Понятие экзистенциального вакуума в логотерапии Виктора Франкла
Курсовой проект - Психология
Другие курсовые по предмету Психология
°кова предлагает рассматривать суицид как своеобразный способ обретения смысла, когда другие возможности для этого уже исчерпаны (Гусакова, М. П., 2000, цит. по Леонтьеву, Д. А., 2008). Н. Г. Валенурова подчеркивает, что даже самоубийца ищет смысл, но не в жизни, а в смерти (Валенурова, Н. Г., 2004). В зарубежных исследованиях по суицидологи нередко используется так называемый опросник причин для жизни (Reasons for Living Inventory, 1983), такие причины являются важным фактором, препятствующим развитию депрессивных состояний, переживания одиночества и безнадежности (Леонтьев, Д. А., 2008).
Жизнь, лишенная смысла, теряет свою ценность, и это может приводить к радикальному решению о бессмысленности дальнейшего существования. В. Франкл приводит следующие слова американского социолога Уильяма Ирвина Томпсона: Люди не являются предметами, подобно столам или стульям, и, если они обнаруживают, что их жизнь редуцируется к простому существованию столов или стульев, они совершают самоубийство (Томпсон, У. И., цит. по Франклу, В., 2000). По этой причине совершается большое число самоубийств. Кроме того, с этим тесто связан феномен пассивных самоубийств, когда человек, страдающий каким-то заболеванием, отказывается от лечения, не видя смысла в том, чтобы продолжать борьбу за существование (Попогребский, А. П.). А. Ю, Большанин отмечает, что у людей, обратившихся за психологической помощью в связи с различными зависимостями, имеет место переживание бесцельности и бессмысленности жизни, а также присутствуют суицидальные настроения или планы, а также суицидальные попытки в прошлом (Большанин, А. Ю., 2009).
Д. А. Леонтьев пишет, что с позиций экзистенциального миропонимания суицид может быть понят как дистанцированное отношение к собственной жизни, занятие произвольной и опосредованной позиции по отношению к ней, в отличие от непроизвольного и нерефлексивного бытийствования (Леонтьев Д. А., 2008). Феномен суицида переворачивает отношение к смерти и позволяет осознать ее как выбранную возможность. По мнению А. Камю и Ж.-П. Сартра, осознание возможности прекратить свою жизнь связано со становлением рефлексивного сознания. Но Д. А. Леонтьев особо подчеркивает тот факт, что нельзя рассматривать как однопорядковые явления осознание конечности жизни и возможности суицида и принятие решения о том, стоит ли продолжать жить. Первое он предлагает рассматривать как трансцендентное отношение к собственной жизни. В связи с этим можно вспомнить слова И. Ялома о том, что сама физически смерть уничтожает человека, но идея смерти спасает его (Ялом, И., 1980). И это совершенно не является причиной для суицидального поведения; по мнению Д. А. Леонтьева, у достаточно зрелой личности хватает смысловых ресурсов, чтобы, осознав эту возможность, отвергнуть ее и сказать да жизни (Леонтьев, Д. А., 2008).
Он выделяет два важных внутренних антсуицидальных регулятора: позитивное содержание и осмысленность жизни и чувство своего внутреннего центра, экзистенциального Я (Леонтьев, Д. А., 2008). Важно рассмотреть, как понимается последний тезис в экзистенциально-ориентированном подходе. Нередко бывает так, что человек полностью отождествляет себя со своей преходящей идентичностью в данный момент: профессией, статусом, молодостью, красотой. Потерю этого они рассматривают как достаточную причину для самоубийства, будучи убежденными в том, что у них есть только одно возможное воплощение, только один способ жить и существовать (Леонтьев, Д. А., 2008). Д. А. Леонтьев усматривает в самоубийстве своеобразное расщепление, когда субъективное Я убивает объективное Я, так как последнее дискредитировало себя (Леонтьев, Д. А., 2008). Здесь уместно вспомнит идею В. Франкла о трех измерениях человеческой экзистенции: физическом, психологическом и духовном (Франкл, В.). Экзистенциальное Я человека выступает как точка отсчета, из которой человек исходит (Бахтин, 2003), это по определению Дж. Бьюдженталя, его внутренний центр (цит. По Леонтьеву, Д. А, 2008). Психологическое Я человека - это его конкретная идентичность, которая может быть описана через определенные личностные характеристики. Экзистенциальное Я отождествляется с духовным, смысловым уровнем существования, а конкретная идентичность - с психологическим, но не телесным. Наиболее ярко такое разделение выражено в следующих словах: …утраты значимых аспектов жизни и своей идентичности служат адекватным основанием для убийства идентичности, потерпевшей крах - но не тела! (Джурард, С., 1971, цит. По Леонтьеву Д. А., 2008). Экзистенциальное Я - это источник ответственности за свою жизнь и свободы воли, возможности самостоятельно конституировать себя.
Д. А. Леонтьев, исследуя экзистенциальный смысл суицида, указывает на интересный парадокс: осознание выбора смерти как возможности повышает осмысленность жизни, а это - антисуицидальный фактор. Тогда получается, что смысл смерти у суицидентом является редуцированным, неполным, однобоким и бедным. Это схоже с тем, как В. Франкл понимал феномен самоубийства. Смысл смерти есть ответственность за жизнь, пишет Д. А. Леонтьев (Леонтьев, Д. А., 2008). Человек, низведенный редукционистскими, биологизаторскими взглядами до образа неодушевленного механизма, пандетерминированного средовыми влияниями либо врожденными влечениями, не может принять на себя ответственность за свою жизнь.
Пожалуй, это состояние наиболее ярко описывает В. М. Достоевский в своем коротком рассказе Приговор. Приговор - это монолог самоубийцы. Его п