Жанровое своеобразие творчества В.Т. Третьякова
Курсовой проект - Журналистика
Другие курсовые по предмету Журналистика
лу телевидения, говорит: "Что-то у нас очень много преступности. Мои дети не могут спокойно ходить по улице". Это постмодернизм?*
(* Переспрашивает гостей, уточняя и конкретизируя их мысль, доводит выражение их мысли до того, чтобы она стала понятна всем участникам беседы).
В. Милитарев - Это точно постмодернизм.
А. Неклесса - Мне все-таки хотелось бы рассмотреть те политические и экономические конструкции, которые возникают на изменении системы ценностей, и контур той эпохи, которую мы называем постмодерном, потому что у нас просто нет другого слова. Иногда ее называют "новый мир", вообще различные существуют названия. Мы просто чувствуем, что происходят системные изменения или, если угодно, системный кризис. Что появляется? Во-первых, снижается роль национального государства, и именно, я бы подчеркнул, национального государства. Потому что очень часто у нас, когда говорят о государстве, забывают о том, что существуют различные исторические формы государства. Скажем, с традиционным обществом связано не национальное государство, а совершенно другая форма государственности...
В. Третьяков- Александр Иванович, у нас передача была недавно на сей счет, так что...
А. Неклесса - А вот национальное государство как-то ни разу не упомянули, как своеобразный феномен...
В. Третьяков- У нас была передача "Что делать?" с другими участниками...
А. Неклесса - Так вот, национальное государство переживает кризис. И дело даже не в том, что оно исчезает. Дело в том, что оно становится менее актуальным. Потому что в мире, где повышается роль личности, где люди обладают современными инструментами, где люди обладают свободой передвижения, где возникают трансграничные сообщества, возникают совершенно новые множественности. Возникают своего рода новые политии, которые не то, чтобы равновелики национальному государству... Мы живем в переходный период, поэтому пока что - национальное государство. Но одновременно с национальным государством возникают другие влиятельные субъекты, которые влияют на международные отношения, и можно нарисовать их достаточно пестрый спектр: это государства-корпорации, это различного рода сообщества, это различного рода международные регулирующие органы...
В. Третьяков- Я понял. Я думаю, наши зрители, которые как-то за этим следят, они тоже поняли. У меня вопрос. То есть, в пределе у Вас государств, или квази-государств, будет ровно столько, сколько жителей Земли? 6 миллиардов?
А. Неклесса - Нет, конечно. Это передержка, потому что...
В. Третьяков- Нет, ну, в пределе, в принципе?
А. Неклесса - Ну, предел - это не социальная категория.
В. Третьяков- Ну, гораздо больше, чем нынешние 250, гораздо больше...
А. Неклесса - Да. Самое главное даже, пожалуй, не то, что их будет больше. Самое главное, что они становятся все более и более разноформатными. Посмотрите, в современном мире мы имеем разные национальные государства, потому что, скажем, деколонизированные государства..
В. Третьяков- Я понял. Я дальше хочу провести вопрос. Но не получится ли так, что в какой-то момент это разнообразие, ну, не 6 миллиардов разнообразных государств, или квази-государств, ну, 10 тысяч, что все равно очень много, - и как-то они должны взаимодействовать? Они будут взаимодействовать на основе того, что вы называете атрактором? Или, все-таки, возникнет некий человек: Усама бен Ладен, Сталин, Мао Цзэдун, Чингисхан, который скажет: а вот этим 5 тысячам я предлагаю идти за мной под таким-то знаменем. И они пойдут?
А. Неклесса - Я понял. Вы знаете, мы переживаем период политического транзита, то есть, то, что на профессиональном языке называется хаотизация организации. И в этот момент возможно создание новой структуры, более сложной структуры, и возможен срыв. Возможен срыв в архаику, и, действительно, возможно, какая-то ситуация на Земле, которая вдруг резко уплощит, создаст социальную ситуацию, гораздо более плоскую. Не будем разбирать сейчас подробно, но примерно понятны некоторые варианты негативного развития. Но, если посмотреть историческую логику (потому что даже если произойдет такой срыв, потом опять будет подъем), ведь есть определенная историческая логика развития, которая ведет к человеку, как к самостоятельной личности, который независимо от внешних влияний решает какой-то основной вопрос. Это просто новое мироустройство, где знания становятся очень ценным товаром, и знания, в том числе, о том, как устроен мир. Но, дело в том, что отсюда следующий шаг (но это, видимо, в следующем круге): здесь плавно у нас возникает вопрос о новой экономике.
В. Третьяков- Нет, ну мы сейчас не успеем про экономику. И тогда постмодернизм обретет себя уже как нечто сущностное?
А. Неклесса - Вы понимаете, если мы говорим о новой социальной эпохе, о новой форме человеческого общежития, то мы должны понимать, что будут новые политические конструкты, и мы пытаемся их смоделировать. Может быть, они через какое-то количество лет покажутся смешными, но что-то видно уже сейчас. Мы можем смоделировать экономику этого нового мира. И, кстати, нынешний глобальный кризис я оцениваю именно в этих категориях - это как раз системный кризис перехода к новым формам управления, и слияние экономики с политикой, и повышение роли нематериальных ресурсов, и т.д., и т.д. Культура, да, культура меняется.
В. Третьяков- Да, ну, это понятно. Передаю слово Олегу Васильевичу. Только вот что в конце хочу сказать. Когда Вы все это, путем ответа на мои вопросы, прописали до конца, мне очень захотелось, на всякий случ