Geum.ru

В. Д. Токарь курс лекций по философии учебное пособие

Вид материалаКурс лекций

Содержание


Философия: провозвестие безграничной свободы во Христе.
Подобный материал:
1   ...   8   9   10   11   12   13   14   15   ...   18

Жизнь и творчество.
  • Философия: провозвестие безграничной свободы во Христе.


    1.


    Федора Михайловича Достоевского (1821-1881) – величайшего мыслителя всех времен и народов – можно сравнить с Шекспиром – по степени художественной гениальности и по глубине постижения Истины. В частности, такое сравнение делает известный современный философ Агнес Хеллер. В интервью журналу «Вопросы философии» она так представляет родство Шекспира и Достоевского: «Шекспир никогда не писал философию истории. Но он знал гораздо больше об истории с философской точки зрения и о жизни с философской точки зрения, чем любой философ того периода. Я думаю, что это относится и к Достоевскому. Достоевский, как я полагаю, знал гораздо больше о том, что значит существование… чем любой философ, за исключением, пожалуй, Кьеркегора и Ницше в тот период. Но это не значит, что Достоевский был философом. Он – нечто другое»1.

    Д.Л.Андреев пишет, что Достоевский, как художник – этик, так велик, что за ним навсегда упрочилось одно из первых мест в пантеоне всемирной литературы2.

    Н.А.Бердяев подчеркивает всемирное значение Достоевского как мыслителя: «На Западе еще не почувствовали, что духовные силы России могут определять и преображать духовную жизнь Запада, что Толстой и Достоевский идут на смену властителям дум Запада для самого Запада и внутри его»3.

    Достоевский в своем творчестве зашел в такую глубину философских проблем, в какую не спускался ни один из мыслителей, его современников и тех, кто жил после Достоевского, вплоть до сегодняшнего дня.

    Достоевский любил повторять, что мы все вышли из «Шинели», подчеркивая большое влияние творчества Гоголя на свое творчество. У Достоевского много общего с Гоголем и в постановке и разрешении философских проблем. Центральная линия философствования у них – общая.

    Перефразируя Достоевского, можно сказать, что все сколько-нибудь значительные писатели и философы, жившие после Достоевского, вышли из Достоевского. Нет сомнения в том, что Достоевский имел определенное влияние на Соловьева, с которым у него были дружеские отношения; они вместе посетили Оптину пустынь; были единомышленниками. У них общая историософская установка. Оба они полагали, что человеческий мировой порядок идет по пути «оцерковления», что русский национальный идеал (национальная идея) состоит в восстановлении на земле христианского идеала. Очень сильное влияние оказал Достоевский на Бердяева, который всю свою философию выстроил на идее Достоевского о безграничной свободе во Христе. Бердяев сам говорил: «… Я основал свое дело на свободе»4.

    Бесспорно влияние творчества и философии Достоевского на Булгакова и Солженицына, о которых еще пойдет речь, и, повторим, на каждого значительного писателя и философа, жившего после Достоевского.

    Ф.М.Достоевский родился в Москве, в семье военного врача5. Федор Михайлович говорил, что он происходил из семейства русского и благочестивого; что дети знали Евангелие чуть ли не с первого года жизни; что он уже в десять лет знал почти все главные эпизоды русской истории.

    На формирование Достоевского большое влияние оказали два события.

    Первое – смерть отца. Когда они с братом Михаилом учились в военно-инженерном училище в Петербурге (Достоевский окончил это училище в 1843 году), пришло известие, что крестьяне его деревни убили отца, отомстив ему за его свирепость. При этом известии у сына сделался первый припадок эпилепсии. С этого времени припадки эпилепсии сопровождали Достоевского на протяжении всей жизни, доставляя ему огромные душевные и физические страдания; ставили его в пограничные ситуации, невероятно обострили его чувствительность, чуткость к горю и страданиям других – и эти чувства стали центральными мотивами его творчества.

