Внимание!!! внимание!!! внимание!!!

Вид материала

Документы

Содержание Эдуард Лимонов Александр Проханов Наталья Фатеева Надежда красилова Сколько стоит ребрендинг? А. а. трофимов

Подобный материал:

• И. М. Сеченова кафедра педагогики и медицинской психологии Ю. М. Орлов внимание и воля, 275.1kb.
• Внимание!!! внимание!!! внимание!!!, 861.04kb.
• Внимание!!! внимание!!! внимание!!!, 651.84kb.
• Внимание!!! внимание!!! внимание!!!, 293.85kb.
• Внимание!!! внимание!!! внимание!!!, 475.15kb.
• Внимание!!! внимание!!! внимание!!!, 434.31kb.
• Внимание!!! внимание!!! внимание!!!, 489.51kb.
• Внимание!!! внимание!!! внимание!!!, 1156.17kb.
• Внимание!!! внимание!!! внимание!!!, 1484.03kb.
• Внимание!!! внимание!!! внимание!!!, 478.24kb.

Эдуард Лимонов / лидер НБП: «Вопрос звучит для меня странно, если не сказать изуверски. Это все равно, если бы вы спросили: «Зачем нам жить в ХХI веке? Может быть, лучше в каком-нибудь неандертальском периоде истории?» Нам нужны политические партии - и чем больше, тем лучше! И люди смогут из большего количества выбрать ту, которая им подходит. Правда, сейчас количество партий несколько поуменьшилось. Но это делается искусственно: тюремщики пытаются в тюрьме уничтожить любую политическую жизнь!» Александр Проханов / писатель: «После крушения советского централизма я полагал, что партии в условиях либерализма будут выражать многомерные общественно-политические интересы, что каждая из них будет иметь свою идеологию, политику и своего лидера, и таким образом общество сможет через них ручейками или реками транслировать вверх свои чаяния, заботы и интересы. Но постепенно партии как бы выветрились, идеологии израсходовались, а политическое творчество свелось на нет - либо из-за того, что России не хватило исторического опыта, либо потому, что власть, которая все больше уходит в сторону реставрации централистских тенденций, закрыла для партий возможность идеологического развития. Сегодняшние, реальные и крупные партии не несут в себе исторического творчества; они деидеологизированы и не имеют собственной политики. И в этом смысле они не нужны, поскольку все больше и больше приобретают ту, еще советскую декоративность. На самом деле та большая советская партия - КПСС - не делала политику. Ее делала очень узкая группа вождей, таких магов и вершителей политических судеб. В таком глубинном и законспирированном штабе и решались проблемы страны. Мы сейчас приходим к этому же итогу. И в этом смысле партии действительно не нужны, поскольку они смешны и иногда - отвратительны! Партии во многом, как ЛДПР, превратились в шоу-бизнес. Они имитационны, как КПРФ, которая все еще повязывает галстуки несуществующим пионерам. А «Единая Россия» вообще напоминает большое стадо слонов, которое собрали в каких-то загадочных саваннах и привели в Думу, и оно там все топчет и гудит своими хоботами. Так что я полагаю, что в таком виде партии абсолютно не нужны». Наталья Фатеева / народная артистка России: «А при чем тут Россия? Во всем мире есть люди, которые придерживаются разных взглядов. Вот единомышленники как-то и объединяются. Партии существуют не для того, чтобы, как «Единая Россия», захватить власть и насиловать всю страну, а для того, чтобы объединять людей, имеющих определенные взгляды, и потом отстаивать их в общественной жизни». СПС сменит вывеску Правые считают, что корректировка имиджа обойдется им совсем недорого («Новые Известия» 28.08.2006) НАДЕЖДА КРАСИЛОВА Лидер «Союза правых сил» Никита Белых объявил о том, что партия вскоре готовится «провести ребрендинг». В процессе реформы предполагается изменить название, программу, символику и кадровый состав партии. Что конкретно станет другим, лидеры СПС пока не уточняют. Эксперты «НИ» предполагают, что в первую очередь «ремонту» подвергнутся название и символика партии. И в меньшую очередь программа и кадровый состав. Кстати, это будет уже второй ребрендинг партии. Первый был произведен, когда «Демократический выбор России» превратился в СПС. О необходимости обновления своей структуры в СПС впервые заговорили после сокрушительного поражения на парламентских выборах в 2003 году. Но модное в бизнесе слово «ребрендинг» было взято демократами на вооружение после «Правого марша» националистов, который состоялся 4 ноября прошлого года. Правых тогда сильно покоробило название шествия националистов. Дело в том, что согласно международной классификации в Европе ультраправыми называют националистов. Именно это несоответствие названия и идеологии подтолкнуло СПС к переменам. Но, как считают аналитики, в основе тотального обновления кроются более глубокие