Geum.ru

Л. соболев его военное детство в четырех частях

Вид материалаДокументы

Содержание


Глава 45. Озера
Часть третья. В глубоком тылу
Подобный материал:
1   ...   40   41   42   43   44   45   46   47   ...   85

Глава 45. Озера



Уходя от реки под прямым углом к ней, братья попали в высокую осоку, слегка царапающую голени. Трава поднималась выше коленей, под ступнями чувствовалась прохлада и влажность. Минут через десять трава уже поднялась выше пояса, под ногами пружинила земля. «Что это?» - испуганно спросил Ленька. «Похоже на болото. Скорее всего, к озеру уже подходим», - угадал Эдик. Он оказался прав. Осока пошла вперемежку с кустарником, потом тальник пошел сплошной стеной. Эдик шел впереди, раздвигая ветки кустарника, Ленька ступал сразу за его спиной, боясь отстать хоть на шаг. «Может, не пойдем дальше?» - взмолился он.

«Ну, уж, нет. Сейчас озеро будет. Смотри, ивняк редеет. Точно, вода. Осторожно, надо берег найти. Как бы не ухнуть прямо в воду», - Эдик подбадривал себя. Не сдаваться же перед братом. Он вертел головой влево-вправо и, наконец, воскликнул: «Нашел! Иди за мной!» Эдик резко подался вправо. Ленька едва успевал за ним. По всему телу хлестали ветки ивы. Кустарник слегка раздвинулся, открыв узенькую полоску берега. Братья тут же выскочили на нее. Они еле-еле размещались на ней вдвоем, такой она была маленькой.

Оглядев озеро, Ленька вздрогнул от неприятных ощущений. Заросшее со всех сторон высоким кустарником, оно было зловеще черным в его тени. Блики солнца в центре озера почему-то не разгоняли прибрежную чернь кустарника и глубокой воды. А то, что озеро было глубоким, чувствовалось уже по отсутствию берегов по всей линии стыка поверхности воды и кустарника. Вода была темной и холодной. Последнее доказывал озноб, поднимающийся от ступней ног вверх к лодыжкам.

Эдик быстро снял рюкзак, достал одну удочку и банку с червями. Насадив червяка, он отмотал метра три от обломка удилища, передвинул поплавок повыше и забросил леску на метр от берега. Постояв немного в ожидании клева, вытащил леску, проверил червяка, передвинул поплавок повыше, отмотал еще пару метров, снова забросил уже подальше от берега. Тишина была ему ответом. Поверхность озера не колышется. Вода не просвечивает даже на полметра. Не видно ничего. Никакой жизни!

Эдик снова вытащил леску. Червяк цел и чист. Вертит хвостом. Эдик резко уменьшил высоту поплавка, снял один шарик грузила, снова забросил в двух метрах от берега. Ничего. Он полез в рюкзак и достал одну картофелину. Отломил от нее половину и, размяв на кусочки, разбросал их возле наплыва. Через минуту оба брата увидели несколько больших золотистых тел, мелькнувших у поверхности. Они замерли. Но картина не повторилась. Поплавок не шевелился. Из воды никто не показывался. Эдик вытащил удочку. Червяк висел не тронутый. Сняв червя и бросив его в воду, Эдик стал сматывать удочку.

С трудом сдерживая недовольство, он высказал свое предположение по поводу такого поведения рыбы: «Бесполезно. Они здесь зажирели. Им не нужен наш червяк. И никакой корм им не нужен. Здесь такой планктон, что они уже объелись. Это не то, что на реке. Там вода все уносит – рыбе поесть нечего. А здесь все стоит на месте – ешь - не хочу. Идем к другому озеру».

Ленька взмолился: «Давай, хоть оденемся, а то я уже весь исцарапанный. И снова продираться надо через эти ветки». Эдик согласился: «Давай. Вытаскивай одежду и одевайся. Только осторожнее, чтобы в воду ничего не упало». Кое-как, переступая с ноги на ногу, откидываясь на кусты, чтобы не клюнуть носом в воду, они натянули штаны и майки и двинулись назад.

Выбравшись из кустарника, братья остановились. «Давай держать левее. Это и к дому ближе, и от болота подальше», - предложил Эдик. «Давай. Только ты иди вперед», - согласился Ленька. Скоро они выбрались из осоки и почувствовали под ногами сухую степную твердь. Слева и справа простиралась степная полоса. Впереди попадались кусты репейника и «волчьей» ягоды.

Вдруг перед ними открылось озеро, небольшое, но светлое и веселое. Все берега его были приветливо открыты. Кустарник местами рос, но не подступая близко к воде. Ближайший к ним берег занимала травянистая полянка, у самой воды переходящая в песчаную полоску. Эдик в восторге сбросил рюкзак: «Вот здесь и порыбачим!» Он быстро вытащил снасти, с куста срезал короткие удилища, бросил одну удочку Леньке, вторую взял себе. «Разматывай. Ставь поплавок на метр и бросай подальше», - предложил он.

Первый же бросок и поплавок кто-то потянул вниз, будто его только и ждали. Раз, подсечка и на крючке – карасик. Поклевка не прекращалась. Поплавки ныряли сразу, но не глубоко и как-то вяло. Иной раз поплавок тянуло в сторону, иной раз Ленькино гусиное перо ложилось на бок. Но Ленька знал, что это карась балуется с добычей. В любом случае, независимо от вида поклевки, надо подсекать. Повезет – зацепишь карасика за губу, не повезет – не унывай, надевай нового червяка и снова забрасывай.

