Интеллектуальный рэкет США на пиру антихриста

Вид материала

Документы

Содержание Глава четвертая Г.Киссинджер. На заседании в каби­нете президента. Осень 1989 г. - [Из книги бывшего директора ЦРУ Роберта Гейта, "Из мрака тени Фидель Кастро

Подобный материал:

• Меняющейся европе, 2510.67kb.
• Положение о проведении городского марафона «Интеллектуальный лабиринт» для учащихся, 28.95kb.
• Тематическое планирование уроков литературы в 5 классе. Количество часов, 173.05kb.
• Интеллектуальный метод обработки печатных и рукописных символов, 31.83kb.
• Михаил Васильевич Ломоносов «Случились вместе два астронома в пиру…» литература, 43.8kb.
• Состояние внешнеторгового сотрудничества Донецкой области с Королевством Швеция, 82.82kb.
• Экономика и рэкет: отечественные особенности, 144.7kb.
• Программа учебной дисциплины история США разработчики, 264.22kb.
• Всамом деле, что это за народ! Мартов, Дан, Аксельрод жиды обрезанные, 678.75kb.
• Программа учебной дисциплины история предпринемательства в США разработчики, 149.76kb.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

"Нет более позорного рабства, чем рабство добровольное".

Сенека

Ученые астрономы утверждают, что, когда ядерный "двигатель" звезды исчерпает остатки своего водородного горючего, тогда огромное космическое тело начинает рас­падаться на части под тяжестью собственной охлаждаю­щейся массы. Однако, следуя законам гравитационной силы притяжения, остатки погибшей звезды еще некоторое время будут вихрем кружиться вокруг своего, уже не существую­щего, центра, пока не унесутся в бескрайние просторы Все­ленной, превратившись в мелкую космическую пыль, толь­ко для того, чтобы, попав в орбиту другой звезды, засветит­ься оттуда чужим и далеким светом.

Что-то подобное случилось и с бывшей Советской империей. Сразу после развала Советского Союза близ­кое и дальнее зарубежье, как бы не осознав до конца глу­бины случившейся катастрофы, еще какое-то время вра­щались по привычной орбите, тревожно оглядываясь по сторонам и с опаской ожидая следующего шага Москвы. Одни, как прибалтийские республики, Польша и Венг­рия, с боязнью и недоверием следили за каждым движе­нием Кремля, опасаясь, как бы их не "оккупировали" об­ратно. Другие, преимущественно в ближнем зарубежье, со скрытой надеждой тайно бросали ностальгические взгляды к бывшему центру. А ну-ка, может, образумится щедрая матушка Россия, может, немножко пригреет нас, сирот, своими нефтедолларами, может, даже поможет по­ложить конец нашим междоусобицами.

Напрасно надеялись одни и напрасно боялись другие. Обманутая, израненная и спившаяся Россия не была в со­стоянии разобраться толком даже в своих собственных делах. Как огромный полуживой зверь, она бессильно растянулась на два континента, не имея больше ни силы, ни желания сопротивляться смертельной болезни. А, мо­жет, все таки, припав грудью к родной земле, она шепо­том молится богу, накапливая свежие силы, и ожидает своего лучшего часа?

А тем временем ее бывшие сателлиты разлетелись кто куда. Польша, Венгрия и Чехия уже пригрелись за просто­рной пазухой у НАТО. Румыния, Болгария и Прибалтика тоже скребутся в заднюю дверь НАТОвской хаты. Кавказ и Средняя Азия опять вернулись в свою привычную стихию, занявшись кровавой разборкой старых счетов, временно приостановленных несколько сотен лет назад. Совсем оту­певшая украинская деревенщина растерянно стоит на рас­путье между Западом и Востоком, не зная, что делать и куда податься . Одна обнищавшая Белоруссия несмело скребется в дверь русской избы. Но, подпудренная, свежераскрашен­ная чужими рекламами, как бы помолоделая, надменная Москва уже возгордилась. Ей больше не приятен вид бед­ных родственников в лаптях. А может, заокеанский босс не разрешает? Кто его знает.

* * *

"Если бы вы хотели уничтожить Советский Союз, делали бы вы это по-другому, чем Горбачев?"

Г.Киссинджер. На заседании в каби­нете президента. Осень 1989 г. - [Из книги бывшего директора ЦРУ Роберта Гейта, "Из мрака тени " стр. 448 ].

