Интеллектуальный рэкет США на пиру антихриста

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Меняющейся европе, 2510.67kb.
• Положение о проведении городского марафона «Интеллектуальный лабиринт» для учащихся, 28.95kb.
• Тематическое планирование уроков литературы в 5 классе. Количество часов, 173.05kb.
• Интеллектуальный метод обработки печатных и рукописных символов, 31.83kb.
• Михаил Васильевич Ломоносов «Случились вместе два астронома в пиру…» литература, 43.8kb.
• Состояние внешнеторгового сотрудничества Донецкой области с Королевством Швеция, 82.82kb.
• Экономика и рэкет: отечественные особенности, 144.7kb.
• Программа учебной дисциплины история США разработчики, 264.22kb.
• Всамом деле, что это за народ! Мартов, Дан, Аксельрод жиды обрезанные, 678.75kb.
• Программа учебной дисциплины история предпринемательства в США разработчики, 149.76kb.

XX века окружаю­щая природная среда, как никогда, нуждается в основатель­ном лечении. Нет сомнения и в том, что плачевное состоя­ние экологии, в первую очередь, является наследством дол­голетней и необузданной экономической конкуренции вы­сокоразвитых капиталистических стран. В связи с этим вста­ет законный вопрос: почему только теперь нью-йоркский "зеленый патруль" осознал огромную важность вопроса охраны природы? Не потому ли, что сегодня "новая эколо­гическая политика" принесет ему, кроме свежего воздуха и чистой воды, еще и деньги на пироги?

Но если бы мы решили оставить аллегории в стороне и серьезно спросили бы "незагрязненного", объективного ис­следователя о роли углеродов в разрушении атмосферы, то наверняка не получили бы такого однозначного ответа, ко­торый громогласно прозвучал с трибуны конференции в Киото. Все доводы казенных сторонников "нагревания Зем­ного шара" сводятся к сомнительным метеорологическим наблюдениям, которые якобы показывают, что средняя тем­пература воздуха за последние 20 лет повысилась на 1, а мо­жет, даже на 1,5 градуса. Караул, кричат они, необходимо срочно опять "остудить" атмосферу, а иначе нам всем жаба скоро "даст цицки". И тут же приводятся набившие оскоми­ну примеры из Африки, Азии и США, где бушуют лесные пожары и участились случаи засухи почвы. При этом не до­пускается даже мысли, что эти природные феномены могут быть вызваны тысячью других, не обязательно созданных человеческой деятельностью, причин. Тем более, что почти 17 тысяч ученых во главе с бывшим президентом американ­ской Академии Естественных Наук Фредериком Сейцом, единодушно подписали петицию протеста против лже­научных выводов малочисленных, но имеющих прямой дос­туп к средствам массовой информации и страшно крикли­вых сторонников теории потепления. Как утверждают эти, еще до конца не потерявшие своего профессионального дос­тоинства, ученые, наука сегодня не располагает никакими доказательствами отрицательного влияния углеродов и га­зов метана на окружающую среду. Более того, имеются многие научные свидетельства, что эти газы способствуют развитию многих растений и в целом положительно влияют на состояние природной среды.

Но не хотят открыто об этом говорить оплаченные "специалисты" из ведомства охраны окружающей сре­ды. Им гораздо проще и выгоднее сваливать все на злополучные углероды. И почему-то никто даже не спросит нью-йоркских экологов - были ли углероды виноваты, когда ледяная шапка последнего ледника доползла почти до Черного моря, или когда поголов­но вымерли все мамонты, или же когда некогда зе­леная Сахара превратилась в раскаленную песчаную пустыню. Спросить бы их, какие тепловые электро­станции в те далекие времена выбрасывали углероды в атмосферу? Разве что только пещерные предприятия по изготовлению "кристальных шаров жизни" так до­рогой масонскому сердцу древней Атлантиды?

Мало было дискуссий и том, почему для граждан богатых стран так важно иметь несколько тяжело ды­шащих углеродом мощных автомашин и не один по­жирающий озон крупногабаритный холодильник, и почему граждане развивающихся стран должны добро­вольно распрощаться со своей скромной мечтой когда-нибудь приобрести хотя бы один на хозяйство холо­дильник и какое-то маленькое автоматическое средст­во передвижения.

Как бы там ни было, на Киотской конференции никто не хотел заниматься "несущественными" вопросами. Ведь там собрались "серьезные" ученые и умудренные го­сударственные мужи. Было решено, что США сократят выпуск углеродов в атмосферу на целых 7% по сравне­нию с 1990 годом, страны Европейского Содружества на 8%, а остальные страны мира сократят, в среднем, на 5%.

Зато "удачливой" России совсем не придется ничего сокращать. Утечка углеродов в атмосферу с отечествен­ных предприятий сама по себе сократилось на официаль­ных 20%, хотя в действительности не менее чем на 50%. Видать, много развелось теперь друзей природы на раз­дольной российской земле.

Плохо бы мы понимали деловые качества американ­ских строителей нового мирового порядка, если бы поду­мали, что на конференции в Киото они стремились толь­ко к установлению своего контроля над производствен­ными мощностями развивающихся стран.

Выжимая все возможные выгоды из искусственно соз­данной ими самими проблемы, они добились внесения в протокол конференции статьи о "торговле углеродом". На практике это означает, что страны, не использующие своей квоты производства углеродов, могут продавать их тем странам, которые превысили установленный уровень отрав­ления атмосферы. Используя эту систему "плавающего уг­леродного показателя", богатые страны смогут значительно увеличить количество сжигания вредных газов.

