О. В. Гаман-Голутвина Прошедшие в декабре 2003 г выборы в Государственную Думу отчетливо высветили ряд существенных тенденций эволюции российского политического организма. Важнейшими из этих тенденций мне предст

Вид материала

Содержание

Вместо заключения: вызовы и угрозы
Источник: расчеты автора на основе данных, размещенных на официальном сайте ЦИК РФ (www.cikrf.ru).

Подобный материал:

1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 ... 45

Вместо заключения: вызовы и угрозы

Поскольку среди недемократических режимов однопартийные обладают наибольшей продолжительностью существования по сравнению с персоналистскими и военными, то стратегию формирования монополии "партии власти" в России следует признать весьма успешной для ее создателей. Хотя создание монополии "партии власти" (в отличие от персоналистского господства) требует значительных инвестиций и приводит к не слишком быстрой окупаемости этих вложений, оно может принести правящим группам долгосрочную и весьма высокую прибыль. Напротив, создание персоналистских режимов на постсоветском пространстве почти не требовало инвестиций от правящих групп, однако эти режимы не всегда приносили их лидерам долгосрочную прибыль, и в ряде случаев они терпели убытки, если не становились банкротами, о чем свидетельствует опыт "цветных революций" в Грузии, на Украине и в Киргизии. Но сможет ли избежать этих угроз режим, опирающийся на монополию "партии власти"?

Американская исследовательница Р. Смит, анализировавшая стратегии "партий власти" в сравнительной перспективе, выделяет две возможные стратегии удержания их монополии на электоральном рынке с помощью государственных ресурсов. Одна из них сводится к распределению "партией власти" благ среди избирателей в целях укрепления электоральной поддержки; она присуща правительственным партиям и в условиях ряда демократических режимов (Христианско-демократическая партия (ХДП) в Италии, шведские социал-демократы). Такая стратегия предполагает сохранение доминирующего положения "партии власти" средствами политического маркетинга в условиях конкурентной среды. Другая стратегия основана на подавлении "партией власти" оппозиции и поддержании монополии за счет механизмов недобросовестной конкуренции, как в случае Институционально-революционной партии (ИРП) в Мексике (если не полной ликвидации конкуренции, как в случае КПСС в Советском Союзе). Смит демонстрирует, что при создании российской "партии власти" выбор Кремлем исключительно второго пути был обусловлен потребностью правящей группы в быстром (в течение одного электорального цикла) извлечении прибыли при условии сравнительно низких инвестиций в партийное строительство [Smyth, 2004].

Хотя эта стратегия и принесла успех ЕР, выбор ее в качестве доминирующей (то есть не меняющейся в зависимости от воздействия экзогенных факторов) может оказаться весьма дорогостоящим для правящей группы. Прежде всего проведение правящей группой курса, направленного на снижение доли государственных расходов в ВВП (посредством реформ образования, здравоохранения, ЖКХ), подрывает лояльность избирателей партии власти, о чем косвенно свидетельствовала и реакция на монетизацию льгот в начале 2005 г. Продолжение этого курса может привести к тому, что "партия власти" рискует стать жертвой непопулярных мер правительства; напротив, институционализация "партии власти" в Мексике в 1930-е гг. заметно упрочилась благодаря популистской политике Л. Карденаса. В этом смысле куда логичнее ожидать от Кремля сочетания данных стратегий на разных стадиях электорального цикла: подавления оппозиции в ходе выборов и при подготовке к кампаниям наряду с подкупом избирателей в их преддверии, в духе известной модели "политического бизнес-цикла" [Нуреев, 2005].

В противном случае "партия власти" рискует столкнуться с кризисом электорального рынка как такового - либо в варианте ухода избирателей с рынка и снижения явки на неконкурентные выборы, либо, в худшем случае, с вариантами протестного голосования в различных формах. Хотя последняя угроза и может быть минимизирована посредством поддержки правящей группой управляемой квазиоппозиции, подобной ЛДПР или Родине на думских выборах 2003 г., однако риски подобного подхода достаточно велики. Во-первых, он влечет за собой для правящей группы высокие издержки контроля, в том числе и на поддержание лояльности своих сателлитов (не всегда оправданные, как в случае Родины после 2004 г.). Во-вторых, снижение уровня массовой поддержки грозит расколом внутри правящей группы и подрывом организационного единства "партии власти". В-третьих, наконец, расширяется структура политических возможностей для реальной оппозиции, что повышает ее шансы на электоральном рынке (в том числе и за счет объединения по принципу "негативного консенсуса").

Однако наиболее серьезные проблемы, связанные с монополией ЕР, вызваны не столько состоянием спроса на российском электоральном рынке, сколько ролью партии в политической стратегии правящей группы с точки зрения обеспечения организационной преемственности элит и режима в целом. Пока уровень институционализации "партии власти" не слишком высок, что делает ее далеко не самым значимым каналом политического рекрутирования и не позволяет говорить о ЕР как о главном инструменте господства правящей группы. Но если "партия власти" станет окончательно неустранима по мере вытеснения во взаимоотношениях внутри правящей группы персоналистских стратегий партийными, возникает проблема "принципал-агент", отмеченная в России и применительно к взаимодействиям президента и правительства [Sokolowski, 2001]. Иначе говоря, "партия власти" получает стимулы для злоупотреблений государственными ресурсами в своих целях, а издержки контроля за действиями "партии власти" со стороны правящей группы резко возрастают. Эти проблемы характерны и для доминирующих партий других стран, где они решались путем конкуренции агентов благодаря созданию организованных фракций внутри "партии власти" (ХДП, Либерально-демократическая партия Японии) или путем неформального согласования интересов внутри "партии власти" и/или между ней и государственным аппаратом (КПСС, ИРП). Последнее решение влечет за собой угрозу политизации государства, аппарат которого может быть поставлен на службу монополии "партии власти" в ущерб эффективности управления. В этом случае "захват государства" со стороны российской "партии власти" может стать не менее опасным, чем аналогичные действия со стороны крупного бизнеса в 1990-е гг. В посткоммунистических странах Восточной Европы барьер на пути попыток такого рода был создан благодаря неустранимой политической конкуренции на электоральном рынке. В России же становление неконкурентной политической среды заметно увеличивает вероятность данного сценария.

