К. В. Фатеев военная безопасность российской федерации и правовые режимы ее обеспечения теоретико-правовое исследование
| Вид материала | Исследование |
- Шишкарёв Сергей Николаевич правовой порядок в сфере противодействия коррупции: теоретико-правовое, 659.19kb.
- Правовое обеспечение военных реформ 60 70-х годов XIX века в россии (историко-правовое, 2558.11kb.
- Защита прав и свобод граждан мировой юстицией (конституционно-правовое исследование), 319.79kb.
- Контрольно-надзорная функция государственной власти в российской федерации (теоретико-правовое, 287.36kb.
- Правовое обеспечение военно-социальной политики российской федерации, 5140kb.
- Правопреемство (теоретико-правовое исследование), 341.61kb.
- Правовые основы материально-технического обеспечения и социальной защиты сотрудников, 489.9kb.
- Военная политика Российской Федерации в теоретико-семиотическом ракурсе, 485.96kb.
- Полицейский надзор: теоретико-правовое исследование, 604.55kb.
- Теоретико-правовые основы статуса ветерана в Российской Федерации, 114.71kb.
Правовой режим вооруженного конфликта международного характера
Вооруженный конфликт международного характера — это вооруженное столкновение между двумя или несколькими сторонами, обладающими международной правосубъектностью, а именно, между вооруженными силами: суверенных государств; национально-освободительного движения и метрополии; восставшей или воюющей стороны (признанной в этом качестве) и соответствующего государства.
Правовой режим вооруженного конфликта международного характера имеет свои особенности. Основными источниками правового регулирования вооруженного конфликта международного характера являются нормы и принципы международного права. Так, Гаагские конвенции 1907 г. впервые в договорном порядке сформулировали и закрепили кодекс поведения воюющих сторон. Женевские конвенции 1949 г. закрепили правовой режим раненых, больных, военнопленных и гражданского населения во время войны.
Правовой режим вооруженного конфликта международного характера, являясь родовым, делится на несколько видовых режимов: правовой режим средств и методов ведения войны; правовой режим раненых и больных; правовой режим военного плена и другие, а также на ряд непосредственных специальных правовых режимов, например, правовой режим ответственности за невыполнение норм и принципов права вооруженных конфликтов и др.
Правовой режим средств и методов ведения войны имеет важное значение в теории права вооруженных конфликтов и практики ее применения. Основным принципом права вооруженных конфликтов является принцип ограничения воюющих в выборе средств и методов ведения вооруженной борьбы: «...в случае вооруженного конфликта право сторон, находящихся в конфликте, выбирать методы и средства ведения войны не является неограниченным... запрещается применять оружие, снаряды, вещества и методы ведения военных действий, способные причинить излишние повреждения или излишние страдания»369. Средства ведения войны — это оружие, применяемое вооруженными силами воюющих для уничтожения живой силы и военной техники противника, а методы ведения войны — это различные способы использования средств ведения войны в указанных целях. Цель средств и методов ведения боевых действий одна — «ослабление военных сил неприятеля; для достижения этой цели достаточно выводить из строя наибольшее, по возможности, число людей».370
Все средства и методы ведения войны делятся на две группы: дозволенные и запрещенные. В международном праве нет перечня дозволенных средств ведения войны, однако перечень запрещенных средств и методов ведения войны имеется. К запрещенным методам ведения войны относятся: предательски убивать или ранить лиц, принадлежащих к гражданскому населению или вооруженным силам противника; убивать или ранить неприятеля, который, сложив оружие, безусловно сдался; объявлять, что никому не будет дано пощады; незаконно пользоваться парламентским флагом, военными знаками и форменной одеждой неприятеля, а также вооруженных сил ООН и эмблемами Красного Креста; истреблять или захватывать неприятельскую частную собственность, кроме случаев, вызываемых военной необходимостью; принуждать граждан противника принимать участие в действиях против их собственной страны; атаковать или бомбардировать каким бы то ни было способом незащищенные города, селения, жилища; отдавать на разграбление города и местности, даже взятые приступом; разрушать памятники и центры сосредоточения культурных ценностей.
Составной частью правового режима средств и методов ведения войны являются положения о запрещенных средствах ведения войны, к которым относятся: взрывчатые и зажигательные пули; пули, легко разворачивающиеся или сплющивающиеся в человеческом теле; удушливые, ядовитые или другие подобные газы и бактериологические средства; бактериологическое (биологическое) и токсическое оружие; конкретные виды обычного оружия (необнаруживаемые осколки в человеческом теле, некоторые виды мин, мины-ловушки, зажигательное оружие — в отношении гражданского населения); средства воздействия на природную среду; химическое оружие.
Рассматривая вопрос о запрещенных средствах ведения войны, необходимо остановиться на ядерном оружии. Нынешний правовой статус ядерного оружия остается неурегулированным.