А то, что обитатели Тибета мечтают пересесть с иша­ка на железного коня, а граждане Мозамбика хотели бы пить прохлаждающее пиво из собственного холодильни­ка, присутствующих на конференции совершенно не ин­тересовало. Рады бы помочь, да что здесь поделаешь, ес­ли углеродная квота не позволяет.

Одной из самих усердно подхалимствующих делега­ций, которые стойко поддержали американскую позицию на конференции, оказалась российская. А почему бы нет? Теперь вместе с безуглеродными банановыми республи­ками Россия тоже сможет продать американскому тол­стосуму свои 20% недопроизводства.

Цена на углерод еще пока не установлена, но зная де­ловую хватку заокеанских бизнесменов, широкого долла­рового жеста ожидать здесь не следует.

* * *

"Богатство от суетности истощается, а собирающий тру­дами умножает его".

Притчи. 13 : II

Какими бы грозными ни казались легионы междуна­родных корпораций, шагающие железным шагом по ма­терикам и меридианам и неудержимо сметающие на своем пути последние преграды протекционизма и нацио­нального суверенитета, они, в действительности, являют­ся только пехотинцами в великой армии императоров но­вого мирового порядка. Тяжелой артиллерией этой могу­щественной армии по праву считается финансовый капи­тал. Более быстрый, юркий и незаметный, он легко про­никает через лабиринтную систему банков и фондовых бирж во все уголки экономических структур разных стран, сея панику и оставляя за собой уродливые следы разрушений на финансовых рынках мира.

Сегодняшние всесильные мастера финансового архи­пелага располагают невообразимо громадными суммами денежного капитала, что дает им возможность диктовать свои условия и правила игры на мировом финансовом рынке. Экономисты оценивают всю сумму оборотного капитала мирового финансового рынка в 28 триллионов долларов. Этот капитал, свободно процеживаясь через фильтры многочисленных фондовых и сырьевых бирж разных стран мира, где-то за 30 дней совершает свой пол­ный кругооборот. Нет надобности излишне припоми­нать, в чьем сите оседает весомая прибыль после каждого такого витка.

Если финансовый капитал считается тяжелой артил­лерией мирового "свободного" рынка, то торговцев ва­лютой можно по праву назвать его генеральным штабом. Именно сюда сходятся все нити финансовой власти, за которые дергает невидимая рука настоящих хозяев ново­го мирового порядка. Необузданная, дикая и неогра­ниченная торговля на мировом валютном рынке прино­сит спекулянтам не только баснословные доходы, но так­же предоставляет им возможность свободной манипуля­ции экономическими и финансовыми системами всех стран мира. Уютно попрятав свои дилерские фирмы под сетью космических спутников, связанных в одну элек­тронную систему, и утопающие в тропической зелени райских островов, эти валютные жонглеры уверенно дер­жат руку на компьютерном пульсе мирового финансового рынка. Удобно расположившись перед огромными телеэкранами, они беспрестанно следят за бесперебой­ным мерцанием разноцветных лампочек, извещающих об очередном изменении цен на бескрайнем финансо­вом рынке. Перед их недремлющим взором с одного конца экрана в другой несутся бесконечным потоком яркие неоновые цифры и стрелки, где-то оседая мириа­дами новых чисел на чьих-то закодированных банков­ских счетах только для того, чтобы, так и не превра­тившись в настоящие хрустящие банкноты, завтра опять пустится в азартный танец валютных спекуля­ций. Какое им дело до того, что сегодня, может, обан­кротились тысячи филиппинских рыбаков, что в очередной раз не получили зарплату кемеровские шах­теры или что от недоедания умирают дети в обнища­лой Бангладеш. Зачем им философствовать о том, что только малой частью проплывающих перед их глазами абстрактных цифр можно бы было накормить всех го­лодных в мире, превратить в зеленный оазис Сахару или на сто лет вперед выплатить кемеровцам зарабо­танные горьким потом деньги. У них нет желания об этом думать. Ведь они крутые бизнесмены, а не бесхре­бетные филантропы. Им нужно внимательно концен­трироваться на проплывающих цифрах, а то, чего доб­рого, неугомонные конкуренты, гляди, возьмут и наду­ют их на скользких валютных операциях.

Сегодня средний дневной оборот торговли валютой на мировом финансовом рынке составляет 1,3 триллиона долларов. Только один "Квантум фонд" Д. Сороса мо­жет выбросить на валютный рынок 200 миллиардов дол­ларов в сутки. Чтобы полностью осознать финансовую мощь Сороса, достаточно сказать, что только иностран­ный резервный фонд Англии составляет где-то 40 милли­ардов долларов. Теоретически это означает, что Сорос собственноручно, если бы пожелал, мог бы за один день обратить самодовольный английский фунт стерлингов в кучу бесполезной цветной макулатуры.

Но даже могущественный валютчик Сорос еще не яв­ляется всесильным антихристом нового мирового поряд­ка. Он только видимая марионетка в кукольном театре, где настоящие "маэстры" сцены, Ротшильды и Рокфелле­ры, прячутся за ширмой мировой драмы.

Виртуозная легкость, с которой спекулянты валютой, почти что играючи, казалось бы, из чистого воздуха соз­дают баснословную прибыль, пришла к ним не сразу и не случайно. На протяжении десятилетий американское правительство, Федеральный Резерв, МВФ и Мировой банк кропотливо создавали необходимую структуру и ус­ловия для беспрепятственного движения международно­го финансового капитала, свободной, безналоговой тор­говли валютой и возможность создания неограниченного банковского кредита.

