Протоиерей владислав свешников очерки христианской этики

Вид материала

Реферат

Содержание Грехи человеческих

Подобный материал:

• Русской Православной Церкви, касающихся вопросов христианской этики, нравственных проблем,, 34.88kb.
• Протоиерей Серафим Соколов. История Христианской Церкви (начиная с 4-го века) Глава, 356.72kb.
• Вопросы для подготовки к зачету по дисциплине «основы этики», 58.69kb.
• План Теологическое обоснование морали в средневеково-христианской этике. Моральная, 159.26kb.
• Протоиерей Григорий Дьяченко Борьба с грехом Благословение Свято-Троице-Серафимо-Дивеевского, 777.44kb.
• Высшие богословские курсы при мпда, 235.39kb.
• Терехович Владислав Эрикович, 2222.79kb.
• Первая треть XIII в.) (примерный план раскрытия темы), 37.28kb.
• Протоиерей Евгений Левченко, иерей Александр Егоров, Лаптев Л. Г., академик, проф, 62.51kb.
• Курс «Основы религиозной культуры и светской этики» Модуль «Основы светской этики», 68.6kb.

еынуждена преодолееать сеое "Я", направленное индивидуали-стически, самостно. Это преодоление себя и есть один из важнейших нравст-венных процессов, который в условиях супружеских отношений осуществляет-ся в нормальных условиях наиболее органично. Именно имея в виду такую ор-ганичность, поэт В.А. Жуковский писал, что семья есть лучшая школа нравст-венной жизни, в которой как бы сами собой вырабатываются христианские добродетели, такие, как смирение и терпение.

Важнейшее условие духовно-нравственной жизни - самоотвержение - так-же начинается с первых шагов супружеской жизни, иначе или начинается рас-пад семьи, или один из супругов просто попадает под волевой "каблук" друго-го; причем по теперешним временам, пожалуй, более част совсем извращенный вариант - муж под "каблуком" жены.

Самоотвержение, имеющее взаимный характер, начинается буквально с первых шагов супружеской жизни. Юношеская влюбленность, которую всту-пающие в брак считают основой семейной жизни, становится не более чем на-чальным психологическим моментом влечения, скоро преходящим и не имеющим существенного нравственного содержания; таким образом, первое самоотвержение - в поиске (в конце влюбленности) подлинных смыслов семей-ной жизни. Семья - единство, но единство не мертвое, но живое, а значит - под-вижное. Хороший схематический образ движущейся системы - это часовой ме-ханизм. Будучи пущенным, заведенным, он работает, движется, но не как попа-ло, а в заданном ритме, потому что зубчики одного колеса попадают в соответ-ствующие им пространства между зубчиками другого колеса (то есть дело со-всем не в том, чтобы колеса были абсолютно отшлифованными - совсем наобо-

465

рот). Семья - живой движущийся организм; но он может двигаться и к распаду, и к распаду быстрому, если некоторые "зубчики" характера не будут "покры-ваться" соответствующими готовностями другого характера. Слова апостола "друг друга тяготы носите и тако исполните закон Христов", - самым очевид-ным образом относятся к супружеской жизни, - и к ним можно добавить: "и так сохраните семью, и она будет развиваться жизненно". Здесь дело не только в том, что каждый будет готов прощать ошибки другого и станут сглаживаться слишком выступающие "бугры".

Главное в том, что разные личности с разными характерами будут соче-таться в новое органическое единство. Соответствие должно состоять не в том, что им следует быть очень похожими, но в том, что чужая непохожесть будет радостно приниматься, и твоя личность будет входить в динамическое со-гласие (симфонию) с другой, и таким образом, и будет осуществляться орга-ничное движение. Двигатель, заводящий и осуществляющий это движение - это любовь супружественная.

Кажется, что все или почти все знают, что это такое - по своему, по чужому наблюдаемому, по книжному или по воображаемому опыту. Но это только ка-жется.

Как вообще, в действительности человеческих отношений, так и по пре-имуществу в супружеской жизни, на деле можно видеть лишь искаженные формы идеальных отношений любви. Порою в семье видна лишь пустая шелу-ха форм, которая еле держится из каких-либо корыстных соображений; порою -чувственная душевно-плотская привязанность, нередко чрезвычайно энергич-ная, так что лишение ее, в результате супружеской измены или смерти одного из супругов переживается очень драматически; порою - нечто вроде формы не-писаного договора, при котором каждая из договаривающихся сторон за неко-торую плату получает некоторую выгоду и т.д.

