Россия – восток – запад

Вид материала

Содержание

Социо-когнитивные основания исследования идеологически актуализированного текста

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 26

Социо-когнитивные основания исследования идеологически актуализированного текста

Глобализация политических процессов в современном мире и всё большая непредсказуемость поведения политиков (принимая во внимание последние события в Ираке) объясняет активизацию разного рода политических исследований, в том числе и лингвистических.

Как отмечают многие учёные - лингвисты, политологи, социологи, психологи, занимающиеся исследованием политики, изучение языка и его функционирования имеет решающее значение для данной сферы социальной деятельности человека (историк и лингвист Г. Жак, П. Мишель; лингвисты Ж. Куртин, П. Серио, Дж. Лакофф, Г. Г. Почепцов, И. Ф. Ухванова-Шмыгова, Т.В.; политологи В. М. Сергеев, С. А.Ушакин, М. Крэнстон, С. Илл, Э. Ле; социолог М. В. Ильин, психолог М. В. Новикова-Грунд и другие). По словам Т. В. Юдиной, «…язык является не просто средством политики, а условием её существования и средством её конструирования» (Юдина Т. В., 2001:27). Лингвистические и идеологические процессы взаимосвязаны и не существуют раздельно (Kress, 1983).

Таким образом, все нюансы политической деятельности в полной мере отражаются в политическом дискурсе, который и является объектом нашего исследования. Анализ политического дискурса позволяет понять, с одной стороны, скрытые рычаги социальных преобразований, происходящих в обществе, определить мотивацию принятия тех или иных политических решений. С другой стороны, ответить на вопрос, каким образом в разных языковых коллективах моделируются культурные ценности, как формируется концептуальная картина мира, присущая каждому языковому коллективу. Поскольку политический дискурс по существу является выражением целого комплекса взаимоотношений между человеком и обществом, то, это явление функционально направлено на формирование у реципиента некоторого фрагмента мировосприятия или картины мира (Методология…, 1998: 25 – 26). При этом важную роль в исследовании особенностей политического дискурса играет применение интердисциплинарного подхода, сочетающего в себе методы психологии, этнопсихолингвистики, социолингвистики, прагматики, когнитивной лингвистики, лингвистики текста, достижения теории коммуникации.

Политический дискурс определяется как совокупность дискурсивных практик, идентифицирующих участников политического дискурса как таковых или формулирующих конкретную тематику политической коммуникации. Под дискурсивной практикой понимаются тенденции в использовании близких по функции альтернативных языковых средств выражения определённого смысла (Баранов А. Н., 2001:246). Политический дискурс включает разнообразные дискурсии социума, такие как дискурс власти, контрдискурсии, публичная риторика, закрепляющие сложившуюся систему общественных отношений либо дестабилизирующих её (Методология …,1998: 12).

Понятие дискурс вошло в лингвистику, когда внимание исследователей привлёк социальный контекст как таковой, именно контекст стал основной единицей дискурс-анализа. Впервые термин discourse analysis был применён американским лингвистом З. Харрисом для распространения дистрибутивного анализа на сверхфразовые единицы (Квадратура …, 1999: 22). Однако позднее данный термин получил такое широкое применение, что порой трудно определить суть этого явления. В частности, дискурс может определяться как «связная речь» (Харрис З.); «текст высказывания» (ван Дейк Т. А); «связный текст» (Беллерт), что позволяет в отдельных случаях употреблять слова «текст» и «дискурс» как синонимы; «высказывание как единица по размерам превосходящая фразу» (с точки зрения грамматики текста); «воздействие высказывания на его получателя» (в прагматическом аспекте); «социально и идеологически детерминированная система ограничений, которые накладываются на неограниченное число высказываний» (Методология…, 1998; Квадратура…, 1999).

В рамках когнитивного подхода В. В. Красных определяет дискурс как «вербализованную речемыслительную деятельность, предстающую как совокупность процесса (дискурс как речемыслительная деятельность) и результата (дискурс как текст)» (Красных В. В., 2002: 10-11). Тем самым В. В. Красных указывает на две основные характеристики дискурса: 1) его реализацию в текстах и 2) когнитивную направленность дискурса.

