Geum.ru

Россия – восток – запад

Вид материалаДокументы

Содержание


Применение концептуального анализа к исследованию древних языков (на материале древнеанглийских наименований мечей).
Признак происхождения
Подобный материал:
1   ...   16   17   18   19   20   21   22   23   ...   26

Применение концептуального анализа к исследованию древних языков (на материале древнеанглийских наименований мечей).



Метод концептуального анализа, связанный с когнитивным подходом к анализу языковых единиц (А.М. Кузнецов, 2000, 10), приобретает все большую популярность в лингвистике. Цель его заключается в описании невидимого умопостигаемого мира (А.Я. Гуревич, 1999, 34; Л.О. Чернейко, 2000, 366), реконструкции фрагмента картины мира, концепта, выявлении его признаков с помощью языковых и культурно-языковых данных при исследовании сочетаемости и историко-культурного фона (М.Н. Лапшина, 1998, 19; Е.В. Рахилина, 2000, 15; М.Г. Лебедько, 2002, 112).

Цель данной работы - исследовать фрагмент действительности, стоящий за концептом МЕЧ, выявить его роль и место в англосаксонской картине мира. Материалом исследования послужили контексты употребления лексем, соотносящихся с рассматриваемым концептом, отобранные методом сплошной выборки из древнеанглийской героической поэзии.

Следует отметить, что при проведении концептуального анализа применительно к древним языкам возникают особые трудности. Прежде всего, это языковые сложности, связанные с восприятием древнего текста. Исследователь должен "свести к минимуму модернизацию древних литературных произведений" (М. И. Стеблин-Каменский, 1971, 13), т. е. интерпретацию древнего текста с точки зрения современных ценностей. В связи с этим мы подчеркиваем особую необходимость изучения языковых данных в историко-культурном контексте. Кроме того, мифологичность мышления, доминирующая в архаических сообществах (О. М. Фрейденберг, 1998), придавала древней картине мира свою специфику, которая с точки зрения сознания современного человека воспринимается как нечеткость и расплывчатость (Н. В. Феоктистова, 1984, 17). Отсутствие четкой границы между материальным и идеальным в значении лексемы, невозможность обращения к интуиции носителей языка создают исследователю дополнительные трудности.

В нашем исследовании методика концептуального анализа предполагает наличие следующих этапов: рассмотрение словарных толкований слов, являющихся лексическим выражением концепта МЕЧ (при этом нужно учитывать, что лексикографические источники не отражают в полной мере специфику древнеанглийского слова, поэтому следует с осторожностью применять метод анализа словарных дефиниций); интерпретация семантики с учетом историко-культурного контекста; выявление признаков исследуемого концепта.

Анализ материала показывает, что меч мыслился англосаксами как одушевленная сущность, о чем свидетельствует тот факт, что меч нарекается именем собственным: waes thaem haeftmece Hrunting nama // был этот меч с рукоятью Хрунтинг называемый (Beo, 1457).1

О наличии в структуре концепта МЕЧ признака антропоцентричности свидетельствует сочетаемость лексем, обозначающих меч, с глаголами, подразумевающими наличие одушевленного агенса, например, с глаголом действия wigan воевать: Nu sceall billes ecg, / hond ond heard sweord, ymb hord wigan // теперь должно лезвие меча, рука и свирепый меч за сокровище воевать (сражаться) (Beo, 2508), с глаголом tholian выживать, выдерживать: ond swa… sceall / saecce fremman, thenden this sweord tholath // и так… должен / битву совершать, до тех пор, пока этот меч выдержит (Beo, 2498 - 2499), из этого контекста следует, что меч наделяется человеческим качеством – выносливостью (Е. Н. Пастухова, 1999, 207 – 208).

Сочетаемость с качественными прилагательными дает возможность выявить, какими человеческими качествами наделялся меч: unslaw быстрый, активный (Beo, 2564), wigcraeftig искусный в битве (Вео, 1811), deor (Вео, 561) храбрый, leoflic дорогой (Вео, 1809), thyhtig сильный (Beo, 1558), god превосходный, сильный (M, 237), heard свирепый, сильный (Beo, 2510; 2638; 2987; M, 167; 236).

Представление о мече как о живом существе, уносящем жизнь, находит отражение в сложной лексеме sweordbealo смерть от меча (Beo, 1147), а также в сочетаемости с глаголами действия niman, forniman уносить: ac hyne ecg fornam // но его (дракона) меч унес (Вео, 2772).

