Мне хотелось бы поблагодарить следующих людей за любовь и поддержку несмотря на разные, ну, вы понимаете, жуткие вещи, которые иногда случаются
| Вид материала | Документы |
СодержаниеДальше в том же духе Роса на розах |
- «Страна Буквляндия», 548.97kb.
- Из выступления вице-президента тпп россии А. В. Захарова на X международной инвестиционной, 102.25kb.
- Дипломатическая миссия в Англии, 3293.02kb.
- Здесь собраны юмористические материалы, показавшиеся мне интересными, 6702.94kb.
- Нравственность и духовность Фрагмент лекции «Искажения христианства», 138.51kb.
- Лекция Далай-ламы XIV путь к просветлению, 1610.18kb.
- Безусловная любовь Часть, 78.61kb.
- Суммировать философский и духовный опыт моего сорокалетнего личного и профессионального, 3282.29kb.
- Вампир арман часть I тело и кровь, 5367.29kb.
- «Итоги финансово-хозяйственной деятельности университета за 2010 г и задачи на 2011, 552.81kb.
Дальше в том же духе, лечу домой к Марле и Мыловаренной Компании на Пэйпер-Стрит.
Все по-прежнему разваливается на части.
Дома боюсь заглянуть в холодильник. Представляются дюжины целлофановых пакетиков с пометками городов, -- вроде "Лас-Вегас", "Чикаго" и "Милуоки", -- где Тайлер приводил в исполнение угрозы, чтобы защитить филиалы бойцовского клуба. А внутри каждого пакетика лежит пара кровавых твердозамороженных кусочков.
В углу кухни обезьяна-космонавт присела на растрескавшийся линолеум, и изучает себя в карманное зеркальце.
-- Я -- кучка поющих и пляшущих испражнений мира, -- рассказывает космическая обезьяна зеркалу. -- Я -- токсичный побочный продукт творения Господнего.
Другие обезьяны-космонавты бродят по саду, что-то собирают, что-то убивают...
Положив одну руку на дверцу морозилки, делаю глубокий вдох и пытаюсь сконцентрировать просветленную духовную сущность.
Роса на розах,
Радость зверьков Диснея:
Такое ранит.
Морозилка уже открыта на дюйм, когда через плечо заглядывает Марла и спрашивает:
-- Что на ужин?
Обезьяна-космонавт рассматривает себя, сидящую на корточках, в зеркальце:
-- Я -- дерьмо и ядовитые человеческие отходы мироздания.
Замкнутый круг.
Где-то месяц назад я боялся, что Марла заглянет в морозилку. Теперь сам боюсь туда заглянуть.
О Боже. Тайлер.
Марла любит меня. Марла не знает разницы.
-- Рада, что ты вернулся, -- говорит Марла. -- Нам нужно поговорить.
"О да", -- отвечаю, -- "Нам нужно поговорить".
Не могу заставить себя открыть морозилку.
Я -- Сжавшиеся Внутренности Джека.
Говорю Марле - "Не трогай ничего в морозилке. Даже не открывай ее. Если найдешь что-то внутри -- не ешь это, не корми этим кошку или кого-нибудь еще". Обезьяна-космонавт с зеркальцем пялится на нас, поэтому говорю Марле, что нам лучше уйти. Придется продолжить общение в другом месте.
Снизу подвальной лестницы доносится голос обезьяны-космонавта, которая читает другим:
-- Три способа изготовить напалм:
-- Первый: можно смешать равные части бензина и замороженного концентрата апельсинового сока, -- читает обезьяна космонавт в подвале. -- Второй: можно смешать равные части бензина и диетической колы. Третий: можно растворять в бензине размолотый кошачий кал, пока смесь не загустеет.
Мы с Марлой добираемся на общественном транспорте от Мыловаренной Компании на Пэйпер-Стрит до одной из кабинок "Планеты Дэннис", оранжевой планеты.
Что-то подобное рассказывал Тайлер, -- с тех времен, как Англия проводила экспедиции, открывала колонии и составляла карты, у большинства географических мест остались эдакие подержанные английские наименования. Англии надо было дать имена всему. Или почти всему.
Вроде Ирландии.
Нью-Лондон, Австралия.
Нью-Лондон, Индия.
Нью-Лондон, штат Айдахо.
Нью-Йорк, штат Нью-Йорк.
