Б. А. Трофимов
| Вид материала | Книга |
- Токсубаева Лидия Сергеевна доцент кгу трофимов Анатолий Михайлович профессор кгу конференция, 336.82kb.
- Издание Смоленского Губернского Статистического комитета. Смоленск, 1905 г. Ocr сергей, 810.48kb.
- Беус Алексей Александрович назвал свой учебник, 109.36kb.
- Рабочая программа Разработал Доцент сф ргуитп п. А. Трофимов 2002 г. Принято на заседании, 55.96kb.
- Название программы, 377.15kb.
- А. А. Трофимов Петрозаводский государственный университет, 54.42kb.
- Студент группы сэу-52 Трофимов, 47.63kb.
- Методические рекомендации адресуются студентам 4-6 курсов Хроническое легочное сердце, 247.42kb.
- Ю. В. Трофимов, Б. И. Шар,, 6414.7kb.
- Темы курсовых проектов по дисциплине «Теория принятия решений», 35.1kb.
Подготовка кадров института
Основным источником кадров института в 70–80–е годы являлись выпускники Иркутского государственного университета и Иркутского политехнического института. Квалификация сотрудников ИрИОХа постоянно повышается: если в 1964 г. в институте работали 7 кандидатов наук и все они являлись заведующими лабораторий, то к концу 70–х годов их число возросло до 100, треть из них подготовлено через аспирантуру. В очной и заочной аспирантуре института подготовлен ряд высококвалифицированных специалистов для других научно–исследовательских институтов, ВУЗов и предприятий многих городов страны (Москва, Ленинград, Новосибирск, Омск, Томск, Чита, Кемерово, Якутск).
Повышению квалификации начинающих свою научную деятельность сотрудников института способствовали существующий в институте Совет молодых ученых, а также регулярно проводимые конкурсы молодых специалистов. В институте регулярно проводились лабораторные и общеинститутские семинары, а также специальные школы по отдельным научным проблемам, организуемые как в самом институте, так и за его пределами.
Общественная жизнь института
В 70–е годы в институте, как и на всех предприятиях и учреждениях Советского Союза, существовала партийная, комсомольская и профсоюзная организации. Партийная организация осуществляла идейно–воспитательную и организационно–массовую работу, руководство комсомольскими и профсоюзными коллективами. Организовывалось соцсоревнование, была разработана балльная система подведения итогов соцсоревнования, учитывающая все стороны научно–организационной, внедренческой и общественной деятельности каждого подразделения института. Важное место в деятельности всех общественных организаций института занимала организация спортивно–оздоровительной работы, отдыха и досуга коллектива. В институте достаточно регулярно выходила газета, по 5–6 выпусков в год, в которых освещалась общественная и производственная жизнь института. Особое место в общественной жизни института занимало тематическое кафе "Березка", в котором сотрудники института встречались с интересными людьми – работниками искусства, поэтами, актерами, учеными других специальностей.
Байкальские научные школы
Б.А. Шаинян
Институт проводил немало Всесоюзных (позже – Всероссийских) и международных конференций, симпозиумов, совещаний, семинаров. И, конечно, нельзя не вспомнить молодежные научные школы. Я был участником почти всех этих школ – слушателем, организатором, лектором, но самыми яркими для меня были Всесоюзные Байкальские школы молодых ученых – 2–я (1976), 3–я (1977) и 4–я (1978), проходившие на турбазе в бухте "Песчаная". Почему начиная со второй? Первая, организованная в 1975 г. Ю. М. Сапожниковым и С. Г. Шевченко, была небольшой и сугубо "местной" по составу как слушателей, так и лекторов (В. К. Воронов, Г. А. Калабин, В. В. Кейко, Ю. Л. Фролов). Однако сочетание научных дискуссий с неповторимой природой Байкала настолько всех воодушевило, что в следующем году решили "размахнуться" и пригласить известных химиков со всей страны. Перечень лекторов составил бы честь любому научному собранию: М. В. Базилевский, И. П. Белецкая, А. Д. Гарновский, А. С. Днепровский, Н. С. Зефиров, Ю. А. Кругляк, В. И. Минкин, А. А. Овчинников, В. А. Пальм, Р. З. Сагдеев, С. Г. Энтелис. Из них в те годы лишь И. П. Белецкая была свежеиспеченным членкорром, но впоследствии каждый второй стал членом АН СССР или РАН (В. А. Пальм – АН ЭССР). Участники приезжали отовсюду, от Литвы до Владивостока и от Одессы до Ленинграда. На одну из школ должен был приехать и В. А. Коптюг, но в последний момент что–то не сложилось, и он прислал письмо с сожалением и извинениями, которое на заключительном банкете трансформировалось в шуточную телеграмму: "ЖЕНА ВЫНУДИЛА ЮГ НЕ МОГУ БАЙКАЛ =КОПТЮГ".
