Geum.ru

8) [Текст]: научно-аналитический журнал серия «Право» (издаётся с 2007 г.)

Вид материалаДокументы

Содержание


Д. В. Микшис
Ключевые слова
Природа самозащиты может рассматриваться и с других позиций, если обратиться к развернувшейся в юридической науке дискуссии о ро
Пресекательная функция
Восстановительная функция
Обеспечительная функция
Подобный материал:
1   ...   7   8   9   10   11   12   13   14   ...   44

Д. В. Микшис

САМОЗАЩИТА ГРАЖДАНСКИХ ПРАВ

КАК СРЕДСТВО ОХРАНИТЕЛЬНОГО ХАРАКТЕРА



Аннотация: данная статья представляет собой первое исследование функций самозащиты гражданских прав как средство охранительного характера. В ее рамках определено место самозащиты в механизме охраны гражданских прав, доказан неотчуждаемый характер права на самозащиту, выявляется его источник и показаны четыре основных функции самозащиты, определяемые динамикой гражданского правонарушения.

Annotation: the article below is the first civilistic research on the functions of self-defense as the legal remedy. The author determines the place of extra judicial remedies in the system of protection of civil rights, argues the non-alienable character of the right to self-defense, traces its source and describes four main functions of self-help remedies which are due to the dynamics of torts.

Ключевые слова: самозащита, охранительное правоотношение, гражданские права, защита, гражданское правонарушение (деликт)

Любое современное исследование такой многогранной цивилистической категории, как самозащита (ст. 14 ГК РФ), претендующее на полноту и научную состоятельность, не может обойти молчанием ее место в системе гражданско-пра-вовых средств. В частности, значение самозащиты для гражданского права не может быть осознано без рассмотрения вопроса о том, какое место ей отводится в системе средств правового регулирования гражданского оборота, именуемой механизмом правового регулирования [1, с. 13], а, точнее, в той его части, которая именуется механизмом защиты субъективных прав [10, с. 6] и представляет собой известную совокупность охранительных средств и способов защиты прав.


1. Представляется, что самозащита гражданских прав является неотъемлемой частью механизма защиты субъективных прав, поскольку взаимодействует с субъективным гражданским правом двояким образом – через нормативные положения (меры самозащиты) и деятельность управомоченного субъекта (способы самозащиты); выполняет одновременно несколько различных функций. Она представляет собой комплексное явление, выходящее далеко за рамки категории правомерных действий или бездействия, как можно было бы заключить из дефиниции, сформулированной нами в предыдущей главе. Поэтому не представляется возможным охарактеризовать роль самозащиты в рамках какой-либо отдельно взятой правовой категории (например, юридических фактов). Поскольку самозащита является частью механизма гражданско-правовой защиты, прежде всего, она должна рассматриваться как правовое средство в широком смысле (понятие правового средства см. в кн.: 53, с. 639; 1, с. 25-27; 44, с. 132-133). С позиции инструментальной концепции правовых средств [37, с. 17-19] предусмотренное законом субъективное право на защиту относится к юридическим средствам первого порядка (инструментам), а самозащита гражданских прав принадлежит к средствам второго порядка (технологиям). Иными словами, право на самозащиту и акт его реализации являются средствами охраны субъективного гражданского права.

