Б. А. Трофимов
| Вид материала | Книга |
- Токсубаева Лидия Сергеевна доцент кгу трофимов Анатолий Михайлович профессор кгу конференция, 336.82kb.
- Издание Смоленского Губернского Статистического комитета. Смоленск, 1905 г. Ocr сергей, 810.48kb.
- Беус Алексей Александрович назвал свой учебник, 109.36kb.
- Рабочая программа Разработал Доцент сф ргуитп п. А. Трофимов 2002 г. Принято на заседании, 55.96kb.
- Название программы, 377.15kb.
- А. А. Трофимов Петрозаводский государственный университет, 54.42kb.
- Студент группы сэу-52 Трофимов, 47.63kb.
- Методические рекомендации адресуются студентам 4-6 курсов Хроническое легочное сердце, 247.42kb.
- Ю. В. Трофимов, Б. И. Шар,, 6414.7kb.
- Темы курсовых проектов по дисциплине «Теория принятия решений», 35.1kb.
ЛЮДИ, ГОДЫ, НАУКА, СОБЫТИЯ
М. Ф. Шостаковский. Организатор института, научный лидер
Классик органической химии. Отец химии виниловых эфиров в России. С его именем связаны не только синтез виниловых эфиров разнообразных спиртов прямой реакцией с ацетиленом под давлением, но и многочисленные реакции присоединения к двойной связи виниловых эфиров. Его ученики присоединяли к виниловым эфирам спирты, получая ацетали; меркаптаны, синтезируя алкоксисульфиды и меркаптали; карбоновые кислоты, галогены, галогеноводороды, галогеналканы, диалкилфосфиты, диалкилтиофосфиты, хлориды фосфора, сероводород – и чего только к ним не присоединяли! Такими благодатными реагентами и исходными веществами для получения других соединений оказались виниловые эфиры, химия которых по существу была создана М. Ф. Шостаковским и его учениками (Е. Н. Прилежаева, А. В. Богданова, Ф. П. Сидельковская, М. Г. Воронков и др.). Много сделал Михаил Федорович в области полимеризации виниловых эфиров. Его винипол – загущающая присадка к низкозамерзающим маслам до сих пор является важным компонентом смазочных систем в суперсовременных боевых машинах. В свое время его препарат роск (М. Ф. Шостаковский, В. М. Власов) – композиция полибутилвинилового эфира и серы погасила крупную вспышку стригущего лишая рогатого скота в Казахстане.
Это был лидер. Не терпел возражений, любил, чтобы его приказания и советы выполнялись быстро и точно. Наверное, он был бы хорошим комдивом. Хотя интеллигентные манеры ему были не чужды, он не старался особенно ими щеголять. Любил природу, охоту, правда, с ружьем я его никогда не видел. В охотничьих поездках он больше всего любил посидеть у костра, рассказать незатейливый анекдот, поправляя догорающие сучья в костре. Вот сыновья его – Станислав и Владислав были настоящими охотниками. Стас в свое время даже умудрялся добывать глухарей в полутора часах ходьбы от нашего института. Сотрудники идут на работу, а навстречу идет Станислав Михайлович с рюкзаком, и никто не знает, что там лежит красавец глухарь, ещё около часа назад азартно токующий на сосне и встречаюший зарю своей таинственной, чарующей песней. Михаил Федорович не любил слушать охотничьих рассказов о том, кто и сколько добыл птиц или зверей. Было видно, что ему жалко животных, убиваемых ради забавы. Видимо поэтому, он и не брал в руки ружье, когда бывал на охоте. Не могу поручиться, что так было всегда, но при мне он никогда ни в кого не стрелял. А если я рассказывал ему о своих охотничьих успехах, то не встречал ни в его глазах, ни в его словах одобрения.