Сегодня торговля валютой полностью освобождена от уплаты налогов, пошлины или оплат с трансакций. Каждое несмелое предложение со стороны терпящих убытки стран наложить какие-то ограничения на не­обузданную торговлю валютой неизменно отбрасыва­ется американцами как вредная для здоровья мировой экономики, наивная и практически несостоятельная концепция.

Зеленая дорога для торгового беспредела на валют­ном рынке была широко открыта в 1973 году, когда под нажимом американских банков большинство капитали­стических стран мира отказались от золотого стандарта и приняли американский доллар в качестве обменного стандарта для остальных валют. Тогда же был установ­лен так называемый "текущий" курс обмена, который предусматривает, что не национальные центральные бан­ки, но "свободный" валютный рынок определяет теку­щую стоимость валюты той или иной страны.

Будучи практически не связанными никакими закона­ми, ограничениями или правилами в своем мутном биз­несе, превратив весь мир в одно сплошное безумное кази­но, прожорливые спекулянты валютой бросились беспрепятственно грабить беззащитное достояние далеких стран и чужих народов.

После "тренировочной разминки" по обесцениванию худосочных валют ряда бедных стран спекулянты начали пробовать силу своих финансовых мускулов на более достойных противниках.

В 1992 году была осуществлена удачная "вылазка" на английский фунт стерлингов. Смелую атаку лично воз­главил закаленный в валютных баталиях полевой коман­дир Великой финансовой армии Ротшильдов и Рокфелле­ров, знаменитый валютный спекулянт Д. Сорос.

Началось все с того, что вдруг, как по мановению не­видимой дирижерской палочки, на всех биржах мира торговцы валютой начали массово продавать английские стерлинги, которые на глазах начали терять свою солид­ность, престиж и стоимость. Такое не фортунное разви­тие событий грозило не только стабильности монетарной системы Англии, но также серьезными негативными по­следствиями для экономического здоровья страны. Что­бы как-то подлатать терпящий бедствие фунт, Англий­ский центральный банк, используя резервные фонды аме­риканских долларов, начал лихорадочно скупать свою валюту от спекулянтов. Но, как бы не замечая отчаянных усилий центрального банка Англии, фунт стерлинга про­должал погружаться в пучину бесславия. Для удержания на плаву своей скомпрометированной валюты англичане даже заняли деньги от МВФ.

Все оказалось напрасным. После короткой и отчаян­ной схватки с американским валютным чудовищем поко­лоченный Британский лев позорно ретировался с поля валютного боя. Центральный банк Англии, стоически проглотив публичное унижение, был вынужден девальви­ровать свою валюту и повысить процентную ставку зай­ма, делая именно то, к чему стремились нетерпеливые ме­ждународные валютчики. Когда ажиотаж вокруг несчас­тного фунта немного остыл, и спекулянты начали считать "трофейные бабки", оказалось, что один Сорос заработал два миллиарда долларов.

В спекулянтском арсенале Сороса есть не меньше раз­ных уловок и способов для дестабилизации валюты лю­бой страны, чем неожиданных сюрпризов в бездонной шляпе циркового фокусника для убеждения скептической публики.

В случае с английским фунтом дело выглядело сле­дующим образом. Одновременно в разных точках земно­го шара, через сеть своих торговых представителей, Со­рос начал продавать на "коротко" английскую валюту на десятки миллиардов долларов. Продать "коротко" (по-английски "short sell" ) на языке биржевых маклеров оз­начает продажу какого-то биржевого продукта, который в данный момент продавцу не принадлежит. В этом случае дилеры занимают этот биржевой продукт своим клиентам, которые должны им его возвратить в после­дующем времени. На практике это означает, что Сорос выбросил в продажу десятки миллиардов фунтов стер­лингов, которых у него никогда не было.

Понятно, что, зная финансовые возможности и кре­дитную надежность Сороса, ни одна дилерская фирма и ни один банк не осмелятся отказать своему любимому клиенту в продаже на "коротко" любого количества же­лаемой валюты.

Нужно иметь в виду, что, когда Сорос начинает про­давать какую-то валюту, другие международные спеку­лянты валютой, чутко уловив, куда дует ветер, незамед­лительно следуют его примеру. Вскоре, как голодные волки вокруг загнанного оленя, на растерзание несчаст­ной валюты собираются все кровожадные хищники фи­нансовых джунглей. К спекулятивной операции, как по команде, подключаются именитые дилерские фирмы и большие международные банки. И нет во всем мире та­кой непробиваемой валютной системы, которая бы суме­ла вывернуться из их мертвой хватки.

Когда девальвированный фунт, наконец, стабилизи­ровался на более низком уровне, тогда ловкач Сорос ку­пил его по-настоящему. Вернув дилерским фирмам и бан­кам похудевшие английские фунты, он невозмутимо при­карманил разницу между прежней и нынешней стоимо­стью. Если, скажем, фунт потерял 15% своей стоимости, то это, за вычетом комиссионных, и будет составлять чистую прибыль спекулянта.

Но это еще не все. Искусственно создав кризис валют­ной системы в Англии, Сорос получил дальнейшие возмож­ности для прибыльного использования создавшейся на фи­нансовом рынке ситуации. Оказывается, что, продавая "по­стылые" фунты стерлингов, Сорос одновременно покупал "приглянувшиеся" ему английские государственные облига­ции. Секрет селекционного подхода первого валютного де­густатора к финансовому меню был прост. Чтобы удержать в стране напуганных неустойчивостью фунта международ­ных инвесторов, центральный банк Англии был вынужден повысить банковскую процентную ставку. Это, в свою очередь, вызвало повышение цены на британские облига­ции. Таким образом опытный валютчик Сорос легко вы­играл сразу по двум счетам. Ну, а кто же тогда проиграл? Известно, что финансовые баталии, как и всякие другие, имеют своих победителей и побежденных. Читатель на­верняка уже догадался, что проиграли рядовые англий­ские налогоплательщики.