Вывод о сложной природе охранительных правовых средств подтверждается положениями действующего законодательства и юридической науки. Так, из текста ч. 3 ст. 46 Конституции РФ видно, что законодатель под юридическими средствами защиты гражданских прав понимает как инструменты, так и деяния. Анализируя расположение норм ст. ст. 44-46 Конституции РФ в главе «Права и свободы человека и гражданина», можно предположить, что закон предусматривает защиту не только в виде общей гарантии, но и в качестве правового средства для реализации конкретных прав и свобод. Современной цивилистике известны оба аспекта понимания защиты как правового средства. В частности, одни ученые выделяют понятие «средство защиты», представляющее собой действие по защите прав, которое совершается при установлении нарушения права [17, с. 11-12; 51, с. 55-62; 44, с. 17, 83-84]; примечательно также то, что подавляющее большинство определений самозащиты включает в себя слово «действия». В работах других ученых отражен взгляд на правовые средства как сугубо субстанциональные феномены [3, с. 151-156; 46, с. 20.]. Приведенные выше взгляды могут быть с полным основанием применены к самозащите гражданских прав, поскольку самозащита рассматривается нами в качестве одной из форм защиты. Взгляд на самозащиту, как на средство – действие [37, с. 14], представляется, в целом, более обоснованным. Как отмечает В.М. Ведяхин, право на самозащиту не может признаваться элементом защиты права как правовой категории [15, с. 68-79]. Право на защиту – это основание, условие самой защиты права. Сущность защиты и самозащиты в гражданском праве состоит в правомерной деятельности, направленной на обеспечение неприкосновенности субъективных гражданских прав, а право на самозащиту выступает необходимой предпосылкой этой деятельности.

Природа самозащиты может рассматриваться и с других позиций, если обратиться к развернувшейся в юридической науке дискуссии о роли защиты прав. Так, одни ученые определяют защиту прав как функцию, осуществляемую путем применения компетентными органами любых гражданско-правовых санкций («теория функций») [30, с. 39]; другие видят в ней систему мер, предусмотренных законом для борьбы с правонарушениями («теория мер») [7, с. 3; 41, с. 12]; третьи рассматривают защиту через призму деятельности управомоченного субъекта или компетентного органа по устранению препятствий на пути осуществления субъектами своих прав («теория деятельности») [23, с. 268]. С учетом специфики частного права далеко не все указанные теории адекватно отражают роль защиты гражданских прав. Так, «теория функций» представляется нам неприменимой к самозащите гражданских прав, поскольку самозащита не является обязанностью управомоченного субъекта1, между тем как функция предполагает обязанность, поскольку право на самозащиту является элементом гражданской правоспособности, а не специальной компетенции. «Теория мер» рассматривает защиту как статическое явление [41, с. 12] но игнорирует деятельность субъекта по выбору и применению средств самозащиты; отношения, складывающиеся в процессе применения правоохранительных мер. «Теория деятельности», напротив, оставляет без внимания правовые средства защиты. Подводя итог сказанному, необходимо признать, что именно «теория средств» наиболее точно отражает двойственность самозащиты (как субъективного права и как действия).

Принимая во внимание положения «теории мер» и «теории деятельности», в рамках настоящей статьи предлагается рассматривать самозащиту как правовое средство охранительного характера, основанное на субъективном охраните-льном праве и реализуемое посредством охранительного правоотношения.

2. Дискуссия о том, является ли возможность самостоятельной защиты субъективного гражданского права одним из правомочий в его структуре или образует некоторое самостоятельное право, возникла сравнительно недавно [21, с. 109, анализ и библиографию см. 9, с. 72-79]. До введения в действие ГК РФ среди цивилистов преобладала первая из указанных точек зрения [38, с. 84]. Некоторые авторы придерживаются данной позиции и в настоящее время [8, с. 773]2. Существует также точка зрения, согласно которой термин «правомочие» является не самостоятельным понятием, а служебным термином для обозначения некоторого фрагмента сложного субъективного права [36, с. 78]. Но в последнее десятилетие все чаще встречаются высказывания в пользу признания за самозащитой статуса самостоятельного гражданского права. Так, А.В. Куделин [34, с. 20] утверждает, что в странах системы «общего права» общепризнанным является представление о самозащите гражданских прав как о субъективном праве, подкрепляя свои доводы и суждения ссылками на зарубежную правовую доктрину.