Заглянем в будущее.
Таким же образом, когда освоение космоса пойдет полным ходом, все новые планеты, скорее всего, будут открывать огромные корпорации, и они же будут наносить их на карты.
Созвездие Ай-Би-Эм.
Галактика Филлип Моррис.
Планета Дэннис.
Каждая планета примет личные черты любого из тех, кто первый над ней надругается.
Мир Будвейзера.
У нашего официанта на лбу шишка с гусиное яйцо, он вытянулся по струнке, каблуки вместе.
-- Сэр! -- говорит наш официант. -- Что сегодня изволите? Сэр! -- говорит он. -- Все, что вы закажете, -- бесплатно. Сэр!
Можно представить себе запах мочи в супе каждого посетителя.
Два кофе, пожалуйста.
Марла спрашивает:
-- Почему это бесплатно?
"Официант думает, что я Тайлер Дерден", -- говорю.
В таком случае, Марла хотела бы заказать жареных моллюсков, суп из моллюсков, фаршированную рыбу, печеную картошку со всем чем только можно, и шоколадный торт.
Через стойку кухни видно трех рядовых поваров, один со швами на верхней губе, -- разглядывают нас с Марлой и перешептываются, склонив побитые лица друг к другу. Прошу официанта - "Дайте нам здоровую чистую пищу, пожалуйста. Пожалуйста, не надо всякой дряни в заказе".
-- В таком случае, сэр, -- замечает наш официант. -- Я не рекомендовал бы леди суп из моллюсков.
Спасибо. Не надо супа. Марла смотрит на меня, и я говорю ей - "Верь мне".
Марла говорит:
-- Есть милые преимущества в том, чтобы быть Тайлером Дерденом.
С этого момента, говорю Марле, ей нужно следовать за мной ночью повсюду, и отмечать любое место, куда бы я ни пошел. С кем я встречался. Не кастрировал ли какую-нибудь важную персону. Вроде того.
Достаю бумажник и показываю Марле водительские права с моим настоящим именем.
Не Тайлер Дерден.
-- Но всем известно, что ты -- Тайлер Дерден, -- недоумевает Марла.
Всем, кроме меня.
Никто на работе не зовет меня Тайлером Дерденом. Босс называет меня настоящим именем.
И родители знают, кто я на самом деле.
-- Так почему же, -- спрашивает Марла. -- Для кого-то ты -- Тайлер Дерден, а для остальных -- нет?
В первый раз, когда встретил Тайлера, -- я спал.
Я устал, забегался и сходил с ума, -- и каждый раз, когда садился в самолет, мне хотелось, чтобы тот разбился. Я завидовал умирающим от рака. Я ненавидел свою жизнь. Мне наскучили и надоели работа и мебель, -- и я не знал, как изменить обстоятельства.
Мог только отбросить их.
Я был как в ловушке.
Был слишком цельным.
Был слишком совершенным.
Я хотел вырваться из миниатюризованного быта. Из мировой роли одноразовой порции масла и тесного самолетного сиденья.
Из шведской мебели.
Из изящных искусств.
Я взял отпуск. Уснул на пляже, а когда проснулся -- там был Тайлер, голый и покрытый потом, усыпанный песком, его влажные спутанные волосы падали на лицо.
Тайлер вылавливал бревна, принесенные в залив водой, и вытаскивал их на пляж.
Творением Тайлера была тень гигантской руки, и Тайлер сидел на совершенной ладони, которую создал сам.
И один миг был самым большим, что можно получить от совершенства
Может, на самом деле я так и не проснулся с тех пор, с пляжа.
Может быть, это все началось, когда я помочился на камень Бларни.
Когда засыпаю -- я не сплю на самом деле.
За другими столиками "Планеты Дэннис" насчитываю одного, двух, трех, четырех, пятерых парней, улыбающихся мне, с потемневшими скулами или сплющенными носами.
-- Нет, -- говорит Марла. -- Ты не спишь.
Тайлер Дерден -- созданная мной независимая личность, и теперь она угрожает захватить всю мою жизнь.
-- Как мать Тони Перкинса в "Психе", -- говорит Марла. -- Как здорово! У всех бывают маленькие заскоки. Однажды я встречалась с парнем, которому вечно было мало пирсинга.