Ряд юристов западных стран говорили о противоправности применения ядерного оружия. Так, американский юрист Д. Фрид в своем докладе на XV конгрессе Международной ассоциации юристов-демократов, который проводился на Мальте в 1980 г., подчеркивал, что ведение атомной войны полностью противоречит существующим принципам и нормам международного гуманитарного права, в частности, Гаагским правилам 1899 и 1907 г.г., а также Женевским конвенциям 1949 г.371 Г. Шварценбергер (Англия) и Р. Биндшедлер (Германия) обосновывали незаконность применения ядерного оружия, поскольку оно вызывает радиоактивное излучение и осадки, что противоречит п. «а» ст. XXII Гаагской конвенции 1907 г. Я. Броунли (Англия) и Г. Мейровиц (Франция) считали, что применение ядерного оружия причиняет «излишние страдания», а это противоречит п. «е» ст. XXIII Гаагской конвенции 1907 г., поскольку действие ядерного оружия как во времени, так и в пространстве, а также ущерб, который оно наносит, не соответствует военным успехам, ради достижения которых это оружие применяется372.
Вместе с тем, Г. Арос высказал мнение, что применение ядерного оружия возможно лишь в тех пределах, когда оно будет направлено только против военных объектов373. Х. Гомес указывает на то, что не следует забывать, что ядерное оружие не запрещено и даже не осуждено ни одним международным договором. Только Генеральная Ассамблея ООН осудила его использование в своей резолюции 1653 (XVI), принятой в 1961 г.374. Данная резолюция гласит, что применение ядерного и термоядерного оружия противоречит Уставу ООН.
Никакого специального международного договора о противоправности применения ядерного оружия на войне не существует. В этом отношении вызывает интерес запрос Генеральной Ассамблеи ООН в Международный Суд о правомерности использования ядерного оружия или угрозы его применения. Судьи достаточно подробно исследовали этот вопрос и пришли к выводу о том, что во-первых, не существует ни одной международно признанной нормы, которая прямо запрещала бы при любых обстоятельствах использовать ядерное оружие или угрозу его применения в ходе вооруженного конфликта; во-вторых, Суд констатировал, что любой случай применения ядерного оружия подпадает под действие норм и требований международного гуманитарного права375.
В Военной доктрине Российской Федерации подчеркивается, что в современных условиях Российская Федерация исходит из необходимости обладать ядерным потенциалом, способным гарантированно обеспечить нанесение заданного ущерба любому агрессору (государству либо коалиции государств) в любых условиях.
При этом ядерное оружие, которым оснащены Вооруженные Силы Российской Федерации, рассматривается Российской Федерацией как фактор сдерживания агрессии, обеспечения военной безопасности Российской Федерации и ее союзников, поддержания международной стабильности и мира.
Российская Федерация оставляет за собой право на применение ядерного оружия в ответ на использование против нее и (или) ее союзников ядерного и других видов оружия массового уничтожения, а также в ответ на крупномасштабную агрессию с применением обычного оружия в критических для национальной безопасности Российской Федерации ситуациях.
Российская Федерация не применит ядерного оружия против государств — участников Договора о нераспространении ядерного оружия, не обладающих ядерным оружием, кроме как в случае нападения на Российскую Федерацию, Вооруженные Силы Российской Федерации или другие войска, ее союзников или на государство, с которым она имеет обязательства в отношении безопасности, осуществляемого или поддерживаемого таким государством, не обладающим ядерным оружием, совместно или при наличии союзнических обязательств с государством, обладающим ядерным оружием.
В настоящее время не существует специальных норм, запрещающих применять на войне новые виды оружия массового поражения (лучевого, радиологического, обычных бомб с урановыми сердечниками и др.). Вместе с тем, современное международное право запрещает использовать окружающую среду в качестве средства ведения войны.
18 мая 1977 г. была подписана Конвенция «О запрещении военного или любого иного враждебного использования средств воздействия на природную среду», ст. 1 которой закрепляет обязательство государств не прибегать к военному или любому иному враждебному использованию средств воздействия на природную среду, которые имеют широкие, долгосрочные или серьезные последствия, в качестве способов разрушения, нанесения ущерба или причинения вреда любому другому государству-участнику.
Запрещенным средством ведения войны является химическое оружие. Такое запрещение содержится в IV Гаагской конвенции 1907 г., в Женевском протоколе 1925 г. о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых и других подобных газов и бактериологических средств376. В 1993 г. в Париже была подписана Конвенция о запрещении разработки, производства и применения химического оружия и о его уничтожении, согласно которой государства должны уничтожить химическое оружие в течение 10 лет после подписания377. В целях выполнения этой Конвенции в Российской Федерации был издан Указ Президента Российской Федерации от 24 марта 1995 г. № 314 «О подготовке к выполнению международных обязательств в области химического разоружения». В настоящее время Указом Президента Российской Федерации «О Государственной комиссии по химическому разоружению» от 26 апреля 2001 г. № 487 создана Государственная комиссия по химическому разоружению, которая обеспечивает взаимодействие органов власти и местного самоуправления в реализации государственной политики в области химического разоружения378.
10 апреля 1972 г. была подписана Конвенция о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении, в соответствии с которой государства-участники взяли на себя обязательство никогда и ни при каких обстоятельствах не разрабатывать, не накапливать, не приобретать каким-либо иным образом и не сохранять биологические агенты или токсины таких видов и в таких количествах, которые не имеют назначения для профилактических, защитных или других мирных целей. Запрещается разработка, производство и накопление оружия, оборудования или средств доставки, предназначенных для использования таких агентов или токсинов в вооруженных конфликтах379.