Во-первых, в связи со снижением стоимости нацио­нальной валюты покупательная способность англий­ских граждан снизились, а их денежные сбережения уменьшились.

Во-вторых, повышенная банковская процентная став­ка легла дополнительным бременем на плечи потребите­лей и деловых людей. Каждому хорошо известно, что в капиталистическом обществе вся деловая жизнь обраща­ется вокруг банковских займов. Массы рядовых граждан занимают деньги, чтобы купить дом или приобрести ма­шину. Деловые люди занимают для поддержания или рсширения бизнеса. Правительства постоянно занима­ют для строительства разнородных объектов обществен­ного назначения. В этих условиях даже незначительное повышение процентной ставки незамедлительно приво­дит к увеличению задолженности населения. Начинается цепная реакция банкротств, которая неизбежно приводит к финансовому кризису. Разоряются мелкие бизнесмены, теряют дома рядовые граждане и затягивает бюджетный ремень правительство. Все это, вместе взятое, негативно сказывается на экономическом состоянии страны в це­лом. Но ничего другого здесь не придумаешь. Где-то должны были наскрести два миллиарда целковых, непри­нужденно и свободно прикарманенных проворным мис­тером Соросом.

В следующем году Сорос повторил свой отработан­ный "фокус" опять, но на этот раз избранником его ока­зался менее солидный, чем английский фунт, но не менее задиристый французский франк. В суматохе и замеша­тельстве схватки пострадали также легковесные валюты Португалии, Испании и Ирландии. На этот раз Сорос действовал не вслепую и не в одиночку. Перед началом операции он заручился джентльменским заверением пре­зидента Бундесбанка Гельмута Шлезинжера, что в бли­жайшее время Германия ни в коем случае не повысит банковской процентной ставки. Поскольку Бундесбанк, фактически, является Центральным банком Европы, и все остальные европейские валюты "подвязаны" к могу­щественной немецкой марке, то отказ Гельмута Шлезин­жера изменить процентную ставку в Германии ставил другие страны Европы в довольно-таки тяжелое положе­ние. Чтобы сохранить прежние пропорции курса своих валют по отношению к немецкой марке и тем самым удержать расположение капризных иностранных инве­сторов, эти страны были вынуждены повысить домаш­нюю банковскую процентную ставку.

В начале этой операции даже видавшие виды ва­лютчики не могли уразуметь, зачем это вдруг приверед ливому Соросу понадобились какие-то испанские или португальские облигации, считавшиеся в высшем об­ществе международных инвесторов чем-то вроде ке-ренских денег. Но когда тучи финансовой грозы над Европой немного рассеялись, то все сомневающиеся могли воочию убедиться, что все закончилось так, как то предусмотрел валютный вундеркинд Сорос. Задири­стый французский франк значительно "похудел", а ху­досочные португальские облигации, наоборот, сущест­венно "поправились". Чтобы спасти свое неустойчивое песо, португальцам пришлось повысить и без того вы­сокую банковскую процентную ставку. Это не могло не сказаться отрицательно на экономике этой страны, но зато португальские облигации получили почет и признание у международных инвесторов. Что касается злодейской судьбы французского франка, то его от полного уничтожения спасло только решительное вме­шательство Бундесбанка, который начал активно ску­пать французскую валюту.

Кроме личного обогащения Сороса и "Компании", эта операция имела далеко идущие политические по­следствия, выгодные, в первую очередь, для американ­цев и следующих за ними на положенном расстоянии немцев. Девальвация валюты ряда европейских стран наложила на них дополнительное финансовое обреме­нение и затруднила процесс создания единой Европей­ской валюты. Это было выгодно американцам, кото­рые в погоне за мировым господством ведут непрекра­щающуюся политическую войну против своих потен­циальных противников (России и Китая), диплома­тическую против своих союзников и экономическую против всех остальных стран мира. Создавая искусст­венные экономические проблемы в Европе, американ­цы стремятся ослабить своих главных торговых конку­рентов. После победы в холодной войне они могут се­бе временами позволить немножко поиздеваться над своими бывшими лояльными партнерами.В то же время немцы, хотя и понесшие финансовые потери в связи с валютным "блицкригом" Сороса, замет­но укрепили свое политическое доминирование в Европе. Этим, наверное, и можно объяснить странное сотруд­ничество неповоротливого Бундесбанка с проворным Соросом.

После финансового кризиса 1993 года Франция окончательно "потеряла желание" претендовать на веду­щую политическую роль в объединенной Европе. В то же время авторитет немецкой марки еще более укрепился, и она превратилась де-факто в общеевропейскую валюту.

Ослабление целого ряда европейских валют впослед­ствии позволило могущественному Бундесбанку беспре­пятственно диктовать характер и условия создания еди­ного Европейского центрального банка. Когда в январе 1999 года самодовольные бюргеры 11 стран Европейско­го союза наконец получат возможность пользоваться долгожданной Евровалютой, то во главе их могущест­венного Центрального банка наверняка будет находить­ся послушный немецкий ставленник Вим Дюсенберг. Раз-нотемпераментная упряжка непохожих и норовистых стран Европейского союза еще долгое время будет блуж­дать в поисках своего культурного самоутверждения и выработке единого политического кредо. А тем временем единственной реальной властью, связывающей фрагмен­тарную конгломерацию европейских государств, будет оставаться германизированный всесильный европейский Центральный банк.

