Geum.ru

Л. соболев его военное детство в четырех частях

Вид материалаДокументы

Содержание


Глава 32. Новые друзья
Часть третья. В глубоком тылу
Подобный материал:
1   ...   27   28   29   30   31   32   33   34   ...   85

Глава 32. Новые друзья



За завтраком бабушка спросила внуков: «Друзей здесь еще не завели?» Эдик посмотрел на Леньку и ответил за двоих: «Неа. Еще не завели». «А куды ж вы вчерась-то ходили?» - не унималась бабушка. «Так, прогулялись до кинотеатров и пошли назад», - продолжал Эдик. Ленька молча согласился с братом относительно новых друзей. Их пока не было. А бабушка уже советовала: «На углу-то, в бревенчатом доме Руденки живут. У них много мальцов. И ваши одногодки есть. Вроде, не беспризорные. Отец на фронте. Мать дома. Порядок блюдет. Все дети ухоженные, послушные. Можно с ними играть-то».

А Вера вдруг вспомнила о сыне своего брата: «Мама, а у Ивана сын Володя, ему сколько лет? Он ведь моим парням будет двоюродным братом». Бабушка оживилась: «Надо сбегать к ним. Они за яром живут. Ты не знаешь где. Иван, как ушел на войну, так невестка ко мне и не заходила. Да и то, когда ей? Двое детей: Вовка Ленькиных годков, да Катя годиком поменьше. Мать работает в совхозе от зари до зари. А детей одних не пускает ко мне, боится – дорога по яру, безлюдье. Места там неспокойные. Всякие поселенцы живут. Эвакуированные, да беженцы. Домишки из фанеры сколочены, землянки – хуже некуда, одно слово, нахаловка».

Ленька не к месту вдруг спросил у матери: «Мам, а ты на работу идешь после завтрака?» Вера удивилась вопросу: «Да что ты, какая работа? Медицинскую комиссию надо сперва пройти – столовая все же – больных туда не берут. Дай бог, за неделю всех врачей обойти. Они только с утра и до обеда принимают. Сейчас поем и побегу в первый раз. К обеду уже вернусь. Да и вы с утра можете погулять, а после обеда – никуда. Надо будет поливать, полоть, а после ужина – за коровой. Каждый день теперь будет таким, не забывайте. Поели? Ну, тогда идите».

Эдик с Ленькой вышли за ворота. Не сговариваясь, повернули налево. Издали в тени углового дома увидели двоих мальчишек. Один из них был повыше, другой – пониже. Подойдя ближе, братья Соболевы разглядели в старшем вчерашнего игрока, веснушчатого, с покрасневшим на солнце лицом. Оно уже облезало тонкими пленочками с носа и щек, явно взывая своего хозяина к благоразумию – это был тип бело-розовой, никогда не загорающей кожи, которую надо беречь от солнца, о чем владельцы кожи всегда забывали. Особенно парни.

Младший из этих двоих был копией старшего – оба кряжистые, приземистые, с добродушными улыбками на широких веснушчатых лицах. Они оторвались от какой-то игры, которой занимались возле гладкой стенки сарая, и старший, уже на правах знакомого, приветствовал вновь подошедших: «Привет. Хотите с нами поиграть? Давайте знакомиться. Я Николай, а это мой брат Генка. Мы в этом доме живем. Наша фамилия Руденко. У нас еще есть старшая сестра Маруся и младшая Зоя. А вас как звать?»

Эдик представил себя и брата: «Его зовут Леня, а меня Эдик. Наша фамилия Соболевы. Мы вон в том доме живем, напротив колодца». «Да, мы знаем. Тут уже все знают, что вы приехали. Вы на совсем, или только до конца войны? Здесь много эвакуированных. Из Москвы, Ленинграда, Курска, с Украины и из других мест. Они только до конца войны – потом назад уедут. А вы как?» - спросил Николай. «Не, мы на совсем. Нам уже некуда ехать. Там никого не осталось, а здесь наша бабушка», - грустно произнес Эдик.

Не желая продолжать этот разговор, он спросил: «А как называется вчерашняя игра?» Николай с охотой объяснил: «То была игра «в кольцо». Кто больше наберет очков, тот и выиграл. Можно деньгами расплачиваться, можно щелбанами, если денег нет. А сейчас мы играем в «стенку». Один свою монету кидает в стенку со всей силы, чтобы она подальше отлетела. А другой тоже бьет по стене своей монетой и старается попасть в ту, что лежит не земле. Попадет, значит, монета его. Забирает ее и сам кидает. Хотите попробовать, кидайте кто-нибудь монетку».