Когда он приезжал в институт, а жил он в Иркутске непостоянно, все готовились к его встрече: мыли, чистили, прибирались в лабораториях, собирали приборы покрасивее. Он не любил, когда мешалка в колбе была не отцентрирована. Он обходил институт. С каждым здоровался за руку, даже с младшими лаборантами, интересовался делами. Проводились коллоквиумы, отчитывалась каждая лаборатория, причем выступали не обязательно завы. Часто доклады поручались научным сотрудникам – лидерам направлений. Это не были в буквальном смысле отчеты. Скорее, это были беседы о результатах удачных и неудачных. Возникали научные споры, стимулирующие новые идеи. В заключение на каждом коллоквиуме Михаил Федорович любил много говорить сам. Это были поучительные лекции, в первую очередь, для молодежи. А все вместе это было частью научной школы, одним из проявлений школы Фаворского – Шостаковского. Одно поколение передавало свои знания, опыт, интуицию, стиль работы другому.
М. Ф. Шостаковскому принадлежит заслуга создания в институте нового чрезвычайно перспективного направления в химии ацетилена – химии диацетилена. Это направление возглавил молодой талантливый ученый – А. Н. Волков, окончивший аспирантуру в Московском ИОХе.
А. С. Атавин. Химия виниловых эфиров многоатомных спиртов
С этим человеком связана большая часть жизни института. Михаил Федорович жил в Иркутске наездами, а Александр Спиридонович был в институте всегда. Его хватало на все: и на обсуждение химических схем в лаборатории, часто очень оригинальных, иногда вначале казавшихся невероятными, но потом, при более внимательном анализе – очень даже стоящими того, чтобы их проверить. Некоторые из его схем, нарисованных им наспех тогда, сейчас всплывают в моей памяти, и я жалею, что мы тогда не сумели их реализовать.
Его хватало на разборки со строителями, так как строительство вспомогательного лабораторного корпуса (ВЛК) и главного лабораторного корпуса (ГЛК) – все было на нем. Его хватало и на работу с нашими финансистами и кадровиками. И на добрый простой человеческий разговор вечером в лаборатории за чашкой чая, а иногда и не только. Он любил рассказывать о своей молодости. Чоновец (часть особого назначения), комсомолец, партизан, борец за советскую власть в Забайкалье. Но вот что интересно. Не было в нем злости к тем, с кем он воевал, а как–то, рассказывая о расстреле Царской семьи в Екатеринбурге, он даже прослезился: "А детки–то малые в чем были виноваты?". Он не был воинствующим атеистом, по–моему, он даже верил в бога. Но тогда говорить об этом людям такого ранга, особенно коммунистам, было просто нельзя. Азартный охотник. Часто брал меня с собой в тайгу, на болото. Помню, на весенней охоте, на Койморовских озерах, недалеко от Аршана, разбарабанило мне руку. Нарыв развивался прямо на глазах. Александр Спиридонович бросил охоту, тут же собрался и повез меня на своей машине в Иркутск, хотя 250 км в то время по тем дорогам было не шуткой. Я прекрасно понимаю, что он сделал бы то же самое, если бы на моем месте был другой сотрудник. Он всех нас любил как отец.
Он очень заботился о чести института (о лице института, как он любил говорить), причем, по его мнению, лицо института – это были не только научные достижения, но и любые другие успехи, в частности, победа в КВН. Мы с ним почти никогда не ссорились, но по поводу КВН поспорили. Когда весь институт два или три месяца буквально стоял на ушах, занимаясь подготовкой к КВН, я отказался участвовать в этом шоу, заявив, что честь института защищается не на сцене и не при обмене плоскими шутками между командами. Меня долго уговаривали, пугали комсомольскими взысканиями, взывали к моему патриотизму. "Как можно?! Ведь это же лицо института!" – восклицал Александр Спиридонович. До этого, на свою беду, я несколько раз поучаствовал в качестве автора и исполнителя в студенческих и институтских скетчах ("сюрпризах"), по мнению некоторых, довольно удачно. Поэтому давление было многостороннее и длительное, но я не сдался. Хотя мы и победили тогда, но у меня осталось впечатление (может быть, и ошибочное), что выиграла прежде всего не институтская команда, а все сделал её блестящий, по–настоящему находчивый капитан Виктор Мисюнас. Чего стоил только его ответ на вопрос: "Чем отличается команда Иркутского НИИ благородных и редких металлов от команды ИОХа?". "Вы на работе обогащаетесь (в Иркутского НИИ благородных и редких металлов работало много обогатителей), а мы на работе – горим" – мгновенно ответил остроумный капитан.