Современное международное право запрещает применять на войне некоторые виды обычного оружия. Так, в 1980 г. в Нью-Йорке была подписана Конвенция о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими неизбирательное действие. К этой Конвенции прилагаются три протокола: а) Протокол I «О необнаруживаемых осколках» запрещает применять во время любого вооруженного конфликта любое оружие, основное действие которого заключается в нанесении повреждений осколками, которые не обнаруживаются в человеческом теле с помощью рентгеновских лучей; б) Протокол II «О запрещении или ограничении применения мин, мин-ловушек и других устройств» ограничивает применение и полностью запрещает использование мин-ловушек, ассоциирующихся с медицинскими предметами, детскими игрушками, продуктами питания и т.п.; в) Протокол III «О запрещении или ограничении применения зажигательного оружия» запрещает применять зажигательное оружие против гражданского населения, лесов, растительного покрова, а также против военных объектов, расположенных в районе сосредоточения гражданского населения380.
В 1995 г. принят Дополнительный протокол «Протокол об ослепляющем лазерном оружии» (Протокол IV)381 к Конвенции о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими неизбирательное действие 1980 г. В соответствии с указанным протоколом запрещается применять лазерное оружие в целях причинения постоянной слепоты органам зрения человека, не использующего оптические приборы, т.е. незащищенным органам зрения или органам зрения, имеющим приспособления для корректировки зрения. «Постоянная слепота» по смыслу указанного Протокола означает необратимую и неисправимую потерю зрения, которая вызывает серьезную инвалидность, не поддающуюся излечению.
При применении лазерных систем государства — участники Протокола должны принимать все возможные меры предосторожности для того, чтобы избегать случаев причинения постоянной слепоты органам зрения людей, не использующих оптических приборов. Такие меры предосторожности предполагают проведение специальной подготовки личного состава вооруженных сил и другие практические меры. Предусмотренные Протоколом запрещения не распространяются на случайные или сопутствующие ослепления в процессе правомерного применения лазерных систем в военных целях, включая использование лазерных систем против оптического оборудования.
В 1997 г. в Осло была принята Конвенция о запрещении применения, накопления запасов, производства и передачи противопехотных мин и об их уничтожении.
Государства — участники взяли обязательства никогда и ни при каких обстоятельствах: не применять противопехотные мины; не разрабатывать, не производить, не приобретать иным образом, не накапливать, не сохранять и не передавать никому, прямо или косвенно, противопехотные мины; не помогать, не поощрять и не побуждать иным образом кого бы то ни было к осуществлению деятельности, запрещенной для государств-участников согласно этой Конвенции. В соответствии со ст. 1 Конвенции государства должны уничтожить все противопехотные мины или обеспечить их уничтожение в соответствии с положениями принятого документа.
Таким образом, в международном праве сформулированы дозволенные и запрещенные средства и методы ведения войны, которые составляют основу правового режима вооруженного конфликта международного характера. Вместе с тем требует правового регулирования применение оружия массового поражения, таких как ядерного оружия, лучевого, радиологического оружия, обычного оружия с легко обогащенным ураном и т.п.
Основные начала законов и обычаев сухопутной войны распространяются на морскую войну, хотя морская война имеет свои особенности. В 1780 г. Россия, Дания и Швеция подписали соглашения, известные как «вооруженный нейтралитет», в которых провозгласили следующие принципы: нейтральные суда могут свободно плавать у берегов воюющих держав; неприятельская собственность под нейтральным флагом — неприкосновенная, кроме военной контрабанды; предметами военной контрабанды признаются только оружие и военное снаряжение; блокированным считается порт, вход в который эффективно закрыт военно-морскими силами воюющих сторон. Значение этих принципов «вооруженного нейтралитета» в том, что в них впервые были сформулированы коллективные средства борьбы нейтральных стран с агрессией.
В 1856 г. указанные принципы были включены в Парижскую Декларацию о морской войне. Кроме того, декларация сформулировала и другие принципы: каперство отменяется; нейтральный флаг покрывает неприятельский груз, за исключением военной контрабанды; нейтральный груз, за исключением военной контрабанды, не подлежит захвату; блокада, чтобы быть обязательной, должна быть эффективной.
Появление подводных лодок, нарушение правил ведения морской войны германскими подводными лодками в годы Первой мировой войны поставили вопрос о соблюдении норм права подводными лодками. В Вашингтонских правилах ведения морской войны (1922 г.), Лондонском протоколе (1936 г.) и Нионском соглашении (1937 г.) была сформулирована норма, согласно которой подводные лодки должны руководствоваться правилами ведения морской войны, установленными для надводных кораблей382.
Гаагская конвенция 1907 г. «Об обращении торговых судов в суда военные» предписывает, что обращение торгового судна в военный корабль допустимо в собственном порту или в своих территориальных водах, в водах союзника, а также в водах, находящихся под военной оккупацией, но запрещается в порту и в территориальных водах нейтрального государства, а также в открытом море.
Правомерными средствами ведения войны на море являются военно-морская блокада, минная война, бомбардировка военно-морскими силами.
Режим военно-морской блокады регламентируется Декларацией о морской войне 1856 г., Декларацией о праве морской войны 1909 г., Уставом ООН (ст. 42) и некоторыми другими актами. Военно-морская блокада — это система насильственных действий военно-морских сил воюющего государства (государств), имеющих целью воспрепятствовать противнику использовать порты, базы и побережье для связей через море.
Основными принципами военно-морской блокады являются законность, эффективность, гласность.