Таким образом, трансформация российской партийной системы от "бесформенного плюрализма" к "доминирующей власти" создала новые политические вызовы, которые, предельно огрубляя, можно охарактеризовать фразой "из огня да в полымя". В 1990-е гг. фрагментация и неустойчивость партийной системы вели к тому, что обилие мелких партий препятствовало формированию эффективного политического рынка. Российские партии не могли претендовать ни на обеспечение устойчивой связи масс и элит, ни на выполнение функций политического представительства, ни на обеспечение политической подотчетности правительства. Эти тенденции, встречавшие повсеместную критику, все же не закрывали дорогу для преобразования "бесформенного плюрализма" в конкурентную партийную систему (о чем говорят тенденции развития партийной системы после 2004 г. на Украине). Но поворот к режиму "доминирующей власти" в варианте монополии "партии власти" куда губительнее для развития партийной системы. Помимо прочего, эта монополия ведет к ослаблению, если не к вымиранию политической оппозиции, подрывает стимулы к массовому политическому участию и грозит политизацией государства. В отличие от "бесформенного плюрализма", который можно рассматривать как острую и затянувшуюся, но в принципе излечимую "болезнь роста" новых партийных систем, монополия "партии власти" несет в себе угрозы хронической болезни. Один раз возникнув, эта монополия воспроизводит себя по крайней мере до тех пор, пока влияющие на политический рынок экзогенные факторы остаются неизменными, а элитам удается сохранить организационное единство. Опыт господства КПСС и ИРП говорит о том, что партийные монополиты могут сохраняться десятилетиями, хотя и они, в конечном итоге, не вечны. Будущее покажет, насколько оправданны как ожидания "второго издания КПСС" со стороны сторонников российской "партии власти", так и опасения со стороны ее политических противников.

Список литературы

Второй электоральный цикл в России. 1999 - 2000 гг. М., 2002.
Гельман В. Уроки украинского // Полис. 2005. N 1.
Голосов Г. Партийные системы России и стран Восточной Европы. М., 1999.
Голосов Г. Сфабрикованное большинство: конверсия голосов в места на думских выборах 2003 ". // Полис. 2005. N 1.
Дюверже М. Политические партии. М., 2000.
Колосов В., Туровский Р. Электоральная карта современной России: генезис, структура и эволюция // Полис. 1996. N 4.
Лихтенштейн А. Политические партии и российский президенциализм: границы применения теорий // Политическая наука. 2003. N 1.
Лихтенштейн А., Яргомская Н. Эквилибриум Дюверже в условиях ограниченной конкуренции: думские выборы 2003 г. // Полис. 2005. N 1.
Нуреев Р. Теория общественного выбора: курс лекций. М., 2005.
Пивоваров Ю., Фурсов А. Русская Система и реформы // Pro et Contra. 1999. Т. 4. N 4.
Россия регионов: трансформация политических режимов. М., 2000.
Рябов А. "Партия власти" в политической системе современной России // Формирование партийно-политической системы в России. М., 1998.
Социально-политические размежевания и консолидация партийных систем. М., 2004.
Туровский Р. Федеральные выборы 2003 - 2004 гг. в региональном измерении (Рукопись, 2005).
Шейнис В. Третий раунд (к итогам парламентских и президентских выборов) // Мировая экономика и международные отношения. 2000. N 9.
Щербак А. Коалиционная политика и дефрагментация партийной системы: сравнительный анализ (на примерах Польши, России и Украины) // Общественные науки и современность. 2003. N 4.
Aldrich J. Why Parties? The Origins and Transformation of Political Parties in America. Chicago, 1995.
Brader T., Tucker J. The Emerging of Mass Partisanship in Russia, 1993 - 1996 // American Journal of Political Science. 2001. Vol. 45. N 1.
Carothers T. The End of the Transition Paradigm // Journal of Democracy. 2002. Vol. 13. N 1.
Colton T. Transitional Citizens: Voters and What Influences Them in the New Russia. Cambridge (Mass.), 2000.
Downs A. An Economic Theory of Democracy. New Jork, 1957.
Eke S. M., Kuzio T. Sultanism in Eastern Europe: The Socio-Political Roots of Authoritarian Populism in Belarus // Europe-Asia Studies. 2000. Vol. 52. N 3.
Filippov M., Ordeshook P., Shvetsova O. Designing Federalism: A Theory of Self-Sustainable Federal Institutions. Cambidge, 2004.
Gel'man V., Golosov G. Rerional Party System Formation in Russia: The Deviant Case of Sverdlovsk Oblast' // The Journal of Communist Studies and Transition Politics. 1998. Vol. 14. N 1/2.
Golosov G. Political Parties in the Regions of Russia: Democracy Unclaimed. Boulder (Col), 2004.
Hale H. Why Not Parties? Electoral Markets, Party Substitutes and Stalled Democratization in Russia // Comparative Politics. 2005. Vol. 37. N 2.
Kitschelt H., Mansfedlova Z., Markowski R., Toka G. Post-Communist Party Systems: Competition, Representation and Inter-Party Cooperation. Cambridge, 1999.
Laakso M., Taagepera R. The Effective Number of Parties: A Measure with Application to Western Europe // Comparative Political Studies. 1979. Vol. 12. N 1.
Lipset S. M., Rokkan S. Cleavage Structures, Party Systems and Voter Alignment // Party System and Voter Alignment: Cross-National Perspectives. New York, 1967.
McFaul M. Explaining Party Formation and Non-Formation in Russia: Actors, Institutions and Change // Comparative Political Studies. 2001. Vol. 34. N 10.
Moser R. Unexpected Outcomes: Electoral Systems. Political Parties and Representation in Russia. Pittsburgh (Penn), 2001.
Pedersen M. Changing Patterns of Electoral Volatility in European Party Systems. 1948 - 1977: Explorations in Explanation // West European Party Systems: Continuity and Change. Beverly Hills (Cal) - London, 1983.
Rokkan S. Toward a General Concept of Verzuiling: A Preliminary Note // Political Studies. 1977. Vol. 25. N4.
Rose R. How Floating Parties Frustrate Democratic Accountability: A Supply-Side View of Russia's Elections // Contemporary Russian Politics: A Reader. Oxford, 2001.
Smyth R. Translating State Resources into Political Dominance: The Prospects for the Consolidation of Dominant State Party in Russia (manuscript, Pennsylvania State University, 2004).
Sokolowski A. Bankrupt Government: Intra-Executive Relations and the Politics of Budgetary Irresponsibility in Eltsin's Russia // Europe-Asia Studies. 2001. Vol. 53. N 4.
Stoner-Weiss K. The Limited Reach of Russia's Party System: Underinstitutionalization in Dual Transitions // Politics and Society. 2001. Vol. 29. N 3.
Taagepera R., Shugart M. Seats and Votes: The Effects and Determinants of Electoral Systems. New Haven (Conn.), 1989.
Whitefield S., Evans G. Class, Markets and Partisanship in Post-Soviet Russia: 1993 - 96 // Electoral Studies. 1999. Vol. 18. N 2.

