Протоиерей владислав свешников очерки христианской этики

Вид материала

Реферат

Содержание Уподобление Христу

Подобный материал:

• Русской Православной Церкви, касающихся вопросов христианской этики, нравственных проблем,, 34.88kb.
• Протоиерей Серафим Соколов. История Христианской Церкви (начиная с 4-го века) Глава, 356.72kb.
• Вопросы для подготовки к зачету по дисциплине «основы этики», 58.69kb.
• План Теологическое обоснование морали в средневеково-христианской этике. Моральная, 159.26kb.
• Протоиерей Григорий Дьяченко Борьба с грехом Благословение Свято-Троице-Серафимо-Дивеевского, 777.44kb.
• Высшие богословские курсы при мпда, 235.39kb.
• Терехович Владислав Эрикович, 2222.79kb.
• Первая треть XIII в.) (примерный план раскрытия темы), 37.28kb.
• Протоиерей Евгений Левченко, иерей Александр Егоров, Лаптев Л. Г., академик, проф, 62.51kb.
• Курс «Основы религиозной культуры и светской этики» Модуль «Основы светской этики», 68.6kb.

быть с Богом и исполнять Его Святую Волю, то душа, будучи полем всяких желаний, не обязательно греховных по самому материалу, неиз-бежно оказывается потенциальным объектом пристрастных сетей. А пленен-ность хоть одним пристрастием, хоть несильным - уже свидетельство нечисто-ты. И все это может происходить с теми, кто цветет как редчайший и чудесный цветок благоуханнейшей красоты и бриллиантовой природной чистоты. Что же говорить о тех, кто не имеет таких врожденных даров? Любой, порою самый невинный разговор с людьми, вполне "приличными" по нехристианским пред-ставлениям - и почти неизбежно запачкался тонким осуждением или невырази-тельным пустословием. Так проходит жизнь.

Подлинная чистота сердца - это хотя и дар, как врожденная чистосердеч-ность, но дар для своего приобретения требующий серьезной духовной, пред-варительной и постоянной работы. Эта работа имеет очистительный характер и проводящих ее приводит к замечательным результатам. И все же подлинная сердечная чистота - это дар Сеятого Духа, вселяющегося в очищающуюся ду-

271

шу. Нельзя недооценивать первый момент - ощущение нужности очиститель-ной работы. Потому что помимо него невозможно главное. Но и придавать ему решающее значение, заменяя им действие Божественное - большая нравствен-ная ошибка, ибо, не взыскивая Божестеенной чистоты, можно так и остаться со сеоей.

Дело очищения требует, прежде всего, знания, как вычищаться, от чего, какоеы услоеия и особенности этого процесса. Для получения Божественного дара необходимо хотя бы в общих чертах понимать - чего взыскивать, чтобы не удовлетвориться мелкой, а то и вовсе фалыпивой монетой, и наоборот не прой-ти мимо не бросающегося в глаза тихого духовного обретения.

Что касается самого делания, то одно из самых существенных условий его - ни на один день не забывать о необходимости постоянной чистки. В этом отношении хорошо быть подобным тем патологическим чистюлям, у которых и так все на кухне блестит, а они все равно по десятому разу все перетирают, да-же если по месяцу к ним никто не заходит полюбоваться на этот блеск. В этом, собственно, и есть ежедневная покаянная работа, и отличие самоочищения от простого самоанализа. Занимающийся таким самоанализом, если продолжить сравнение, подобен хозяйке, которая бы с удовлетворением отмечала: ага, и вот в этом углу кучка мусора, и в этой тарелке лежат объедки почерневшего и тух-лого салата, и здесь тянется уже почерневшая от копоти паутина, а по столу бе-гают полчища мелких тараканчиков и проч., - и все не только оставляла бы изо дня в день на прежних местах, но еще и добавляла бы постоянно новой грязи.

С другой стороны подлинно кающийся или живущий в постоянном ре-жиме очистки, не может быть безумцем, выбрасывающим в мусор (вместо того, чтобы очистить) хорошие, но запачканные тарелки, поцарапанную мебель, хо-рошую еду и т. д. (Что называется, выплескивать с водой и ребенка). Вместе с тем покаянно очищающийся не должен быть подобен сошедшему с ума венику, решившему, что он и сам, без помощи человеческих рук, может пройтись по комнатам.

Короче и проще говоря, ежедневно-постоянная очистительная работа -это постоянный строгий и внимательный взгляд на свою душу в свете совести,

272

заповедей Божиих и всего нравственного объективного учения; смиренная мольба - всегда, как только замечаешь грех, с ежевечерним покаянным сумми-рованием, и подготовка к нередкому таинству покаяния.

