Пять лекций по истории россии ХХ века (Дополнения к курсу История России ХХ века)

Вид материала

Лекция

Содержание Три варианта одного разговора Вариант М. Поповского Вариант Левитина-Краснова А. Официальная публикация о встрече Карпов Георгий Григорьевич

Подобный материал:

• Курс лекций по истории россии Часть IV история россии, 1231.5kb.
• Тематическое планирование По истории Класс, 673.59kb.
• Тематические планы лекций и практических занятий 1 курс план лекций по истории фармации, 679.07kb.
• Тематические планы лекций и практических занятий. 1 курс план лекций по истории фармации, 424.2kb.
• Рабочая программа история Мауляшевой И. И., первая квалификационная категория по Всеобщей, 638.68kb.
• Литература к курсу лекций «История русской философии» (вторая половина XIX века), 59.23kb.
• Программа история России. XX начало XXI века. 9 класс (68, 529.1kb.
• Боханов А. Н., Горинов М. М. История России с древнейших времен до конца XX века оглавление, 6455.77kb.
• Лекция 12. Эволюция Российского государства и общества в первой половине XIX века проф., 93.6kb.
• Примерная программа курса «история россии с древнейших времен до конца xvi века», 156.54kb.

Три варианта одного разговора

Официальная вариант

Сталин пригласил к себе на дачу генерала НКВД Г. Г. Карпова и в присутствии Маленкова и Берии расспросил его о личностях трех митрополитов: Сергия, Алексия и Николая. Затем он задал вопросы о том, как происходило избрание патриарха Тихона, о патриархах Константинопольском и Иерусалимском, о положе­нии православных церквей Румынии, Югославии и Болгарии, о связях РПЦ с зарубежными церковными организациями. Задав целый ряд вопросов о состоянии РПЦ, количестве приходов и положении епископата и выслушав ответы Карпова, "Сталин сказал, что назрела необходимость создания специального госу­дарственного органа, который бы осуществлял связь между пра­вительством и руководством православной Церкви". На ответ Карпова, что такой орган следовало бы учредить при Президи­уме Верховного Совета, Сталин возразил, что Совет но делам РПЦ должен быть создан при Совнаркоме СССР, чтобы "осуще­ствлять связь между правительством и патриархом. Совет сам решений не принимает, а докладывает обо всем правительству и от него передает государственные решения Церкви".

"Затем Сталин обменялся мнениями с Маленковым и Бери­ей... после чего прямо с дачи Карпов позвонил митрополиту Сергию и сообщил, что правительство готово принять его вместе с митрополитами Алексием и Николаем. Прием состоялся вече­ром того же дня в Кремле.

В беседе Сталина с митрополитами Сергием, Алексием и Ни­колаем принимали также участие Г. Г. Карпов и В. М. Молотов. Сталин начал беседу с того, что высоко отозвался о патриотичес­кой деятельности православной Церкви, а затем поинтересовался проблемами Церкви.

Митрополит Сергий отметил, что главная проблема — -по вопрос о патриархе, подчеркнув ненормальность ситуации, когда патриарх не избирался в течение 18 лет. Для избрания патриарха необходимо созвать Поместный собор. Сталин одобрительно отозвался о проведении Собора. Спросил, как будет именоваться патриарх, когда может быть созван Собор, нужна ли помощь правительства с транспортом, доставкой и размещением участ­ников. Предложил также финансовую помощь.

Митрополит Сергий сказал, что для подготовки Собора потребуется не менее месяца: время военное, а собрать не­обходимо всех епископов, существуют трудности передвижения по стране и т. д.

"А нельзя ли проявить большевистские темпы?" — спросил Сталин. Обратившись к Карпову, он попросил помочь руководству Церкви собрать епископов, привлечь для этого авиацию и другой транспорт. Карпов заверил Сталина, что вся необ­ходимая работа будет проведена и Собор можно открыть через 3—4 дня. Тут же договорились назначить открытие Собора на 8 сентября.