причины. Основная – у партии сложился четкий образ аутсайдера, который не получается изменить никаким другим способом. Кроме того, из партии стали уходить ее основатели. После того как родная партия отказалась поддержать на выборах президента кандидатуру Ирины Хакамады, она покинула СПС. Затем от правых ушел «оппортунист» Иван Стариков. У руля организации год назад встал молодой вице-губернатор Пермской области Никита Белых. Правда, его избрали в связке с опытным Леонидом Гозманом, формально играющим роль заместителя г-на Белых. «Под возможным ребрендингом я понимаю новую программу, новое название, новые лица, символизирующие партию», – отметил председатель СПС. Как считает Никита Белых, обновление будет проводиться на платформе с другими партиями. По его мнению, объединение демократов в одну партию, де-факто обозначает создание новой политической партии, но де-юре – это присоединение или объединение на базе одной из действующих партий. Лидер СПС сообщил «НИ», что решение по поводу ребрендинга, как и вопрос об альянсе с другими партиями, будет принято на съезде партии, который пройдет в ноябре. «Название, лица и программа – это все элементы, каждый из которых является необходимым, но недостаточным условием для реального обновления, – сказал «НИ» г-н Белых. – Здесь нельзя просто сменить вывеску. Нельзя без смены людей и названия, принять новую программу». Председатель партии упомянул, что есть несколько вариантов нового названия. «Название – это как табличка, ее нужно менять в последний момент, – сообщил г-н Белых. – Союз демократических сил (СДС) – одно из названий. Не думаю, что основное». По его словам, «есть риск, что можем не успеть изменить партию до выборов», но в то же время «есть осознание, что без качественных изменений на выборах 2007 года нам делать будет нечего». Сам процесс ребрендинга лидер СПС считает затратным не «столько с точки зрения денег, сколько с точки зрения трудовых и временных затрат». А на вопрос «НИ», почему у СПС не обновление, как у других организаций, а ребрендинг, ответил следующим образом: «Мы используем слова, которые чаще всего сейчас употребляются». Заместитель председателя Федерального политсовета СПС Леонид Гозман тоже считает, что ребрендинг будет «стоить какие-то копейки». Г-н Гозман сказал «НИ», что «любые действия, которые мы предпринимаем, имеют только одну цель – победу на выборах в декабре 2007 года». «Поздно не поздно, правильно не правильно, все будет определяться в декабре 2007 года, – считает он. – Это инструментальная вещь». По мнению заместителя директора Центра политических технологий Алексея Макаркина, для СПС ребрендинг – это «единственный шанс выжить». «Бренд СПС закончился в 2003 году, – считает политолог. – Партия, пытаясь пройти между Сциллой и Харибдой, утонула посреди фарватера. Затем получила нового руководителя (Никиту Белых. – «НИ»), параллельно исчезнув с телеэкранов. Сейчас у партии стойкий образ аутсайдера, который без кардинального обновления нельзя изменить или исправить». Политолог полагает, что метаморфозы коснутся в основном названия, слоганов и фамилий. Проблема ребрендинга в другом, считает эксперт. «Можно сформировать хорошую первую тройку, можно сочинить отличные слоганы, но об этом никто может не узнать,– - говорит г-н Макаркин. – Это то же самое, как если компания выпускает на рынок новый товар и отказывается проводить рекламную кампанию». СКОЛЬКО СТОИТ РЕБРЕНДИНГ? В бизнесе под ребрендингом понимается качественно новый характер работы компании, начинающей выпуск совершенно другого продукта, претендующего на изменение отношения к нему потребителя, или переориентация фирмы на более широкую или совершенно другую клиентскую аудиторию. Проект создания нового фирменного стиля крупным российским банкам обходится в 100–200 тыс. долларов. Собственно, ребрендинг, например, банкам «Уралсиб» и «Траст» обошелся примерно по 10 млн. долларов. Компания ТНК- BP намерена в 2006–2007 годах потратить на ребрендинг 50 автозаправочных станций в шести городах России и в Киеве 40–50 млн. долларов. Горьковскому автозаводу намечаемый ребрендинг обойдется в 5 млн. долларов. Такую же сумму уже потратила на изменение своего фирменного стиля компания «Ренессанс страхование». Ребрендинг компании «Система Телеком» (вместе с ее дочерними компаниями МТС, «Комстар-ОТС», МГТС, «МТУ-Интел», ЗАО «Стрим») обошелся ее акционерам в 4 миллиона долларов. В 2005 году «Вымпелком» потратил на ребрендинг своей торговой марки «Билайн» 2 миллиона долларов. Подозревается интернет Когда нет сил решить проблему, приходится назначать виноватого («Независимая газета» 