В январе 1989 года бывший Государственный секре­тарь США Генри Киссинджер прилетел в Москву для встречи с Горбачевым и, передав ему личное послание пре­зидента Д. Буша, предложил начать переговоры о новом статусе Восточной Европы. Главной темой этих перегово­ров должен был стать вопрос о дальнейших судьбах воен­ных союзов Варшавского договора и НАТО в Европе. Как всегда, даже не консультируясь со своими союзниками по Варшавскому договору, Горбачев быстро и охотно согла­сился. Он, по-видимому, уже представлял себя в роли ново­го Сталина, переделывающего границы и сферы влияния в Европе, но делая это по-другому, "по-справедливому", по­жиная при этом плоды горячей благодарности и глубокого признания миролюбивых граждан планеты. Если бы даже такие переговоры состоялись, то, принимая во внимание ди­пломатический стиль Горбачева, они бы, без сомнения, за­кончились очередным унижением для СССР. Но зато в за­падной прессе каждый внешнеполитический ляпсус Гор­бачева расценивался как свидетельство его прозорливости и блестящих государственных качеств.

К большому огорчению тщеславного генсека, дина­мика быстро изменяющихся политических событий в ми­ре лишила его приятности выступить в роли перестрой-щика европейского континента. Драгоценное время для этого дешевого фарса было уже упущено.

Закулисно переговорам о постепенном и взаимоприемлемом переустройстве в Европе противи­лись помощник госсекретаря по Европейским делам Ро­зана Риджвей и ее заместитель по странам Советского блока Томас Симеон. Они, как высокопоставленные кад­ровые оперативники госдепартамента, были лучше, чем Киссинджер или даже Буш, осведомлены о действитель­ном состоянии дел в СССР и других странах Варшавско­го договора. Располагая детальной разведывательной информацией спецслужб, они хорошо знали, что ЦРУ в сотрудничестве с другими западными разведками уже приготовили почву для развала социализма, а значит, и оборонительного союза в Восточной Европе. Оставались только считанные месяцы перед тщательно подготовленным и хорошо скоординированным решительным толчком, который окончательно снесет Берлинскую стену и порвет в клочья прогнившие узы содружества "братских " партий и стран. К этому времени для многих на Западе стало очевид­ным, что перестроечная телега Горбачева бесконтрольно покатилась с горы, и им оставалось только немного подож­дать, пока она сама перевернется, разбив вдребезги все горшки. "Зачем нам тогда", - размышляли стратеги из гос­департамента - нужны какие-то переговоры с возможными уступками и ненужными обязательствами, если судьбы Вар­шавского договора уже писались кровавым пальцем на шершавой стене истории. Зачем тогда платить даже малую цену за то, что можно получить совершенно бесплатно, ре­шили хорошо понимающие деловую сторону политическо­го бизнеса вашингтонские стратеги.

К весне 1989 года выжидательная тактика американской администрации привела к какому-то странному и неуклю­жему застою в советско-американских отношениях.

После теплых, почти что праздничных отношений с наигранно улыбающейся администрацией Рейгана из Ва­шингтона неожиданно повеяло холодком отчуждения. Неожиданные дипломатические заморозки между сверх­державами казались тем более странными, что новый американский президент Джордж Волкер Буш имел репу­тацию образованного либерала и в свое время был на­строен более благожелательно к Советскому Союзу, чем его воинственный предшественник. Более того, совсем недавно, встречаясь с Горбачевым в Нью-Йорке, он заве­рял советских гостей в своей незыблемой поддержке по­литики перестройки и твердом намерении не только про­должать партнерскую политику Рейгана, но идти дальше в направлении расширения сотрудничества и устранения последних преград в отношениях между их странами. А чтобы весь мир не сомневался в дружественных намере­ниях нового президента к Советскому Союзу, все три президента, Горбачев, Рейган и Буш, отправились вместе на Губернаторский остров к подножью масонской статуи Свободы, что должно было символизировать преемст­венность американской политики.

Тем не менее, начиная с этого времени, в советско-американских отношениях неожиданно наступила какая-то неудобная, глухая пауза. Нетерпеливый Горбачев, ожидавший быстрой встречи с новым американским пре­зидентом, начал озабоченно зондировать американских дипломатов о причинах задержки встречи на высшем уровне. Американцы обычно ссылались на то, что новая администрация нуждается в каком-то времени, чтобы вы­работать свой собственный подход к советской политике. Это звучало несколько загадочно и странно, так как только два месяца назад Буш заверял о своем твердом на­мерении продолжать прежнюю рейгановскую политику. Тем не менее, доверчивые, как телята, Горбачев и Ше­варднадзе охотно проглотили эту дезинформацию и на какое-то время успокоились, покорно ожидая скорого приглашения в Вашингтон.

А тем временем буревестник перестройки и его слав­ная команда международных экспертов в составе Ше­варднадзе, Бессмертных, Шахназарова и Тарасенко про­должали удивлять мир своими дипломатическими "фоку­сами", расшатывая последние изгороди национальной безопасности отечества. В декабре 1988 года Горбачев, выступая с трибуны ООН, провозгласил одностороннее сокращение Советских вооруженных сил в Европе и сни­жение военных расходов на 10%.