Взгляд на самозащиту как на субъективное гражданское право к настоящему времени имеет как сторонников, так и оппонентов, но число последних продолжает уменьшаться1. Отмеченная выше тенденция свидетельствует об укреплении позиций самозащиты в структуре гражданского права России. Нам представляется наиболее приемлемым взгляд, согласно которому за самозащитой признается статус субъективного права [48, с. 42]. Основаниями для этого являются следующие аргументы. Во-первых, право на самостоятельную защиту законных прав и интересов непосредственно закреплено в ч. 2 ст. 45 Конституции РФ. Во-вторых, возможность самозащиты права существует отдельно от защищаемого права, поскольку может осуществляться третьим лицом. В противном случае следует признать, что гражданин, защищающий жизнь или имущество другого лица, становится обладателем этих прав в силу самого факта защиты. В-третьих, юридически закрепленная возможность самостоятельно защищать субъективные гражданские права соответствует сформулированному в рамках Ярославской цивилистической школы понятию охранительного права – вытекающей из охранительной гражданско-правовой нормы возможности определенного поведения лица в конфликтной ситуации, предоставленной ему в целях защиты регулятивного субъективного гражданского права или охраняемого законом интереса [14, с. 21, 24; 33, с. 54; 11, с. 11]. Ученые разбивают такие права на две группы: охранительные права на совершение односторонних действий и исковые права (притязания).

На основании изложенного возможность самостоятельной защиты права предлагается рассматривать как самостоятельное субъективное право на совершение одностороннего действия, имеющего охранительное содержание. Это право появляется у обладателя регулятивного гражданского права в момент нарушения или оспаривания последнего и реализуется в рамках возникающего при этом охранительного гражданского правоотношения (Подробнее об этом см.: 35, с. 186-189; 4, с. 101-108; 28, с. 5-10; 13, с. 32-40).

Точка зрения, согласно которой возможность самозащиты есть не более чем правомочие, основана на двух аргументах: а) защита гражданских прав третьим ли-цом, тем более без согласия их обладателя, противоречит автономии воли субъектов гражданского оборота; б) право на самозащиту неотчуждаемо от субъективного гражданского права, на защиту которого оно направлено [29, с. 78]. Однако, гражданскому праву известно, по меньшей мере, три способа защиты прав третьим лицом, не являющимся представителем обладателя права: действия в состояниях необходимой обороны и крайней необходимости, а также спасение жизни су-бъекта против его воли. Право на самозащиту находится вне связи с субъективны-ми гражданскими правами, поскольку может осуществляться через действия треть-их лиц и не является исключительным атрибутом субъективного права. Оно неотчуждаемо от личности участников гражданских правоотношений. Как справедливо отмечает А.А. Фомин, право защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом, принадлежит каждому человеку и возникает с момента рождения человека. Оно неотчуждаемо (неотъемлемо, т.к. представляет собой ко-ренное качество, имманентное человеку как биосоциальному существу) и выража-ет наиболее существенные возможности безопасной жизнедеятельности и развития человека, имеет непосредственный характер реализации [50, с. 585-589].

Парадоксально, но подобная точка зрения в современной цивилистике не является общепризнанной. Формулировка ст. 14 ГК РФ («допускается самозащита гражданских прав»), дает некоторым ученым основания называть право на самозащиту полномочием, делегированным государством частному лицу через правовое дозволение (О дозволении как о способе гражданско-правового регулирования см.: 1, с. 158-160; 54, с. 22-45). Ряд авторов (Ю.Г. Басин, С.В. Евдокимов, О.В. Соколова, Э.Л. Страунинг) считает самозащиту деятельностью компетентных органов по защите права, то есть по установлению фактических обстоятельств, применению норм права, определению способа защиты права и вынесению решения. В своих работах вышеназванные цивилисты характеризуют право на самозащиту как властные полномочия, делегированные частному лицу [7, с. 10; 27, с. 6-8; 47, с. 194; 48, с. 39]. Подобное воззрение на природу самозащиты представляется глубоко ошибочным по следующим основаниям.

