Юрис Леон Хаджи

Вид материала

Документы

Содержание Арабская армия освобождения, коммюнике љ1

Подобный материал:

• Абелес леон игнатьевич, 11950.78kb.
• Статье мы коснемся некоторых аспектов историографии отношений молодого Крымского ханства, 247.04kb.
• Л. Н. Толстого в 1880-1900-е гг. («Смерть Ивана Ильича» / «Крейцерова соната» / «Хаджи-Мурат», 190.94kb.
• Леон Уитни: «Психология собаки. Основы дрессировки собак», 2658.87kb.
• Дато Сери Абдулла бин Хаджи Ахмад Бадави, премьер-министра Малайзии и председателя, 153.2kb.
• И. С. Тургенев «Записки охотника» Н. С. Лесков «Левша», «Человек на часах» Л. Н. Толстой, 8.33kb.
• Программа ижевск 2011 Всероссийская студенческая научная конференция, 1061.95kb.
• С. Шапшал несколько слов о караимских князьях челеби, 60.08kb.
• Модель Эрроу–Дебре, 196.62kb.
• Программа тура, 258.26kb.

   - Ну ладно, - сказал Фарук, - Каукджи меня не тронет, но что если, да поможет нам Аллах, евреи захватят Табу?

   - Ну, допустим, евреи входят в Табу. Вы выбрасываете белые флаги и не деретесь. Если кто-то остается в деревне, евреи вас не выгонят. В этом их слабое место. Даже если, не приведи Аллах, евреи захватят Табу, они будут уважать ваше присутствие. Но посмотрим дальше. Евреи взяли Табу. Не велика трагедия, потому что в мае будущего года ее освободят регулярные арабские армии. И когда они освободят... - Кабир вручил Фаруку банковскую книжку. - Это Банк Барклая. Барклай будет в Палестине, независимо от того, кто в Табе. Я положил на твое имя четыре сотни фунтов.

   - Четыреста фунтов! Но когда арабские армии освободят Табу, хаджи Ибрагим вернется.

   - Думаю, нет, - зловеще произнес Кабир.

   Фарук побледнел. Книжка задрожала в его руке.

   - Ты долго лаял на четвереньках, как собака своего брата. Ты старше, умнее, читаешь и пишешь, ты ведешь деревенские записи, ты духовный лидер. Ибрагим отобрал у тебя твое законное право быть мухтаром и жил князем за счет земель, которые должны были принадлежать тебе. А теперь настал момент, когда тебе больше не надо лизать ему ноги и называть его хозяином. Все, что ты должен сделать, это убедить своего брата, что тебе вместе с несколькими семьями надо остаться.

   И Кабир забил последний гвоздь.

   - После войны я предъявлю права на все земли, которые у меня украли евреи. Включая киббуц Шемеш. Одна треть их земли будет передана лично тебе.

   - Треть киббуца Шемеш!

   - Треть.

   - Если хаджи Ибрагим узнает об этом, он меня убьет.

   - У тех, кто уедет, не будет шансов вернуться. Мы хотим, чтобы новую Палестину возглавляли люди с характером.

   - Эфенди, я не хотел бы показаться неблагодарным, но что, если регулярные арабские армии будут разбиты?

   - Разбиты все арабские армии? Это невозможно.

   - Я понимаю, что это невозможно, но предположим, по какой-то очень странной прихоти судьбы они... проиграют?

   - Ты прав, Фарук. Нельзя быть чересчур беззаботным. Нам следует думать обо всех возможностях. Я переговорил лично с БенГурионом.

   - С БенГурионом?!

   - С БенГурионом. Он мне сказал, что евреи ничего не сделают тем арабским семьям, которые останутся. Если случится ужасная катастрофа еврейской победы, то у тебя все же будет Таба. В таком невероятном случае, как еврейская победа, мы с тобой разделим земли Табы пополам.