Многие участники впервые были на Байкале и вообще в Сибири, поэтому, не говоря уже об интересной и очень серьезной научной программе, впечатлений хватало. Мы, как могли, старались усилить этот эффект. Из общения в последующие годы со многими участниками я знаю, что на них неизгладимое впечатление произвел уже первый вечер пребывания на турбазе. Дело в том, что теплоход прибывал к вечеру, а путевки действовали со следующего дня, поэтому в день приезда нас никто не кормил. Но, как говорится, "у нас с собой было". По предварительной договоренности, нам предоставляли столовую, где мы накрывали один длиннющий стол, на котором была горячая вареная картошка, черемша и соленый омуль. Когда гости рассаживались, торжественно выносили ведро водки и разливали половником. Понятно, что с учетом числа участников на каждого приходилось менее полстакана, но вряд ли кто–то раньше видел водку ведрами, поэтому впечатление было сильное! Стоит вспомнить и значки школы 1976 г. Такое было возможно только в "застойные" времена – участники бесплатно получали нефритовые значки с серебряным напылением эмблемы школы! А сделано все было очень просто. В Институте геохимии знакомые по работе с научной молодежью дали мне два нефритовых "булыжника" (просто так!). Их камнерезы за 100 рублей напилили из них полторы сотни прямоугольничков, отшлифовали, отполировали. Потом я поехал на завод "Радиоприемник", пришел в комитет комсомола, и по нашему эскизу они (бесплатно) сделали "маски", через которые уже наши физики напыляли серебро (в виде принесенной из дома серебряной ложечки) на нефритовые пластинки. Правда, на следующих школах такого уже не было…
Жили участники в палатках, но уже строились в Песчанке двухэтажные деревянные корпуса и на 4–й Байкальской школе в 1978 г. все жили уже в относительно цивилизованных условиях. Некоторые лектора приезжали с женами и их, конечно, хотелось устроить получше. Но для директора турбазы все мы были рядовыми туристами, и никаких льгот никаким профессорам, даже с женами, не полагалось. Мы сидели втроем – В. И. Минкин, его жена Лидия Сергеевна и я на берегу Байкала и думали, как бы убедить этого директора дать им двухместный номер. И вдруг Лидия Сергеевна, эта милая добрая женщина, говорит: "Баграт, а Вы скажите ему, что у этого профессора жена такая стерва, что с ней лучше не связываться!" К счастью, получить вожделенную комнату удалось, не прибегая к столь сильным аргументам.
Во избежание раздвоения личности, когда разум стремится к знаниям, а душа рвется на природу, часть лекций проводилась прямо на берегу Байкала, в бухте "Академическая" (разумеется, если лектор соглашался обойтись доской и мелом, без слайдов). Для этого из туркабинета выносили доску, я вокруг скалы вплавь переправлял ее к месту назначения, а "школьники" занимали места с учетом положения солнца.
