Горбачев М. С

Вид материала

Документы

Содержание Шейнис В.Л.

Подобный материал:

• М. С. Горбачев и Р. Рейган подписывают договор о ликвидации ракет средней и малой дальности., 566.82kb.
• Горбачёв и перестройка, 460.97kb.
• Методика экспертного решения вопроса о принадлежности предмета к холодному оружию, 248.4kb.
• К. У. Черненко > М. С. Горбачев > Б. Н. Ельцин > Ю. В. Андропов, 27.76kb.
• Максим Калашников, 6648.25kb.
• Public Affairs Center: (095) 945-69-48 Fax: (095) 945-78-99 семинар, 11.51kb.
• Памяти Раисы Максимовны Горбачевой" М.: Вагриус, Петро-Ньюс, 2000, 320 с. Isbn: 5-264-00432-3, 4387.34kb.
• Биографическая справка, 118.67kb.
• Н. В. Елисеева Политическая дестабилизация в СССР. 1989 – 1990 гг. Содержание, 486.44kb.
• Тема «Михаил Сергеевич Горбачев», 445.79kb.

Шейнис В.Л. ^*

Некоторые итоги

Конечно, XX век, как никакой другой, был насыщен событиями колоссальной всемирно-исторической значимости. Но хронологические его границы, как это бывало и в прошлом, не совпали с историческими. В мировом масштабе XIX век начался чуть раньше – в 1789 году и закончился чуть позже – в 1914-ом. XX век оказался, напротив, укороченным: он начался в 1917 и закончился в 1989-91 годах. Именно за такой срок прошла свой исторический путь Октябрьская революция в России, наложившая свой отпечаток на мировые процессы нашего столетия.

В преддверии семидесятого юбилея Октябрьской революции, последний Генеральный секретарь КПСС опубликовал программную брошюру, в которой писал: «... как мы можем согласиться с тем, что и 1917 год был ошибкой, и все 70 лет нашей жизни, труда, борьбы и сражений – тоже сплошная ошибка, что мы шли «не туда»?... Именно социалистический выбор привел бывшую отсталую Россию как раз «туда» – на то самое место, которое занимает Советский Союз сейчас в прогрессе человечества». Советскому Союзу был уже отмерен срок – чуть более двух лет, а место, которое он занимал « в прогрессе человечества», оказалось весьма проблематичным.

Французская революция конца XVIII в. разворачивалась на магистрали мировой истории. Ленину не отказало масштабное видение исторического процесса, когда он говорил, что французская революция недаром называется великой: «... она сделала так много, что весь XIX век, тот век, который дал цивилизацию и культуру всему человечеству, прошел под знаком французской революции. Он во всех концах мира только и делал, что проводил, осуществлял по частям, доделывал то, что создали великие французские революционеры буржуазии...». В отличие от нее, Октябрьская революция, которая оказала на XX век не меньшее влияние, чем французская – на ХIХ, открыла тупиковую ветвь исторического развития. Основная (и очень трудная) проблема для стран, пошедших по этому пути, – возвращение на общецивилизационную магистраль.

Это не означает, конечно, что 70 лет были прожиты зря.

В социалистическом оформлении в России была осуществлена модернизация: аграрная страна стала индустриальной, сельская – городской, неграмотная – образованной; был создан значительный научно-технический потенциал, хотя и излишне милитаризованный. Немаловажно и то, что всему миру было показано, какая жестокая, непомерная цена была уплачена за модернизацию таким путем.

Впрочем, цена модернизации и даже разрушение квазисоциалистической системы в России не исчерпывают проблемы, не дают полного ответа на вопрос о том, насколько исторически неизбежен был именно такой способ модернизации в отставшей стране и насколько вероятно его повторение не во всемирном масштабе – претензии такого рода стали просто смехотворны, – но хотя бы в иных отставших странах, где живет подавляющее большинство населения Земли. Ведь достаточно очевидно, что у стран, шедших в первом эшелоне модернизации, совершивших переход к капитализму еще в ХVIII – первой половине XIX в., и у стран и народов, принадлежащих ко второму и последующим эшелонам, разные исторические судьбы, и вторые по объективным причинам не могли воспроизвести путь первых. Социалистическая альтернатива капитализму в тех формах, в которых она до сих пор воплощалась в жизнь, рекомендовалась как наиболее быстрый путь уменьшения отсталости и ускоренного утверждения важных социальных ценностей.