    Второе – связано с участием в кружке петрашевцев6. Достоевский, как и 121 человек, имевших отношение к петрашевцам, был арестован в ночь с 23 на 24 апреля 1849 г., заключен в Петропавловскую крепость. Ему было предъявлено обвинение в том, что он участвовал в обсуждении проекта создания домашней литографии и в том, что он читал на «пятнице» у Петрашевского письмо Белинского к Гоголю. Первоначально Достоевского, как и многих других, приговорили к смертной казни. Казнь была назначена, но за несколько минут до свершения была отменена. Достоевский получил четыре гора каторги в Омском остроге, затем он служил в Отдельном сибирском корпусе в Семипалатинске – вначале рядовым, затем унтер-офицером и прапорщиком. В 1859 году, т.е. через десять лет, вернулся в Петербург, уйдя в отставку (по случаю отбытия срока наказания). Пребывание на каторге дало Достоевскому богатейший материал для изучения жизненных судеб и человеческих характеров, и этот опыт был отражен в «Записках из Мертвого дома» (1855 г.).

    Сходная судьба и у Солженицына. Он тоже перенес каторгу (лагеря) и отразил опыт заключения в своих произведениях (см.лекцию 17).

    Каторжный и ссыльный опыт (служба в арестантских ротах) Достоевского, вероятно, не так сильно повлияли на его дальнейшую писательскую судьбу, как повлияло на нее переживание предстоящей смерти во время приготовления к казни. Еще Сократ в платоновской «Апологии Сократа» говорил, что люди особенно способны к прорицаниям тогда, когда им предстоит умереть.

    О своих переживаниях перед смертью и размышлениях после ее отмены Достоевский рассказал в письме к брату Михаилу из Петропавловской крепости 22 декабря (1849 г.)7.

    «Сегодня, 22 декабря, нас отвезли на Семеновский плац. Там всем нам прочли смертный приговор, дали приложиться к кресту, переломили над головами шпаги и устроили нам предсмертный туалет (белые рубахи). Затем троих поставили к столбу для исполнения казни. Вызывали по трое, след[овательно], я был во второй очереди и жить мне оставалось не более минуты… Наконец ударили отбой, привязанных к столбу привезли назад, и нам прочли, что его императорское величество дарует нам жизнь…»

    «Я не уныл и не упал духом. Жизнь везде жизнь, жизнь в нас самих, а не во внешнем. Подле меня будут люди, и быть человеком между людьми и остаться им навсегда, в каких бы то ни было несчастьях не уныть и не пасть – вот в чем жизнь, в чем задача ее. Я сознал это. Эта идея вошла в плоть и кровь мою…».

    «Никогда еще таких обильных и здоровых запасов духовной жизни не кипело во мне, как теперь…».

    «Неужели никогда я не возьму пера в руки?… Боже мой! Сколько образов, выжитых, созданных мною вновь, погибнет, угаснет в моей голове или отравой в крови разольется! Да, если нельзя будет писать, я погибну. Лучше пятнадцать лет заключения и перо в руках…».

    «Нет желчи и злобы в душе моей, хотелось бы так любить и обнять хоть кого-нибудь из прежних в это мгновенье. Это отрада, я испытал ее сегодня, прощаясь с моими милыми перед смертью…».

    «Как оглянусь на прошлое да подумаю, сколько даром потрачено времени, сколько его пропало в заблуждениях, в ошибках, в праздности, в неуменье жить; как не дорожил я им, сколько раз я грешил против сердца моего и духа, - так кровью обливается сердце мое. Жизнь – дар, жизнь – счастье, каждая минута могла быть веком счастья. Если бы молодость знала. Теперь переменяя жизнь, перерождаюсь в новую форму.

    Брат! Клянусь тебе, что я не потеряю надежду и сохраню дух мой и сердце в чистоте. Я перерожусь к лучшему. Вот вся надежда моя, все утешение мое!»

    М.М.Бахтин (1895, Орел – 1975, Москва) пишет, что «всем ведущим героям Достоевского дано «горняя мудрствовати и горних искати», что «Достоевский обладал гениальным даром слышать диалог своей эпохи»8.

    Думается, что дар видеть духовным зрением и слышать духовным слухом Достоевский получил во время испытания предстоящей смертью, когда он увидел и услышал Христа. Недаром он неоднократно повторял, что он останется с Христом, даже если будет доказано, что Христос ошибался.

    Письмо Достоевского к брату Михаилу содержит зародыш всех его гениальных романов, всей его публицистики, всей его философии. Нам русским, каждому культурному русскому человеку надо очень серьезно отнестись к замечанию Бердяева, что по Достоевскому «можно изучать душу России»9.

