956 г., когда Вольфганг Харих, взбудораженный происходящим в Венгрии, посетил сначала советское посольство в Восточном Берлине, пытаясь договориться об отставке В.Ульбрихта. Не найдя там понимания, он отправился прямо к Ульбрихту и предложил последнему спасти немецкий социализм посредством отставки. Ульбрихт все это молча выслушал, предложил кофе собеседнику и затем вежливо попрощался с ним. Утром следующего дня Харих был арестован (cм: Dutschke Rudi. Im gleichen Gang und Feldzugplan // Materialien zu Ernst Blochs “Prinzip Hoffnung”. S. 219). В данном случае Блох рассказывал о политической наивности Хариха, но сам этот рассказ (возможно, как попытка изживания собственного прошлого) наводит на размышления о некоторой наивности и самого Блоха, идущей еще из 1930-х гг.

140 Bloch E. Politische Schriften… S.275.

141 Ibidem.

142 Карола Блох утверждала в одном из интервью в 1989 г., что Блох «…определенно радовался бы демонстрациям в Лейпциге и был бы на стороне народе против диктатуры» (Bloch K. Die Sehnsucht des Menschen, ein wirklicher Mensch zu werden. Bd 2. S.134). Возможно, Блох повторил бы судьбу Р. Хавемана, известного в ГДР ученого, профессора Университета им. А. Гумбольдта в Восточном Берлине. Р. Хавеман был убежденным коммунистом и находился во времена нацизма в заключении в той же бранденбургской тюрьме, что и Э. Хонеккер. Однако когда он в 1964 г. выступил с требованием деидеологизации науки, то был подвергнут репрессиям и вплоть до своей смерти оставался под домашним арестом. Несмотря на это, он постоянно поддерживал оппозиционные силы в ГДР и был одним из самых выдающихся диссидентов ГДР.


1.4. Поздний Блох и идея социализма

143 Gespraeche mit Ernst Bloch.Fr.a.M.,1975. S.159.

144 Bloch E. Politische Messungen. Fr.a.M., 1975. S. 377. При критике действий СССР Блох требовал тотальности критической позиции: те, кто не протестовал против войны во Вьетнаме, не могут осуждать вторжение СССР в Чехословакию. См: Zudeick P. Op.cit. S. 272–273.

145 Gespraeche mit Ernst Bloch...S.139.

146 Ibid. S.161.