Байкальские школы по химии много дали как их участникам, так и институту в целом. Очень существенно, что молодежь услышала о наиболее интересных современных направлениях развития органической химии из уст самых авторитетных ученых, но не менее важно было само вовлечение в научное общение. И наоборот, и лектора, и иногородние участники узнали для себя немало нового о нашем институте, и основы многих будущих плодотворных контактов закладывались именно там, на берегу Байкала.
Потом был многолетний перерыв, и следующая школа в Песчанке, на которую я приехал простым слушателем, была в 1985 г. Мне она запомнилась тем, что только что вступил в действие "сухой закон", и на прощальном вечере в бухте Академической на столе громоздились десятки бутылок напитка "Буратино" – И ВСЕ! Я очень люблю лимонад, но давиться одной теплой сладкой газировкой народу явно не нравилось, и из глубин рюкзаков потихоньку извлекался "контрабандный" продукт, по общему мнению более отвечающий случаю. В этой связи небольшое отступление на аналогичную тему. В 1984 и 1986 годах (т.е. за год ДО и спустя год ПОСЛЕ принятия "сухого закона") несколько наших сотрудников, включая меня, были на школах–семинарах Ростовского университета на научно–спортивной базе РГУ "Лиманчик". Изумительное место, реликтовое пресное озеро в нескольких десятках метров от берега Черного моря, вокруг виноградники, рядом поселок Абрау–Дюрсо – название в комментариях не нуждается. Так вот, в 1984 г. вечерами, после бурных дневных научных дискуссий, коллекционное шампанское Абрау–Дюрсо лилось рекой. Через два года, на школе 1986 г. мы с А. С. Днепровским пошли в поселок. Мы шли мимо погубленных виноградников и видели там плачущих стариков. Когда мы пришли в фирменный магазин "Абрау–Дюрсо", то увидели на полках стройные ряды водки "Московская", больше НИЧЕГО НЕ БЫЛО. Из соображений цензуры я позволю себе не цитировать высказывания моего попутчика, большого ценителя и знатока хороших вин …
После пятилетнего перерыва, в 1990 г. состоялась последняя Всесоюзная школа в Песчанке – по химии органических соединений серы, при поддержке Научного совета по химии серы.
Наконец, две последние школы молодых ученых состоялись в Больших Котах уже в постперестроечный период – в 1999 и 2000 годах, но это были школы только для сотрудников нашего института, хотя большинство лекторов и приехало из Москвы.
Немного о кафе "Березка"
Из воспоминаний Т. Г. Ермаковой, Г. С. Ляшенко, Л. А.Татаровой, Т. И. Вакульской
Когда–то давно мы были молодыми. В ИрИОХе было всего 200 сотрудников, молодых, задорных. ИрИОХ всем дом родной. А дом хотелось украсить, жить в нем весело и счастливо. Работалось всем с удовольствием, с интересом. Рождались дети, которые не были помехой. Все дела, кроме синтезов и новых реакций, мы делали после работы. И на все хватало времени и желания.
Кафе "Березка"! Это отдельная и очень интересная страница жизни коллектива института. 1967 год. Комсомольское собрание. Большая часть сотрудников института – комсомольцы – высказали замечательную идею организовать кафе. Собрались инициаторы: М. Б. Бодрова, Э. И. Дубинская, Т. Г. Ермакова, Г. С. Ляшенко, Л. Г. Степанова, Н. Недоля, Ю. Подвязная и еще человек 15. Долго вынашивали проект этого мероприятия: советовались с нашими соседями – сотрудниками Сибирского энергетического института, у которых в это время уже был клуб "Mini–Max", писали в Новосибирский клуб "Интеграл". Мы часто принимали участие в работе клуба "Mini–Max"; от нашего института представителем была Р. Кудякова. Там собиралась творческая молодежь, обсуждали злободневные вопросы, веселились. А мы что? Хуже? У нас тоже будет здорово!
