Geum.ru

Л. соболев его военное детство в четырех частях

Вид материалаДокументы

Содержание


Глава 38. Рыбалка
Часть третья. В глубоком тылу
Подобный материал:
1   ...   33   34   35   36   37   38   39   40   ...   85

Глава 38. Рыбалка



Во дворе Эдик с Николаем натягивали и измеряли какие-то нитки. Рядом, прямо на дорожке стояла консервная банка с поплавками, грузилами, кусками свинца. Увидев вошедшего в ворота Леньку, Эдик уже издали предупредил его: «Осторожно, смотри под ноги, у нас тут леска разложена». «А что вы делаете?» - спросил Ленька. За них ответил Генка, стоявший в стороне и ничего не делавший: «Мы удочки делаем. Завтра на рыбалку пойдем». «Правда? Я тоже пойду», - Ленька обратился к Эдику. «Ну, пошли. Только тогда надо еще одну удочку сделать, а то всем не хватит», - согласился Эдик. Ленька, уже знавший по Каменску, что такое удочка, спросил: «А где же удилища? Здесь только леска да крючки».

«Удилищ нету, да и зачем они нам? Только таскаться с ними. На берегу реки из тальника нарежем. Там его много растет. Выберем каждому по росту. Сейчас главное, это заготовить разные лески со своими снастями. Сделай тонкую леску на пескаря или на карася. Заглотыш привяжи, грузила из двух шариков свинцовых и поплавок из гусиного пера. А толстую леску оснасти на чебака, леща, в общем, на рыбку покрупнее – вдруг попадется. И поторопитесь – еще червей надо накопать до темноты», - Эдик подал Леньке мотки лески и коробочку с крючками и грузилами.

Привязав на две лески крючки разного размера, насадив на лески и зажав свинцовые грузила-шарики с прорезями, Ленька озабоченно рассматривал оставшиеся в коробке пробки от бутылок. Перьев не было, а одни пробки Ленька не любил – он не видел их в речной волне. Он пошел к бабушке, копавшейся на картошке, и спросил у нее гусиное перо. «Зачем тебе?» - удивилась бабушка. «Поплавок сделать. Завтра на рыбалку пойдем», - пояснил внук. «А, поплавок. Есть у меня перо уже без пуха – одна трубка осталась, как раз тебе подойдет. Хорошо, что не выбросила. Мне с пухом надо – сковородки смазывать», - объясняя свои заботы, бабушка протянула Леньке два пера с оборванным пухом, сходив за ними в избу.

Вставив перо в отверстие, проделанное по оси пробки, Ленька получил готовый поплавок. Протянув вместе с пером через пробку леску и привязав ее с двух сторон к концам пера, Ленька уже имел готовую снасть. Потом туго намотал леску на короткую палочку и воткнул в пробку крючок. Проделав то же самое со второй леской и закончив свою работу, Ленька спросил у брата: «А где червей будем копать?» «Если бабушка разрешит, за сараем накопаем. А, нет, тогда пойдем в яр», - ответил тот. Бабушка разрешила, но предупредила: «Только у меня картошку не потопчите. Нечего всем на огород ходить. Эдик с Леней пущай вдвоем копают, а Коля с Геной здесь постоят».

Делать нечего, хоть и хотелось всем поучаствовать в процессе выкапывания из земли червяков, красных и жирных, но пришлось согласиться с хозяйкой. Эдик предложил Николаю и Генке: «Ладно, мы накопаем и на вас. А вы идите домой, соберитесь и завтра не проспите, смотрите. Мы в три часа утра встанем, вместе с коровой. Бабушка пойдет ее доить и нас разбудит. Проспите, мы вас ждать не будем – надо к утреннему клеву поспеть. А к обеду уже возвращаться надо. И рыбу чтоб почистить и пожарить, и огород полить, и за коровой вечером сходить. У нас работы много. Понятно?» Те кивнули в ответ: «Понятно. Мы пошли. До завтра».

Сложив с вечера в ведро узелок с едой – несколько картофелин, сваренных в мундире, соленые огурцы в банке, две бутылки кваса, а также банку червей, прикрытую влажной тряпкой, банку с запасными снастями, уже готовые лески, ножички перочинные, Эдик попросил бабушку разбудить их в три утра и позвал Леньку спать: «Пошли, а то не выспимся». Не дождавшись матери с работы, они завалились спать.

Утром Вера выгоняла из двора корову, когда сыновей уже не было дома. Она с гордостью сказала бабушке: «Когда им надо, так они раньше солнца встанут. Только бы с толком был этот поход их. Да чтоб не заблудились».

А ребята тем временем уже перевалили подъем у бойни и спускались к Тоболу. Подойдя к знакомому пляжу, не стали задерживаться у него, а сразу пошли по берегу налево по течению. Остановились у первой же излучины, где Тобол делал крутой поворот налево, огибая нависший над водой высокий тальник. Вырезав несколько подходящих удилищ, попробовали закинуть удочки. Сильным течением грузила сносило так быстро, что надо было поспевать за удочкой чуть ли не бегом. «Держите удочки, не сматывая их, и идите за мной вдоль берега. Остановимся у тихой заводи», - предложил Эдик и двинулся по берегу. Так, обходя прибрежный кустарник, постоянно забрасывая и вытаскивая лески, рыбаки двинулись вниз по течению.