Однако существенной характеристикой дискурса является то, что это – «текст в социальном контексте», поэтому в исследовании дискурса важнейшим аспектом становится контекстное поле, в частности, социальный контекст, а затем и знаковый контекст. «Дискурс», по Т. А. ван Дейку, - это сложное коммуникативное явление, включающее кроме текста, ещё и экстралингвистические факторы (знания о мире, мнения, установки цели и др.), необходимые для понимания текста (ван Дейк Т. А., 1989). В результате, в анализ текстов включаются такие категории как жанр, нарратив, сценарий (литературоведческая парадигма), фрейм, миф, (эпистемическая парадигма), аудитория, роль, статус (социологическая парадигма), интерпретация (герменевтическая парадигма). Таким образом, дискурс-анализ выходит за рамки и определённого текста, и отдельной дисциплины, приобретая статус междисциплинарного исследовательского направления (Методология…, 1998: 11).

Конкретным материальным объектом, получаемым в дискурсе, является текст. По словам Ю. С. Степанова «дискурс существует, прежде всего, и главным образом в текстах, но таких, за которыми встаёт особая грамматика, особый лексикон, особые правила словоупотребления и синтаксиса, особая семантика, в конечном счёте – особый мир. Каждый дискурс – это один из «возможных миров» (Степанов Ю. С., 1995: 44 - 45). Следовательно, взгляд с точки зрения социального процесса, даёт нам дискурс, а с точки зрения процесса лингвистического – текст (Почепцов Г. Г., 2001:293). Без понимания механизмов, обеспечивающих интерпретацию текстов, невозможно адекватно анализировать функционирование политических и идеологических систем (Постоенко И. А., 2001:7).

Другой существенной характеристикой дискурса, по мнению Т. А. ван Дейка, является то, что его содержание в тот момент, когда он создается и воспринимается до определённой степени обусловлено идеологическими установками. Отчётливость идеологических установок зависит от характера высказываемых идей, и от контекста, в котором они изложены (Ле Э., 2001:94).

Однако употреблять понятие идеологии следует с осторожностью, поскольку содержание данного термина в понимании русских и зарубежных авторов не совпадает. Так, проанализировав понятия идеологии и ideology, данные в различных русских и английских словарях, С. Г. Тер-Минасова приходит к выводу, что все определения сводятся к тому, что «это некий набор (set), система идей и/ или верований (beliefs)». Далее определения расходятся. Все определения, зафиксированные в английских словарях, концентрируют внимание на том, что этот набор идей лежит в основе политических и экономических теорий или систем. Иногда уточняется, что этот набор идей характерен для партии, народа, страны, группы и даже одного человека. Определения, зафиксированные в русских словарях, делают акцент на отражении этой системы идей в разных формах общественного сознания. Кроме того, С. Г. Тер-Минасова обращает внимание на то, что слово ideology в английском языке имеет негативную окраску, в то время как русское понятие является нейтральным общественно-политическим термином, не имеющим негативных стилистических коннотаций (Тер-Минасова С. Г., 2000:195). Как указывает французский лингвист П. Серио, «в самом широком смысле «идеология» обозначает любой языковой факт, который интерпретируется в сфере социальных интересов и, в котором узакониваются социальные значимости в их исторической обусловленности» (Квадратура…, 1999:20). Таким образом, не следует понимать это слово в том значении, в котором оно наиболее распространено в русском языке, а именно как «организованная система идей». По определению Т. А. ван Дейка, «идеологии – это базовые структуры общественного познания, присущие членам социальной группы, складывающиеся из релевантных комбинаций социокультурных ценностей и организованные посредством идеологической схемы, которая является одновременно и моделью самоидентификации данной группы. Помимо своей социальной функции – защиты интересов группы - идеологии имеют и когнитивную функцию организации групповых представлений (Ле Э., 2001:105). Думается данное определение является наиболее приемлемым в исследовании политического дискурса.

Итак, всякий дискурс рассматривается трояко: как «использование языка»; как «вживление» в общественное сознание определённых представлений; как взаимодействие социальных групп и индивидов. При этом каждый из трёх аспектов тесно связан с двумя другими (Fairclough, 1995; van, Dijk 1997) (Цит. по: Ле Э., 2001: 93).

В нашем случае фактическим материалом исследования являются тексты художественной литературы, а именно «политические романы».

Выбор политического романа в качестве материала исследования обусловлен несколькими причинами.