   Фарук задумался. Фавзи Кабирэфенди все так предусмотрел, чтобы в итоге что-то поиметь независимо от того, кто выиграет и кто проиграет. Победа арабов означала бы, что он, Фарук, закончит войну крупным землевладельцем и мухтаром. А поражение арабов - что он, Фарук, все же кончит мухтаром с половиной выгодных земель Табы. И все это зависит от того, скажет ли он своему брату маленькую неправду. Так или иначе, хаджи Ибрагим не будет в состоянии вернуться в Табу. Его прошиб пот. Надо соглашаться, по-тому что если он не сделает, как хочет Кабир, то с ним тоже будет покончено.

   Внезапно Фарук схватил руки Кабира и поцеловал их, спрятав в карман банковскую книжку.

   - Мне надо идти, чтобы поискать товары, а то возникнет подозрение.

   - Ты просто дай мне список, что тебе нужно, - сказал Кабир. - К утру твои товары соберут у меня. А вечером я хочу, чтобы ты был моим гостем. Для моего нового друга и союзника я наметил интересные развлечения.

  

   Глава восьмая

   Поздней осенью 1947 года БенГурион назначил Гидеона Аша главой Комитета командования Хаганы и должностных лиц Еврейского агентства, которому поручалось составить альтернативные планы на случай войны. По мере того, как региональные командиры докладывали о своих возможностях, на столе росла мрачная гора бумаг.

   Его ежедневное времяпрепровождение с БенГурионом обычно проходило после рабочего дня, нередко в гостиной тельавивской квартиры Старика.

   Центральный вопрос состоял в том, сколько еврейской Палестины можно защитить. Каковы допустимые потери? Иерусалим страшно уязвим. Как поступят арабские деревни, расположенные вдоль БабэльВад и около Латруна? Как оборонять удаленные поселения, например, в пустыне Негев, где придется столкнуться с регулярной египетской армией?

   Следует ли ишуву предусмотреть сокращение до самых населенных районов и сражаться на линии наибольшей обороноспособности? Гидеон склонялся к этому, и Старик прислушивался к его мнению. Молодые радикалы довольно наглы, полагая, что каждое еврейское поселение должно биться до конца... ничего не уступать... никого не эвакуировать.

   Когда различные варианты были доведены до конца, настал момент принять решение.

   Даже теперь дорога в Иерусалим становилась небезопасной. Это десятикратно увеличивало трудности Еврейского агентства. БенГурион наконец согласился перевести многие из офисов агентства для большей безопасности в ТельАвив, населенный одними евреями, расположенный на побережье и примыкающий к арабскому Яффо. Небольшой дом постройки начала века в бывшей германской колонии в ТельАвиве стал штабквартирой БенГуриона и военных.

   В тот вечер, когда надо было принять решение, Гидеон приехал рано, чтобы еще раз просмотреть варианты. Страницы "Плана Д", казалось, сияют на столе совещания, освещаемые невидимым светильником. Еще ничего не было сказано, а Гидеон уже понял, что БенГурион окопался в своей позиции; когда такое случалось, его невозможно было сдвинуть с места. "План Д" дерзко предписывал оборонять каждое еврейское поселение, независимо от того, насколько оно уязвимо и изолированно.

   - В худшем случае это самоубийство, - сказал наконец Гидеон, - в лучшем - опасная игра.

   - Я знаю, что ты думаешь, Гидеон, - коротко парировал Б.Г.

   Стали прибывать из Галилеи, из Негева, из смешанных городов, из поселений. Когда покончили с чаем и похлопыванием по спинам, Гидеон приступил к долгому обзору положения.

   Наряду с большими городами со смешанным арабоеврейским населением, в Палестине было около трехсот чисто еврейских поселений. В каждом имелось свое подразделение Хаганы, состоящее в основном из жителейсолдат. Основная часть еврейского населения жила в полосе от Хайфы до ТельАвива. Эта полоса должна стать главной линией обороны.