Патриарший местоблюститель поднял вопрос о подготовке кадров священнослужителей и выразил желание открыть с этой целью несколько епархиальных курсов. Сталин предложил от­крыть не курсы, а академии и училища, на что митрополиты Сергий и Алексий ответили, что для этого у Церкви пока нет сил. Выслушав, Сталин сказал: "Как хотите, но правительство не будет возражать и против открытия семинарий и академий". Затем митрополит Сергий говорил Сталину о необходимости издания ежемесячного церковного журнала, открытия новых приходов, поставил вопрос об освобождении из ссылок, лагерей и тюрем архиереев и духовенства и о предоставлении возможности священнослужения и свободного передвижения по стране клирикам, отбывшим наказания в местах лишения свободы. Сталин предложил Карпову изучить этот вопрос, а митрополиту Сергию подготовить список священников, находившихся в заключении.

Митрополит Алексий обратил внимание Сталина на необходимость отчисления епархиями и приходами части средств на содержание православного центра, отметив, что, например, Ленгорисполком не разрешает этого делать. Митрополиты Сергий и Николай высказались за избрание священников в состав испол­нительных органов приходов. Патриарший местоблюститель особо остановился на важности открытия в епархиях свечных заводов, мастерских по изготовлению церковной утвари. Сталин не возражал против осуществления этих мер.

Повернув разговор в другое русло, Сталин предложил митрополитам помощь правительства в продуктах, транспорте и помещении для церковного руководства. Он сообщил, что правительство решило предоставить Церкви для размещения патриархии резиденцию германского посла в Москве Шуленбурга в Чистом переулке, оно передается Церкви вместе со всей мебелью. Кроме того, Сталин поставил митрополитов в известность о том, что правительство полагает создать специальный орган — Совет по делам Русской Православной церкви и председателем Совета назначить Г. Г. Карпова. Сталин подчеркнул, что Совет по делам РПЦ будет представлять орган связи между правительством и патриархией. 0братившись к Карпову, он сказал: "Подберите себе двух-трех помощников, которые будут членами вашего Совета, создайте аппарат. Но только помните, во-первых, вы не обер-прокурор а во-вторых, своей деятельностью больше подчеркивайте самостоятельность Церкви".

Вариант М. Поповского

Митрополита Сергия привезли из Ульяновска в Москву дня за два до встре­чи. Одновременно из Ленинграда вызвали митрополита Алексия, второе лицо в церковной иерархии. Третьим был Николаи, митрополит Киевский, всю войну за­менявший Сергия в Москве. К властям наиболее близок из этой тройки был Ни­колай, но похоже, что и он не знал о предстоящем визите к вождю. Им позво­нили ночью. Говорят, что Местоблюститель растерялся, начал лепетать по теле­фону что-то о трудностях передвижения по Москве: «Ведь трамваи уже не хо­дят...» Трамвай не понадобился. Всех троих доставили на прием кремлевские ма­шины. К полуночи иерархов принял Молотов. Сталин был еще занят — слушал донесения с фронтов. Часа в два ночи (любимые рабочие часы вождя) Сталин, Молотов и митрополиты заняли, наконец, места вокруг богато сервированного стола. Началась беседа. Все, кому приходилось вести переговоры со Сталиным, когда он находился в хорошем настроении, рассказывают о нем как о человеке редкого обаяния. Очевидно, именно этой стороной своей обернулся он к трем иерархам в ночь с 4 на 5 сентября. Сказал, что Советское правительство вы­соко ценит общественные усилия Церкви в настоящей войне, а также труды каж­дого из присутствующих по сбору пожертвований на нужды Красной Армии. Радушно разведя ладони, спросил: «Что теперь мы можем сделать для вас? Про­сите, предлагайте». И, не дожидаясь ответа, сам сделал первое предложение:

«У вас плохо с кадрами, нужно готовить новые кадры».