Эдик смутился: «У нас нет денег». Тут вступил в разговор младший брат, Генка. Он полез в карман и с охотой протянул открытую ладонь новым знакомым: «Нате, возьмите». На ладошке лежало две монеты. Одну взял Эдик, другую – Ленька. Эдик, еще не имея навыков, со всего размаха кинул свою монету в стену. Та, ударившись о стену плашмя, упала рядом со стеной, в десяти сантиметрах от нее. Николай хохотнул, взвесил в руке большой пятак и присел слева от монеты на корточки. Нацелившись в нее, он поднес зажатый между большим и указательным пальцами пятак к стене так, чтобы он был точно горизонтален и расположен прямо против лежащей на земле монетки.

Потом Николай отвел от стены руку и, не меняя положения пятака, аккуратно тюкнул им о стену, одновременно разжав пальцы. Пятак шлепнулся сверху вниз, закрыв собой монету на земле. «Монета моя!» - торжественно объявил победитель. «Тут надо…», - Николай попытался объяснить Эдику его ошибку, но тот перебил его: «Мне все ясно. Бросай теперь ты монетку и дай мне пятак». Николай с удовольствием сделал это. Он не кинул монету о стену, как до него сделал Эдик, а, держа ладонь у самой стены, опять, но уже с силой, тюкнул ребром монеты о стену, одновременно раскрыв пальцы. Монета отлетела метра на два от стены.

Николай объяснил правила: «Не обязательно попадать битой в монету. Надо постараться так направить биту, чтобы она упала как можно ближе к монетке. После этого ставишь большой палец на биту, а указательным тянешься до монеты, не сдвигая биты. Если дотянешься до монеты хотя бы кончиком пальца, она твоя. Да, битой может быть пятак, или вот такой кругляш». Он вынул из кармана блестящий железный кружок, чуть больше пятака в диаметре. Зато он был раза в три толще монеты и, конечно, тяжелее ее. Николай сунул биту Эдику в ладонь: «Потрогай. Вишь, какой тяжелый. Он увесистый, гладкий и легко выскальзывает из пальцев. В настоящей игре лучше им играть, чем шершавой монетой. Он лучше слушается, летит ровно, точно и далеко».

Этим временем Ленька с Генкой, отодвинувшись от старших братьев, начали играть друг с другом свою игру. Ленька на примере старших братьев усвоил правила игры и теперь играл на равных с новым товарищем. Ленька как-то сразу понял, что, в лице Николая и Генки, они с Эдиком приобрели новых друзей, первых в этом городе. Как оказалось потом, они остались друзьями навсегда. Естественно, что старшие братья стали дружить друг с другом и не всегда пускали в свое общество младших. Но младших такое пренебрежение не очень-то огорчало – своя компания, в которую влилось потом еще несколько сверстников, их вполне устраивала.

Правда, бывали мероприятия, на которые старшие братья брали с собой младших обязательно. Во-первых, потому что им приказывали родители, пекущиеся о развитии своих детей, во-вторых, потому что одних младших рано еще было отпускать из дому, когда речь шла о рыбалке с ночевой, о купании на реке и в озерах, о походах за ягодами и грибами.

Николай прервал игру предложением: «У вас дома есть турник? А гири? Тогда пошли к нам во двор. У нас там, правда, собака, но вы не бойтесь, я ее в сарае запру». Он собрал с земли монеты и пошел за угол своего дома. Дом стоял на высоком фундаменте высотой с Ленькин рост. Фундамент в наземной части был выложен из кирпича, обмазан глиной и побелен известкой. А на нем стоял срубленный из круглых бревен пятистенок – дом из двух больших комнат, разделенных тоже бревенчатой стеной. На улицу Повстанческую у дома выходило два окна, а на Комсомольскую – три. Как уже видели Эдик и Ленька, по Повстанческой к дому примыкала стена сарая, у которой удобно было играть во все ребячьи игры – в чику, стенку, кольцо, и девчоночьи классики – там всегда была спасительная тень от солнца, утоптанная земля, гладкая стена сарая и близость к дому.