    Нельзя считать себя действительно культурным человеком, если не читал романы Достоевского, особенно его последний роман «Братья Карамазовы» - итог его творчества. Но не менее значительны другие романы, повести и рассказы Достоевского: «Бедные люди», «Белые ночи», «Бесы», «Вечный муж», «Дядюшкин сон», «Записки из Мертвого дома», «Записки из подполья», «Игрок», «Идиот», «Крокодил», «Кроткая», «Мальчик у Христа на елке», «Неточка Незванова», «Подросток», «Преступление и наказание», «Село Степанчиково и его обитатели», «Скверный анекдот», «Сон смешного человека», «Униженные и оскорбленные».

    Через все произведения Достоевского проходят темы о человеке и темы о Боге, веры и безверия, Христа и Антихриста, безбожия и самообожения, смерти и бессмертия, правды и лжи. Достоевского более всего интересуют вечные вопросы, метафизические вопросы, вопросы смысла человеческого существования, смысла исторического бытия русского народа, России. Идеалом русского человека для Достоевского был Пушкин. Об этом он ясно и твердо заявил в своей знаменитой речи о Пушкине 8 июня 1880 года. Для Достоевского русский человек прежде всего «всеевропеец» - человек, для которого родная и близкая вся европейская культура; это человек высокого интеллекта, высоких духовных запросов, приемлющий все европейские культуры, всю историю Европы10. В этой же речи о Пушкине, которая имела необычайный успех, Достоевский подчеркивал, что русская национальная идея заключается во всемирном единении народов, во всемирном братстве. Русский национальный идеал «всечеловечен», в нем нет никакой враждебности. Русский народ – богоносный народ. Ему предназначено свыше установить всечеловеческое братство в духе Христа.

    Много места в творчестве Достоевского занимали вопросы социализма. Во время пребывания в ссылке он пришел к выводу о бессмысленности революций для улучшения общества, ибо зло заложено в самом человеке. Поэтому никакие внешние изменения не помогут, нужны изменения самого человека. «Не в коммунизме, не в механических формах заключается социализм народа русского: он верит, что спасется лишь в конце концов всесветным единением во имя Христово. Вот наш русский социализм!»11. Так писал за несколько дней до своей смерти Федор Михайлович.

    Смерть Достоевского явилась трагической неожиданностью. Искренняя и глубокая печаль охватила всех. На похоронах было много народа, много детей, студентов. Похоронен Достоевский на кладбище в Александровско-Невской лавре в Петербурге. На могильном камне надпись из Евангелия от Иоанна, гл.12, стих 24: «Истино, истино говорю вам: если зерно пшеничное не упадет и не умрет, то единое останется. А если упадет и умрет, то много плодов сотворит».

    Эти же слова из Евангелия от Иоанна стоят эпиграфом к роману «Братья Карамазовы».


    2.

    В начале лекции я говорил об огромном влиянии философии Достоевского на философию Бердяева, который, по его словам, основал свое дело на свободе. Бердяев писал, что Достоевский «в своей потрясающей легенде о Великом Инквизиторе был провозвестником такой дерзновенной и бесконечной свободы во Христе, какой никто еще в мире не решался утверждать»12.

    По Достоевскому, подлинная суть человека в его свободе, и только в ней. Основная тайна человека в том, что он всегда стоит перед выбором добра или зла. Человек несет бремя свободы. Свобода – тяжелейшая ноша для человека. Свобода открывает простор для демонизма в человеке, но она же может возвысить ангельское начало в нем. Проблематику свободы Достоевский рассматривает в свете основной истины о человеке, которая состоит в том, что человеку невозможно прожить без Бога. Кто верит в Бога, тот истинно свободен, кто поражен неверием, тот не свободен, тот раб, раб или других людей, или самого себя, своего самообожения, своей самости, человекобожия. В романе «Бесы» - этом гениальном пророчестве об ужасах русской революции – выведена фигура Кириллова. Кириллов отвергает Бога, становится на путь самообожения, человекобожия. И для него – и в этом весь трагизм этого образа – остается единственный удел: самоубийство. «Если Бога нет, то все позволено», говорит Достоевский устами Кириллова. «Все позволено – значит, самоубийство», - рассуждает Кириллов, ибо в чем, как не в самоубийстве в высшей степени проявляется самобожие. «Всякий, кто хочет главной свободы, тот должен сметь убить себя… Кто смеет убить себя, тот бог» - утверждает Кириллов. С Богом – жизнь, без Бога – смерть! С Богом – свобода, без Бога – рабство! Вот философия Достоевского.

