Мне хотелось бы поблагодарить следующих людей за любовь и поддержку несмотря на разные, ну, вы понимаете, жуткие вещи, которые иногда случаются

Вид материала

Содержание

Одним прекрасным утром в
"Жизнь в наших соединенных штатах".
Босс отправляет меня
Пчелы свободны
Покинув гнездо
Цветы ли растут
Тигр улыбнется

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11

Глава 7



   Одним прекрасным утром в унитазе дохлой медузой плавает использованный презерватив.

   Вот так Тайлер встретил Марлу.

   Однажды утром я просыпаюсь, иду помочиться, а в чаше унитаза посреди наскальных росписей ржавчины -- вот это. Интересно, что думают сперматозоиды.

   "Что это?"

   "Это -- вагинальная полость?"

   "Что здесь творится?"

   Всю ночь мне снилось, будто я трахаю Марлу Сингер. Марлу Сингер, которая курит сигарету. Марлу Сингер, которая закатывает глаза. Проснулся один на своей кровати, -- а дверь в комнату Тайлера закрыта. Первый раз за все время, пока живу у Тайлера. Всю ночь шел дождь. Кровля на крыше вздувается, трескается, скручивается, -- дождевая вода протекает вовнутрь, собирается под потолочным покрытием и капает с креплений люстр.

   Когда идет дождь, нам приходится вырубать электричество. Свет включить не рискнешь. В доме, который арендует Тайлер, три этажа и подвал. Мы носимся повсюду со свечками. Тут есть кладовая, и застекленная летняя галерея, и закопченные окошки у ступеней лестницы. Панельные окна с подоконниками в гостиной. Восемнадцатидюймовые резные плинтусные украшения, покрытые лаком.

   Потоки дождя пропитывают дом, и дерево набухает и гнется, и из всего деревянного, -- полов, плинтусов, подоконников, -- торчат и ржавеют гвозди.

   Повсюду можно наступить или задеть локтем за ржавый гвоздь, в доме только одна ванная на семь спален, -- и сейчас там в унитазе плавает использованный презерватив.

   Дом чего-то ждет, -- перепланировки региона, или утверждения завещания, -- чтобы пойти на снос. Я спросил Тайлера, давно ли он здесь живет, он сказал -- около шести недель. Когда-то, -- похоже, еще до рассвета человеческой истории, -- здесь обитал владелец, собравший полные подшивки "Нейшнл Джеогрефик" и "Ридерс Дайджест", -- высокие шаткие стопки журналов, которые становятся еще выше, набухая во время дождя. Тайлер сказал, что последний квартиросъемщик использовал глянцевые страницы журналов под конверты для кокаина. На входной двери нет замка -- когда-то сюда явно вломилась полиция или кто-то там еще. На стенах кухни девять слоев отставших обоев: цветочки поверх полосок поверх цветочков поверх птичек поверх зеленого сукна.

   Единственные соседи -- закрытый хозяйственный магазин и склад через дорогу, длиной в квартал. В доме есть чулан с семифутовыми валиками для прокатки скатертей шелкового полотна, чтобы на них не было ни складочки. Есть обитый кедром холодильный шкаф для меховых изделий. Плитка в ванной -- с узором из маленьких цветочков, покрасивее свадебного фарфора у некоторых, -- и в унитазе использованный презерватив.

   Я живу с Тайлером уже почти месяц.

   Тайлер выходит к завтраку с засосами по всей шее и груди, а я занят чтением старого журнала "Ридерс Дайджест". Этот дом идеально подходит для торговца наркотиками. Соседей нет. На Пэйпер-Стрит вообще ничего больше нет, кроме складов и бумагоперерабатывающего комбината. Вонючий дух от испарений бумажной фабрики, и вонь опилок, которые рыжими кучами громоздятся вокруг нее, как из клетки с хомяком. Это идеальный дом для торговца наркотиками, потому что куча грузовиков ездит по Пэйпер-Стрит каждый день, но по ночам вокруг меня и Тайлера на полторы мили вокруг -- никого во всех направлениях.

