Прот. В. Свешников. Лекции по нравственному богословию

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30

начинает осуществляться знание, что нет мало найдется так же нужных

для обычного нравственного и вообще любого знания и переживания

предмета, как грех. Потому что грех и вводит человека в тот тип бытия,

в котором он не только не принадлежит себе, но не принадлежит и

собственному бытию. Живя своим бытием, он живет вместе с тем как бы и

не своим бытием.

И, конечно, как один из не имеющих себе равных образов во всем

Новом Завете - образ бесконечной милости, которая делает покаяние

- 6 -

возможным наконец, которая осуществляет покаяние и переносит смысл и

содержание покаяния с исключительно собственной личностной работы на

готовность Божественной любви принять кающегося - готовность, которая

всегда осуществляется и на деле, как только встречается решимость

войти в объятия Отчие, т.е. изменить свой тип духовного бытия, потому

что с прежним устройством его это становится невозможным.

Мы подошли к такому пониманию, которое все время стучалось в наши

сегодняшние штудии и о котором некоторые евангельские тексты и

апостольские слова говорят многократно как о существе нового

устройства. Мы еще совсем не говорили о том, что, собственно, ведет к

такому покаянию - не просто смутные ощущения, а проснувшаяся любовь.

Но до того нам предстоит попытаться увидеть, что такое Божественная

любовь, потому что любое человеческое движение любви, к которому и

направлена любовь Божественная и только при встрече любви Божественной

и человеческой и возможен покаянный процесс, - так вот, любая

человеческая любовь, когда она подлинная, есть всегда отражение и

выражение любви Божественной.

Пока скажем лишь, что Божественная любовь призывает человека к

тому устройству, которое выражается в главном слове новозаветного

покаянного сознания - в слове "возрождение". Если посмотреть симфонию,

то увидим, что это слово в Ветхом Завете в тех не образных, а прямых и

точных смыслах, которые предлагаются Евангелием, практически

отсутствует. И это понятно: требования к рождению нового личностного

бытия совершенно бессмысленны помимо и вне явившейся, воплотившейся

ЛДичности Богочеловека Иисуса Христа. Более того, возрождение и

становится возможным не только фактом явления в мир Иисуса Христа, но

даже прямее - Его Воскресением. И это не чьи-либо выдумки. 1 Пет. 1,3:

"Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, по великой Своей

милости возродивший нас воскресением Иисуса Христа из мертвых".

Это дает возможность увидеть, что не только Воскресение из

мертвых Самого Христа является главным фактором, возрождающим

человеческую личность, но в некотором смысле "из мертвых" может

относиться как бы и к слову "нас", что и дает возможность увидеть, что

пребывание во внепокаянном, вненовозаветном бытии есть пребывание

мертвое. Именно поэтому и становится возможным слово "возрождение",

потому оно так уместно - возрождение как второе рождение, необходимое

тогда, когда первое рождение в каких-то главных смыслах не состоялось.

Требуются новые факторы, которые как раз и приведут к возрождению

действительному, когда заработают главные смыслы рождения человеческой

личности.

И вот оказывается, что становятся они работающими не только

фактом явления в мир Христа, не только постановкой новых нравственных

и даже духовных проблем - они, безусловно, ставятся, но они абсолютно

нерешаемы помимо главного факта - Воскресения Христа из мертвых,

которое и делает возможным возрождения человека. Не потому, что это

только один акт, совершенный собственной силой Божеством, а второй акт

- как бы дар Божества, принимаемый человеческой личностью. Мы много

раз говорили слово "приятие", но я боюсь, что оно недостаточно, потому

что приятие - это не просто пассивный акт, некая готовность, а это

всегда внутренняя работа, некое условие и содержание этой работы.

Собственно, приятие и показывает, что оно есть на деле, а не в мечте.

И, конечно, вообще всякое приятие, относящееся к духовному бытию, есть

приятие верою и уж конечно более всего относится вера к этим двум

фактам, относящимся а) к личностному человеческому бытию и б) к

личностному Христову бытию. С одной стороны, возрождение личностное, с

другой - Воскресение Христово. Они соединяются не просто автоматически

безусловным и малопонятным магическим соединением - они соединяются

при условии и самой работы веры. Веры как главного условия

- 7 -

духовно-нравственного обновленного существа человека.

Дело здесь совсем не просто, потому что вера как бы еще должна

стать мотивом обновленной и возрожденной личности, а вместе с тем она

является как бы и предварительным условием того, чтобы оказался

возможным и совершившимся факт этого приятия. И, соответственно,

глубокая реализация этого возрождения - это не только образ, а

существенная реальность, что иной раз людьми совершенно ясно

сознается. Когда некоторые взрослые люди действительно готовятся ко

Крещению, это прямым почти образом, хотя в некотором смысле образность

здесь всегда остается, но здесь более чем образ - здесь некая

реальность нового бытия. Явление нового бытия по сравнению со старым

обретает термин "возрождение".