«Может быть, открыть какие-нибудь курсы для священнослужителей...»,— неуверенно за­говорили митрополиты, не зная, куда клонит вождь. Но бывший семинарист уже вошел в роль римского императора Константина. «Какие там курсы! Академии духовные вам необходимы, семинарии нужны. К этому делу надо приучать с ма­лолетства».

Митрополиты оживились. Но вот беда, ведь и епископов нехватка. Их то­же надо готовить, но где? Ведь епископы — монахи. Нельзя ли разрешить при Патриархии домик завести, где будущие епископы смогли бы проходить монаше­ский искус?.. Сталин: «Зачем же домик, мы для этого монастырь подыщем».

Заговорили об отсутствии богослужебных книг. Митрополит Николай за­метил, что не худо бы издавать Календарь, а в качестве приложения к нему пе­чатать богослужебные тексты.

И снова, как исконно хлебосольный хозяин, Ста­лин, широко разведя руками, заявил, что Календарь церковный, конечно, издавать можно, но Календарь — пустяк. Патриархии надо наладить широкую изда­тельскую деятельность, обмениваться изданиями с зарубежными церквами. И пре­жде всего прямо в ближайшие дни надо выпустить первый номер «Журнала Московской Патриархии». Вождь даже укорил митрополитов за узость планов, за отсутствие настоящего размаха. «Вам надо создать свой Ватикан, чтобы там и Академия, и библиотека, и типография помещались, и все другие учреждения, необходимые такой крупной и значительной Патриархии, какой является Патри­архия Московская».

Осмелевши, митрополиты попросили у Сталина еще одной милости: «Нет у нас Патриарха. Надо бы избрать, да не знаем, удобно ли?» «Это ваше внутрицерковное дело»,— успокоил их вождь. «Но как собрать епископов на Помест­ный Собор? Ведь война идет, пропуска... с железнодорожными билетами трудно­сти...» — «Вячеслав Михайлович, распорядитесь о поездах и самолетах для дос­тавки епископов. Когда Собор?» Избрать Патриарха решили, не откладывая, и журнал выпускать сейчас же. О том, кого выбирать в Патриархи, даже говорить не стали. И так было понятно. В глазах Сталина более подходящей фигуры, чем митрополит Сергий, никого не было.

Была, однако, в той сердечной беседе одна минута, когда угощения крем­левские показались митрополитам горьковатыми, пахнуло на них вдруг сырым холодом лагерных бараков да запахом параши камерной. Это случилось, когда, не переставая любезно улыбаться, Сталин сказал, что, поскольку людям Церкви неудобно по своим делам ходить в правительство, а лицам правительственного аппарата неудобно сноситься непосредственно с Патриархией, следует создать по­граничный, так сказать, орган — Совет по делам Русской Православной Церкви. «А во главе Совета поставим товарища Карпова,— сказал вождь и с интересом посмотрел в лица стариков в рясах.— Знаете товарища Карпова?» Да, они его знали, слишком хорошо знали. Георгий Григорьевич Карпов был начальником как раз того отдела НКВД, который арестовывал и расстреливал церковную братию. Это он ссылал священнослужителей без суда и закрывал храмы, не интересуясь мнением прихожан. Это от его руки обезлюдела и захирела Православная Цер­ковь. Теперь этого Малюту опять сажают на шею Патриархии... Митрополиты ис­пуганно молчали. Наконец Сергий нашел в себе силы промолвить: «Богопоставленный вождь, но ведь он, Карпов, из гонителей наших...» «Правильно,— явно довольный произведенным эффектом, ответил Сталин,— партия приказывала то­варищу Карпову быть гонителем, он исполнял волю партии. А теперь мы ему поручим стать вашим охранителем. Я знаю Карпова, он исполнительный това­рищ. Ну, стало быть, согласны, чтобы Карпов стоял во главе Совета?» Удерживая вздох, митрополиты закивали головами. Но то была лишь одна, маленькая, совсем крохотная заминка. В остальном же встреча оставила у иерархов самые радостные, если не сказать, светлые, воспоминания. Так, по крайней мере, митро­полит Алексий, впоследствии Патриарх, рассказывал близкому своему человеку Анатолию Васильевичу Ведерникову. А Ведерников после смерти Алексия авто­ру этих строк.