На одушевленность меча указывает и употребление соответствующих лексем в сочетаниях billes bite укус меча, sweorda gelac игра мечей, ecga gelac схватка мечей, gripe meces , mundgripe mece схватка меча: aefter billes bite blodfag swefeth // после укуса меча окровавленный уснет (Beo, 2060); …aet ecga gelacum // в игре мечей (Beo, 1168); thaet waes hildesetl heahcyninges /, thonne sweorda gelac sunu Healfdenes / efnan wolde // (Вео, 1039 – 1041).

Меч-чудовище.

Интерес представляют лексемы heorodreor кровь, пролитая из ран, нанесенных мечом, досл. «мечевая кровь», где heoro меч + dreor кровь (Вео, 487, 849) и heorodreorig кровоточащий, кровавый от ран, нанесенных мечом (Вео, 935, 1780, 2720). В данных сложных лексемах, с одной стороны, находит отражение функциональный признак меча, его предназначение – наносить раны. С другой стороны, анализ контекстов употребления данных лексем показывает, что лексема heoru в составе сложных лексем heorodreor и heorodreorig отождествляется с чудовищем, Гренделем или драконом: eal bencthelu blode bestymed, / heall heorudreore // каждая скамья кровью обагрена / зал – кровью, нанесенной мечом (Beo, 487 – 488). Здесь говорится о крови воинов, пытающихся одолеть Гренделя. Как известно, Грендель не пользовался оружием, следовательно, нанести раны воинам мечом он не мог. Насколько свидетельствует широкий контекст, от мечей воинов чудовище уходило целым и невредимым, поэтому heorudreor не может быть его кровью. Следовательно, можно предположить, что heoru здесь приобретает значение одушевленного существа, наносящего раны.

Более того, меч - это существо, которое пьет кровь из нанесенных им ран, убивая тем самым жертву. О таком понимании heoru свидетельствует наличие лексемы hiorodrync напиток меча, глоток меча: Hretheles eafora hiorodryncum swealt, / bille gebeaten // Хределя сын от глотков меча умер / мечом иссеченный (Beo, 2358 – 2359). (Об этих же композитах см. Н. Ю. Гвоздецкая, 1995, 31).

Меч - товарищ в битве.

Для англосаксонской культуры было характерно отношение к мечу как к товарищу, представление о мече как о помощнике в битве находит отражение в следующих контекстах: thaet hine irenna ecge mihton helpan aet hilde // что ему железные мечи могли помочь в битве (Вео, 2683 – 2584); naes thaet thonne maetost maegenfultuma / thaet him on thearfe lah thyle Hrothgares; / waes thaem haeftmece Hrunting nama //не было тогда наибольшего подспорья, / чем то, что ему в необходимости дал глашатай Хродгара, /был этот меч Хрунтинг называемый (Вео, 1455 - 1457). Как видно из этих строк, меч называется maegenfultum помощь, подспорье и употребляется с глаголом helpan помогать, что говорит не только о наличии признака антропоцентричности в структуре концепта МЕЧ, но и уточняет этот признак: меч - помощник.

Воин и меч почти равноправны в битве, но иногда встречаются противники, перед которыми меч бывает бессилен, и такой меч может подвести владельца в беде: guthbill geswac // боевой меч подвел (Beo, 2584); maegenstrengo sloh / hildebille // могучая сила убила боевой меч (Beo, 2678 – 2679); ac seo ecg geswac / theodne aet thearfe // но этот меч подвел / воина в беде (Beo, 1524 – 1525). Исследователи отмечают, что мечи оказываются в бою бесполезными вовсе не потому, что плохи качества меча, а потому, что противник может быть повержен только ударом героя, чем косвенно подчеркивается сила воина (О. А. Смирницкая, 1975, 657; А. М. Волков, З. Н. Волкова, 2000, 39).

Меч как неодушевленная сущность.

Меч - инструмент, орудие.

Меч, прежде всего, является орудием сражения: thonne ic sweorde drep / ferhgenithlan // когда я мечом поразил /смертельного врага (Beo, 2880 – 2881); bille gebeaten // досл. мечом избитый (Beo, 2359), …ond ic heafde becearf / in tham guthsele Grendeles modor / eacnum ecgum // и я голову отсек в том воинственном зале матери Гренделя / огромным мечом (Beo, 2138 – 2140); Let se hearda Higelaces thegn / bradne mece, tha his brothor laeg, / eald sweord eotonisc, entiscne helm / brecan ofer bordweal // этот воин мужественного Хигелака / широким мечом, когда его брат упал, / старинным гигантским мечом гигантский шлем / разрубил через ограду щитов (Вео, 2977 - 2980). Функциональный признак меча (орудие сражения) вычитывается также из первого компонента wig (война), hild (война) в составе сложных слов wigbil, hildebil.