Открыто похитив суверенные права народов, этот банк получит возможность единолично навязывать стра­нам союза общую банковскую процентную ставку, ве­личину минимальной зарплаты и даже размеры выплат по социальному обеспечению.

В последние годы ни одна значащая валюта мира не избежала рокового внимания Сороса и его вышколенной бригады международных валютчиков. Можно хотя бы вспомнить 50%-ную девальвацию мексиканской валюты в 1994 году или "погром" денежных систем ряда разви­тых стран Юго-Восточной Азии в 1997-1998 годах, не говоря уже о падении ельцинского рубля.

Как легкая кавалерия, международные спекулянты налетают на очередную "зазевавшуюся" валюту и по­сле короткого, но болезненного побоища возвращают­ся в свои родные казармы с полными мешками воен­ной добычи. Вслед за ними на разоренные земли побе­жденных приходят их наместники в обличий Мирово­го банка и Международного Валютного Фонда, кото­рые, выполняя инструкции нью-йоркского штаба бан­киров, практически укрепляют новый мировой поря­док на финансовых руинах поверженных стран.

Иногда какой-нибудь "прозревший" политичес­кий деятель потерпевшей страны внезапно пробужда­ется от летаргической спячки и начинает возмущать­ся валютным разбоем обнаглевших международных спекулянтов, но невидимые мастера "свободного" мира быстро ставят его на отведенное ему место. "Во­зомнивший о себе хам" получает хорошую взбучку, а остальным "заблуждающимся" еще раз терпеливо разъясняется, что без обеспечения благоприятных ус­ловий для свободной торговли валютой и беспрепят­ственного движения капитала международные инве­сторы больше не захотят показать даже носа в их не­культурные страны. При этом запуганная публика да­же не осмелится спросить, почему эти "культурные" инвесторы наперегонки спешат инвестировать в эко­номику "замкнутого" Китая, который строго огра­ничивает движение иностранного капитала и, твердо поддерживая официальный курс обмена валюты, ли­шает Сороса приятности поспекулировать на всю ка­тушку китайским юанем.

Даже главный архитектор строительства Европей­ского содружества, осторожный Жак Делорс, пренеб­режительно назвал спекулянтов валютой "золотой мо­лодежью", а менее дипломатичный премьер-министр Италии Бруно Берлускони открыто обвинил Сороса и стоящих за ним еврейских банкиров Нью-Йорка в умышленной агрессии против итальянской лиры. По­следствия можно было предвидеть. Бывшие союзники Берлускони в итальянском парламенте внезапно отка­зались поддерживать его правительство, и он был вы­нужден позорно уйти в отставку.

Так печально закончилась блестящая политическая карьера еще одного не совсем наивного искателя прав­ды, который не сумел вовремя разобраться, что его па­тетическая Италия теперь является только маленькой провинцией Мировой Финансовой империи. Несмотря на то, что Берлускони сам является миллиардером, для великих моголов нового мирового порядка он оз­начает не больше, чем дорожная пыль на ботинках их финансовых легионеров.

* * *

Победа Запада в холодной войне существенно изме­нила главные направления геополитических устремлений Соединенных Штатов. Прежние условия экономического сотрудничества между США и развивающимися страна­ми Тихоокеанского региона, которые сложились в годы холодной войны, дядю Сэма теперь уже не устраивают. Хотя эти отношения никогда не были равноправными, и Америка всегда извлекала из них максимальную для себя выгоду, некоторые страны региона сумели раскрутить свой экономический потенциал и достичь уровня высоко­го промышленного развития.

После Второй мировой войны Соединенные Штаты, опасаясь роста политического влияния СССР и Китая в Юго-Восточной Азии, поспешили с разнородными пла­нами и программами экономической и финансовой по­мощи некоторым странам этого региона. Такие страны, как Япония, Южная Корея, Тайвань и Гонконг, опираясь на массированную финансовую помощь Вашингтона и свободный доступ своих товаров на американский ры­нок, быстро превратились в мощные очаги капитали­стической экономики. Промышленный взлет этих стран был настолько быстрым и захватывающим, что удивленные экономисты окрестили этот феномен "ази­атским чудом".

Вслед за ними потянулись и другие нетерпеливые азиатские претенденты на экономическое чудо. Вскоре средства массовой информации всего мира с восхище­нием заговорили о небывалых успехах Сингапура, Таиланда, Малайзии, Индонезии и Филиппин. Дейст­вительно, за последние 30 лет эти страны, приватизи­ровав все, что имело хоть малейшую ценность, и хищ­нически эксплуатируя свои собственные огромные природные ресурсы, достигли определенного уровня развитости. Излишне напоминать, что варварски экс­плуатируемым народам этих стран пришлось запла­тить дорогую цену за этот надутый прогресс. Разорен­ное крестьянство, широкое применение детского тру­да, преступность, нищета, проституция и наркомания сопутствовали сказочному обогащению местной оли­гархии. Но зато эти страны превратились в надежные форпосты американского влияния в Тихоокеанском бассейне, успешно противодействуя распространению коммунистических и национально-освободительных движений в этом стратегически важном для американ­цев регионе.

