Становление и развитие геополитики как науки

Вид материала

Содержание

Представителей деловой элиты, общающихся между собой на универсальном языке финансов, в принципе устраивает существование не мно

Подобный материал:

1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12

Нельзя исключать, что рыночная идеология в своем законченном виде вступит в концептуальный антагонизм с последовательно осуществляемой демократией, что способно привести либо к девальвации последней (демократия для избранных), либо к ее полному уничтожению. Тогда человечеству придется столкнуться с «либеральной диктатурой».

Растущая однородность социо-экономической среды ставит вопрос о снятии искусственных преград, мешающих свободному передвижению капитала, ресурсов, интеллектуального и трудового потенциала. В качестве такого препятствия все чаще воспринимаются территориальные границы и национальные суверенитеты, повышающие трансакционные издержки при заключении контрактов. Необходимость считаться с государственной бюрократией и чиновничеством отнимает у крупного бизнеса не только огромные деньги, но и время, которое по образному выражению автора Декларации независимости Америки Б.Франклина тоже есть ни что иное, как деньги.

Представителей деловой элиты, общающихся между собой на универсальном языке финансов, в принципе устраивает существование не многих, а одного мирового правительства. Его задачей была бы не защита национальных интересов отдельных народов, а обеспечение относительной стабильности макро- и геоэкономической ситуации на планете, с тем, чтобы закрепить сложившиеся правила распределения мирового дохода.

В современном политическом раскладе либеральные демократы и исповедуемые ими ценности занимают доминирующее положение. Однако, в католических странах Европы по-прежнему сохраняют влияние социал-демократические партии. Их правомерно рассматривать как умеренную оппозицию жесткому рыночному подходу. Социалисты настаивают на частичной корректировке путей развития атлантической цивилизации и придании ей более «гуманистического» характера, что выражается в государственной поддержке малого предпринимательства, взвешенной позиции по отношению к профсоюзам и церкви, доступности для широких масс образования и здравоохранения.

Наряду с организациями, «мягко» критикующими либерализм, существуют движения, которые заявляют о кардинальном несогласии с ним. Это неоконсерватизм, фундаментализм, экологизм, неоэтнизм и неосоциализм. В некоторых геополитически значимых районах их влияние еще очень сильно. Для воинствующих монетаристов они неприемлемы и подлежат либо демонтажу, либо модификации в выгодном им ключе. По-видимому, из этих политических и идеологических течений будет постепенно оформляться альтернативное мировоззрение, которое станет общей платформой революционной борьбы против распространения атлантизма в планетарном масштабе.

Сегодня мало кто сомневается в том, что так называемое «новое мышление» (его глашатаем в середине 1980-х гг. выступил М.Горбачев), исходившее из приоритета «общечеловеческого» в межгосударственных отношениях, оказалось, мягко говоря, неадекватным обстановке. Приходится констатировать, что контуры грядущего мира в обозримой перспективе все также будут определяться комплексом силовых факторов.

Нынешнее тотальное превосходство Запада: технологическое, военное, финансовое - есть главный силовой аргумент, обеспечивающий ему оперативный простор в определении новой конфигурации мира. Жизнеспособность других тенденций целиком зависит от того, удастся ли атлантистскому геополитическому полюсу сохранить свою глобальную доминацию. Если да, то очень скоро появятся теории, оправдывающие «либеральный колониализм нового типа», да и его самого не придется долго ждать.

Государственной и цивилизационной базой атлантизма выступают Соединенные Штаты Америки. Без их стратегической мощи он никогда бы не вышел за рамки региональной доктрины. Поэтому можно сказать, что американизм и атлантизм – понятия родственные, а во многом и тождественные. Союзники США: Франция, Германия, Япония - не играют роли самостоятельных центров силы, хотя лидеры этих стран на международных саммитах все чаще озвучивают соответствующие претензии. Гипотетически, в случае какого-либо кризиса в отношениях, например, по вопросу применения атомного оружия или иных форс-мажорных обстоятельств, североатлантический альянс может утратить единство и тогда его члены поставят под сомнение необходимость руководствоваться в своих действиях сценариями, написанными в Вашингтоне.

Основой военного могущества США, на котором в значительной степени зиждется «новый мировой порядок», является американский военно-промышленный комплекс, стационарные и мобильные баллистические ракеты с ядерными зарядами, а также оружие нового поколения, в том числе космическое. Несбалансированный силовой потенциал Запада зачастую провоцирует Белый дом на откровенный диктат, отодвигая на второй план существующие юридические процедуры разрешения внешних конфликтов.

В 1988-1992 гг. группой специалистов американского Национального исследовательского совета подготовлена концепция информационной войны^¹. Она включает в себя технический и психологический аспекты. К первому можно отнести космические средства разведки и целеуказания, беспилотную авиацию для наблюдения за полем боя и интегрированную систему сбора, обработки и передачи информации всем участникам боевых действий. В оснащении бойца XXI в. предусматривается микрокомпъютер, принимающий эти сведения и помогающий принять оптимальное решение. Создаются программы быстрого картографирования местности и оперативного (всего за несколько часов) перепланирования военной акции, а также компъютерные вирусы, которые, попав в сети государственного управления противника, способны моментально парализовать их работу. В арсенале психологических средств борьбы – целенаправленные операции против воли нации; действия, подрывающие боевой дух и способность солдат и офицеров к сопротивлению; дискредитация или превращение в агентов влияния руководителей вражеской армии и страны, а также разрушение национальной культуры.