За углом, по Комсомольской, сразу за домом шли ворота с калиткой, после ворот до дома соседей был выстроен дощатый забор метра на два высотой. Когда новые друзья вошли во двор, со стороны сарая на них бросилась, прятавшаяся в тени, лохматая собака, злобно заливаясь хриплым лаем. Рванувшись в сторону гостей, она повисла на цепи, скользящей по проволоке, натянутой наискосок двора. Бегая между Ленькой и Эдиком, вскакивая на задние лапы, собака никак не могла дотянуться до ворот. Николай, подхватив с земли цепь, потянул ее в сарай, стараясь перекричать псину: «Да, замолчи ты. Иди в сарай».

Он затащил собаку в дверь сарая, расположенную справа от крыльца дома, и закрыл дверь на задвижку. На крыльцо высыпала вся семья, переполошенная собачьим лаем. Это была женская команда: впереди – невысокая коренастая женщина, очень похожая на братьев, слева – старшая дочь Маруся, справа – младшая дочь Зоя. Все с интересом посмотрели на новеньких. «Здрасте», - в голос произнесли гости. Николай представил их своей семье: «Это Эдик и Леня Соболевы, которые недавно приехали. Они живут у колодца». Женщина, без сомнения, мать большого семейства, озабоченная домашними проблемами, не проявив никаких эмоций, с безразличием произнесла: «Хорошо. Играйте во дворе. Далеко не ходите – скоро обед». Она вернулась в дом. Сестры остались во дворе.

Парни двинулись туда, куда их позвал Николай. В углу двора за собачьей проволокой была спортивная площадка, ровная и хорошо утрамбованная. Посредине площадки в землю был вкопан турник. Он был сделан по всем правилам: столбы – железные трубы вырастали из железобетонных фундаментов, вкопанных в землю, от верхушки каждой трубы в землю шли по две стальные растяжки, перекладина толщиной с хороший лом, концами была заделана в трубы и обварена. «Ну, прямо, как в спортзале», - подумал Ленька. Как потом выяснилось, турник сделал еще до войны их отец, а он, в свою очередь, приглашал для этих целей специалистов. Рядом с турником лежали разные гири – на тридцать два, двадцать четыре, шестнадцать и восемь килограмм. Каждого веса было по две гири – для обеих рук сразу. Тут же валялись разного веса гантели, а на заборе висели эспандеры. Их отец явно почитал в мужчине силу, коль соорудил такой спортзал под открытым небом для своих сыновей.

Николай решил сходу продемонстрировать новым друзьям свои спортивные достижения. Он подпрыгнул и крепко ухватился за перекладину. Раскачиваясь вперед-назад, закинул ноги на перекладину, подтянулся до живота и встал руками на турнике. Потом перекувыркнулся вокруг перекладины на животе, крепко держась руками. Снова повис на руках, раскачался раз пять и сделал солнце, зафиксировав стойку на руках в верхней части круга. В заключение он подтянулся раз десять и спрыгнул на землю.

Понимая, что от него ждут ответа, Эдик подошел к турнику. Ленька знал еще по Каменску, что Эдик делает это все запросто. Тем более, что он был худой и легкий, в отличие от упитанного Николая. Он подпрыгнул, уцепился ладонями за перекладину и сходу взлетел на нее, остановившись на уровне пояса. Легко проделав все то же, что и Николай, в заключение три раза крутнул полное солнце и подтянулся десять раз. Руденки сразу зауважали его: «Здорово. Мы так не можем. Где ты научился? У вас что, турник есть? А Леня что может?»

Эдик подозвал Леньку: «Иди, я подсажу тебя. Подтянись раз пять». Ленька уцепился за перекладину и подтянулся пять раз. Потом подтянул ноги, просунул их между рук, положил на перекладину и, повиснув на ногах, отпустил руки. Вернувшись в исходное положение, спрыгнул на землю. «А гири можете выжимать?» - не унимался Николай. Он взялся за шестнадцатикилограммовую гирю и по три раза выжал ее правой и левой рукой. Генка то же самое проделал с восьмикилограммовой гирей.

Эдик после Николая также легко управился с гирей, хотя с виду был в два раза тоньше его. Руденки были упитанными, но рыхловатыми. А Соболевы были худые, загорелые и жилистые. Ленька тоже поднял по три раза маленькие гири. В это время хозяйских детей позвали обедать. Эдик и Ленька деликатно ретировались.

