Категориальное мышление в праве: его значение Акашкин А. Ю

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 75

Категориальное мышление в праве: его значение

Акашкин А.Ю.

Институт философии и права СО РАН, Россия

О степени разработанности понятия «категория», вообще, можно говорить только в рамках философского знания. Категории (от греч. kategoría - высказывание, обвинение; признак) в философии, наиболее общие и фундаментальные понятия, отражающие существенные, всеобщие, универсальные свойства и отношения явлений действительности и познания, это нечто, обладающее свойством предельно абстрактного. Категории являются узловыми пунктами познания, моментами проникновения мышления в сущность вещей. Отсюда вытекает их методологическая ценность и необходимость применения к исследованию явлений и природы, и общества, и мышления. Освоение категориальной формы мышления в ходе индивидуального развития человека является необходимым условием формирования способности теоретического мышления.

В вопросе определения природы и содержания правовых категорий наиболее оптимально работает концепция диалектического материализма. Трактовка юридической сущности вещей и явлений с материалистической точки зрения помогает точнее определить содержание объектов правового мышления в их диалектической взаимосвязи друг с другом. Несколько слов хотелось бы сказать о категориальной структуре человеческого мышления. Исходя из того, что любое отношение есть отношение объекта и субъективного знания о нем, то можно выделить четыре базовых направления движения человеческого мышления [1, с. 67-70].

Первое, объектное, связано с такими категориями как «пространство», «время», «качество», «количество», «причинность», «содержание», «форма», «необходимость», «возможность» и др. Данную группу условно можно назвать онтологической. Для сравнения, такие категории как «истинно», «ложно», «правдоподобно», «вероятно», «неопределенно», «доказательно» и т.п., относятся к эпистемологическим. Если онтологические категории относятся прежде всего к объекту, определяют важнейшие грани объективной действительности, то эпистемологические – напротив, определяют не объект непосредственно, а характеризуют меру субъективных знаний субъекта об объекте, поэтому последние вторичны по отношению к онтологическим категориям. Третья группа – информологическая. К ней относятся такие категории как «тривиально», «известно», «понятно», «неожиданно» и т.п. Они отражают уровень знания субъекта, сопоставляя его с каким-либо фактом действительности. Последняя группа аксиологических категорий включает в себя понятия «важно», «ценно», «желательно» и показывает соответствие определенных свойств объекта направленности и потребностям субъекта. Как видно из приведенных примеров, настоящее научное значение мысли, в том числе правовой, должно соответствовать всем четырем критериям: онтологическому, эпистемологическому, информологическому и аксиологическому.

Несомненно, перечисленные характеристики присущи многим юридическим понятиям, что позволяет их причислить к разряду правовых категорий. Главной аксиологической характеристикой правового мышления является принцип эквивалентности воздаяния (вменения). Любое нарушение норм права сопровождается возникновением в сознании образа наступающей в качестве последствия такого деяния ответственности, т.е. право без ответственности невозможно. Причем ответственность в виде возмещения тогда будет правовой, когда это возмещение эквивалентно нанесенному ущербу [2, с. 48-49]. Эквивалентность возмещения – это именно тот признак, который отграничивает правовое мышление от морального.

Вторая главная характеристическая черта правового мышления связана с рационально-рассудочной направленностью и заключается в его абстрактности, формализме и догматизме. В этом смысле соотношение между эквивалентностью возмещения и формализмом, между этими двумя императивами, следует рассматривать как соотношение цели и средства [2, с. 54, 58]. Именно эти две характеристики и необходимо взять за основу при отграничении в дальнейшем правовых категорий от моральных, этических и прочих других.

Нетрудно заметить, что по принципам конструирования и свойствам категории схожи с понятиями. Однако отождествлять их было бы неправильным. Детерминировать (или хотя бы попытаться детерминировать) можно абсолютно любой объект или явление. Наука называет это выработкой понятийного аппарата. При ближайшем рассмотрении видно, что множество категорий уже множества понятий, входит в него и соотносится с последним как частное с общим. Действительно, все категории суть понятия того или иного онтологического уровня, но не каждое понятие есть категория.

