Жанровое своеобразие творчества В.Т. Третьякова

Курсовой проект - Журналистика

Другие курсовые по предмету Журналистика

ай, просидеть до окончания вот этого исторического процесса, все-таки, в своем государстве, чтобы, на всякий случай, оно меня защитило. Черт его знает, как там пойдет...

А. Неклесса - А Вы знаете, такой выбор остается. Потому что ведь и сейчас существуют племена бассейна Амазонки, которые живут совершенно в другой исторической эпохе, в Африке существуют племена, которые существуют в другом историческом времени. Мы получаем разбегающуюся историю. Мы получаем мир, где существуют самые разные исторические времена. А человек выбирает то время, которое ему ближе.

В. Третьяков- Хорошо, что меня есть шанс отсидеться за стеной национального государства. Так, Олег Васильевич.

О. Кильдюшов - В поддержку только реплика. Еще несколько месяцев назад вопрос, возможна ли деглобализация, вызывал усмешку у многих. Сегодня этот вопрос уже не вызывает усмешку.

В. Третьяков- Он вызывает усмешку только у самых упертых глобалистов, а не у всех.

О. Кильдюшов - И у многих жертв этого глобализма, я бы так сказал. Я бы хотел напомнить те словечки, посредством которых также описывается реальность, которую мы сегодня обсуждаем, то есть, постмодерн. Это такой стандартный набор: информационное общество, постиндустриальное общество, постматериальное даже общество и даже постэкономическое некоторые предлагают.

В. Третьяков- Даже постбиологическое.

О. Кильдюшов - Ради бога. Главный признак всех этих пост-обществ - это виртуализация, естественно. И мы видели во время нынешнего кризиса, как все эти виртуальные конструкции просто посыпались. Оказалось, что значительная часть ВВП из 13 или 14 триллионов долларов у самой богатой страны мира существует в виде электронных писем, которые посылают из зданий на одной улице, Манхеттен называется. То есть, это абсолютно виртуальная реальность, как выяснилось. То есть, постмодернистская оптика позволяет увидеть виртуализацию или медиатизацию мира.

В. Третьяков- Постмодернистская?

О. Кильдюшов - Да, да, да. Именно она позволяет увидеть то, что нам предлагалось описывать при помощи...

В. Третьяков- Я тоже об этом задумался. Я знаю много людей, которые просто задушат меня, если я их назову постмодернистом, но они все это видели. И, например, те люди, которые утверждают, что многопартийность давно уже превратилась в квази-многопартийность, они себя постмодернистами не называют. Как раз постмодернисты (по крайней мере, отечественные) всячески говорят, что все-таки многопартийность существует, и на Западе, и т. д.

О. Кильдюшов - Ну, это отставание по фазе просто, видимо.

В. Третьяков- А! Наши постмодернисты отстают.

О. Кильдюшов - Они отстают по фазе. Они живут, максимум, в 90-е годы. Я хотел сказать, что эта новая оптика показывает, что дискурсы модерна, например, дискурс либерализма, дискурс парламентаризма, - сегодня они не функционируют, когда мы имеем кризис представительств. Люди не хотят больше быть представляемыми. Например, кризис партийности: люди больше не хотят участвовать в таких проектах. А других слов, условно говоря, кроме вот этого набора, который мы имеем в арсенале модерна, их нет.

А. Неклесса - Новый либерализм. Это другое явление. Как раз построенное на открывшихся недостатках либерализма и представительной демократии.

О. Кильдюшов - Сегодня мы видим, что происходит. Сегодня этот самый неолиберализм переживает собственную экзистенциальную катастрофу.

В. Третьяков- Так, давайте дальше тогда.

О. Кильдюшов - Я просто хотел закончить тем, что набор стандартных дискурсов и институтов модерна оказался несостоятельным. То есть, есть две опции: или продолжать эту игру, то есть, пытаться подремонтировать, опять же, находясь в этой парадигме, или, используя новую постмодернистскую оптику, признать, что эти институты не могут функционировать по определению. Что общество гораздо сложнее. Что, например, партия, как институт, не может выполнять свою функцию в современном сложном обществе. Что экономика такого типа не может функционировать, например, в таком виртуальном виде, и т.д. То есть, я здесь вижу именно вот эту новую, или уже не такую уж новую, постмодернистскую оптику, как факт признания реальности новых структурных изменений. И как пытаться жить с этим.

В. Третьяков- Итак, Сергей.

С. Кургинян - Мне кажется, во-первых, если мы говорим о политике, то это тот конкретный случай, когда нечто проявляется, и показывается, что такое модернизм. Мы можем долго спорить, что есть два постмодерна, десять или пятьдесят, но что такое модерн в политике, мы знаем. Модерн в политике - это Кемаль, модерн в политике - это Робеспьер, модерн в политике - это твердая вера...

В. Третьяков- Сталин.

С. Кургинян - Вот, насчет Сталина сейчас скажу. В России ни при Петре, ни при Сталине не осуществлялась модернизация в чистом виде. Успешны в России были альтернативные проекты развития. Ни сталинский проект, ни проект Петра не есть модернизация в чистом виде. Каждый, кто хотел осуществлять модернизацию (Самозванец или кто-то еще), он позорно рушился. Россия органически реагирует только на альтернативное развитие, потому что Россия есть альтернативный Запад, бронепоезд на его запасном пути. Россия дышит этим. Она может отреагировать очень быстро только на мессидж, адекватный ее природе.

В. Третьяков- Кто? Если не Сталин, то кто?

С .Кургинян - Сталин производил альтернативное развитие в России, оно было успешно. Петр (говорили - "авторитарная модернизация") производил альтернативное развитие. Простой пример. Сталин осуществлял модерниза