   В подвале я нашел горы и горы "Ридерс Дайджеста", и теперь в каждой комнате валяется стопка "Ридерс Дайджест".

   "ЖИЗНЬ В НАШИХ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТАХ".

   "СМЕХ -- ЛУЧШЕЕ ЛЕКАРСТВО".

   Кучи журналов - у нас будто единственная мебель.

   В самых старых журналах -- серии статей, в которых органы человеческого тела рассказывают о себе от первого лица:

   "Я -- Матка Джейн".

   "Я -- Простата Джека"*.

   Честное слово; а Тайлер садится за кухонный стол со своими засосами и без рубашки и говорит: ля-ля-ля, мол, прошлым вечером он встретил Марлу Сингер и у них был секс.

   Когда слышу такое -- я прямо Желчный Пузырь Джека. Все это моя вина. Иногда сделаешь что-нибудь - и облажаешься. А иногда бывает, облажаешься, если чего-нибудь не сделаешь.

   Прошлым вечером я звонил Марле. Мы придумали систему: если иду в группу психологической поддержки -- могу позвонить Марле и спросить, не собирается ли она идти. Прошлым вечером была меланома, а я был немного не в себе.

   Марла живет в Отеле Риджент, который сам по себе ни что иное, как куча коричневых кирпичей, прилепленных друг к другу жижей, все матрацы здесь запечатаны в скользкое пластиковое покрытие, -- так вот, и многие люди отправляются сюда умирать. Сядешь на любую кровать неправильно -- и соскользнешь прямиком на пол вместе с простынями и одеялами.

   Позвонил Марле в Отель Риджент узнать, не идет ли она на меланому.

   Марла ответила замедленно. Это не всамделишное самоубийство, говорит, это скорее что-то из серии "крик о помощи", но она приняла слишком много "Ксенекса".

   Перенесемся в Отель Риджент, чтобы увидеть, как Марла мечется по своей корявой комнатушке со словами: "Я умираю. Умираю. Я умираю. Умираю. Умиры-ыа-аю. Умираю".

   И так будет продолжаться часами.

   Ага, значит, сегодня вечером она сидит дома, верно?

   Она будет устраивать грандиозную смерть, сказала Марла. Мне стоит пошевелиться, если хочу взглянуть.

   "Да ну, спасибо", -- говорю, -- "Но у меня другие планы".

   Ничего страшного, сказала Марла, она сможет умереть и просто за просмотром телевизора. Марла только надеется, что будет что посмотреть.

   И я сбежал на меланому. Вернулся домой рано. Заснул.

   А теперь, за завтраком на следующее утро, тут сидит Тайлер, покрытый засосами, и рассказывает, что Марла -- та еще вертлявая сучка, но ему это очень даже нравится.

   После меланомы прошлым вечером я пришел домой, лег спать и уснул. И мне снилось, как я парю, парю, парю Марлу Сингер.

   А этим утром, слушая Тайлера, притворяюсь, будто читаю "Ридерс Дайджест". "Вертлявая сучка, я тебе говорю". "Ридерс Дайджест". "Юмор в униформе".

   Я -- Воспаленный Желчный Проток Джека.

   А что Марла ему рассказывала этой ночью, говорит Тайлер. Первый раз он от девчонки такое слышал.

   Я -- Скрипящие Зубы Джека.

   После того, как Марла с Тайлером позанимались сексом около десятка раз, Марла сказала, что хочет забеременеть. Сказала, что хочет сделать от Тайлера аборт.

   Я -- Побелевшие Сжатые Костяшки Джека.

   Как Тайлеру было не клюнуть на такое! Ведь еще вчера ночью он в полном одиночестве вклеивал половые органы в "Белоснежку".

   Как мне бороться за внимание Тайлера?

   Я -- Острое, Воспаленное Чувство Покинутости Джека.

   Что самое худшее -- это моя вина. Тайлер сказал, что когда я ушел спать прошлой ночью, а он вернулся со смены официанта, снова звонила Марла из Отеля Риджент. Вот оно, сказала Марла. Туннель, и свет ведет ее сквозь него. Познание смерти -- это так здорово, Марла желала описать его мне, пока не покинет тело и не унесется ввысь.