Уверенно став на собственные ноги, такие страны, как Япония, Южная Корея, Тайвань и Гонконг, широко предоставили лучшие достижения своей электронной промышленности в распоряжение США и НАТО. Инве­стируя миллиарды долларов в американскую экономику и оказывая финансовую помощь вашингтонским васса­лам в разных частях мира, они внесли свой существенный вклад в американскую победу в холодной войне.

Динамизм развития стран Юго-Восточной Азии ши­роко расхваливался как лучшее доказательство преиму­щества свободного рынка над протекционизмом. Неко­торые экономисты начали уверять, что время американ­ской гегемонии близится к концу, и на смену ей, под фла­гом страны восходящего солнца, встает эпоха азиатского суперкапитализма.

В тоже время уолл-стритские бароны финансового треста только посмеивались в рукав. Они-то лучше дру­гих знали, какую роль играет банковская система в усло­виях глобальной экономики, и кто держит руку на кноп­ке мирового финансового двигателя.

После развала СССР геополитическая ситуация в ми­ре больше не требовала от Вашингтона заботы о ста­бильности этой части мира, и американцы перестали цацкаться с азиатскими "тиграми". Теперь Тихоокеан­ский регион начал рассматриваться Америкой, в первую очередь, как экономический конкурент, а не как военный союзник. Уолл-стритские воротилы осторожно начали разрабатывать планы экономической дестабилизации ре­гиона, выкачки оттуда значительной части капитала и взятия под свой полный контроль богатого рынок Юго-Восточной Азии.

Американский замысел облегчался тем обстоятельст­вом, что наскоро построенные небоскребы экономичес­кого чуда Азии гордо блестели зеркальными окнами только снаружи, а их внутренняя конструкция оказалась на поверку совсем не такой уж прочной. Самой слабой стороной, так сказать, ахиллесовой пятой азиатского ка­питализма оказалась банковая система. Поскольку в пра­вовом отношении банки в большинстве азиатских стран были плохо регулированы, перед финансовыми мошен­никами открывались прекрасные возможности для раз­ного рода обмана и злоупотреблений. Не упустили сво­его случая и нью-йоркские банкиры, порядочно нагрев­шие руки на хаотическом азиатском рынке. Уделяя щед­рые займы правительствам и коммерческим банкам региона, американские финансисты получали высокую прибыль на свои кредиты, так как процентная ставка в этом регионе была и остается значительно выше, чем в развитых странах Запада. Поскольку местные банки, как правило, обязывались выплачивать долг в американских долларах, то западные инвесторы могли не опасаться за целостность своего капитала. Наоборот, финансовый кризис и обесценивание национальных валют в странах Юго-Восточной Азии позволили большим западным банкирам, и в первую очередь американским, скупить за бесценок акции задолжавших местных коммерческих банков.

К тому же валюта большинства капиталистических стран Азии "привязана" к американскому доллару, что делает ее легко уязвимой для манипуляций извне.

При всем богатстве и разнообразии спекулянтских приемов, к которым прибегают англо-американские финансовые жулики в своей коммерческой междуна­родной деятельности, суть всех их махинаций доволь­но-таки проста. Главным рычагом выкачивания при­были из развивающихся стран, которым неизменно пользуются западные банкиры, является целенаправ­ленная циркуляция большой массы инвестиционного капитала. Для образности этот процесс можно назвать эффектом шоковой финансовой терапии. Сначала в со­вершенно здоровый финансово-экономический орга­низм определенной страны впрыскивается большое ко­личество заграничного инвестиционного капитала. В стране начинается искусственно созданный кредитной глюкозой подъем деловой активности, который, как магнит, начинает притягивать все новых и новых ино­странных инвесторов. Коммерческие банки страны по­лучают почти безграничные суммы легкого кредита и вовсю пускают его по цепочке предоставления займов. До поры до времени дела в стране обстоят замечатель­но. Иностранные инвесторы и коммерческие банки по­лучают жирные проценты на свои кредиты, деловые люди расширяют предпринимательскую деятельность, и даже рядовые граждане часто имеют работу. Опти­мистически бурлит и рокочет деловая жизнь. Тем вре­менем западные финансисты, прекрасно понимая, что обильная пена на взбитом их кредитами финансовом коктейле вечно стоять не будет, не дожидаясь, когда наступит необратимый процесс осадки воздушных пу­зырьков, начинают тайком откачивать свой капитал из страны. Утечка большого капитала не может дли­тельное время оставаться незамеченной остальными участниками этой игры. Вскоре, как обезумевшее ста­до бизонов, сметая все на своем пути и калеча друг друга, из страны наутек пускается остальная толпа больших и прочих иностранных инвесторов. Внезапно лишенный кредитной капельницы и разучившийся са­мостоятельно функционировать экономический орга­низм страны попадает в моментальный финансовый шок, который сопровождается обесцениванием нацио­нальной валюты, инфляцией, массовыми банкротства­ми и неизбежным повышением цен на товары. Специ­фикой нынешнего, самого значительного со времен большой депрессии 30-х годов, финансового кризиса является его глобальный характер. Нью-йоркские док­тора-садисты сумели вызвать финансовое шоковое со­стояние не в отдельной стране, но почти одновременно во всем мире.

* * *

Операция по дестабилизации азиатской финансовой системы началась в июле 1997 года, когда "валютный царь" Джордж Сорос и его сподручные, валютные спеку­лянты Нью-Йорка начали массово продавать таиланд­ский баф. Как мы видим, для начала была выбрана одна из самых слабых валют региона. Несколько дней эта ма­ленькая страна с раздутой экономикой и ограниченными валютными резервами пыталась безуспешно стабилизи­ровать свою финансовую систему. Неровная схватка фи­нансовых Давида и Голиафа была короткой и предска­зуемой. Через несколько дней Таиланду пришлось значи­тельно девальвировать свой потрепанный баф.