Прежде всего, признание тезиса о том, что источником права на самозащиту яв-ляется дозволение государства, выраженное в норме позитивного права, означает, что возможность субъекта осуществить такое право будет поставлена в зависимость от одобрения государства – неважно, явно выраженного или подразумевае-мого. Данное предположение противоречит общепризнанному взгляду на самоза-щиту как естественное и неотчуждаемое право человека, первичное по отношению к любым институтам и установлениям государственной власти, поскольку, по спра-ведливому замечанию Г. Пухты, «право создается впервые не государством, напротив, последнее уже предполагает правовое сознание, право, в охранении которого состоит главная задача государства» [45, с. 339]. Естественность и необхо-димость защиты жизни, телесной неприкосновенности и свободы была настолько очевидна, что представители естественно-правовой школы (Г. Гроций, Х. Томази, Т. Вольф) построили на ней само учение о правах личности. Позднее взгляд на самозащиту, как неотчуждаемое право человека, поддержали виднейшие представители социологической школы права. В частности, Рудольф фон Йеринг, справед-ливо рассматривая самозащиту в качестве древнейшей формы борьбы за право (sic!), замечал: «кто не чувствует, что в том случае, когда беззастенчиво нарушают и попирают его права... кто в подобном положении не испытывает стремления за-щищать себя и свое полное право, тот уже человек безнадежный...» [31, с. 3, 13]. Выдающиеся русские цивилисты рубежа XIX-ХХ вв. считали самозащиту неотчуждаемым правом, вытекающим из свойств личности [32, с. 7-10; 42, с. 121-122].

Данная позиция полностью согласуется с иерархией ценностей, установленной ст. 18 Конституции РФ, гласящей: «неотчуждаемые права и свободы определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и испол-нительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием». Цитируемая конституционная норма четко устанавливает иерархию естественных прав и полномочий власти. Из ее содержания следует, что производной является не самозащита, а, наоборот, государственная, в том числе и судебная, защита су-бъективных прав, что подтверждается расположением норм о самозащите и судеб-ной защите прав граждан (ст. 45 и 46 Конституции РФ). Поэтому право на самозащиту существует независимо от наличия или отсутствия соответствующих законо-дательных положений, что уже неоднократно отмечалось отечественными правоведами. Например, Г.Я. Стоякин видел особенность мер самозащиты в том, что они не нуждаются в гарантии органов, обладающих властной компетенцией [19, с. 49].

Далее, если бы право на самозащиту действительно являлось делегированным, то самозащита должна была осуществляться только указанными в законе способами [39, с. 20-23], а отсутствие упоминания о самозащите в законодательстве означало бы невозможность осуществления акта самозащиты в любой форме. К такому выводу, в частности, пришел Д.М. Генкин, утверждая, что кроме случаев необходимой обороны самозащита как таковая вообще неприменима для советского гражданского права [21, с. 77]. Однако В.П. Грибанов еще в 1960-х гг. доказал существование права на владельческую самозащиту в форме охраны собственником своего имущества, которое не было предусмотрено гражданским законодательством СССР [25, с. 117]. К сожалению, вывод о существовании не предусмотренных законодательством способов самозащиты не был развит автором и остался незамеченным позднейшими исследователями.

Наконец, допустив, что субъект права на самозащиту действует по поручению государства, пришлось бы признать, что самозащита является не только правом, но и обязанностью индивида. Например, В.П. Грибанов [25, с. 117], утверждал, что охрана социалистической собственности является не только правом, но и конституционной обязанностью гражданина СССР. Однако в современном правопорядке подобное суждение является анахронизмом. Однако подобный вывод противоречит началу диспозитивности гражданско-правового регулирования и принципу сво-бодного осуществления гражданских прав, в соответствии с которыми субъекту предоставляется возможность по своему выбору «прибегать или не прибегать к мерам защиты» [54, с. 86]. Общепринятым для современной цивилистики является положение, согласно которому инициатива защиты в гражданско-правовом порядке всегда принадлежит субъекту защиты [52, с. 217]. Поэтому гражданин или организация при защите своих прав интересов, действуют не в качестве органа власти ad hoc, должностного лица или иного элемента государства («аппарата организованного принуждения»), но как самостоятельный субъект права на самозащиту (ч. 2 ст. 45 Конституции РФ, ст. 14 ГК РФ). Таким образом, теория «делегиро-ванного правомочия» противоречит концептуальным положениям современной российской цивилистики, выраженным в основных началах гражданского законодательства России (ст. 1 ГК РФ)1.