До сих пор большинство социологических, лингвистических и психологических исследований политического дискурса проводилось на материалах политических текстов СМИ. Однако, учитывая особенности художественной литературы, связанные с принципиальными задачами словесно-художественного творчества, представляется целесообразным обосновать наш выбор произведений художественной литературы в качестве материала анализа.

К таким особенностям относятся, прежде всего, ярко выраженный социальный характер языка художественной литературы. Всякий текст возникает в конкретной социокультурной среде, отчасти – как её порождение, отчасти – как инструмент влияния на общество. Интеракции текста и социального окружения не могут быть обусловлены чьей-то волей. Они строятся в соответствии с некими правилами, определяемыми, в свою очередь, идеологией той группы, к которой принадлежит автор текста. В частности М. Бахтин рассматривает любой творческий процесс, в том числе и речевое творчество, каким является произведение художественной литературы, в качестве идеологического акта (Юдина Т. В, 2001:41).

Особой спецификой отличается и речевой жанр романа, которая заключается в «показе через персонажей различных кругозоров, различных идеологических точек зрения». Это обязательно осуществляется через слово персонажа, которое только и «может быть адекватным для изображения своеобразного идеологического мира» (Квадратура…, 1999: 73). В конечном счёте, роман – это «художественный образ языка», в той мере, в какой последний есть «многоязычное мнение о мире».

Один из существеннейших приемов построения образа в романе является «намеренная гибридизация». «Романный гибрид - художественно организованная система сочетания языков, система, имеющая своей целью с помощью одного языка осветить другой язык, вылепить живой образ другого языка» и тем самым осветить одно мировоззрение с помощью другого» (Квадратура…, 1999: 74). В романе, по словам М. Бахтина, стилизованные формы «внутренней диалогичности» дискурса смешиваются с ее идеологическим содержанием (Бахтин М., 1975:173). Таким образом, любое произведение художественной литературы несёт в себе «идеологический заряд».

Немаловажным является и то, что художественная литература аккумулирует всё богатство общенационального языкового сознания, отражает особенности культурной (концептуальной) картины мира, присущие данному языковому коллективу, поскольку язык, будучи общественным явлением и частью культуры, одновременно является важнейшим компонентом художественного целого. В основе любого текста лежит концепт, который с содержательной точки зрения понимается как глубинный смысл, свёрнутая смысловая структура текста. Для речевого воздействия, направленного на большие группы людей (политические тексты, произведения художественной литературы) особое значение приобретают стандартные ментальные образования, свойственные большинству носителей данной национальной культуры, поскольку на их основе создаётся база для взаимопонимания отправителя сообщения и реципиента (Методология…, 1998).

Кроме того, доминирующей функцией произведений художественной литературы, так же как и политических текстов, является функция воздействия.

Тем не менее, текст художественной литературы не является в полной мере «политическим» текстом, хотя и выполняет практически все функции такового.

Исходя из определения политического текста как «вербализованной политической деятельности во всех её проявлениях: как знаковых/ символических (номинативная и аккумулятивная деятельность), так и незнаковых (тексты – перформативы)» (Методология…, 1998: 12), понятно, что отправитель текста одновременно является и его автором (в большинстве случаев) и непосредственным субъектом политической деятельности. В то время как, в основе любого художественного произведения лежит «абсолютный антропоцентризм», который воплощается в так называемом антропоцентрическом треугольнике: автор–персонаж-читатель. Персонаж, находящийся в вершине этого треугольника является “посредником” между автором и читателем, выступает носителем, выразителем или противником авторских идей в процессе художественного общения.

В результате, текст политического романа рассматривается нами как целенаправленная социально-обусловленная разновидность художественной речи, основной функцией которой является функция воздействия; как «идеологически актуализированный текст», в котором непосредственно фиксируется политический дискурс.

Большинство современных лингвистов, исследующих особенности политического дискурса считают, что «политический дискурс является одной из тех сфер, где взаимозависимость между мыслью и ее языковым оформлением становится наиболее тесной» (Юдина Т. В., 2001: 20), поэтому, занимаясь анализом социальных и политических структур, необходимо принимать во внимание принципы человеческого мышления (Постоенко И. А, 2001:5). По мнению В. М. Сергеева, в исследовании процессов социального взаимодействия и, в частности, политических процессов, когнитивные методы анализа являются наиболее приемлемыми (Сергеев В. М., 2001: 13).