    Безбожники – не одни только Кирилловы, проверяющие свою способность быть богами путем самоубийства. В «Бесах» выведены безбожники – революционеры, которые свое безбожие выражают в убийстве другого. И главный среди них Петр Верховенский, его прототипом послужил руководитель тайного общества «Народная расправа»13 С.Г.Нечаев. Общество «Народная расправа» исходило из того, что любые средства хороши, если они ведут к достижению революционных целей, в том числе, разумеется, и убийства. Петр Верховенский – фигура зловещая, мрачная, домоническая. Это «главный бес», бес революции. Атеистический социализм – это бесовщина, это смерть и разрушение.

    В легенде о Великом Инквизиторе Достоевский ставит альтернативу: или человечество будет идти по путям истории с Христом и будет развиваться свободно или же оно отвергнет Христа и тогда оно потеряет свободу, попадет в зависимость от сильных мира сего, попадет в рабство. Вопрос о свободе – основной вопрос истории. Способно ли человечество быть свободным? Или этой способностью обладают лишь немногие избранные, призванные начальствовать над основной массой? Великий Инквизитор стоит как раз на этой точке зрения. Он ни во что не ставит свободу духа, он убежден, что большинство человечества мечтает во имя хлеба и счастья отдать себя в безропотное подчинение людям, способным главенствовать и управлять. Удивительно прозорливо описывает Великий Инквизитор тоталитарные системы, возникшие в ХХ веке. В них все, как у Достоевского. В них правит чудо, тайна и авторитет, как и утверждал Великий Инквизитор. В них господствуют немногие, и их господство основано на лжи, на обмане, что, полагал Великий Инквизитор, совершенно необходимо для правильного управления людьми, и ложь, обман есть вообще «тайна» противохристианской власти. А как ярко нарисована картина всеобщей регламентации в будущих тоталитарных режимах!

    «… Мы заставим их работать, - вещает Великий Инквизитор, - но в свободные от труда часы мы устроим им жизнь как детскую игру, с детскими песнями, хором, с невинными плясками. О, мы разрешим им грех, они слабы и бессильны, и они будут любить нас, как дети, за то, что мы им позволим грешить. Мы скажем им, что всякий грех будет искуплен, если сделан будет с нашего позволения… И не будет у них никаких от нас тайн. Мы будем позволять или запрещать им жить с их женами и любовницами, иметь или не иметь детей – все судя по их послушанию – и они будут нам покоряться с весельем и радостью. Самые мучительные тайны их совести – все, все понесут они нам, и мы все разрешим, и они поверят решению нашему с радостию, потому что оно избавит их от великой заботы и страшных теперешних мук решения личного и свободного. И все будут счастливы…»

    Когда читаешь легенду о Великом Инквизиторе, его описание будущего господства противохристианской власти, невольно приходит мысль, что на самом деле Великий Инквизитор рассказывает о системе рабства, которая сложилась и господствовала в СССР при Сталине.

    Работа С.Н.Булгакова «Христианство и социализм» (1917 год) начинается с главы, которая называется «Первое искушение Христа в пустыне». В этой главе он высоко ценит провозвестие Достоевского в легенде о Великом Инквизиторе, говорит, что Достоевский справедливо видел в евангельском рассказе «духовное содержание всей истории человечества», смысл которого становится «все вразумительней при свете исторического опыта»14. «… Первое искушение в грандиозных, никогда еще доселе не виданных размерах переживается в наши дни, когда человечество, приобретя некоторое частичное умение превращать камни в хлебы, поверило в это превращение, как единственный путь спасения человечества. Оно, вняв голосу искусителя, соблазнилось его соблазном. Это и есть религиозный соблазн социализма»15. Так завершает Булгаков первую главу своего труда «Христианство и социализм», главу, которая как и вся работа его, вдохновлена идеями Достоевского.