В постиндустриальном обществе центральное значение приобретает контроль над средствами массовой информации (СМИ). Медиакратия становится «четвертой властью». Из подсобной социальной инфраструктуры она превращается в важный инструмент управления. Глобалисты стремятся к созданию всеохватывающей системы СМИ. Так, радио «Свобода», «Свободная Европа», «Свободная Азия», «Голос Америки», ТВ Марти, некоммерческая теле- и кинокорпорация «Уорлднет» уже функционируют под единым началом. Сливаются концерн-провайдер Интернет «Америка онлайн» и медиа-империя «Тайм уорнер». В их распоряжение передаются новейшие спутники связи, использование которых позволяет напрямую обращаться к населению других стран и транслировать передачи, не спрашивая на это разрешения у местного правительства. Тем самым создаются предпосылки для эффективной и целенаправленной атаки на интеллект и психику людей в любой точке планеты.

Известно, что коммуникативные контакты могут быть однолинейными (радио, телевидение, пресса) и интерактивными (Интернет). В последнем случае пользователь не только потребляет информацию, но и производит ее. Возникает возможность формирования альтернативного и неподвластного атлантизму виртуального пространства. Не исключено, что в какой-то момент это приведет к введению цензуры и сужению интерактивной сферы^¹.

Претворение в жизнь некоторых проектов архитекторов «нового мирового порядка» (например, провоцирование биржевых потрясений, физическое устранение неугодных политиков и планирование широкомасшабных террористических акций) связано с применением разведывательных технологий и особых спецслужб, способных действовать помимо и независимо от официальных ведомств. Как правило, подобные подразделения глубоко законспирированы и широкой общественности о них неизвестно. Являясь прообразом транснациональных органов безопасности, они вербуют в свои ряды тех иностранных граждан, чье поведение в заданной ситуации соответствует строго определенному алгоритму. Таким образом реализуется одна из разновидностей так называемого «рефлексивного управления». О том, что конкретный парламентарий или бизнесмен ангажирован Западом можно догадываться (ему лично или его фирме обычно предоставляется режим наибольшего благоприятствования), но юридически квалифицировать его поступки как государственную измену нельзя. Бороться с этими нарушениями, находясь в правовом поле, очень сложно.

Для разведывательных структур нового типа идеально подходит вывеска международного антитеррористического или антинаркотического бюро, пресс-клуба, гуманитарного фонда. Скорей всего, их роль в мировой политике будет неуклонно возрастать, а масштаб деятельности расширяться.

События 11 сентября 2001 г. (таран пассажирскими «Боингами» небоскребов в Нью-Йорке и здания Пентагона в Вашингтоне) показали, что инициированная алантистами и подконтрольная США глобализация неизбежно вызывает стихийное, а потому и непредотвратимое протестное насилие. Акции возмездия только накаляют обстановку, загоняя болезнь вглубь. В итоге все человечество становится заложником в «битве президентов с фанатиками и полевыми командирами».

3.1.2.Экономика

Политическая победа цивилизации Моря имеет своим продолжением абсолютизацию либерально-рыночных отношений, что должно способствовать закреплению однополярного мироустройства на макроэкономическом уровне. Попытки придать либеральной модели хозяйствования универсальный характер неизбежно и скоро обнаружат скрытые в ней глубинные недостатки и противоречия, которые казались несущественными на предыдущих этапах ее борьбы с другими экономическими системами и укладами.

В странах, которые по тем или иным причинам отказались от активного государственного регулирования, наблюдается сильная деформация рынка в сторону предложения дорогостоящих, элитных товаров и услуг, тогда как обществу в целом большой их объем не нужен. Уже сейчас в городах-мегаполисах огромное количество комфортабельных домов и квартир пустует. Одновременно наблюдается острая нехватка дешевого жилья, но строить его невыгодно из-за низкой покупательной способности большинства населения. Возникает парадокс: спрос налицо, а удовлетворить его проблематично. И так во многих сферах.

Либеральный рынок – это, прежде всего, инструмент, позволяющий узаконить господство сильных и зависимое положение слабых. Присущий ему элемент стихийности способен взорвать неустойчивое социальное равновесие, как уже не раз бывало в истории. Некритическое восприятие уникального западного опыта свободного предпринимательства («laissez faire») угрожает самому физическому существованию континентальных народов с их самобытной материальной и духовной культурой.

На определенном этапе внутри традиционных структур включатся защитные механизмы и преобладающая (пока) тенденция к либерализму будет редуцирована комбинированием старых и поиском новых способов хозяйствования. Хуже, если это произойдет после тотального утверждения либерально-демократических институтов и надлома тех конкурирующих систем, которые могли бы выступить прообразом иных, более совершенных с точки зрения удовлетворения общественных потребностей экономических отношений.