Вариант Левитина-Краснова А.

Вернувшись из Ульяновска на поезде в Москву 3 сентября, митрополит Сергий был встречен у вокзала государственной машиной, которая доставила его в новую резиденцию — бывшее германское посольство. А на следующий день митрополиты так же были доставлены на встречу к Сталину - узнав с утра только, что их повезут в Кремль. Как видно, это апокриф, так что можно отнестись скептически и к следующим подробностям кремлевской беседы:

"Митрополит [Сергий] заявил о необходимости широкого открытия духовных учеб­ных заведений, так как у Церкви отсутствуют кадры священнослужителей.

Сталин: А почему у вас нет кадров? Куда они делись?

Митрополит... выдержав взгляд зеленых глаз... ответил: "Кадров у нас нет по разным причинам: ...мы готовим священника, а он становится Маршалом Советского Союза". Довольная усмешка тронула уста диктатора: "Да, как же. Я семинарист. Слышал тогда и о Вас". ...Стал вспоминать семинарские годы... Затем сказал, что... мать его до самой смерти жалела, что он не стал священником... Во время этой беседы были выработаны устав Русской церкви и те условия, в которых она существует до сего времени...

В конце беседы [в 3 ч. утра] митрополит был страшно утомлен... Сталин, взяв митрополита под руку, осторожно, как настоящий иподиакон, свел его по лестнице вниз и сказал на прощание следующую фразу: "Владыко! Это все, что я в настоящее время могу для Вас сделать".


Официальная публикация о встрече:

«Четвертого сентября у Предсе­дателя Совета Народных Комиссаров тов. И. В. Сталина состоялся прием, во время которого имела место беседа с Патриаршим Местоблюстителем Митропо­литом Сергием, Ленинградским Митрополитом Алексием и Экзархом Украины Киевским и Галицким Митрополитом Николаем. Во время беседы митрополит Сергий довел до сведения Председате­ля Совнаркома, что в руководящих кругах православной Церкви имеется наме­рение в ближайшее время созвать Собор епископов для избрания Патриарха Мо­сковского и всея Руси и образования при Патриархе Священного Синода. Глава Правительства тов. И. В. Сталин сочувственно отнесся к этим предложениям и заявил, что со стороны Правительства не будет к этому препятствий...».


Карпов Георгий Григорьевич¹³⁷.

Родился в 1898 г. Член партии с 1920 г. В 1922 г. - оперупол­номоченный 2-го отдела ГУГБ НКВД СССР. До 1936 г. - зам. начальника УНКВД Ленинград­ской области по Карельской ЛССР, капитан госбезопасности. 21 июля 1936 г. и направлен в распоряжение УНКВД Ленинградской области. До 29 июля 1937 г. - зам. начальника 4-го отдела УГБ УНКВД Ленинградской области, затем назначен начальником 4-го отдела УГБ УНКВД Ленинградской области. В 1938 г. был награжден орденом Красной Звезды "за выполнение важнейших заданий правительства". С февраля 1941 г. - начальник отделения 2-го отдела ГУГБ НКВД СССР, затем назначен зам. начальника 3-го отдела 3-го Управления (СПУ) НКГБ СССР, майор госбезопасности. С конца 1941 г. стал начальником 4-го отдела 3-го Управления НКВД. В 1943 г. присвоено спецзвание полковника госбезопасности. В 1945 г. награжден орденом Ленина. В июле 1945 г. присвоено воинское звание генерал-майора. С июля 1945 г. - начальник 5-го отдела 2-го Управления НКГБ СССР, комиссар гос­безопасности. С августа 1947 г. - начальник отдела "О" МГБ СССР. С 1954 г. – действующий резерв КГБ при СМ СССР. В 1955 г. уволен из КГБ СССР.