Г. Г. Скворцова. Химия N–винильных гетероциклов
Одной из ведущих фигур нового института стала молодая заведующая лабораторией химии гетероциклических соединений, кандидат химических наук Галина Георгиевна Скворцова – выпускница Иркутского государственного университета, ученица профессоров А. В. Калабиной и В. А. Лариной. Она возглавила новое направление химии гетероциклических соединений – синтез N–винильных производных азотистых гетероциклов на основе ацетилена. Естественно, эта область оказалась тесно связанной с главной тематикой института – химией ацетилена и высокомолекулярных соединений.
Галина Георгиевна одна из первых блестяще защитила докторскую диссертацию. Её оппоненты, маститые ученые, признанные авторитеты в области химии азотистых гетероциклов – А. Н. Кост и М. Г. Воронков – высоко оценили вклад молодого ученого в развитие нового перспективного направления на границе химии ацетилена и гетероциклических соединений.
В лаборатории Г. Г. Скворцовой N–винильные производные гетероциклов получали прямым винилированием HN–азолов неразбавленным ацетиленом. Были разработаны новые простые и эффективные методы синтеза N–винилиндола, производных индола, N–винилимидазола, N–винилбензимидазола и многих других практически важных азотсодержащих гетероциклических систем. Это были перспективные мономеры, открывающие новые возможности для химии высокомолекулярных соединений.
До этого, ещё в университете, Галина Георгиевна с сотрудниками начала оригинальные и интересные исследования по винилированию аминофенолов, открыв, по сути дела, новую страницу в химии анилина – ей мы обязаны возникновением химии О–винилоксианилинов. Работы Г. Г. Скворцовой и её учеников отличались новизной и практической значимостью. Её экспериментальные статьи и обзоры до сих пор составляют золотой фонд химии функционализированных N–винильных гетероциклов, широко цитируются и используются.
Несколько позже Галина Георгиевна с учениками (Е. С. Домнина, Л. П. Махно, З. В. Степанова, Л. Л. Гайнцева, М. А. Андриянков, Л. В. Андриянкова, Л. В. Байкалова, В. И. Смирнов, Л. А. Шуляк, Д. Г. Ким, Ю. Н. Ивлев) стала активно развивать еще одну новую область химии гетероциклических соединений – биологически активные металлокомплексы N–винильных гетероциклов. Был получен целый ряд практически важных металлокомплексов, среди которых:
- Консерванты свежевыловленной рыбы для наших рыболовецких флотилий (на многие месяцы уходящих в моря и океаны вплоть до берегов Южной Америки);
- Фотосенсибилизатор феразол, придающей способность полиэтиленовой пленке разрушаться под действием света. Благодаря этому пленка становилась экологически безопасной, т.е. выполнялось основное требование к утепляющим полимерным материалам для сельского хозяйства;
- Антидот угарного газа ацизол, буквально возвращающий с того света людей, получивших летальную дозу этого ядовитого газа;
- Препарат кобазол – стимулятор кроветворения, близко соответствующий по спектру действия витамину В12, а в некоторых отношениях даже превосходящий его. Сейчас он проходит завершающие стадии клинических испытаний при участии д. х. н. Л. В. Байкаловой – ученицы Г. Г. Сковорцовой.