В качестве альтернативы рассмотренной выше гипотезы «делегации права на самозащиту» в отечественной и зарубежной юридической литературе была высказана концепция «правовой толерантности к самозащите» [18, с. 80; 34, с. 23]. Суть ее заключается в том, что законодатель путем упоминания о самозащите лишь допускает исключение из общего принципа «всепоглощающей государственности», то есть вынужденно терпит самозащиту. Подобная точка зрения также представляется неверной. Она вполне соответствует концепции исключительных мер, заложенной в ГК РСФСР 1964 г., но de lege lata является устаревшей, так как согласно ст. 14 ГК РФ право на самозащиту теперь носит самостоятельный, а не субсидиарный характер: для его применения не требуется такого выработанного судебной практикой советского периода условия, как невозможность прибегнуть к другим формам защиты прав [43, с. 10-12].

По нашему мнению, источником права на самозащиту является правоспособность участников гражданского оборота, на что указывают такие признаки рассматриваемого права, как личный характер и неотчуждаемость (ч. 2 ст. 17 Конституции РФ). По смыслу ч. 2 ст. 45 Конституции РФ и ст. 9 и 18 ГК РФ, право гражданина на самозащиту является одним из элементов его правоспособности. Исходя из вышесказанного, представляется возможным дать определение права на самозащиту как юридически закрепленной возможности управомоченного лица самостоятельно, без помощи органов власти, использовать меры правоохранительного характера с целью восстановления нарушенного права и пресечения действий, нарушающих право. Основой для данного определения служит дефиниция защиты гражданских прав, предложенная В.П. Грибановым [24, с. 409].

В силу того, что правоспособность характеризует лишь «общее правовое поло-жение субъектов вне конкретных правоотношений» [55, с. 34], она не составляет необходимой и достаточной предпосылки для осуществления действий по самозащите. Правовым основанием самозащиты является следующий юридический состав: неотчуждаемое право на самозащиту, имеющее источником правоспособность, охранительную норму права и юридический факт – действия нарушителя права, с которыми закон связывает возможность применения самозащиты. Юридическим фактом, порождающим право на самозащиту, является наличное нарушение субъективного гражданского права или создание реальной угрозы нарушения. Право на самозащиту наряду с правомочием на совершение односторонних действий самим управомоченным содержит в себе правомочие требования. Через это правомочие право в целом связывается с корреспондирующей ему охранитель-ной гражданско-правовой обязанностью. Содержание данной обязанности состав-ляет необходимость претерпевания обязанным лицом односторонних действий управомоченного по защите своего регулятивного субъективного права или охраняемого законом интереса. Охранительное право на совершение одностороннего действия, как и любое субъективное гражданское право, заключает в себе два правомочия: правомочие на совершение определенного действия самим управомоченным лицом и правомочие требования.

В некоторых работах, однако, утверждается, что «действия по самозащите, осу-ществляемые посредством одностороннего волеизъявления управомоченной стороны, есть реализация секундарных правомочий (субъективного права)» [16, с. 15]. Представляется, что авторы в данном определении смешивают понятия субъективного права и секундарного правомочия. В результате вопрос о природе права на самозащиту остается открытым.

Заинтересованное лицо, применяя определенные правовые средства, вступает с нарушителем права в гражданское охранительное правоотношение определенного вида [28, с. 5-10; 56, с. 25; 13, с. 32-40; 49]. Его можно определить как регулируемое охранительными нормами закона отношение, возникшее в результате нарушения субъективного права или создания реальной угрозы нарушения, главным назначением которого является «восстановление нарушенного правопорядка и его упрочение, а также всемерная защита субъективных прав и охраняемых законом интересов субъектов гражданского права» [40, с. 18]. По мнению ряда ученых, рассматриваемое отношение, в отличие от охранительного правоотношения по применению мер ответственности, возникает в результате объективно противоправного деяния, а не гражданского правонарушения [2, с. 379; 6, с. 34; 12, с. 33-35]. Но поскольку противодействие силам природы путем уничтожения или повреждения чужого имущества в ситуации крайней необходимости является формой само-защиты, а отношение, возникающее при этом между причинителем вреда и владельцем имущества, соответствует определению охранительного правоотношения, то основание возникновения правоотношения по самозащите, очевидно, требует соответствующей, более широкой трактовки. Таким образом, охранительное правоотношение по самозащите права возникает в результате объективно противоправного деяния или события, влекущего нарушение права или создающего реальную угрозу такого нарушения.

