Geum.ru

Горбачев М. С

Вид материалаДокументы

Содержание


Панарин А.С.
Подобный материал:
1   ...   8   9   10   11   12   13   14   15   ...   34

Панарин А.С.

Великие парадоксы Великого Октября


Я хотел бы остановиться на великих парадоксах великого Октября. Не раскрыв их сегодня, мы рискуем оказаться в самом ближайшем времени в крайне тяжелом положении.

Каковы эти парадоксы? Во-первых, большевики пришли к власти, взяв на вооружение великую социальную идею. Это действительно великая неумирающая идея. Мало того, для России это вообще архетипическая идея нашей культуры: пока Россия жива и сохраняет свой генетический код, это будет самая вдохновительная идея – идея сострадательности, сочувствия к нищим духом и т.п. Но парадокс заключается в том, что большевики довели эту идею до абсурда, до экстремизма, противопоставив ее таким цивилизационным завоеваниям, как рынок, индивидуальные свободы и многое другое.

И вот, доведя до абсурда, они едва совсем ее не похоронили в нашей стране. Напрашивается аналогия. Сегодня наши правящие либералы доводят до абсурда либерализм. Они уже противопоставили его и социальной идее (идее социального государства), и культурной идее, и многим другим ценностям и тем самым довели либерализм до такого абсурда, что он становится в России бранным словом. Радикалы либерализма рискуют похоронить его в нашей стране. Поэтому первый вопрос: в какой форме возродится в России великая социальная идея? А то, что она будет возрождена, я думаю, нет никакого сомнения. Наша российская идентичность связана с социальной идеей, и грядущее обретение идентичности – в ответ на крайности нынешнего западничества – станет и новым обретением этой идеи.

Второй парадокс Октября заключается в том, что, на мой взгляд, в 17-м году большевики пришли к власти как партия красных компрадоров. Они подписали ранящий национальную совесть позорный Брестский мир. Они готовы были принести Россию в жертву мировой пролетарской революции. И в этом отношении они, наверное, заслужили название красных компрадоров. Но парадокс заключается вот в чем: проходит 10-15 лет, и эти красные компрадоры становятся красными патриотами. Мало того, они не просто становятся патриотами, а прямо-таки фундаменталистами национал-патриотизма. По сравнению с несколько анемичным, дореволюционным патриотизмом, белым патриотизмом, которого не хватило на то, чтобы защитить Россию в Первой мировой войне, они возрождают патриотизм такого накала, такой мотивации, что его вполне хватило на то, чтобы победить в Великой Отечественной.

Это великий урок, потому что наши правящие либералы тоже начали как откровенные компрадоры, которые противопоставили свой либерализм патриотической идее. И сегодня, в общем-то, не чувствуется той грани, на которой они готовы остановиться в своей капитулянтской политике. Кажется, наш официозный либерализм ведет с Россией игру с нулевой суммой: либо либерализм победит Россию, либо Россия – либерализм. Но вот вопрос: как и в какой форме возродится патриотическая идея? Возродит ли себя Россия как держава, убрав с дороги нынешних официозных либералов, или превратив их, как когда-то было в конце 20-30-х годов с большевиками, в новых русских патриотов? Это серьезный вопрос и он заслуживает самого большого аналитического усердия экспертов.

И третье: большевики вооружились великой идеей посткапитализма. Причем, эта идея не принадлежит только Марксу. Вся большая европейская традиция задолго до Маркса вынашивала эту идею. Вся великая классическая литература и даже литература Возрождения уже вынашивала ее. Иными словами, эта идея входит в плоть и кровь нормального человека, в аксиому культуры: не может же корысть и прочие низменные страсти возводиться в ранг высшей ценности, вокруг которой организовано все общество. Не может такого быть! И это означает, что цивилизация давно вынашивала великую культурологическую и историческую интуицию, касающуюся перспективы посткапитализма. Должен родиться «постэкономический человек», который возродит нормальную иерархию ценностей, т.е. поставит вперед духовное, а материальное объявит всего лишь средством, а не самоцелью.

Но у наших правящих либералов иная интуиция. Они реабилитировали «экономического человека» и капитализм с помощью крайне разрушительного приема. Они фактически демонтируют «постэкономического человека» в России. Они разрушают постиндустриальный, постэкономический задел России. Тот задел в лице науки, культуры и образования, который обещал России прорыв в постиндустриальное общество. Все, что «пост» объявлено «до», «постэкономический человек» объявлен «доэкономическим человеком», и вот этот злосчастный софизм стал приемом идеологии, разрушающей высокую культуру. Отсюда и вопрос: в какой форме возродится в России постэкономическая идея, идея постэкономического общества?

И в заключение хотел бы сказать еще об одном парадоксе. Об идеях надо судить, как и о людях, по делам. Если идея, несмотря на широковещательную благонамеренность, реально поощряет и насаждает худшие социальные практики и ведет к торжеству худших над лучшими – более квалифицированными и образованными, более совестливыми и ответственными, – то это либо дурная либо по меньшей мере нечестная идея. Так вот, социалистическая идея, – я выражаю собственное мнение и готов выслушать всякие возражения, – социалистическая идея в реальности сначала потакала худшим. Это была экспроприация, это был погром, организованный маргиналами, которые рвались к власти и мстили тем, кто был у власти раньше. Вот эти дурные страсти, экспроприаторство, грабежи – вот, собственно, ранние «интерпретации» социалистической идеи.

Но опять удивительный парадокс: с какого-то времени эта социалистическая идея в России начинает играть на повышение. С ее помощью был преодолен тот декаданс, который, к сожалению, стал все сильнее ощущаться в русской дореволюционной культуре в начале XX в. Я имею в виду деморализацию, паралич воли и кризис норм. «Красная идея» оказалась враждебной рафинированной культуре, но нравственно-психологический кризис с ее помощью действительно был преодолен.

Как с этих позиций оценить сегодняшний либерализм? На мой взгляд, на нем лежит не только печать декаданса, но и печать прямого нигилизма. Он потакает наихудшим социальным практикам и реабилитирует наихудшие слои населения. Все те, кто был носителем трудовой этики, кто занимал достойные позиции в культуре и науке, – все они дискредитируются сегодня. И поэтому, каковы бы ни были намерения наших либералов, но если либерализм понят как вседозволенность, как потакание дурным страстям и инстинктам, как игра на понижение, – тогда это, увы, работает как дурная или неуместная идея. И в этой связи возникает еще один вопрос, на который предстоит ответить нам, современникам. Какая идея в России сыграет на повышение, а не на понижение?