Долго–долго шел референдум о названии кафе. Пришли к очень скромному, но милому названию – "Березка". Создали совет кафе из представителей каждой лаборатории. В фойе института расставлялись столики на 4–6 человек. Столики сервировались в соответствии с задумкой организатора – лаборатории, которой доставалась честь проведения очередного заседания кафе.
Для создания интерьера кафе не было никаких средств. И мы шли с поклоном к Владиславе Захаровне Анненковой. Она была бессменным председателем профкома. Вначале принимала нас в штыки, но всегда нам помогала. Нужна была посуда. Много. Нам оказали большую помощь В. П. Буланова – мама Л. Г. Степановой и М. А. Мансурова – мама Равили Кудяковой. Они помогали нам доставать приличные рюмки, фужеры, чайники, кофейники, подсвечники и др. по удобной для нас цене! Работники мехмастерских сварили остовы для плафонов, были куплены разноцветные шторы для ванн, разрезаны, и этими полосками мы обматывали остовы для плафонов. Получились прекрасные абажуры, которые были торжественно развешаны на разной высоте в зале. Красиво и почти бесплатно! Стены тоже не пустовали. Наш художник Ф. Вейнберг к каждому вечеру по тематике рисовал картины и забавные рисунки. А немного позже, с помощью молодых художников и дизайнеров училища искусств, удалось украсить деревянным фризом с чеканкой помещение кафе. Было здорово! Красиво и новомодно!
Как правило, на столах были бутерброды, пирожные, конфеты, вино. Позже в кофейниках на столики подавался горячий крепкий кофе. В буфете функционировал бар, для которого специально были сделаны стойка и высокие табуреты. В баре можно было купить вино и самодельные коктейли с замысловатыми и экзотическими названиями, такими, как, например, "Поцелуй африканки". Иногда очередной вечер проводился за большим столом и лавками, которые были сделаны нашими столярами. На столах стояли чугунки с отварной картошкой, капустой, омулем, закупали бочку пива. При свечах вели беседы. Всем было приятно!
Но все это внешний антураж, главное же, конечно, – это тема. На первое заседание кафе было приглашено всего 60 человек. На столе стояли бутылка сухого вина и тарелочка с парой бутербродов. Цена билета – 1 р. 20 коп. Со временем контингент расширился и достиг почти 160 человек. Отмечали праздники: 7 ноября, День смеха, 1 мая, масленицу – с пирогами и самоварами, блинами и ватрушками. Наше кафе, как нам кажется, сплачивало коллектив института. Мы интересовались всем – политикой, искусством, литературой, фотографией, и никогда заседания кафе не были скучными.
Какая разнообразная была тематика кафе! Перечислить все не представляется возможным. Тематику предлагал как совет кафе, так и сами "дежурные" организаторы. А работали все: каждая лаборатория проводила вечера с выдумкой, приглашая много гостей. Если заседание было посвящено декабристам, то, естественно, почетным гостем был поэт и писатель Марк Сергеев – известнейший декабристовед и замечательный рассказчик. Если вечер посвящался поэзии, приглашались именитые поэты, такие, как, например, Сильва Капутикян. Гостями кафе "Березка" были артисты цирка (даже Енгибаров), драмтеатра – Венгер и др., писатели, художники, политобозреватели, представители Иркутского пушно–мехового аукциона, которые демонстрировали различные меха. Одних только шкурок норки (до 10 расцветок) было бы достаточно, чтобы вызвать алчный блеск в глазах прекрасной половины участниц заседания. А как хороши были шкурки песцов, лис, рыси!
Интересным было тематическое кафе "Иркутск художественный". Лаборатория радиоспектроскопии связалась с директором художественного музея Фатьяновым с предложением рассказать в неформальной обстановке об истории музея и некоторых редких его экспонатах. А. Фатьянов не только согласился приехать сам, он привез с собой искусствоведа и недавно изданную им книгу "Загадка старой картины". Заседание кафе "Березка" удалось на славу! Прямо в фойе Института была организована выставка картин (копий некоторых шедевров Иркутского художественного музея) и устроена презентация его книги. Каждый участник кафе получил оригинальный автограф автора. Даже был организован аукцион гравюр художника Г. Леви, и некоторые его работы ушли "с молотка" за сумасшедшие по тому времени деньги.