Подлинная супружеская любовь, как и всякая подлинная любовь, имеет, прежде всего, небесный характер и содержание. Она укоренена в Боге и не-бом питается. Она по своим напряжениям стремится быть вечной, но поскольку не воображаемая вечность - это вечность Божественного зова, она сознательно

466

или несознательно принимает пронизанность лучами Божестеенной любеи,

и в этом ее главное мистическое и одновременно нравственное содержание. Любящие люди, направляемые внутренним "сердцем" этой любви, раскрывают лучшие личностные особенности друг е друге и друг для друга (а также и для других), а личность проявляется в наиболее светлых, а то и святых своих воз-можностях. Такие редкие супружеские пары, как и святые личности - брилли-анты в нравственной человеческой жизни.

При всем равенстве мужского и женского пола "во Христе Иисусе" хри-стианское нравственное сознание отмечает и некоторые необходимые различия во взаимоотношениях мужа и жены. Эти отношения в окончательном виде формулирует апостол Павел: "Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу; потому что муж есть глава жены, как и Христос есть глава Церкви, и Он же спаситель тела. Но как церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем. Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь, и предал себя за нее, чтобы освятить ее, очистив банею водною, посредством слова; что-бы представить Себе ее славною Церковью, не имеющей пятна или порока, или чего либо подобного, но дабы она была свята и непорочна. Так должны мужья любить своих жен, как свои тела; любящий свою жену любит самого себя. Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти... Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви. Так каждый из вас да любит свою жену, как самого себя; а жена да боится своего мужа" (Еф.5.22-33).

Итак, отсюда можно видеть, что любовь мужа должна иметь характер от-ветственного служения, и потому он обязан быть "во главу жены", а не потому, что у него конструкция тела немного иная, и одежды другие, или потому что это соответствует обычаям и юридическим нормам. И это "убоится" жены по отношению к мужу выстраивает тот нормальный Божественный тип супруже-ского единства, который представляет собой не парламентскую республику, и тем более не "иерархию навыворот", когда жена становится во главе семьи; это семейный пьедестал, на котором жене подобает занимать почетное, но еторое место, потому что так повелел Бог и, потому что жена произведена от мужа, а

467

не муж от жены. Таким образом, любовь жены должна иметь характер уважи-тельного послушания.

Теперешние семейные отношения в нравственном смысле представляют собой полную разруху: не видно ни стремлений к уважительному послушанию у жен, ни к ответственному служению у мужей. Потому так часто супружеские отношения представляют собою поле сражения за первое место, которое, как и всякое поле сражения, по виду и по сути - лишь жалкие руины, а победитель определяется вторичными показателями. И потому семья, в основном, давно перестала выполнять свою великолепную функцию - быть школой нравствен-ной жизни. Уродливое воспитание в этой нравственной школе рождает нравст-венных уродов. Уродства проявляются с первых лет жизни, и проявляются, прежде всего, в тех типах отношений, которые по самому ходу дела, наоборот, -должны быть воспитаны в норме, прежде всего, - это отношения детей к роди-телям.

Семейная жизнь Как и во всех других типах отношений,

. . взаимоотношения детей и родителей в усло-

родители и дети

виях христианского нравственного строя описываются в категориях любви. Эта любовь - не то же самое, что в современ-ной действительности обычно раскрывается как генетически обусловленная привязанность, которая, конечно, сама по себе не грешна, но и не представляет собою чего-либо нравственно-ценного, даже и тогда, когда порою, особенно со стороны родителей, носит характер некоторого самоотвержения. Как и во всем строе нравственной жизни, здесь необходимо видеть подлинную мотивацию, которая обретается только в полноте объективного религиозного сознания.