Но и такое, вначале собственное, а затем и Божие по отношению к чело-веку делание по очищению души даст возможность в лучшем случае видения себя, своей души, своих грехов. Видения ясного и горького, видения полезного и плодотворного, видения необходимого, нравственного, но видения себя, а не Бога.

Порою среди многого горького знания о себе вдруг, как при свете молнии приходит важнейшее из горьких знаний: у меня прежнее, гораздо более чистое, хорошо видящее себя, но прежнее мое сердце, которое все равно нечисто по природе. Следовательно, весь труд по очищению, весь поиск праведности в этом отношении, все нравственное делание оказались способными привести лишь к этому, очень существенному, но тупиковому знанию. И это становится ясно по тому чувству томления, которое свидетельствует об искании еще не найденного совершенства. И это томление находит, наконец, свой выход в соз-нании, подобном тому, которое было выражено в словах Давида: "Сердце чисто созижди во мне, Боже". Чистое сердце, новое сердце, создаваемое Богом, со-зерцающее мир Божий, мир небесный, не останавливается в своем нравствен-ном делании, в своем поиске праведности, но стремится к деятельному пребы-ванию себя и всего, что вокруг себя в этом Божественном мире.

К этому призывает и заповедь: "Блажен-

Миротеорчестео ны миротворцы, ибо они назовутся Сынами

какшйктика Божиими". Миротворчество, понимаемое как

в общем, так и в христианском значении сло-ноеой теари

ва, не заключает в себе, по внешнему выра-

жению, ничего сложного в смысле мистического и интеллектуального пости-

жения этой нравственной категории. Оно очень понятно и легко мотивируется

и в смысле личных непосредственных готовностей к такого рода деятельности,

что в частности находит свое понимание, как в тривиальном общественном

273

мнении, так и в многочисленных народных речениях типа "худой мир лучше доброй ссоры".

Кажущаяся простота этого явления закрывает возможность разглядеть глубокие внутренние нравственные пласты и смыслы, довольствуясь некото-рыми очевидными постижениями, не требующими конструктивного нравствен-ного размышления. Сами понятия о мире, во-первых, не превышают в таких случаях простых эвдемонистических представлений: в условиях мира жить легче и приятней, чем в условиях скандала любого уровня и качества; во-вторых, они исходят из отрицательных предпосылок и переживаний: т.е. цен-ность мира рассматривается не сама по себе в его положительном нравственном содержании, а как отсутствие войны, скандала, и таким образом мир ощуща-ется сам по себе бескачественно, лишь как услоеие качественного существова-ния.

Но в таком случае совершенно непонятной остается столь высокая еван-гельская характеристика миротворцев как "Сынов Божиих". На самом деле сущность и явление мира с евангельской позиции ценны и сами по себе и име-ют безусловное Божественное содержание. Собственно, это содержание и было уже показано, когда смирение раскрывалось как приятие мира Божьего в глав-ных типах человеческих отношений: с Богом, с самим собою и с ближними. В этом раскрывалось существенное понимание смирения как фундамента по-строения нового нравственного творения, ибо одна из постоянных и сильно действующих характеристик человеческой природы, пребывающей в падшем состоянии и греховном окружении - это распад и нелад - состояние ненормаль-ное, искаженное, уродливое. Значит, задача внутренней установки: изъяв без-образие - оставить образ, норму.

Но осущестеление поиска правды Божией - это реализация принятых устаноеок е жизни, е дейстеии. Ьолее чем в любом другом - в миротворче-ском делании личность реализуется, как орудие Божие, выполняя конкретность Божественного задания в исторической действительности, распространяя лучи уже дейстеующего в ней божественного мира - на окружающее. По мере того,

¹³ Евдемонизм - учение о стремлении к удовольствию как к главному стимулу нравственного делания

274

как в личности, в ее внутреннем строе, радостно раскрывается этот божествен-ный мир, он и сам собой, без специальных внешних действий, распространяется на окружающее, по слову преподобного Серафима Саровского: "стяжи дух ми-рен, и около тебя спасутся тысячи". Это благодатное мирное действие кроткой и чистой личности становится тем более плодотворным, чем более она такую заданность на себя берет сознательно - разумеется, лишь тогда, когда, собира-ясь давать, она имеет что давать. Конечно, в таких случаях следует иметь в ви-ду, что задача эта все-таки может решаться почти исключительно в условиях личностных контактов.