Являясь неодушевленным предметом, меч представляет собой орудие убийства: tha ic on morgne gefraegn maeg otherne / billes ecgum on bonan staelan // тогда я утром услышал, как родственник на убийцу опустил лезвие меча (Beo, 2484 – 2485); he on mergenne meces ecgum / getan wolde // он утром лезвием меча / (оставшихся в живых) взять хотел (Beo, 2939 - 2940); … siththan Cain wearth / to ecgbanan angan brether // с тех пор как Каин стал убийцей своего брата (Beo, 1262 – 1263), tham aet saecce wearth / wraeccan wineleasum, Weohstan bana / meces ecgum // в бою стал / изгнанника одинокого Веохстан убийцей / меча лезвием (Beo, 2612 - 2614).

Меч может выступать в качестве орудия мщения, о чем свидетельствует сочетаемость с глаголом gewraecan мстить: Thaet he hyne sylfne gewraec / ana mid ecge // он за себя отомстил мечом (Beo, 2875 – 2876).

Меч - призыв к мести.

Mece может служить знаком призыва к мести, так например, в одном из эпизодов «Беовульфа» рассказывается о том, как возникла кровавая распря между хадобардами и данами: один из старых воинов-хадобардов увидит на гостях-данах знакомые доспехи и оружие – родовое достояние хадобардов, отбитое у них данами. И старый воин, печально глядя на знакомый клинок, станет вопрошать: “Meaht thu, min wine, mece gecnawan / thone thin faeder to gefeohte baer …// можешь ли ты, мой друг, узнать этот меч, который твой отец в сражение брал…(Beo, 2047 – 2048). Отцовский меч, оказавшийся в руках у врагов послужит здесь поводом для новой распри.

Меч - орудие для добывания славы.

Sweord – это инструмент, с помощью которого можно добыть славу: Her Aethelstan cyning… /… and his brothor eac, /Eadmund…ealdorlangne tir / geslogon aet saecce sweorda ecgum… // Король Ательстан и его брат Эдмунд… вечно живущую славу завоевали мечей лезвиями (Br, 1 – 4).

Внешний облик меча.

Из описаний мечей в англосаксонских памятниках можно извлечь много полезной информации об особенностях внешнего облика данного вида оружия.

В некоторых случаях особо указывается наличие рукояти: heard swyrd hilted (Beo, 2987) // острый меч с рукоятью. О наличии рукояти свидетельствует и сложное слово haeftmece меч с рукоятью (Beo, 1457), о наличии лезвия свидетельствуют сочетания meces ecge (Beo, 1812; 2614; 2939), billes ecg (Beo, 2485, 2508), sweordes ecg (Beo, 1106), ecgum sweorda (Beo, 2961).

В контекстах содержится указание на материал, из которого изготовлялся меч: железо (Beo, 1697, 1809, 2683; 2828, 2778); сталь (Вео, 1534). Особенно интересно, что в поэме "Беовульф" есть упоминание о мече из стали, похожей на дамасскую, которая, по свидетельству исследователей, высоко ценилась за прочность и красоту - драгоценный радужный перелив на поверхности клинка (Ф. Кардини, 1987, 95 -96). Такой меч назывался в древнеанглийском языке waeg-sweord (Beo, 1488 – 1491).

У хорошего меча должно быть острое лезвие, что подтверждается лексемами heardecg остролезвый (Вео, 1288; 1490), mylenscearp острозаточенный (Br, 24).

Сочетаемость с прилагательными eacen огромный, eotenisc / eatonisc гигантский (Вео, 1558; 2616; 2979), brad широкий (М, 15; Вео, 2978) позволяет судить о размере меча: eacnum ecgum // огромным мечом (Beo, 2140).

Нельзя не упомянуть о сочетаемости с прилагательным brun: ecg…brun (Вео, 2577 – 2578), brunecg (Вео, 1546). По мнению Н.В. Феоктистовой, не следует полагать, что brun здесь употреблено в значении коричневый, употребление brun при описании лезвия меча, волн моря, оперения птицы Феникс, кожи эфиопов обусловлено наличием у всех названных предметов общего признака - сверкания на солнце (Н. В. Феоктистова, 1984, 16). Из приведенных выше контекстов следует, что в структуре концепта МЕЧ выделяется признак "блестящий, сверкающий".