Эдик здорово угадал глубину. Метрах в трех-четырех от берега, куда падал крючок, глубина была около метра и крючок висел у самого дна. То, что и нужно карасю, гуляющему по песку. Карасик был средних размеров – сантиметров десять-пятнадцать, но братья были довольны и этим. «Вот в том озере, да! Там в три-четыре раза больше этих будут, но не берут червя – заелись. А эти голодные, вон как накинулись. Они бы и на тесто брали. И на хлебный мякиш. Но с ними и кусочки червяка хорошо идут», - восторгался Эдик.

Вдруг клев разом прекратился. Озеро потемнело. Большая туча закрыла солнце, уже клонившееся к закату. «Откуда она взялась? Ух, ты, посмотри! Скоро будет дождь. Собирай с травы карасей и кидай их всех в рюкзак. А я смотаю удочки», - Эдик начал быстро сматывать лески и одновременно помогать Леньке искать карасей в траве. Ими была усеяна вся поляна. За час они натаскали штук пятьдесят. Около трети всего улова была Ленькиной. Он знал, что Эдик лучше него рыбачит и разбирается во всем, что связано с рыбалкой, но принимал это как должное.

И хотя его гордость это обстоятельство не задевало, все равно ему спокойнее было от того, что их улов никогда не делился, а всегда собирался на один кукан, или в один общий бидон и потом сваливался в общий рюкзак. Ни перед домашними, ни перед друзьями Эдик никогда не выпячивал свои достижения, зная, что этим унизит брата. За это Ленька был ему благодарен. Он понимал, что с годами его навыки и опыт вырастут, как и он сам, вырастут и уловы. Так оно и происходило вплоть до окончания им школы. Уехав же из Кустаная в другой город для поступления в институт, Ленька больше не возвращался к рыбалке, похоронив в прошлом только детские воспоминания о ней. Так сложилась жизнь. Но впереди еще были одиннадцать счастливых лет, полных детских приключений.

Они бежали от тучи, надеясь обогнать ее. Оба брата еще не знали, что полное безветрие и покой на поверхности земли, совсем не означает такой же тишины и штиля на высоте движения туч и облаков. А отсутствие даже проблесков солнечных лучей, не давало им ориентира для определения скорости передвижения водяной массы над их головами. Ленька налегке, Эдик с тяжелым рюкзаком, наполовину занятым рыбой, неслись в сторону бойни, переходя с шага на бег и обратно, соревнуясь с воздушной соперницей.

Уставшие, но счастливые, братья успели добежать до бойни, все еще надеясь на чудесное избавление от дождя. Но чуда не произошло. Ливень хлынул как раз на перевале, у самой бойни. Все небо, закрытое черной тучей, обрушилось на землю водяной массой. Ни сзади, ни впереди не видно было границы дождя. Кажется, земля соединилась с небом, превратив все вокруг в одну гигантскую кипящую чашу. Ленька бежал за Эдиком, чувствуя, что слился со стихией, растворился в этой бесконечной купели и не мог понять лишь одного – откуда еще берется воздух для дыхания, почему вода не заливает нос и рот, как она заливает майку, штаны, ботинки.

Туча, без всякого грома и молнии, но с жестоким азартом проигравшего игрока, готового на отчаянную месть, поливала их холодной водой и, как будто, приговаривала: «Это вам за рыбу. Это вам за озера. За разгадку тайны одного и другого. Думаете все задарма взять? Получите тогда и от меня, получите!» Ленька отметил про себя, что большей частью дожди все же бывают веселее, чем этот. Какой-то тяжелый, черный, холодный и всепроникающий.

И все-таки сильный ливень кончился быстро, его сменил мелкий безветренный, но не умолкающий ни на секунду затяжной дождичек. Про такой говорят «обложной» - небо все обложило ровными, без единого просвета тучами, не дающими никакой надежды на скорое просветление. Братья были мокрыми до нитки, поэтому смысла останавливаться и прятаться уже не было никакого. Видя скорый конец пути, они весело спускались к мосту, размашисто вышагивая навстречу с домом.

Дома их встречали встревоженные мать и бабушка. Обе запричитали, увидев детей целыми и невредимыми. Умывание во дворе под лейкой, переодевание в сухое и чистое, чаепитие травяного чая – обычные процедуры от грязи и простуды, которые братья приняли с удовольствием.

Аханья женщин возле их улова они уже не слышали. Сон свалил одного на кровати, другого – на печи. Поздно вечером их разбудил густой, заполнивший все дыхательные пути, аппетитный запах жареной, вареной и, бог знает какой еще, рыбы. Караси , жареные в сметане. Налим, сваренный вместе с окунями и ершами в настоящей ухе с луком, лавровым листом, перцем, картошкой и крупой. И даже две сковородки расстегайчиков из пресного теста с карасиками и подъязками.

Весь этот роскошный ужин, укутанный в тряпки, ждал их на печи, подчеркивая, что в этом доме уважают мужчин-добытчиков. «Вероятно, как и в любом другом доме – тоже», – подумал Ленька, с удовольствием осознавая и свой вклад в возникновение рыбных блюд и ожидаемого торжественного ужина.

Часть третья. В глубоком тылу