Geum.ru

Горбачев М. С

Вид материалаДокументы

Содержание


Гольданский В.И.
Розов В.С.
Подобный материал:
1   ...   12   13   14   15   16   17   18   19   ...   34

Гольданский В.И. *

Новый синтез


Хочу согласиться с теми, кто говорил об огромном международном значении Октябрьской революции. Однако надо иметь в виду, что среди ее последствий был не только новый курс Рузвельта, но и приход Гитлера к власти в Германии.

Михаил Сергеевич сказал, что в центре внимания нашей конференции должен быть вопрос о новом синтезе. Вот я и хочу сказать об этом. Мне кажется, что роковое значение в нашей истории последнего полувека имела гибель хрущевской «оттепели» и брежневский период. Для шестидесятников, для детей XX съезда была характерна вера в идеалы революции. Помните окуджавское «Комиссары в пыльных шлемах»? Была убежденность в том, что Сталин – это не продолжатель, а предатель дела Ленина. Отказ от иллюзий, демифологизация, о которой здесь говорилось, должны были, как мне кажется, происходить только эволюционным путем. У нас же это стало новым переворотом в сознании. Это породило новый радикализм с обеих сторон вплоть до проблемы выноса Ленина из Мавзолея, которая по-моему в корне отличается от решения XXII съезда о выносе Сталина из Мавзолея.

Этот новый синтез близок к тому, что Сахаров называл конвергенцией. И вот идеи конвергенции надо подробнейшим образом изучать. Недавно, 9 октября, «Известия», к моему удивлению, дали как цитату на первую полосу вывезенную мной из Берлина фразу: «То, что нам говорили про социализм, оказалось неверно, а то, что нам говорили про капитализм, оказалось верно». И я хочу закончить еще одной цитатой, тоже пригодной для первой полосы. Мне говорили о том, что это высказывание принадлежит Уинстону Черчиллю, но точной ссылки у меня нет. Итак, некто сказал о Ленине: «Это был человек, рождение и смерть которого явились величайшими несчастиями для его страны».

Розов В.С.

Как уберечь страну?


Слушаю я выступления и думаю: идет какая-то эксгумация Октябрьской революции. Смотрят, что осталось, чего не осталось, может быть, жива, может быть, не жива, а скончалась совершенно. Но есть нечто, чего вы не определили. Вы не определили вот что. Я такую работу чисто любительски делаю для себя: разграфил лист бумаги и с одной стороны пишу недостатки прошлого, а с другой – достоинства прошлого и сегодняшнее состояние всех сфер, которые доступны моему пониманию жизни. Это очень интересно. И как бы нам сделать, чтобы то, что мы приобрели в годы СССР, не ушло бы, ибо я вижу, и вы это сами знаете, что на нашу страну идет глобальное покушение. Как нам уберечь страну?

Наша страна отличалась и отличается от других стран европейского и американского типа прежде всего тем, что главное счастье жизни для нас – это то, что внутри тебя, твоя духовность. Для меня лично и для тех, с кем я учился, сначала в школе, и во дворе компания, потом в институте, и дома, –для нас была самым важным духовность. И мы были счастливы. Я очень много перенес в жизни тяжелого. Но во мне все время что-то пело, и мне было хорошо. Когда я лежал долго в госпитале, загипсованный почти по горло, я все равно был веселым, хотя все время операции, нога была разбита, осколки. Помню, подошла ко мне медсестра и спрашивает: «Розов, что ты такой веселый?» Я говорю: так это нога болит, а я-то, я ни при чем…

Я понимаю, что здесь собрание сегодня не для того, чтобы чисто теоретически рассудить – была ли хороша Октябрьская революция, была ли она нехороша. Это занятие сейчас не особенно нужное. А как нам сохранить в сегодняшних обстоятельствах страну? Здесь была высказана очень хорошая мысль о том, что нам нужно объединиться. Нам нужно объединиться. Мы, люди искусства, предали Родину. И люди науки предали Родину. А теперь жалеют. Вот и надо нам, исходя из такого опыта серьезного, в чем-то драматического и трагического опыта советской власти, взять оттуда все хорошее, что было, вернуть обратно, а все плохое, так прямо и скажем – не годится нашей стране. Другой, может быть, и годится. Пожалуйста, пользуйтесь. Как религии. Я не против любой религии, потому что своя религия – это своя религия. И я, и никакой нормальный человек никогда не вмешивается.

Значит, главное – как нам жить и что мы можем сделать сейчас, пока нас этот вопрос волнует, пока мы живы. Я когда по телевизору услыхал, я чуть не заплакал: 2 миллиона детей беспризорных, живущих на чердаках, в люках, где попало. (Голос: Четыре.). Вы говорите четыре, а я говорю только то, что сказано по телевизору. Там сказано 2 миллиона. Но этого достаточно вполне. Это дети сегодняшнего правительства. Вы понимаете, это горе. А ведь они вырастут. Кем они будут? Они будут грабителями, насильниками и, может быть, отомстят за такое детство, когда станут взрослыми. Проблема страшная.

И таких проблем много. Вот бы нам и заявить громогласно, что было хорошего и что должно быть так, а чего не должно быть – это очень просто. Я не знаю, вы лучше моего знаете, но многие считают, что нашей страной заведуют люди не наши. Не наши. Как это все переварить, как это все связать с нашим прошлым и взять оттуда многое хорошее, что там было в прошлом, хотя было там много иного и плохого. (Голос: Поздно.).

Вот, вот, я уже слыхал это, что поздно. Нет, не поздно. Не поздно, и вы, может быть, станете свидетелями того, что это не поздно. Важно объединение людей, которые полагают, что не поздно и быть людьми активными. А мы тряпки. И русская интеллигенция – это тряпочная интеллигенция. Для того чтобы сделать жизнь в нашей стране нашей жизнью, какой мы жили в определенной степени благодаря Октябрьской революции, мы должны быть очень активными и очень объединенными. Тогда мы что-то можем сделать.