Литература

Васильева О.И. Русская Православная Церковь в политике Советского государства в 1943-1948 гг. М., 2001.

Поповский М. Жизнь и житие Войно-Ясенецкого, архиепископа и хирурга. Спб, 2000.

Поспеловский Д.В. Русская Православная Церковь в XX веке. М., 1995.

Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве. М., 1999.

Шкаровский М.В. Нацистская Германия и Православная Церковь. М., 2002.

Чумаченко Т.А. Советское государство и Русская Православная Церковь в 1941-1961 гг.// Религиоведение.- М., 2000. – N 1.

Якунин В.Н. Укрепление положения Русской Православной Церкви и структура ее управления в 1941-1945 гг.// Отечественная история. – М., 2003. –N 4. С.83-92.


Лекция 4


Власть и Церковь 1945-1991.


Неустойчивое равновесие: 1945-1958. Антицерковная кампания 1958-1964 гг. Церковь, перестройка и крах СССР.


Неустойчивое равновесие. 1945-1958.

Согласившись на частичное восстановление Церкви и церковной жизни в СССР, Сталин попытался превратить ее в активный инструмент своей внешней политики. С помощью людей Церкви он хотел использовать возросший в годы войны авторитет России и возвращение в лоно Церкви части русской эмиграции (вместе с храмами и церковным имуществом) для установления контроля над всеми православными церквами мира. У Сталина появилась идея создания "православного Ватикана". С этой целью под руководством сталинского придворного архитектора А.В. Щусева была восстановлена Троице-Сергиева Лавра (передана в 1946 г.). Возобновились контакты Московского Патриархата с большинством православных Церквей. На Поместный собор в 1945 г. прибыли их главы или представители¹³⁸.

10 апреля 1945 Сталин принял новоизбранного патриарха Алексия и членов Синода и дал разрешение на открытие новых богословских учебных заведений (в 1947 г. работало уже 8 семинарий и 2 академий)¹³⁹.

Наиболее видимыми знаками изменения правительственной политики было возвращение (1945) колокольного звона¹⁴⁰ и частичное возвращение (1946-1947) Церкви святых мощей, которые были изъяты в 20-х гг. 1945-1947 гг. были временем наибольшей положительной для Церкви активности власти (6 правительственных постановлений и 33 решения только за 1946 год).

Но надежды верующих на полное восстановление церковной жизни оправдались лишь частично. Об этом свидетельствует доклад Карпова Сталину (от 27 августа 1946). Храмы открывались скупо: за 1944 - первую половину 1946 гг. в Совет поступило свыше 8 тысяч ходатайств об открытии церкви, а удовлетворено 992 (12,5%). Всего к середине 1946 г. на территории СССР насчитывалось 13 215 действующих православных церквей и часовен, т.е. 27% от имевшихся в 1916 г. Хуже всего дело обстояло с церквами на территории РСФСР: 2866, т.е. 8% от состояния на 1916 год. На территории Сибири и Дальнего Востока насчитывалось лишь 65 храмов или 1,5% от имевшихся в 1916 г. Численность духовенства (священников) достигла 9434 человек. Возобновилась жизнь в монастырях. В послевоенные годы продолжалось открытие новых приходов (прежде всего на бывших оккупированных территориях). С 1946 по 1949 гг. их численность возросла с 10 544 до 14 477 приходов. Они были организованы в 73 епархии во главе с 74 епископами. Часть кафедр возглавили вернувшиеся из эмиграции епископы.

По данным Совета по делам РПЦ, на 1 января 1948 г. в СССР было зарегист­рировано 11827 православных священников и диаконов.