   Однако около пятидесяти поселений находились или на территориях, плотно населенных арабами, или в отдаленных местах, как пустыня Негев и Мертвое море. Защищать их означало бы растянуть линии снабжения свыше того, что позволяли возможности. Наибольший успех арабы получат от перерезания дорог. Чтобы продолжать нормальные перевозки, евреи должны бронировать свои экипажи и снабдить их усиленным конвоем. Это усугубит работу и без того перенапряженных линий снабжения. В военном отношении в этом было мало смысла, и многие из командиров Хаганы были твердо настроены против.

   БенГурион упрямо отверг совет.

   - Мы ни одного поселения не сдадим без боя!

   - Но, Б.Г., мы ведь слишком растянуты.

   - Первое же поселение, которое мы уступим без боя, только воодушевит арабов и деморализует каждого еврея в Палестине, - ответил Старик.

   - Но в первый же раз, когда мы потеряем поселение в бою, это деморализует нас еще больше! - крикнул Гидеон Аш от конца длинного стола.

   - Если мы не можем выиграть эту битву за дороги, - возразил Б.Г., - то у нас не может быть государства.

   Своей волей он отложил на время дальнейшее обсуждение и командиров различных служб дать свои оценки.

   Начальник личного состава нарисовал ненадежную картину. У Хаганы есть девять тысяч боеспособных бойцов в возрастной группе от восемнадцати до двадцати пяти лет. Эти войска должны взять на себя основную задачу обороны. Их подразделения будут направлены на удержание поселений и городов от первых арабских нападений.

   Пальмах, ударная сила Хаганы, накачивает свою численность до окончательных трех или четырех бригад общей силой в несколько тысяч человек.

   Это основа боеспособности. В случае тотальной войны с пятью регулярными арабскими армиями ишув может рассчитывать призвать еще двадцать тысяч.

   В группах Иргун и Штерн несколько тысяч, в основном городских партизан, но они действуют независимо и будут сотрудничать с Хаганой только от случая к случаю.

   Мрачный факт: арабы превосходят их в численности пятикратно. Если арабы в самом деле проявят решительность, то смогут набирать из своего населения нескончаемые подкрепления и бросать их против Хаганы.

   Начальник вооружений продолжал с еще более трезвым докладом. Оружие Хаганы состоит из десяти тысяч винтовок и нескольких тысяч автоматов, легких пулеметов и минометов. Дело осложняется тем, что для винтовок нужны боеприпасы разных калибров. У ишува девять одномоторных самолетов клубного типа и сорок летчиков. Нет ни штурмовиков, ни бомбардировщиков, ни танков, ни артиллерии, ни кораблей. По огневой мощи превосходство арабов сто к одному.

   Затем БенГурион обратился к начальнику подпольного снабжения оружием. Агенты прочесывают мир, но мало чего добиваются. Начавшееся обсуждение с чехами подало некоторую надежду, но того, что может из этого получиться, слишком мало, и слишком нескоро.

   Финансы? Они в плачевном состоянии. Голда Меирсон направлена в Америку с отчаянной миссией раздобыть деньги, и блеснул маленький луч надежды, когда еврейская община этой страны собрала несколько миллионов долларов.

   - Что сделала Голда - это просто чудо, - сказал финансовый директор, - но когда дойдет до дела, это составит нефтяную выручку нескольких дней в Саудовской Аравии. Арабы могут против нас потратиться как захотят: в тысячу раз больше, в десять тысяч, в миллион.

   - Ну, Гидеон, - сказал БенГурион, - может быть у тебя есть маленькие хорошие новости?

   Гидеон поворошил свои бумаги, но едва ли нуждался в них, докладывая о силе арабских нерегуляров и об их вероятной стратегии.

   - Я насчитал менее трех тысяч полностью занятых человек в абдулкадаровской Милиции джихада, - сказал Гидеон. - Притом половина из них дислоцирована на территории Рамле - Лидда. Это означает, что они затеют полномасштабную схватку за аэропорт. На наших ранних стратегических этапах мы должны быть готовы задействовать Пальмах. Если мы не захватим аэропорт, это будет означать катастрофу.