В апреле 1989 года, видя, что американцы не реагиру­ют на его прежнюю инициативу, и продолжая безответ­ственную политику односторонних уступок, Горбачев объявил о закрытии двух ядерных заводов, а в мае, при­нимая Бейкера, предложил сократить количество -ракет ближнего действия на 5%. В ответ на это вашингтонские "партнеры" даже не моргнули глазом, и желаемого при­глашения в Америку Горбачев так и не получил. Напрас­но несмело протестовали обеспокоенные сложившейся критической ситуацией, очумевшие в грохоте перестройки Язов, Ахромеев и Крючков. Будут ли "гиганты рус­ского Возрождения" обращать внимание на бредни за­коснелых "ретроградов"?

На протяжении лета 1989 года неутомимая советская дипломатия, безрезультатно пытавшаяся вывести адми­нистрацию Буша из летаргического сна, выдвинула еще несколько предложений о сокращении разного рода ра­кетных систем и запрещении химического оружия. "Не­понятливые" американцы продолжали тянуть волынку.

Равнодушие американцев совсем не обескуражило Горбачева и Шеварднадзе, которые, чтобы доказать Ва­шингтону свою непоколебимую приверженность ново­приобретенным западным духовным ценностям, продол­жали поносить свою страну, ее историю и социалистичес­кий образ жизни. В октябре 1989 года Шеварднадзе пуб­лично заклеймил позором прежнее советское правитель­ство за безнравственное и преступное вторжение в Афга­нистан. Не отставали от него в моральном самобичева­нии и другие кремлевские лидеры, наперебой извиняясь перед поляками, чехами, венграми, чеченцами, крымски­ми татарами и многими другими "жертвами" советского империализма. И это делали те самые люди, которые бы­ли призваны защищать не только национальные интере­сы советских людей, но также их моральное достоинство.

Кто и когда слышал, чтобы американцы публично из­винялись перед какими-нибудь жертвами своих агрессий, обливали грязью свой способ жизни или поносили свое историческое наследие?

Но наши перестройщики, без сомнения, считали себя выше всяких национальных "предрассудков". Больно им уж хотелось показать всему миру свою высокую культур­ность и доказать заокеанским друзьям, что они тоже за­служивают быть приглашенными в "общий европейский дом". В своей маниловской фантазии Горбачев даже до­шел до того, что "на серио" предлагал создать мировой умственный трест, который бы являлся чем-то вроде ми­рового правительства и состоял из лауреатов нобелевской премии и других знаменитостей. Зная скромность Горбачева в оценке своих способностей, он, без сомне­ния, уже видел себя в роли президента этого "просвещен­ного" правительства. Неизвестно, откуда у простого кре­стьянского парня из Ставропольского края могли взяться такие элитаристские стремления? Зато всем хорошо из­вестно, что такое масонское иллюминированное мировое правительство банкиров давно уже существует, и в его интересы совсем не входит создание какого-то балабо-лочного умственного треста или ему подобных конку­рентных организаций.

Летом 1989 года в Москву приехал очередной сер­дечный друг Горбачева, рокфеллеровский мальчик на по­бегушках и заядлый противник СССР Збигнев Бжезин-ский. Будучи еще мальчиком, Збышек Бжезинский эмиг­рировал с родителями в Америку, не забыв прихватить с собой чемоданчик патологического презрения и ненавис­ти ко всему русскому, на которые способны только на­следственные польские националисты. Являясь способ­ным журналистом и политологом, он одним из первых разработал некоторые центральные аспекты социально-политической теории строительства нового мирового по­рядка и тем самым обратил на себя внимание высшего масонского "синода" в США. Пройдя окончательную за­калку в созданной Рокфеллером масонской Трехсторон­ней Комиссии, он был назначен руководителем Нацио­нальной Безопасности США в администрации президен­та Картера, где зарекомендовал себя самым ярым и не­примиримым антисоветчиком. После вторжения Совет­ских войск в Афганистан он был главным архитектором организации бойкота Олимпийских игр 1980 года в Мо­скве. Хотя его политическая карьера формировалась в рядах Демократической партии, духовно он был значительно ближе к масону Бушу, чем к своему бывше­му "благодетелю" евангелисту Картеру.

На этот раз он прибыл в СССР с "неофициальным" визитом по поручению президента Буша, чтобы получше разузнать ситуацию на месте и при случае еще раз пому­тить головы советским людям, и без того обалдевшим от грохота "гласности".

Потерявшая последний инстинкт политического са­мосохранения бестолковая "красная" номенклатурная элита везде его встречала с настоящим энтузиазмом под­халимов и низкопоклонцев, почти как великого нацио­нального героя. Растолковав кремлевским "западникам" и москвичам, почему они плохие и что им нужно сделать, чтобы стать хорошими, этот носитель высшей масонской мудрости отправился в белорусскую Катынь, где без ка­ких-либо фактических доказательств обвинил сталинское НКВД в истреблении пленных польских офицеров. По­нятно, что при этом новообъявленный приверженец пе­рестройки не мог избежать соблазна, чтобы не разразит­ся очередной антисоветской филлиппикой.