Отличительных признаков правовой категории несколько. Во-первых, как следует из данного выше определения, категория есть универсальная, высокой степени абстрактности форма обобщения явлений и объектов окружающей действительности, проявляющаяся на различных уровнях познания. Во-вторых, категории (или, по крайней мере, представления о них) способны к развитию, к эволюционированию, к усложнению, что влечет их переход с более низкого уровня на более высокий. В-третьих, категории должны обладать свойствами тождественности и объема (могут шире либо уже одна другой). Это значит, что разные по своему объему категории можно сравнивать друг с другом и определять одну категорию через другие категории или понятия.

Д.А. Керимов утверждает, что знания, выраженные в специфической форме основных фундаментальных понятий - категорий, составляют логический аппарат юридической науки. Категориальный состав выполняет познавательную, логическую и мировоззренческую функции, являясь средством организации готовых правовых знаний [3, с. 35]. Значение же их мыслится в том, чтобы, благодаря абстрагирующей деятельности мышления, объективно, с высокой степенью истинности понять правовую действительность и показать основные закономерности социального развития.

В заключении попытаемся дать некоторую классификацию подходов к пониманию сущности правовой категории, критерием которой будет служить глубина ее научного осмысления. На уровне практического, а также обыденного мышления, который проявляется в малой степени научного абстрагирования, не делается никаких различий между категориями, понятиями, терминами, принципами, режимами и т. п. Другой вариант понимания категории представлен О.А. Красавчиковым как инструмент юридической техники, применяемой в целях осуществления права [4, с. 232-233]. Этот прием представляет собой не что иное, как формально-логическое обобщение, широко применяемое как средство юридической техники наряду с выработкой терминологии. И последний уровень понимания сущности категории – это самое глубокое ее осмысление на философском уровне как предельно абстрактного, универсального и собирательного понятия. Именно последний подход является глубоко теоретичным, призван поддерживать и постоянно развивать уровень правовой науки. Тем более, что содержание абсолютного большинства оценочных и прочих формально-неопределенных понятий в праве может быть раскрыто полнее как раз с позиции рассмотрения их в качестве не просто понятий, а именно правовых категорий.

Использованные источники

Радовель М. Р. Категориальная структура исследовательского мышления. Ростов н/Д.: Изд-во Рост, ун-та, 1993. - 112 с.
Овчинников А. И. Правовое мышление: теоретико-методологический анализ. Ростов н/Д, 2003. – 335 с.
Керимов Д.А. Проблемы методологии и методики правоведения. М., 1974. – 205 с.
Красавчиков О. И. Категории науки гражданского права. Избранные труды: в 2 т. Т. 1. - М.: Статут, 2005. - 492 c.

Проблемы нотариальной процедуры обеспечения доказательств

Акиншина Г.В., Давыденко О.В.

Ставропольский государственный университет, Россия

Судебное доказывание представляет собой одну из сложнейших сторон судопроизводства. Сложность доказательственных действий по выяснению истины в ходе судебного разбирательства состоит не только в их многочисленности, но и в необходимости исследования фактов в виде вещественных и письменных доказательств, часть из которых к моменту начала судебного разбирательства могла претерпеть необратимые изменения.

Как известно, процесс доказывания осуществляется в строгой последовательности по определенным этапам. Среди элементов (или этапов) судебного доказывания выделяется представление доказательств. Представление доказательств характеризуется тем, что это прежде всего совершаемое лицами, участвующими в деле, процессуальное действие, сущность которого проявляется в фактической передаче доказательств в распоряжение суда. Существование этапа представления доказательств в процессе судебного доказывания напрямую может зависеть от института обеспечения доказательств, поскольку непринятие мер по обеспечению доказательств станет существенным препятствием по представлению доказательств [1].