Институционализация Государственной Думы и участие депутатов третьего созыва в парламентских выборах 2003 г.^¹⁴⁹

Ю.Д. Шевченко^¹⁵⁰

Выборы в Государственную Думу четвертого созыва фактически подвели итог десятилетию развития российского парламента. Внесение поправок в избирательное законодательство и регламент ныне действующей Думы повлияет на последующие электоральные кампании и организационное развитие парламента. Настоящая статья посвящена анализу стратегий, использовавшихся депутатами Думы третьего созыва в декабре 2003 г., и тех сценариев, которые возникли в процессе их реализации. В ходе исследования я постараюсь не только выявить особенности переизбрания инкумбентов, но и оценить общий уровень институционализации, достигнутый Думой за прошедшие 10 лет.

Согласно С. Хантингтону, уровень институционализации любой организации определяется четырьмя параметрами: адаптивностью (способностью приспосабливаться к окружающей среде), автономностью (от других политических институтов), сложностью (наличием разветвленной и дифференцированной организационной структуры) и сплоченностью (слаженностью работы элементов) [Huntington 1965: 394 - 405]. Достигнув высокого уровня институционализации, организация становится жизнеспособной независимо от "человеческого фактора" и внешних условий [Zucker 1991]*. Н. Полсби, изучавший американский Конгресс, выделил три основных критерия институционализации парламента. Во-первых, это возникновение границ, отделяющих легислатуру от внешнего мира. Отсутствие таких границ означает, что вхождение в законодательный орган упрощено и лидерами часто становятся аутсайдеры. С укреплением границ персональный состав легислатуры стабилизируется, а ротация депутатов замедляется. Во-вторых, развитая легислатура - это сложная организация, состоящая из целого ряда элементов, между которыми налажено четкое разделение труда. В-третьих, в такой легислатуре выработаны ясные "правила игры" и универсальные критерии, определяющие место депутата в парламентской иерархии и вытесняющие фаворитизм или субъективную неприязнь [Polsby 1968].

По мнению многих исследователей, с 1993 г. российский парламент значительно продвинулся в организационном плане. Этому способствовал тот факт, что в течение целого ряда лет Дума находилась в оппозиции к исполнительной власти. Поддерживать относительную автономию от правительства, активно участвуя при этом в законотворчестве, можно было лишь за счет развитой внутренней структуры. В результате в Думе возникла система специализированных комитетов, наделенных законотворческими и организационными функциями. Кроме того, в ней действуют фракции и депутатские группы, оказывающие существенное влияние на законотворческий процесс. Немаловаж-

* Различные модификации этой теории применялись в эмпирических исследованиях политических институтов как в зрелых демократиях [Ragsdale, Theis 1997], так и в относительно молодых [Carey et al. 1999; Shevchenko 2004].

стр. 120

ное значение имеет и то обстоятельство, что полномочия руководящего органа палаты, Совета Думы, довольно ограниченны. Это усиливает роль парламентских объединений и комитетов, а также отдельных депутатов [Федоров 1998; Авакьян 1999; Глейзнер, Чейсти 1999; Попов, Гостева 1999; Степанов, Хабриева 1999; Селезнев 2000; Голосов, Шевченко 2001; Гранкин 2001; Haspel 1998; Ostrow 2000; Remington 2001; Chaisty, Schleiter 2002].

Электоральный и парламентский процессы обладают собственной спецификой. Но поскольку Дума, как и любой другой парламент, является продуктом электорального процесса, без учета электоральной практики анализ ее организационного развития будет неполным. Более адекватно судить о нем позволяют следующие четыре показателя, находящиеся на пересечении парламентской и электоральной реальностей:

- электоральный успех инкумбентов, свидетельствующий о прочности границ, отделяющих их от других претендентов на парламентский мандат;

- перенесение на электоральный процесс внутридумской стратификационной структуры и сложившихся моделей взаимоотношений между депутатами и партиями;

- наличие универсальных механизмов конверсии электоральных ресурсов в электоральные исходы;

- высокая адаптивность депутатов, проявляющаяся как при выборе способа переизбрания, так и при прогнозировании шансов партий на успех.

Исследование состоит из пяти разделов. В первом представлен общий анализ итогов кампании по переизбранию, второй посвящен конверсии электоральных ресурсов в электоральный успех, в третьем и четвертом анализируется взаимодействие инкумбентов с политическими партиями на выборах в округах и по партийным спискам, а в пятом - зависимость результатов выборов по партийным спискам от предшествующей парламентской деятельности.

Общие итоги кампании по переизбранию

С февраля 2000 г., когда определился начальный состав депутатского корпуса, в Думе третьего созыва побывало 475 депутатов. Из них 36 досрочно сложили полномочия. Таким образом, осенью 2003 г. было 439 потенциальных участников избирательной кампании. В выборах участвовали 390 депутатов, что на 30 больше, чем в выборах Думы третьего созыва [Голосов, Шевченко 2002].

Как и прежде, российская избирательная система предлагала депутату три стратегии переизбрания: он мог баллотироваться в округе, войти в партийный список или комбинировать обе стратегии. Наконец, он мог отказаться от участия в избирательной кампании. (Именно так и поступили 49 депутатов.) Теоретически возможны 10 комбинаций электоральных стратегий и, соответственно, сценариев, которые и были реализованы депутатами (см. табл. 1 ).

Из 390 депутатов, реально участвовавших в избирательной кампании 2003 г., более половины (52,8%) добились переизбрания. Успех инкумбентов примечателен. Дума, избранная в декабре 1995 г., унаследовала лишь треть состава своей предшественницы [Выборы 1996: 204]. Примерно та же картина наблюдалась и в Думе третьего созыва [Выборы 2000: 235]. Более активное участие депутатов в выборах и - главное - повысившийся уровень успеха свидетельствуют об укреплении границ, отделяющих инкумбентов от других претендентов на мандат. Дума перестает быть организацией, в которую легко попасть и из которой легко выбыть. В целом это свидетельствует о возросшем уровне институционализации нижней палаты парламента.