3. В качестве формы защиты прав и охранительного правового средства самозащита поочередно выполняет четыре основных функции: пресекательную, восстановительную, обеспечительную и компенсационную. Последовательность возникновения функций определяется динамикой развития правонарушения, в которой также можно выделить четыре основных момента. Вместе с тем, по мнению некоторых ученых, самозащита в целом обладает лишь одной функцией (защита гражданских прав от нарушений), но отдельные ее способы могут выполнять другие, производные функции: превентивную, пресекательную, обеспечительную, гарантийную, восстановительную и другие [48, с. 32].

Пресекательная функция самозащиты реализуется в случае, когда для предотвращения возможного нарушения оказывается недостаточно обычной осмотрительности и охранительных мер. В целях предотвращения неблагоприятных последствий закон наделяет заинтересованное лицо правом упреждающего действия, освобождает от необходимости выжидать, пока нарушение совершится. В некоторых случаях это правило прямо закреплено в законе, например, для необходимой обороны (ст. 37 УК РФ). В других оно вытекает из существа выбранного средства самозащиты, например, приостановление или отказ от встречного исполнения (впервые упомянутые в этом качестве К. Анненковым [5, с. 50]) в случае, когда первоначальное исполнение, очевидно, не будет произведено (п. 2 ст. 328 ГК РФ), зачет встречных требований1, именуемый в законодательстве «удержанием денежных средств» в целях погашения встречных требований (п. 1 ст. 612 ГК РФ) либо при просрочке должника по денежным обязательствам (п. 5 ст. 875 и ст. 997 ГК РФ). Пресечение начавшегося правонарушения осуществляется различными путями, в зависимости от характера нарушения. Оно может выражаться в непосредственном воздействии на нарушителя, если его действия являются «фактическими», в устранении неблагоприятных обстоятельств, если налицо ситуация крайней необходимости либо в воздействии на обязательственное правоотношение, устраняющее неблагоприятные последствия – при нарушении неисправной стороной своих обязательств.

Восстановительная функция самозащиты проявляется в тех случаях, когда нарушение состоялось, но в силу длящегося характера может быть прекращено, а нарушенное право восстановлено. Она воплощает в себе одно из начал гражданского законодательства – обеспечение восстановления нарушенных гражданских прав (п. 1 ст. 1 ГК РФ). Можно привести различные примеры реализации данной функции в гражданских правоотношениях: возвращение похищенной вещи «по горячим следам», вытеснение нарушителя с земельного участка (из помещения), устранение своими силами так называемого «соседского неудобства».

В тех случаях, когда право в результате нарушения оказывается утраченным, на первый план выступает компенсационная функция самозащиты. По общему правилу принудительное возмещение убытков за счет имущества нарушителя про-изводится в судебном порядке. Однако гражданское законодательство в виде исключения предусматривает самостоятельное удовлетворение имущественных тре-бований, которые выступают как компенсационные меры самозащиты. Среди них – продажа помимо воли собственника вещи, являющейся предметом залога либо объектом удержания, присвоение задатка. К таким мерам относится также зачет убытков или неустойки в счет причитающихся нарушителю сумм [26, с. 403, 405]1.

Обеспечительная функция самозащиты в узком смысле, а именно в контексте главы 23 ГК РФ, выражается в создании благоприятных условий для получения ком-пенсации за утраченное право. Вышеуказанную задачу решают такие способы са-мозащиты, как удержание имущества (ст. 359 ГК РФ) и задержание правонарушите-ля для установления его личности и доставления органам власти (ч. 1 ст. 38 УК РФ).