Это было только прелюдией лебединой песни азиат­ского чуда. Скоро подобная участь постигла и другие ва­люты близлежащих стран. Нью-йоркские валютные спе­кулянты не помешкали, чтобы не подстричь перышки высоко летающим малазийскому ринжиту, филиппинско­му песо, индонезийскому рупию и сингапурскому долла­ру. В конечном итоге, судьба-злодейка не минула своей горькой чашей "надежный" южно-корейский вон, "не­зыблемую" японскую йену и "гордый" гонконгский дол­лар. В среднем, стоимость этих валют за несколько дней снизилась на 40%.

Учуяв приближение финансовой бури, нервные инве­сторы начали массово продавать облигации и акции ме­стных бирж. Пошла цепная реакция финансового безу­мия. Банки потерпевших финансовое бедствие стран не могли рассчитаться с иностранными вкладчиками, по­скольку те требовали возврата займов в долларах, а цена американского доллара теперь возросла в два раза по сравнению с местной валютой. В течение дня многие крупные банки Азии "пошли на дно" бушующей эконо­мической стихии. Только в одной Индонезии разорились 16 банков международного статуса.

Поскольку стоимость недвижимости, которая в этих странах уже много лет подряд витала в заоблачных высо­тах, резко упала, то торговля в этой сфере пришла к пол­ной остановке.

Последующие события разворачивались согласно за­думанному в нью-йоркском "центре" сценарию. Несчаст­ные жертвы валютных спекулянтов бросились в Между­народный Валютный Фонд, то есть к тем самим валют­ным спекулянтам, умоляя их о помощи по стабилизации национальных валют.

* * *

Особенное место в далеко идущих планах уолл-стрит-ских дельцов по консолидации своего экономического господства в Азии отводится притаившейся в райском уголку Тихого океана красочной Индонезии. Эта много­островная и обширная страна с двестимиллионным тру­долюбивым населением привлекает ненасытные аппети­ты американского капитала своим огромным рынком сбыта, богатыми природными ресурсами и дешевой (в то же время высокообразованной) рабочей силой.

К большому раздражению нетерпеливого Вашингто­на, правящая клика Индонезии оказалась довольно-таки крепким орешком и совсем не собиралась без сопротив­ления отречься от своей абсолютной экономической и политической власти. Сцементированная семейными свя­зями и поголовной коррупцией в один монолитный блок вокруг тридцатилетней диктатуры генерала Сухарто и пустившая глубокие корни во все сферы экономическо-финансовой деятельности страны, индонезийская элита оказалась серьезным противником для задиристых ков­боев из МВФ.

Полувоенный режим Сухарто, который всегда верой и правдой служил политическим интересам Вашингтона, теперь с душевной болью и горечью для себя обнаружил, что в планах нью-йоркских строителей Всемирной фи­нансовой империи ему отводится более скромная роль, чем та, на которую он "заслужено" рассчитывал. Над­менный Уолл-стрит недвузначно требовал основательно­го передела экономического пирога Индонезии. Это тре­бование не могло не затронуть чувствительного, собст­веннического нерва индонезийского правящего класса, которому совсем не хотелось расставаться даже с частью своей "законной" вотчины.

Что особенно неприятно обеспокоило правящую эли­ту Индонезии, так это разнузданная пропаганда западных средств массовой информации, направленная против их политического режима. Содержание и форма Западной критики недвузначно указывала на то, что по своенравному сценарию строителей нового мирового по­рядка место для дряхлеющего режима Сухарто предпола­галась где-то на свалке безразличной истории.

Нужно отдать должное закаленному на службе у аме­риканских спецслужб старому генералу, который вместо того, чтобы послушно отправиться проедать свою пен­сию в одной из своих роскошных резиденций, решил при­нять вызов МВФ и попробовал было защищаться.

Понимая, что в открытую отвергнуть требования нью-йоркских банкиров было бы глупо и смешно, Сухарто ре­шил попробовать сопротивляться по международным правилам финансовой игры. В своей отчаянной схватке с тяжеловесным МВФ Сухарто неожиданно нашел нети­пичного союзника в лице колористической личности Нью-йоркского экономиста Стива Ханке. Среди мно­гочисленных деловых увлечений в необъятной области валютных спекуляций мистера Ханке также является пост вице-директора одного из филиалов инвестицион­ной фирмы Фридберг Меркантайл Групп, которая поря­дочно разбогатела на азиатском финансовом кризисе 1997-1998 годов. Перед самим началом финансового кри­зиса эта фирма умудрилась своевременно продать свои запасы в то время еще полноценной валюты Южно-Ази­атских стран. Уже из этого единственного факта можно было сделать вывод, что для Стива Ханке не должно бы­ло быть никаких секретов в сложных механизмах валют­ных спекуляций.

Когда в отместку за его измену западные газеты от­крыли против него компанию клеветы и инсинуаций, не­раскаявшийся ренегат невозмутимо продолжал утвер­ждать; "Я знаю, что является причиной финансовых кри­зисов. И я также знаю, как можно исправить эти кризи­сы". Прекрасно понимая, что главную опасность для фи­нансовой стабильности представляют вездесущие, под­держиваемые всей мощью американских банков валютные спекулянты, он предложил, загнанному в угол индо­незийскому правительству создать Валютную Комиссию, которая могла бы переложить на себя некоторые важные функции Центрального банка.