"По-моему", -- продолжаю, -- "Когда я засыпаю, Тайлер отправляется в моем теле с побитым лицом в синяках совершать очередное преступление. На следующее утро просыпаюсь как побитый, все кости ломит, и я почему-то уверен, что так и не сомкнул глаз".
Поэтому следующей ночью мне захочется лечь спать пораньше.
Той следующей ночью Тайлер задержится на смене чуть подольше.
С каждой ночью, чем раньше иду спать, -- тем дольше и дольше будет длиться черед Тайлера.
-- Но ты же сам -- Тайлер, -- возражает Марла.
Нет.
"Нет, не он".
Мне все нравится в Тайлере Дердене: его смелость и остроумие. Его дерзость. Тайлер веселый, очаровательный, сильный и независимый, и люди уважают его и верят, что он изменит их мир. Тайлер свободный и одаренный, а я -- нет.
Я не Тайлер Дерден.
-- Да нет же, ты -- он, -- возражает Марла.
Мы с Тайлером делим одно тело, и до недавнего времени я не знал этого. Всякий раз, когда Тайлер занимался сексом с Марлой, -- я спал. Тайлер ходил и говорил, пока я думал, что сплю.
Все в бойцовском клубе и Проекте Разгром знают меня как Тайлера Дердена.
И если буду ложиться спать пораньше с каждой ночью и позже вставать по утрам -- в итоге я совершенно исчезну.
Просто усну и не проснусь.
Марла говорит:
-- Совсем как звери в отделении контроля животных.
"Долина Псов". Где тебя если не убивают, то кастрируют, -- даже те, кто любит настолько, чтобы забрать домой.
Я никогда не просыпался бы, и правил бы Тайлер.
Официант приносит кофе, щелкает каблуками и уходит.
Нюхаю свой кофе. Пахнет нормальным кофе.
-- Ну, -- произносит Марла. -- Даже если я в это все поверю, чего ты хочешь от меня?
Чтобы Тайлер не захватил полный контроль, Марла должна не давать мне уснуть. Никогда.
Замкнутый круг.
Той ночью, когда Тайлер спас ей жизнь, Марла просила его не дать ей уснуть всю ночь.
В ту секунду, когда я усну, появится Тайлер, и произойдет что-нибудь ужасное.
А если все же усну, -- Марле нужно следить за Тайлером. Куда он идет. Что делает. Тогда, быть может, на следующий день я смогу побегать и устранить последствия.
Глава 24.
Его имя -- Роберт Поулсон, и ему сорок восемь лет. Его имя -- Роберт Поулсон, и Роберт Поулсон отныне навсегда останется сорокавосьмилетним.
На достаточно большом отрезке времени вероятность выживания для каждого близка к нулю.
Большой Боб.
Огромный гамбургер. Здоровенный лось выполнял домашнее задание типа "заморозил-просверлил". Так же точно Тайлер забрался в мой кондоминиум, чтобы подорвать его кустарным динамитом. Берешь канистру охладителя с пульверизатором, R-12, если теперь уже сможешь его достать, когда кругом озоновые дыры и все остальное, или R-134a, и направляешь струю на цилиндр замка, пока задвижка не заморозится.
В домашнем задании "заморозил-просверлил" нужно обработать замок на платном телефоне, парковочном счетчике или почтовом ящике. Потом, используя молоток и стамеску, расшатать замороженный цилиндр замка.
При выполнении домашнего задания типа "просверлил-и-залил" нужно сверлить платный телефон или банкомат, потом вкрутить насадку масленки в дыру и при помощи смазочного пистолета доверху накачать свою цель промышленной смазкой, ванильным пудингом или жидким цементом.
Не то чтобы Проекту Разгром нужно набить карманы наличными. Мыловаренная Компания на Пэйпер-Стрит завалена заказами. Господи помилуй нас, когда наступят праздники. Домашнее задание нужно, чтобы выработать у тебя хладнокровие. Нужно набить руку. Сделать вклад в Проект Разгром.
При работе с цилиндром замка вместо стамески можно использовать электродрель. Так же неплохо срабатывает, притом гораздо тише.
Именно такую беспроводную электродрель полицейские приняли за пистолет, когда пристрелили Большого Боба.
Большого Боба невозможно было увязать с Проектом Разгром, бойцовским клубом или мылом.