Возвратясь в Вашингтон, Бжезинский с радостью до­ложил Бушу, что, по его мнению, политическая ситуация в Восточной Европе уже созрела для нанесения реши­тельного удара, и он не предвидит никаких препятствий американским действиям со стороны Кремля.

Оценивая события 1989 года, западные историки обычно подчеркивают сдержанность и даже робкую не­смелость Буша в его восточно-европейской политике, объясняя это его политической неопытностью и чрезмер­ным увлечением меркуриальным Горбачевым. В действи­тельности "неопытность" и "сдержанность" Буша были маскировочной частью агрессивной операции, направ­ленной на разрушение Варшавского договора и ослабле­ние России. Иллюзорная политическая сдержанность американской администрации служила дипломатическим камуфляжем для последовательной и агрессивной дея­тельности ЦРУ и других западных спецслужб.

В действительности Джордж Буш являлся одним из самых грамотных, вышколенных и умных американских президентов со времен Ф. Д. Рузвельта. Этот опытный, прагматичный и искусный политик, поднаторевший на службе ЦРУ и отшлифовавший свой иезуитский интел­лект в дискуссиях масонского братства, прекрасно оце­нил международную ситуацию и только ожидал подходя­щего момента, чтобы нанести решающий удар. Ему не нужна была победа в одной битве, ему была нужна побе­да в войне.

Еще весной 1989 года Комитет Национальной Безо­пасности США выработал новую внешнеполитическую доктрину за № 23 под названием "Директивы националь­ной безопасности", которая знаменовала переход от по­литики военного сдерживания СССР к активным дейст­виям, направленным на уничтожение Варшавского дого­вора и расчленение Советского Союза. К концу 1989 года всем, кроме обитателей Кремлевской слободки, стало яс­но, что американцы намерены полностью воспользовать­ся внутренними трудностями Советского Союза, чтобы окончательно изменить соотношение сил в мире в свою пользу. Странно, что Министерство иностранных дел СССР совершенно не обратило внимания на появление новой американской внешнеполитической директивы. Казалось, что для советского правительства устные заве­рения и протокольные любезности вашингтонских поли­тиков были важнее, чем официальные решения американ­ского правительства. Привыкшие по-барски относиться к своей государственной бюрократии, к волюнтари­стическому решению важных проблем и к постоянным от­клонениям от принятых постановлений, советские лидеры наивно предполагали, что такими же принципами руковод­ствуется американский правительственный механизм.

Тем временем непоседливый Горбачев в погоне за де­шевой лестью, не обращая внимания на быстро ухуд­шающееся положение в стране, продолжал вояжировать по гостеприимным заграницам. Ничего, что каждая его поездка, как правило, заканчивалась новой брешью в оборонном щите страны и очередным незаслуженным унижением для советского народа. Рассматривая в ретро­спективе внешнеполитическую деятельность Горбачева в 1989 и 1990 годах, трудно не заметить, что она не только окончательно заблудилась в сложных перипетиях между­народных событий, но так же свободно, как рука в перчатку, входила в рамки тайных американских планов. Когда в 1992 году известного американского публициста и политического обозревателя Рассела Бейкера спросили, что, по его мнению, послужило главной причиной разва­ла Советского Союза, то умудренный опытом политолог не мог найти лучшего объяснения, чем предположить, что Горбачев, наверное, был американским шпионом.

В 1989 году Горбачев вылез из собственной шкуры, чтобы угодить своим новым друзьям - заставить Вьетнам вывести свои войска из соседней Камбоджи, чего уже давно и безуспешно добивались американцы.

В апреле этого же года Горбачев отправился на дале­кую Кубу, где безуспешно пробовал склонить строптиво­го Фиделя Кастро на капитуляцию перед Америкой. Несмотря на уговоры и угрозы своего высокого гостя, Кастро остался непоколебим. В противоположность ви­тавшему в розовых облаках иллюзий Горбачеву, он не имел ни малейшего сомнения в "искренности" намерений Вашингтона и, в отличие от восточно-европейских бес­хребетных лицемеров, он не боялся сказать то, что думал, даже самонадеянному вождю мирового социалистическо­го лагеря. В памяти кубинского народа еще были свежи кошмарные воспоминания о "передовом" способе амери­канского образа жизни и притонной, бандитской циви­лизации режима Батисты.

К большому неудовольствию не терпящего возраже­ний капризного Горбачева, Кастро прямо заявил, что ка­питулянтская политика советского руководства не про­сто ошибочна, но чревата смертельной опасностью для безопасности СССР и разрушительна в своих последст­виях для дела социализма во всем мире. Не скрывая сво­его раздражения, "верный продолжатель дела великого Ленина" холодно попрощался с упрямым Фиделем, так и не выполнив главного требования Буша о прекращении кубинской помощи революционным движениям в Никарагуа и Сальвадоре, за что позже на Мальте по­лучил "взбучку" от американского президента. Но в одиночку солидарная Куба многого сделать не могла, и оставшиеся без необходимой заграничной помощи антиамериканские революционные движения Латин­ской Америки постепенно угасли.