Как эффективное противодействие валютным спеку­ляциям и действенный регулятор движения большого иностранного капитала через электронные границы стра­ны Валютная Комиссия Гонконга успешно была испыта­на недавним финансовым кризисом в Азии. Для просто­ты примера можно сказать, что Валютная Комиссия уст­роена по принципу шлюзов, регулирующих уровень воды в реке. Как только в страну начинает поступать большое количество американских долларов, Комиссия незамед­лительно распоряжается выпустить в обращение соответ­ствующее количество домашних денег со строго установ­ленным курсом обмена. Поскольку теперь в обращении имеется избыток домашних денег, то по всем правилам монетарной науки банковская процентная ставка должна автоматически снизиться. В этих условиях, наткнувшись на мизерный паек низкого банковского процента и "вредное" обилие местной валюты, незваный американ­ский доллар начинает поспешно ретироваться из негосте­приимной страны.

В вечной погоне за дармовщиной нетерпеливые спе­кулянты валютой, как прожорливые, шныряющие от ри­фа к рифу акулы, не получив ожидаемого жирного про­цента в одной стране, незамедлительно уносятся в другие земли.

Как только обескураженный доллар начинает уплы­вать из страны. Валютная Комиссия распоряжается со­кратить количество находящихся в обращении нацио­нальных денег, и посаженные на голодный паек ком­мерческие банки сразу же повышают процентную ставку.

В этих условиях терпят убытки не только междуна­родные спекулянты валютой, но также местные банки. Будучи лишенными щедрых займов Центрального банка, они поневоле вынуждены снизить количество кредитов, уделяемых своим клиентам, и тем самим остудить спеку­лятивный ажиотаж на отечественных биржах. Благодаря такой деятельности Валютной Комиссии монетарная по­литика страны сближается с реальными потребностями ее экономики, а не витает в мутных облаках биржевых спекуляций.

"При помощи созданной мной Валютной Комиссии ваши финансовые проблемы исчезнут через два месяца, как дурной сон", - уверял Ханке своих повеселевших ин­донезийских слушателей. Обиженный черной неблаго­дарностью вашингтонских хозяев и обнадеженный при­ятными, хотя и малопонятными для престарелого служа­ки рассуждениями о технических механизмах финансо­вых манипуляций, Сухарто с радостью схватился за идею создания Комиссии.

Понятно, что такое "самоуправство" упрямого индо­незийского правительства не могло не возмутить фельд-фебелевскую породу молодчиков из МВФ. Ни в коем случае они не могли допустить, чтобы монетарную поли­тику Индонезии осуществлял кто-либо иной, кроме их проверенного ставленника, Центрального банка, кото­рый бы послушно выполнял директивы Вашингтона и постоянно удерживал высокий банковский процент.

Своевольничающим где-то на краю земли малень­ким диктатором вдруг заинтересовались такие могу­щественные личности, как президент США Бил Клин­тон, германский канцлер Гельмут Коль и премьер-ми­нистр Англии Тони Блэр, которые заклинали упрямо­го генерала "опомниться" и пойти на "обоюдно вы­годный" компромисс с МВФ. В конце концов, сторго­вав кое-какие уступки для своих детей и любимых фа­воритов, измученный генерал последовал зову разума, а не сердца, отказался от идеи создания Валютной Ко­миссии и подал в отставку. Так бесславно закончилась еще одна, хотя и несмелая попытка сопротивления во­ле могущественного МВФ и его всесильных уолл-стрит-ских хозяев.

Искусственно создав финансовый кризис в Азии и по­рядочно нажившись на девальвации местных валют, нью-йоркские жулики зашли на новый круг стрижки ази­атских купонов. Теперь при посредничестве МВФ они могли еще выгоднее занимать деньги потерпевшим убыт­ки странам, требуя на этот раз гораздо более высокого процента на свои кредиты.

Но, как известно, не одним процентом жив МВФ. На этот раз, кроме высоких годовых, руководство МВФ требовало для себя права вмешиваться во все ас­пекты финансово-экономической и даже социальной политики стран-должников. Теперь МВФ категоричес­ки настаивал на том, чтобы правительства азиатских стран немедленно прекратили уделять субсидии нацио­нальным предприятиям, изменили законы о банкрот­стве, провели предписанные им руководством МВФ банковские реформы, отменили ограничения на разме­ры иностранной собственности, снизили торговые по­шлины на ввозимую и вывозимую продукцию, разре­шили безналоговое движение капитала и, самое глав­ное, чтобы неукоснительно поддерживали высокий банковский процент. Чтобы как-то обосновать свое наглое вмешательство во внутренние дела суверенных стран, американские экономические эксперты из МВФ утверждали, что главными причинами финансового кризиса в Азии был недостаточный контроль за дея­тельностью банков, жесткий протекционизм на внут­реннем рынке, коррупция и головотяпство властей, а также высокие социальные расходы.

Зная нечистоплотный характер и стяжательскую дина­мику современного капитализма, можно бы было даже со­гласится с некоторыми выводами специалистов с МВФ. Но в то же время каждый непредвзятый обозреватель вправе спросить, почему, если этот порок свойствен всем странам Азии, финансовый кризис тогда прокатился по континенту не везде одинаково? Если бы мы попытались создать об­щую картину азиатского кризиса и найти здесь какую-то за-кономерность или формулу, то неизбежно пришли бы к очевидному выводу, что разрушительная сила кризиса соот­ветствует степени зависимости разных стран от американ­ского влияния. Значительно хуже пришлось тем странам, где протекционизм был слабее, где американское влияние было сильнее и где финансовые организации издавна при­держивались регуляции