Почти каждый человек вступает в разные периоды своей жизни (а иногда и одновременно) в обязанности и детей и родителей. Религиозные нравственные обязанности детей по отношению к родителям регламентируются и Ветхим За-ветом: "Почитай отца твоего и мать твою (чтобы тебе было хорошо), и чтобы продлить дни твои на земле, которую Господь Бог твой дает тебе" (Исх. 20.12). Но еще до Закона самим преданием эти отношения регламентировались подоб-

468

ным же образом, как об этом можно судить по Ветхозаветной оценке Хама в его поступке с отцом, Ноем. На первый взгляд может показаться, что заповедь Де-калога по отношению к детям имеет исключительно морально-прикладной ха-рактер, что и усиливается "земными" обещаниями при ее исполнении ("да благо ти будет и долголетен будешь на земли"). Это дополнение хотя и вносит не-сколько корыстный оттенок в заповедь; но все же, по сути, само понятие "бла-го" ("добро") имеет не корыстный, а нравственный смысл (корыстный смысл это понятие скорее приобрело в последние времена; например - «накопить по-больше добра»).

В любом случае заповедь особого почитания детьми своих родителей, оберегает их от того возможного панибратски демократического равенства, который столь характерен для нового времени, и в котором еще неизвестно, кто более виноват - дети или их родители, не воспитывающие в своих детях долж-ного почитания. Обычно родители ищут от детей не почитания в точном смыс-ле слова, а просто послушания своим пожеланиям, порою имеющим характер самодурства.

Почитание есть особый род уважения, связанный с осознанием тех лиц, ко-торых ты почитаешь, выше и значительней себя. Конечно, оно не обязательно имеет религиозный характер, но лишь в религиозном сознании оно приобретает совершенный смысл, ибо выражает собой образ идеи "сыновства". Тому, кто с детства оказывается приученным к почитанию родителей, естественнее перейти и к почитанию Бога и к переживанию Его именно как небесного Отца. В связи с этим отношения родителей и детей имеют нравственное содержание, исходя-щее как из смысла этой ветхозаветной заповеди, так и из более общей заповеди любви.

Заповедь любви в этих взаимоотношениях приобретает особые содержа-тельные оттенки. Казалось бы, о родительской любви меныпе всего имеет смысл говорить, и меныпе всего учить ей; также и о любви детей к родителям, настолько она как бы предписана самой природой и повсеместна. Но простое наблюдение показывает, как часто и как сильно эта любовь связана с эгоизмом, особенно с детской стороны, даже когда "детки" вырастают до предпенсионно-го возраста. Чрезвычайные искажения такого рода нередко становятся достоя-

469

нием публицистики, но и в заурядной действительности так часто детки почи-тают возможным "тянуть" со своих родителей, а родители нередко потакают этому греху.

В родительской же любви чаще всего встречается более или менее сильный искажающий ее налет "собственничества"; это особенно становится заметным при вступлении их "ребенка" в брак; это едва ли не главная причина, по кото-рой так трудно складываются отношения у свекровей со своими невестками и у тещ со своими зятьями; бессознательно (а порою и сознательно) они стремятся разрушить брак, чтобы их "дитя" вновь безраздельно принадлежало им. Этот грех чаще встречается у матерей, чем у отцов.

Подлинная любовь не только свободна, но и дает свободу любимому, лишь бы это не было поводом для потачки греху.

Наиболее отеетстеенной должна быть любовь родителей, потому что она преимущественно связана с тем отеетом, который родители должны будут дать на суде Божием за своих детей. И это, прежде всего, отеет на главный вопрос: как образоеали и еоспитали своих детей. И этот ответ будет непо-стыдным лишь в том случае, если родительская любовь окажется укорененной на небе. Вовсе снимают с себя обязанность воспитания и образования своих детей лишь нравственные уроды среди родителей; к сожалению, число таких уродов с течением времени заметно возрастает. Но и те родители, которые ста-вят перед собой серьезную воспитательную задачу, обычно упрощают, форма-лизуют или искаженно решают ее, нередко разрешая ее привычным для себя материальным способом: не пожалеть денег на "хорошее" образование, в ре-зультате которого ребенок оказывается только напичкан внешними знаниями. Таким образом, не делается различия между знанием и информацией. Нередко в воспитании применяется и вовсе уродливый прием, когда родители пытаются богатством подарков лишь привязать ребенка к себе. Такие родители почти не-избежно "воспитывают" и "образовывают" нравственных кретинов.

Между тем подлинное воспитание - есть, прежде всего, энергичное пита-ние нраестеенной пищей слова Божия, а подлинное образование всегда обра-зовывает по "образу Божию". Воспитывать детей, это - перефразируя фразу,

470

сказанную одним из современных святых - "кровь проливать". Воспитывая де-тей, необходимо все время держать свою руку на их "нравственном пульсе".