Рассмотренная система функций самозащиты имеет большое практическое значение, поскольку является базой для систематизации способов самозащиты в зависимости от решаемых ими задач, то есть их функциональной классификации.


Литература
  1. Алексеев С.С. Общая теория права. В 2 т. Т. 2. М.: Юридическая литература, 1982.
  2. Алексеев С.С. Проблемы теории права. Т. 1. Свердловск, 1972.
  3. Алексеев С.С. Теория права. М.: БЕК, 1994.
  4. Ананьева Ж.О. классификации гражданских правоотношений // Ученые записки Тартуского ун-та. Тарту, 1972. Вып. 298.
  5. Анненков К. Самоуправство и самооборона как средства защиты гражданских прав // Журнал гражданского и уголовного права. 1893. Кн. 3.
  6. Басин Ю.Г. Основы гражданского законодательства о защите субъективных гражданских прав // Проблемы применения Основ гражданского законодательства и Основ граж-данского судопроизводства СССР и союзных республик. Саратов, 1971.
  7. Басин Ю.Г., Диденко А.Г. Защита субъективных гражданских прав // Юридические науки. Вып.1. Алма-Ата, 1971.
  8. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. Изд. 3-е, стереотипное. М.: Статут, 2002.
  9. Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность (Очерк теории). М., 1976.
  10. Бутнев В.В. Понятие механизма защиты субъективных гражданских прав // Механизм защиты субъективных гражданских прав: Сборник научных трудов. Ярославль, 1990.
  11. Бутнев В.В. Понятие субъективного права // Философские проблемы субъективного права. Ярославль, 1990.
  12. Бутнев В.В. Реализация юридической ответственности в гражданском процессе: Учебное пособие. Ярославль: Изд. Ярославского гос. ун-та. 1985.
  13. Варул П.А. К проблеме охранительных гражданских правоотношений // Проблемы совершенствования законодательства о защите субъективных гражданских прав. Ярославль, 1988.
  14. Варул П.А. О некоторых теоретических вопросах защиты субъективных гражданских прав // Проблемы понятийного аппарата наук гражданского и гражданского процессуального права. Ярославль, 1987.
  15. Ведяхин В.М., Шубина Т.Б. Защита прав как правовая категория // Известия вузов. Правоведение. 1998. № 1.
  16. Веретенникова С.Н. Меры самозащиты в российском гражданском праве: Дис. …канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2004.
  17. Вершинин А.П. Способы защиты гражданских прав в суде: Автореф. дис. …д-ра юрид. наук. СПб., 1998.
  18. Винавер А.М. На грани уголовной и гражданской неправды (материалы к предстоящему пересмотру Гражданского кодекса РСФСР) // в кн.: Антология уральской цивилистики 1925-1989: сборник статей. М.: Статут, 2001.
  19. Гражданские правоотношения и их структурные особенности // Сборник учен. трудов СЮИ. Вып. 39. Свердловск, 1975.
  20. Гражданское законодательство Израиля. СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс». 2003.
  21. Гражданское право / Под ред. М.М. Агаркова и Д.М. Генкина. М., 1944. Т. 1.
  22. Гражданское право: Учебник. В 2-х т. Т.1 / Под ред. Е.А. Суханова. М.: БЕК, 1994.
  23. Гражданское право: Учебник. Т. 1. / Под ред. Ю.К. Толстого и А.П. Сергеева М., 1997.
  24. Гражданское право: в 2 т. Том 1: Учебник / Отв. ред. Е.А. Суханов. М.: БЕК, 2002.
  25. Грибанов В.П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав. М.: Изд. МГУ, 1972.
  26. Дигесты Юстиниана / Пер. с латин.; Отв. ред. Л.Л. Кофанов. Т. III. М.: Статут, 2003.
  27. Евдокимов С.В. Правовосстановительные меры в Российском праве: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Нижний Новгород, 1999.