   Марла не знала, сможет ли душа говорить по телефону, но хотела, чтобы кто-то хотя бы услышал ее последний вздох.

   Но нет же, -- к телефону подходит Тайлер, и полностью неверно истолковывает ситуацию.

   Они незнакомы, поэтому Тайлер решил: если Марла умрет -- это будет плохо.

   Ничего подобного.

   Тайлера это не касалось, но он позвонил в полицию и помчался через весь город в Отель Риджент.

   Теперь, если следовать древнему китайскому обычаю, выученному нами с телеэкрана, Тайлер навсегда в ответе за Марлу, потому что Тайлер спас Марле жизнь.

   Если бы я только потратил пару минут и остался послушать, как Марла умирает, этого бы не произошло.

   Тайлер рассказывает, что Марла живет в комнате 8-Джи на верхнем этаже Отеля Риджент, вверх через восемь пролетов лестницы и вглубь по шумному коридору, который наполнен звуками телевизионного смеха, просачивающегося сквозь двери комнат. Каждую пару секунд визжит актриса или кричит умирающий под шквалом пуль актер. Тайлер добирается до двери в конце коридора и даже не успевает постучать, -- тонкая, сливочного цвета рука выскальзывает из-за щели приоткрывшейся двери комнаты и втягивает его внутрь.

   С головой зарываюсь в "Ридерс Дайджест".

   Только Марла втащила его в комнату -- тут же до слуха Тайлера донесся визг тормозов и звуки сирен на улице перед Отелем Риджент. На тумбочке стоит фаллос, изготовленный из такого же нежно-розового пластика, как миллионы кукол Барби, -- и на секунду Тайлеру представляются миллионы штампованных детских игрушек, кукол Барби и фаллосов, выползающих из одной конвейерной линии завода в Тайване.

   Марла смотрит, как Тайлер разглядывает ее фаллос, потом произносит:

   -- Не волнуйся. Тебе это не грозит.

   После вытаскивает Тайлера обратно в коридор и говорит, что она, конечно, извиняется, но не нужно было звонить в полицию, и, скорее всего, ребята из полиции уже поднимаются по ступенькам.

   Потом запирает дверь комнаты 8-Джи и тащит Тайлера вниз по лестнице. На ступеньках им приходится прижаться к стене, и мимо них проносятся парни- полисмены и ребята из отряда скорой помощи, оснащенные кислородными баллонами, -- спрашивают, где здесь комната 8-Джи.

   Марла говорит им - "Дверь в конце коридора".

   Марла кричит вслед полиции, что девушка, которая живет там, раньше была милой и обаятельной, но сейчас она чудовище, сволочное чудовище. Что эта девушка -- ядовитые отбросы общества, и она очень боится и смущается, что совершит что-то плохое, и поэтому ничего не сделает.

   -- Девушка из 8-Джи утратила веру в себя! -- кричит Марла. -- Она боится, что с возрастом у нее будет меньше и меньше выбора!

   Марла орет:

   -- Желаю вам успешно спасти ее!

   Полиция ломится в дверь комнаты, а Тайлер и Марла устремляются вниз к вестибюлю. Позади полисмен кричит около закрытой двери:

   -- Дайте нам помочь вам! Мисс Сингер, поверьте, вы должны жить! Только пустите нас, Марла, и мы сможем помочь вам с вашими проблемами!

   Марла и Тайлер стремглав вылетели на улицу, Тайлер посадил Марлу в такси, оглядываясь на тени, мечущиеся в окнах комнаты на восьмом, самом верхнем, этаже отеля.

   На шоссе, среди фонарей и других машин, -- шесть потоков дорожного движения, несущихся вдаль за горизонт, -- Марла говорит Тайлеру, что он не должен дать ей заснуть всю ночь. Если она заснет -- ей крышка.