В те далекие времена загранкомандировки и турпоездки были большой редкостью, и поэтому им посвящались отдельные заседания кафе под названием "Из дальних странствий возвратясь", на которых очередной вояжер делился впечатлениями о поездке, сопровождая свой рассказ демонстрацией слайдов и сувениров.
Каждая лаборатория принимала участие в проведении кафе, и потом организаторы отчитывались перед Советом кафе. Спрашивали строго и на полном серьезе.
Следует особо остановиться и на ведущих заседания кафе. Тут требовался определенный дар, остроумие, красноречие, чтобы на протяжении всего вечера сохранялась непринужденная атмосфера, не ослабевал интерес присутствующих.
Еще хочется вспомнить наш самодельный кафейный оркестр: Вовочка Вялых – гитара, Слава Кропачев – ударник и Юра Марошин – фортепиано. Играли прекрасно и бесплатно.
Единственным недостатком таких вечеров, пожалуй, можно считать отсутствие достаточно большого зала, не позволявшего вместить всех желающих попасть на заседание кафе. Поэтому на пригласительные билеты для каждого подразделения института устанавливалась квота. Зато счастливчики, побывавшие на заседании, с упоением и жаром могли делиться своими впечатлениями с теми, кто не смог получить вожделенный билет. Многое уже подзабылось, но вспоминаем это время с удовольствием и ностальгией. Может, потому, что были молодыми?
Важные вехи 80-90–х
А. С. Медведева
Общие сведения
Важная черта характеризуемого периода в жизни института – стремительный рост квалификации сотрудников. Наглядной иллюстрацией этого процесса могут служить следующие цифры: в то время, как в течение 1965–1975 г.г. было защищено 7 докторских диссертаций, за период 1980–1989 г.г. их число увеличилось более, чем в три раза: защищено 23 докторских (1980 г. – А. Н. Мирскова, С. В. Амосова; 1981 г. – В. М. Дъяков, В. Б. Пухнаревич; 1982 г. – Е. С. Домнина, Ю. Л. Фролов; 1983 г. – В. К. Воронов, А. А. Семенов; 1984 г. – Э. Н. Дерягина, Р. Г. Мирсков, А. И. Михалева, В. П. Фешин; 1985 г. – Н. Н. Власова, Н. А. Кейко, В. А. Пестунович, В. А.Усов; 1986 г. – Н. К. Гусарова, В. Б. Казимировская; 1988 г. – В. А. Бабкин, Г. Н. Доленко, А. С. Медведева, Б. А. Шаинян; 1989 г. – Э. И. Бродская) и 126 кандидатских диссертаций. Академик М. Г. Воронков становится лауреатом премии Украинской ССР за 1982 г.
С 1987 г. в институте работает созданный постановлением ГКНТ № 329 Научный совет по проблеме "Химия и технология органических соединений серы" (председатель – академик М. Г. Воронков, ученый секретарь – к.х.н. Т. Н. Мамашвили), в сферу деятельности которого входят:
- Синтетическая и теоретическая химия органических соединений серы.
- Научные основы переработки серосодержащих горючих ископаемых.
- Защита окружающей среды от загрязнения сернистыми соединениями.
С 1980 по 1990 г.г. организованы и проведены 4 конференции по химии и технологии органических соединений серы, 3 конференции по сероочистке и переработке сернистых нефтей и газоконденсатов, 3 школы молодых ученых. Выпущены следующие монографии: "Синтез сульфидов, тиофенов и тиолов", М., Наука, 1988 г.; "Органические соединения серы. Общие вопросы", М., Химия, 1988 г.; "Развиие химии и технологии органических соединений серы".