Но это были только весенние цветочки, сладкие ягод­ки созрели под конец 1989 года. В октябре этого же года главный защитник социалистического лагеря и личный "друг" Хоннекера М.С. Горбачев отправился в опрятный и нарядный Берлин на празднование 50-летия создания ГДР, наперед решив, что эта годовщина должна быть по­следней в жизни немецкого социалистического государ­ства. В разговорах с Э. Хоннекером он демонстрировал холодную надменность, дипломатическую бестактность и просто человеческое неуважение, поучая старого, боль­ного человека, как следует управлять страной и почему всем нужно уважать права человека. Какими бы ни были личные или политические качества коммунистического диктатора. Восточная Германия имела самый высокий жизненный уровень среди социалистических стран, а эко­номика республики была наиболее эффективной в Вос­точной Европе.

Празднуя день рождения братской страны, высокий советский гость не терял времени даром, закулисно подстрекая "реформаторски" настроенных восточно­германских коммунистов прогнать "реакционера" Хоннекера и организовать в стране демократическую перестройку. И хотя Хоннекер много лет верой и прав­дой служил интересам Советского Союза, последние дни своей жизни ему пришлось доживать в полуфаши­стской Чили.

9-го ноября 1989 года, на глазах остолбенелого ми­ра, с грохотом разрушилась Берлинская стена, одним махом накрыв собой все завоевания советских людей в Великой Отечественной войне. Народ, понесший неисчислимые материальные потери и человеческие жерт­вы в годы войны, чтобы иметь право мирно жить и трудиться хотя бы в относительной безопасности, в не­сколько дней без единого выстрела потерял все. Позже в разговоре с Г. Киссенжером Г. Примаков признался, что в свое время советское правительство не имело ни малейшего понятия о далеко идущих последствиях раз­рушения Берлинской стены. Потеря ГДР вызвала цеп­ную реакцию целого ряда трагических последствий, начиная с развала Варшавского договора и кончая расширением НАТО к границам России.

Теперь, когда основная часть плана ЦРУ была ус­пешно осуществлена, Д. Буш внезапно согласился на долгожданную встречу с Горбачевым. Встреча состоя­лась в начале декабря 1989 года на скрытом между Аф­рикой и Европой уединенном и таинственном острове Мальте. Выбор встречи на затерявшемся в зимних штормах Средиземного моря неуютном острове был, по всей вероятности, не случайным. Любивший укра­шать важные исторические события дополнительным мистическим символизмом, Буш решил, что оконча­тельную победу Запада в холодной войне следовало отпраздновать у стен гранитного логова Мальтийских рыцарей. Будучи тесно связанной с Ватиканом, древ­няя масонская ложа Мальтийских рыцарей является одним из главных союзников нью-йоркских попечите­лей нового мирового порядка. Не случайно впервые на Мальте Д. Буш с торжеством пророка, объявляющего новое Евангелие, официально провозгласил пришест­вие нового мирового порядка.

Успешно провернув операцию по изгнанию "русских" из Восточной Европы, американцы приехали на Мальту с чемоданом новых требований, направленных на даль­нейшее ослабление Советского Союза. Одно из главных американских требований - о неприменении силы по от­ношению к националистическим и сепаратистским дви­жениям в прибалтийских республиках - являлось неприкрытым вмешательством во внутренние дела страны. Для американского руководства, как, впрочем, для каждого нормального человека, было ясно, что неприменение си­лы против ЦРУ, воинствующих националистических движений означает неизбежную потерю прибалтийских республик с последующим закономерным развалом ос­татков Союза.

В то же время верный своему стилю райкомов-ского пропагандиста Горбачев прибыл на встречу совершенно неподготовленным, с голословными рассуждениями о грядущей качественно новой эпохе в отношениях между Западом и Востоком. Навер­ное, под влиянием морской качки (встреча проходи­ла на пароходе в порту) Горбачев почему-то решил, что теперь, когда Советский Союз сделал так много односторонних уступок и тем самым предоставил лучшие доказательства своей доброй воли в отноше­нии западного мира, американцы с радостью пойдут на встречу советским предложениям. Складывалась трагикомическая, парадоксальная ситуация, когда потерпевшая поражение сторона выдвигала какие-то неуместные требования и настаивала на своих ус­ловиях послевоенного устройства.

У самодовольных американцев такая наивность совет­ской делегации вызвала только смех. Они дали Горбачеву недвузначно понять, что в их привычку не входит платить за то, что им и так уже принадлежит, а будущие отношения с Советским Союзом будут зависеть, между прочим, от но­вых уступок с его стороны. Абсолютная оторванность Гор­бачева от реального мира и его политическая безграмот­ность стали еще более очевидными, когда он предложил Бу­шу, чтобы Германия принадлежала сразу к двум военным союзам, Варшавскому договору и НАТО. В правительст­венных коридорах Вашингтона уже давно ходили анекдоты о экономических познаниях отца перестройки. Теперь аме­риканцы могли воочию убедится в его солидной диплома­тической подкованности.