   Многие люди хотели бы увидеть Марлу мертвой, -- рассказала она Тайлеру. Эти люди сами были уже давно мертвы и по ту сторону, и звонили по телефону среди ночи. Марла могла пойти в бар и услышать, как бармен упоминает ее имя; а когда отвечала на звонок -- на линии никого не было.

   Тайлер и Марла бодрствовали всю ночь в комнате рядом с моей. Когда Тайлер проснулся -- Марлы уже не было, она вернулась в Отель Риджент.

   Говорю Тайлеру: "Марле не любовник нужен, а санитар".

   -- Не называй это "любовью", -- отвечает Тайлер.

   Опять та же история, -- снова Марла явилась, чтобы разрушить очередную часть моей жизни. Со времен колледжа повелось -- я завожу друзей. Они женятся. Я теряю друзей.

   Здорово.

   "Ясно", -- говорю.

   Тайлер спрашивает -- это для меня тяжело?

   Я -- Сжавшиеся Внутренности Джека.

   "Нет", -- говорю, -- "Все нормально".

   Приставить к голове пистолет и окрасить стенку своими мозгами.

   "Просто здорово", -- говорю, -- "Нет, в самом деле".



   Глава 8



   Босс отправляет меня домой из-за пятен засохшей крови на штанах, и я очень рад.

   Пробитая в щеке дыра не зажила до сих пор. Иду на работу, и мои подбитые глазницы похожи на пару темных мешков с маленькими прорехами для того, чтобы смотреть. До недавнего времени меня очень злило, что никто вокруг не замечает, как я становлюсь мудрым сконцентрированным учителем школы дзен. Как бы то ни было, я делаю маленькие штучки с ФАКСОМ. Я сочиняю короткие стихотворения ХАЙКУ и отправляю их по ФАКСУ всем сотрудникам вокруг. Когда иду мимо работающих в холле людей, -- смотрю как истинный ДЗЕН во враждебные маленькие ЛИЦА.

   Пчелы свободны,

   И трутни могут лететь:

   Королева -- раб.

   Отказаться от всего нажитого в мире, даже от машины, -- и поселиться в арендованном доме в самом загрязненном районе города, чтобы поздно ночью слушать, как Марла и Тайлер в его комнате называют друг друга "сосками" и "обсосами".

   "Держи, соска!"

   "Давай, обсос!"

   "Подавись! Проглоти, крошка!"

   Это делает меня маленьким тихим центром вселенной, просто по контрасту.

   Ну, а я, с подбитыми глазами и кровью, большими черными шероховатыми пятнами присохшей к штанам, я говорю ПРИВЕТ всем на работе. ПРИВЕТ! Взгляните на меня. Я -- настоящий ДЗЕН. Это КРОВЬ. Это НИЧТО. Привет. Все вокруг ничто, и так здорово быть ПРОСВЕТЛЕННЫМ. Как я.

   Вздыхаю.

   Смотрите. Вон, за окном. Птица.

   Босс спросил, моя ли кровь на штанинах.

   Птица летит по ветру. Сочиняю в уме маленькое хайку.

   Покинув гнездо,

   Птица зовет домом мир:

   Жизнь нам карьера.

   Считаю ударения: пять, семь, пять. Кровь на штанинах -- моя? "Да", -- говорю, -- "И моя тут есть". Ответ неверный.

   Как будто это так уж жизненно важно. У меня две пары черных брюк. Шесть белых рубашек. Шесть пар нижнего белья. Прожиточный минимум. Я хожу в бойцовский клуб. Всякое бывает.

   -- Иди домой, -- говорит босс. -- Переоденься.

   Мне начинает казаться, что Марла и Тайлер -- один человек. Когда не трахаются в комнате Тайлера по ночам.

   Трахаются.

   Трахаются.

   Трахаются.

   В остальное время Тайлер и Марла не бывают в одной комнате. Никогда не вижу их вместе.

   Хотя -- вы же не видели меня рядом с За За Гейброй, а это не значит, что мы с ней одно лицо. Тайлер просто не объявляется в присутствие Марлы.