стр. 121

Таблица 1

Распределение депутатов по стратегиям и сценариям кампании по переизбранию

Результат	Номер и тип сценария		Кол-во
	1. Выдвигался только в округе и победил		50
	2. Победил в округе, был в списке, но партия проиграла		23
Переизбрание	3. Победил в округе, был в списке, и партия выиграла		40
	4. Был только в списке и прошел в Думу по списку партии		77
	5. Прошел в Думу по списку партии, выдвигался в округе, но проиграл		16
Всего переизбрано			206
		6. Выдвигался только в округе, но проиграл	47
		7. Выдвигался в округе, но проиграл; был в списке, но партия проиграла	31
Поражение		8. Выдвигался в округе, но проиграл; был в списке, партия выиграла, но не прошел по региональной квоте	31
		9. Был только в списке, и партия проиграла	33
		10. Был только в списке, партия выиграла, но не прошел по региональной квоте	42
Всего проиграло			184

Источник: расчеты автора на основе данных, размещенных на официальном сайте ЦИК РФ (www.cikrf.ru).

В отличие от предшествующих парламентов, Дума четвертого созыва почти наполовину состоит из инкумбентов. Возросший профессионализм депутатов способствует росту эффективности их деятельности. Это позволяет несколько по-иному оценить расхожее представление о том, что Дума покорно "штампует" законы, подготовленные исполнительной властью. Судя по всему, конвейер, "штампующий" законы, работает так слаженно не только в силу подконтрольности Думы, но и благодаря профессиональному опыту депутатов, вовлеченных в процесс "законотворчества". При этом пока трудно сказать, что является решающим фактором, ускоряющим современный законодательный процесс, - накопленный опыт или чрезмерная лояльность.

В ходе избирательной кампании соискатели думских кресел разделились на три сопоставимые по численности группы: 39% участвовали в выборах по пропорциональной части избирательной системы, 36% предпочли "смешанную" стратегию, около 25% баллотировались в округах. Как известно, качества, которые требуются при выдвижении в округе, существенно отличаются от необходимых для участия в выборах по партийным спискам [Katz, Kolodny 1994; Bowler и др. 1999]. Кандидаты, баллотирующиеся в округе, должны уделять особое внимание своей репутации в регионе, что заставляет их более внимательно относиться к проблемам избирателей. Интересы партии зачастую отходят на задний план. Напротив, для политиков, желающих занять место в партийном списке, гораздо важнее репутация в партийных кругах, поэтому они обычно заботятся о поддержании идеологической и организационной сплоченности своей партии и подчиняются ее лидерам [Голосов, Шевченко 2002]. Не случайно избравшие "смешанную" стратегию кандидаты сталкиваются с проблемой "двойной лояльности": им необходимо найти общий язык и с партийными лидерами, и с местными избирателями.

Какая же из электоральных стратегий дает лучшие шансы на переизбрание? Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к данным, приведенным в табл. 2.

стр. 122

Таблица 2

Частота использования и результативность электоральных стратегий (390 участников избирательной кампании)

	Только округ		Только список		"Смешанная"
	Сценарий	Кол-во	Сценарий	Кол-во	Сценарий	Кол-во
Переизбрание	1	50	4	77	2	23
					3	40
					5	16
Поражение	6	47	9	33	7	31
Поражение	6	47	10	42	8	31
Всего		97		152		141
% успеха		51,5		50,7		56,0

Итак, мы видим, что у каждой стратегии есть свои недостатки и преимущества, и ни одна из них не может считаться оптимальной с точки зрения вероятности переизбрания. Не было и заведомо "провальных" стратегий: при любой из них примерно половина депутатов добивалась успеха. Депутаты, избравшие "смешанную" стратегию, выступили результативнее других, но уровень их электорального превосходства слишком незначителен, чтобы назвать эту стратегию "фаворитом кампании". Иначе говоря, инкумбентам, стремящимся продлить депутатский мандат, следует выбирать ту стратегию, которая в максимальной степени соответствует объему и характеру имеющихся у них ресурсов.

Электоральные ресурсы и участие в выборах

Как свидетельствуют итоги кампании, большинство депутатов сумели сбалансировать свои электоральные стремления и возможности. Поведенческие различия между списочниками и одномандатниками [Remington, Smith 1995; Haspel 1998; Голосов, Шевченко 2001] отразились на выборе способа переизбрания*. Инкумбенты в основном шли проторенным электоральным путем. Подавляющую часть депутатов, баллотировавшихся только в округе, составили одномандатники, причем только пятеро из них рискнули выдвинуться на "чужой" территории. Редко меняли округ и использовавшие "смешанную" стратегию. Если на выборах 1999 г. в "чужих" округах баллотировались 90 одномандатников [Голосов, Шевченко 2002], то в декабре 2003 г. таковых оказалось всего 17. Стратегия "только округ" была непопулярна у списочников, хотя двоим из них удалось добиться успеха**. Среди тех, кто выдвигался только по партийному списку, преобладали списочники. Состав избравших "смешанную" стратегию депутатов был более сбалансирован. Чуть менее трети инкумбентов, победивших в округе и при этом фигурировавших в списке той или иной партии, относились к списочникам. Это говорит о том, что поддержка сильной партии помогает добиться победы в округе. И все же при выборе "смешанной" стратегии наибольшего успеха добивались одномандатники. Даже если они проигрывали в округе, их политическая репутация помогала им занять "проходные" места в списке. Многие из них возглавляли в списках региональные группы.

Деление депутатов на списочников и одномандатников дает ясную, но несколько упрощенную картину парламентского и электорального процессов.

* Среди депутатов, не участвовавших в выборах, списочников было больше, чем одномандатников (28 и 21, соответственно).

** Б. Кодзоев (Ингушский округ) и В. Семенов (Люберецкий округ). Оба депутата пользовались поддержкой "Единой России".

стр. 123

Как и любая высокоразвитая организация, Дума состоит из нескольких групп, различающихся по моделям политического участия. В соответствии с объемом ресурсов депутатов можно поделить на три группы. К первой принадлежат рядовые списочники (СП), чья политическая карьера практически полностью зависит от партийного руководства. Далее следуют одномандатники (ОМ), которые обладают собственным электоральным ресурсом - поддержкой избирателей округа. К высшей категории относятся депутаты, занимающие центральную часть партийных списков, что делает их политиками общероссийского масштаба, а также одномандатники, включенные в центральные и региональные части партийных списков (СП-ОМ-Ц).

В Думе третьего созыва при распределении руководящих постов учитывался объем электоральных ресурсов депутатов. Думская элита занимала ключевые позиции не только в руководстве палаты (что отвечает регламенту), но зачастую и в комитетах, причем в тех из них, которые считаются наиболее влиятельными (по бюджету и налогам, по экономической политике и предпринимательству, по безопасности и пр.). Рядовым списочникам редко доставались престижные должности. Таким образом, хотя влияние предвзятых мнений на парламентскую карьеру, по-видимому, сохранилось, Дума выработала определенные имперсональные нормы распределения постов. Воспроизводство подобных норм в электоральном процессе говорит о прогрессе в сфере институционализации парламента. Когда уровень успеха депутата, стремящегося к переизбранию, соответствует объему имеющихся у него ресурсов, электоральный процесс становится более предсказуемым, даже "рутинным". Чем объемнее ресурсы, тем выше должны быть шансы на переизбрание и престижнее полученный мандат.