Современному капитализму свойствен ряд основополагающих черт, отсутствовавших на его ранних стадиях. Во-первых, он не обладает самодостаточностью, как прежде. Чтобы поддерживать воспроизводство хотя бы на достигнутом уровне, необходима мощная ресурсная база, которая, в основном, находится вне пределов передовых геоэкономических зон. Возникновение там самостоятельных центров индустриального роста автоматически отсекло бы Запад от источников сырья. Поэтому комплексное и гармоничное развитие периферийных районов не входит в его стратегические планы. Во-вторых, крупный капитал, оторвавшись от реального сектора, приобрел автономное бытие и перешел к виртуальному состоянию. В такой ситуации соотношение между промышленностью и торговлей с одной стороны, и финансовыми спекуляциями с другой, резко меняется в пользу последних. Иллюстрацией этого служит десятикратное и более превышение котировок обращающихся на биржах ценных бумаг в отношении фактической стоимости активов эмитентов и ожидаемой прибыли от их деятельности. Игра на кросс-курсах иностранных валют прочно вошла в число самых выгодных видов бизнеса.

Сегодня главным условием получения сверхдохода являются не продуманные инвестиции в передовое производство, а «ньюсмейкерство» – делание новостей, поскольку именно на них реагирует фондовый и валютный рынки. Таким образом информационный менеджмент подменяет собой действительность.

Указанные процессы нуждаются в принципиальном осмыслении с новых позиций, поскольку они, в известном смысле, обесценивают достижения предшествующих научных школ, включая самые современные неоконсервативные течения: монетаризм^¹ и экономическую теорию предложения^² (последняя четверть XX в.). Фантастически быстрое обогащение одних вслед за банкротством других и наоборот, по причинам, мало зависящим от индивидуальных усилий, снижает значение основополагающих моральных ценностей «рынка» - трудолюбия, накопительства, предпринимательского таланта, законопослушности и т.д.

В этих условиях на первый план выдвигаются «нерациональные» или пост-рыночные мотивации, скажем, приоритет семейной собственности перед акционерной; склонность к персонофицированным связям, а не обезличенным; предпочтение неформальных и внелегальных способов заключения контрактов перед общепризнанными и проч., хотя подобное поведение порой более рискованно и менее эффективно в смысле «зарабатывания денег» или защиты правомочий.

Получают известность богатые и влиятельные организации, которые руководствуются в своей деятельности исключительно этическимим побуждениями. Например, английский Национальный трест на взносы сотен тысяч вкладчиков выкупает у государства и частных землевладельцев красивейшие уголки природы только для того, чтобы сохранить их первозданность. Подобные прецеденты специалисты характеризуют как “пост-модерн” в экономике.

Приведенные примеры не укладываются в универсальную либеральную модель, изначально нацеленную на хозяйственное единообразие^¹. Естественной и благоприятной средой для нее может служить только единая и гомогенная мировая рыночная система, провозгласившая примат индивидуального потребления над остальными свойствами человеческой натуры.

Осваивая новые геоэкономические пространства, в том числе постсоветское, Запад привносит собственные критерии результативности бизнеса. В соответствии с ними национальная экономика предстает в виде «совокупности бухгалтерских балансов», куда заносятся такие эфемерные статьи как рыночная стоимость активов (если акции компании не включены в листинг, то их цена определяется по последней сделке, которая может быть и фиктивно-договорной, т.е. нужная цифра просто «рисуется»), право пользования интеллектуальной собственностью, ноу-хау и т.д. Вместе с тем, реальное имущество: здания, станки, оборудование – зачастую оценивается по балансовой стоимости, которая, как правило, многократно ниже фактической из-за «амортизации». Не находят денежного эквивалента, но обязательно учитываются «инвесторами» следующие позиции: кооперационные связи предприятия, его экспортные и импортозамещающие возможности, способность привносить в конечный продукт большую долю добавленной стоимости, степень диверсифицированности производства, потенциал роста, квалификация рабочих и т.д. Манипулирование показателями позволяет богатым фирмам за бесценок приобретать уникальные заводы. Так, контрольный пакет ОАО «Норильский никель» (70% разведанных мировых запасов) был куплен за сумму, сравнимую с годовой прибылью завода.

Контроль над «командными высотами» в экономике стран-аутсайдеров осуществляется с помощью таких известных организаций, как Международный Валютный Фонд и Всемирный Банк реконструкции и развития, которые обеспечивают функционирование своих клиентов в режиме внешнего управления.

Некапиталистическим формам хозяйствования в глобальном измерении противостоят три геоэкономических центра: Американский, Европейский и Тихоокеанский. Пока существовал Советский Союз, их стратегические действия отличались согласованностью. Но биполярный мир ушел в прошлое, и в рамках новой планетарной геополитической конфигурации отчетливо проявилось несовпадение интересов, чреватое опасными конфликтами. Без преувеличения можно сказать, что от того, как они будут разрешаться, зависит будущее человечества.

Пока США являются мировым лидером и единственной сверхдержавой, чье влияние подкреплено огромными финансовыми и военными возможностями, они постараются сохранить ресурсное равновесие, распределяя сырье и рыночные квоты более или менее пропорционально. Конечно, те страны, которые безоговорочно следуют в фарватере американского внешнеполитического курса и входят в число геополитических союзников Вашингтона, могут рассчитывать на льготы. Однако, это правило распространяется только на «старых и проверенных друзей»: Великобританию, Германию, Японию, Израиль и некоторые другие государства.