В настоящее время гражданско-правовые и арбитражные споры, характеризующиеся недолговечностью сохранения доказательственной базы приобретают все большую значимость. Это, в первую очередь, споры, связанные со следующими факторами:

последствия техногенных катастроф, стихийных бедствий;
последствия промышленных и жилищно-коммунальных аварий;
нарушения авторского права, связанные с размещением материалов правообладателей в телекоммуникационных сетях, в т.ч. в сети Интернет;
факты оскорбления чести, достоинства и деловой репутации, нанесенные публикациями в телекоммуникационных сетях, в т.ч. в сети Интернет.

Как правило, при возникновении техногенных катастроф, стихийных бедствий, промышленных и жилищно-коммунальных аварий в зоне жилой застройки уже в первые часы после происшествия начинаются работы по ликвидации последствий произошедшего. Эти необходимые действия, тем не менее, могут впоследствии значительно затруднить доказывание не только степени ущерба, нанесенного имуществу, но и самого факта происшествия.

Еще более затруднительно апостериорное расследование, в том числе судебное, нарушений авторского права и фактов оскорбления чести, достоинства и деловой репутации, в том случае, если они имели место в телекоммуникационных сетях в т.ч. в сети Internet. Действительно, если в вышеописанных случаях следообразование позволяет специалисту даже спустя время достаточно полно восстановить картину произошедшего, электронные технологии как правило не содержат следообразующих факторов, либо даже при их наличии (например, в системных журналах) не имеют бесспорного доказательственного значения. Тем важнее обеспечить оперативную возможность фиксации таких событий.

Один из способов обеспечения доказательств при возникновении обстоятельств (1)-(4) предложен законодателем в ст. 102, 103 «Основ законодательства Российской Федерации о нотариате», утвержденных ВС РФ 11.02.1993 № 4462-1, согласно которым нотариус в случаях, когда имеются основания полагать, что представление доказательств впоследствии станет невозможным или затруднительным, по просьбе заинтересованных лиц обеспечивает доказательства, необходимые в случае возникновения дела в суде или административном органе. В порядке обеспечения доказательств нотариусом, в том числе, может быть назначена экспертиза, при этом эксперт в установленном порядке предупреждается нотариусом об ответственности за дачу заведомо ложного заключения.

Вместе с тем, обеспечение доказательств нотариусом сталкивается с определенными проблемами. Так, в этой связи заслуживает внимания позиция законодательно-методического отдела Федеральной нотариальной палаты: «Рассматривая вопрос о возможности участия нотариуса в процедуре защиты неимущественных прав, нарушенных с использованием компьютерной сети Интернет, аргументируется вывод о том, что размещенная на интернет-сайте информация не может быть отнесена ни к письменным, ни к вещественным доказательствам. Исходя из этого, если речь будет идти о доказательстве существования сведений (информации), размещенных в определенное время на интернет-сайте, такое процессуальное действие, как осмотр доказательств в рамках совершения вышеназванного нотариального действия (по обеспечению доказательств), нотариусом не может быть произведено» [2]. Действительно, в рассматриваемом случае обеспечение доказательств сталкивается с рядом технических проблем, более того, попытка обеспечения доказательств в этом случае может привести к ошибке. Например, лицо может обратиться к нотариусу для фиксации факта размещения определенной информации на данном сайте, самостоятельно предоставив распечатки с сайта. Без проверки соответствия распечаток тому, что действительно находится в интернете по указанному в распечатках адресу, зафиксировать данное содержание невозможно, т.к. на распечатках легко может быть как неправильный адрес, так и информация, никогда не находившаяся по указанному адресу. Таким образом, нотариус должен быть обеспечен как минимум каналом доступа в интернет. Более того, нотариус не может пользоваться каналом, предоставленным клиентом, поскольку в этом случае технически несложно продемонстрировать требуемую информацию, якобы содержащуюся на сайте с любым именем. И даже в том случае, когда нотариус будет пользоваться собственным каналом, технически возможно создать подставной сайт, который будет полностью повторять оригинальное содержимое другого сайта, но использовать другое доменное имя.