В бумажнике в его кармане было фото. На фото был он сам, огромный и на первый взгляд совсем голый, позирующий в культуристской повязке на каких-то соревнованиях. "Так жить - глупо", -- когда-то рассказывал Боб, -- "Слепнешь от прожекторов и глохнешь от фоновой музыки из колонок, а судья командует: "Расправь правую грудную, напряги и держи".
"Подними руки так, чтобы мы их видели!"
"Расправь левую руку, напряги бицепс и держи".
"Ни с места!"
"Бросай оружие!"
Такое лучше, чем реальная жизнь.
На его руке виднелся шрам от моего поцелуя. От поцелуя Тайлера. Скульпторные волосы Большого Боба были сбриты, а отпечатки пальцев выжжены щелоком. И лучше было получить ранение, чем попасть под арест, потому что если арестовали -- ты выбываешь из Проекта Разгром, никаких больше домашних заданий.
Одну минуту Роберт Поулсон был маленьким теплым очагом, средоточием всего живого в этом мире, -- а в следующий миг Роберт Поулсон стал предметом. После выстрела полицейского -- восхитительное чудо смерти.
Сегодня вечером в каждом бойцовском клубе лидер филиала ходит кругами во тьме за спинами столпившихся людей, которые разглядывают друг друга через пустой центр каждого подвала клуба, и раздается его выкрик:
-- Его имя -- Роберт Поулсон!
А толпа подхватывает:
-- Его имя -- Роберт Поулсон!
Лидер кричит:
-- Ему сорок восемь лет!
А толпа подхватывает:
-- Ему сорок восемь лет!
Ему сорок восемь лет, и он был частью бойцовского клуба.
Ему сорок восемь лет, и он был частью Проекта Разгром.
Только по смерти мы обретаем имена, потому что только по смерти мы более не являемся частью общей воли. По смерти мы становимся героями.
И толпа орет:
-- Роберт Поулсон!
И толпа орет:
-- Роберт Поулсон!
И толпа орет:
-- Роберт Поулсон!
Сегодня ночью я пришел в бойцовский клуб, чтобы закрыть его. Стою в пятне света по центру помещения, а клуб ликует. Для всех здесь -- я Тайлер Дерден. Умный. Сильный. Решительный. Поднимаю руки, требуя тишины, и заявляю -- почему бы всем нам ни провести ночь как ночь! Идите по домам на сегодня, и забудьте про бойцовский клуб.
"Думаю, бойцовский клуб послужил своим целям, не так ли?"
Проект Разгром отменяется.
"Я слышал, сегодня по телевизору будет хороший футбольный матч..."
Сотня мужчин стоит и молча на меня пялится.
"Человек погиб", -- говорю, -- "Хватит, игра окончена. Больше не смешно". Потом из темноты звучит голос невидимого лидера отделения:
-- Первое правило бойцовского клуба -- не упоминать о бойцовском клубе.
Ору - "Все по домам!"
-- Второе правило бойцовского клуба -- НЕ упоминать о бойцовском клубе.
"Бойцовский клуб отменяется! Проект Разгром тоже".
"Я -- Тайлер Дерден!", -- кричу, -- "И я приказываю вам убираться отсюда!"
И никто на меня не смотрит. Люди рассматривают только друг друга через центр комнаты.
Голос лидера филиала медленно описывает круг по комнате. В бою только двое. Без рубашек. Без обуви.
Бой продолжается, продолжается, продолжается ровно столько, сколько нужно.
Представьте, что подобное происходит сейчас в сотне городов, на полудюжине наречий.
Правила кончаются, а я по-прежнему стою в свете по центру помещения.
-- Назначенный бой номер один, занимайте место, -- выкрикивает голос из темноты. -- Очистить центр клуба!
Не двигаюсь.
-- Очистить центр клуба!
Не двигаюсь.
Блики света отражаются во тьме от сотни пар глаз, все они направлены на меня в ожидании. Пытаюсь рассмотреть каждого глазами Тайлера. Выбрать лучших бойцов для подготовки в Проект Разгром. Кого из них Тайлер пригласил бы работать в Мыловаренной Компании на Пэйпер-Стрит?
-- Очистить центр клуба! -- это принятая в бойцовском клубе процедура. После трех требований лидера отделения меня вышвырнут из клуба.