Евразийский же континент, бывший на всем протяжении XX века оплотом антиамериканизма и иной хозяйственной системы, заведомо исключен из нынешнего расклада геоэкономических сил. Та картина мира, которую мы наблюдаем, фиксирует итоги «холодной войны» и дележ трофеев среди победителей сообразно их рангу, геополитическому положению и значению. «Перестройка», начатая в СССР в 1985 г., естественно перешла в «перекройку» России с перспективой ее дробления и вовлечения «продуктов распада» в орбиту влияния трех главных экономических зон. Территории, находящиеся к западу от Урала, должны постепенно интегрироваться в Европу, Южная Сибирь и Дальний Восток – в Азию, Камчатка и Чукотка – стать продолжением Аляски.

США приложат все усилия, чтобы не допустить создания четвертой, самостоятельной евразийской зоны развития, поскольку это противоречит той самой рыночно-либеральной логике, которой пытаются вот уже десять лет овладеть российские реформаторы. В частности, ведущими аналитиками Белого дома разработана и внедряется новая модель международного разделения труда.

Ее суть сводится к тому, чтобы максимально освободить страны Запада от энергоемких и экологически опасных производств, сосредоточив там инкубаторы высоких технологий, крупнейшие финансовые и научные институты.

Реальный сектор экономики планируется постепенно сместить в Тихоокеанский регион, который по выпуску многих видов промышленной продукции уже является мировым лидером. При этом сохраняется его зависимость от западных кредитов, информационных технологий и политических решений. Остальным, менее динамичным районам, располагающимся на периферии трех главных геоэкономических центров, отводится роль поставщиков природных ресурсов и резервуаров для хранения отходов, в том числе радиоактивных^¹.

Можно предположить, что «окраинные» территории (в том числе и Россия) все же получат шанс стать современными индустриальными зонами, но это будет происходить по мере того, как будут «информатизироваться» тихоокеанские «тигры» - Малайзия, Индонезия, Сингапур и т.д. Единственная возможность переломить эту тенденцию в рамках заданной парадигмы развития заключается в научно-техническом прорыве тех стран-париев, которые способны на это. Изобретение оружия нового поколения ( например, технотронного или психологического), принципиально иных энергетических установок или видов топлива, неотторгаемых биотрансплантантов, а также способов моментальной обработки и передачи гигантских объемов информации способно резко повысить их «цивилизационную» значимость.

На Западе научно-технический прогресс скорее всего будет сфокусирован на «оптимизации» уже имеющихся наработок и определяться исключительно соображениями краткосрочной практической выгоды, поскольку любая революционная инновация представляет определенную угрозу глобальному доминированию зрелых бизнес-структур. Тем не менее, его темпы вряд ли замедлятся, ведь планетарные ресурсы, на которых зиждется нынешнее процветание ограничены. А это ставит человечество перед дилеммой: либо искусственно регулировать численность населения (что, кстати, уже делается – через пропаганду презервативов, фобию СПИДа, создание положительного имиджа сексуальных меньшинств и даже административные запреты на обзаведение вторым ребенком, как в Китае); либо с помощью ученых внедрять ресурсосберегающие технологии и искать замену традиционным видам сырья.

В будущем дефицит ресурсов может обострить геополитическое противостояние за обладание наиболее богатыми областями, вплоть до прямого военного вмешательства в дела суверенных государств.

Тревожное звучание данная проблема приобретает потому, что большое количество стратегических запасов сконцентрировано в странах «бедного Юга» и в Евразии. Установление контроля над их распределением в интересах «богатого Севера» является одной из главных целей «нового мирового порядка». Внимательное изучение атласа полезных ископаемых способно облегчить понимание геополитики и геоэкономики атлантизма.

Оборотной стороной интенсивного индустриального роста стало резкое ухудшение земной среды обитания. В связи с этим повысилась вероятность масштабной экологической катастрофы, что заставляет учитывать указанный фактор наряду с теми глобальными тенденциями и закономерностями, о которых уже говорилось на предыдущих страницах. Промышленный и демографический бум второй половины XX в., устройство военных полигонов для испытаний ядерных зарядов, атмосферные мутации вследствие различных техногенных воздействий и многое другое постепенно ставят физическое существование людей, флоры и фауны Земли под угрозу уничтожения. Этот кризис требует формирования особого типа менталитета, называемого экосознанием, для которого природоохранные мероприятия должны быть составной частью любого стратегического проекта и которое способно противопоставить агрессивному потребительству умеренность, воздержание, гармоничное сочетание материального и духовного, личного и коллективного, природных условий и общественных отношений.

И, конечно, нельзя допустить, чтобы бедственное положение в некоторых регионах давало повод цивилизованным народам пускать в ход «экологическую дубинку» и вводить санкции против стран, не располагающих пока средствами для нейтрализации вредных, но необходимых для их национальной экономики производств. Спасти леса Амазонки или сибирскую тайгу от исчезновения в одиночку ни Бразилия, ни Россия не в состоянии. Здесь нужны позитивные усилия всего мирового сообщества.

3.1.3. Правовые и культурные доминанты

Распространение либерализма немыслимо без соответствующей юридической базы, которая бы его освящала и обслуживала. Ей должны быть присущи, с одной стороны, разветвленность и формализм, не исключающие, однако, наличия нюансов и лакун, чтобы умелый адвокат мог в любой ситуации доказать справедливость претензий тех, кого он в данный момент представляет, а с другой – универсальность, эмоциональная притягательность и лозунговость для простоты восприятия и укоренения в массовом сознании. Этим требованиям полностью удовлетворяет концепция «прав человека», представляющая собой воплощение экзистенциальной философии^¹ в юриспруденции. Она отличается от других юридическим систем, которые делают акцент на правомочиях государственных инстанций и социальных групп, национальностей и религиозных конфессий, олицетворяющих своеобразие и неповторимость их исторической судьбы^².