   Чтобы постирать штаны, Тайлер обещал показать мне, как готовить мыло. Тайлер наверху, а в кухне стоит запах жженых волос и гвоздики. Марла сидит за столом, жжет руку гвоздичной сигаретой и называет себя "соской".

   -- Принимаю собственное гноящееся болезненное разрушение как данность, -- говорит Марла ожогу под кончиком сигареты. Затем сминает сигарету о мягкую белую руку. -- Гори, ведьма, гори!

   Тайлер в моей спальне наверху, разглядывает зубы в зеркало и сообщает, что у него есть для меня работа по совместительству, официантом на банкетах.

   -- В Прессмен-Отеле, если сможешь работать по вечерам, -- говорит Тайлер. -- Такая работа подстегнет твою классовую ненависть.

   "Да", -- отвечаю, -- "Без проблем".

   -- Тебе выдадут черный галстук-бабочку для ношения, -- говорит Тайлер. -- Все, что нужно для работы -- белая рубашка и черные брюки.

   "Мыло, Тайлер", -- отвечаю, -- "Нам нужно мыло". Нужно приготовить немного мыла, мне надо постирать брюки.

   Держу ноги Тайлера, пока он двести раз прокачивает пресс.

   -- Чтобы сварить мыло, сперва нужно растопить немного жира, -- Тайлер просто полон полезной информации.

   За исключением того времени, когда они трахались, Марла и Тайлер никогда не бывали в одной комнате. Если Тайлер объявлялся -- Марла игнорировала его. Все по-семейному. Точно так же мои родители оставались невидимы друг для друга. А потом отец убрался, чтобы начать новое самоутверждение.

   Отец всегда говорил:

   -- Женись прежде, чем секс тебе надоест, потому что иначе не женишься никогда.

   Мать говорила:

   -- Никогда не покупай ничего с пластиковыми змейками.

   Мои родители ни разу не сказали ничего такого, что хотелось бы вышить на шелковой подушечке.

   Тайлер качает пресс сто девяносто восемь раз. Сто девяносто девять. Двести.

   На Тайлере подобие засаленного купального халата и трусы.

   -- Отправь Марлу из дому, -- говорит Тайлер. -- Пошли ее в магазин за канистрой щелока. Щелока в хлопьях. Не кристаллического. В общем, избавься от нее.

   Мне снова шесть лет, и я передаю сообщения туда-сюда между отчужденными родителями. Я ненавидел такое, когда мне было шесть. Я ненавижу такое и сейчас.

   Тайлер начинает поднимать ноги, а я иду вниз и говорю Марле - "щелок в хлопьях", даю ей десятку и свой проездной. Марла по-прежнему сидит за кухонным столом; вынимаю гвоздичную сигарету из ее пальцев. Просто и мило. Кухонным полотенцем вытираю ржавые пятна с ее руки, где следы ожогов потрескались и начали кровоточить. Потом всовываю каждую ее ногу в туфлю на высоком каблуке.

   Марла смотрит сверху на мою деятельность прекрасного принца с туфлями и говорит:

   -- Я решила зайти. Думала, никого нет дома. У тебя парадная дверь не закрывается.

   Молчу.

   -- Знаешь, презерватив -- хрустальная туфелька нашего поколения. Ее надевают, когда встречают Прекрасного Незнакомца. Потом танцуют всю ночь, а потом выбрасывают. Презерватив, конечно, не человека.

   Я не разговариваю с Марлой. Она может лезть в группы поддержки и к Тайлеру, но ни за что не станет подругой мне.

   -- Я тебя ждала здесь все утро.

   Цветы ли растут,

   Ветер ли приносит снег:

   Скале все равно.

   Марла встает из-за кухонного стола; она одета в голубое платье без рукавов из какого-то материала с блестками. Марла хватает край платья и выворачивает его, чтобы я рассмотрел маленькие точки швов с изнанки. Марла не носит нижнего белья. И подмигивает мне.

   -- Хотела показать тебе новое платье, -- говорит Марла. -- Это платье подружки невесты, оно ручного шитья. Нравится? В лавке Гудвилла мне его отдали за один доллар. И кто-то же делал эти крошечные стежки, чтобы в итоге получилось жуткое-жуткое платье! -- рассказывает Марла. -- Представляешь?