Меч-материальная ценность.

Многочисленные прилагательные geatolic богато украшенный боевой меч (Beo, 2154), gerenod adorned (M, 161), golde позолоченный (Beo, 1900), hyrsted ornamented, decorated (Beo, 672), leoflic beautiful, delightful, precious, valued (Beo, 1809), leoht luminous, bright, light, clear, resplendent, renowned, beautiful (Beo, 2492), maththum precious (Beo, 1023), wlitig beautiful, radiant (Beo, 1662), golde gegyrede украшенный золотом (Beo, 2192) свидетельствуют как об эстетической, так и о материальной ценности меча.

Меч мог иметь позолоченную рукоять: fealohilte (M, 166), рукоять могла украшаться золотыми пластинами: swa waes on thaem scennum sciran goldes / thurh runstafas rihte gemearcod / geseted ond gesaed hwam thaet sweord geworht // и было на той золотой пластине сияющим золотом, / рунами ясно обозначено, / установлено и сказано, для кого этот меч выкован (Beo, 1694 – 1695).

Согласно комментариям Ф. Кардини, германское оружие превосходило римское и по боевым характеристикам, и украшению, стоимость меча приблизительно соответствовала стоимости 4, 250 кг золота, меч стоил целое состояние, следовательно, меч действительно представлял собой ценность: "его обрабатывали, как величайшую драгоценность, оплачивали ценой состояний, брали с собой в самое долгое путешествие в тот край, откуда никто не возвращается" (Ф. Кардини, 1987, 97).

Признак происхождения выделим в мече. Меч мог иметь Божественное происхождение, передаваться по наследству, его можно было получать в подарок, забрать в качестве трофея.

О Божественном происхождении меча повествует эпизод битвы Беовульфа с матерью Гренделя. Здесь сам Бог дает победоносный меч в руки герою.

Примечательно, что в эпических описаниях мечей особо выделяется их былая принадлежность славным воинам. Хранимая в памяти людей родословная оружия свидетельствует о изначально присущих ему выдающихся качествах, о надежности и испытанности во многих битвах. Мечи в те времена носили собственные имена и передавались по наследству из поколения в поколение. Само собой разумелось, что его нынешний владелец обладает им лишь временно - были владельцы до него, будут и после него (Мельникова Е. А., 1987, 81).

О древности меча свидетельствует сочетаемость с прилагательными eald cтаринный (Beo, 1558; 1663; 2616; 2979; M, 47), gomel древний (Beo, 2610), eotenisc, eatonisc гигантский (Beo, 15584 2616; 2979), в данном случае гигантский означает не только размер, но и принадлежность гигантам, жившим на земле до потопа.

Как отмечают исследователи, если в древнегерманской литературе упоминается, что какое-либо оружие сделано Виландом ("Welandes geweorc", Beo, 455), то это являлось бесспорным доказательством исключительного качества, кроме того, уже само имя легендарного кузнеца вызывало у германской аудитории определенные ассоциации (Мельникова Е. А., 1987, 81). Образ самого кузнеца Виланда, этого германского Гефеста, оброс множеством легенд, распространившихся с северной Германии до берегов Скандинавии и Англии (F. Klaeber, 1922, 140).

Sweord можно было получить в подарок: как получил Беовульф maththum sweord precious sword (Вео, 1020) от короля Хродгара. О таком отношении к sweord свидетельствует и наличие слова swyrdgifu gift of swords (Beo, 2884). В свою очередь, Беовульф одаривает мечом корабельного караульщика (Вео, 1900 – 1903).

Sweord передавали по наследству: именно такой меч, «наследие Хределя» получил Беовульф в дар от своего короля Хигелака за свои боевые подвиги (Вео, 2191), этот меч был богато украшен золотом и являл собой наилучший из всех гаутских мечей (Вео, 2191 – 2193).

Меч - магический предмет.

Сочетаемость с прилагательным wraetlic чудесный (Beo, 1489) дает основания предположить наличие в структуре концепта МЕЧ признака чудесный, магический. В представлении англосаксов меч был наделен магической силой. И действительно, перед использованием в бою меч обычно заговаривали, “заколдовывали” заговором (М. М. Маковский, 1996, 221).

Меч - источник света.