Одним из основополагающих принципов когнитивного подхода является положение о том, что познание действительности разворачивается в определенном культурном контексте и, следовательно, обусловлено историческими и социокультурными факторами. Дискурс является «существенной составляющей социокультурного взаимодействия» (ван Дейк Т. А., 1989: 9). Его понимание представляет собой процесс извлечения когнитивной информации (Brown G., Yule G., 2001:237), что объясняет наш выбор социолингвистического и когнитивного направлений в качестве основных в рамках данного исследования.

Всякий текст, по словам Р. Барта, состоит из необозримого числа «культурных кодов», понимание которых достигается в процессе рефлексии адресата над своим прошлым социокультурным опытом (Барт Р., 2001: 170). Такой опыт может быть закреплён в памяти индивида в виде концепта, фрейма, сценария, скрипта, сцены, прототипа, образа и так далее.

В исследовании дискурса (как результата) наиболее приемлемыми структурами представления знаний являются фреймы (Brown G., Yule G., 2001), организованные вокруг концепта, лежащего в основе текста. Согласно В. В. Красных, при порождении текста концепт является отправной точкой, которая предопределяет смысловое строение текста, при восприятии текста реципиент идет в обратном направлении - от текста к концепту (Красных В. В., 2002).

К концепции фрейма обращаются многие зарубежные и отечественные исследователи Ч. Филлмор (1988), М. Минский (1988), Т.А. ван Дейк (1989), В.Н. Телия (1996), В.Б. Касевич (1988), Г.И. Сыроватская (1997), Ю.Н. Караулов (1992), Д.И. Руденко (1992) и другие. Понятие фрейма было введено М. Минским в связи с изучением проблемы искусственного интеллекта. В лингвистике одним из первых применил «фреймовый подход», очевидно, В. Пропп. Некоторым прообразом теории фреймов М. Минского послужило, по мнению С. И. Гороховой, учение Н. А. Бернштейна о том, что «мозговое отражение (или отражения) мира строится по типу моделей», а «акт мозгового моделирования при всех условиях реализуется активно» (Красных В. В, 2002: 166). По теории фреймов М. Минского, знания человека о мире строятся в виде так называемых фреймов-сценариев, или динамических фреймов. М. Минский определяет фрейм как «минимально необходимую совокупность признаков объекта или явления, позволяющую идентифицировать этот объект (явление), то есть то минимальное описание, которое еще сохраняет сущность репрезентируемого объекта, позволяя тем самым вычленить его из окружающего мира». Динамический фрейм представляет собой структуру признаков, определяющих некоторую стереотипную ситуацию. Дальнейшее развитие идеи динамического характера фрейма привело к формированию понятия «скрипт» (сценарий) или так называемого ролевого фрейма, описывающего стандартную последовательность действий в стереотипной ситуации. Терминалы такого фрейма указывают на некоторые роли, которые должны быть заполнены конкретными лицами (исполнителями ролей). Таким образом, если говорить о статических характеристиках какого-либо объекта или ситуации некоторые исследователи употребляют термин фрейм; скрипт или сценарий представляют собой так называемый акциональный фрейм.

Однако, по мнению Красных В. В., фреймы могут быть представлены не только «сценариями» (по другой терминологии — «скриптами»), но и образами (Красных В. В, 2002:167). Иначе говоря, фреймы могут быть не только «динамическими», но и «статическими». Такой точки зрения придерживается и В. Н. Телия. Акциональная природа фрейма не ограничивает концептуальную информацию только статистическими характеристиками, но выявляет динамические отношения концепта. Таким способом представляется возможным избежать односторонней (только статической) интерпретации концептуальной информации. Охватывая определенную ситуацию действительного мира, фрейм позволяет учитывать всё многообразие связей анализируемого концепта с другими концептами в рамках данной ситуации. С каждым фреймом ассоциировано несколько видов информации о том, как пользоваться данным фреймом, чего ожидать в следующий момент, что сделать, если эти ожидания не оправдаются.