  28. Елисейкин П.Ф. О понятии и месте охранительных отношений в механизме правового регулирования // Юридические гарантии применения права и режим социалистической законности в СССР. Ярославль, 1975. Вып. 1.
  29. Иванов А.А. Правовые средства защиты права частной собственности // Известия вузов. Правоведение. 2001. № 6.
  30. Илларионова Т.И. Механизм действия гражданско-правовых охранительных мер. Свердловск, 1980.
  31. Йеринг Р. Борьба за право. М., 1991.
  32. Кони А.Ф. О праве необходимой обороны. М., 1996 (по изд. 1866 г.).
  33. Крашенинников Е.А. К учению об исковой давности // Материально-правовые и про-цессуальные средства охраны и защиты прав и интересов хозяйствующих субъектов. Межвуз. тематич. сб-к науч. тр. Калинин: изд-во Калин. ГУ, 1987.
  34. Куделин А.В. Самозащита в форме восстановления утраченного владения недвижимостью в праве Англии и США: Дис. … канд. юрид. наук. М., 1997.
  35. Курылев С.В. О структуре юридической нормы // Труды Иркутского ун-та. Иркутск, 1958. Т. XXVII. Сер. юрид. Вып. 4.
  36. Малиновский Д.А. Актуальные проблемы категории субъективного вещного права: Дис. …канд. юрид. наук. М., 2002.
  37. Малько А.В. Стимулы и ограничения в праве. М.: Юристъ, 2003.
  38. Матузов Н.И. Правовая система и личность. Саратов, 1987.
  39. Обушенко Л.А. Самозащита как форма защиты частной собственности // Законодательство. 1999. № 2.
  40. Орлова Е.А., Носов В.А. Охранительные гражданско-правовые нормы и правоотно-шения / Материально-правовые и процессуальные проблемы защиты субъективных прав: Межвуз. тематич. сб-к. Ярославль: Яросл. ГУ, 1983.
  41. Павлов А.А. Присуждение к исполнению обязанности в натуре как способ защиты гражданских прав в обязательственных отношениях. СПб., 2001.
  42. Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М.: Статут, 1998 (по изд. 1917 г.).
  43. Постановление Пленума Верховного суда СССР от 16 августа 1984 г. «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств» // Бюллетень ВС СССР. 1984. № 5.
  44. Пугинский Б.И. Гражданско-правовые средства в хозяйственных отношениях. М.: Юридическая литература, 1984.
  45. Пухта Г.Ф. Энциклопедия права / в кн.: История философии права. СПб.: Юридический институт (Санкт-Петербург), 1998.
  46. Сапун В.А. Инструментальная теория в юридической науке. Современное государство и право. Вопросы теории и истории. Владивосток, 1992.
  47. Соколова О.В. Самоуправство: Уголовная характеристика: Дис. … канд. юрид. наук. Иваново, 2001.
  48. Страунинг Э.Л. Самозащита гражданских прав: Дис. … канд. юрид. наук. М., 1999.
  49. Томилова Ю.Ю. Охранительные правоотношения в механизме гражданско-право-вого регулирования: Автореф. дис. …канд. юрид. наук. М., 2004.
  50. Фомин А.А. Юридическая безопасность личности как приоритет российского конституционализма // Научные труды. Российская академия юридических наук. Вып. 4. М., 2004. Т. 1.
  51. Шевченко Я.Н. Средство защиты в гражданском праве // Советское государство и право. 1977. № 7.
  52. Шершеневич Г.Ф. Наука гражданского права. М.: Статут, 2003.
  53. Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. М., 1912.
  54. Яковлев В.Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений. Свердловск, 1972.
  55. Яковлев В.Ф. К проблеме гражданско-правового метода регулирования обществен-ных отношений // Теоретические проблемы гражданского права // Сборник ученых трудов СЮИ. Выпуск 13. Свердловск, 1970.
  56. Яковлев В.Ф. Структура гражданских правоотношений / Гражданские правоотношения и их структурные особенности: Сборник ученых трудов Свердловского юридического института. Выпуск 39. Свердловск. 1975.