Европейская политика ФРГ (1969-1972 гг.)
Дипломная работа - История
Другие дипломы по предмету История
?ляющиеся в разделе Германии. Аморфность формулировок, используемых Брандтом, оставляла определённую свободу толкования характера будущего европейского мирного порядка, а, следовательно, и политики его составной части - ФРГ. Так, по отношению к странам Варшавского договора Брандт заявлял, что "наша политика не направлена против кого-либо". В то же время он отрицал нейтральность ФРГ перед Западом: "Мы не думаем о политике Рапалло. Балансирование между блоками для нас невозможно". Столь гибкое толкование обуславливалось дифференцированным подходом Брандта к НАТО. Отдавая Североатлантическому альянсу безусловный приоритет в вопросах безопасности, лидер СДПГ в то же время проводил курс на эмансипацию ФРГ в политической сфере: "принадлежность к НАТО отнюдь не означает, что страны-члены не могут занимать различные позиции по некоторым вопросам". Последнее служило обоснованием возможности интенсификации двусторонних контактов между странами обоих блоков для постепенного сближения их позиций. Необходимость прямых двусторонних экономических отношений в ещё большей степени диктовалась, по мнению Брандта, потребностями экономико-технологического сотрудничества государств континента. При этом функциональная логика возникновения "Соединённых Штатов Европы", согласно которой уплотнение хозяйственных связей с неизбежностью ведёт к образованию больших экономических пространств, являлась определяющей для объединения Европы. В условиях конца 60-х годов неявным подтекстом для образования "европейского нового порядка" выступала идея конвергенции различных идеологических систем. Брандт считал, что". коммунизм не является раз и навсегда застывшим каноном. Также и наши западные общества не останутся неизменными". Лидер СДПГ исходил из тезиса, что в будущем благополучие человечества всё более будет определяться объективными факторами. "Для мировоззренческих догм останется немного места. Общественные проблемы высокоразвитых стран будут становиться всё более похожими, что облегчит их сотрудничество". Капитализм и коммунизм, таким образом, должны были конвергировать в демократическом социализме. Почву для такого анализа создавало толкование этого центрального понятия, которое к концу 60-х годов, освободившись от идеологической нагруженности, понималось скорее технократически, как процесс непрерывного совершенствования общественных отношений на основе рационализации производства. Брандт был уверен, что и государства Восточной Европы стоят в первую очередь перед социально-экономическими проблемами. Их решение, а следовательно и предпосылки для конвергенции были возможны, по его мнению, лишь при условии стабильного международного положения. При этом Брандт, явно недооценивая диалектику, согласно которой стабилизация вела к укреплению, цементированию существующих различий, утверждал, что с идеологиями эти процессы не имеют ничего общего. Обозначенный теоретический просчёт является ключевым для характеристики "европейского мирного порядка". В качестве его конечной цели Брандт обозначал построение "свободной, единой Европы, в которой немецкий народ обретёт равноправие". Данное состояние являлось результатом сближения государств Восточной и Западной Европы на основе теории конвергенции. Фактически объединение Германии ставилось в зависимость от достижения единообразия на континенте. В связи с этим возникает вопрос, каким образом должен был осуществиться переход к этой фазе, если условием построения "европейского мирного порядка" объявлялось ещё и поддержание стабильности.
В свете сказанного концепция представляется весьма противоречивой. Ее фундаментальной особенностью выступает неразграниченность средств и целей осуществления. Являясь по сути "идеально-типической конструкцией", спроецированной в будущее, "европейский мирный порядок" не исчерпывал этим своё содержание. Его проблематика определялась вопросом, насколько он влиял на практическую политику. Европейская интеграция поддерживалась лишь в той мере, в какой она способствовала объединению всей Европы, а не созданию замкнутого пространства в её западной части. Таким образом, логика решения немецкого вопроса в рамках объединения всего континента закономерно приводила к подчёркиванию национальной, а не наднациональной модели будущей Европы.
Следует заметить, что такая трактовка конечных целей интеграции в значительной степени шла вразрез с позициями атлантистов, влияние которых в партии в 60-е годы оставалось по-прежнему значительным. Последовательная реализация теории атлантистов ставила под угрозу активную самостоятельную восточную политику, а вместе с тем и "европейский мирный порядок". Причины заключались в фундаментальном несоответствии методов их осуществления: восточная политика билатеральна по своей натуре, европейская интеграция же базировалась на мультирализме и наднациональности. Описанные противоречия характеризуют идейную гетерогенность СДПГ. Ключевым, однако, являлся вопрос, в какой степени атлантическая и общеевропейская парадигма определяли политику Брандта. Позиция министра иностранных дел не была однозначной. Являясь действующим политиком, он должен был сохранять определённую преемственность по отношению к традиционно прозападному курсу ФРГ, поэтому выбор был сделан в пользу сохранения имеющегося. С этой целью он предлагал сосредоточиться на проведении ряда мер, призванных зак?/p>