В этот период организуются новые лаборатории:
- Межотраслевая лаборатория элементоорганических материалов для микроэлектроники (Р. Г. Мирсков)
- Лаборатория хлорорганических соединений (А. Н. Мирскова), ранее существовала научно–исследовательская группа при дирекции под аналогичным названием.
- Лаборатория средств химизации сельского хозяйства (Э. Н. Дерягина). Основанием для создания лаборатории под таким названием послужили новые типы биостимуляторов, кормовых добавок, пестицидов, комплексных удобрений для интенсификации животноводства, птицеводства, рыбоводства, разведения полезных насекомых и растениеводства и результаты успешных государственных испытаний многих из них.
О некоторых разработках 80–х
В ИрИОХ СО РАН на основе доступного сырья созданы и проходят госиспытания новые типы биостимуляторов, кормовых добавок, пестицидов, комплексных удобрений для интенсификации животноводства, птицеводства, рыбоводства разведения полезных насекомых и растениеводства.
Завершаются государственные испытания оригинальных стимуляторов мивала и крезацина. Эти препараты интенсифицируют рост белка и нуклеиновых кислот, нетоксичны и совершенно безвредны для сельскохозяйственных растений и животных. Применение мивала в птицеводстве увеличивает продуктивность (яйценоскость) кур, живой вес и сохранность их поголовья. При скармливании мивала молодняку крупного рогатого скота увеличивается прирост живой массы. Повышаются надои молока на 15–17%. Кремнеорганические биостимуляторы повышают резистентность поросят при гипотрофии в условиях витаминной и минеральной недостаточности.
Завершаются испытания биостимулятора крезацина в животноводстве, птицеводстве и пушном звероводстве. Применение крезацина, повышающего репродуктивную способность животных, позволило увеличить приплод коров на 50–80%, овец – на 20–25%, свиней – на 22%, кроликов – на 30% и норок – на 11%. По данным Иркутского сельскохозяйственного института, крезацин увеличивает надои молока на 19%, а его жирность – на одну треть.
Мивал, мигуген и крезацин успешно проходят государственные испытания в растениеводстве. За счет предпосевной обработки семян овощей, зерновых и клубней картофеля получена прибавка урожая томатов на 17–24%, картофеля, пшеницы, овса, ячменя и льна – на 50%.
В институте создан оригинальный инсектофунгицид виндитат, обладающий широким спектром пестицидной активности. Он эффективен против гнилей огурцов, подсолнечника, сахарной свеклы, хлопчатника, высокоэффективен против свекольных вредителей, используется как акарицид для борьбы с клещами–паразитами. В 1983–1985 г.г. выпущено около тонны опытных партий виндитата, которые проходят государственные испытания.
Совместно с ВНИИгидролиз (г. Ленинград) разработан новый лечебный ветеринарный препарат полифепан на основе лигнина – основного отхода гидролизной промышленности. Он является эффективным средством для лечения молодняка скота от распространенного заболевания – диспепсии.
Все вышесказанное свидетельствует о большом значении исследований института для сельского хозяйства и острой необходимости их скорейшего внедрения в практику.
Закалочная среда (железосодержащий полимер акриловой кислоты ПК–2). В основе новой закалочной среды лежит акриловая кислота, которую поставляло Дзержинское ПО "Оргстекло". ИрИОХ получал исходное сырье также с Усольского химфармкомбината, синтезировал на своей опытной установке и поставлял 8–процентный концентрат ряду предприятий, в том числе и Кировскому заводу. По железной дороге, а то и самолетом, по сути, воду возили.
Для широкого внедрения в производство требовались сотни тонн закалочной среды, и ленинградцы решили сами организовать его производство. Оказалось, что это достаточно просто. С помощью ученых ИрИОХа переделали старый химсборник в реактор, договорились с ПО "Оргстекло" о поставке акриловой кислоты, обучили рабочих. И не только обеспечили собственное производство, но и снабжали новой закалочной средой еще около 40 предприятий, среди которых – Уралвагонзавод, Челябинский тракторный, ПО "ЗИЛ", горьковский "Двигатель революции", Гродненский завод карданных валов и многие другие.