    В Евангелие слова о трех искушениях Христа занимают едва восьмую часть обычного листа. Легенда о Великом Инквизиторе у Достоевского изложена на двадцати одной страничке. Но не счесть страниц, на которых написаны философские произведения, посвященные вопросам, рассматриваемым в Великом Инквизиторе. И острота и глубина этих вопросов становятся, по словам Булгакова, «все вразумительней при свете исторического опыта»16. Собственно, весь период нашей истории после октябрьского переворота 1917 года – это есть реализация программы организации всеобщего счастья, которую излагает Великий Инквизитор в гениальном романе «Братья Карамазовы».

    «Рассказанная русским атеистом Иваном Карамазовым «Легенда о Великом Инквизиторе», - писал Н.А.Бердяев, - по силе и глубине своей сравнимая лишь с священными письменами, раскрывает внутреннюю диалектику антихристовых соблазнов17. Эти антихристовы соблазны и есть «социалистический муравейник», духовные основы которого «Достоевский гениально прозревал»18. Именно социализм в «значительной степени» имел в виду Достоевский в «Легенде о Великом Инквизиторе»19.

    Оценки Булгакова и Бердяева сделаны в начале ХХ века. Сегодня, в начале ХХI века, у нас несравненно больше возможностей убедиться в удивительно точном предвидении Достоевского, убедиться в том, что Достоевский есть истинный пророк, и пророчества его никогда не умрут, как не умирают пророчества Евангелия.

    Или свободная и поэтому счастливая жизнь во Христе, или рабское, униженное существование с Антихристом. Вот пророчество Достоевского!


    Лекция 14.


    В.С.Соловьев.

    1. Жизнь и творчество.
    2. Философия: раскрытие христианской истины.



    В предыдущей лекции мы говорили о Ф. М. Достоевском. Влияние этого выдающегося русского человека на духовное развитие России и мира огромно, оно отнюдь не ослабевает, а увеличивается. Так было угодно провидению: в пору расцвете гения Достоевского в России появился другой гениальный мыслитель, замечательный русский философ, философия которого стала, по выражению С. Н. Булгакова, последним словом мировой философской мысли, ее высшим синтезом. Их пути сошлись, их творчество обогащало друг друга. Оба они исходили из исключительной важности понимания религиозного понимания жизни. Достоевский этот религиозный подход выразил в своем художественном творчестве, Соловьев - в философском безупречном анализе, хотя, обладая даром художественного слова, он блестяще выступал и как поэт, и как публицист.

    Перед нами стоит задача отдать дань уважения гениальному русскому мыслителю, философия которого, как и вся оригинальная русская философия, была христианской. Стоит задача осмыслить и понять основные направления и итоги его размышлений.


    1.

    Разговор о философе всегда должен начинаться с его жизнеописания, потому что его философия есть слепок с его жизненного пути. Во вводной лекции (см.лекцию 1) мы приводили высказывание И.А.Ильина о том, что философствование есть действование3. У В.С.Соловьева есть важные размышления на этот счет по отношению к Платону. В работе “Жизненная драма Платона” он писал, что философию Платона прямо можно вывести из пережитой им трагедии – смерти своего учителя Сократа. “Тот мир, в котором праведник должен умереть за правду, - рассуждает В.С.Соловьев, - не есть настоящий, подлинный мир. Существует другой мир, где правда живет. Вот действительное жизненное основание для Платонова убеждения в истинно-сущем идеальном космосе, отличном и противоположном призрачному миру чувственных явлений. Свой идеализм -–и это вообще мало замечалось – Платон должен был вынести не из тех отвлеченных рассуждений, которыми он его потом пояснял и доказывал, а из глубокого душевного опыта, которым началась его жизнь”4.

    Философия В.С.Соловьева (1853-1900) вышла из его детства, из его семьи. Семья эта занимает важное место в русской культуре. Отец, Сергей Михайлович Соловьев – знаменитый историк, профессор, декан, ректор (1871-1877 гг.) Московского университета. Его главный труд “История России с древнейших времен” поражает своей огромностью. Начиная с 1851 года, и до самой смерти (1879 г.), он ежегодно пишет по тому своей “Истории” – всего, таким образом, около тридцати томов5. Смысл истории С.М.Соловьев усматривал в стремлении к воплощению христианских идеалов добра и справедливости. Этот же смысл видел и его сын. Свой труд “Оправдание добра” Владимир Сергеевич Соловьев начал словами: “Посвящается моему отцу историку Сергею Михайловичу Соловьеву и деду священнику Михаилу Васильевичу Соловьеву с чувством живой признательности и вечной связи”6.