Возвращаясь домой от новых друзей, братья Соболевы оставались под впечатлением от силовых упражнений, которые легко доступны были обитателям дома Руденко в любое время. Это вызывало зависть. «Надо и нам гири где-то достать», - сказал Эдик. «Хорошо бы настоящие, спортивные, с удобной ручкой. А то у них весовые гири – руку не просунешь под ручку, пальцы больно от сжатия с боков. Надо бабушку спросить, может, она знает, у кого есть», - добавил он. «А турник?» - спросил Ленька. «Не, турник нам не поставить. Где его взять? К ним будем ходить. А гири надо иметь под рукой всегда. Есть настроение – подошел и поднял пару раз. Так всегда будешь в форме. С гирями можно и руки, и ноги, и спину тренировать. И гантели нужны. Надо узнать, есть магазин «спорттовары» в городе или нет. Там уж точно должны быть и гири, и гантели», - порассуждал Эдик и пришел к нужному решению – купить в магазине.

Где только денег взять на магазин? Братья явно были озабочены проблемой, знакомой всем мальчишкам. Как стать сильным? И, причем, обязательно, сильнее других. В данном случае это касалось новых друзей. Так уж было заведено, что в любой мальчишеской компании вечно царил дух соревнования. Всегда кто-то, отличившись чем-то перед другими, вызывал в них желание сделать лучше, или хотя бы так же. Это касалось всего, но особенно физической силы.

Ребята всегда демонстрировали друг другу то умение подтягиваться на перекладине, то отжимание руками от земли, то хождение на руках, то выход на мостик из положения лежа на спине, и так далее, и тому подобное. Желание похвастаться друг перед другом было неистребимым, а арсенал всяких достоинств – неисчислим. По-сути, все встречи мальчишек сводились к бесконечным соревнованиям, в чем бы они не выражались – от демонстрации грубой физической силы в борьбе, до самых интеллектуальных игр, вроде шахмат и шашек, не говоря уже о таких подвижных играх, как городки, лапта, прятки, перетягивание каната, «бить бежа»», футбол, волейбол, в отмерного и множество других.

Это, наверное, было и хорошо, так как не только отвлекало ребят от всего плохого вокруг них, но развивало всесторонне, укрепляло физически, совершенствовало умственно. Конечно, при этом требовались и некоторые денежные затраты. Например, на покупку мячей – футбольного, баскетбольного, теннисного, а также ракеток, или велосипеда. Все эти расходы не были так уж велики, по сравнению с пользой, которую приносили ребятам. Но в данном случае Эдик и Ленька ничего не могли приобрести из желаемого ими – мать еще не работала. Да и начнет работать, что с того? Когда еще появятся деньги? Так что придется пока пользоваться тем, что есть у местных ребят.

Так оно и было, да еще и не один год. Только со временем у Соболевых появились свои гири и гантели. А однажды Эдик даже притащил откуда-то свои любимые шпаги и маски для тренировок. С годами появились и разные мячи, и даже волейбольные сетки и баскетбольные кольца, которые Эдик установил на щите возле сарая. Правда, так никогда у них и не появился велосипед. Для матери он оказался не по карману. Когда однажды Ленька наивно попросил: «Мам, купи велосипед», она даже не возмутилась этой нелепой просьбе, а потому спокойно ответила: «У меня нет денег на велосипеды. Есть поважнее велосипеда заботы – дом надо строить. Брус, доски, бревна – не счесть всех расходов». Ленька больше с такими глупыми просьбами к ней не обращался.

За завтраком следующего дня мать объявила: «Сегодня в поликлинику я пойду после обеда, поэтому сейчас пойдем на Вшивку и подготовим огород к посадке, чтобы никто не занял». «А что мы будем делать?» - спросил Эдик. «Вырвем бурьян, сносим его наверх. Вскопаем землю и надпишем колышки. Сразу будет видно, что участок занят», - пояснила мать. Взяв чистое цинковое ведро, Вера завязала в узелок несколько уже зачерствевших булочек домашней выпечки, сухарей из магазинного хлеба и положила узелок в ведро. Поставила в ведро бидон с квасом, положила туда же три кружки и вышла с ведром из дома.