Однако проблемы с нехваткой исходного сырья – акриловой кислоты –не позволяли организовать производство закалочной среды на заводе. Промышленное производство акриловой кислоты не было налажено. В Минхимпроме дальше намерений это сделать дело не двигалось (А. Валентинов, Н. Кривомазов, Соц. Индустрия, № 32, 8 февраля 1985 г.).
Новая закалочная среда отличалась тем, что она была дешевле традиционной. На деталях, прошедших в ней закаливание, не образуется пригара и масляных загрязнений. Значит, ликвидируются затраты на так называемую косметическую обработку деталей после закаливания. К тому же эта среда эксплуатируется втрое дольше, чем масляная. Ее применение резко улучшает условия труда на закалочных участках металлообрабатывающих и машиностроительных предприятий. Представьте себе, что происходит, когда раскаленную добела стальную деталь опускают в минеральное масло, нечто вроде взрыва небольшой бомбы. Использование универсальной водной закалочной среды позволили радикально улучшить условия в термических цехах, улучшилось качество закаливаемого металла.
Амидоксен (пироксикам). На кафедре фармакологии Пермского государственного мединститута под руководством профессора Александра Семеновича Закса изучались противовоспалительные и анальгетические свойства органических соединений, в том числе полученных в ИрИХ СО РАН. Была обнаружена противовоспалительная и гипнотическая эффективность полученных нами ацетиленовых диолов. Во время обсуждения результатов испытаний на кафедре ПГМИ Александр Семенович предложил получить самый активный препарат противовоспалительного, болеутоляющего и жаропонижающего действия – пироксикам, разработанный фирмой Pfizer (США).
Вернувшись в Иркутск, я тщательно проштудировала патентную литературу по синтезу пироксикама, и мы без промедления приступили к воспроизведению патентных данных. Однако в самом начале нас подстерегали неожиданности. Полученный двумя разными путями препарат, имеющий одинаковые физические характеристики (в том числе, т. пл., ИК и ЯМР спектры), обладал разной активностью. Вернее, один из них имел прекрасные фармакологические свойства, а второй был неактивен вообще. Каково же было наше удивление, когда образец пироксикама, полученный по другому известному методу, был совсем неактивен. Позднее, общаясь в стенах Минмедбиопрома с фармакологами, я узнала вероятную причину неудачи – полиморфизм. Препараты перекристаллизовывались в разных условиях и могли иметь различные кристаллические модификации, отчего существенно зависела биодоступность препарата. Следует отметить, что нам сопутствовала удача, так как первым отправили на исследования активный препарат. Азартный, увлеченный исследователь, Александр Семенович попросил срочно привезти препарат. Любовь Павловна Сафронова, чьими руками в основном была выполнена и усовершенствована технология получения препарата, повезла полученную субстанцию пироксикама в Пермь. Ее лично встретил в аэропорту Александр Семенович, и спустя несколько дней мы уже знали об успешных испытаниях его фармакологической активности. Оказывается, этот препарат пытались получить по просьбе Александра Семеновича пермские химики, но биологическая активность полученной субстанции была неудовлетворительной.
Зарубежная технология включала 5 стадий. Используя, как теперь принято называть, тандемные подходы, нам удалось существенно усовершенствовать технологию, сократив количество стадий до двух. Также был найден новый катализатор на завершающей стадии синтеза пироксикама. Общий выход препарата удвоился, а расход реагентов, продолжительность процесса были существенно сокращены. Разработанная нами технология была защищена авторским свидетельством и патентом РФ.