Законность военно-морской блокады признается только в двух случаях: при осуществлении государством (государствами) его неотъемлемого права на самооборону (ст. 51 Устава ООН); в случае принятия решения Советом Безопасности о действиях морскими и воздушными силами для поддержания или восстановления международного мира и безопасности. Таким образом, критериями законности военно-морской блокады как средства ведения морской войны являются основополагающие принципы международного права. Поскольку блокада является средством ведения военных действий, постольку она может быть законной лишь в военное время. Современное международное право не признает так называемой «мирной блокады», так как блокада — это один из видов боевых действий военно-морского флота, проводимых в военное время383.
Основное требование блокады — ее гласность. Блокирующее государство должно: сделать заявление о блокаде, в котором указать время начала блокады, географические границы блокируемого побережья, срок, даваемый нейтральным судам для выхода из блокируемого порта. О начале блокады необходимо известить нейтральные страны. Блокада применяется одинаково к судам всех флотов, находящихся в блокируемом районе; блокирующий не имеет права преграждать доступ к берегу судам нейтрального государства, а также судам с предметами санитарии, лекарствами, продовольственными товарами, одеждой для детей до 15-летнего возраста, для беременных женщин и рожениц. Морское судно, пытающееся прорваться через блокаду, подлежит захвату и конфискации вместе с грузом.
Принцип эффективности означает способность военно-морских сил блокирующего государства действительно воспрепятствовать доступу к портам и побережью блокируемого государства судов невоюющих государств или государств, оказывающих помощь блокируемому государству.
Дозволенным средством в морской войне является минная война. Порядок использования мин в морской войне регулируется VIII Гаагской конвенцией «О постановке подводных, автоматически взрывающихся от соприкосновения мин» 1907 г., которая запрещает: ставить мины, не закрепленные на якорях, кроме тех, которые становятся безопасными через час после того, как тот, кто их поставил, утратил над ними контроль; ставить закрепленные на якорях мины, которые не делаются безопасными после того, как они сорвутся с якоря; употреблять самодвижущиеся мины, которые, не попав в цель, не делаются безопасными.
Вопрос о постановке мин в открытом море является спорным. Некоторые юристы считают правомерным постановку мин в открытом море, поскольку это не запрещено указанной Конвенцией. Действительно, такого запрета в Конвенции нет. Однако такие постановки мин будут правомерными, если они не ограничивают торговлю нейтральных стран и отвечают требованиям Гаагской конвенции. Воюющие государства не имеют права ставить мины в водах нейтральных государств, а также в водах нейтрализованных и демилитаризованных территорий. Нейтральное государство имеет право в целях обеспечения своей безопасности ставить мины в своих территориальных водах, о чем оно извещает другие государства по дипломатическим каналам. По окончании военных действий каждая из воюющих сторон обязана разминировать участки моря, где ею поставлены мины, и сообщить другой стороне о минных постановках, сделанных в ее водах.
Бомбардировка в морской войне регламентируется Гаагской конвенцией «О бомбардировании морскими силами во время войны» 1907 г., которая при всех обстоятельствах запрещает бомбардировку морскими силами открытых и незащищенных портов, городов, селений, жилищ и других невоенных объектов. Однако в морской войне (по сравнению с сухопутной) имеются два исключения из этого принципа. Во-первых, противник может подвергнуть бомбардировке даже в незащищенном городе такие объекты, как находящиеся там военные корабли, военно-морские учреждения, склады оружия, мастерские и приспособления, могущие быть использованными для нужд неприятельских флота или армии. Во-вторых, перед бомбардировкой требуется специальное оповещение с указанием разумного срока. Некоторые зарубежные ученые считают, что бомбардировка возможна в целях реквизиции продовольствия для морских сил, находящихся в данном районе. Так, Д. Коломбос отмечает, что город, который в состоянии предоставить требуемое продовольствие, но отказывается сделать это, может быть подвергнут бомбардировке в порядке наказания384. Бомбардировка защищенных портов, прибрежных городов не противоречит нормам международного права. Однако при этом должны соблюдаться такие нормы права, как запрещение бомбардировать культурные ценности, исторические памятники, госпитали, запрещение всяких репрессалий против гражданского населения.
В современном международном праве отсутствуют общепризнанные международно-правовые акты, регламентирующие ведение воздушной войны. Подготовленный в Гааге в 1923 г. проект Правил ведения воздушной войны так и не вступил в силу. По справедливому замечанию И.И. Паенсон затруднения в принятии правил ведения воздушной войны государствами объясняются четырьмя основными причинами:
1. Развитие технологии воздушной войны происходит настолько быстро, что любая детализация ведения военных действий в воздухе устаревает в течение короткого времени.
2. Средства ведения воздушной войны являются настолько мощными, что государства неохотно допускают какие-либо ограничения их применения.
3. Разведка целей и прицеливание значительно более затруднительны (правда, самые последние усовершенствования военной технологии сделали прицеливание гораздо более точным), чем в сухопутной войне и вследствие этого воздушная война по самой своей природе является более «слепой». Участники воздушной войны имеют меньше возможностей проводить различие между вооруженными силами и гражданским населением.
4. Военные самолеты чрезвычайно дороги, они имеются на вооружении в основном в промышленно развитых странах, которые испытывают сильное искушение пренебрегать всеми законными ограничениями385.