Идеи новой химии N–винильных гетероциклических металлокомплексов, заложенные Г. Г. Скворцовой, оказались плодотворными. Это направление продолжает активно развиваться в институте в настоящее время. Недавно в Москве успешно прошла презентация препарата ацизол. Сейчас он начинает выпускаться известной московской фармацевтической фирмой Макиз–Фарма. Препарат был буквально возвращен из небытия полковником медицинской службы Х. Х. Бабаниязовым и его коллегами после утраты всех данных по испытаниям препарата в институтах Минобороны во времена "перестройки", хотя работа проводилась под грифом секретности. Планируется, что ацизол будет обязательной частью аптечек автомобилистов, пожарников, бойцов МЧС и ОМОНа. Его будут также принимать постовые ГИБДД, подвергающиеся воздействию повышенных концентраций угарного газа. Препарат займет почетное место в медпунктах подводных лодок, будет спасать людей, попавших в условия кислородного голодания и находящихся под воздействием ядовитых продуктов горения.
Галина Георгиевна рано ушла из жизни, не завершив многих своих замыслов. Как и все одаренные люди, она была талантлива во многом. Кроме таланта ученого, Галина Георгиевна обладала выдающимися способностями организатора, умением воодушевлять и поддерживать людей в трудные минуты жизни. Это была заботливая и мудрая мать двух милых девчушек – Наташи и Любаши и долгожданного сына Миши. Галину Георгиевну нежно и трогательно любил её муж – Юрий Михайлович Скворцов, тоже один из ветеранов и основателей нашего института и тоже рано ушедший из жизни вслед за Галиной Георгиевной, как бы не выдержав тяжести одиночества, обрушившегося на него после её смерти.
По–моему, она была и талантливым художником. Её коллекция замечательных акварелей, в основном, сибирских цветов, увиденных ею очень своеобразно, могла бы составить сегодня чудесный буклет, которому позавидовали бы и профессионалы.
Сегодня в институте на смену N–винильным производным гетероциклов приходят N–пропаргильные (N–ацетиленовые) и N–аллениловые производные гетероциклов – ещё более активные и перспективные классы гетероциклических соединений с ненасыщенными заместителями.
Научное направление, заложенное Г. Г. Скворцовой, живет и развивается!
Н. В. Комаров. Химия кремнийацетиленовых соединений
Не знаю, посоветовал ли М. Ф. Шостаковский Николаю Васильевичу Комарову заняться химией кремнийацетиленовых соединений, либо Николай Васильевич сам выбрал это новое перспективное направление. Во всяком случае, творческий потенциал этого молодого заведующего лабораторией был таков, что эта идея могла родиться и у него самого. Тем более, что в школе М. Ф. Шостаковского до Н. В. Комарова такой химией, кажется, никто не занимался. А эта химия действительно стоила того, чтобы её изучать и развивать. В самом деле, речь шла о соединениях, тогда почти неизвестных, где в одной молекуле тройная связь непосредственно примыкает к атому кремния. Такие молекулы должны были совмещать свойства ацетилена и соединений кремния, а, кроме того, обладать качественно новыми свойствами, которые обеспечиваются таким соседством.
Лаборатория под руководством Н. В. Комарова вошла в число мировых лидеров в этой быстро развивающейся тогда области элементоорганической химии. Весь институт знал и радовался, когда О. Г. Ярош получил первое кремнийацетиленовое соединение (силилацетилен, триметилэтинилсилан) взаимодействием триметилхлорсилана с суспензией ацетиленида натрия. С тех пор этот принцип образования связей Si–C≡ в различных его вариациях, включая использование комплексов Иоцича (вместо ацетиленидов натрия и лития), стал универсальным на долгие годы.
Под руководством Н. В. Комарова институт продолжал завоевывать и усиливать позиции в области химии кремнийацетиленовых, а затем и олово– и германийацетиленовых соединений.