О конверсии ресурсов в результаты позволяют судить данные, приведенные в табл. 3. Как и следовало ожидать, наименее удачно выступили "простые" списочники. Гораздо большего успеха добились политики, обладающие собственным электоральным ресурсом в виде поддержки округа: более половины из них были переизбраны. Думская элита (СП-ОМ-Ц) показала наилучший результат. В то время как "простые" одномандатники могли рассчитывать главным образом на победу в округе, элитная группа побеждала по пропорциональной части избирательной системы. Более трети переизбранных ее представителей значились в центральной части партийных списков, остальные возглавляли региональные группы (среднее арифметическое место - 2,5). Выдвижение в округе было и более редким, и менее успешным. Особенности электоральных стратегий думской элиты подчеркивают обособленный характер этой группы, претендующей на влияние в общефедеральном масштабе.

Таблица 3

Переизбрание депутатов в зависимости от электоральных ресурсов

Категория	н/у*	Электоральный сценарий**										% переизбранных от числа участвовавших
Категория	0	1	2	3	4	5	6	7	8	9	10	% переизбранных от числа участвовавших
СП-ОМ-Ц	12	6	6	11	26	9	7	8	8	9	4	61,7
ОМ	17	42	16	20	4	3	33	11	5	7	6	57,8
СП	20	2	1	9	47	4	7	12	18	17	32	42,3

* Н/у - не участвовали в выборах.

** Жирным шрифтом выделены успешные сценарии.

На результаты выборов повлияла и формальная позиция в думской организационной иерархии, ставшая следствием первоначальной конверсии электоральных ресурсов. Инкумбенты, добившиеся переизбрания, чаще занимали престиж-

стр. 124

ные посты в Думе, нежели проигравшие*. Отсюда следует, что универсальные институциональные нормы, сложившиеся в Думе, довольно эффективно воспроизводятся и в электоральном процессе. Зависимость успеха на выборах от принадлежности инкумбента к конкретной "касте", которая определяется и прежними электоральными ресурсами, и формальным положением в думской иерархии, прослеживается весьма отчетливо. В целом относительная "замкнутость" процесса переизбрания, когда успех притягивает успех, указывает на укрепление "границ" Думы. Предсказуемость процесса конверсии ресурсов в результаты свидетельствует об успешной институционализации российского парламента.

Инкумбенты, политические партии и выборы в округах

Из 390 депутатов, участвовавших в думской кампании, 238 баллотировались в одномандатных округах. Это меньше, чем в предыдущей думской кампании, когда за избрание в округах боролись 285 инкумбентов [Выборы 2000: 59].

В табл. 4 приводятся данные о количестве депутатов, заявивших о членстве в партии и выдвинутых таковыми. Как видно из таблицы, депутаты, баллотировавшиеся в округах, представляли 21 организацию, включая общественные движения (графа "Другие"). Наибольшую активность в выдвижении депутатов проявили три партии - КПРФ, "Единая Россия" ("ЕР") и Народная партия (НПРФ). Доля независимых и самовыдвиженцев была относительно невелика (24,8% и 18,5%, соответственно).

Таблица 4

Количество депутатов, заявивших о членстве в партии и выдвинутых партиями

Членство в партиях	Кол-во	Выдвинуты партиями	Кол-во
КПРФ	61	КПРФ	67
"ЕР"	49	"ЕР"	53
НПРФ	27	НПРФ	26
СПС	10	"Родина"	10
Аграрная партия (АПР)	7	СПС	10
"Яблоко"	7	АПР	8
ЛДПР	2	"Яблоко"	8
Партия российских регионов (ПРР)	2	Великая Россия - Евразийский Союз (ВР-ЕС)	4
Развитие предпринимательства (РП)	2	ЛДПР	2
Движение автомобилистов России (ДАР)	1	Партия Возрождения России - Российская Партия Жизни (ПВР-РПЖ)	2
Евразийская Партия - Союз Патриотов России (ЕП-СПР)	1	РП	2
Народная воля	1	Новый курс - Автомобильная Россия (НК-АР)	1
Партия Возрождения России (ПВР)	1	Партия СЛОН	1
Партия СЛОН	1
Российская Партия Пенсионеров (РПП)	1
Свобода и Народовластие	1
Другие	5
Всего членов партий	179	Всего выдвинуто партиями	194
Независимые	59	Самовыдвижение	44
Всего депутатов	238	Всего депутатов	238

* На такую зависимость указывает количественный анализ данных. Если формальные позиции в Думе проранжировать от 1 (рядовое членство в "непрестижном" комитете) до 5 (место в руководстве палаты), то окажется, что средняя арифметическая позиция переизбранных депутатов - 2,47, а проигравших - 2,17.

стр. 125

Судя по всему, партии были несколько более заинтересованы в рекрутировании депутатов, нежели депутаты - в поддержке партии. Об этом, в частности, говорит тот факт, что инкумбентов, выдвинутых партиями, оказалось больше, чем депутатов, заявивших о своей партийной принадлежности. Тем не менее, свыше 80% депутатов, участвовавших в выборах по округам, были выдвинуты политическими партиями. Можно предположить, что многие депутаты стремятся связать свое имя с партией в расчете "на будущее", имея в виду последующую работу в парламенте, где партии играют значительную роль. Независимость в Думе зачастую лишает депутата влияния на парламентский процесс. Таким образом, наблюдается перенесение сложившихся моделей взаимоотношений между депутатами и партиями на электоральный процесс.

При выборе партии депутаты явно учитывали ее возможные перспективы. Представительство в парламенте играло вторичную роль. Наибольшим спросом пользовались сильнейшие общероссийские партии - КПРФ и "Единая Россия", тогда как способность СПС, АПР, "Яблока" и ЛДПР оказать значительную поддержку в региональной избирательной кампании, по-видимому, вызывала сомнения. Из недавно созданных партий фаворитом считалась НПРФ, а "Родина" не воспринималась достаточно серьезно.