Из анализа Гаагских и других конвенций вытекает, что ведение воздушной войны должно регулироваться общепризнанными правилами ведения сухопутной и морской войны. Здесь речь идет не о применении к воздушной войне по аналогии норм и принципов ведения сухопутной и морской войны, а о подчинении особой сферы войны нормам, признанным в качестве правил ведения войны. Так, в Гаагской декларации «О запрещении метания снарядов и взрывчатых веществ с воздушных шаров» 1907 г. содержится указание на запрет бомбардировать гражданское население с воздушных шаров. В Дополнительном протоколе I 1977 г. к Женевским конвенциям отмечается, что санитарные летательные аппараты запрещается использовать для сбора разведывательных данных. Сторонам, находящимся в конфликте, запрещается использование их санитарных летательных аппаратов с целью получения какого-либо военного преимущества над противной стороной. Присутствие санитарных летательных аппаратов не должно использоваться с целью обеспечения неприкосновенности военных объектов от нападения. Санитарные летательные аппараты не должны нести какого-либо иного вооружения, кроме стрелкового оружия и боеприпасов, снятых с раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, находящихся на борту, и еще не переданных соответствующей службе, и такого легкого личного оружия, которое может быть необходимо медицинскому персоналу, находящемуся на борту, для самообороны и защиты раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, находящихся на его попечении (ст. 28) 386.
Таким образом, при ведении сухопутной, морской и воздушной войн должен использоваться режим дозволенных средств и методов ведения войны, который составляет основу правового режима вооруженного конфликта международного характера.
Правовой режим раненых и больных установлен Женевскими конвенциями 1949 г. и Дополнительными протоколами I и II, которые обязывают государства соблюдать их положения не только в случае войны, но и в случае любого вооруженного конфликта, даже если одна из воюющих сторон не признает состояния войны; они должны применяться ко всем случаям оккупации.
Все раненые и больные независимо от цвета кожи, религии, пола, национального и социального происхождения, политических и других убеждений пользуются одинаковым покровительством (ст.10 Дополнительного протокола I). В отношении их запрещаются следующие действия: всякие виды убийств, физические увечья, жестокое обращение, пытки и истязания, взятие из их среды заложников, медицинские и научные эксперименты, удаление тканей или органов для пересадки, посягательство на человеческое достоинство, осуждение и применение наказания без предварительного судебного решения, вынесенного надлежащим образом учрежденным судом, при наличии судебных гарантий (ст.11 Дополнительного протокола II).
Правовой режим военного плена призван обеспечить не только сохранение жизни военнопленного, но и защиту его элементарных человеческих прав; цель такого режима — воспрепятствовать военнопленному принимать дальнейшее участие в военных действиях. Лишение военнопленных свободы должно носить предупредительный, а не карательный характер.
В настоящее время режим военного плена определяется Женевской конвенцией «Об обращении с военнопленными» 1949 г., согласно которой они находятся во власти неприятельского государства, а не отдельных лиц или воинских частей, их пленивших (ст.12); с ними всегда следует обращаться гуманно; ни один из них не может быть подвергнут физическому калечению или научному или медицинскому опыту (ст.13); к ним не могут применяться никакие физические или моральные пытки и никакие другие меры принуждения для получения от них каких-либо сведений. Военнопленным, которые откажутся отвечать, нельзя угрожать, подвергать их оскорблениям или каким-либо преследованиям или ограничениям (ст.17).
Военнопленные, за исключением офицеров, могут привлекаться к работе, не носящей военного характера: сельское хозяйство, работы по домашнему хозяйству, торговая деятельность, погрузочно-разгрузочные работы (ст. 50). Военнопленных нельзя лишать права переписки с семьей (ст.71); они имеют право получать посылки с продуктами питания, одеждой (ст.72).
Военнопленные полностью сохраняют свою гражданскую правоспособность, которой они пользовались во время захвата в плен. Держащая в плену держава может ограничивать осуществление прав, предоставляемых этой правоспособностью, на своей собственной территории или вне ее, лишь в той степени, в какой этого требуют условия плена.
Держащая в плену держава обязана бесплатно обеспечить содержание военнопленных и также врачебную помощь, которую потребует состояние их здоровья. Военнопленные, которые не могут дать сведений о своей личности из-за своего физического или психического состояния, передаются на попечение медицинской службы.
Военнопленным должна быть предоставлена возможность сообщить о взятии в плен своей семье и в Центральное справочное агентство по делам военнопленных, создаваемое в период военных действий в нейтральной стране. Они сохраняют военную форму, знаки различия и государственной принадлежности, знаки отличия. В зависимости от звания или положения отдельные военнопленные имеют преимущества. Военнопленные обязаны соблюдать правила отдания воинских приветствий, предусмотренные действующими в их собственной армии уставами.
Основной суточный рацион питания должен быть достаточным по количеству, качеству и разнообразию для того, чтобы поддерживать хорошее состояние здоровья у военнопленных и не допускать потери веса или явлений, связанных с недостатком питания. Следует также считаться с привычным для пленных режимом питания. Всякие коллективные дисциплинарные взыскания, затрагивающие питание, воспрещаются.
Применение оружия против военнопленных, в частности против совершающих побег или попытку к побегу, является мерой чрезвычайного характера, которой всегда должны предшествовать предупреждения, соответствующие обстоятельствам.