Все, не сговариваясь, остановились в месте широкого разлива реки, где она успокоила свой бег и, вместо ряби и перекатов, предстала, наконец, гладким серебристым зеркалом, сверкающим солнечными дорожками. Солнце только что показалось над горизонтом и первыми лучами скользнуло по поверхности реки, будто показывая, куда надо забрасывать удочки. Берег был испещрен маленькими бухточками, образованными забравшимися прямо в воду ивами и совсем останавливающими течение. Эти тихие заводи – клад для рыбака. В них еще спит с ночи притаившаяся рыба.

Эдик начал таскать пескарей сразу же, как только закинул первую удочку. Ленька увидел это издали, но не пошел к нему, а выбрал свое место, зная, что брат не любит близкого соседства других рыбаков. Не знали об этом Руденки. «Здорово! Ты уже наловил столько рыб!?» - заорал Николай и с шумом хлестнул своей леской по воде в двух метрах от Эдика. Тот с недовольством, но, еще сдерживаясь, заметил: «Тише ты, всю рыбу распугаешь!» «Да, ну! Она не услышит через воду», - заявил уверенно старший Руденко. Генка остановился рядом с Николаем.

Видя, что их не проймешь советами, Эдик решительно заявил: «Вот что, вы как хотите, а ко мне не подходите. Я люблю рыбачить один. Оставайтесь здесь, а я пойду дальше. Но я советую сменить место – сюда рыба теперь не скоро вернется. Двинетесь по берегу, меня обходите молча, не заговаривайте со мной». Он подобрал удочки и пошел дальше. Ленька забрасывал прямо через кусты, но, несмотря на видимый покой поверхностной воды, донное течение тянуло грузила вперед, заставляя выдергивать леску, не дождавшись поклевки. Он пошел искать другое место.

Найдя маленький заливчик, Ленька забросил леску и сразу увидел подергивание поплавка. Первый пескарь оказался в его руке. Первый и очень крупный. Леньку это вдохновило. Сделав из суровой нитки и двух палочек кукан, он насадил на нее первую добычу и отпустил уже на поводке в воду, привязав второй конец кукана к ветке ивы, нависшей над водой.

Рыбаки разбрелись по берегу, стараясь обходить друг друга, чтобы не повторить неудачный утренний опыт. К полудню, когда клев закончился, Эдик крикнул: «Собираемся. Надо перекусить, да и домой топать. Искупаться еще надо». Когда все собрались, Николай заглянул в ведро, стоявшее возле Эдика, и обомлел: «Ничего себе! Целое ведро! Вот это да! А у нас на двоих и полбидончика не будет. Где ты так научился рыбачить?» Эдик усмехнулся: «Мы ведь на реке жили. Там не такая рыба, как здесь. Сазаны метровые, не то, что эта мелюзга. Лень, давай твою рыбу тоже в ведро положим, чтоб она не засохла на кукане».

Ленька был доволен таким оборотом дела, так как его кукан, хоть и превосходил по объему весь улов братьев Руденко, оказался значительно меньше добычи Эдика. Он быстро опустил свой кукан в их общее ведро, вытолкнув из него почти всю воду. Николай закрыл свой бидон крышкой, чтобы никто не видел их улов.

Все уселись на песок в тени ивы и выложили на полотенце взятые с собой съестные припасы. Управившись с небогатой закуской, решили перед дорогой домой искупаться. Это было тем более необходимо, так как рыбаки были потные, грязные от ила и песка. Да и солнце так припекало, что грешно было бы не искупаться, полдня проведши у реки. Тут же, сбросив с себя все лишнее, ребята помчались к воде. Эдик не успел крикнуть: «Не прыгайте, не проверив дно!», как Николай, подражая Эдику, уже скрылся под водой, сиганув в нее прямо с нависшего над рекой крутого утеса.

Через мгновение, с криком: «Руку порезал!» он уже выскочил из воды и, обойдя утес, выбежал на ровный берег. Казалось, ладонь у Николая была раскроена пополам. Из нее хлестала кровь. Эдик, подбежав, взял ладонь Николая в свою руку и смахнул с нее кровь. «Очень глубокий порез. Как будто напоролся на торчащий кусок стекла», - оценил он результат бесшабашности своего друга. Взяв то полотенце, в которое была завернута еда, Эдик туго стянул ладонь так, чтобы края разреза сомкнулись.

«Не шевели ладонью, подними руку и положи кисть на левое плечо. Стой так, я сейчас подниму твою майку и завяжу ее над ключицей, чтобы она поддерживала локоть руки снизу. Кровь скорее остановится. Пальцами можешь шевелить? Вот и шевели ими полегоньку, но ладонь не напрягай. Постойте, пока я посмотрю, что там было», - Эдик осторожно вошел в воду и, бороздя ступнями ног по дну, обследовал то место, куда нырнул Николай. Вскоре он наклонился и достал нижнюю половину разбитой стеклянной бутылки.

