Исследование переводов стихотворений Константиноса Кавафиса, сделанных Геннадием Шмаковым и Иосифом Бродским
Дипломная работа - Иностранные языки
Другие дипломы по предмету Иностранные языки
евает непереносимость настоящего.
Бродский также не мог смириться с Ленинградом, о чем он не раз писал и говорил. Так, например, в эссе Меньше единицы поэт пишет: С увеличением пошлости его содержимого город становится Ленинградом все больше и больше. Бродский любил Питер - так он привык называть свой родной город: Конечно, в документах и на почтовых отправлениях они проставляют Ленинград, но в обычном разговоре скорее скажут просто Питер. тАж Ленин в этом смысле просто не годится, хотя бы потому, что это фамилия (да к тому же и придуманная), а вот Питер звучит очень естественно. Но если Кавафис был привязан к какой-то определенной исторической эпохе, то Бродский вряд ли. Нельзя сказать, что он восхищался Петербургом времен Петра или Екатерины. В Петербурге он любил не историю, но что-то другое, возможно, то чувство свободы, о котором он не раз упоминал, как, например, в своем эссе Путеводитель по переименованному городу: Понятие свободы, открытого простора, желания-бросить-все-к-чертовой-матери - все эти вещи глубоко задавлены и, следовательно, всплывают в вывернутой наизнанку форме водобоязни, боязни утонуть. Уже в одном этом город на Неве есть вызов национальной психике, и заслуживает клички иностранец своего отечества, данной ему Гоголем. Если не иностранец, то уж моряк, по крайней мере. Петр I в некотором роде добился своего: город стал гаванью, и не только физической. Метафизической тоже. Нет другого места в России, где бы воображение отрывалось с такой легкостью от действительности: русская литература возникла с появлением Петербурга. Может быть, именно это ощущение себя свободным в пределах пространства города, ощущение изолированности от остальной территории страны так часто толкало его на поступки, казавшиеся безумными в условиях советского режима.
Бродский переводит Город, живя в Америке уже более 15 лет и, соответственно, вдали от своего Города, от Петербурга. Он был вынужден покинуть его буквально за несколько недель. Вот как он сам вспоминал эти события: Они дали мне десять дней. Я пытался торговаться. Мне не хотелось уезжать так поспешно по нескольким причинам: вдруг они что-то пересмотрят и т.д. Меня спросили: когда вы будете готовы к отъезду? Я ответил: Мне надо собрать рукописи, навести порядок в архиве и т.д., так что, может, ближе к концу августа? А он ответил: Четвертое июня, и это крайний срок На дворе было семнадцатое или восемнадцатое мая. Бродский бросает гораздо больше упреков Городу:
После этой дыры что угодно покажется раем.
Как ни бьюсь, здесь я вечно судьбой обираем.
Похоронено сердце мое в этом месте пустом.
(У Кавафиса: ? ??? ? ?????? ??? - ??? ?????? - ?????? (и сердце мое, как мертвый, похоронено - А.Р.), нет даже указания места). Он будто бы злится на Город за то, что больше никогда не сможет вернуться туда. Ведь когда мы никак не можем достичь чего-либо, это бессилие порождает в нас чувство злости и отчаяния. И хотя после перестройки у Бродского был шанс возвратиться на родину, он этого не сделал, возможно, потому, что он бы уже не застал Петербург таким, каким он его помнил и любил. В одном из интервью на вопрос, вернулся бы Бродский на родину, он ответил: Не думаю, что я могу. Страны, в которой я вырос, больше не существуеттАжВ России похоронено мое сердце, но в те места, где пережил любовь, не возвращаются.
И поэтому в своем переводе Бродский конкретизирует мысль Кавафиса. Всё-таки Кавафис с помощью метафоры города рисует несколько абстрактную картину. Поэт не имеет в виду, что образ города будет преследовать лирического героя, но он везде будет испытывать те же чувства, ту же печаль, которыми наградил его Город. У Бродского именно образ города нигде не дает герою покоя. Он даже в какой-то степени одушевляет его:
За тобой этот город повсюду последует в шлепанцах старых.
Возможно, это оттого, что тот, кто расстался с родным для него местом, будет в первую очередь вспоминать не его архитектуру, но тех дорогих ему людей, которых он там оставил. Поэтому Город предстает в образе человека, уже немного стертого в памяти - шлепанцы-то старые, - но никак не забытого. И поэтому у Бродского появляется метафора погасших чувств, чувств головешки, которой нет у Кавафиса. Это то, что он унес с собой, бежав из Города.
Кавафис пишет Город в своей привычной поэтической манере, с присущей ему холодностью. Отсутствие эмоций (поэт добивается этого и с помощью пунктуации - он отказывается от восклицательных знаков) убеждает читателя в том, что лирический герой Кавафиса ни в коем случае не жалуется, наоборот, он мужественно принимает свою судьбу и то чувство потерянности и опустошенности, от которого ему уже никуда не деться, которое он будет испытывать в любом другом месте. В стихотворении Кавафиса нет отчаяния, ведь отчаяние приходит только к тому, кто не может смириться. В нем есть светлая грусть, даже что-то похожее на ностальгию:
...??? ???? ?????? ?????? ??? ?????? ??? ??????.
И нет в нем того чувства обреченности, что есть в переводе Бродского. Особенно это заметно в двух последних строках. Вот оригинал:
???? ??? ?? ??? ??? ??????? ???
???? ???? ????? ??? ?????, ?? ???? ??? ?? ??? ???????.
(Так, как ты разрушил свою жизнь здесь, / в этом крошечном тАж, ты растратишь ее повсюду - А.Р.)
А вот перевод:
Протрубив свою жизнь в этом мертвом углу,
не надейся на чудо:
уходя из него, на земле никуда не