Встреча на Мальте дала возможность Бушу глубже присмотреться к деловым и политическим качествам со­ветского лидера. И то, что он видел, ему чрезвычайно нравилось. Горбачев на каждом шагу демонстрировал поверхностное понимание международных событий, на­ивность и совершенную экономическую неграмотность, что давало американцам возможность легко обводить его вокруг пальца. В американском правительстве мно­гие в насмешку стали называть Горбачева "экономичес­ким экспертом", хотя публично неизменно отзывались о нем как о мудром и ответственном государственном дея­теле. Западные средства массовой информации не эконо­мили эпитетов и метафор, чтобы восславить великое имя отца перестройки. Опьяненные мишурой пропаганды, кумиро-поклоннические обыватели западных стран считали его чуть ли не помазанником Божиим. Все это могло вскружить голову и менее тщеславным личностям.

Одним из любимых приемов западных спецслужб и дипломатии было подбрасывание дезинформации о "серьезных" расхождениях между государствами НАТО по ключевым политическим вопросам.

Умственный трест советских международных специа­листов, включающий в свои ряды Шахназарова, Тарасенко, Яковлева, Арбатова и им подобных хранителей лучших традиций российской дипломатии, охотно про­глотили подброшенную дезинфрмационную приманку, советуя Горбачеву и Шеварднадзе как можно лучше ис­пользовать эти "разногласия". Надо вбить стальной клин между Европой и Америкой, решили кузнецы советской дипломатии. Достаточно чтобы президент Горбачев лично повлиял на "общественное" мнение в западных странах. Что, учитывая истерическую популярность со­ветского миротворческого мессии, должно было пройти без сучка и задоринки.

Любивший путешествовать Горбачев охотно разъез­жал вдоль и поперек отдельных стран и целых континен­тов, не понимая, что разногласия между крупными западными странами являются чисто косметическими и что, несмотря на поверхностное расхождение по некоторым второстепенным вопросам, они всегда выступают еди­ным фронтом. Горбачев был совершенно уверен, что ему легко удастся противопоставить Германию Франции и Англию Америке.

Так, например, Горбачев с его открытой, жажду­щей чистой дружбы славянской душой, всегда верил в искренность дружеских слов Маргарет Тэтчер, Гельму-та Коля и Франсуа Митерана, часто жалуясь им на не­сговорчивого Буша. Понятно, что каждое его слово было немедленно донесено "главнокомандующему" за­падным содружеством, в Вашингтон. Чтобы оконча­тельно запутать "великого реформатора" и таким об­разом получить еще больше дармовых уступок, одни руководители западных стран разыгрывали перед ним роль хороших, а другие плохих.

Часто Буш, ссылаясь на упрямство и несговорчивость союзников по каким-то вопросам, посылал Горбачева в Бонн или Париж, чтобы там на месте решить возникшую "двустороннюю" проблему. Таким образом, в дополне­ние к уже сделанным уступкам Вашингтону Советский Союз был вынужден делать дальнейшие, совершенно не нужные уступки другим странам НАТО.

В декабре 1989 года, когда пришла печальная очередь Румынии, был также разрушен южный фланг обороны нашей страны.

Спокойно и обыденно начавшийся для советских людей непримечательный 1989 год неожиданно за­кончился гулким взрывом грандиозной, невиданной доселе по историческим масштабам национальной ка­тастрофы. За последние три месяца 1989 года русские люди потеряли почти все, что было завоевано кровью, присоединено силой и включено дипломатическим ис­кусством многих поколений великих князей, белых ца­рей и красных комиссаров.

"Мы не боимся угроз, мы просто ненавидим ложь".

Фидель Кастро



финансовое мировое господство нью-йоркских бан­киров, во имя которого строится новый мировой поря­док, было бы невозможно осуществить только одними экономическими средствами. Кто захочет по собствен­ному желанию наложить на свою шею удушающее ярмо международного финансового спрута. Поэтому важней­шей задачей нью-йоркских заговорщиков было и остает­ся стремление сохранить подавляющее преимущество американских вооруженных сил, являющихся военно-по­литическим хребтом нового мирового порядка. Чтобы быть в состоянии выполнить возложенную на нее обязан­ность мирового жандарма, американская армия должна постоянно поддерживать военно-техническое, страте­гическое и организационное превосходство над армиями своих потенциальных противников. Нужно безогово­рочно признать, что после окончания холодной войны американские вооруженные силы не только сохранили свое традиционное преимущество, но также значительно увеличили свой боевой потенциал по сравнению с армия­ми других ведущих стран мира.