Как правило, на решение баллотироваться при поддержке той или иной партии напрямую влияло членство в соответствующей думской фракции или депутатской группе. Среди депутатов, выдвигавшихся от КПРФ, лишь один был из фракции Регионы России (РР), остальные принадлежали к фракции КПРФ или к Аграрно-индустриальной депутатской группе (АИДГ). Депутаты, баллотировавшиеся от АПР, состояли в АИДГ и фракции блока Отечество - Вся Россия (ОВР). Все выдвиженцы НПРФ входили в группу Народный Депутат (НД). Депутаты, поддержанные "Единой Россией", представляли пропрезидентскую парламентскую коалицию, помимо самих единороссов включавшую членов ОВР, НД и РР. Состав депутатов, выдвинутых "Родиной", был наиболее пестрым: здесь присутствовали члены почти всех думских объединений, в т.ч. КПРФ, РР, НД, СПС и АИДГ*.

Из 194 депутатов, выдвинутых политическими партиями, переизбрания добились менее половины (44,8%)**. Вместе с тем успех партийных кандидатов существенно варьировал в зависимости от партии (см. табл. 5 ). КПРФ, выдвинувшая наибольшее количество депутатов, потерпела сокрушительное поражение. В одномандатных округах были переизбраны лишь девять депутатов-коммунистов. Самый лучший результат показала "Единая Россия": только 10 из 53 поддержанных ею депутатов не добились успеха. Неплохо выступила и НПРФ: из 26 ее выдвиженцев 17 одержали победу. Ожидания инкумбентов, сделавших ставку на широко использовавшийся НПРФ локальный административный ресурс, в целом оправдались. Потенциал "Родины" явно был недооценен: шесть из 10 депутатов, баллотировавшихся от этой партии, победили, следовательно, поддержка "Родины" могла положительно сказаться на электоральной судьбе и других депутатов. Удалось пройти в Думу обоим кандидатам от ПВР-РПЖ и одному из двоих кандидатов от РП. Все остальные партии постигла неудача: большинство их выдвиженцев проиграли.

При анализе роли партий в окружных выборах довольно сложно разграничить вклад партийной поддержки и ресурсов самого кандидата в конечный успех. Не всегда ясно, кто больше выиграл от сотрудничества - партия или кан-

* Кроме того, в Костромском одномандатном округе "Родина" выдвинула А. Чуева, который до 2003 г. состоял во фракции "Единой России", а затем стал независимым.

** Депутаты-самовыдвиженцы выступили значительно лучше: более 59% из них удалось продлить депутатский мандат.

стр. 126

дидат. Чтобы ответить на этот вопрос, целесообразно разделить депутатов-партийцев на тех, которые выдвигались только в округах, и тех, кто предпочел "смешанную" стратегию. Очевидно, что в случае значительного влияния партий с усилением их присутствия в избирательных кампаниях кандидатов шансы последних на переизбрание должны увеличиваться. То есть, депутаты-партийцы, избравшие "смешанную" стратегию, должны выступать более успешно, чем их коллеги, не включенные в партийный список. Проверить, так ли это было на самом деле, позволяют данные, приведенные в табл. 5.

Таблица 5

Результаты перевыборов депутатов-партийцев в одномандатных округах

Выдвинувшая партия	Всего		Тип стратегии
	Переизб.	Проигр.	Только округ		"Смешанная"
	Переизб.	Проигр.	Переизб.	Проигр.	Переизб.	Проигр.
"ЕР"	43	10	17	3	26	7
КПРФ	9	58	1	22	8	36
ЛДПР	0	2		2
"Родина"	6	4			6	4
АПР	2	6	1		1	6
ВР-ЕС	1	3	1			3
НК-АР	1	0			1
НПРФ	17	9	3	1	14	8
Партия СЛОН	0	1				1
ПВР-РПЖ	2	0			2
РП	1	1			1	1
СПС	2	8			2	8
"Яблоко"	3	5	1	1	2	4
Всего выдвинуто партиями	87	107	24	29	63	78
Самовыдвижение	26	18	26	18
Всего депутатов	113	125	50	47	63	78

Итак, мы видим, что восемь из девяти депутатов-коммунистов, победивших в округах, были включены в партийный список. Вместе с тем многие из избравших "смешанную" стратегию потерпели поражение. Сходная картина наблюдается и в случаях "Единой России" и НПРФ. Депутаты, положившиеся на дополнительную поддержку партии, имели больше шансов победить, чем баллотировавшиеся только в округе. Но среди проигравших последних было меньше, нежели тех, кто решил "подстраховаться", добившись включения в партийный список. Расчет хи² для трех этих партий указывает на отсутствие статистической зависимости между итогами выборов в округе и использованием "смешанной" стратегии*. Иными словами, привлечение дополни-

* Хи² для КПРФ, "Единой России" и НПРФ составил 2,49, 0,31 и 0,19, соответственно. Хи² критический (0.05) во всех трех случаях был равен 3,84 (df = 1).

стр. 127

тельных партийных ресурсов, укрепляя позиции сильных кандидатов, не в состоянии радикально изменить положение слабых. Несмотря на все усилия, такие кандидаты проигрывают. В каком-то смысле партию можно сравнить с инвестором, который вкладывает средства в целый ряд проектов, но получает прибыль лишь там, где существует необходимая инфраструктура. В целом это говорит о заметной, но не решающей роли партий в переизбрании депутатов в округах.

Тесное сотрудничество с сильными кандидатами выгодно прежде всего самим партиям, которые таким образом получают возможность себя популяризировать. В то же время поддержание контактов с партией необходимо депутату в последующей парламентской деятельности, в которой роль партий чрезвычайно велика. Это означает, что организационные структуры, сложившиеся в парламенте, не разрушаются в ходе избирательной кампании, но, пройдя "проверку на прочность", подтверждают свою институциональную зрелость.

Инкумбенты, политические партии и выборы по партийным спискам

В думской избирательной кампании 2003 г. в партийные списки были включены 293 депутата. Более 80% из них баллотировались от "Единой России", КПРФ, НПРФ и СПС. Всего в списках партий, преодолевших заградительный барьер, фигурировали 133 депутата (включая тех, кто одновременно выдвигался в округах). Партийцы, победившие в округе, отказались от партийного мандата, что увеличило количество списочных мест, доступных другим претендентам. Однако при распределении кресел в Думе мандаты достались только 93 депутатам, для которых выборы по спискам были единственной надеждой на продление полномочий. Это составляет менее трети от общего числа инкумбентов, участвовавших в выборах по спискам (см. табл. 6 ).