Как предполагают исследователи, образ “меч – источник света, горящий факел” является традиционно германским, так как в скандинавской “Младшей Эдде” представлен тот же образ при описании Вальгаллы, мифического жилища умерших воинов, которое освещается сиянием мечей (Н. Ю. Гвоздецкая, 1995, 30). В “Беовульфе”, когда герой одерживает победу над матерью Гренделя, возникает тот же образ: sweord waes swatig, secg weorce gefeh. / Lixte se leoma, leoht inne stod, / efne swa of hefene hadre scineth / rodores candel // И тут победный меч изнутри / озарился светом – так ранним утром / горит на тверди свеча небесная (Тих.) (Beo, 1569 – 1572). Эпитетом ‘leoht” сверкающий награждает свой боевой меч и сам Беовульф, образ меча как факела отражен и в лексеме beodu-leoma; hildeleoma луч битвы, brond факел, меч (ср.нем. Brand – меч).

Сакральность меча.

Признак сакральности объединяет признак Божественного происхождения меча, признак антропоцентричности, наличие магической силы, блеск.

Проведенное исследование показывает, что древнеанглийский концепт МЕЧ представляет собой сложное образование, которое включает конкретное и абстрактное, мифическое и религиозное, обыденное и поэтическое. Представляется, что концептуальный анализ, привлечение этимологических данных, интерпретация в историко-культурном контексте дают возможность максимально исследовать древнеанглийский концепт и при этом свести к минимуму его модернизацию.


Источники и литература:

  1. Beowulf. [HTML document]. ссылка скрыта
  2. The Battle of Brunanburh [html document] ссылка скрыта
  3. The Battle of Finnsburh ссылка скрыта
  4. The Battle of Maldon ссылка скрыта
  5. Левицкий В.В. Этимологический словарь германских языков: В 3-х т. - Черновцы: Рута, 2000.
  6. Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: Образ мира и миры образов. – М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1996. – 416 с.
  7. Bosworth J., Toller T. N. An Anglo-Saxon Dictionary. – New York: Oxford University Press, 1997. – 1302 p.
  8. Волков А.М., Волкова З.Н. Беовульф. Англосаксонский эпос: Учебное пособие по курсу «История английского языка». – М.: Изд-во УРАО, 2000. – 104 с.
  9. Гвоздецкая Н.Ю. Язык и стиль древнеанглийской поэзии: Проблемы поэтической номинации. – Иваново: Ивановский гос. ун-т, 1995. – 150 с.
  10. Гуревич А. Я. Избранные труды. Том 2. Средневековый мир. - М.-Спб.: Университетская книга, 1999. - 560 с.
  11. Кардини Ф. Истоки средневекового рыцарства. – М.: Прогресс, 1987. – 384 с.
  12. Кузнецов А.М. Когнитология, «антропоцентризм», «языковая картина мира» и проблемы исследования лексической семантики // Этнокультурная специфика речевой деятельности: Сб. обзоров. – М.: ИНИОН РАН, 2000. – с. 8 – 22.
  13. Лапшина М.Н. Семантическая эволюция английского слова (изучение лексики в когнитивном аспекте). – Спб.: Изд-во СпбГУ, 1998. – 160 с.
  14. Лебедько М. Г. Время как когнитивная доминанта культуры. Сопоставление американской и русской темпоральных концептосфер. - Владивосток: Изд-во Дальневост.ун-та, 2002. - 240 с.
  15. Мельникова Е.М. Меч и лира. Англосаксонское общество в истории и эпосе. – М.: Мысль, 1987. – 203 с.
  16. Рахилина Е. В. Когнитивный анализ предметных имен: семантика и сочетаемость. – М.: Русские словари, 2000. – 416 с.
  17. Смирницкая О.А. Беовульф // Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. – М.: Худож. лит., 1975. – с. 631 – 659.
  18. Стеблин-Каменский М. И. Мир саги. - Л.: Наука, 1971. - 140 с.
  19. Феоктистова Н.В. Формирование семантической структуры отвлеченного имени (на материале древнеанглийского языка). – Л.: Изд-во ЛГУ, 1984. – 188 с.
  20. Фрейденберг О. М. Введение в теорию античного фольклора. Лекции // Миф и литература древности. - М.: Изд. фирма "Восточная литература" РАН, 1998. - с. 8 - 222.
  21. Чернейко Л.О. Лингво-философский анализ абстрактного имени. – М., 1997. – 320 с.
  22. Klaeber Fr. (ed.) Beowulf and the Fight at Finnsburg. - Boston – New York – Chicago: D.C. Heath & Co. Publishers, 1922. – 412 pp., i – clxii.


Сокращения:

Beo - Beowulf

Br - The Battle of Brunanburh

M - The Battle of Maldon


В.Л. Завьялова, Институт иностранных языков ДВГУ,

доцент кафедры фонетики