Военнопленные имеют право представлять военным властям, под властью которых они находятся, просьбы по поводу установленного для них режима пребывания в плену. Они также имеют право обращаться без всяких ограничений через доверенное лицо или непосредственно, если они найдут это нужным, к представителям держав-покровительниц, чтобы обратить их внимание на те моменты режима плена, в отношении которых у них имеются жалобы.
Известный военный теоретик Е. Э. Месснер отмечал: «Победителей не судят». Это значит: прощаются воину ошибки в ведении военных операций, раз довел до победы. Теперь же «победителей не судят» стало означать: победителей не надо наказывать за беззаконные действия, побежденных же можно казнить за законные. Победа или поражение определяют отношение к «военным преступлениям» — такова мораль века387.
Установление юридического ограничения на признание того или иного военного преступления таковым по причине совершения запрещенного действия «по настоятельной военной необходимости» заставляет соотнести категории «военное преступление» и «военная необходимость».
Идея допустимости любых действий воюющих сторон в отношении друг друга известна с давних пор. Так, по мнению немецких юристов и военных аналитиков, когда генерал фон Гартман в 1877 г. изложил свою точку зрения о первенствующей роли «реализма войны» перед «идеализмом права», он исходил из «континентальной теории войны», берущей свое начало в философии Руссо. Согласно этой теории войны должны вести только вооруженные силы. «Реализм войны» XIX столетия в отличие от того, что мы пережили и переживаем сейчас, был ограничен таким путем очень узкими рамками388.
Теория военной необходимости развилась в Германии в рамках традиционных представлений о континентальной войне. Другая теория была выдвинута в англосаксонской доктрине ведения войны, основной идеей которой было признание того обстоятельства, что «война является борьбой между нациями».
Уже на Гаагской конференции 1899 г. предпринимались попытки включить в проект соглашения о законах и обычаях войны специальную оговорку о том, что военная необходимость в отдельном случае может оправдать те или иные мероприятия и действия. Германский уполномоченный полковник фон Шварцгофф на заседании 1 июня 1899 г. предложил дополнить ст. 46 проекта, в которой перечислялись основные права гражданского населения, словами «насколько это позволяет военная необходимость». Профессор Ролин в своем докладе пленуму конференции по этому поводу сказал: «Впрочем, как следует из замечания полковника фон Шварцгоффа, которое, кстати, ни у кого не встретило возражений, эти положения при известных обстоятельствах не ограничивают свободу действий воюющих»389.
Данная позиция была фактически положена в основу стратегии и тактики действия вооруженных сил: конфликт между «законами войны» и «военной необходимостью» разрешался в пользу последней. В соответствии с этим в тетради 31 «Об обычаях сухопутной войны» из серии военно-исторических монографий (изданной в 1902 г. по поручению германского генерального штаба) было высказано мнение о том, что «в сравнении с законами и обычаями войны военная необходимость играет первенствующую роль». В военных руководствах принцип военной необходимости был объявлен одним из основных принципов войны. Хотя тексты официальных военных предписаний и допускали толкование этого принципа в том смысле, что «военная необходимость играет первенствующую роль перед военным правом», у воюющих стран были определены границы понимания соотношения этих понятий (в рамках писанных и неписанных норм военного права).
Что необходимо понимать под «военной необходимостью» в настоящее время? Каковы пределы ее допустимости?
В отечественной науке преобладает мнение о том, что «лицо, действовавшее в состоянии … необходимости и при других обстоятельствах, исключающих общественную опасность совершенного деяния, не может быть признано виновным, так как в его действиях отсутствует состав преступления»390. Например, согласно ст. 39 Уголовного кодекса РФ, превышение пределов правомерности крайней необходимости влечет за собой уголовную ответственность (в случаях умышленного причинения вреда). Сказанное означает, что такие пределы допустимости сами по себе являются условием наступления уголовной ответственности за причиненный вред.
Корни юридической природы допустимости причинения вреда «по необходимости» (в том числе и военной) надо искать в исключении признаков преступления в содеянном, т.е. самого события преступления.
Причиняется ли при военной необходимости вред интересам международно-правовой охраны? Да, безусловно: нарушение правил ведения военных действий причиняет вред объектам международного уголовного права.
Такое допущение правомерности причинения вреда de facto возможно в случае прямого указания на это в источнике. Следовательно, деяние лишается формального признака преступности, т.е. противоправности. Таким образом, нормы международного права делают исключение, разрешая причинять вред охраняемым ими интересам при наличии определенных обстоятельств. Именно правовое дозволение причинить вред охраняемым им же самим интересам само по себе указывает на то, что такой вред не может характеризоваться как противоправный.
И если соблюдены критерии допустимости военной необходимости, то возникающее международное уголовное правоотношение будет носить, по справедливому утверждению С.Г. Келиной, управомочивающий характер391: ведь источник права на причинение вреда в необходимости.
С другой стороны, причинение вреда может и должно подлежать уголовно-правовой оценке по международному праву в качестве военного преступления, но только при нарушении условий допустимости самой военной необходимости.
Как справедливо отмечает Р.А. Адельханян, наличие и существование военной необходимости, исключающей преступность деяния, связаны с воздействием какого-либо фактора, появляющегося до того, как лицо причиняет вред интересу международно-правовой охраны. Любая военная необходимость должна изначально содержать в себе критерии, в соответствии с которыми деяние причинителя вреда не расценивается как военное преступление. При военной необходимости воздействие внешнего фактора очевидно — его следствием становится поведение субъекта, выбирающего из двух зол меньшее: выиграть военное столкновение или соблюдать «правила» такого военного столкновения392.