Кроме того, в случае осмотра доказательств - последствий техногенных катастроф, стихийных бедствий, промышленных и жилищно-коммунальных аварий нотариусом могут быть допущены ошибки, приводящие к неполноте обеспечиваемых доказательств. Например, при заливе производственно-офисных помещений происходит не только порча отделки и имущества, находящегося в пострадавших помещениях, но и возникает возможность появления неисправностей в электрических, телефонных и локальных вычислительных сетях, линии которых смонтированы за панелями подвесных потолков. Несведущее лицо, каким является нотариус, не может зафиксировать состояние линий на момент обеспечения доказательств, что впоследствии может привести к невозможности доказывания нанесенного заливом ущерба.

Представляется, что описанные проблемы может быть разрешена путем привлечения нотариусом в процессе совершения нотариального действия по обеспечению доказательств специалистов, обладающих специальными познаниями в той области науки и техники, к которым относится обеспечиваемое доказательство. Такими специалистами могли бы быть, в частности, независимые судебные эксперты, обладающие не только специальными познаниями в области обеспечиваемых доказательств, но и навыками фиксации произошедших событий, в т.ч. с применением специальных технических средств и в сжатые сроки.

Таким образом, привлечение института независимой экспертизы уже на этапе досудебного обеспечения доказательств позволит в дальнейшем обеспечить допустимость таких доказательств с точки зрения процессуального права, а также повысить полноту их обеспечения.

Использованные источники

М. Горелов Некоторые проблемы обеспечения доказательств до возбуждения гражданского дела. // Арбитражный и гражданский процесс. – 2007. – № 5.
О некоторых вопросах, связанных с применением норм части третьей Гражданского кодекса РФ и других норм права, применяемых в нотариальной деятельности // Нотариальный вестник. –№5. – 2005. – С. 41.

О применении экстрасенсорных способностей человека при расследовании преступлений

Александров И.А.

Филиал Самарской гуманитарной академии в г. Тольятти, Россия

(юридический факультет, 4 курс)

Науч. рук.: А.В. Закомолдин, к. юрид. н.

Статья посвящена весьма неоднозначной и нетрадиционной проблеме современной криминалистики как использование парапсихологических методов при расследовании преступлений. Речь, в частности, идёт о применении экстрасенсорных способностей человека при расследовании преступлений.

Данный вопрос неоднократно рассматривался в соответствующей юридической литературе, причем особое внимание к данной проблеме наблюдается именно в последнее время, что некоторые авторы связывают с серьезными переменами в общественной жизни России. [1, с. 31]

Отношение к данной проблеме среди учёных-юристов и практиков всегда было неоднозначным: еще в 20-е годы XX века два немецких криминалиста Г. Шнейкерт и А. Гельвинг высказывали диаметрально противоположные точки зрения по этому поводу. Первый считал ясновидцев мошенниками и обманщиками, второй признавал реальность помощи экстрасенсов в раскрытии преступлений. [2, с. 31] Наряду с вышеназванными можно выделить своеобразную промежуточную точку зрения, согласно которой парапсихология как область научных исследований – состоявшийся реальный факт, однако в силу того, что ей не удалось с научной достоверностью объяснить изучаемые явления, недопустимо и незаконно применять экстрасенсорные методы при раскрытии преступлений. [1, с. 34] На этот счет можно привести следующее мнение, высказанное Н.Н. Китаевым: «Тот факт, что явления ясновидения пока не могут быть объяснены с позиций современной науки, нисколько не влияет на само существование парапсихологических феноменов. На мой взгляд, такая помощь экстрасенса-специалиста не принижает возможности сыска и следствия. Не придет ведь в голову бранить следователя за то, что он решает привлечь к поиску служебно-розыскную собаку?!». [2, с. 32]

Представляется целесообразным проанализировать конкретные случаи использования подобных способностей в практике органов, осуществляющих предварительное расследование.

Значительный объем информации подобного рода мы можем найти в статьях вышеупомянутого автора – заслуженного юриста РФ Н.Н. Китаева. Примечательно, что при анализе фактов, когда участие экстрасенсов в раскрытии преступлений дало положительный результат, он опирается на личный опыт работы в следственных органах. В частности, в одной из своих статей Н.Н. Китаев рассматривает несколько подобных случаев.