Самое существенное в воспитании - это дать возможность увидеть и пере-жить детям главное - встречу с Богом, а затем помочь им выстроить в их душах чистую систему нравственных ориентиров. Удивительное дело - но когда зада-ча ставится таким образом, то она, будучи объектиено вполне конкретной, для многих, включая и вполне приличных христиан, кажется совершеннейшей отелеченностью. Поэтому задачи воспитания встают перед многими людьми лишь как прикладные, по конкретным ситуациям, и то обычно лишь как задачи выправления негативных последствий уже случившегося, а не как поиск спосо-ба планомерно закономерного закрепления положительных нравственных на-выков в связи с религиозным сознанием. В поведенческом отношении, глав-ным образом, требуется воспитание подлинного благочестия в отношении к Бо-гу и к церкви и доброго отношения к людям. Разумеется, параллельно с этим необходимо воспитание отвращения к отрицательным духовным и нравствен-ным явлениям.

По отношению к детям впереди всего стоит воспитание главной и понят-ной детской добродетели - послушания. (Равным образом, главным и, к сожа-лению, обычным детским грехом является непослушание, что и понятно всем детям). Правда, и детям не всегда понятны нраестеенные мотиеы послуша-ния. К сожалению, очень нередко ценность послушания определяется родите-лями исключительно из того, что с послушными детьми удобнее жить; кроме того, детское послушание часто тешит явное или скрытое родительское власто-любие. На самом деле, послушание родителям необходимо воспитывать пото-му, что через это человек отучается от одного из главных векторов падшего ес-тества своеволия и ложной свободы и научается слушаться воле Божией.

Послушание влечет за собой и ряд других добродетелей, в первую очередь таких, как смирение, доброжелательность и ответственность. В послушании обычно проявляется также и исполнение ветхозаветной заповеди: "чти отца твоего и матерь твою и благо ти будет". На послушливых детей естественнее сходит благодать мирного и чистого Божественного Духа.

471

Воспитание детей должно осуществляться, прежде всего, пищей духовной, которая детским организмом обычно усваивается довольно легко, если препо-дается умело. Такой пищей для детей слаще и дороже всего могут быть роди-тельские беседы. Потому так важно содержание этих бесед - особенно если учесть, что обычно у родителей бывает немного времени для таких бесед. Если относительно любого человеческого общения сказано, что за каждое праздное слово придется давать ответ, то насколько же болыпе ответственность роди-тельская за содержание бесед со своими детьми. Обучение молитве детей, нау-чение их смыслам молитвы и радости Богообщения, рассказы из священного писания и из добрых и понятных примеров житий святых мужей и жен (да и детей), научение вере и пониманию того, что нравственно, а что безнравственно (что хорошо и что плохо) - вот что должно быть предметом и содержанием сладких родительских бесед, питающих и воспитывающих детские души.

Но воспитание - не одни только слова. Как соблазн, так и добрый пример много значат в человеческой жизни и в отношениях; - но в воспитании детей больше, чем где бы то ни было. Конечно, добрый пример не должен быть пока-зушно-демонстративным: фалыпь "показухи" детьми чувствуется более остро, чем взрослыми. Но и слишком намеренно скрывать добрый образ поведения не следует - и в этом может содержаться тонкая ложь.

Задача воспитания - в научении верному ориентированию в нравственном море жизни, и в этом смысле свое место могут иметь и такие методы, как нака-зание - порою даже довольно сильное, и поощрение, - но так, чтобы не оно ста-ло целью и мотивом доброго поведения. В конечном назначении целью всех воспитывающих действий должно быть образование в душе ребенка того об-раза Божия, смыслом и содержанием которого становится любовь. Естествен-ная, органичная, природная любовь к родителям и доброжелательство вообще ко всем окружающим открывает в себе мистические смыслы именно тогда, ко-гда в сердце пробуждаются непостижимые вожделения неведомого Бога. Но помочь образоваться в душе ребенка чистому и таинственному движению под-линной любви можно лишь тогда, когда такая любовь раскрывается в душе са-мого воспитателя, то есть, когда он обретает в своей душе движения любви к ребенку "не по плоти и крови", а по живому религиозному чувству. Нигде с та-

472

кой силой не проявляется родительская ответственность, как во взаимоценном движении воспитания в себе сеятой любви к "своему" ребенку. Помимо хри-стианства даже и трудно себе представить, как может родительская любовь приобрести верное и чистое направление: ее так и тянет к собственничеству и простому генетическому ощущению. Выстраивание отношений верной и чис-той собственной любви к детям, их ответной любви - самое важное, но и самое трудное дело в христианском нравственном воспитании.