Функционирование монастырей было узаконено поста­новлением СНК от 22 августа 1945 г.¹⁴¹, предписывавшим местным властям "впредь до особых указаний не препятствовать деятельно­сти мужских и женских монастырей", сохранять их здания, землю, инвентарь, скот. А согласно постановлению от 29 августа, обители освобождались от земельной ренты и уплаты налога со строений, мо­нашествующие же — от налога на холостяков, одиноких и малосе­мейных граждан. В сентябре 1945 г. Совет по делам РПЦ провел обследование 75 обителей. В заключении, сделанном по его ито­гам, говорилось о необходимости возвращения изъятых у монастырей после освобождения от оккупации земель, наделения ею безземель­ных обителей, выведения с монастырской территории государствен­ных учреждений и предприятий. Все указанные пожелания нашли отражение в постановлении Совета Министров "О православных монастырях" от 29 мая 1946 г., окончательно определившем их правовое и хозяйственное положение. «Были возвращены не толь­ко изъятые земли, но и в ряде случаев выделены новые из госфонда — по 0,15 га на одного насельника, монастырям разрешили заниматься промыслами, организовывать мастерские и т. п. Всего за обителями закрепили около 2000 га, причем более 400 из них составляли новые земли. В то же время монастырям установили жесткие обязательства по натуральным поставкам сельхозпродукции. Они были довольно высоки и особенно тяжелы для российских монастырей, вынужденных закупать на рынке продукты для сдачи их государству¹⁴². Этот порядок просуществовал до середины 1950-х гг.» (Шкаровский)¹⁴³.

Полагаю, что эти монастыри, расположенные на территории Западной Украины, Западной Белоруссии, Прибалтийских республик и Бессарабии, рассматривались властью на этих нерусифицированных и несоветизированных землях как форпост советского государства.

Не следует думать, что этот покровительствуемый Сталиным процесс возрождения Церкви и религиозной жизни в стране не встречал сопротивления. Последующие события показали, что новый курс по отношению к Церкви не встретил понимания ни в партии, ни у большей части руководства страны. 18 марта 1948 г. СМ СССР в последний раз утвердил принятые местными органа­ми власти решения об открытии 18 церквей и 10 молитвенных домов в 28 населенных пунктах страны.

Как явствует из доклада Г.Г. Карпова Сталину (от 27 августа 1946 г.), власти на местах оказывали активное противодействие открытию храмов. Были случаи, когда после получения решения Совета об открытии храма, по приказу местных властей его здание разрушали.

«В основе негативного отношения местных руководите­лей к вопросу об открытии церквей и в целом активизации деятельности церкви лежало убеждение, что поворот в государственно-церковных от­ношениях связан с определенными (причем временными) политическими мотивами и не имеет никакого отношения к повседневной работе в райо­не, городе, области" (Чумаченко).

Отражая эти настроения, Управление пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) начало разработку директивных пи­сем с рекомендациями по антирелигиозной работе для идеологического актива различного уровня, тем самым поддерживая мнение, что политика "заигрывания с попами" закончилась.

ЦК ВКП (б) дважды в послевоенный период принимает постановления об усилении антирелигиозной пропаганды. На 1947 и 1949-50 годы приходятся очередные всплески репрессий. По докладу министра госбезопасности Абакумова с 1 января 1947 по 1 июня 1948 “за активную подрывную деятельность было арестовано 679 православных священников”. Не обошли репрессии и епископов. Кроме того, были снова арестованы и сосланы пожизненно “все, у кого кончился срок заключения” (арестованные в 1938 г.). Партийный аппарат ждал реванша за допущенные уступки в пользу верующих. В ЦК был подготовлен соответствующий комплект проектов документов ("О мерах по усилению пропаганды научно-атеистичес­ких знаний" и проект нового "Положения о Совете по делам Рус­ской православной церкви при СМ СССР"). Все эти документы ожидали своего решения.