Сцена и фрейм соотнесены между собой посредством «перспективы». Фрейм представляет собой тот или иной аспект сцены, один из её «кадров», выдвижение на первый план тех или иных участников (Краткий словарь…, 1996). Сценарий определяется как одна из разновидностей структуры сознания. Создание сценария осуществляется в результате интерпретации текста. Ключевые слова и идеи текста формируют «сценарные» структуры, извлекаемые из памяти на базе стереотипных значений, приписанных терминальным элементам (Краткий словарь…, 1996). Т. А. ван Дейк определяет сценарии как абстрактные, схематические, иерархически организованные наборы пропозиций с незаполненными конечными позициями. Согласно излагаемой концепции, сценарии могут быть приложимы к различным ситуациям путём заполнения терминальных позиций конкретной информацией. Т.А. ван Дейк отмечает, что в сознании человека существуют также организованные в определенные схемы представления о социальных, структурах и проблемах (ван Дейк Т. А., 1989).

Обращение к фреймам и скриптам (сценариям) в процессе функционирования концептуальной системы индивида связано с решением задач идентификации объектов и ситуаций, прогнозирования их поведения и изменения, предвидения развития событий, их содержания и внутренней связи. Из этого следует, что структура фреймов должна быть, с одной стороны, достаточно гибкой и подвижной, с другой стороны, достаточно детерминированной с тем, чтобы не терять связь с репрезентируемым явлением (Каменская О. Л., 1990: 29).

Исходя из основных положений данной концепции, фрейм можно представить как сеть, которая состоит из узлов и связей между ними. Каждый узел должен быть заполнен своим «заданием», представляющим собой те или иные характерные черты ситуации, которой он соответствует (Красных В. В., 2002: 166).

В процессе интерпретации текста концептуальные фреймы позволяют предсказывать как определенные характерные черты еще не актуализованных частей текста, так и прогнозировать некоторые сведения об устройстве той предметной области, которая стоит за этими текстами (Каменская О.Л., 1990: 30). Восприятие последующих частей текста может привести к развитию использованной системы фреймов или к дополнению ее новыми фреймами, что в свою очередь потребует означивания терминалов этих новых фреймов и т д.

Метод фреймовой репрезентации знаний был использован при анализе составляющих портрета политического лидера в политическом романе. Изначально, в результате анализа дефиниций, зафиксированных в словарях, структура фрейма «политик» как участника, исполнителя, инструмента политической деятельности представляла собой набор слотов, реализующих следующие типичные характеристики политика:

I. Личностные характеристики: 1)физические характеристики: пол, возраст, расовая и региональная принадлежность; 2)качества: а) профессионально-деловые: опыт, трудолюбие, коммуникативные и организаторские способности, способность к лидерству; б) морально-этические: честность, принципиальность, патриотизм, добродетель; в) психические: интеллект, воля; 3) социальный статус: семейное положение, образование и т.д.; 4) деятельность вне политики: интересы, хобби, привычки.

II. Политическая деятельность:1) политический статус; 2) политические функции; 3) политические взгляды; 4) отношение к власти: цели и средства для её достижения.

Однако при прочтении романа Дж. Гришама «Дело о пеликанах» произошла актуализация ещё одного слота фрейма «политик», а именно «политический имидж». Данный слот включает информацию об объективном, субъективном и моделируемом имидже политика. Приведём всего лишь один пример.

Итак, реальный президент в романе – человек пожилой, вялый, неэнергичный, уставший от суеты, который к тому же любит поспать, что никак не соотносится с принятым представлением о главе правительства. Однако команда президента пытается создать совершенно противоположный образ.

Ex: “I’ve got an idea for television.” Coal was pacing again, very much in charge. “We need to cash in on the shock of it all. You need to appear tired, as if you were up all night handling the crisis. Right? The entire nation will be watching, waiting for you to give details and to reassure. I think you should wear something warm and comforting. A coat and tie at 7 a.m. may seem a bit rehearsed. Let’s relax a little.”

The President was listening intently. “A bathrobe?”

“Not quite. But how about a cardigan and slacks? No tie. White button down. Sort of the grandfather image.”

“You want me to address the nation in this hour of crisis in a sweater?”

“Yes. I like it. A brown cardigan with a white shirt.”

“I don’t know.”

“The image is good. Look, Chief, the election is a year from next month. This is our first crisis in ninety days, and what a wonderful crisis it is. The people need to see you in something different, especially at seven in the morning. You need to look casual, down-home, but in control. It’ll be worth five, maybe ten points in the ratings. Trust me, Chief.”(Grisham J., 1996: 42).

Bсё, и выражение лица, и время выступления, и одежда имеют большое значение для создания необходимого эффекта. Всё это напоминает театр, где все роли расписаны для актёров.