На наш взгляд, судить о целесообразности того или иного подхода нужно не по количеству провозглашаемых абстрактных свобод, а по способности обеспечить большинству граждан реальную полноту и качество жизни.

Либеральная глобализация будет с необходимостью сопровождаться постепенным заимствованием субъектами международных отношений процессуальных норм, основанных на «правах человека» в ущерб законодательно зафиксированным положениям или обычаям, по которым страны и народы жили до сих пор. В результате самые разные общественные организации, призванные защищать коллективные или групповые интересы –профессиональные объединения, партии и движения – могут лишиться легитимности.

По-видимому, в самое ближайшее время подвергнутся реформированию и принципы межгосударственной юрисдикции, закрепленные в решениях Ялтинской конференции 1945 г. На авансцену выйдут международные институты нового типа, созданные по типу закрытых элитных клубов, - более компактные и эффективные, но менее демократичные, чем ныне действующие ООН, ОБСЕ, ЮНЕСКО и др. Прообраз этих новых структур угадывается в «Трехсторонней комиссии», «Бильдербергском» и «Римском» клубах. Это будет означать постепенный переход полномочий управления к «мировому правительству», которое резко активизирует усилия по расширению прав владения собственностью, вплоть до предоставления статуса экстерриториальности для богатых «инвесторов»: корпораций и физических лиц.

Уже сейчас деятели, сколотившие большие состояния, практически неподсудны. Например, П.Бородин, бывший управляющий делами Администрации Президента РФ, открыто заявляет, что сотрудничество с частной швейцарской строительной фирмой «Мабетекс» (по данным газеты «Совершенно секретно» основательно пополнившее счета подконтрольных его ближайшим родственникам оффшорных кампаний) не нарушало законодательства ни России, ни Швейцарии.

В самом деле, использование высокопоставленным чиновником своего служебного положения при заключении коммерческого соглашения с зарубежными партнерами относительно легко доказуемо лишь тогда, когда вознаграждение от контрагентов получал непосредственно он сам и произошло это в той стране, где состоялась сделка. В противном случае собрать веские улики и покарать виновного очень трудно.

Это вдохновляет на смелые комбинации других транснациональных бизнесменов от политики. Очень многие молодые люди, и не только в России, но и на Западе, отвергают «истэблишмент» – путь постепенного восхождения к обеспеченной жизни через карьеру. Их идеал – «казино-капитализм» (термин известного немецкого социолога Р.Дарендорфа), то есть рискованная игра в надежде на быстрое обогащение посредством сомнительных операций и афер. Как следствие, государственные и местные бюджеты продолжают расхищаться и это больно бьет по социальным, научным и оборонным программам.

«Зазоры» между правовой сферой, моралью и реалиями глобализирующегося общества настолько велики, что государственные силовые ведомства в своей повседневной деятельности начинают пренебрегать принципом равенства всех перед законом. Уголовный кодекс, следственные органы и пенитенциарная система в целом из средства пресечения преступных элементов, обеспечения порядка и спокойствия превращаются в инструмент межклановых разборок олигархов. Наказание (и зачастую, заслуженное!) несут, как правило, те, кого заказали или кто не сумел откупиться.

Очевидная несправедливость и неспособность что-либо изменить собственными усилиями провоцируют у большинства людей чувства обделенности, беззащитности и апатии. Правовой и нравственный релятивизм начинает угрожать самому существованию социума.

По мысли З.Фрейда, высказанной им в работе «Неудовлетворенность культурой», снять психологический дискомфорт от ощущения своей «второсортности» и внутренне расслабиться можно: 1) увлекшись чем-нибудь (работа, спорт, творчество); 2) получив суррогат удовлетворения (скажем, испытав сильные эмоции от просмотра боевика, где положительный герой уничтожает злодеев); 3) приняв наркотик, делающий человека безмятежным и невосприимчивым к несчастьям. Предпочтения каждого определяются воспитанием, силой воли и жизненными обстоятельствами.

Одним из средств душевной анестезии является массовая культура, возникшая в Америке во второй половине XX в. Телекоммуникационная революция сделала ее продукцию доступной для всех. Как правило, она отличается предельной незамысловатостью, развлекательной направленностью, зрелищностью, обращением преимущественно к инстинктивному и подсознательному началам. В качестве тем выступают любовь, семья, секс, карьера, преступность и насилие, приключения, фантастика, ужасы и т.д. Отдельные произведения, благодаря исключительному таланту режиссера, лихо закрученному сюжету или дорогостоящим техническим ухищрениям, иногда поднимаются до уровня выдающихся (Фильмы «Основной инстинкт», «Терминатор», «Парк Юрского периода»).

Западная видео- и аудиопродукция, а также популярная литература обязательно несут в себе определенный набор стереотипов: пропаганду американского образа жизни с его культом потребления; словесные и поведенческие штампы, отличающие «настоящих» парней и девушек от «тряпок»; а также идею вседозволенности, поскольку потакать порокам выгоднее, чем заботиться о добродетели. Все это имеет мало общего с демократическими и гуманистическими идеалами.