В некотором смысле подобные задачи ставятся и в условиях, положим, межгосударственных, или гражданского общества, в котором возникает кри-зисная или конфликтная ситуация. И задача умиротворения, хотя в обществен-ном смысле очень важная, имеет лишь в условном смысле, нравственный ха-рактер, - хотя бы потому, что положительного теорческого содержания в ней нет, а мир воспринимается лишь как отсутствие войны.

Поэтому даже когда и на межличностном уровне задача ставится похо-жим образом - помирить враждующих или готовых вступить в конфликт, - ее разрешение в нерелигиозном нравственном понимании можно обозначить тем же словом - миротворчество. К христианскому же пониманию нравственной проблематики эта задача имеет отношение лишь как прикладная, а к блаженст-ву бытия в чине "Сынов Божиих" и вовсе отношения не имеет, хотя бы потому, что многие из таких вполне искренних "миротворцев" о подобном сыновстве даже и не помышляют.

Следовательно, миротворчество это сознательное нравственное делание, которое стремится к приобретению Духа Божия, Духа мирна.

Внешне же это тоже может выражаться в умиротворении конфликтую-щих всеми возможными способами, но это лишь начальный этап миротворчест-ва как делания, которое органически исходит из того, что вкусившая мирного духа Божья душа болит, когда встречается с немирностью. И тогда человек как бы "вклинивается" между враждующими, стремясь посылать "направо" и "на-лево" импульсы добра. Жалость и молитва, содержащиеся в этих импульсах,

275

сокрушают немирное зло конфликтных психологий. Но, нейтрализовав кон-фликт, "блаженный миротворец" остается и сам, и бывшие соперники с ним на поле брани, как на пустом месте, с ясно ощущаемым стремлением активного нравственного делания. И тогда-то в любые человеческие отношения эти "ми-ротворцы" стремятся внедрить все особенности мира Божия, которые уже даны им самим; и, прежде всего дух тихого и кроткого дыхания, мирного спокойст-вия, молитвы, безропотности, чистоты и легкости душевной, внутренней стро-гости и ненавязчивости: свободы, свободы и еще раз свободы. Той свободы, при которой исчезают всякие страхи, а есть одна готовность служить делу и миру Божию, несмотря ни на какие испытания, что бы ни ждало миротворцев в их делании мира Божия.

И на самом деле творцов мира Божия
гаоость гонимых ждет война. Потому что мир человеческий,

за Христа если и не гонит прямо делателей мира Бо-

жия, то уж во всяком случае, рабы Божии не пользуются симпатией у рабов общественного мнения, рабов своих страстей и пристрастий, рабов своеволий и нравственных нечистот. Но нередко рабы Божии подвергаются от своих ненавистников и прямым гонениям - от простого неприятия и издевательства до кровавых мучений и даже до смерти. Зная это, подлинные рабы Божии всегда живут в постоянной готовности к любым воз-можным гонениям. Но Евангелие дает возможность понять, что Господь ждет от этих Своих верных последователей болыпего, чем простую готовность: "Блаженны изгнанные правды ради, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны вы, когда поносят вас, и гонят, и всячески злословят на вас, Меня ради. Радуй-тесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах". Парадоксальность хри-стианских призывов здесь приобретает свое предельное выражение.

Для того чтобы доопытно хоть сколько-то осознать реалистичность этого призыва Христа, о радости при гонениях, необходимо прежде увидеть и понять - за что гонят рабов Христовых. Прежде всего, именно за то и потому, что они -Христовы. 06 этом говорит Он Сам: "раб не болыпе Господина своего. Если Меня гнали, будут гнать и вас. Если слово Мое соблюдали, будут соблюдать и

276

ваше" (Ио. 15,20). На Христа же - от первых Его младенческих дней до креста гонение было воздвигнуто по причине ненависти к Нему.

Ненависть ко Христу, во-первых, объясняется тем, что Его пришествие в мир означало, что кончается власть над миром тьмы и ее "князя" - дьявола, а с ним вместе и тех, кто сознательно принимает эту власть, да и сам занимает не последнее место в дьявольской иерархии власти над этим миром; теряющие же власть обычно отдают ее с боем.

Во-вторых, ненависть к Христу объясняется тем, что Он принес на землю духовный, нравственный и умственный свет; но многие падшие люди настоль-ко болыпе полюбили собственную тьму, чем истинный свет (земное - вместо небесного), что всегда готовы уничтожить любой источник света, обличающий их собственную тьму, ибо гордые люди не терпят обличения.