"Но я Тайлер Дерден. Я изобрел бойцовский клуб. Бойцовский клуб мой. Я написал эти правила. Все вы здесь только благодаря мне. И я сказал -- прекратим на этом!"
-- Приготовиться к удалению участника через три, две, одну...
Кольцо людей сжимается, наваливаясь на меня, и две сотни рук обхватывают каждый дюйм моих собственных рук и ног, и меня несут, растянутым плашмя.
Приготовиться к эвакуации души через пять, через четыре, три, две...
И меня передают по головам, рука за рукой, я плыву к выходу на волнах толпы. Парю. Лечу.
Кричу - "Бойцовский клуб мой! Проект Разгром был моей затеей! Вы не можете вышвырнуть меня! Я здесь главный! По домам!"
Голос лидера филиала орет:
-- Назначенный бой номер один, занимайте место. Немедленно!
"Я не уйду! Я не сдамся! Я пробьюсь! Я здесь главный!"
-- Удалить участника клуба, немедленно!
Эвакуация души, немедленно!
И я медленно вылетаю из двери, в ночь со звездным куполом и прохладным воздухом, и приземляюсь на бетон стоянки. Все руки меня отпускают, и сзади захлопывается дверь, щелкнув замком. В сотне городов бойцовский клуб продолжается без меня.
Глава 25
Годы до настоящего момента я постоянно хотел уснуть. Как-нибудь соскользнуть, отключиться, провалиться в сон. А теперь, спать -- это самое меньшее, чего мне хочется.
Мы с Марлой в комнате 8-Джи Отеля Риджент. Среди всяческих стариков и наркоманов, наглухо закрывшихся в комнатушках, -- здесь мое нарастающее отчаяние хоть как-то становится нормальной и естественной вещью.
-- Здесь, -- рассказывает Марла, сидя со скрещенными ногами на кровати и выталкивая с полдюжины противосонных таблеток из пластиковой упаковки. -- Я одно время встречалась с парнем, которого мучили ужасные кошмары. Он тоже терпеть не мог спать.
А что случилось с тем парнем, с которым она встречалась?
-- А, он умер. Сердечный приступ. Передозировка. Вроде бы слишком много амфетаминов, -- говорит Марла. -- Ему было всего девятнадцать.
Спасибо, что поделилась.
Когда мы вошли в гостиницу, у парня за конторкой в вестибюле половина волос была с корнем вырвана. Кожа головы красная и в рубцах, и он поприветствовал меня. Господа, смотревшие телевизор неподалеку, пооборачивались, чтобы посмотреть, кто я такой, когда парень за конторкой назвал меня "сэр".
-- Добрый вечер, сэр.
Могу себе представить, как уже сейчас он звонит в какую-нибудь штаб-квартиру Проекта Разгром и рапортует о моем местонахождении. У них во всю стену карта города, и они отслеживают мои передвижения при помощи маленьких булавок. Я почувствовал себя меченым, будто мигрирующий гусь в Диком Королевстве.
Все следят за мной, пока я принимаю таблетки.
-- Можно принять все шесть и не отравиться, -- говорит Марла. -- Но тебе придется заталкивать их через задницу.
"О, как мило".
Марла говорит:
-- Я серьезно. Может, потом достанем что-то посильнее. Какие-нибудь настоящие наркотики, вроде тех, с крестиками, или "черной красавицы", или возбудителей.
Не стану я пихать эти таблетки через жопу.
-- Тогда прими только две.
Куда мы собираемся?
-- В боулинг. Там открыто круглосуточно, и там тебе уснуть не дадут.
"Куда бы мы ни пошли", -- говорю, -- "Повсюду ребята сочтут меня Тайлером Дерденом".
-- Это потому водитель автобуса не взял с нас денег за поездку?
"Ага. И поэтому те два парня в автобусе уступили нам места".
-- Так что ты предлагаешь?
"По-моему, просто спрятаться недостаточно. Надо сделать что-нибудь, чтобы избавиться от Тайлера".
-- Однажды я встречалась с парнем, которому нравилось носить мои вещи, -- говорит Марла. -- Ну, знаешь, платья. Шляпы с вуалью. Мы можем переодеть тебя и потом где-нибудь спрятать.
Я не переодеваюсь в женское, и не стану пихать таблетки через жопу.
-- Потом было еще хуже, -- продолжает Марла. -- Один раз я встречалась с парнем, который заставлял меня изображать лесбийские игры с надувной куклой.