* * *

Известно, что как в бизнесе, так и в политике амери­канцы являются деловыми людьми. Они никогда не упус­тят случая, чтобы не выжать всю, до последней капли, корысть из каждой благоприятной ситуации. В отличие от медлительных, а то и просто ленивых славян, которые любят почивать на лаврах минувших успехов, предпри­имчивые американцы постоянно нацелены на новые при­обретения. Казалось бы, что после развала Советского Союза американцам ничего не останется делать, как бла­годушно взирать со своего поднебесного Олимпа на по­верженных в прах врагов. Тем не менее логика сохране­ния завоеванных позиций подталкивает их к новым при­обретениям и расширению своей сферы влияния. Добив­шись в начале 90-х гг. изгнания россиян из Восточной Европы и действуя по принципу, что врага мало разбить, его нужно уничтожить, американцы сразу же принялись за искоренения русского влияния на Балканах.

Хотя Югославия со времен Второй мировой войны была социалистической страной, она никогда не входила в состав Варшавского договора, а после конфликта в 1948 году между Тито и Сталиным проводила независи­мою политику, более выгодную Западу, чем Советскому Союзу. Так же, как и Советский Союз, Югославия скла­дывалась из ряда союзных республик, удерживаемых в составе одного государства железной рукой маршала Иосифа Броз Тито. После смерти Тито национальные тре­ния между югославскими республиками заметно обост­рились, чем незамедлительно воспользовались западные спецслужбы. По мере ослабления Советского Союза все больше усиливалось политическое вмешательство Запада во внутренние дела Югославии, которое в конечном ито­ге привело к распаду федерации и началу гражданской войны. Волей суровой судьбы двум великим православ­ным славянским народам, россиянам и сербам, вместе вынесшим не одно тяжелое историческое испытание, пришлось одновременно испить горькую чашу нацио­нального унижения и страдания. Но в отличие от России, которая, по крайней мере до конца 80-х являлась хозяй­кой своей судьбы, плачевная участь Сербии с самого начала была предрешена вашингтонскими декораторами нового мирового порядка.

Для Вашингтона гражданская война в бывшей Юго­славии оказалась отличным предлогом для того, чтобы окончательно "вытолкать" Россию из Европы и самим закрепится в стратегически важном Балканском регионе.

При неизменной и сильной поддержке американского правительства все республики бывшей Югославии, кото­рые односторонне провозгласили государственную неза­висимость, незамедлительно получили международное признание. "Независимые и объективные" средства мас­совой информации Запада объявили сербов разжигателя­ми войны, а их лидерам прицепили ярлык военных пре­ступников. Послушная воле Вашингтона ООН наложила на Сербию торговые и политические санкции, которые вызвали глубокий финансовый и экономический кризис в изолированной, во многом зависящей от иностранного импорта стране.

Поначалу даже многие сербы (преимущественно по­литические противники социал-демократического прави­тельства Слободана Милошевича), не разобравшись по­рядком в истинных намерениях вашингтонских страте­гов, дружно подпевали под дудку американской пропа-ганды. Сначала им показалось, что американцы недо­вольны только твердолобым социалистом Милоше­вичем, а если его удалить с политической сцены, резонер­ствовали они, то вашингтонские радетели прав человека сразу же сменят гнев на милость и полюбят прозападную демократическую Сербию. Но вскоре даже им стало по­нятно, что американцы пришли на Балканы не пере­страивать, но разрушить их отечество. Будь она социали­стическая или капиталистическая, сильная Сербия на не­устойчивых Балканах не вписывалась в стратегические планы американских строителей нового мирового поряд­ка. Прагматически мыслящие американские международ­ные эксперты хорошо понимают, что, пока на Балканах существует сильное сербское государство, всегда будет существовать опасность возвращения России в этот нев­ралгический регион Европы. Чтобы предотвратить воз­можность создания в будущем единого фронта балкан­ских православных стран, Вашингтон со своими западно­европейскими союзниками решили изолировать Сербию, окружив ее кольцом враждебных соседей. Следовало вы­бить раз и навсегда из голов упрямых сербов национали­стическую идею о их специальной политической и рели­гиозной миссии на Балканах.

Казалось бы, что у американцев была еще одна поли­тическая альтернатива. А именно, с помощью своей пятой колоны попробовать установить в Сербии дружеский, "де­мократический" режим с последующим его "усыновлением" в НАТО. Но, зная про российские симпатии простого серб­ского народа, американцы решили, что это был бы плохой политический бизнес. Ведь НАТО, в первую очередь, долж­но быть нацелено на возможный конфликт с Россией. Будет ли разумно в таком случае рассчитывать на боевой запал русофильских сербов?