Практически большая часть родительских грехов связана с непониманием этой проблемы, нежеланием или неумением ее решать. Это и неудивительно. Если главная заповедь - есть заповедь любви, то и основное пространство нрав-ственных отношений между родителями и детьми - это пространство любви; но соответственно - это же и есть главное пространство всевозможных искажений, и не только между родителями и детьми, но и в человеческих отношениях во-обще.

Грехи против главной добродетели - Грехи человеческих

любви - выражаются в переживаниях, дейст-отношений

виях и формах, прямо протиеоположных

действиям любви. Если суть любви - в притяжении к объекту любви, то прямо

противоположно притяжению - отталкивание, внутреннее неприятие тех, с кем

промыслительно приходится сталкиваться по жизни.

В Евангелии, в частности, в апостольских посланиях эти виды греха порою объединяются и с иными греховными действиями, и апостол Павел называет их делами плоти вообще: "прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идоло-служение, волшебство, вражды, ссоры, зависть, грех, распри, разногласия, ере-си, соблазны, ненависть, убийство, пьянство, бесчинства и тому подобное" (Гал.5,19-21). Апостол называет все подобные движения, даже и не всегда имеющие очевидно грубый телесный характер, делами плоти, потому что в них выражается тот строй души, который тяготеет к низшим, животным, материа-листическим ощущениям и переживаниям; это не действия человека духовного или, по крайней мере, стремящегося к возрождению духовному.

473

Плотское, недуховное ощущение разделяет людей, делает их чужими друг другу. Для подобного отчуждения порою могут быть необходимы какие-нибудь явные и сознательные провокации со стороны "другого", порою же никаких провокаций не нужно и неприязнь носит устойчивый иррациональный харак-тер, нередко с очень сильными чертами агрессии и деструкции.

Осуждение таких грехов против ближнего неоднократно встречается в Священном писании, больше всего - у апостолов. Гнев (Ио. 1,19-21; 2 Кор. 12,20), убийства (Ио.2,4), злословие (Ио.4,4), клевета (2 Кор. 12,20), раздо-ры (там же), споры, необузданный язык (Ио.2,5-13; 1 Петр 3,10; 1 Тим.1,4) и т.д.

Грехи против любви - наиболее очевидны и понятны не только людям христианского нравственного устроения. Но не христианам они понятны либо на чисто интуитивном субъективном уровне, либо по известному "общечелове-ческому" принципу: "не делай другим того, что не хочешь, чтобы сделали те-бе". Для христианина же подобные действия принципиально недопустимы как нарушения Божественной заповеди о любви к людям. Если подобные наруше-ния осуществляются с чувством своей правоты, то равно настолько, насколько это чувство правоты держится и удерживается как бы "сознательно" - человек перестает быть верующим христианином, ибо он "сознательно", хотя бы «на время», отказывается от смысла и жизни христовой заповеди, и сам становится для себя заповедью. Конечно, грех остается грехом и тогда, когда человек пре-дается неприязненным движениям (страсти гнева) по нечистоте и немощи сво-их чувств, осознавая в то же время свою неправоту и почти раскаиваясь в ней. Но все же невольный и несознательный грех не имеет той же разрушительной силы ни в самый момент совершения, ни по своим последствиям и результатам, как грех произвольный и переживаемый как норма. Подлинное покаяние раз-рушает последствия греха довольно скоро; - кроме, разумеется, таких случаев, когда, действуя по механизму соблазна, грех переходит и на других людей, и согрешивший человек становится ответственным не только за себя.

Грех против ближнего (против заповеди любви) действует наиболее раз-рушительно по отношению к самому себе, особенно в тех случаях, когда дейст-вие гнева направлено на человека, переносящего это действие со смирением и терпением, и таким образом, извлекающего нравственную "пользу" из греха

474

гневающегося. И потому-то при всей демонстративности грехов протие ближних они гораздо более и существеннее оказываются грехами