Наконец, в-третьих, источник их ненависти - нежелание, непонимание и отвращение к самоотвержению, которое Христос выставил как главное нравст-венное условие для прохождения подлинного и безукоризненного жизненного пути. Кроме того, сама чистейшая и праведнейшая личность Иисуса Христа с такой силой обличала их нечистоту и неправедность, и настолько ослепительна была эта прекрасная чистота, что невыносимо было в этом свете видеть собст-венную грязь и безобразие.

Поэтому понятно, что мир, ненавидящий Христа, будет ненавидеть и учеников Его. Мир видит воплощение в них тех смыслов и содержаний жизни, к которым призывал их Божественный Учитель. Ненавидеть - хотя бы потому, что ученики напоминают об Учителе. Но не только напоминают, ибо, когда они - подлинные ученики, они как бельмо на глазу у учеников дьявола; у людей, живущих по дьявольским принципам. Они другие, и этого достаточно. Это до-вольно обычная психология людей века сего - не любить "чужаков". Но здесь не только "чужаки". Мир не может не увидеть в них людей другого склада: мир живет ложью, все открыто лгут друг другу; христиане же стремятся к честно-сти.

Неприязнь, злоба и зависть - обычные нормы людей века сего, христиане же стремятся к доброжелательности и безропотности. Мир хочет, как теперь

277

говорят, "подгребать под себя"; христиане же склонны отдавать все, вплоть до самоотдачи. Вообще мир любит свое. Когда люди мира видят свое, они могут не каяться; покаяние ненавистно самодовольным, самоуверенным и самоутвер-ждающимся людям века сего. Христиане же всею своею жизнью и даже внеш-ним видом обличают их неправду. Люди века сего легко могут снести декора-тивный облик правды, потому что в декоративности заключается свойственная им самим неправда. Правду мир не любит, и потому гонит противных ему хри-стиан "правды ради".

Но даже и без долгих рассуждений видно, что мир не любит подлинных христиан и гонит их, что подтверждается всей историей христианства. Во вре-мена языческие и новоязыческие (большевистские) христиан мучили и убивали; во времена как бы христианские, подлинных учеников Христовых псевдохри-стианский мир окружал насмешкой, ложью, клеветою, неприязнью, равноду-шием.

Этот чуждый Христу мир уже давно выработал, вполне органически, от-ношение одних лиц и групп лиц к другим по разным поводам, отношение того типа, который принято называть словом " гонение". Редко, кто из таких, услов-но говоря "гонимых", не проявляет в случае "гонений" ропота, недовольства, неприязни, а по возможности - и соответствующего ответа. В лучшем случае встречается обдуманный стоицизм, да и то, обычно он свидетельствует не столько о возвышенности чувств, сколько о презрительном самопревозношении над гонителями.

Христос же предлагает способ отношения, который никак не укладывает-ся в умы и сердца "чад века сего": "Радуйтесь и веселитесь!". Впрочем, радость и веселие - это уже высшая ступень того внутреннего развития души, которое на более "средних" уровнях проявляется как спокойствие и безропотность в скорбных обстоятельствах; спокойствие и безропотность, как нормы внутрен-него мира с Богом и внутреннего смирения, и как результат переживания спра-ведливости Бога, испытующего и наказующего гонениями; и, наконец, как следствие искания правды Божией.

278

Это переживание находит сильное выражение в словах разбойника на кресте: "достойное по делам моим приемлю" (Лк. 23,41). Когда гонения пере-живаются подобным образом, они сопровождаются молитвой за гонителей, по-тому что те в нравственном отношении находятся в катастрофическом положе-нии.

Само действие гонения свидетельствует, что гонитель терзаем совестию, ибо он не просто не видит истины, а потому и равнодушен к ней. Нет, он еидит ее в лице тех, кого он гонит. Но он ненаеидит ее, а потому и гонит. Ненавидит, ибо она заставляет делать его то, что он не хочет делать. Поэтому, в отличие от равнодушных людей, он не может похвастаться даже пустым довольством, с оттенком пошлого "счастья": он сам гоним бесами.

Что же до гонимых "правды ради", то они, по слову Христа, "блаженны". Понятно, что это блаженство принадлежит только гонимым за имя Христово, а не по их дурному характеру, или, например, потому, что они подожгли дерев-ню. Но если кого римские язычники готовы колесовать, а советские большеви-ки готовы расстрелять, если он словом и делом не откажется от имени Христова (а опыт истории показывает, что многие тысячи раз они свои угрозы выполня-ли), это свидетельствует, что он не сошел с путей правды. Поэтому мученики в греческом языке именуются "тагшгіо]" - свидетели. Они свидетельствуют правду Божию, и самим фактом гонения свидетельствуют, что они лично идут путями правды.