Люди религиозного, но не новозаветного сознания понять этого не

могут совершенно. Они видят в лучшем случае образ, а когда настроены

слишком позитивистски, то даже и образ не понимают, как это произошло

с Никодимом, недоумевавшим: как это - родиться второй раз? В некотором

смысле это понятно хорошему мальчику верующих родителей, когда это

лишь отчасти объясняется рассказом, а гораздо больше его постоянным

пребыванием в Церкви. Если он расскажет, то скорее всего скучными

богословскими словами, и только гениальный ребенок, может быть, найдет

слова, выражающие его знание того, что есть возрождение. А вот

взрослый человек не понимает. Нынешние любые и даже совсем не пустые

люди - например, Сахаров навсегда был обречен на то, чтобы никогда не

понять, потому что для него собственные очень значимые этические

смыслы, общественные и личные, значили только именно как собственные

установки. И таких полно. Помимо понимания того, что человеческой

личности предстоит возрождение фактом Воскресения из мертвых Иисуса

Христа, это понять вообще невозможно. Да и понимание это

внерациональное, его можно себе указывать неким смутным ощущением, но

оно более чем смутное - это ощущение духовное. Оно просто выше обычных

слов. Уж если апостол Павел, вернувшись с высоких небес, сказал, что

там такие слова, которых нет в человеческом земном бытии, но

реальность-то им была опознана как реальность инобытия. И потому, что

факт возрождения ап. Павла и решил возможность опознания - для этого

не обязательно быть таким высочайшим сосудом, как ап. Павел. Эта

реальность опознается теми, кого милость Божия туда призывает. Там-то

они и слышат такие слова и для себя их понимают, но эти слова - иного

мира, иного бытия. Они отчасти слышатся в душе христиан, но некими

иными образами - образами возрожденной души, которая никак не найдет

подхода, прохода к своей еще обычной жизни, не вполне возрожденной,

т.е. к той сфере жизни, к которой относятся обычные человеческие

слова. Поэтому и не находится в соответствующей реальности

символических выражений, поэтому-то и лучше всяких слов в этом смысле

иконы, дающие возможность увидеть иное бытие.

24.03.97.

nrav-28 txt

Л Е К Ц И Я 28

Рождение новой твари - одна из любимых тем духовных писателей,

среди которых первым можно назвать апостола Павла. Те, кто уже вошел в

жизнь новой твари, на практике знают, что такое возрождение и каков

его механизм. Но заметим, как скудны количественно и неопределенны

содержательно те новозаветные тексты, в которых говорится о

возрождении: каждый раз - почти намек, лишь открывающий некоторую

сторону возрождения, но намек такого характера, что только знающий это

сам с радостью кивнет. Вот оно, это слово, которое и мне знакомо. А не

знающие, но хотя бы догадывающиеся думают: кажется, это можно

представить. Те же, кто в наглом воображении представляют дело так,

что одного ума или воображения достаточно, чтобы это понять, и кто

более всех уверены, что это им хорошо известно, - это самая большая

беда, потому что возрождение - это акт Божественной любви, дар свыше.

Лапидарность новозаветных текстов, их малое число и их осторожность

как раз и свидетельствуют о том, что в понимании возрождения

присутствует некая тайна. Таинственного здесь больше, чем открытого, и

только отдельные стороны этого акта возрождения могут быть если не

поняты, то по крайней мере на них может быть указано. На некоторые мы

уже указали.

Гораздо больше говорится о результатах возрождения, т.е. о том,

чтО есть новая тварь - об этом написаны целые книги, в которых

разбирается как статика новой твари (все Добротолюбие, кроме тех

частей, где говорится об аскетике как практике борьбы за новую тварь),

так и динамика (все сочинения свт. Феофана: его как бы сверхзадача -

раскрывать путь христианина, в котором никогда не может быть момента,

чтобы сказать, что все завершилось, все кончено). Возрождение никогда

не есть результат - это постоянно идущий процесс, никогда не

завершаемый, во всяком случае в земной действительности.

Опыт земной действительности показывает, что по слабому,

недостаточному, несовершенному и искаженному опыту некоторые люди, уже

получившие опыт возрождения, как бы чрезмерно обрадовались -

обрадовались естественной радостью, увидев в себе новую жизнь. Но

опыта они не имели, а руководителя у них не было, поэтому они

обрадовались так, что оказались на бобах. Это явление известное.