Могу себе представить, как стану одной из историй Марлы.
"Однажды я встречалась с парнем, у которого было раздвоение личности".
-- Я встречалась еще с одним парнем, который использовал всякие системы увеличения размеров пениса.
Спрашиваю - "Который час?"
-- Четыре часа ночи.
Через три часа мне надо быть на работе.
-- Пей свои таблетки, -- говорит Марла. -- Раз ты будешь Тайлером Дерденом и все остальное, нам, наверное, дадут поиграть в кегли бесплатно. Ой, а прежде чем мы отделаемся от Тайлера -- может, сходим по магазинам? Возьмем красивую машину. Немножко одежды. Немножко компактов. Хоть понемножку всяких бесплатных вещей.
"Марла".
-- Ладно, забудь.
Глава 26
Та старая поговорка, про то, что мы всегда причиняем боль тем, кого любим -- так вот, знаете, у этой палки два конца.
У нее действительно два конца.
Этим утром прихожу на работу -- а между зданием и стоянкой полицейское заграждение, полиция стоит у главного входа и берет показания с моих коллег. Со всех, кто проходит мимо.
Я даже не вышел из автобуса.
Я -- Холодный Пот Джека.
Из автобуса мне видно, что окна во всю стену третьего этажа в моем офисе выбиты взрывом, а внутри пожарник в грязном желтом комбинезоне колотит по обгоревшей панели подвесного потолка. Тлеющий стол высовывается из окна, -- его подталкивают двое пожарных, -- потом кренится, быстро пролетает три этажа до тротуара, и приземляется скорее с толчком, чем со звуком.
Разваливается и продолжает дымиться.
Я -- Пустота в Желудке Джека.
Это мой стол.
Я знаю, что погиб босс.
Три способа изготовить напалм. Я знаю, что Тайлер собирался убить моего босса. В тот момент, когда я учуял запах бензина на своих ладонях, когда сказал, что хочу уйти с работы -- я дал ему разрешение. Будь как дома.
Убей моего босса.
Ох, Тайлер.
Я знаю, что взорвался компьютер.
Я знаю об этом, потому что это известно Тайлеру.
Мне нет до этого дела, но можно при помощи ювелирной дрели просверлить дырочку вверху компьютерного монитора. Все обезьяны-космонавты знают об этом. Я печатал записки Тайлера. Это новая модификация бомбы-лампочки, когда в стекле сверлят отверстие и наполняют лампочку бензином. Замазывают дырочку воском или силиконом, потом вкручивают лампочку в патрон -- и пусть кто-нибудь войдет и попробует щелкнуть выключателем.
Трубка монитора вмещает гораздо больше бензина, чем лампочка.
Катодно-лучевая трубка, КЛТ, -- нужно либо сначала снять с нее пластмассовый кожух монитора, это достаточно просто, либо можно работать через вентиляционные щели в верхней его части.
Первым делом нужно отключить монитор от электросети и от компьютера.
Так же точно получается и с телевизором.
Помните -- если проскочит искра, даже от статического разряда на ковре -- вы мертвы. С воплями погибаете в огне, сгорев заживо.
В катодно-лучевой трубке может сохраняться до 300 вольт остаточного напряжения, поэтому сначала разрядите основной блок питания при помощи тяжелой отвертки. Если кто-то умер на этой стадии -- значит, пользовался неизолированной отверткой.
Внутри катодно-лучевой трубки вакуум, поэтому, когда ее просверлишь, трубка наберет воздух, -- как будто вздохнет с легким присвистом.
Расширяешь дырочку сверлом побольше, потом еще побольше, пока можно будет продеть в нее резиновую трубочку. Потом закачиваешь в трубку взрывчатку на свой вкус. Хорош напалм домашнего производства. Бензин, смесь бензина с замороженным апельсиновым соком, или с кошачьим калом.
Хорошая праздничная хлопушка получается из смеси марганцовокислого калия и сахарной пудры. Идея в том, чтобы смешать один ингредиент, который сгорает очень быстро, с другим, который выделит достаточно кислорода для этого процесса горения. Тогда процесс настолько ускоряется, что становится взрывом.
Пероксид бария с цинковой пылью.
Аммиачная селитра с алюминиевой пудрой.
Новейшая кухня анархии.