   Начальник оперативного отдела, молодой иерусалимский археолог тридцати лет, согласился с тем, что Рамле - Лидда и аэропорт - вторая по важности цель после Западного Иерусалима.

   Гидеон продолжал.

   - Остальные силы Джихада расположены вокруг Иерусалима. Но мы должны помнить, что для любой отдельной акции Абдул Кадар может поднять до десяти тысяч кофейных вояк. У всех них есть какоенибудь оружие. Если он учует слабое местечко в нашей обороне, то может одолеть его просто численным перевесом. Он может ударить по нам тремя способами. Вопервых, по дорогам. Он может выставить тысячу человек вдоль БабэльВад против какогонибудь отдельного конвоя.

   - Чтобы держать чистыми БабэльВад и Иудейские холмы, - сказал Игаль Ядин, начальник оперативного отдела, - мы должны будем использовать всю бригаду Пальмах.

   - Может быть и должны, - ответил Гидеон. - Очевидная стратегия Абдул Кадара состоит в блокировании Западного Иерусалима и доведении наших людей до голода.

   - Это был бы смертельный удар по ишуву, - сказал БенГурион.

   Ядин, который был родом из Иерусалима и семья которого жила в городе, а отец открыл свитки Мертвого моря, был непреклонен.

   - Я бы очень хотел перевести бригаду Пальмаха из Латруна в Иерусалим, но это невозможно. Нам придется думать в терминах еврейского государства без Иерусалима.

   Воцарилась тишина; слышно было, как кто-то стряхнул пепел.

   - Этого не должно случиться, - сказал Старик.

   - Надеюсь, нет, - согласился Ядин.

   БенГурион кивком дал знак Гидеону продолжать.

   - Четыре самых уязвимых поселения в Палестине - это Блок , - сказал он, имея в виду четыре киббуца ультраортодоксальныхЭцион евреев, расположенные на арабской территории в пятнадцати милях к югу от Иерусалима. - Абдул Кадар может устроить там резню. Блок Эцион - мое главное возражение против "Плана Д". Думаю, нам следует его эвакуировать.

   Несколько командиров вскочили в несогласии. Спор становился все острее.

   - Тихо, тихо. Дайте Гидеону кончить.

   - Западный Иерусалим уже стал нашей самой большой проблемой, - настаивал Гидеон. - Как, черт возьми, он сможет снабжать Блок Эцион?

   - Я не согласен! Абдул Кадар не сможет взять Блок Эцион.

   - Тогда я предлагаю, чтобы ты лично возглавил первый же конвой, который попытается туда прорваться, - возразил Гидеон. - Допустим, Блок Эцион держится против нерегуляров. Допустим, некоторые отдельные поселения в Негеве и Галилее держатся в первой фазе. Что после? Что произойдет во второй фазе, когда Арабский легион перейдет реку Иордан, а египтяне вторгнутся с юга?

   - Забудь на минуту о "Плане Д". Я хочу знать твою оценку Каукджи.

   Старик был более чем упрям. Гидеон глубоко вздохнул и пожал плечами.

   - Каукджи собрал силу из восьми тысяч человек: тысяча сирийцев, пятьсот ливанцев, две тысячи иракцев, пятьсот иорданцев, две тысячи саудовцев и две тысячи египтян. Их украшают офицеры регулярных армий этих стран. Вдобавок надо учитывать несколько тысяч Мусульманских братьев и несколько сот хорошо обученных войск, носящих форму британских дезертиров, бывших нацистов и европейских наемников. У Каукджи будет оружие и полдюжины артиллерийских батарей.

   - Насколько они хороши?

   - Они более чем подходят для данной цели. А их стратегия не составляет тайны. Каукджи перейдет реку и попытается захватить некоторые из самых удаленных поселений в Галилее. Ни одно из этих поселений не сможет зависеть от подкреплений с нашей стороны. Если Каукджи захватит деревню или киббуц, то там будет резня. Я уверен, что Каукджи твердо полагает, что такой резней сможет вызвать панику и бегство евреев из Галилеи.