Думается, что события последнего десятилетия: крушение общественного строя в Советском Союзе, в тех странах, где он был навязан грубой силой (Восточная Европа) или удерживался силой авторитета и традиции, проистекавших из того же источника (Югославия), товарно-рыночные эксперименты с неясным пока исходом в странах, вступивших было на тот же путь, но еще более отсталых и принадлежащих к иной цивилизации (Китай, Вьетнам), – свидетельствуют об исчерпанности данной модели в эпоху научно-технической и информационной революции. Путь пройден до конца, в конце его обнаружен тупик. То, что было осуществимо в начале и даже в середине XX века, едва ли имеет серьезную перспективу в его конце. Квазисоциалистическая модель обнаружила полнейшую неспособность решать проблемы развития в новых исторических условиях.

Во-первых, хотя внерыночные механизмы и выведенные из-под общественного контроля государственные институты позволили совершить рывок в создании индустриальных производительных сил и распространении некоторых элементов современной культуры, и те, и другие стали практически непреодолимым препятствием для перехода на научно-индустриальную ступень мирового прогресса. Отставание вновь стало приобретать качественный характер, и вытекает это из блокирующих свойств модели.

Во-вторых, «нормальное» функционирование этой модели даже в тех проявлениях, которые принято считать ее достоинствами, порождает социальный иммобилизм и вносит разложение в общество. Так, замена конкуренции фиктивным соревнованием и социальные гарантии занятости (хотя не для всех и не при всех обстоятельствах), жизнеобеспечения (хотя и на относительно низком уровне реальной подготовки и квалификации) и т.д. погашают важнейшие стимулы к напряженному труду, инициативе, самостоятельности.

В-третьих, особое значение в современных условиях не только для развития, но и для самого выживания социумов приобретает утверждение демократических институтов. Определяющим, на мой взгляд, сегодня становится выбор не между капитализмом и социализмом в теоретически рафинированном виде, а между демократией и авторитаризмом в их бесчисленных конкретных модификациях. Формы экономической организации, соотношение «плана» и «рынка» – производное от этого основного выбора. Демонтаж государственно-монополистических структур, общественное признание частной собственности как базы свободы и независимости индивида в обществе являются необходимой (хотя и недостаточной) предпосылкой демократического правопорядка.

Существует еще одно, привходящее, но на данном историческом этапе немаловажное обстоятельство, делающее маловероятным вступление новых стран на путь Октября, – дискредитация советского образца социализма и ликвидация центра его притяжения. Все иные попытки учредить социализм в чистом виде были либо локальны и удалены от центров мировой цивилизации, как в Парагвае в XVII-XVIII вв., либо кратковременны. Парижская Коммуна 1871 г., хотя и была объявлена Марксом и Лениным диктатурой пролетариата, не запятнала себя, если не считать акта отчаяния – бессудной казни заложников обезумевшим Раулем Риго. Если мало было для компрометации революционных методов преодоления капитализма сталинщины и последовавшей за нею эпохи так называемого «застоя» (а на деле – погружения в трясину иммобилизма и деморализации), то разложение и трансформация некогда многочисленных компартий, выходки «антибуржуазных» маргиналов, поставивших себя вне закона и вне общества, – непреложные свидетельства завершения эпохи.

Что следует за нею? «Конец истории», как провозгласил Фукуяма, или «столкновение цивилизаций», как полагает Хантингтон? Дискуссии об этом только начинаются. Но это уже иная история, иные проблемы, иные действующие лица на мировой арене.