Петр Столыпин – последний великий реформатор царской России
Дипломная работа - История
Другие дипломы по предмету История
»ебался. Помимо этого царица, оказывавшая на него воздействие, была привержена абсолютистским принципам, никак не желая понять изменений, происшедших после апреля 1906 г. Все это означало явный откат от столыпинского политического курса. Формируя политическую систему думской монархии, П. Столыпин и его ближайшие сотрудники исходили из необходимости опираться на думское большинство. В дискуссиях и спорах, порой очень острых, Столыпину удавалось сотрудничество с 3-й Думой. Те, кто сменил Столыпина, этой необходимости не понимали и не стремились понять.
В этот период усилилось влияние на царскую чету малограмотного сибирского мужика Григория Распутина, но далеко не простого, во многих отношениях даровитого.
Мнение многих буржуазных историков о том, что Распутин был всемогущим фаворитом, некоронованным действительным правителем России, определявшим якобы все поступки и политику последних Романовых, мнение, известную дань которому отдали и некоторые советские историки (М. Н. Покровский, В. П. Семенников, А. Л. Сидоров, Я. Темкин), не более как легенда. На самом деле, вследствие своей феноменальной необразованности Распутин никакой политики не делал и не мог делать. Обычно Распутин лишь искусно вторил отзывам царя и царицы о намечаемых ими кандидатах. Английский историк Н. Фрэнкленд прав,- пишет Е. Д. Черменский,- заявляя, что советы Распутина были „отражением того, что уже было в голове царицы... Он не формировал ее мнений". Однако переписка достаточно убедительно опровергает тезис Е. Д. Черменского. Другое дело, что Григорий Распутин был осторожен. Лишь узнав, что Вырубова убедила царицу, старец высказывался открыто. Таким образом, Распутин,- делал вывод автор,- действует только наверняка, хорошо понимая, что если его указание хотя бы однажды будет отвергнуто, он утратит значение оракула, советы коего обязательны. Без ее (Вырубовой.- Л. Л.) непосредственного участия и деятельной помощи Распутин, невзирая на все свое влияние, достичь ничего не мог. Непосредственные сношения с царицей были чрезвычайно редки - старец тонко понимал, что частое общение только ослабит или уничтожит его авторитет. Представляется весьма сомнительным, указывал автор в другом месте, чтобы Распутин, невзирая на все свое влияние, мог бы заставить царицу отказаться от осуществления какого-либо намерения, которое она горячо желала бы исполнить.
Основной вывод Гурко относительно воздействия старца на императрицу сводился к следующему: Влияние Распутина на царицу в вопросах государственных построено было главным образом на том, что и он и его клика умела внушить Александре Федоровне сознание, что она одна способна отстоять самодержавную власть русского царя, которую сама, по всей вероятности, этого не сознавая, она стремилась фактически присвоить себе. Он и Вырубова стремились так подсказать ей своих кандидатов в министры, как будто это ее собственные кандидатуры.
Одна из распутинок баронесса Икскуль-Гиллебанд также указывала, что Распутин очень оберегал свое влияние, боясь его утратить, и уклонялся от просьб, в которых он лично не был заинтересован по той или другой причине. Он предпочитал, не утруждая высочайших и эксплуатируя свою репутацию всемогущего, обращаться непосредственно к министрам, хорошо зная, что ни один из них не захочет сделаться его врагом. В качестве примера она приводит рассказ журналиста Г. П. Сазонова, большого друга и поклонника Распутина, о его попытках при помощи старца вернуть к власти Витте, которого сам Распутин очень уважал и ценил, но которого ненавидел царь. Сазонов не раз заводил с Распутиным разговор в пользу опального сановника. Последний утверждал, что часто говорил о нем с государем и „мамашей", но не мог превзойти их недоброжелательство к С. Ю. Витте. Но особенно и не настаивал, в чем, впрочем, он сознавался в интимном кружке. Как всегда, он боялся настаивать на том, что было неприятно государю и государыне.
На тот же пример с Витте ссылается и Гурко.
Эту же тему очень охотно развивал и флигель-адъютант царя Мордвинов. Да, признает он, Распутин влиял на царицу, а та - на царя, но только тогда эти настояния могли иметь видимый успех, когда они совпадали с давно продуманными, без всякого распутинского влияния, с личными мнениями государя... Государь, повторяю это слово настойчиво, не любил, чтобы им руководили другие, в особенности, когда он знал, что об этих воображаемых влияниях говорят. Он соглашался только с теми мнениями (царицы.- Л. Д.),- писал Мордвинов в другом месте,- которые не противоречили его собственным. В том же духе писали и другие апологеты царской четы.
Обращает на себя внимание, что один и тот же довод приводится в прямо противоположных целях. Первые два автора, Гурко и Икскуль-Гиллебанд, проводят мысль о всесилии Распутина, которое он обеспечивал гибкой тактикой, преимущественно косвенно, исходя из учета особенностей характера и мировоззрения своих августейших подопечных. Мордвинов же пытается доказать обратный тезис - поскольку Распутин действовал не прямо и предлагал только те кандидатуры и меры, которые устраивали царскую чету, никакого серьезного влияния на ее решения и действия он не оказывал.
Спустя полвека Е. Д. Черменский полностью присоединился к точке зрения Мордвинова. Факты показывают, что утверждение о Распутине как об орудии Штюрмера и других несостоятельны. Суд