Внешне простоват, порой грубоват, немногословен, этот самородок прошел обучение в аспирантуре Московского института органической химии АН СССР, близко соприкасаясь с лабораторией академика И. Н. Назарова – знаменитого синтетика–ацетиленщика, ученика академика А. Е. Фаворского. У Н. В. Комарова была врожденная проблема с рукой, которая не всегда хорошо его слушалась. Но это не мешало ему самому собирать сложные химические приборы и проводить синтезы. Он рассказывал, как однажды в лабораторию, уже почти ночью (раньше так и работали до позднего вечера), вошел И. Н. Назаров, "стуча палкой" (академик ходил, опираясь на трость). Иван Николаевич ещё не был знаком с новым аспирантом, а кто–то уже успел ему сказать, что новичок не владеет одной рукой. Шеф долго наблюдал, как аспирант собирал и запускал непростой химический прибор. Потом вышел. Н. В. Комаров остался в аспирантуре, хотя до этого говорили, что шеф возмутился: так подвели – химик и без руки! Но Николай Васильевич мог прекрасно делать то, что дай Бог уметь делать другим, у которых нет никаких проблем с руками.
В нашем институте химия кремнийацетиленов под руководством Н. В. Комарова быстро набирала темпы, расширяла границы. Были синтезированы кремнийсодержащие кетоны (В. К. Роман), кремнийацетиленовые спирты, альдегиды и кетоны (В. Б. Пухнаревич, В. К. Роман), получены кремнийсодержащие виниловые эфиры (Н. Н. Власова), оловоацетиленовые соединения (В. К. Мисюнас, А. А. Склянова). Поставлен важный теоретический вопрос, до сих пор не утративший своего значения, об устойчивости связей Si=O и возможности существования силанонов. Быстрое развитие химии оловоацетиленовых соединений началось после открытия реакции расщепления ацетиленами связей Sn–O и Sn=O. Приоритет в этой области с лабораторией Н. В. Комарова оспаривала лаборатория В. М. Власова (Р. Г. Мирсков). По–видимому, здесь произошло то, что часто бывает в науке: идеи летали в воздухе. Не берусь судить, кому действительно принадлежит честь открытия этой замечательной реакции. Важно, что она была по существу одновременно обнаружена, а затем и систематически разработана в нашем институте двумя группами ученых.
Химия кремнийацетиленовых соединений по–прежнему занимает одно из почетных мест в тематике института и еще динамичнее развивается под руководством академика М. Г. Воронкова. Сегодня это уже не такие простые соединения, как триметилэтинилсилан. Это – макроциклические кремнийацетиленовые олигомеры, кремнийацетиленовые наноструктуры, исходные вещества для карбидокремниевых материалов, находящих применение в новых технологиях (О. Г. Ярош, Л. В. Жилицкая).
Жаль, что Н. В. Комаров и М. Ф. Шостаковский разошлись в понимании роли руководителя, и Николаю Васильевичу после блестящей защиты докторской диссертации в Новосибирске пришлось уйти из института и уехать в Краснодар (Краснодарский государственный университет), где он с успехом продолжал развивать свое любимое направление.
Б. А. Соколов. Химия фторгидросиланов
Первый ученый секретарь института к. х. н. Борис Александрович Соколов возглавил лабораторию мономеров, которая в основном занималась синтезом на основе фторгидросиланов, используя их преимущественно для гидросилилирования ненасыщенных соединений, в том числе ацетиленов. Ученик члена–корреспондента А. Д. Петрова, он привез из его московской лаборатории не только тематику, вытекающую из исследований своего учителя, но и экспериментальные методы, а также стиль работы. Это была абсолютно оригинальная область элементоорганической химии, тесно переплетающаяся с химией ацетилена. Присутствие атомов фтора по соседству с кремнием придавало фторгидросиланам особую активность в реакциях присоединения. Но это была очень трудоемкая и далеко небезопасная область исследования: фторгидросиланы сотрудники получали сами в лаборатории, работая часто при повышенных концентрациях фтористого водорода в помещениях, что требовало особых мер предосторожности. Тем не менее, это направление развивалось успешно и были основания считать, что в те годы институт стал лидером в области химии фторкремнеорганических соединений, получаемых на основе фторгидросиланов.