   Юбка с одной стороны длиннее, чем с другой, а талия платья низко охватывает бедра Марлы.

   Прежде, чем выйти в магазин, Марла приподнимает юбку в кончиках пальцев и изображает что-то вроде танца вокруг меня и кухонного стола, -- ее задница летает туда-сюда внутри юбки. Марла говорит, что любит всякие вещи, которые люди сначала обожали, а потом выкинули на свалку через час или на следующий день. Вроде рождественской елки, которая сегодня в центре внимания, а завтра, после Рождества, видишь такие елки, по-прежнему в мишуре, валяющимися вдоль шоссе. Видишь и думаешь о животных, которые сбила машина, или о жертвах сексуального маньяка с вывернутым нижним бельем, обмотанных черной изолентой.

   Я хочу одного -- чтобы она убралась отсюда.

   -- Отделение контроля животных -- лучшее место для визита, -- рассказывает Марла. -- Там всякие звери, маленькие котята и щеночки, которых люди любили, а потом выбросили; есть даже старые животные, которые танцуют и прыгают вокруг тебя, привлекают внимание, потому что через три дня им вколют повышенную дозу фенобарбитала соды и отправят в большую печь.

   "Великая спячка", в стиле "Долины псов".

   -- Где тебя кастрируют даже те, кто любит тебя и спасает тебе жизнь, -- Марла смотрит на меня так, будто это я ее трахаю, и говорит:

   -- Мне до тебя не достучаться, да?

   Марла выходит через черный ход, напевая эту мерзкую песню из "Долины кукол"*.

   Сижу и смотрю, как она удаляется.

   Одно, два, три мгновения тишины после ухода всей Марлы из помещения.

   Оборачиваюсь -- объявился Тайлер.

   Тайлер спрашивает:

   -- Ты избавился от нее?

   Ни звука, ни запаха. Тайлер просто возник ниоткуда.

   -- Первым делом, -- говорит Тайлер, пересекая кухню и роясь в холодильнике, -- Первым делом нужно растопить немного жира.

   Насчет моего босса, рассказывает Тайлер, если я действительно зол, то мог бы пойти в почтовое отделение, заполнить карточку смены адреса и перенаправить всю его почту в Регби, Северная Дакота.

   Тайлер вытаскивает из холодильника целлофановые пакеты замороженной белой массы и бросает их в раковину. Мне говорит поставить большую кастрюлю на газ и до краев наполнить ее водой. Слишком мало воды -- и жир потемнеет, когда отделится сало.

   -- В этом жире, -- говорит Тайлер. -- Очень много соли. Поэтому чем больше воды -- тем лучше.

   Кладешь жир в воду и кипятишь.

   Тайлер выжимает белую массу из каждого пакета в воду, потом выбрасывает пустые пакеты в мусорное ведро.

   Тайлер говорит:

   -- Используй чуть-чуть воображения. Припомни все первопроходческое дерьмо, которому тебя учили в бойскаутах. Вспомни школьные уроки химии.

   Трудно представить Тайлера бойскаутом.

   Еще я мог, рассказывал Тайлер, подъехать к дому босса однажды ночью и прикрутить шланг к крану во дворе. Потом воткнуть шланг в ручной насос, -- и можно закачать в водопровод дома заряд строительного красителя. Красного, или синего, или зеленого, -- потом подождать и увидеть, как босс будет смотреться на следующий день. Или можно засесть на полночи в кустах и качать насосом воздух, пока избыточное давление в трубах не дойдет до 7 атмосфер. Тогда, если кто-то захочет слить воду в туалете, -- бачок разорвет. На 10 атмосфер, если кто-нибудь откроет душ, давление воды оторвет металлическую насадку, сорвет резьбу, бам, -- насадка душа превращается в орудийный снаряд.