Надо думать, что космополитическая эрзац-культура в силу ее агрессивной примитивности, растиражированности и доходности будет постепенно вытеснять локальные ценности и традиции, подстраивая историческое многообразие под одномерные, заведомо заданные шаблоны. Отсутствие в атлантистском культурном проекте какого бы то ни было «высшего» предназначения, кроме утверждения американоцентристского мира с его фетишем личного преуспевания, обернется архаизацией нравов у наций-реципиентов и разрывом духовной преемственности поколений. Это почти также пагубно для народа, как разрушение природно-биологической среды обитания.

Вместе с тем, следует ожидать и обратного эффекта - консолидации различных региональных и этнорелигиозных общностей с целью сопротивления культурной экспансии Запада. Этот отпор, вероятно, породит специфические цивилизационные формы и придаст самому явлению культуры дополнительное измерение и новый геополитический смысл.

Таким образом, окончательный вектор культурного развития человечества пока не определен. Несомненно преобладает унификационный аспект, импульс которому дают США, но неуклонно набирает силу встречная тенденция, связанная с реакцией « старых» культур на вызов глобализма.

В рамках альтернативных духовных течений выделяются:

1) фундаменталистское направление, настаивающее на созна- тельном и волевом возврате к церковно-религиозным истокам;

2) просвещенный консерватизм, приверженный классическому наследию Эпохи Возрождения и «модерна» и протестующий против обезличенности и отчуждения в обществе;

3) экологический проект, связанный с приоритетом сохранения окружающей среды вопреки доминированию технотронной цивилизации.

Нельзя не отметить еще один важный тренд, наиболее отчетливо проявляющийся в сфере печатных и электронных масс-медиа и заключающийся в том, что образная сторона подачи материала все больше превалирует над содержательной. Волны новых образов, проникая в сознание, опрокидывают привычные представления и снижают способность ориентироваться в калейдоскопе действительности. В поисках смысловых опор люди обращаются к комментаторам и обозревателям – профессиональным поставщикам мнений. Поэтому можно констатировать, что информационная функция СМИ расширилась до уровня культурообразующей.

Параллельно происходит поляризация циркулирующих в обществе сведений на «бесполезные и полезные», причем удельный вес первых увеличивается в геометрической прогрессии, а доступ ко вторым сопровождается определенными трудностями, обусловленными как стремлением владельцев коммерчески ценного эксклюзива защитить свои имущественные интересы, так и ограниченностью кругозора и умственных способностей воспринимающих информацию субъектов.

К числу элитарных форм знания, которые способны обеспечить политическое превосходство и преимущество на рынке, относится наука. На протяжении Нового Времени (XVII – XX вв.) ее развитие шло, в основном, по пути дифференциации и специализации отдельных областей с последующим выделением их в самостоятельные предметы изучения. В настоящее время этот процесс дошел до своего логического завершения и обнаружилась противоположная тенденция: слияние различных научных дисциплин в комплексные системы. Она охватила не только естественнонаучную и гуманитарную сферы по отдельности, налицо также попытки синтезировать точные и гуманитарные науки.

Современная фундаментальная физика, к примеру, оперирует понятиями, заимствованными из арсенала философии, и без этого инструментария ее законы и утверждения теряют смысл; историки применяют математические методы обработки статистических источников; экономисты рассуждают о психологических аспектах менеджмента и т.д.

Складывается ситуация, отчасти напоминающая Позднее Средневековье, когда между теологией и, скажем, физикой существовала прямая взаимосвязь, запечатленная в универсалистском мышлении ученых и богословов того времени. Скорей всего, междисциплинарный подход будет утверждаться и далее, а объявленный некоторыми футурологами «конец позитивного знания», вероятно, выльется в появление новой синтетической и всеобъемлющей науки, организованной на базе новейших технологий, позволяющих компактно обобщить на уровне персональных компьютерных программ методологические и информационные ресурсы традиционных дисциплин, превратив эти комплексы в модульные элементы генерализованного знания.

Некоторые научные достижения, особенно в информатике и генной инженерии, способны в корне изменить традиционные представления о мироустройстве. Показательно, что развитию этих авангардных направлений, сулящих колоссальные деньги и власть, отнюдь не мешают ни протесты церкви, ни прямые законодательные запреты. Так, США хоть и заявили об отказе от продолжения и государственного финансирования опытов по клонированию человека в рамках своих территориальных границ, но при этом всячески поощряют частные инвестиции в исследования, проводимые в нейтральных водах в специально оборудованных лабораториях, размещенных на океанских лайнерах. А Великобритания открыто провозгласила создание «гомункула» целью национальной научной программы.

Создание «искусственного интеллекта» и клонов-мутантов заставляют задуматься об этической стороне человеческого бытия и о том, в какой мере совесть и нравственность способны служить регулятором прогресса. Уже сейчас ясно, что логика техногенного развития вошла в противоречие с гуманистическими принципами, которые, несмотря на рекомендательный характер, помогали формированию относительно гармоничных общественных отношений как в государственном, так и планетарном масштабах.

Наличие в обозримом будущем у отдельных человеческих особей запасных частей в виде тел биологических дублей и огромных интеллектуальных возможностей, которые им обеспечивает доступ к суперкомпъютеру, позволит квалифицировать их как «сверхчеловеков» со всеми вытекающими последствиями.

«Новый атлантистский порядок» неминуемо принесет с собой и новую морально-правовую систему, в которой общечеловеческие ценности предельно редуцируются, а центральное место займут «двойные стандарты» поведения.