    Мать В.С.Соловьева, Поликсена Владимировна, происходила из дворянской фамилии Романовых. Ее отец молодым морским офицером совершил кругосветное путешествие, был связан с движением декабристов. Дальним же предком по материнской линии был первый философ на Руси Г.С.Сковорода, о ком мы вели речь (см.лекции 1, 10)7 . Поликсена Владимировна – жгучая брюнетка, красавица. Дети, а их в семье было 12 (четверо умерли), походили или на мать, или на отца, голубоглазого блондина. Владимир пошел в мать, и отец дразнил его “печенегом”. Он взял у матери и повышенную мнительность, экзальтированность, склонность к пророческим снам, суевериям. Соловьевы – семья религиозная, строго чтившая устои православной церкви. С семи лет Вл.Соловьев с упоением читал жития святых, пытался им подражать – спал зимой без одеяла. Он выражал какую-то “мистическую любовь” к нищим, которых он щедро одаривал, когда у него завелись деньги. Эта любовь к нищим роднит его с философом “Общего дела” Н.Ф.Федоровым8 и с Н.В.Гоголем. С Гоголем его роднит и “загадочность”. Считается, что Соловьев и Гоголь – самые загадочные личности в русской литературе.

    Во время учебы в гимназии Соловьев впал в неверие, стал “совершенным материалистом”. “Я… не только сомневался и отрицал свои прежние верования, - писал он, - но и ненавидел их ото всего сердца, - совестно вспомнить, какие глупейшие кощунства я тогда говорил и делал”9. Он выбросил в окно свои иконы, прочитав “Сущность христианства” Л.Фейербаха, восхищался “как он там разделывает христианство”. Однако, период неверия продолжался недолго. Ко времени поступления в Московский университет наступило отрезвление и возвращение к христианству. Преодолеть заблуждение помог Соловьеву Спиноза – его “первая философская любовь”. В Московском университете Соловьев, куда он поступил в 1869 году, первые три года учился на естественном факультете, один год – на историко-филологическом, а последний год учебы посвятил слушанию курса в Московской духовной академии. На становление Соловьева как философа огромное влияние оказал профессор Московского университета Памфил Данилович Юркевич (1827-1874). Лекции этого профессора студентами воспринимались холодно. Лишь немногие увидели в них тонкость философского анализа. Среди этих немногих был Соловьев, будущие историк В.О.Ключевский (1841-1911) и философ, историк, правовед, публицист и общественный деятель Б.Н.Чичерин (1828-1904). Юркевич резко выступал против материализма, высоко оценивал учение Платона, глубоко разработал понятия любви и сердца, полагая, что нравственное развитие человека начинается из движений сердца. Соловьев воспринял и развил философскую концепцию своего учителя.

    В 1874 году Соловьев защитил в Петербургском университете магистерскую диссертацию “Кризис западной философии (Против позитивистов)”. Защита стала сенсацией. Известный историк К.Н.Бестужев – Рюмин сказал после защиты, что “Россию можно поздравить с гениальным человеком”, а Л.Н.Толстой заявил, что “еще один человек прибыл к тому малому полку русских людей, которые позволяют себе думать своим умом”. Надобно войти в ту духовную атмосферу, которая царила тогда. Позитивизм захватил умы – и в Европе, и в России. Мыслящий мир хоронил метафизику. И вот только что окончивший университет юноша заявляет: “Та самодовольная уверенность, с которою позитивизм из несостоятельности старой метафизики выводит то заключение, что несостоятельны и самые метафизические вопросы, которые поэтому и должны быть совершенно оставлены, - эта уверенность кажется мне крайне ограниченною и неосновательною”10.

    Для такого заявления нужны были и сильный ум, и сильная вера и необыкновенная смелость. Всем этим юноша Соловьев обладал.