Возрождение есть свершившийся факт, когда ложные установки изгнаны, а

верные установки приняты. Конечно, это дар Божий, но изгнать ложные

установки - это тоже дается благодатью, Божьим даром. И напрасно

думать, что кто-нибудь может какими-то аскетическими, умственными,

молитвенными или другими усилиями этот дар сам приобрести - всегда это

дар Божий. Конечно, условия работы для получения дара, чтобы можно

было расчистить поле для его получения, - это всегда есть, но и дальше

дело не кончается. Что бывает, когда человек не стоит на страже дара,

для получения которого он потрудился, хорошо показывает евангельский

рассказ о нечистых духах. Опыт показывает, что практически так бывает

всегда, когда по недостатку опыта не стал на страже своей возрожденной

души и можешь наверняка ожидать, что явятся голубчики, и не в

одиночку, а с "семью злейшими". Те, кто исключают аскетический опыт из

общего нравственного переживания и сознания, глубоко ошибаются.

Возрождение отчасти имеет тот верный признак, что перестаешь

думать о любви как о сердечных чувствах, потому что видишь опытным

образом, что крестом входит в жизнь любого человека любовь и крестным

же образом принимается. Таким образом, возрождение любовью совершается

актом и фактом Воскресения Христова, но Воскресения без Голгофы не

бывает, и воскресение души христианина, возрождение его души

представляют собой, помимо Голгофы, нечто чувствительное, но не

- 2 -

имеющее или имеющее слабое соотношение с реальностью.

Главный в этом смысле, наиболее содержательный намек Евангелия о

том, что есть возрождение, содержится в словах Евангелия от Иоанна:

"Верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими, которые... от

Бога родились" (1,12). В этих словах содержатся очень богатые смыслы.

Самое главное - знание того, что вера собственно христианская, которая

раскрывается в реальности жизни христианина, который принял имя Иисуса

как спасительное, - такая вера соединяется с осознанием и реальным

переживанием бытия в качестве чад Божиих и, следовательно, некоторым

таинственным образом имеющим рождение от Бога, потому что чада не

могут быть не рождены.

Каким образом совершается этот процесс, здесь есть целая серия

намеков. Во-первых, связь между Воскресением Христовым и рождением

новой твари, возрождением личности. Могу сказать о тех признаках,

которые проявляются, когда есть осознание возрождения от Воскресения

Христова, через факт Воскресения. Во-первых, здесь не случайно

употребление слов "из мертвых", которым должно было бы предшествовать

слово "воскресение", столь употребительное для нас в сочетании

"воскресение из мертвых". Апостол же говорит: "возродил Он из

мертвых". И это значит, что один из довольно очевидных фактов,

свидетельствующих опытно тому человеку, который это знает, состоит в

том, что прежнюю свою жизнь до возрождения он осознает как мертвость.

И даже не в образном смысле, потому что понятно, что понимание и

переживание жизни и смерти для человека, живущего духовным знанием,

безусловно, не заключается только в образах и знаниях физиологического

бытия. Более того, физиологическое бытие для свободно нравственных

тварей, т.е. для людей, является не более чем неким

физиологически-зоологическим условием для собственно жизни. А если

есть только это условие, а самого факта новой жизни нет, то знающий

дело, т.е. уже перешедший милостью и благодатью Божией в разряд новых

творений, т.е. возрожденных, знает и то, что прежде было не больше,

чем условием. Понятно, что в самом акте Крещения наиболее понятным и

обычным образом говорится о возрождении в связи с таинством Крещения.

Рождение новой твари не может быть прежде физиологического рождения

новой твари, но физиологическое остается не более чем чрезвычайно

важным условием - не было бы личности, которая нуждалась бы в

возрождении, в новой жизни, в новом бытии.

Есть некоторые существенные признаки, свидетельствующие о том,

что это рождение осуществилось. Новые установки - это не новая

информация. Новая информация может быть у профессоров не богословия, а

любой другой науки, которые десять раз прочитали Евангелие и еще

несколько раз какие-нибудь немецкие комментарии к нему, порадовались

своему новому знанию (и даже, как им кажется, новому пониманию), но

так и остались при своем - абсолютно не возрожденными. Потому что

установки есть такие внутренние свойства нового бытия, которые в

личности непременно работают, реализуются в жизни. Тогда можно

сказать, что жизнь идет.