«Эдик, возьми в сарае две острые лопаты», - попросила Вера. Вскинув лопаты на плечо, Эдик направился к воротам. Вдруг ворота открылись и в них вошли братья Руденко. «Здрасте», - хором произнесли они и остановились в нерешительности у ворот. «Здравствуйте», - приветствовала их Вера. «Это кто, ваши новые друзья?» - повернулась она к Эдику. «Да, Коля и Гена Руденки», - ответил он и тут же добавил: «А пусть они с нами пойдут?» Вера быстро нашлась: «Как же они пойдут без разрешения своих родителей?» «А куда вы идете?» - спросил Николай. «На Тобол. Поработаем по пути и потом искупаемся. Хотите?» - Эдик уже загорелся и не хотел отступать. «Хотим», - зажегся и Николай.

«Ну, тогда сбегайте домой и отпроситесь», - предложил Эдик. «Ладно, пошли, Ген. Мы счас, быстро», - они развернулись и хлопнули калиткой. Делать нечего, пришлось их ждать перед воротами. Минут через пять они уже летели назад. «Все, нас отпустили. Мама разрешила», - закричал еще издали Генка. Вера, что-то сообразив, сказала младшему сыну: «Леня, сбегай, принеси еще две эмалированные кружки». Ленька быстро сбегал в избу, принес две синие кружки и положил их к матери в ведро. Они бодро зашагали на озеро. Миновали мост, поднялись к бойне, зажав носы, пробежали мимо нее и с той же скоростью спустились к озеру. Никто на их участок не посягнул. Ясно, что заинтересованные люди жили поблизости и уже выбрали себе подходящие им участки.

Вера, оценив обстановку, распорядилась: «Я буду подкапывать большие кусты, Эдик с Колей будут вырывать их из земли, хорошо отряхивать корни, складывать в вязанки, а Леня с Геной будут эти вязанки таскать наверх и укладывать вдоль участка валом. Ясно? Когда я все подкопаю, то помогу вам таскать. Так мы быстро управимся». Они действительно управились быстро. Помогло не только желание мальчишек не ударить друг перед другом в грязь лицом, а и рыхлость земли. Это оказалась не земля, в привычном смысле слова, а сплошной песок.

Копать Вере даже не пришлось – кусты легко вырывались руками и потому все – и она, и ребята – сами рвали сорняки, укладывали их в вязанки и таскали наверх, в торец участка. Вера обескуражено произнесла: «Как же здесь делать огород, ведь вся вода будет уходить в песок? Надо хоть немного в лунки добавить земли, иначе толку не будет. Ладно, осенью наверху снимем дерн, а под ним откроется отличный чернозем, вот его и натаскаем в лунки». Закончив уборку участка, Вера аккуратно выписала на всех четырех колышках свою фамилию огрызком химического карандаша.

«Ну, что, сходим на реку, искупаемся?» - спросила Вера. «Конечно, вон мы какие грязные. Все в песке с головы до ног», - Эдик высказал общее мнение. «Тогда пошли и побыстрее. Мне еще надо в поликлинику успеть», - сказала Вера и быстрым шагом устремилась к реке. Мальчишки с трудом поспевали за ней. Через десять минут они уже стояли на берегу Тобола. Эдик, заранее снявший с себя всю одежду и оставшийся в одних плавках, сходу вбежал в воду и нырнул, взмахнув пятками. Ленька, вспомнив урок по плаванию, сразу пополз в воду с берега и зашлепал ногами по воде.

Николай разделся и, пытаясь подражать Эдику, разбежался и шлепнулся плашмя всем телом на поверхность воды. Потом, беспорядочно, торопливо загребая, поплыл вразмашку к середине реки. Вера оценивающе смотрела на всех. «А ты чего не раздеваешься?» - спросила она у Генки. «Что-то не хочется. Вода, наверное, холодная», - попытался скрыть он свое неумение плавать и боязнь воды. «Давай, давай. Надо хотя бы смыть с себя грязь. Ты же весь в песке. Что скажет мама? Где ты так извозился? В следующий раз с нами не отпустит. Раздевайся, не бойся. Вон, Леня тоже еще не умеет плавать. Видишь, он только учится», - так, успокаивая его, Вера сняла с Генки всю одежду, оставив его в трусах. Он стеснялся и своих трусов, так как остальные ребята были в плавках.