Едва ли многие готовы на смерть ради истины чисто теоретической, а ко-гда это и случается, то нельзя не видеть в этом психопатическую привержен-ность к сверхценным идеям, совсем не заслуживающую нравственного одобре-ния. И любые: "все-таки она - вертится", восхищают как факт не столько науч-ной, сколько психологической стойкости. Но в этих случаях, такие "стоики" на-ходят удовлетворение, прежде всего в себе самих. Если угодно, это вид само-доеольстеа.

Мученики, гонимые, свидетели христианские находили объективное одобрение и ободрение от самой истины, но истины не просто теоретической, которая сама по себе все же всегда слепа, и даже не истины нравственной, на-

279

зываемой праеда, потому что следование правде даже до кроеи требует лично-го героизма, и только о личном героизме свидетельствует, да и требование это может быть предложено только героям. Императив "радуйтеся и веселитеся" направлен ко всем, и мученики, гонимые за истину, получали одобрение от са-мой еоплотиешейся Истины, Богочеловека Иисуса Христа. И таким образом, на почве истинного смирения ("блаженны нищие духом") вырастает подлинная личность, связанная с путями правды от начала (блаженны алчущие и жажду-щие правды") до конца ("блаженны изгнанные правды ради"). Таким образом, нравственная жизнь человека в норме и идеале есть блаженство праведности в связи с совершенною Истиною - Иисусом Христом, пришедшим во плоти.

В этом состоит суть всех нравст-

Уподобление Христу

венных вопрошании, ответов, содержа-

и единстео с Ним _Ний и обетований заповедей Блаженст-

ва. Но эта суть не может быть не только усвоена, но и понята, помимо усвоения всех евангельских смыслов во всей пол-ноте и тем самым вхождения в жизнь Иисусову, а во-вторых, помимо живого опыта вживания и переживания в строе этих заповедей, по крайней мере - в са-мых начальных движениях ума, сердца и воли. И только тогда - перед умствен-ным взором встанет живая личность Иисуса Христа как уже исполниешего эти заповеди. И только это исполнение их Иисусом Христом, делает возможным исполнение их для каждого. Иисус представляет своею жизнью высочайший, но и реальный способ их исполнения.

Сама личностная сеязь (когда она имеет не теоретический, но и не про-сто эмоциональный характер) вдруг раскрывает эти заповеди и личностно таин-ственным образом уже исполненными, хотя и не в совершенстве. Но это мис-тическое исполнение становится реальным и в силу конкретных интенций к уподоблению Христу. Блаженства исполнены Им, не потому что в Нем было некоторое несовершенство, которое еще только требовало восполнения, как это обстоит с любой другой человеческой личностью, но как раз наоборот, именно потому, что это нравственное совершенство уже содержится в Нем, что и выяв-ляется при созерцании Христа через заповеди блаженства, а заповедей блажен-

280

ства через Христа. Именно поэтому их выявление в Нем, как уже совершенное, несколько иное, чем в людях, еще стремящихся к исполнению, именно по пе-реживанию своего несовершенства (неполноты или даже искаженности).

Так смирение Христа полное, потому что Он от Предвечного Совета, на котором решено было "умалиться" до воплощения второму Лицу Пресвятой Троице, до смерти крестной "был послушлив" абсолютно. Смирение же челове-ческое, в его нищете духовной, еще только взыскуемое и может быть, ему нуж-но пройти долгий путь (то отвержения своего богатства, то вновь возвращения к нему), прежде чем он уподобится Христу. Но и это уподобление Христу, как личности бесконечно совершенной, до конца дней будет состоять в том - со стороны несовершенного человека, чтобы усовершенствоваться, т.е. возрас-тать, и продолжать пребывать в переживании нищеты духовной.

Точно также, сердце человека, начавшего чувствовать Евангелие и Хри-ста, видит в нем то исполнение кротости, о которой пророчествовал еще пророк Исаия ("трости надломленной не преломит" - Ис.42,3). И ту чистоту умиления, которую уже вступившему на пути смирения и правды еще придется вырабаты-вать многими покаянными и укрощающими вспыхивающее сердце слезами. И алкание и жаждание правды уподобляет человека Христу, который не просто