    После защиты диссертации он возвращается в Москву, преподает философию в университете и на высших женских курсах. В 1875 году летом отправляется в годичную командировку в Лондон для научной работы в Британском музее, откуда и совершает внезапное путешествие в Египет, повинуясь “таинственному зову Софии”. Вернувшись в Москву, продолжает работать в университете, но в 1877 году его оставляет и переезжает в Петербург, где принимает должность члена ученого комитета при Министерстве народного просвещения. В 1880 году Вл.Соловьев защитил докторскую диссертацию “Критика отвлеченных начал”, в которой, в частности, дал глубоко провидческую критику социализма: “Человек, как существо чисто природное с одним материальным содержанием жизни (каким он является в социализме), не может иметь никаких прав и обязанностей – он имеет только влечения и интересы. Но такое существо не есть человек, и союз таких существ, если б и был возможен, не был бы обществом человеческим”.11

    Казалось бы, защита докторской диссертации открывала для Соловьева возможность получить место профессора, к чему он стремился, но власти не давали ему хода. Соловьев выступает с публичными лекциями, большую известность принесли ему “Чтения о Богочеловечестве” (1878-1881). 1 марта 1881 года народовольцы убили Александра II. 28 марта Соловьев читал лекцию и призвал российского самодержца следовать христианскому идеалу, т.е. помиловать цареубийц. Соловьев призывал: “Скажем же решительно и громко заявим, что мы стоим под знаменем Христовым и служим единому Богу – Богу любви”. Этот призыв не был услышан ни обществом, ни властями. Соловьев вынужден был подать в отставку и отказаться от публичных выступлений.

    После этого запрета Соловьев публично выступил всего один раз, за несколько месяцев до своей смерти, с публичным чтением “Повести об Антихристе”, в которой он предупреждал о явлении антихриста и о тех бедах, которые придут с ним. Но и этот призыв тоже не был услышан, петербургская публика встретила повесть с насмешкой. Вот так: смеялись! Но не прошло и двух десятилетий, и антихрист пришел, да не один, а с многими помощниками. И настал “России черный год”, как писал юный Лермонтов в своем стихотворении “Предсказание” еще в 1830 году.

    Лишенный возможности преподавать и выступать публично, уйдя в отставку из Министерства народного просвещения, Соловьев занимается публицистической и писательской деятельностью. Его литературное наследство вошло в 12 томов произведений и 4 тома обширной переписки. Среди наиболее важных его трудов – “Духовные основы жизни” (1882-1884), “Великий спор и христианская политика” (1883), “История и будущность теократии” (1886), “Три речи в память Достоевского” (1881-1883), “Русская идея” (1888), “Общий смысл искусства” (1890), “Россия и Вселенская церковь” (1889), “Национальный вопрос в России” (1883-1891), “Смысл любви” (1892-1894), “Оправдание добра” (1894-1895), “Жизненная драма Платона” (1898), “Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории, со включением краткой повести об Антихристе” (1899-1900). В 1891 году Соловьев возглавил отдел философии в Большом энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона, для которого он написал 130 статей.

    В июле 1900 года Соловьев внезапно заболел и умер в подмосковном имении своих друзей – князей Трубецких. Похоронен на Новодевичьем кладбище рядом с могилой отца.

    Соловьев оказал сильное влияние на философскую мысль в России. Под знаком его идей идет развитие христианской философии, начиная с конца ХIX – начала ХХ в. Его влияние восприняли братья С.Н. и Е.Н.Трубецкие, Н.О.Лосский, С.Н.Булгаков, Н.А.Бердяев, С.Л.Франк, П.А.Флоренский, Л.П.Карсавин, В.Ф.Эрн, Д.С.Лихачев, А.И.Солженицын и др.

    Не меньшее воздействие произвел Соловьев на русский символизм13, особенно на поэзию А.А.Блока и А.Белого. Разумеется, влияние Соловьева распространялось и на многих других русских писателей и поэтов. Н.И.Цимбаев считает, что знаменитые “Темные аллеи” И.А.Бунина были художественным комментарием к “Смыслу любви”14. Хотя самого себя как поэта В.С.Соловьев считал скромным продолжателем Ф.И.Тютчева и А.А.Фета, вряд ли сам Фет, который был дорог Соловьеву как поэт и как человек, с которым он активно переписывался, не испытал влияние философии Соловьева…