«Ничего, нас никто не видит», - подбадривала Вера Генку. «Иди в воду», - и потянула его за руку. Генка споткнулся и шлепнулся в воду с головой. В страхе тут же вскочил, отплевываясь и растирая глаза. «Вот и хорошо. Окунулся весь. Теперь поплавай как Леня», - предложила Вера. «Больше не падай. Осторожнее ходи по дну. А я тоже окунусь», - она зашла по пояс, присела в воде и сделала брасом круг, заплыв до середины реки и все время поглядывая на младших ребят. Николай повернул к берегу. Эдика не было видно. Опять, наверное, нырнул. И точно, через мгновение он всем корпусом вырвался из-под воды на берег.

Вера подгоняла ребят: «Одевайтесь и подставляйте кружки. Берите по булочке и запивайте квасом. На ходу ешьте. Надо торопиться. А то я опоздаю к врачу». Она несла обе лопаты и ведро, пока ребята жевали свои булки и держали в руках кружки с квасом. Потом, передав Эдику и Николаю по лопате, Вера ускорила шаг. Стоял полуденный зной. Поднимаясь к бойне, Ленька уже инстинктивно прикрывал рукой нос. Но запаха не было. Наоборот, на перевале на них со стороны моста пахнуло свежим ветерком. «Мам, а почему сегодня бойня не воняет?» - спросил он. «Похоже, она не работает. Наверное, скотины нет. Когда нет скота, они делают уборку, все чистят, дезинфицируют хлоркой, запахи и улетучиваются», - предположила Вера.

«А почему скота нет?» - любопытствовал сын. «Так ведь его гонят сюда издалека. Со всего Северного Казахстана. За тыщи километров. По степи гонят с Юга. Целыми стадами. Пока коровы дойдут сюда своим ходом по такой жаре, да на бескормице, половину веса потеряют. Пригонят иной раз много скотины, они даже в загоне не помещаются, так их пасут вот в этой самой низине, пока очередь не дойдет до них. В таких случаях бойня работает без перерывов, круглые сутки. А иной раз, по несколько дней стоит без работы – нет скотины. Задерживается где-нибудь в пути. Вот и сейчас, видно, такой случай. Кстати, надо будет как-нибудь заглянуть на бойню – у них можно потроха купить дешево», - объяснила мать ситуацию на бойне. И действительно, когда пригнали новую партию скота, Вера вместе с Ленькой зашла на бойню и попросила у рабочих продать внутренностей. Прямо в убойном цехе рабочие ей ничего не продали – боялись начальства, а выбросили в люк, в который сбрасывали все отходы, кучу всяких органов и потрохов. Вера выловила их крючком, взятым у тех же рабочих, набила ими целую сумку, и потом из этих внутренностей целую неделю пирожки жарили. Благо, в погребе любое мясо хоть год может храниться на льду.

Вера вдруг ни с того, ни с сего, без всякого перехода с темы о бойне переключилась на погоду: «Дождь скоро будет». Эдик удивился: «Какой дождь? На небе – ни облачка! Вон как солнце шпарит». «А ты не чувствуешь легкое дуновение прохлады с Севера? Нет? Не умеешь еще улавливать. Ее, прохладу эту, кожей лица надо чувствовать. Подожди, вот если гром загремит, тогда уж точно будет дождь», - засмеялась Вера. И точно, когда они уже входили в свои ворота, где-то далеко прогремели первые раскаты грома.

Во время обеда в кухне вдруг резко потемнело – за окном исчезло солнце. От резкого удара грома Ленька подпрыгнул на своем сундуке. Он повернул голову к окну – прямо в лицо ему сверкнула молния, прочертившая весь небосклон. Дробью застучали крупные капли дождя по спрессованной как камень дорожке во дворе. Небо разверзлось ливнем. Сплошной поток воды лился по стеклам, хлестал по крыше и стенам. Все выскочили из-за стола и бросились в сени к входной двери. Эдик попытался открыть ее, но облитый водяным шквалом, тут же захлопнул дверь. В образовавшуюся на мгновение щель Ленька успел разглядеть поток воды, несущийся по двору и, подгоняемые ветром клочки бумаги и сорванные с деревьев листья.