Вот поляки, венгры или прибалты - это совсем другое дело. Не один раз, то ли в обозе Наполеона, то ли Гитле­ра они маршировали по бескрайнему российскому бездо­рожью на ненавистную Москву. И хотя мало кому из прежних авантюристов удалось унести свои недоразви­тые кости из негостеприимной России, их теперешние "ничему не научившиеся и ничего не забывшие" потомки готовы хоть сегодня отправиться в новый поход на Вос­ток. Уже в 1989 году американское ЦРУ, не дожидаясь выхода Польши и Венгрии из Варшавского пакта, всту­пило в тесное сотрудничество с разведками этих стран. В 1997 году один высокопоставленный резидент американ­ской разведки в Варшаве открыто признался (поскольку теперь это уже не секрет), что уже в 1989 году, когда Польша еще официально входила в Варшавский дого­вор, между ЦРУ и польской разведкой было установлено тесное, рабочее сотрудничество. Начиная с 1990 года, офицеры польской разведки регулярно проходят стажи­ровку в городе Лаглей штата Вирджиния, где находится главная штаб-квартира ЦРУ. Нетрудно догадаться, почему далеко лежащая от стратегической нефти Персид­ского залива Польша вдруг превратилась в центр разве­дывательных операций ЦРУ и против кого направлены эти операции.

Война за югославское "наследие" 1991-1995 гг. пре­доставила вашингтонским стратегам исключительную возможность решить одновременно две свои главные внешнеполитические задачи: во-первых, ослабить поли­тическое влияние России в Европе и, во-вторых укрепить и расширить НАТО.

Созданный в 1949 году Северо-Атлантический воен­ный союз выстоял многие кризисные испытания времен холодной войны. Панический страх перед угрозой совет­ского империализма и пугалом "безбожного" коммуниз­ма, словно электрической сваркой, спаял капитали­стические страны Западной Европы и Северной Америки в единую военную структуру.

Казалось бы, что после того, как Горбачев собствен­норучно разогнал организацию Варшавского оборони­тельного договора, одновременно отпала всякая надоб­ность в сохранении НАТОвского союза. Этого требовали не только простые люди Западной Европы, но об этом также открыто поговаривали в коридорах высшей поли­тической власти западно-европейских столиц, где теперь не видели большого проку в дальнейшем существовании этой дорогостоящей реликвии времен холодной войны. Тем более, что сами Соединенные Штаты, в угаре пропа­гандистских перебранок в годы холодной войны, часто утверждали, что НАТО существует исключительно как военный противовес Варшавскому договору и будет не­замедлительно распущен, как только исчезнет угроза со стороны Советского Союза. Примерно то же самое, но уже в дипломатической обработке, обещалось Горбачеву как цена за роспуск Варшавского договора и воссоедине­ние Германии.

Хотя теперь американцы бесстыдно утверждают, что они таких обещаний никогда советским лидерам не дава­ли, их же собственный бывший посол в СССР Джек Мэтлок не так давно, в 1994 году, публично признался, что такие заверения в свое время Горбачеву были даны.

Давая пустые обещания, американцы в действитель­ности никогда серьезно даже не думали о возможном роспуске Северо-Атлантического союза, который являет­ся их главным военным орудием в деле поддержания сво­его мирового господства.

Во-первых, сохранение НАТО позволяет США ста-ционировать ядерное оружие в Европе, что дает амери­канцам, в случае военного конфликта, решающее страте­гическое преимущество над Россией. В то время, когда российским межконтинентальным ракетам понадобилось бы полчаса времени, чтобы доставить свой ядерный груз к североамериканским берегам, американским тактичес­ким ракетам потребуется всего несколько минут, чтобы из своих НАТОвских баз поразить российскую террито­рию.. К тому же, в случае военного конфликта России пришлось бы использовать значительные ресурсы своего ядерного потенциала для уничтожения стратегических объектов в Европе, которая, таким образом, превратилась бы в главный театр военных действий. Вкрадывает­ся подозрение, что бравые пентагоновские стратеги укра­ли эту концепцию ведения войны у красного маршала Ворошилова, который тоже хотел воевать "на чужой тер­ритории и малой кровью".

Во-вторых, хорошо налаженная система военных баз в Европе дает вооруженным силам США легкий и удоб­ный доступ на вечно неспокойный, постоянно потрясае­мый израильской агрессивной политикой Ближний Вос­ток, который к тому же является регионом американских жизненно важных интересов.

И, наконец, в-третьих, главенствующая роль амери­канцев в НАТО позволяет им произвольно вмешиваться в политику других стран членов организации этого сою­за и контролировать их национальные вооруженные си­лы. Исходя из вышеизложенного, можно смело предпо­ложить, что вашингтонские стратеги никогда серьезно даже не "баловались" мыслью о возможности роспуска или хотя бы ограничения своего любимого военного де­тища. Какой дурак будет резать на обед себе курицу, ко­торая исправно несет ему золотые яйца?

Гражданская война в бывшей Югославии, которая, не помешает лишний раз напомнить, была "сваргане­на" вашингтонскими заговорщиками, прекрасно впи­сывалась в американские планы дальнейшего ослабле­ния России, укрепления НАТО и расширение своего влияния в Европе.

В апреле 1991 года, следуя указкам