Проблемы с реактивами были и в те времена. Для разработки оригинальной технологии и наработки субстанции для доклинических исследований необходимо было разыскать достаточное количество исходных реагентов, из которых наиболее проблемным был 2–аминопиридин. Николай Сергеевич горячо поддерживал идею разработки новой технологии пироксикама. 2–Аминопиридин собирали в разных городах страны, даже на Украине, куда ездила Белоусова Людмила Ивановна.
Когда были получены прекрасные результаты по фармакологической активности нашего препарата, мы с Михаилом Григорьевичем пошли на прием к министру Минмедбиопрома, на котором Михаил Григорьевич сказал, что мы привезли им подарок.
В министерстве высоко оценили нашу работу, и в этот же год (1989 г.) было выделено финансирование, по тем временам довольно высокое, в размере 750 тыс. рублей на продолжение исследований препарата амидоксен (наш синоним пироксикама). Начали быстро разворачиваться под руководством А. С. Закса работы по завершению доклинического изучения препарата и созданию лекарственных форм, которое возглавила по рекомендации Александра Семеновича зав. кафедрой фармакологии Пермского фармацевтического института кандидат фарм. наук Галина Петровна Вдовина.
Однако Усольский Химфармкомбинат медлил с получением опытной партии субстанции препарата и разработкой опытно–промышленного регламента. По совету Минмедбиопрома, я поехала в командировку в Новокузнецк на Химфармкомбинат. И там узнала, что уже в течение двух лет препарат включен в госплан внедрения новых лекарственных средств. Только по возвращении в Иркутск мы обратились в Усолье–Сибирский ХФК, и были начаты работы по отработке нашей технологии сначала в заводской лаборатории, возглавляемой Ю. И. Крюковой, а потом в цеховой. Следует отметить, что много сделавший для разработки патентно–чистой технологии получения препарата выпускник Иркутского политехнического института Подскребышев Андрей стал полноправным автором патента и по своему патриотическому желанию поехал работать на Усолье–Сибирский ХФК для внедрения препарата в производство.
Надо сказать, что технология, разработанная в лаборатории ИрИОХ, без проблем была воспроизведена как в заводской лаборатории, так и в цеховых условиях, где была получена опытная партия отличного качества. Она была передана в Фармкомитет МЗ СССР на испытания, получила сертификат о полном соответствии требованиям международной Фармакопеи. Было выдано разрешение на клинические исследования, определен перечень из 5 клиник для клинических испытаний. Минздрав СССР включил препарат в Перечень жизненно–важных лекарственных средств, что значительно облегчало его внедрение.
Но те два года, которые промедлил в освоении технологии УСХФК, оказались роковыми для судьбы препарата. Именно их и не хватило для проведения клинических испытаний, так как в годы перестройки, когда рушилась отечественная промышленность, финансирование было прекращено (с 1992 г.). Если бы были завершены клинические испытания, препарат вошел бы в жизнь, и в новых рыночных условиях легче было бы найти спонсора.
Благодаря высокой репутации института при создании новой технологии препарата пироксикам, Минмедбиопромом были приняты к финансированию еще несколько разработок – индацетамин, кобазол, дибутирин. Но с 1992 г. финансирование также прекратилось.
Сложился дружный коллектив по созданию отечественного препарата, куда входили наш институт как головной, ПГМИ (доклинические исследования), Пермский фармацевтический институт (создание лекарственных форм), Ярославский ВНИИСК (разработка регламента по производству 2–аминопиридина), УСХФК.
Галиной Петровной Вдовиной позднее были продолжены работы по созданию лекарственных форм и уже в рамках новой структуры, ЗАО Медисорб, были разработаны фармстатьи на таблетки, мазь и капсулы.
При жизни Александра Семеновича Закса, инициатора создания отечественного пироксикама, не удалось реализовать его производство в России (в 2005 г. Александра Семеновича не стало). В новом веке появилась надежда реализации разработанной нами технологии за рубежом, в Китае. В настоящее время ведутся переговоры о продаже патента и технологии Китайской биофармацевтической компании. В условиях рынка наметившийся путь имеет определенные перспективы.