Во-первых, это присутствие в июне 1974 года известного экстрасенса Вольфа Мессинга на допросе директора магазина В., обвиняемой в совершении крупного хищения, но упорно отрицавшей свою вину. Мессинг совершенно не вмешивался в ход допроса и по его завершении сообщил следствию ряд важных фактов, которыми ранее не располагали органы следствия и дознания. Когда же эти факты были сообщены обвиняемой, она настолько была поражена, что полностью признала свою вину. По результатам судебного рассмотрения дела В. была осуждена к 6 годам лишения свободы. [2, с. 31]

Во-вторых, Н.Н. Китаев упоминает об оказании помощи в расследовании ряда дел некой П., обладавшей знахарскими способностями, и в качестве примера приводит следующие факты: «Во время поисков мальчика, исчезнувшего в летние каникулы, работники милиции отрабатывали версию его побега из дома. Однако П. заявила, что ребенок мертв, искать его нужно в лесу. Действительно, неподалеку от поселка в лесном массиве обнаружили тело исчезнувшего: в его руках разорвался самодельный пистолет. В одном из магазинов республики Бурятия систематически происходило частичное хищение выручки. Когда отчаявшиеся продавцы обратились за помощью к П., она дала описание примет похитителя. В результате один из продавцов признался в хищении, полностью возместил ущерб и тут же уволился из магазина». [2, с. 31] Наконец, речь идет о привлечении упомянутой П., а также ряда столичных экстрасенсов к розыску фальшивомонетчика, действовавшего в Иркутске во второй половине 80-х годов. Информация, полученная таким образом (в частности род занятий преступника, описание его места жительства, ряд сведений биографического характера), использовалась оперативными работниками для конкретизации розыскных заданий и позднее, после задержания преступника, полностью была подтверждена. В итоге скрупулезно собранные улики позволили суду вынести обоснованный обвинительный приговор. [2, с. 31]

Обобщая вышесказанное, следует признать, что, конечно же, нельзя исключать как возможность обмана со стороны разного рода экстрасенсов и людей, выдающих себя за них, так и возможную нестабильность экстрасенсорного восприятия информации, т. е. в разные дни и часы, в разных местах один и тот же человек, обладающий экстрасенсорными способностями, будет показывать различные результаты (порой эти различия бывают значительными). [3, с. 35] Но, вместе с тем, существуют и достоверные факты, подтверждающие результативность участия экстрасенсов в раскрытии преступлений.

Предложение об использовании экстрасенсорных методов в расследовании и раскрытии преступлений не следует понимать как отрицание эффективности иных, традиционных методов, которыми оперируют правоохранительные органы. Способности ясновидцев целесообразно применять в определенных ситуациях, которых на данный момент можно выделить как минимум две. В случае, когда расследование преступления обычными методами не дало результатов либо собранных доказательств недостаточно для направления дела в суд, помощью экстрасенсов (желательно, специально подготовленных для данных целей) целесообразно воспользоваться в последнюю очередь. Однако в ряде случаев, требующих принятия срочных оперативно-розыскных мер (например, при действиях серийного убийцы или похищении человека), экстрасенсорные методы следует применять наравне с другими.

Представляется, что помощь экстрасенсов в раскрытии преступлений в подобных ситуациях отнюдь не умаляет авторитет правоохранительных органов, а лишь способствует эффективному достижению целей правоохранительной деятельности по выявлению и раскрытию преступлений.

Использованные источники

1. Кабанов Н. О псевдонаучных методах раскрытия преступлений // Законность. – 1997. – № 1. – С. 31-34.

2. Китаев Н. Парапсихология и криминалистика // Законность. – 1998. – № 7. – С. 30-32.

3. Белых-Силаев Д.В., Ратников Б.К. Некоторые психологические аспекты получения информации нетрадиционным путем (зарубежный опыт) // Юридическая психология. – 2007. – № 2. – С. 33-36.

Понятие и классификация объектов интеллектуальных прав

Blog

Категориальное мышление в праве: его значение Акашкин А. Ю

Содержание