Источник военной необходимости — само вооруженное столкновение сторон, порождающее стремление выиграть его либо защитить жизненно важные для любой стороны, находящейся в конфликте, интересы и потребности в обороне своей территории от агрессии. Следовательно, вопрос о допустимости причинения уголовно значимого вреда в состоянии военной необходимости сводится к решению вопроса о том, чем можно пожертвовать ради победы в вооруженном конфликте либо ради собственной защиты.
Анализ норм действующего международного права (Женевских конвенций и Дополнительного протокола I) свидетельствует о том, что они допускают совершение в силу военной необходимости производимое в небольшом масштабе разрушение и присвоение имущества, а также совершаемые в целях защиты нападения или уничтожение, вывоз или приведение в негодность объектов, необходимых для выживания гражданского населения (запасы продуктов питания, производящие продовольствие сельскохозяйственные районы, посевы, скот, сооружения для снабжения питьевой водой и запасы последней, ирригационные сооружения).
В международном праве не допускается оправдание военной необходимостью нарушения естественных прав человека (жизни, здоровья и др). Например, даже в случае боя на борту военного судна лазареты следует, насколько это будет возможно, оберегать и щадить. Эти лазареты и их оборудование останутся подчиненными действию законов войны, но не смогут получать другого назначения, пока будут нужны для раненых и больных. Однако, командир, во власти которого они находятся, будет иметь возможность располагать ими в случае крайней военной необходимости, предварительно обеспечив участь раненых и больных, которые находятся там на излечении (II Женевская конвенция, ст. 28).
Военная необходимость в международном уголовном праве является разновидностью необходимости как универсального института освобождения от уголовной ответственности, впервые закрепленного в международном праве Римским Статутом Международного уголовного суда от 17 июля 1998 г. В статье 31 (п. «d») допускается причинение вреда в состоянии «вынужденной ответной реакции на угрозу неминуемой смерти либо неминуемого причинения тяжких телесных повреждений» самому или другому лицу. Такая угроза может: исходить от других лиц; быть создана другими обстоятельствами, не зависящими от этого лица. Лицо может быть освобождено от ответственности за причинение вреда в данной ситуации, если: приняло «необходимые и разумные» меры для устранения угрозы; не намеревалось причинить больший вред, чем тот, который пыталось предотвратить.
Формулировка этого обстоятельства освобождения от ответственности дала возможность утверждать, что в международном уголовном праве определена универсальная ситуация допустимого причинения вреда в состоянии необходимости, разновидностью которой является военная необходимость.
За невыполнение норм и принципов права вооруженных конфликтов предусматривается уголовная ответственность. Норма об уголовной ответственности отдельных лиц закреплена в Женевской конвенции 1949 г. об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях (ст.49), Дополнительном протоколе I, других международно-правовых актах, согласно которым государства обязаны ввести в действие национальные законы, необходимые для обеспечения эффективного преследования лиц, совершивших или приказавших совершить те или иные нарушения конвенций. Уголовным кодексом Российской Федерации (ст.356) предусмотрена уголовная ответственность за применение запрещенных средств и методов ведения войны: жестокое обращение с военнопленными или гражданским населением, депортацию гражданского населения, разграбление национального имущества на оккупированной территории, применение в вооруженном конфликте средств и методов, запрещенных международным договором Российской Федерации.
В соответствии с нормами современного международного права на военных преступников не распространяются сроки давности. В ст.1 Конвенции о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечности от 26 ноября 1968 г.393 установлено, что никакие сроки давности не применяются к лицам, совершившим преступления против человечности, как они определены в ст.6 Устава Международного военного трибунала. В Конвенции устанавливается круг лиц, на которых не распространяется срок давности за совершенные преступления: это представители государственных властей и частные лица, которые выступают в качестве исполнителей или соучастников этих преступлений; лица, которые непосредственно подстрекают других лиц к совершению таких преступлений или участвуют в заговоре для их совершения, независимо от степени их завершенности, а также представители государственной власти, допускающие их совершение.
На военных преступников не распространяются нормы, регулирующие право убежища. Декларация о территориальном убежище от 14 декабря 1967 г.394 закрепила норму, согласно которой на право искать убежище и пользоваться им «не может ссылаться никакое лицо, в отношении которого существуют серьезные основания полагать, что оно совершило преступление против мира, военное преступление или преступление против человечности».
Таким образом, правовые режимы вооруженного противоборства обладают достаточным правовым инструментарием, необходимым для сведения к минимуму угроз и опасностей гражданскому населению и объектам гражданской инфраструктуры, служат цивилизованному разрешению вооруженных конфликтов международного и немеждународного характера.
В последнее время в юридической литературе появились публикации о новом виде обеспечения вооруженного противоборства — правовом обеспечении действий войск (сил) в вооруженных конфликтах и при выполнении задач по поддержанию или восстановлению международного мира и безопасности в Российской Федерации, которое организуется в целях соблюдения в этих условиях законодательства Российской Федерации и норм международного гуманитарного права. В Вооруженных Силах Российской Федерации обязанности должностных лиц по правовому обеспечению действий войск (сил) в вооруженных конфликтах впервые сформулированы в Наставлении по правовой работе в Вооруженных Силах Российской Федерации, утвержденном приказом министра обороны Российской Федерации от 31 января 2001 г. № 10, однако они не нашли своего отражения в боевых уставах видов и родов войск.