3.1.4. Социальные и этнорелигиозные процессы

Важной отличительной чертой формирующегося мира будет уменьшение влияния и даже частичное разложение привычных общественных институтов, таких как нации, государства, профсоюзы, политические и религиозные объединения. Процесс упрощения и фрагментации социальных ансамблей затронет и получающую планетарное измерение либеральную модель, где ставка делается на «невидимую руку рынка», и альтернативные ей проекты, в рамках которых придется, во имя их осуществления, не просто сохранять традиционные и пока еще жизнеспособные структуры, но утверждать новаторские или воссоздавать какие-то из ранее утраченных.

Обретут зримые очертания формы «новой социальности». К ним относятся:

1) неорелигиозные течения (актуализация православия, ислама, различного толка спиритуалистических сект, экуменизма^¹).

В определенных ситуациях конфессиональная принадлежность может стать мобилизующим толчком для национального возрождения тех народов, которые считают себя пострадавшими от глобализации или «не вписываются» в нее. Но вероятнее всего, ортодоксальная церковь не предложит собственного сценария (исламский фундаментализм является скорее исключением, подтверждающим правило, его созидательный пафос обращен в прошлое) и будет придерживаться линии светского правительства, оставляя за собой право на особое мнение по некоторым вопросам.

Возникновение «культов», исповедуемых всего несколькими единомышленниками или суррогатной «интернет-веры», что вполне соответствует духу постмодерна, постепенно редуцирует религию до уровня бытовых суеверий и язычества (в пределе – атеизма), хотя клерикальные фасады в грядущем «мировом государстве» какое-то время будут воспроизводиться.

2) Неоэтнические образования (например, франко- и англофоны в Канаде, афроамериканцы и русскоязычные в США, крымские татары на Украине, сибирские челдоны в России и т.д.).

В целом же, либеральная универсализация нацелена, с одной стороны, на декомпозицию чуждых ей суперэтносов до уровня субэтносов (составных частей), а этих последних - до автономной личности, ощущающей себя «гражданином Вселенной»; с другой - на смешение рас, что реально происходит в американском обществе. Указанным процессам сильно способствует стандартизация индивидуального бытия.

В поле действия данной тенденции преимущество получат те «малые народы» и диаспоры, которые не утратили целостности, инстинкта самосохранения, внутренних и внешних связей.

3) Неполитические идейные движения (Green Peace, вегетарианство, феминизм).

Выступая против технотронной цивилизации они ратуют за «альтернативный образ жизни» и привлечение широких слоев населения к участию в решении насущных социальных проблем. Их члены – отнюдь не бедные люди с высоким образовательным цензом. Некоторым даже удается стать парламентариями. Однако, отсутствие четкой организации никогда не позволит им выйти за рамки культурной достопримечательности.

4) гомосексуальные общины и семьи (в Швеции уже конституированы однополые браки);

Данный феномен обусловлен, главным образом, биологическими причинами. Любопытное объяснение ему дает В.Чалидзе в книге «Иерархический человек». Он формулирует гипотезу, согласно которой дозволенность гомосексуализма повышает «маскулинность», а следовательно, агрессивность социума благодаря тому, что женственные и неуверенные в себе мужчины устраняются от участия в репродукции потомства.

Как известно, любая экспансия (и либеральная в том числе), требует от своих проводников изрядной смелости, напористости и мужества. Отрицательным последствием легализации сексуальных меньшинств^¹ является новая поляризация в обществе на «геев» и «натуралов». В некоторых видах деятельности: шоу-бизнесе, высокой моде, искусстве присутствует мощное «голубое» лобби.

5) «виртуальный трайбализм»^² (профессиональные программисты, хакеры, завсегдатаи интернет-кафе, собеседники в Chat’е и др.).

Подобные объединения нестойки, отличаются разнородным, текучим составом и практически не поддаются государственному контролю. Именно они воплощают в себе интерактивное начало во «всемирной паутине». Анонимность, возможность легко изменить дислокацию и снова войти в сеть, создают иллюзию абсолютной свободы, что толкает некоторых на легкомысленные поступки, а кое-кого и на отчаянные эксперименты. Диапазон «шалостей» довольно широк: от любовного послания, уничтожающего базы данных тех, кто его получил, до взламывания банковских счетов и паролей сверхсекретных сайтов. Борьба с этими преступлениями затруднена вследствие их интернационального размаха и слабой укомплектованности спецслужб соответствующими специалистами. Между тем, психически неуравновешенный или фанатично настроенный гений, разработав и внедрив зараженную вирусом программу, способен нанести непоправимый ущерб.

Выдумывание «компъютерных болячек», равно как и лекарств от них, уже превратилось в чрезвычайно прибыльное дело, тем более привлекательное, что оно почти не нуждается в стартовых инвестициях.

Главным дезинтегрирующим фактором будет растущее отчуждение личности, выражающееся в демонстративно-гедонистическом потреблении одних, фрустрации^¹ и социофобии^² других.