Нитрат бария под серным соусом, приправленный активированным углем. Вот простейшая пороховая смесь -- к вашему столу.
Приятного аппетита.
Набиваешь ей монитор компьютера до краев, и когда кто-нибудь включит питание -- пять-шесть фунтов такого пороха взорвутся ему в лицо.
Беда в том, что мне вроде бы нравился босс.
Если ты мужчина, христианин и живешь в Америке, -- отец для тебя прототип Господа Бога. А иногда находишь себе отца в карьере.
Правда вот Тайлеру мой босс не нравился.
Полиция будет разыскивать меня. Я был последним, кто покинул здание вечером в последнюю пятницу. Проснулся за столом, на столешнице собралось пятно от моего дыхания, и Тайлер позвонил по телефону, сказав мне:
-- Выходи. У нас машина.
"У нас кадиллак".
Руки у меня все еще были в бензине.
Механик бойцовского клуба спросил -- что бы я хотел сделать, прежде чем умру?
Я хотел уйти с работы. Дал Тайлеру разрешение. Будь как дома. Убей моего босса.
От взорванного офиса добираюсь на автобусе до гравия разворотной площадки на конечной.
Здесь поток городских построек истощается, уступая место стоянкам и вспаханным полям. Водитель достает завтрак в пакете и термос, разглядывает на меня в зеркало заднего обзора.
Пытаюсь сообразить, куда мне направиться, чтобы меня не искала полиция. С места в хвосте автобуса мне видно около двадцати человек, сидящих между мной и водителем. Насчитываю двадцать затылков.
Двадцать бритых затылков.
Водитель оборачивается на сиденье и обращается ко мне, сидящему позади:
-- Мистер Дерден, сэр, я просто восхищен вашим поступком.
Вижу его первый раз в жизни.
-- Вы же простите мне, -- продолжает водитель. -- В комитете сказали, что это ваша собственная идея, сэр.
Бритые затылки оборачиваются один за другим. Потом поочередно поднимаются с мест. У одного тряпка в руке, и чувствуется запах эфира. У того, что ближе всех -- охотничий нож. Тот, с ножом -- это механик бойцовского клуба.
-- Вы смелый человек, -- говорит водитель автобуса. -- Надо же -- назначить домашним заданием самого себя.
Механик обрывает водителя:
-- Заткнись.
И добавляет:
-- Тот, кто на стреме -- не должен болтать.
Ясно, что у одной из обезьян-космонавтов есть резиновая ленточка, чтобы обернуть яйца. Они столпились в начале салона.
Механик говорит:
-- Вы же знаете расклад, мистер Дерден. Вы сами говорили. Сказали -- если кто-нибудь когда-нибудь попытается закрыть клуб, -- даже вы сами -- схватить его и отрезать ему яйца.
Шары.
Хозяйство.
Орехи.
Huevos.
Представьте, что лучшая часть вашего тела лежит, замороженная, в пакетике в Мыловаренной Компании на Пэйпер-Стрит.
-- Вы же знаете, драться с нами бессмысленно, -- говорит механик.
Водитель автобуса жует бутерброд, поглядывая на нас в зеркало заднего обзора.
Вдали завывает полицейская сирена, приближаясь к нам. Далеко в поле грохочет трактор. Птицы. Заднее окно автобуса полуоткрыто. Облака. Бурьян растет по краю разворотной площадки из гравия. Пчелы или мухи гудят над сорняками.
-- Да, и еще такая вот мелочь, -- говорит механик бойцовского клуба. -- На этот раз все не просто угроза, мистер Дерден. На этот раз нам придется их отрезать.
Водитель автобуса говорит:
-- Полиция.
Звук сирены стихает где-то перед автобусом.
Так от кого же отбиваться?
Полицейская машина подтягивается к автобусу, сквозь ветровое стекло падают блики красного и синего света, и кто-то снаружи кричит:
-- Стоять, вы!
И я спасен.
Как бы.
Я могу рассказать полиции о Тайлере. Расскажу им все о бойцовском клубе, и, может, попаду в тюрьму -- и тогда разобраться с Проектом Разгром будет уже их задачей, а мне не придется пялиться на нож, опустив взгляд.
Полицейские поднимаются по сходням автобуса, первый из них спрашивает:
-- Уже порезали его?
Второй полицейский говорит:
-- Давайте побыстрее, вышел ордер на его арест.