Таблица 6

Электоральные результаты депутатов, баллотировавшихся по партийным спискам

Партия	Всего в списке	Баллотировались только по партийному списку
Партия	Всего в списке	Прошли в Думу	Не прошли в Думу
"ЕР"	107	52	25
КПРФ	76	28	16
ЛДПР	10	9	1
"Родина"	13	4
АПР	8
ВР-ЕС	4
НК-АР	2
НПРФ	30
Партия СЛОН	1
ПВР-РПЖ	2
РП	2
СПС	25
"Яблоко"	13
Всего	293	93	42

* Включая тех, кто одновременно баллотировался в округах.

стр. 128

После распределения мест вне стен парламента осталось немало депутатов, партии которых добились представительства в Думе. Больше всего таковых оказалось в рядах "Единой России" и КПРФ (25 и 16, соответственно). При этом число попавших в "лист ожидания"* составило около половины от числа переизбранных. Данные, представленные в табл. 7, показывают, что в "лист ожидания" вошли в основном те, кто занимал отдаленные места в партийном списке. Среди получивших мандаты многие принадлежали к центральной части списка. Только один депутат (от ЛДПР), включенный в центральную часть списка своей партии, не прошел в парламент. Среднее арифметическое место (САМ) в региональных группах у переизбранных в Думу - 3,6, у лишившихся мандата - 5,5.

Таблица 7

Численность депутатов в центральных и региональных группах, САМ и избрание в Думу (по партиям, представленным в парламенте)

Прошли в Думу	Всего	Центральная часть списка	Региональные группы	САМ в региональных группах
Да	93	20	73	3,6
Нет	73*	1	72	5,5

* Включая тех, кто выдвигался в округе, но проиграл.

Прогнозирование результатов выборов - важный элемент электорального процесса. И если социологи, составляющие прогнозы, не рискуют ничем, кроме профессиональной репутации, то политики, решившиеся связать свое имя с той или иной партией, в случае ее проигрыша расплачиваются карьерой. На выборах в округах принадлежность к политической партии не рассматривалась в качестве решающего фактора, и депутат мог позволить себе просчитаться. Но те инкумбенты, которые участвовали в выборах только по пропорциональной части избирательной системы, а таковых было 152, едва ли имели право на ошибку.

Как видно из табл. 8, депутаты, имевшие только один путь переизбрания, проявили высокую адаптивность к сложившейся политической конъюнктуре и показали себя хорошими аналитиками. В список "Единой России", считавшейся явным фаворитом кампании, вошло наибольшее число депутатов. Правда, их было гораздо меньше, нежели в пропрезидентской коалиции в целом. Вместе с тем сравнение с КПРФ, которая тоже располагала в Думе многочисленными силами, показывает, что количество мест, занятых депутатам в партийном списке, связано не только с доступностью этих мест, но и с шансами партии на успех. Хотя левая коалиция была лишь на треть меньше пропрезидентской, по списку КПРФ баллотировались вдвое меньше депутатов, чем по списку "Единой России". И дело здесь не только в том, что немало "проходных" мест в списке КПРФ было отдано "полезным" людям за пределами депутатского корпуса и многие инкумбенты могли рассчитывать лишь на второстепенные места в региональных группах. Если бы депутаты были уверены в убедительном успехе КПРФ, даже такие места пользовались бы большим спросом, как это было в "Единой России".

В отличие от депутатов, выдвигавшихся в округах, которые довольно охотно пользовались поддержкой НПРФ, их коллеги, ориентировавшиеся на спи-

* Когда депутат, избранный по партийному списку, досрочно слагает полномочия, его место достается следующему кандидату из данной региональной группы. Вероятность попадания в "лист ожидания" связана с номером в партийном списке.

стр. 129

сок, явно скептически относились к общероссийской популярности Народной партии. Несмотря на многочисленность депутатской группы НД, лишь семь инкумбентов баллотировались только по списку НПРФ. По-видимому, не питали больших надежд на успех своих партий и депутаты из фракций СПС и "Яблока". Зато члены фракции ЛДПР почти в полном составе вошли в список этой партии, веря в результативность энергичной электоральной политики своего харизматического лидера. При этом, как и на выборах в округах, депутаты недооценили электоральный потенциал "Родины": по ее списку решились баллотироваться только трое инкумбентов.

Таблица 8

Количество депутатов, баллотировавшихся только по списку партии, и численность депутатских объединений *

Партия	Кол-во депутатов в списке	Численность основной думской фракции
"ЕР"	74	83**
КПРФ	32	82
ЛДПР	10	12
СПС	15	32
"Яблоко"	7	17
АПР	1	43
НПРФ	7	56
ВР-ЕС	1
НК-АР	1
Партия "Русь"	1
"Родина"	3
Всего	152

* Данные на июнь 2002 г.

** В союзных "Единой России" думских объединениях (включая ОВР и РР) состояли еще 98 депутатов.

В табл. 9 приведены итоговые данные по численности переизбранных депутатов, в той или иной форме поддержанных партиями. Как видно из таблицы, большая часть победителей опиралась на "Единую Россию" (95 чел.). Почти 55% из них были избраны по списку. За "Единой Россией" с громадным отрывом следует КПРФ: ей удалось переизбрать 37 депутатов, львиная доля которых баллотировалась по списку. Среди остальных партий наибольшего успеха добились НПРФ, "Родина" и ЛДПР. Таким образом, можно сделать вывод, что для успешного переизбрания партийных кандидатов нужна партия, пользующаяся общенациональной популярностью (обеспечивающей успех списка) и обладающая сильной организационной базой на местах (что помогает победить в округах).

В целом доля депутатов, избранных при поддержке партий, была чрезвычайно велика. Тот факт, что с последними так или иначе ассоциировались более 87% от общего числа подтвердивших свои полномочия инкумбентов, свидетельствует о значительной роли партий, которая проявляется не столько в ходе выборов, сколько после их завершения, в процессе парламентской деятельности.

стр. 130

Таблица 9

Численность переизбранных депутатов, поддержанных партиями

Партия	По списку	В округе		Всего
Партия	По списку	Не были в списке, но выдвинуты партиями	Были в списке	Всего
"ЕР"	52	17	26	95
КПРФ	28	1	8	37
ЛДПР	9			9
"Родина"	4		6	10
АПР		1	1	2
ВР-ЕС		1		1
НК-АР			1	1
НПРФ		3	14	17
Партия СЛОН				0
ПВР-РПЖ			2	2
РП			1	1
СПС			2	2
"Яблоко"		1	2	3
Всего	93	24	63	180

Парламентская деятельность и результаты выборов по партийным спискам

Как и следовало ожидать, фракционная принадлежность инкумбента влияла на его вхождение в определенный партийный список. Большинство депутатов из списка КПРФ принадлежали к фракции КПРФ, некоторые - к АИДГ. В списке АПР фигурировали члены АИДГ и ОВР, а в списках "Яблока", СПС, НПРФ и ЛДПР - представители соответствующих парламентских объединений. В списке "Единой России" были как сами единороссы, так и депутаты из ОВР, НД и РР. Наиболее гетерогенным был список "Родины": в нем отсутствовали лишь яблочники и жириновцы.