   Тайлер говорит это мне только затем, чтобы утешить. На самом деле я босса люблю. Кроме того, я достиг просветления. Веду себя, знаете ли, как настоящий буддист. Изящные хризантемы. Бриллиантовая сутра и Писание о голубом утесе. Харе Рама, знаете, Кришна, Кришна. Я просветленный, ясно?

   -- Сколько перья в зад не тыкай, -- говорит Тайлер. -- Цыпленком не станешь.

   Когда жир растопится, -- сало всплывет на поверхность кипящей воды.

   "Ах так", -- говорю, -- "Я, значит, втыкаю перья в зад?"

   Можно подумать, наш Тайлер со следами сигаретных ожогов, взбирающихся по рукам, сам больно эволюционировавшая душа! Мистер и Миссюс Обсосы. Разглаживаю лицо и превращаюсь в одного из эдаких людей-индийских коров, отправляющихся на бойню на картинках в инструкции безопасности авиалинии.

   Сбавляешь огонь под кастрюлей.

   Помешиваю кипящую воду.

   Всплывет больше и больше сала, пока вода не подернется перламутровой радужной пленкой. Ложкой побольше собираешь этот слой и помещаешь в отдельную емкость.

   "Ну", -- спрашиваю, -- "А Марла как же?"

   Тайлер отвечает:

   -- Она, по крайней мере, пытается достичь крайней черты.

   Помешиваю кипящую воду.

   Собираешь слой, пока ничего больше не всплывет. Так мы отделили и собрали с воды сало. Хорошее чистое сало.

   Тайлер говорит, мне еще и подавно далеко до достижения крайней черты. И если не потеряю все на свете -- мне не спастись. Иисус для этого пошел на распятие. Просто бросить деньги, имущество и знания -- ничего не значит. Это не праздничная экскурсия. Мне нужно бросить самосовершенствование и стремиться в бедствия. Оставаться в безопасности уже невозможно никак.

   Это не воскресный семинар.

   -- Если ты сдашь прежде, чем достигнешь крайней черты, -- говорит Тайлер. -- Тебе никогда не преуспеть в этом по-настоящему.

   Только пройдя бедствие, мы можем переродиться вновь.

   -- Только утратив все, -- говорит Тайлер. -- Ты можешь обрести свободу.

   А сейчас я чувствую всего лишь преждевременное просветление.

   -- И продолжай помешивать, -- говорит Тайлер.

   Когда жир растопится настолько, что сало перестанет всплывать -- выливаешь кипящую воду, моешь кастрюлю и наполняешь ее чистой водой.

   Спрашиваю -- далеко ли я от крайней черты.

   -- С того места, где ты сейчас, -- отвечает Тайлер. -- Ты даже представить не можешь, как эта черта будет выглядеть.

   Повторяешь процесс сбора всплывающего сала. Кипятишь сало в воде. Продолжаешь собирать верхний слой.

   -- В нашем жире очень много соли, -- говорит Тайлер. -- Если будет много соли -- мыло не загустеет.

   Кипятишь и собираешь.

   Вернулась Марла.

   Только Марла отодвинула ширму -- Тайлера уже нет: он растворился, испарился из комнаты, исчез.

   Поднялся по ступенькам наверх или спустился в подвал.

   Алле-оп.

   Марла входит с черного хода, в руке канистра с хлопьями щелока.

   -- В магазине была стопроцентно переработанная туалетная бумага, -- рассказывает Марла. -- Перерабатывать туалетную бумагу -- это, наверное, самая ужасная в мире работа.

   Забираю канистру щелока и ставлю ее на стол. Молчу.

   -- Можно остаться на ночь? -- спрашивает Марла.

   Не отвечаю. Молча считаю в уме: пять ударений, семь, пять.

   Тигр улыбнется,

   Змея скажет, что любит:

   Ложь сердит людей.

   Марла спрашивает:

   -- Что ты готовишь?

   Я -- Точка Кипения Джека.

   Говорю: "Иди уже, иди, давай убирайся. Ладно? Разве недостаточно ты еще урвала из моей жизни?"

   Марла хватает меня за рукав и на секунду удерживает, чтобы поцеловать в щеку.