Потом снимает фуражку и извиняется передо мной:
-- Ничего личного, мистер Дерден. Рад наконец встретиться с вами.
Говорю - "Вы все совершаете чудовищную ошибку!"
Механик замечает:
-- Вы знали, что, скорее всего, скажете это.
"Я не Тайлер Дерден!"
-- И эти свои слова вы тоже предсказали.
"Я меняю правила! У вас останется бойцовский клуб, но мы больше не станем никого кастрировать!"
-- Да, да, да, -- отмахивается механик. Он на полпути ко мне между рядами кресел, держит нож впереди себя. -- Вы знали, что, скорее всего, скажете и это.
"Ладно, пусть я Тайлер Дерден. Я! Я Тайлер Дерден, и диктую условия, и я приказываю -- убери нож!"
Механик окрикивает через плечо:
-- Какое наше лучшее время на "отрезал-и-удрал"?
Кто-то кричит в ответ:
-- Четыре минуты!
Механик спрашивает:
-- Кто-нибудь засек время?
Оба полицейских уже взобрались внутрь и стоят у входа в автобус, один из них смотрит на часы и говорит:
-- Секундочку. Сейчас, секундная стрелка будет на двенадцати.
Полицейский говорит:
-- Девять.
-- Восемь.
-- Семь.
Ныряю в открытое окно.
Живот упирается в тонкую металлическую раму, а позади орет механик бойцовского клуба:
-- Мистер Дерден! Вы похерите нам время!
Свесившись из окна наполовину, я вцепляюсь в резиновый край покрышки заднего колеса, хватаю его за обод и тянусь наружу. Кто-то хватает меня за ноги и тянет внутрь. Кричу крошечному трактору вдали - "Эй!". И снова - "Эй!". Лицо у меня горит, наливаясь кровью, -- я свесился вверх ногами. Немного подтягиваюсь наружу. Руки, обхватившие лодыжки, подтягивают меня назад. Галстук хлопает по лицу. Пряжка ремня цепляет за оконную раму. Пчелы, мухи и заросли сорняков в считанных дюймах от моего лица, а я кричу - "Эй!"
Руки цепляются за корму моих брюк, пытаясь втянуть внутрь, стаскивая мои штаны за ремень с задницы.
Кто-то внутри автобуса выкрикивает:
-- Одна минута!
Туфли соскальзывают с ног.
Застежка ремня, щелкнув о раму, проскальзывает в окно.
Руки, удерживающие меня, сдвигают мне ноги. Оконная рама, горячая от солнца, давит на живот. Белая рубашка свешивается, покрывая плечи и голову, я по-прежнему хватаюсь руками за обод колеса и кричу - "Эй!"
Ноги выпрямлены и сведены вместе. Брюки соскальзывают с меня и исчезают. Солнце припекает задницу.
Кровь стучит в висках, мои глаза выпучены от напряжения, вижу только белую рубашку, свисающую на лицо. Где-то грохочет трактор. Жужжат пчелы. Где-то. Все на много миль вдали. Где-то на миллион миль от меня кто-то выкрикивает:
-- Две минуты!
И рука скользит в промежности, ощупывая меня.
-- Не сделай ему больно, -- говорит кто-то.
Руки, обхватившие мне лодыжки, на миллион миль вдали. Кажутся в конце длинной-предлинной дороги. Направленная медитация.
Не представляй оконную раму, как тупой горячий нож, вспарывающий тебе брюхо.
Не представляй группу мужчин, играющих в перетягивание каната твоими ногами.
На миллион миль вдали, на хрениллион миль вдали, грубая теплая рука обхватывает тебя у основания и оттягивает на себя, и что-то сжимает тебя туго и сильно, еще сильнее, еще сильнее.
Резиновая ленточка.
Ты в Ирландии.
Ты в бойцовском клубе.
Ты на работе.
Ты где угодно, только не здесь.
-- Три минуты!
Кто-то издалека, совсем издалека, кричит:
-- Вам знаете, о чем речь, мистер Дерден. Не выебывайтесь перед бойцовским клубом.
Теплая рука обхватывает тебя снизу. Ледяной кончик ножа. Рука ложится на грудь. Терапевтический физический контакт. И эфир давит на нос и рот, сильно. Потом ничто, даже не совсем ничто. Забвение.