При этом, жизненный опыт первых всячески пропагандируется и возводится в образец. Миллионы людей узнают из репортажей, у какого кутюрье одевается очередная поп-звезда, что она ест на завтрак, какие ночные клубы посещает и сколько раз вступала в брак. О вторых же говорится вскользь, хотя именно они представляют собой серьезную социальную проблему. В итоге, явление и псевдоявление меняются местами и люди перестают адекватно воспринимать действительность, довольствуясь мифами о ней. Давно замечено, что достаточно показать в одном телесюжете антивоенную манифестацию вместе с демонстрацией купальных костюмов, чтобы фактически поставить между ними смысловой знак равенства.

Глобализирующееся общество все в большей степени будет состоять из самоценных индивидов, интересующихся себе подобными лишь постольку, поскольку они могут служить средством для достижения эгоистических целей.

Однако, у современного человечества есть проблема, не замечать которую опасно. Это – демографический взрыв.

За последние 150 лет население увеличивалось в геометрической прогрессии при крайне неравномерной пространственной локализации. Основной прирост наблюдается в тех государствах, где уровень душевого дохода минимален. В богатых же странах он либо нулевой, либо отрицательный. Если не предпринять кардинальных мер, то усиливающийся дефицит продовольствия и жизненного пространства «на бедном Юге» уже в ближайшем будущем приобретет характер гуманитарной катастрофы, что может спровоцировать и военные столкновения.

Перенаселение в отдельных странах и регионах вызывает все увеличивающуюся волну миграции. Явление это в истории не новое. Но если в прошлые века иммигранты занимали «ничейные» земли или территории, которые европейцы считали таковыми, то теперь перемещения огромных масс людей происходит в рамках замкнутой всепланетной ойкумены.

Раньше основные потоки переселенцев шли из развитого мира в неосвоенные места. Сегодня наблюдается обратная картина – азиаты и африканцы переезжают в Европу и Северную Америку, граждане государств СНГ – в Россию и Израиль, латиносы – в США и т.д., что еще сильнее напрягает и экосистему, и внутрисоциальные отношения. В случае же каких-либо конфликтов и пертурбаций на периферии число беженцев может составить сотни миллионов человек.

Налицо постепенное изменение этнонационального, расового и конфессионального ландшафтов западного мира, причем его жители воспринимают это как нежелательное и опасное явление. Они боятся потерять национальный суверенитет, этническую чистоту, культурно-религиозную идентичность. В самое ближайшее время мы можем стать свидетелями сознательно развертываемой демографической агрессии, ответом на которую будет так называемый «оборонительный расизм».

Указанная проблема приобретает еще большую актуальность из-за прогрессирующего старения населения индустриальных стран, где, по прогнозам, доля лиц старше 65 лет к 2040 г. составит 22%.

Таким образом, сегодня со всей остротой стоит вопрос о способности атлантической цивилизации к самовоспроизводству на социобиологическом уровне. Глобализация в том виде, в каком она разворачивается, положительного ответа на него пока не дает.

3.1.5. Выводы

Анализ основных закономерностей, определяющих образ грядущего мира, наводит на тревожные размышления. «Новый порядок», в котором главная роль отводится олигархическим, финансово-промышленным элитам и проводникам их влияния, исходит из предпосылки о радикальном превосходстве западной цивилизации над всеми иными путями исторического развития. Это предполагает нивелировку народов, государств, всего многообразия самобытных культур и общественных отношений через приведение их в соответствие с американоцентристской либерально-демократической моделью.

Многие аспекты современной жизни и прежде всего информационно-коммуникационная революция, импульс и вектор которой задан Соединенными Штатами Америки, способствуют проникновению в экономическое и социальное пространство суверенных стран инородных элементов в виде тотального господства транснациональных корпораций, массовой культуры, престижности безудержного потребления. Институты государственной власти, местные традиции самоуправления, оригинальные хозяйственные уклады длительное время обеспечивавшие законность, право на жизнь и достоинство подавляющего большинства жителей Земли, трактуются как пережиток и помеха данному процессу.

Для передовых центров развития открывается возможность установления неоколониального владычества над остальным человечеством. Такая перспектива тем более вероятна, что в ней учтено колоссальное финансовое, технологическое и военное превосходство Запада, а также психологическая притягательность имиджа сытой и благополучной жизни, якобы уготованной всем, кто безоговорочно примет либеральные ценности.

Великие и малые народы, которые хотят сохранить себя в качестве самостоятельных субъектов истории, а не превратиться в реликтовые оболочки, скрывающие реальность всепланетной диктатуры, обязаны сообща выработать и предложить собственные варианты будущего. У мира должен быть выбор.

Вопросы для повторения

Что нового привнесла глобализация в систему международных отношений ?
Каковы политические итоги окончания «холодной войны»?
Как соотносятся между собой понятия «рынок», «либерализм», «демократия»?
Возможно ли существование «мирового правительства»?
Из чего состоит силовая составляющая «нового мирового порядка»?
Кем разработана концепция «информационной войны» и каковы ее принципы?
Охарактеризуйте роль средств массовой информации и спецслужб в постиндустриальном обществе.
Чем современный капитализм отличается от классического ?
Достижимо ли хозяйственное единообразие мира?
Назовите ведущие геоэкономические зоны. Почему среди них нет «евразийской»?
В чем состоит смысл и значение теории «прав человека»?
Для чего нужна «массовая культура»?
Какие моральные проблемы ставит перед человечеством дальнейшее развитие науки?
Перечислите «новые формы социальности». Чем обусловлено их возникновение?
Опасен ли «демографический взрыв»?

Blog

Становление и развитие геополитики как науки

Содержание