Что это за установки? Это, можно сказать, новая структура ума -

то, что наиболее понятно. Тем, кто в прошлом году писали о юродстве,

пришлось попытаться осознать те вершины нового духовного бытия,

которые заключаются в безумии Христа ради. Потому что это тоже не

более чем предварительное условие для того, чтобы потом можно было

сказать вместе с ап. Павлом: "А мы ум Христов имеем". Ум Христов - это

не умение правильно богословски рассуждать; ум Христов имеет тот, кто,

например, может сказать: "Я читаю в Евангелии такие слова: заботьтесь

прежде всего о Царстве Божием и правде Его, а остальное все приложится

вам". Весь опыт материалистической душевной жизни и весь опыт

исторический подсказывает, что это неправда, а ставший безумным ради

- 3 -

Христа говорит: да конечно это правда! Это и есть правда настоящая. Ум

Христов - это новая структура бытия, которая заставляет относиться

соответствующим образом к жизни - по-евангельски. Это-то и означает

один из признаков рождения нового существа - способ подхода ко всем

явлениям мира (это, собственно, и есть установка) с тех позиций,

которые предлагаются Христом, и даже на ум не придет, что может быть

иначе. Это не просто сознание того, что это правильно. Когда так

начинаешь жить - не заботясь о хлебе насущном, а заботясь о правде

Его, считая это первой заботой личного бытия, - это и означает, что

внедрилась новая установка жизни. Это верный, но не единственный

признак, но показатель того, что дело свершилось. Надо проверить и по

другим установкам, но, кажется, это так. Это значит, что и правда так

живешь - вот что значит принять новые установки, новую структуру

сознания.

Эта структура сознания для века сего и правда кажется безумием,

потому что та позитивистская дискурсивная система мысли и логики,

которая предлагается людьми вполне, кажется, религиозного сознания,

причащающимися, во многом отказавшимися от различных представлений и

ценностей своей прежней жизни, но не установившим всю свою жизнь на

основании той структуры знания, которая предлагается Евангелием, -

если этого нет, то значит, это по крайней мере материал для покаянного

осознания того, что еще, может быть, идет процесс возрождения, но до

окончательного внедрения живых установок новой жизни дело еще не

дошло. И монахом можно быть, и вполне аскетически настроенным, а дело

с места не двинется.

И, наконец, есть несколько таких же странных признаков,

выражаемых такими же странными словами, если иметь в виду главный

источник нашего нравственного сознания - Новый Завет: "Уже не я живу,

но живет во мне Христос. (...) Для меня мир распят, и я для мира"

(Гал. 2,20; 6,14). Этот процесс как минимум осуществляется, если

человек так может сказать о себе, или уже осуществился.

Есть еще, пожалуй, более странные и живые признаки, так хорошо

знакомы всем верующим людям по крайней мере по внешней стороне

практики, но это еще не значит, что знакомые по всей полноте

содержания. Одна из самых таинственных и глубоких глав в Евангелии от

Иоанна - глава 6. То понятие о хлебе жизни, которое было предложено

Христом ученикам, то понятие о Себе как о хлебе жизни, которое так

смутило многих учеников, что многие перестали за Ним ходить. А дальше

это знаменитое место, когда Он ближайших спросил: может быть, и вы

пойдете, а Петр сказал: куда нам идти? Ты имеешь глаголы жизни вечной.

Это переживание Христа как предлагаемое Им знание о Себе как о хлебе

жизни, как о том брашне, не принимая которое, жить невозможно. Это и

есть одно из главных условий новой жизни. Можно сопоставить это с

апостольским текстом: "Родил Он нас словом истины" (Иак. 1,18). Таким

образом, помимо Христова слова ничего не получается. Складывается

устойчивая живая связь между словом Христовым и им как содержанием

живой пищи бытия. Это настолько существенно, что не причащающийся Тела

Христова и не причащающийся слова Христова на самом деле остаются вне

бытия Христова, т.е. остаются невозрожденными - благодать в них не

действует ни через слово, ни через Тело и Кровь. Лоза и рождие -вот

замечательный точный образ той личности, которая возрождается как

новая тварь. Она возрождается именно потому, что она есть рождие от

лозы.

Часто можно слышать о ком-то: он человек верующий, но в церковь

не ходит. Обычное дело. Я в таком случае склонен полагать, что не

только те, о ком говорится, но и сами говорящие жизнью своей не

осознали, не пришли на деле в то единство со Христом, которое

свидетельствует о том, что они возрожденные новые твари. В таких

- 4 -

случаях часто речь может идти об эмоциональной жизни в Церкви - жизни,

которая оказывается подменой мистического бытия во Христе и со

Христом.

Слова, которыми Евангелие и апостольские послания предлагают

выражать предельные смыслы, переживания и конечные итоги бытия новой

твари, - слова очень понятные и известные. Это такие слова, как

"святость", "праведность", "благость". В некотором смысле можно

говорить и о радости новой твари, которая есть благодать, радость и

мир во Св. Духе, та радость, о которой говорится апостолом, что она

может быть только совершенной. Радость, о которой Павел, призывая к

Blog

Прот. В. Свешников. Лекции по нравственному богословию