Приходится только сожалеть, что М. Ф. Шостаковский, по–видимому, не очень ценил это направление и не особенно его поддерживал, может быть, потому, что оно вышло не из его школы. В конце концов, Б. А. Соколову пришлось покинуть институт в конце 60–х годов и возглавить кафедру в Иркутском политехническом институте. Вместе с ним ушли из института и некоторые высококвалифицированные сотрудники (А. Н. Гришко, А. И. Козиенко, Г. В. Дмитриева). Конечно, это была большая потеря для нашего института и подарок Политехническому, где после этого химия сразу поднялась на новый (академический) уровень. А у нас эта лаборатория и развиваемые ею перспективные направления перестали существовать.
В. М. Власов. Химия ацетиленовых спиртов
Под руководством Виктора Михайловича Власова развивалось одно из традиционных направлений школы академика А. Е. Фаворского – химия ацетиленовых спиртов и их производных. В частности, перед лабораторией стояла задача получить первые, ранее не известные виниловые эфиры ацетиленовых спиртов. Задача не решалась традиционно, так как в условиях классического винилирования по Фаворскому–Шостаковскому ацетиленовые спирты полностью осмолялись. Цель была достигнута (Ю. М. Скворцов, П. И. Греновский) с использованием методов косвенного винилирования (перевинилирование и термолиз ацетиленовых ацеталей). Таким образом, лаборатории принадлежит заслуга получения первых в мире виниловых эфиров ацетиленовых спиртов. Как упоминалось выше, в этой лаборатории (Р. Г. Мирсков) была открыта реакция образования оловоацетиленовой связи взаимодействием ацетиленов с оксидами и алкоксидами олова. Однако, как я уже упоминал, на честь открытия этой реакции претендовала также лаборатория Н. В. Комарова.
Сам Виктор Михайлович много времени уделял вопросам внедрения научных результатов в практику. Как раз в этой лаборатории под его руководством был создан препарат роск для борьбы с грибковыми заболеваниями сельскохозяйственных животных. Виктор Михайлович довел этот препарат до промышленного производства на заводе синтетического каучука в г. Темиртау (Казахстан). В те годы роск помог сохранить поголовье скота в Казахстане. Однако с моей точки зрения самой большой заслугой В. М. Власова было "открытие" одного из крупнейших химических умов современной России – академика Н. С. Зефирова. Рассказывают, что Виктор Михайлович был учителем в одной из школ города Ярославля. Он приметил в классе очень смышленого ученика, который особенно интересовался химией. Виктор Михайлович всячески способствовал развитию юного дарования, а потом, насколько мне известно, рекомендовал Коле Зефирову дерзнуть и поступить на химфак Московского госуниверситета.
Ю. Г. Кряжев. Химия высокомолекулярных соединений
Юрий Гаврилович Кряжев принадлежал ко второй волне московского "десанта" в наш институт. М. Ф. Шостаковский пригласил его возглавить лабораторию синтеза полимеров. Вскоре он занял также пост заместителя директора института. Он динамично стал развивать химию полисопряженных полимеров, обладающих электропроводностью, парамагнетизмом, каталитическими свойствами и другими ценными качествами. Для их синтеза он предложил ряд оригинальных методов, которые до сих пор не утратили своего значения.
Неутомимый организатор, Ю. Г. Кряжев быстро сформировал крупную работоспособную лабораторию, оснащенную по тем временам почти всеми современными методами исследования полимеров. Его сотрудники стажировались в лучших лабораториях высокомолекулярных соединений столицы. Неудивительно, что ученики Юрия Гавриловича стали быстро защищать кандидатские диссертации, а сам он вскоре стал доктором наук.
Сегодня мы понимаем, что лаборатория работала в "Нобелевской" области исследований и, может быть, ей не хватило совсем немного, чтобы позже претендовать на эту самую престижную научную премию. Как здесь уже упоминалось, Нобелевскую премию за создание органических проводящих полисопряженных систем получили иностранные ученые. По–моему, не вполне заслуженно, так как приоритет в этой области принадлежал советским, в том числе иркутским ученым.
Вскоре Юрий Гаврилович принял новое предложение М. Ф. Шостаковского и возглавил организующийся в Томске Институт химии нефти СО АН СССР, где Михаил Федорович был тогда директором–организатором.