Если связь между фракционной принадлежностью и включением в тот или иной список достаточно предсказуема, то уровень успеха выходцев из разных партий внутри одного списка менее очевиден и заслуживает отдельного рассмотрения. Как отмечалось выше, электоральные ресурсы, определяемые способом избрания, оказывают значительное влияние на успех в следующей избирательной кампании. Однако во время работы в Думе "неимущий" депутат теоретически может переломить ситуацию, заслужив доверие партийных лидеров и, тем самым, "проходное" место в партийном списке. Следовательно, можно предположить, что чем выше уровень партийной дисциплины депутатов, тем увереннее они должны побеждать на выборах по пропорциональной части избирательной системы.

Парламентские партии, представленные в Думе третьего созыва, отличались значительной сплоченностью. По степени дисциплинированности депутатские группы, ядром которых являлись одномандатники, заметно уступали фракциям, созданным на основе партий, прошедших в Думу. Средние показатели сплоченности по фракциям, депутатским группам и Думе в целом составляли 85,0, 77,0, и 82,0, соответственно [Shevchenko 2002]. Чтобы узнать,

стр. 131

была ли вознаграждена преданность партийцев, обратимся к данным, приведенным в табл. 10.

Таблица 10

Места депутатов в центральных и региональных группах "Единой России" и КПРФ

Количество депутатов	Принадлежность к парламентскому объединению
	"ЕР"	ОВР	НД+РР	КПРФ	АИДГ
	Список "ЕР"			Список КПРФ
в центральной части списка	1	0	0	8	4
в региональных группах	65	31	10	49	15
САМ в региональных группах	5,7	4,2	3,4	3,6	4,1

Как видно из таблицы, лидеры пропрезидентской партии не спешили вознаграждать членов своей фракции за преданность: САМ единороссов в региональных группах достигает 5,7. Депутаты из прежде оппозиционной, а затем дружественной фракции ОВР имели шанс занять более "проходные" места в списках региональных групп (САМ - 4,2). Но в самом выгодном положении оказались представители малодисциплинированных депутатских групп - НД и РР (САМ - 3,4). Таким образом, "Единая Россия" показала, что верные партийцы - для нее не более чем "винтики" в машине, обеспечивающей президенту парламентскую поддержку, которые утрачивают ценность после выполнения определенных задач. Вместе с тем пусть не слишком послушные, но уважаемые на местах политики неизменно пользуются спросом при комплектации списка. Как уже говорилось, ценные электоральные ресурсы конвертируются в руководящие посты в Думе, а затем и в продление депутатского мандата. Однако такие преходящие факторы, как лояльность лидерам и партии, исключаются из универсальной формулы конверсии ресурсов в результаты. Превалирование универсальных норм над ситуационными "раскладами" - еще один показатель успешной институционализации Думы.

Вытеснение рядовых единороссов на второстепенные позиции не могло не сказаться на результатах выборов. Из 78 инкумбентов, которые баллотировались по списку "Единой России" и прошли в Думу (включая избранных в округе и отказавшихся от партийных мандатов), только 41 принадлежал к ее фракции. Остальные были союзниками по коалиции, из них львиная доля (28) входила в ОВР. При этом из 17 депутатов, не включенных в список, но выдвинутых партией в округе и победивших, лишь один состоял в ее фракции. Иначе говоря, выходцами из фракции единороссов были менее половины инкумбентов, переизбранных при участии "Единой России". Вполне возможно, что такой расклад сил отвечал интересам кремлевских стратегов, так как в ОВР, НД и РР было немало опытных политиков, пользующихся значительным влиянием в регионах. Благодаря их широкому представительству в новой фракции "Единой России" законодательная деятельность прокремлевского большинства оказывается более слаженной и эффективной.

Заключение

Суммируя вышесказанное, можно констатировать, что Дума достигла высокого уровня институционализации. Более активное участие депутатов в выборах и более частое, по сравнению с предшествующими думскими кампаниями, переизбрание говорят о том, что Дума успешно укрепляет границы, отделяющие депутатов от других соискателей парламентских мандатов.

стр. 132

Депутаты, стремящиеся продлить свои полномочия, выбирают такую стратегию переизбрания, которая в максимальной степени соответствует объему и характеру имеющихся у них ресурсов. Как правило, способ избрания и способ переизбрания совпадают: одномандатники чаще баллотируются в округах, а списочники - по партийному списку. Влияние ситуационного расклада сил в Думе на исход перевыборов относительно невелико. Когда речь идет о распределении "проходных" мест в партийных списках, "примерное поведение" в Думе, выражающееся в безоговорочном следовании инструкциям партийных лидеров, играет гораздо меньшую роль, нежели объем электоральных ресурсов, от которого, в случае успеха, зависит и тип полученного мандата. Стратификационная структура Думы воспроизводится в электоральном процессе. Сложилась рутинная практика конверсии ценных электоральных ресурсов в престижные парламентские мандаты. И замедление ротации депутатов, и рутинизация электорального процесса являются признаками значительного уровня институционализации Думы.

В ходе избирательной кампании депутаты успешно адаптировались к меняющейся политической ситуации. Инкумбенты, участвовавшие в выборах по спискам, неплохо просчитывали шансы партий на успех и неохотно выдвигались от новых партий, если только те не выглядели особенно перспективными (как это было в случае НПРФ). Инкумбентов, избранных при поддержке партий, оказалось существенно больше, чем независимых. Это в очередной раз свидетельствует о том, что в Думе политические партии развиты лучше, нежели в обществе. И хотя на выборах в округах партии заинтересованы в сильных кандидатах едва ли не больше, чем те - в партиях, депутаты стремятся поддерживать контакты с партиями. Делается это с прицелом на будущее, ибо в стенах Думы партии имеют большой вес. Таким образом, налицо перенесение принятых в парламенте организационных моделей взаимодействия на избирательный процесс.

Внесение поправок в избирательное законодательство и регламент Думы будет означать трансформацию устоявшихся рутин. Способность Думы приспособиться к новым правилам игры станет важной проверкой на прочность тех институциональных форм, которые сложились в нижней палате за истекшее десятилетие.

Blog

Содержание