Бабушка перекрестилась: «Господи, спаси и сохрани! Поломает ведь всю ботву и землю верхнюю смоет. Только все окучила, да подправила. Опять придется сызнова все начинать». Ливень также внезапно кончился, как и начался. Эдик уже без страха распахнул дверь. Крупные редкие капли дождя еще стучали по земле, но солнце уже сияло над головой, ветра как не бывало. Вся семья вышла во двор. На их пути был ручей, мчавшийся от ворот по дорожке мимо землянки, погреба и сарая прямо на картошку. Бабушка босиком пошлепала по этому ручью в сторону огорода, спеша определить урон, нанесенный дождем.

Вера уже с мокрыми волосами радостно вскрикнула: «Ой, смотрите, какая радуга!» Дети повернулись в сторону ее руки. Полнеба украшала многоцветная дуга, упиравшаяся своими ногами в далекую линию горизонта. Братья побежали к воротам. Мать вдогонку им крикнула: «Снимите майки и штаны, оставайтесь в трусах! Не стесняйтесь – все дети так бегают по дождю! Сами увидите». Они вышли за ворота. По дороге, мимо них рекой неслись потоки воды в сторону яра. Из переулка напротив колодца, по улице Повстанческой со стороны центра города и даже из некоторых дворов противоположного квартала стремительно вылетали бурные ручьи, сливались в один поток и неслись вниз к яру.

Братья побежали вдоль ручья по течению, чтобы посмотреть, куда он направляется. Вопреки ожиданию, ручей направлялся не в яр, а сворачивал в конце квартала за угол и мчался уже по Восточной в сторону моста, проделывая в дороге глубокие неровные канавки. В потоках воды срывались с места и перекатывались разноцветные камешки и песчинки. Эдик с опозданием стянул с себя уже промокшую насквозь майку, вспомнив совет матери. Крупные, но редкие и теплые капли дождя приятно шлепали по голому телу.

«Раздевайся, так лучше», - призвал он Леньку. Тот с трудом стянул с себя майку. Когда они вернулись к дому, то увидели возле ручья Соню в цветном сарафане и незнакомого мальчика в одних трусах. Он опускал в ручей сделанную из газеты лодочку, но она тут же переворачивалась, и он бежал за ней, пытаясь подправить ее прямо в воде. Соня увидела ребят и попросила их: «Сделайте кораблик, чтобы он не тонул, а то у Вовы не получается». «А из чего?» - спросил Эдик. «А ты умеешь?» - спросила Соня. Он кивнул головой. «Я сейчас принесу газету», - Соня помчалась домой.

«На, отнеси майки», - протянул Эдик свою майку брату. Ленька взял и повесил обе майки на штакетник палисадника. Когда он повернулся к ручью, Соня уже бежала назад с газетой в руках. Эдик оторвал от газеты четвертинку и аккуратно сделал большую лодку. Расправив борта лодки, он поставил ее сразу на середину потока. Вода подхватила лодку и понесла. Соня, радостно захлопав в ладоши, побежала вдоль ручья. Где-то внизу, закрутившись в водовороте, лодка черпнула воды и повалилась на борт. Пока Соня доставала промокший корабль и несла его назад, Эдик сделал еще одну лодку и отдал ее Леньке.

Ленька поставил лодку слишком близко к берегу, и она не хотела плыть, прибиваясь к земле. Глядя, как мучается со своей уже промокшей и помятой лодкой Вова, Эдик сделал и ему новую лодку. Тот улыбнулся благодарно, сказал: «Спасибо» и сразу удачно пустил новый корабль в плавание - он закачался на середине ручья и на всех парах рванул вниз по течению.

Когда вся газета закончилась, закончился и дождь. На небе уже снова не было ни облачка. От земли вверх поднимались испарения. Ручей прямо на глазах терял свою силу – поток сужался, скорость уменьшалась. Кажется, стало еще жарче. Из ворот в открытом сарафане и в босоножках вышла их мама. «Не уходите, я вернусь – будем поливать огород», - сказала она. «Зачем его поливать? Дождь ведь полил», - удивился Ленька. «Это только кажется, что полил. Вода ручьями сбежала под уклон, а земля осталась сухой. Сами потом увидите. К моему возвращению жара спадет, и будем поливать. А сейчас идите свой обед доедать – на столе все стоит не тронутое. Подогрейте только», - Вера быстро двинулась в город.