   Начальник разведки кивнул в знак согласия.

   - В первой фазе, в которую мы вступаем, - продолжал Гидеон, - англичане собираются занять кроткую позицию. Они позволят Арабской армии освобождения под началом Каукджи войти в Палестину без сопротивления и разрешат им устроить свою штабквартиру в кварталах, густо населенных арабами, вероятно вокруг Назарета.

   - Ты говоришь, что англичане будут оставаться безучастными, если Каукджи учинит резню?

   - Ну, тут мы переходим к личным оценкам, - ответил Гидеон. - Мое мнение, что они не пошевельнут пальцем. Открыто позволят Каукджи действовать. Англичане будут делать то одно, то другое, играя в беспристрастность, но это будет ложью. Даже если Каукджи не удастся взять какоенибудь поселение, он намерен нанести нам большой урон на дорогах.

   Снова погрешности "Плана Д" подверглись нападкам. Зачем предоставлять Каукджи такие соблазнительные цели, как маленькие удаленные киббуцы? Это очень рискованно.

   - Объявить создание государства - очень рискованное дело, - возразил БенГурион. - И война очень рискованное дело. Только заставляя арабов платить за каждый дюйм, мы сможем притупить их рвение.

   Было очевидно, что Старик не собирается отступаться. Окончательная оценка была сделана начальником разведки. Снабжение для арабов - дело простое, ведь у них в тылу весь арабский мир и им надо просто перевозить оружие через границу. Если саудовцы развяжут свои кошельки, то торжество арабским армиям обеспечено. А ишуву приходится каждую пулю доставлять изза океана. Все это, наряду с превосходством арабов в численности, создавало для евреев мрачную картину. Все зависит от стойкости арабских армий.

   По большей части они далеки от современных армий, но у них есть танки, дальнобойные орудия, моторизованные подразделения, штурмовая авиация и многое другое, чего нет у евреев.

   Больше всего Хагана опасалась Арабского легиона Абдаллы, состоящего из десяти тысяч обученных профессионалов, в том числе Трансиорданских пограничных войск с современным вооружением под командованием толковых кадровых английских офицеров.

   Обсуждение "Плана Д" затянулось до глубокой ночи. БенГурион одерживал верх. Его единственная уступка состояла в том, что из мест вроде Эционблока должны быть удалены женщины и дети. Было уже больше двух часов ночи, когда план был наконец принят. Осталось обсудить еще один главный вопрос. Как будет с гражданским арабским населением? Что делать с продолжающимся бегством арабов из страны?

   В таком деле все полагались на Старика. Он - духовный отец этой еще не родившейся страны. Его философия должна задать ей тон и нормы.

   - Арабы хотели этой войны, - сказал БенГурион. - Но у нас слишком много иных приоритетов, чтобы втягиваться в бесконечные ссоры с ними. Мы должны выиграть войну и выйти из нее жизнеспособным государством. Еврейское государство должно выполнить много задач, ибо мы и наши моральные устои должны стать светочем человечества.

   Но мы были бы последними дураками, если бы рассчитывали, что можем следовать нашим великодушным схемам, будучи окружены со всех сторон враждебными соседями. Мы должны жить вместе с арабами в одном мире, если хотим, чтобы наше государство процветало немного больше, чем просто как крепость.

   - Никогда, - сказал он, ударив кулаком по столу, - мы не примем политику выгонять арабов из Палестины. В тех местах, которые означают для нас жизнь или смерть в стратегическом смысле, таких как Рамле - Лидда, как Латрун, как Западный Иерусалим, мы будем драться с ними до конца. Если арабы изберут бегство, я не стану просить их остаться. Если они оставят Палестину, я не стану просить их вернуться. Но ни при каких обстоятельствах мы не станем выгонять силой ни одного араба, кто бы ни захотел остаться. Поражение дорого обойдется арабам. Я молюсь о том, чтобы они подумали о своих собственных братьях и сестрах, бежавших из Палестины, так же, как мы заботимся о наших братьях и сестрах. Я молюсь о том, чтобы арабы дали им шанс на приличную жизнь. Но если человек оставляет свой дом во время войны, которую он сам начал, то он не может ожидать от нас, что мы возьмем на себя ответственность за его будущее.