«Она стояла на донышке, а острые края торчали вверх. Причем, ее уже засосало в песок, я ее с трудом раскачал и оторвал от дна реки. Вот ты и угодил рукой прямо в бутылку. Хорошо еще, что не лицом. Обижайся – не обижайся, а надо всегда помнить: «Не зная броду, не лезь в воду». Ленька и Генка, вы окунитесь у берега, смойте с себя грязь и пошли домой. Времени уже много», - Эдик швырнул бутылку в кусты и поплыл кролем на ту сторону реки. Не вылезая на другом берегу, он развернулся и через три минуты уже натягивал штаны. Ребята ждали его, одевшись раньше.

Быстро зашагали домой. Николая избавили от груза. Видно было, как он морщится от боли, даже идя налегке. «Придешь домой, не распрямляй ладонь, а то снова хлынет кровь. Водкой или кипяченой водой аккуратно всю ладонь протри. Ватку намочи и протри вокруг раны. На саму рану не дави. А потом йодом или зеленкой смочи ватку, положи на рану и завяжи чистым бинтом или полоской стираной тряпки. Если края раны схватятся друг с другом, быстро заживет. А если почувствуешь ночью в ране боль, или температура поднимется, надо идти к врачу – значит, воспаление началось. Понял?» - объяснил Эдик своему другу правила поведения при ранении.

Возле колодца друзья попрощались. Эдик и Ленька удивились, когда увидели маму дома. «Ты уже пришла?» - задал Ленька нелепый вопрос. Вера поняла его удивление и объяснила: «Я всю неделю без подмены проработала. Сегодня сменщица вышла из отпуска и с обеда меня заменила. Ну, рыбаки, показывайте, что вы наловили? Ух, ты, как много! А мелочи-то сколько, мелочи! Зачем вы ее ловили только? Что с ней делать теперь? Я чистить не буду. Тут и за день не управишься. Время жалко. Вот эту, что покрупней, я почищу. Ее на одну сковородку только и хватит. А эту сами чистите. Была бы у нас кошка, она бы и так съела».

«Ну, уж, нет! Мы и сами ее съедим. Я знаю, что надо делать. Лень, смотри. Берешь пескаря, держишь его в левой руке головой вверх, хвостом вниз и правой рукой давишь на живот. Все кишки из него выдавливаются в отверстие у хвоста, отрываешь их и выбрасываешь, а пескаря – на сковородку прямо с головой, хвостом и плавниками. Зажарятся, будут во рту хрустеть как конфетки. Сами потом увидите», - уверенно произнес Эдик, ставя ведро на скамейку и усаживаясь рядом. Вера тем временем принесла из дома миску и выловила из ведра самых крупных рыбин. То были и окуни, и лещи, и ерши, и даже крупные пескари. В ведре остались только мелкие пескари.

Но их было так много, что Леньке подумалось, что им никогда не одолеть весь улов. Но, как говорится, глаза боятся, а руки делают. Метод Эдика оказался на удивление очень прост. Оставалось после их операции в животе у пескаря что-нибудь, или нет, ребят не волновало. Избранный метод жарки давал гарантию полной дезинфекции. Когда Вера выложила со сковороды готовую рыбу на тарелку, дети занесли в кухню полтаза подготовленной к жарке мелочи.

Мать снова поставила сковородку на примус и высыпала в нее половину мелочи. Налив хлопкового масла, она сразу начала перемешивать рыбу, стараясь всю ее обмазать маслом, не давая прилипнуть ко дну сковородки. Цель была ясна: обжарить каждую рыбку до хруста, чтобы на зубах легко перемалывались и ребра, и плавники, и позвоночник, и голова. Нажарив таким образом целую гору рыбных сухариков, Вера высыпала их в большую миску и поставила посредине стола.

«Ешьте. Хоть эту, которую я почистила, хоть эти сухарики. Я одну рыбку съем и больше не буду. Я ведь на работе пообедала. Бабушке оставьте пару крупненьких, а то она своими зубами ваши сухари не одолеет. Ну, ладно. Поешьте и выходите поливать огород. Бабушке скажу, чтобы пришла и поела тоже. Захочет, придет. А не захочет, потом холодную поест. Вы только от мух прикройте крышками и сковородку, и миску», - сказав это, мать вышла во двор.

Братья набросились на мелочь. Она хрустела у них на зубах. Вкуснее они еще ничего не ели. Иногда крупные кости застревали между зубами, но это их не смущало. Иногда они обрывали и отбрасывали головы, если кости были слишком большими и не прожаренными.

В последующие годы, насыщенные частыми рыбалками, братья редко прибегали к такому методу приготовления рыбы. Узнав хорошие места, они стали ловить рыбку покрупнее, а мелкую брали лишь тогда, когда в доме появилась кошка. А до того просто отпускали мелочь в реку.

Часть третья. В глубоком тылу