Ленька подошел к новому мальчику. «Ты где живешь?» - был его первый вопрос. «Вон там, за тем домом, где Соня живет», - он показал в сторону своего дома вытянутой рукой. Домик показался Леньке больше Сониного, но это было не так. На самом деле, он просто развернут был к улице не короткой стороной, как это обычно делается, а боковой, которая вместе с сенями была в два раза длиннее торцевой. Ее никак нельзя было назвать фасадной, потому что в ней подслеповато торчало только одно маленькое окошко, освещавшее сени, и одно окно, принадлежавшее комнате. Кухня, традиционно расположенная между сенями и комнатой, вообще не имела окна, смотрящего на улицу.

Все окна у домика были сделаны со двора – и в торцевой, и в боковой стенках. Вероятно, архитектор, располагая так свое строение, руководствовался одной главной мыслью – как можно больше собрать света с южной стороны неба. Ленька, потом неоднократно бывавший у нового товарища, не догадался об этом замысле, так как, вечно закрытые занавесками, окна никогда не давали комнатам яркого света. Любовь архитектора к свету явно натолкнулась на обратную склонность хозяйки, легко похоронившую идею строителя за шторами.

За этим домиком стоял большой добротный деревянный дом, спрятанный за высокими деревьями палисадника, с воротами, всегда закрытыми от посторонних глаз, после которых уже начинался сарай угловой усадьбы, где жила многочисленная семья Руденко. Вовка, как звал нового товарища Ленька, был на год младше его и всегда подчеркнуто признавал свое подчиненное положение. Фамилия у него была Посов, что в Ленькином сознании никогда не вызывало ярких впечатлений равно, как и сам ее носитель. Многие годы близкого соседства не сделали их настоящими друзьями. Отношения между ними оставались всегда ровными, можно сказать даже, товарищескими, но никогда не были окрашены какими-либо эмоциями и не переросли в дружеские.

Не то что с Руденками, которые вместе с Вовкой Соболевым, вскоре объявившемся у них в гостях, заняли главное место в жизни Леньки в кустанайские годы, то есть до 1955 года, когда он навсегда покинул степной город, на двенадцать лет приютивший его в конце войны и в послевоенные годы. То же можно сказать и про Эдика. Он, в свою очередь, сдружился со старшим Руденко, Николаем, и обе пары братьев стали неразлучны до тех пор, пока жизнь не разбросала их по всей стране.

Эпизодически, когда игры требовали большого числа участников, их компания увеличивалась за счет других ребят, живущих по соседству. Но для главных мероприятий – рыбалка, походы в ночное, чуть ли не ежедневные купания в реке летом и умные игры в шахматы и шашки зимой, то есть тогда, когда требовалось взаимное доверие, граничащее с особой верой друг в друга, их компания сокращалась до привычной четверки. Вовка Соболев, их двоюродный брат, почти всегда принимавший с ними участие в дальних походах, не мог быть участником их ежедневных сборищ лишь в силу отдаленного от них проживания. И именно по одной этой причине, несмотря на свою надежность и порядочность, был редким участником их компании.

На следующий день Эдик и Ленька познакомились еще с одним Вовкой. Видно, в те предвоенные годы имя «Вовка» было в особом почете, потому что кругом были одни Вовки. Вовка Соболев, Вовка Посов, наконец, Вовка Подымов, который подъехал к дому Руденко на велосипеде своего отца во время утренней прохлады, когда Руденки и Соболевы осваивали игру «в чику» на твердой площадке в тени сарая. Забегая вперед, надо сказать, что это был не последний Вовка в их кустанайской жизни.

Если Вовка Подымов со своим велосипедом жил в угловом доме, расположенном напротив дома Руденко, то рядом с его домом влево по улице Комсомольской был дом еще одного Вовки, Вовки Телегина, у которого была сестра Валя и которая вместе с братом была активной участницей всех вечерних игр, требующих больших компаний. Это были, прежде всего, прятки, лапта и «бить бежа», когда все носились со страшной скоростью, стараясь или попасть в другого мячом, или «заляпать» его рукой.

Они орали на всю улицу и еле переводили дух, горя азартом общего подъема. Это были самые желанные часы суток, в которые вечер незаметно переходил в ночь и которые внезапно обрывались доносившимися издалека криками возмущенных родителей: «Вовка, домой!», «Генка, Коля, пора спать!» , «Леня, сейчас же домой, а то закрою ворота!»

Часть третья. В глубоком тылу