   Друзья, уже поздно, и все мы устали. Еще одно. Мы всегда должны держать откры-той дверь для переговоров и мира. Однажды какойнибудь арабский лидер войдет в нее, сядет и начнет говорить с нами. Гидеон, я вижу, ты сомневаешься... ну что ж, посмотрим.

  

   Глава девятая

   10 января 1948 года

   Река Банияс стекает с горы Хермон через сирийскую границу, чтобы стать истоком реки Иордан. Рядом стоит киббуц КфарСольд, появившийся шесть лет назад и названный в честь Генриетты Сольд, .американки, основавшей Хадассу

   Генералиссимус Каукджи избрал его своей первой целью. Он направился сюда с тремя батальонами, включая Первый и Второй Ярмук, названные по давней битве, в которой арабы разбили Византийскую империю.

   В нетерпении отрапортовать о первой и скорой победе мало что было сделано в отношении планов, а киббуц оказался более чем подготовленным к обороне. Каукджи проворно отступил на сирийскую сторону.

  

   АРАБСКАЯ АРМИЯ ОСВОБОЖДЕНИЯ, КОММЮНИКЕ Љ1

   Хвала Аллаху, мудрому, всемилостивейшему. В 7.00 10 января мелкие подразделения батальонов Ярмук и Хиттим занимались тренировочными упражнениями против киббуца КфарСольд. В ходе упражнения стало ясно, что поселение не способно удержаться. Я отдал приказ о полной атаке, но она была прервана британскими войсками, заставившими нас отступить. Победа отчетливо зрима.

   Ф. Каукджи, фельдмаршал,

   Арабская армия освобождения

  

   Уязвленные поражением и понимая, как нужна скорая победа, Каукджи и его офицеры выбрали то, что считали самой податливой целью в Галилее. Под прикрытием Сирии они поднялись на Голанские высоты, а затем спустились там, где река Ярмук соединяется с Иорданом ниже Галилейского моря. В пятидесяти милях южнее своей первоначальной цели они достигли крайних полей ТиратЦви, "Замка рабби Цви". Это был совершенно обособленный киббуц в конце тупиковой дороги. Членами его были ортодоксальные евреи, среди которых насчитывалось лишь сто шестьдесят мужчин и женщин, способных держать оружие. Кроме винтовок, в киббуце был двухдюймовый миномет. Подкрепление было маловероятно, и на киббуц нетрудно было напасть из засады.

   Каукджи поставил свою командную палатку на склоне холма над киббуцем; разглядывая его в бинокль, он горько жалел о том, что не выбрал его своей первой целью. Это был чудный гранатовый плод, ждавший того, кто его сорвет.

   Арабскими нерегулярами опять овладело нетерпение. В стремлении взять реванш за первые трудности Каукджи сосредоточил свое тысячное войско для фронтальной атаки на киббуц тремя волнами.

   Оборона киббуца была организована по генеральному плану. Поселения образовывали круг с детским садом и школой посередине, там же были и убежища. За внешними сооружениями проходила линия траншей и колючей проволоки. Это напоминало крытые повозки в американских прериях, собранные в круг против нападения индейцев. Поля ТиратЦви и большинства других киббуцев были оставлены врагу, так как для защиты этих внешних контуров не хватало людей.

   Парочка благоразумных офицеров уговаривала Каукджи, что следовало бы выслать патрули для прощупывания и потрясти киббуц артподготовкой, а затем приблизиться под

  прикрытием пулеметного огня. Если бы их прижали к земле, то по флангам могли бы ударить резервные войска. Но все это выглядело слишком сложным и медленным. В генералиссимусе кипела жажда победы.