   -- Пожалуйста, позвони мне, -- говорит она. -- Пожалуйста. Нам нужно поговорить.

   Говорю - "Да, да, да, да, да".

   Стоило Марле выйти за дверь -- Тайлер снова объявляется в комнате.

   Быстро, как в волшебном фокусе. Мои родители развлекались таким волшебством в течение пяти лет.

   Кипячу воду и собираю сало, пока Тайлер освобождает место в холодильнике. Воздух насыщается паром, с потолка начинает капать вода. Сорокаваттная лампочка светит в морозилке, как нечто скрытое от меня за бутылками из-под кетчупа, банками с рассолом или майонезом, -- тусклое свечение из морозных недр, четко очерчивающее профиль Тайлера.

   Кипятишь, собираешь слой. Кипятишь, собираешь слой. Кладешь все собранное сало в пакеты из-под молока со срезанным верхом.

   Придвинув стул, Тайлер стоит на коленях у открытой морозилки, наблюдая за остывающим салом. В кухонной жаре из-под морозильной камеры валят клубы ледяного пара, собираясь у ног Тайлера.

   Наполняю салом новые молочные пакеты, Тайлер ставит их в морозилку.

   Становлюсь на колени напротив холодильника, рядом с Тайлером; он берет мои руки в свои и показывает мне ладони. Линия жизни. Линия любви. Холмы Венеры и Марса. Вокруг нас собирается холодный пар, лампочка морозилки тускло освещает наши лица.

   -- Нужно, чтобы ты оказал мне еще одну услугу, -- говорит Тайлер.

   Это насчет Марлы, да?

   -- Никогда не говори с ней обо мне. Не обсуждай меня за глаза. Обещаешь? -- спрашивает Тайлер.

   Обещаю.

   Тайлер говорит:

   -- Если хоть раз упомянешь в разговоре с ней меня -- больше меня не увидишь.

   Обещаю.

   -- Обещаешь?

   Обещаю.

   Тайлер говорит:

   -- Помни. Ты трижды пообещал.

   Тонкий прозрачный слой собирается сверху стоящего в морозилке сала.

   "Сало", -- говорю, -- "Оно распадается".

   -- Не волнуйся, -- отвечает Тайлер. -- Прозрачный слой -- это глицерин. Можно снова перемешать его, когда будем готовить мыло. Или можно его отделить и собрать.

   Тайлер облизывает губы и переворачивает мою руку вниз ладонью над коленом, обтянутым засаленной полой фланелевого купального халата.

   -- Можно смешать глицерин с азотной кислотой и получить нитроглицерин, -- говорит Тайлер.

   Открыв рот, перевожу дыхание и повторяю: "Нитроглицерин..."

   Тайлер облизывает губы до влажного блеска и целует тыльную сторону моей кисти.

   -- Можно смешать нитроглицерин с нитратом соды и опилками и получить динамит, -- говорит Тайлер.

   "Динамит...", -- повторяю, опускаясь на корточки.

   Поцелуй влажно блестит на руке.

   Тайлер вытаскивает пробку из канистры со щелоком.

   -- Можно взрывать мосты, -- говорит Тайлер.

   -- Можно смешать нитроглицерин с добавкой азотной кислоты и парафином и получить пластиковую взрывчатку, -- говорит Тайлер.

   -- Можно запросто взорвать здание, -- говорит Тайлер.

   Тайлер наклоняет канистру на дюйм над влажно блестящим следом губ на тыльной стороне моей кисти.

   -- Это -- химический ожог, -- говорит Тайлер. -- Доставляет массу неописуемых мучений. Хуже сотни сигаретных.

   Поцелуй блестит на тыльной стороне руки.

   -- У тебя останется шрам, -- говорит Тайлер.

   -- Имея мыла в избытке, -- говорит Тайлер. -- Можно взорвать все, что угодно. Только помни, что ты обещал.

   И Тайлер опрокидывает канистру со щелоком.

Blog

Мне хотелось бы поблагодарить следующих людей за любовь и поддержку несмотря на разные, ну, вы понимаете, жуткие вещи, которые иногда случаются

Содержание