"Таинственные повести" И.С. Тургенева в истории отечественного литературоведения
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
°правления.
Близко к идеям Мережковского отношение к Тургеневу другого поэта и теоретика символизма Г. Чулкова [144]. Клара Милич привлекла внимание Чулкова по двум причинам. Во-первых, он считает, что эта предсмертная повесть является ключом от дверей в… святая святых его [Тургенева А.В.] души [144; с. 170]. Разделяя мысль о двух Тургеневых: о реалисте и о мистике в душе, Чулков утверждает, что единственной тургеневской темой была любовь. Эта тема получила свое разрешение только в Кларе Милич, поскольку именно в этой повести Тургенев объяснил вечную несостоятельность своих героев. Мистическое понимание любви и делает творчество Тургенева близким и понятным современному читателю, с его неразрешимой проблемой пола: … это наша любовь, наша надежда, наши томления и предчувствия [144; с. 170].
Те же темы: любовь, женщина, природа, красота развивал в своем тургеневедении К.Д. Бальмонт. Но длительное внимание поэта-символиста к творчеству Тургенева, попытка языком поэзии XX века передать особенности тургеневского стиля дают возможность говорить о своеобразном отношении Бальмонта к Тургеневу. Импрессионистичность тургеневского пейзажа тема, только названная, но не разработанная Мережковским.
В творчестве символистов восприятие мира художником становилось объектом и содержанием искусства и критических исследований. Творческий акт принимался как интуитивное проявление личности художника, и субъективно начало, следовательно приобретало абсолютное значение. Эллис, рассматривая важнейшие ветви дерева символизма заметил, что есть символизм художественный (как самоцель) и символизм идейный (как средство). К первой ветви Эллис и причислял творчество К. Бальмонта, полагая, что в его эстетике достаточно силён и оттенок неоромантизма.
В критических работах К. Бальмонта усматривается близость эстетическим принципам Ю.И. Айхенвальда. Отвергая произведения Тургенева, которые критика символистов считала сугубо историческими и поэтому утратившими свою актуальность, истинным содержанием творчества Тургенева Бальмонт считал только те произведения, в которых, по его мнению, писатель касался тем вневременных.
Бальмонт настаивает на том, что Тургенев научил нас понимать через красивую любовь, что лучшая и самая верная сущность, благоговеющая в искусстве, есть Девушка женщина [15; c. 16]. Символ, который неизменно возникает перед созерцателем через экстатическое ясновидение, вознесшим свой дух к преддвериям вечного цвета, абсолютного ритма и совершенной гармонии это первосимвол, это лик Вечно-женственный.
Близость эстетических исканий и поэтической настроенности вызвали энтузиазм русских символистов, признающих именно в этом виде тургеневского творчества возрождение вечного идеального искусства. Как уже говорилось, многие символисты считали Тургенева своим учителем и присоединялись к восторженной оценке писателя К. Бальмонтом:
Тургенев безупречный лик художника, воспринявшего искусство, как одну из граней Вечности… Именно в тургеневских волшебных сказках… символисты почерпнули ценный идейно-художественный материал для своего нового искусства [14; с. 324].
Возможно, что так называемые реалистические романы показались читателю рубежа веков устарелыми, но извечные темы многосложного человеческого бытия, на которых Тургенев и сосредотачивает свое внимание в таинственных рассказах всегда, по мнению Бальмонта, новы и привлекательны.
Исследуя творчество Тургенева с позиций философско-эстетических категорий символизма, Бальмонт отмечает у него предчувствие появления новых философских, художественных систем, а отсюда связь поэтики поздних произведений Тургенева с характерными особенностями искусства символизма [37].
Особое место в модернистском тургеневедении рубежа веков занимали очерки И. Анненского. Неоднозначно оцененные спустя некоторое время после своего выхода в свет, эти очерки и сейчас вызывают разноречивые мнения. Так, например, Ж. Зельдхейи-Деак считает, что И. Анненский восторженно отзывается… о Кларе Милич [51; с. 363], а И. Подольская и А.В. Федоров доказывают, что отношение критика к Тургеневу было крайне отрицательным. По мнению И.И. Подольской, оценки Анненским Тургенева могут быть поняты только в общем контексте Книг отражений. Произведения Тургенева были избраны критиком только как антитеза эстетизма страдания и самопожертвования истинному страданию и истинному самопожертвованию героев Достоевского [9; с. 527], душевной опустошенности умирающего Тургенева и духовной полноты прикованного Гейне [9; с. 601].
Контакт Анненского с творческим наследием Тургенева был на протяжении всей его литературной деятельности, и он не ограничивается двумя очерками, посвященными Кларе Милич, Несчастной и Странной истории. Критик обращается к Тургеневу и в других главах Книг отражений, и в критических статьях, и в своей поэзии. Однако, целенаправленный выбор для критического анализа именно поздних повестей Тургенева Анненским был объяснён следующем образом: Выбор произведения был, конечно, прежде всего определён самым свойством моей работы. Я брал только то, что чувствовал выше себя и в то же время созвучное [9; с. 4].
В рамках нашего исследования целесообразно отметить характерные особенности критического метода И. Анненского. Форм?/p>