28.08.2006) А. А. ТРОФИМОВ – заместитель главного редактора "Независимой газеты". Когда нет ни смелости, ни политической воли признать существование реальной проблемы, необходимо найти и представить на суд общественности проблему надуманную. Увы, очередным примером такого приема, приобретающего все большее распространение в нынешней российской политике, стала реакция депутатов и членов Общественной палаты на взрыв на рынке в Измайлово. В том, что прокурор Москвы Юрий Семин упомянул о схеме бомбы, почерпнутой обвиняемыми из интернета, нет ничего удивительного. Во всемирной паутине нетрудно отыскать не только такие детали. Гораздо удивительнее то, с каким жаром законодатели и их общественные советчики кинулись обсуждать, как скоро нужно ввести государственный контроль за интернетом и насколько жестким он должен быть. Четче всех по этому поводу выступил глава комитета Госдумы по законодательству Павел Крашенинников. По его словам, «этот ужасный случай (взрыв на рынке. – «НГ») доказывает, что необходимо внести законодательные изменения, направленные на ужесточение наказания за использование сети интернет для распространения идей экстремизма и терроризма». Сказано – сделано. Тут же высокопоставленный депутат признается, что он не только подготовил законопроект, предусматривающий поправки в закон о противодействии экстремистской деятельности, а также УК, но и уже успел отправить на отзыв в кабинет министров: «В настоящее время мы ожидаем заключения правительства РФ». Хотелось бы хоть одним глазком глянуть на этот проект. Хотя нетрудно предположить, что, раз уж речь идет о поправках в закон об экстремизме, мягкими предлагаемые меры не могут быть по определению. Достаточно вспомнить норму того же закона, приравнивающую к экстремизму жесткую критику чиновников (ссылка скрыта). И при чем тут «идеи экстремизма и терроризма», если речь идет о совершенно безыдейной конструкции самодельной бомбы? Которую, кстати, обвиняемые неизвестно с какого ресурса стянули. Во всяком случае, говоря о том, что троица поддерживала контакт с единомышленниками посредством сети, следствие ни словом не намекнуло на то, что источник конструкции бомбы взят на одном из экстремистских сайтов. А еще не совсем понятно, когда Павел Крашенинников успел подготовить законопроект, если взрыв прогремел в минувший понедельник, а процитированные выше слова произнесены уже в среду. Значит, приходится допускать, что проект был готов заранее, а трагедия на рынке стала удобным поводом заявить о нем. Интересно, не будь этого ЧП – когда бы общество узнало об очередном законодательном новшестве? Спора нет: нынешняя всемирная паутина действительно полна самой разнообразной информации, и далеко не вся она безобидна. Однако, ссылаясь на зарубежный опыт, апологеты тотального интернет-контроля то ли не замечают, что они подменяют понятия, то ли делают это осознанно. Говоря о контроле над СЕТЬЮ, они приводят в пример оперативную работу иностранных спецслужб, выявляющих ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ, допускающих нарушение закона. То есть за рубежом контролируется не сама информация, а те, кто способен использовать ее во зло. Но вернемся к экстремистам и интернет-рецептам для новых бомбистов. Если для законодателей обстоятельства совершения теракта в Измайлово стали поводом поднять только вопрос о контроле за интернетом – это как минимум лукавство. Ведь совершенно очевидно, что (если версия следствия справедлива и будет доказана в суде) всемирной паутиной подрывники воспользовались лишь потому, что она – самый удобный и быстрый источник информации. Не будь ее – потратили бы лишнюю пару дней, чтобы найти печатный справочник анархиста, которые лет 10 назад свободно продавались на книжных развалах по всей России. Получается, «виноват» все-таки не интернет. «Ищите мотив» – эту заповедь книжных сыщиков никак не хотят вспомнить те, кто рассуждает о контроле над сетью. Контролировать нужно процессы, которые превращают обычных студентов в радикалов, определяют им цель для выражения накопившегося недовольства окружающей действительностью и подсказывают виновных в этом (обычном для юношества) ощущении несовершенства мира. Но эти процессы – следствие той суррогатной политической жизни, которой сегодня живет наше общество. Это, кстати, уже признают и наиболее трезвомыслящие представители партии власти, откровенно говорящие, что управляемая демократия не могла не породить феномена интеллигентского радикализма. Жаль, что такие трезвомыслящие – в меньшинстве. А большинство по-прежнему старается просто найти виноватого. Пусть даже и такого экзотического, как интернет.