Правовое обеспечение действий войск (сил) заключается в оказании юридической (правовой) помощи органам военного управления, командирам (начальникам) и осуществляется путем проведения правовых экспертиз проектов боевых документов и соответствующих консультаций, контролем соблюдения норм международного гуманитарного права непосредственно в ходе боевых действий, а также проведением других мер по предотвращению или пресечению нарушений указанных норм.
Действенность правового обеспечения деятельности войск (сил) в этих условиях зависит от состояния в них правопорядка и воинской дисциплины, знания военнослужащими норм международного гуманитарного права и умения их применять в вооруженных конфликтах.
Командиры (начальники) всех степеней в служебной деятельности руководствуются общепризнанными принципами и нормами международного права, международными договорами Российской Федерации, исходя из которых они обязаны:
а) в мирное время:
организовывать распространение среди подчиненного личного состава знаний о международном гуманитарном праве и принимать в нем личное участие, обращая внимание на то, что за грубые (серьезные) нарушения норм международного гуманитарного права законодательством Российской Федерации предусматривается привлечение виновных к уголовной ответственности;
постоянно поддерживать правопорядок и высокую воинскую дисциплину, гарантирующие соблюдение подчиненными норм международного гуманитарного права в случае вооруженного конфликта;
привлекать в ходе оперативной (боевой) подготовки помощника командира (начальника) по правовой работе (должностных лиц юридической службы) к выполнению обязанностей, которые возлагаются на юридического советника в период вооруженного конфликта;
контролировать наличие у военнослужащих удостоверений личности или военных билетов с отметкой о прохождении обязательной государственной дактилоскопической регистрации, опознавательного медальона (жетона), удостоверения о принадлежности к медицинскому персоналу;
предусматривать систему мер по организации розыска, регистрации и передаче сведений о пропавших без вести;
организовать обеспечение подчиненных воинских частей (подразделений) необходимыми международными средствами опознавания (отличительными эмблемами, знаками и средствами подачи сигналов опознавания), а также текстами законодательных актов Российской Федерации и международно-правовых документов, определяющих поведение военнослужащих — участников боевых действий;
контролировать подготовку медицинского персонала и должностных лиц юридической службы по изучению и выполнению норм международного права;
б) в период вооруженного конфликта:
подавать личный пример в соблюдении норм международного гуманитарного права;
обеспечивать изучение личным составом норм международного гуманитарного права и обязанностей, налагаемых на него этими нормами;
требовать соблюдения норм международного гуманитарного права и принимать меры по предупреждению их нарушения;
в случае нарушений норм международного гуманитарного права пресекать их и привлекать к ответственности лиц, совершивших эти нарушения,
о серьезных (грубых) нарушениях докладывать вышестоящему начальнику;
оказывать уважение и покровительство национальным обществам Красного Креста (Красного Полумесяца) и другим добровольным обществам помощи, признанным и уполномоченным своим правительством, при условии подчинения личного состава этих обществ военным законам и приказам командования;
оказывать содействие Международному Комитету Красного Креста в выполнении им гуманитарных функций с целью обеспечения защиты и оказания помощи жертвам вооруженных конфликтов.
Командир (начальник) для решения вопросов, касающихся применения норм международного гуманитарного права, в период вооруженных конфликтов, в случае необходимости, привлекает помощника по правовой работе или другое, находящееся в его непосредственном подчинении должностное лицо юридической службы, которые в таких случаях исполняют обязанности юридического советника.
Помощник командира (начальника) по правовой работе (другое должностное лицо юридической службы) исполняет обязанности юридического советника по вопросам применения норм международного гуманитарного права, которые включают:
подготовку по указанию командира (начальника) правовых заключений о соответствии нормам международного гуманитарного права разрабатываемых проектов боевых и других документов;
дачу рекомендаций с соответствующими разъяснениями командованию и другим должностным лицам органов военного управления по вопросам применения норм международного гуманитарного права;
проведение по указанию командира (начальника) инструктивных (методических) занятий с офицерским составом, участие в проверке знаний норм международного гуманитарного права;
участие в мероприятиях по контролю за соблюдением норм международного гуманитарного права;
участие в учете и анализе нарушений норм международного гуманитарного права, совершаемых противником;
осуществление правового обеспечения работы командования соединения (воинской части) по вопросам обращения с военнопленными и задержанными гражданскими лицами;
осуществление правового обеспечения рассмотрения поступающих от гражданского населения жалоб и исков, связанных с действиями личного состава при выполнении поставленных задач;
осуществление правового обеспечения взаимодействия командования в районах боевых действий либо на оккупированной территории с местной администрацией, представителями Международного Комитета Красного Креста, национальных обществ Красного Креста (Красного Полумесяца), другими организациями, выполняющими гуманитарные функции в интересах жертв вооруженных конфликтов.
При организации и ведении боевых действий помощник командира (начальника) по правовой работе (другое должностное лицо юридической службы) в необходимых случаях консультирует командира (начальника) о выборе такого варианта решения, который, обеспечивая выполнение поставленной боевой задачи, представляет наименьшую опасность для гражданского населения и гражданских объектов. При этом право командира в выборе способов (методов) и средств ведения боевых действий ограничивается нормами международного гуманитарного права