Точка была поставлена 13 мая 1949 г. Как пишет Чумаченко, именно эта дата стоит под резолю­цией, написанной на первой странице подборки материалов к проектам по­становлений: "Решения не принимать. Вопрос был т. Маленковым лично до­ложен т. Сталину".

Но противодействие аппарата было учтено. За 1948-1954 гг. правительство не приняло ни одного докумен­та, касающегося принципиальных вопросов в отношениях с Церковью. В то же время до самой смерти Сталина не будет предпринято никаких масштабных антицерковных или антирелигиозных акций. Даже на съезде партии в октябре 1952 г. задачи антирелигиозной пропаганды так и не были определены. Борьба с религией, как одна из обязанностей члена партии, не была зафиксирована и в новом Уставе КПСС, принятом на XIX съезде.

В эти годы окончательно определилось место Церкви во внешнеполитической стратегии советской власти. Отказавшись от глобальных планов создания Православного Ватикана, Сталин не отказался от использования авторитета Церкви и ее священнослужителей в качестве инструмента внешнеполитической пропаганды (в качестве штатных борцов за мир и пропагандистов советской внешней политики)¹⁴⁴. За свою миротворческую деятельность в ноябре 1952 г., к своему 75-летию, патри­арх Алексий был награжден вторым орденом Трудового Красного Знаме­ни, его имя было внесено в Большую Советскую Энциклопедию, а митрополит Нико­лай (Ярушевич) был избран в состав постоянного Комитета Всемирного Совета Мира.


В то же время идеологический аппарат получил возможность большего контроля над деятельностью Церкви внутри страны, а карательные органы, хотя и не в прежнем масштабе, смогли возобновить репрессии против духовенства.

В июле 1949 г. Совет по делам Русской Православной Церкви изменил свой статус. Он был прикреплен к Бюро по культуре при СМ СССР. Его куратором отныне вместо Молотова стал маловлиятельный Ворошилов. Постепенно контроль над Советом (и деятельностью Церкви) переходил к Отделу пропаган­ды и агитации ЦК ВКП(б). Тем не менее высокий статус Совета сохранялся. Поста­новлением Секретариата ЦК от 15 декабря 1950 г. должности председателя Совета по делам Русской Православной Церкви, его замес­тителя, помощника, а также членов Совета включались в номенклатуру ЦК ВКП(б)".

Потеря интереса Сталина к церковным делам не могла не отразиться на ужесточении политики по отношению к Церкви. Так, в начале 1950-х гг. Совет ставит перед уполномоченными в качестве основной за­дачи "...дальнейшее ограничение деятельности церкви, но обязательно с учетом местных условий... неослабный контроль за соблюдением законо­дательства по вопросам церкви, главным образом, со стороны духовен­ства, и борьба с нарушителями".

Жестче становится контроль и за кадровой политикой Московской пат­риархии. Позицию Совета в отношении высшего духовенства РПЦ Кар­пов формулировал следующим образом:

"Совет не заинтересован в том, чтобы управляющие епархиями епископы в СССР были деятельными и богословски образованными людьми. Однако некоторое число культур­ных и богословски образованных архиереев необходимо для сценичной и представительской работы церкви..."¹⁴⁵.


Паспортный режим и система режимных областей оказались удобным инструментом для того, чтобы избавиться от неугодных своей активностью священников. Кадры право­славного духовенства захватила новая волна репрессий, ее особенностью было увеличение числа "повторников" (так, архиепископ Чкаловский и Курганский Мануил (Лемешевский) был арестован в 1948 г. в 4-й раз). Достаточно ска­зать, пишет Чумаченко, что в 1948-1949 гг. из числа преподавателей и студентов духовных семинарий и академий было арестовано по стандартному обвинению "ан­тисоветская агитация" 189 человек.

Количество православных храмов в стране неуклонно сокращалось: на 1.01.1949 г. – 14445; на 1.01.1950 г. – 14323; на 1.01.1951 г. – 13913; на 1.01.1952 г. – 13786; на 1.01.1953 г. – 13555.