Ex.: …there was the President sitting behind his desk looking somehow rather odd in a brown cardigan with no tie. It was an NBC News special report…. The President had tragic news. His eyes were tired and he looked sad, but the rich baritone exuded confidence. He had notes but he didn’t use them. He looked deep into the camera, and explained to the American people the shocking еvents of the last night (Grisham J., 1996: 44).

В данном случае команда президента пытается создать образ «отца народа» умного, доброго, понимающего, немного уставшего от забот, но всегда заботящегося о своих «детях». И рейтинг президента, по замыслу Дж. Гришама, был выше обычного, всё благодаря умело смоделированному имиджу.

Таким образом, текст играет роль «инструкции по сборке» когнитивной модели, достаточно адекватной замыслу автора, из элементов, уже имеющихся в когнитивной системе реципиента (Каменская О. Л., 1990: 138).

Суммируя всё вышесказанное, мы приходим к выводу о том, что в методике дискурсивного анализа неизбежен выход в «экстралингвистические» сферы и поиск когнитивных, культурных и социальных объяснений мотивов дискурсивной практики. Культурные и социальные факторы не могут не влиять на дискурс.

Социо-когнитивными основаниями исследования «идеологически актуализированного текста» является:

необходимость учёта социального и социо-культурного контекста порождения и восприятия текста;
учёт социально и идеологически детерминированной системы ограничений в процессе производства политического дискурса;
потребность в раскрытии механизмов формирования концептуальной картины мира, отражающей сферу политической деятельности;
необходимость построения ментальных моделей текста «как результата естественной обработки языковых данных». Основой построения таких моделей служит фрейм, представляющий базу для формирования контекстных ожиданий относительно хода событий.

Литература:

Юдина Т. В. Теория общественно- политической речи. М.: Изд-во МУ, 2001. - 161с.
Методология исследований политического дискурса: Актуальные проблемы содержательного анализа общественно политических текстов. Вып.1/ Под общ. ред. Ухвановой-Шмыговой И. Ф.(монография) – Минск: Белгосуниверситет, 1998. – 283 с.
Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса/ ред. Серио П. – М.: ОАО ИГ «Прогресс», 1999. – 416с.
Красных В. В. Этнопсихолингвистика и линвокультурология: Курс лекций. – М.: ИТДГК «Гнозис», 2002. – 284с.
Дейк Т. А. ван Язык. Познание. Коммуникация. М., 1989.
Баранов А. Н. Введение в прикладную лингвистику: учебное пособие. – М.: Эдиториал УРСС, 2001. -360с.
Степанов Ю. С. Альтернативный мир, Дискурс, Факт и принцип Причинности // Язык и наука конца ХХ века/ сб. ст. – М.: РГГУ, 1995. – С. 35 -73.
Почепцов Г. Г. Теория коммуникации – М.: «Рефл-бук», Киев: «Ваклер» - 2001.
Постоенко И. А. Ситуация несогласия/ отказа в динамике английской речи// Диссертация на соиск. уч. степени к. филолог. н. спец. 10. 02. 04. – Хабаровск - 2001. – 185с.
Лингвистический анализ политического дискурса: язык статей о чеченской войне в американской прессе// ПолИс - 2001 - № 4 - С. 93 – 110.
Тер-Минасова С. Г. Язык и межкультурная коммуникация: (Учеб. пособие) – М.: Слово/Slovo – 2000. - 624c.
Бахтин М. Вопросы литературы и эстетики М., 1975.
Сергеев В. М., Сергеев К. В. Некоторые подходы к анализу языка политики/ ПолИс – №5 – 2001. – С. 107 – 115.
Brown G., Yule G. Discourse Analysis. China: Foreign Teaching and Research Press, Cambridge University Press. – 2001. – 288 p.
Каменская О. Л. Текст и коммуникация. М.: «Высшая школа», 1990.- 152с.
Краткий словарь когнитивных терминов/ под ред. Кубряковой Е. С. М.,1996.
Барт Р. Лингвистика текста// Текст: аспекты изучения семантики, прагматики и поэтики/ Сб. ст. – М.: Эдиториал УРСС, 2001. – С.168 – 175.
Grisham J. The Pelican Brief. New York, 1996.

А.Е. Кожевников, Восточный институт ДВГУ,

Доцент кафедры истории китайской цивилизации

Blog

Россия – восток – запад

Содержание

Социо-когнитивные основания исследования идеологически актуализированного текста